Текст книги "Жених из позапрошлого века (СИ)"
Автор книги: Оксана Октябрьская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
ГЛАВА 4
Утром Майя никак не могла вытащить себя из постели. Глаза слипались, тело ныло, будто она и не отдыхала! На завтрак ни времени, ни сил не было, и она почти бегом побежала зарабатывать хлеб насущный. Одно радовало, не пришлось мозолить глаза соседям!
По дороге она была в такой прострации, что поскользнулась, едва не приземлившись на покрытый льдом и мокрой, грязной жижей тротуар, а в вагоне то и дело клевала носом, хорошо хоть место свободное нашлось и можно было немного посидеть перед работой. Один раз она даже вполне уютно пристроила голову на чьё-то плечо и уже намеревалась нормально поспать, но, сосед почему-то не нашёл это милым, и проявить доброту категорически отказался. Мужик бесцеремонно и грубо дёрнулся, словно на кнопку сел, отчего голова Майи взлетела в воздух, и девушка почти проснулась, отчаянно пытаясь придать телу прямое положение. Сосед всю дорогу продолжал бросать на неё мрачные взгляды и бормотать что-то на тему шалав, шляющихся где-то по ночам. Однако философский вопрос почему эти шалавы шляются, и чего им дома не спится, Майю не заинтересовал, и она проигнорировала беседу. Все её силы уходили на то, чтобы не проспать свою остановку.
Выйдя из метро, девушка застыла, как вкопанная, забыв куда и зачем спешила. На неё налетел кто-то сзади, тут же громогласно усомнившись в её умственных способностях. Но она не услышала. Всё её внимание было сосредоточено на прозрачной фигуре юноши из её снов. Он стоял посреди движущейся массы народа, люди проходили сквозь него, даже не замечая. И только одна Майя видела его, и тонула в огромных печальных глазах, не способная даже пошевелиться.
Наконец первый шок отпустил. Она пошла навстречу призраку, а он отдалялся, сохраняя дистанцию между ними. И тут стало твориться нечто весьма странное. Из разговоров всех проходящих мимо людей она слышала только одну фразу – “Поговори с ним!”. Остальные звуки окружающего мира слились в едва слышный, монотонный гул, и только эта фраза снова и снова долетала до неё. Со всех сторон она слышала “Поговори с ним!”, произнесённое на разные лады. Потом она заметила, что одиночки, которые просто шли навстречу, и молчали, подойдя ближе, смотрели ей в глаза застывшим, пустым взглядом и говорили эти же слова. Говорили именно ей! Девушке стало страшно, она попыталась закрыть уши руками, но слова легко читались по губам. На неё словно надвигалась толпа оживших марионеток, повторяющих одно и то же, а впереди, по-прежнему, маячил полупрозрачный призрак. Майя зажмурилась и завизжала…
Наваждение исчезло, она стояла среди массы спешащих прохожих, и люди смотрели на неё, как на чокнутую, некоторые даже старались обойти подальше. И не нашлось никого, чтобы спросить всё ли с ней в порядке.
В реалиях нашего мира, каждый сам за себя. Равнодушие уже давно стало нормой, наверное, только старики ещё помнят, что такое отзывчивость…
Кое-как, в растрёпанных чувствах, с дрожащими губами и руками, Майя добралась-таки до работы. По пути везде и всюду ей попадалась на глаза та-же фраза. Девушка разозлилась! “Поговорить с ним! Так чего ночью-то молчал? Я же говорить не запрещала! Просила только не приближаться! А то смотрит, как спаниель на говяжью вырезку, и молчит!” – Майя всё больше и больше накручивала себя в мыслях. Злость помогала психике справиться со всей этой нелепой ситуацией, лишённой не только логики, но и какого-либо смысла вообще. Она никак не могла понять, чего хочет этот “жених”. Она не магичка никакая, чем она-то может ему помочь?
“Пристал, как банный лист до пятой точки! Только ещё тебя на мою больную голову не хватало!” – вслух высказалась девушка, не заметив вошедшего посетителя. Мужик зыркнул обиженно, поджал губы, красноречиво покрутил пальцем у виска и гордо удалился. Майя очень тихо, и не очень литературно выругалась, тряхнула головой и запретила себе посторонние мысли, сконцентрировавшись на работе.
Весь день мысли Майи нет-нет, да и возвращались к утреннему происшествию. Никакие, даже самые безумные фантазии, не могли подсказать, чего же хочет от неё этот призрак. Как он пробирается в её сны? Почему кажется знакомым? И какого чёрта он вечно такой печальный? Прямо обнять и плакать! У других мужики, как мужики, а у неё даже призрак, и тот весь из себя разнесчастный страдалец! Ну не женщина, а магнит для сирых и убогих! “Одного жениха, на свою голову, из болота уже вытащила! – Майе неожиданно вспомнился бывший, и она досадливо поморщилась. – А теперь вот и этот беженец с того света, видимо, решил, что у меня агентство безвозмездной помощи неудачникам! И что мне с ним делать? Наверняка ведь жить спокойно не даст! Господи, ну неужели я даже парочку призраков весёлых и жизнерадостных не заслужила?!”
Девушка решила, что всё же неплохо бы наведаться к этой Авдотье. Может хоть какой-то толк будет. После всего случившегося она готова была во что угодно поверить.
В первый выходной привезли диван. Дюжие грузчики, не чуждые идей рыцарства и очень мотивированные несколькими хрустящими купюрами, с удовольствием избавили жилище хрупкой и беспомощной дамы от прогнившей рухляди.
Быстро разобравшись с круговоротом диванов в природе, Майя вызвонила Маринку. Ехать одной-то страшновато, а узнать хоть что-нибудь необходимо. Духи ей, похоже, объявили бойкот и на связь не выходили, хотя она звала их не один раз. Даже Прокопий молчал. “ И ты, Брут!” – с горечью подумала девушка и стала собираться в неблизкий путь.
Знахарка жила в посёлке, в двух часах езды от Петербурга. Участок огораживал покосившийся штакетник со скрипучей калиткой. Весь сад и палисадник были в сухостое. Видимо, летом эти роскошные заросли крапивы, лопуха, осота и прочих вольготно кустящихся сорняков, смотрелись очень живописно и зелено, прямо-таки пейзажный парк, максимально приближённый к натуральному виду! Никакой пошлой искусственности, девственная природа, непуганая мотокосилкой, во всей своей увядшей красе!
Из покосившейся избы, обшитой некогда крашеной жёлтой вагонкой, появилась сама потомственная знахарка из рода монашек, госпожа Загульная. Сперва девушки услышали громкий сухой кашель заядлого курильщика, затем на крыльцо выплыл необъятный бюст, сложно даже представить, какого размера, обтянутый ярко-синим свитером крупной вязки. И, наконец, появилась его обладательница, одетая в джинсы со стразами по лампасам, и пушистые голубые тапки-зайчики, с милыми бантиками на ушках… Венчали этот яркий, неизбитый и запоминающийся образ – пучок жидких чёрных волос, абсолютно седых у корней, жирно подведённые синим глаза и цикламеновые губы, сжимавшие папиросу. Возраст мадам Загульной определить было трудно, но роскошный, ярко красный лак на искусственных ногтях-лопатах намекал, что она всё ещё находит себя красивой и не жалеет времени и средств на поддержание этой красоты!
– Ну, чего припёрлись? – величаво и зловеще осведомилась хозяйка.
Девушки опешили от такого приёма, да так и застыли, раскрыв от потрясения рты… Подобное отношение к клиентам, определённо, подкупало, сразу чувствовался многолетний профессионализм, сдобренный хорошей долей эмпатии и деликатности.
– Что, страдалица, от одного мужа избавилась, второй на подходе? Пришла-то зачем? – звезда экстрасенсорики строго и неприязненно посмотрела на Майю.
– Нет у меня никого на подходе… – растерянно пробормотала девушка. – Мне цыганка сказала вас найти. Я не знаю зачем.
– Зовут тебя как? Имя! – нетерпеливо потребовала тётка, тоном боевой подруги старого вояки. Клиенткам тут же, непроизвольно, захотелось вытянуться в струнку и рассчитаться на первый-второй.
– Майя, а это Марина.
– А “это” меня не интересует! – выплюнула ответ знахарка, презрительно окинув взглядом блондинку. – Майя значит… ну и удружили родители с имечком! Маяться всю жизнь пожелали.
– Нет! Я родилась в мае, вот меня так и назвали… – попыталась робко возразить девушка.
– А ещё Майя, это иллюзия в переводе с санскрита! – блеснула познаниями Маринка, до этого обиженно притихшая в сторонке.
– Ага! Вот и будет всю жизнь от иллюзий маяться! – махнула рукой тётка, затянулась папиросой, и, выпустив зловонный дым, глубокомысленно изрекла: – Всё выпендриваются, поназывают детей чёрт знает как, а потом хотят им счастья!
Знахарка красноречиво сложила пальцы в фигу и тыкнула этой конструкцией в сторону девушек.
– Шиш вам с маком, а не счастье! – после чего, при виде окончательно растерявшихся клиенток, злорадно и весьма довольно усмехнулась.
– Так вы поможете? – Майя совсем стушевалась и уже боялась лишний раз рот открыть.
Авдотья Генриховна высокомерно, почти аристократично, выгнула сине-чёрную татуажную бровь:
– Чем? Деньгами? Не помогу, самой мало! – девушка отрицательно замотала головой, удивлённо уставившись на знахарку. – А чем тогда? Ты ко мне с чем приехала-то вообще? Сама ведь не знаешь, а время моё отнимаешь! Будто мне заняться больше нечем!
– Простите… – виновато промямлила посетительница, хотя не могла даже представить, чем эта труженица от оккультизма могла заниматься, в свободное, так сказать, время. Разве что в “косынку” целыми днями резалась…
– Вот, когда вопрос появится, тогда и приходи! А по мелочам у духов своих спрашивай! Я ерундой не занимаюсь.
Авдотья затушила окурок о ржавую консервную банку, служившую пепельницей, и, с видом королевы английской, гордо унесла в дом свои выдающиеся женские выпуклости. Девушки обалдело смотрели ей в след ещё несколько минут, а потом повернулись и побрели на остановку.
Почти час ехали молча, переваривая впечатления, на лицах обеих подруг читалось непонимание с толстым налётом изумления. Потом Марина всё-таки взорвалась эмоциональным фонтаном:
– Ну и зачем тебя к ней послала эта цыганка? Только время потратили, а у меня сегодня свидание намечалось! Ни свидания, ни толку от поездки… И чего народ этой вульгарной бабе такие хвалебные оды поёт? Она же полный неадекват, и вообще, шарлатанка какая-то похоже! Обязательно напишу на форумах, что это за супер-экстрасенс! Лучше бы с Колькой вечер провела!
– Ну прости, Марин! Дура я, что поддалась эмоциям, и тебя с собой потащила. Я же так и знала, что нет смысла туда ехать! Что можно ждать от женщины, у которой в роду одни монашки! – Майя была сильно не в духе. Промёрзла, потратила выходной, да ещё и гадостей наслушалась.
– Ну что, к себе поедешь или ко мне? – пробурчала подруга, проигнорировав замечание.
– К себе. Диван обновлять! Может хоть высплюсь наконец-то! А то с каждым днём всё больше хочется или самой убиться башкой о стену, или кого-нибудь другого придушить, авось полегчает…
– Не страшно? В смысле, домой ехать, а не кого-то там убивать, – уныло хихикнула Маринка.
– Страшновато, хотя, уже привыкаю… Поехали со мной? – Майя с надеждой посмотрела на подругу. – Ты же любишь всякую там эзотерику, вот, с духами пообщаешься! Не у каждого такая возможность есть! Будет что на форумах рассказать. Они, вообще-то, неплохие у меня, ну, когда сами захотят…
– Ну уж нет! Эзотерики мне на сегодня хватило выше ушей! – воскликнула Маринка, но тут же добавила: – Я, так-то, не боюсь, конечно, но завтра на работу. Это ты ещё два дня отдыхаешь…
Майя тяжело вздохнула и разговор снова заглох. Из головы никак не шли слова цыганки и знахарки о ком-то, кто уже на подходе. И явно речь шла о мужчине… В её жизни даже близко никого не было, у неё весь круг общения – Маринка, да коллектив на работе. Соседи её избегали с первого же дня, шарахались, как слоны от мыши, она и имён их не знала. Какой ещё мужчина? Откуда ему взяться-то? В одном права была колоритная мадам, всё в жизни, что казалось Майе правильным и подходящим, оборачивалось разочарованием, иллюзией стабильности и надёжности. И работа, и муж, и жильё это…
А дома ждал очередной сюрприз! Не успела девушка войти в комнату и включить свет, как в неё полетели, один за одним, разные мелкие предметы. Резинка для волос угодила прямо в лицо, по плечу проехался мандарин, ложка больно ударила по колену… Майя пыталась закрыться, увернуться, но раз за разом становилась мишенью. Не упокоенный дух оказался на редкость метким засранцем!
– Фёдор! Полтергейст ты недоделанный, хватит! Ты что творишь?! Уймись, привидение грёбаное!
Но кто бы её послушал! Девушка выскочила из комнаты, хватаясь за сердце. Чем она так разозлила распроклятого не упокоенного? Он же ей сейчас всё жильё разнесёт!
Соседи, как назло, стали выползать из своих комнат, как тараканы из щелей. Все же ни разу не любопытные и совсем не злорадные… Это чтобы помочь никого нет, а пялиться на чужие неприятности – желающих хоть отбавляй! Майя решила не мозолить глаза и снова юркнула к себе.
Но тут-то её и ждали! Стоило только переступить порог, как в неё полетел стул! Она еле успела отскочить в сторону! Свет вдруг замигал, окно распахнулось, впустив ледяной порыв ветра.
– Фёдор, угомонись, зараза такая! – закричала девушка, подбегая, чтобы закрыть окно и, попутно, лавируя между летящими в неё вещами. – Чего ты хочешь? Озверина что ли нажрался или водки где-то перебрал?
– Поговори с ним! – проорал дух замогильным голосом, и Майю обдало волной ненависти, от которой аж мороз пробежал по коже.
– Как? – пролепетала чуть живая от страха девушка. Кто знает, чего от этого загробного психопата ждать можно?
– По-человечески, – уже спокойнее отозвался полтергейст. – Слушайся, и не выделывайся! А то удумала она, зеркало разбить! Да я тебя за это со свету сживу! – в голову девушки подзатыльником угодил журнал с кроссвордами.
Злобный не упокоенный материализовался, раскачиваясь на люстре, а издёрганная жертва потусторонней агрессии нервно подпрыгнула и икнула.
– Ай, да не трясись ты, как впервые видишь! – раздражённо махнул рукой Фёдор.
– Да я бы тебя лучше вообще никогда не видела! – воскликнула Майя, и тут же перед глазами стало темно. Зрение пропало.
Она щипала себя, чтобы убедиться, что находится в сознании, тёрла глаза, жмурилась, и ничего не видела! Майя хотела закричать, но под воздействием паники из горла вырвался только сдавленный писк, девушка заметалась по комнате, натыкаясь на углы, роняя что-то, из незрячих глаз слёзы текли ручьями. Никогда в жизни ей не было так страшно!
– А ну прекрати! Разбойник окаянный! – Прокопий был суров, как никогда. Зрение тут же вернулось, Майя рухнула на пол и рыдала, схватившись за горло, перед глазами плыли тёмные пятна.
– А что? Я её желание выполнил! Не хотела же видеть! – едко усмехнулся наглый дух. Но тут же стал исчезать, испуганно изменившись в лице.
– Эй! Эй! Не смей, Прокопий! Не сейчас! Мне нужно, чтобы она с ним поговорила! – Фёдор запричитал, но продолжал таять, а голос его делался всё тише. – Прокопий, ну пожалуйста! Не прав был, каюсь!
– Ещё раз ты, вошь поганая, хозяйку обидишь, я тебе враз сюда путь перекрою! – авторитетно заявил домовой, грозно потрясая кулаком и ушами. – А ну, сейчас извинись! Подлец мерзопакостный, напужал мне девоньку!
Фёдор попытался приблизиться к Майе, но тут перед ним вырос Серафим. Котяра, растопырив шерсть и усы, задрав хвост и раскачивая им из стороны в сторону, встал между духом и девушкой. Грозно шипя, строя жуткие рожи и завывая Фимка не пускал Фёдора, самоотверженно закрывая собой любимую кормилицу.
– Ой ладно, ладно… – сдался не упокоенный. – Ну ты, это… извиняй, что ли… Я, малость, того, переусердствовал, кажись…
– Ненавижу тебя! – сквозь слёзы прошептала Майя.
– Да это пустяки! – примирительно отмахнулся дух. И почти ласково попросил: – Ты, главное поговори с ним! А?
Майя только кивнула и отвернулась, размазывая по щекам слёзы. Прокопий наблюдал всю эту сцену настороженно и внимательно, ретиво охраняя хозяйку. Потом подошёл ближе и виновато улыбнулся:
– Ну, вставай, девица-краса, пол-то холодный, негоже так сидеть, я ещё внуков хочу. И слёзы вытри, сейчас жених пожалует.
– Не бойся, он не причинит тебе зла. Мы все рядом, и поможем вам пообщаться, сам он не сумеет, сил маловато, – прозвучал знакомый мелодичный голос. – А Фёдору я ещё шею намылю за такие проделки, будь уверена!
Рядом с Майей материализовался Мариус, сидящий на корточках. Кандидат в ангелы был великолепен, как всегда, и свеж, аки белая роза в утренней росе, и на сей раз говорил серьёзно и без жеманства. Девушка невольно засмотрелась на красавца-духа. Подумала с усмешкой, что как минимум один роскошный мужчина в её жизни всё же есть.
– Ой, да не смотри ты так! – тут же скривился недоангел, словно прочёл её мысли, хотя, скорее всего так и было. Он изящно тряхнул ухоженной чёлкой, и манерно протянул: – Не для тебя красна ягодка росла!
А вот эти ужимки ей совсем не нравились. Специально он что ли это делает? Даже захотелось спросить напрямик… Вот же несносная сущность! Но додумать она не успела. Неожиданно какая-то сила заставила её встать, а Серафим начал тереться о ноги, подталкивая двигаться к зеркалу. “Не сопротивляйся, у нас не так много энергии, чтобы ещё и с тобой бороться!” – раздался в голове строгий голос хранителя.
Майя послушно подошла к зеркалу, поджилки тряслись, руки дрожали, как у заправского алкаша без опохмела. Мариус и Фёдор встали с одной стороны, а домовой и Фимка с другой. Все застыли изваяниями, потусторонние помощники стали почти невидимыми, а кот сидел, обняв хвостом передние лапы, и смотрел в одну точку, из-за огромных зрачков было почти не видно радужку. Свет в комнате совсем погас. Майя и хотела бы сбежать, но тело не слушалось.
В зеркале возник знакомый коридор, на сей раз, молодой человек приближался быстро, и застыл перед девушкой, словно и не было между ними зеркальной преграды. Он был абсолютно реален, казалось, протяни она руку, и коснётся тёплой живой плоти.
– Здравствуй! – парень первым прервал молчание. Голос у него был мягкий, тихий, словно он боялся напугать её.
– Привет… – девушка отчего-то сильно смутилась. – Кто ты?
– Ты меня не помнишь? – в глазах мелькнула боль.
Девушка пристально смотрела на визитёра, и вдруг поняла, почему его лицо кажется знакомым!
– Помню! Я видела тебя раньше… – воскликнула она и улыбнулась нахлынувшим воспоминаниям. – Ещё в детстве! Когда мне только исполнилось четырнадцать, у меня случилась неразделённая первая любовь. Это был мой день рождения, а мальчик не пришёл. Я весь вечер держалась, старательно улыбалась, но, когда гости разошлись, и бабуля уснула, я просто лежала и плакала в подушку. А потом, во сне, увидела себя, играющей в снежки на льду Невы. И там был ты, мы играли вместе!.. Ты поглаживал мои озябшие пальцы, и согревал их дыханием! Это было очень романтично… Тот сон… он был таким настоящим! У меня никогда раньше подобного не было, я чувствовала всё, как наяву! Ты мне несколько лет подряд являлся время от времени! У других девчонок уже парни появились, но меня это не волновало, я так ждала, когда же ты приснишься! Я и сонники покупала тогда, всё хотела узнать, что же эти сны скрывают… А потом, бабуля умерла… и ты исчез, мне вообще перестало что-либо сниться.
– Я просто больше не мог к тебе пробиться, ты спряталась за завесой мрака и боли.
– То есть как пробиться? А зачем тебе это было нужно? – девушка подозрительно и взволнованно всматривалась в мужское лицо, пытаясь найти какой-то подвох. Но в мягких ореховых глазах видела только нежность и печаль.
– Потому, что я не могу забыть тебя… – тихо прошептал он.
– Кто ты? Кто та девушка на балу? Та, которую ты поцеловал…
– Ты помнишь? – радостно встрепенулся он.
– Я видела сон, – и парень снова сник. – Ты целовал её, потом она плакала, потом была у какой-то могилы. А потом мне снился ты, в гробу… Что с тобой произошло?
– Я умер, – просто ответил он. – Меня убил отец.
У Майи дыхание перехватило от услышанного, а парень равнодушно продолжал:
– Он был младшим сыном богатого помещика. Женился на моей матери ради приданого, ни её, ни меня никогда особо не любил. Когда матушка почила, мне было девятнадцать лет. Спустя три года отец женился на молодой красивой вертихвостке из семьи обедневших дворян. Она с первых дней имела на меня свои виды, за отца-то пошла только ради его денег. А у меня была невеста…
– Та рыженькая девушка? Как её звали?
– Дашенька. Да, она! – с непередаваемой теплотой и грустью ответил призрак, и очень странно посмотрел на Майю, словно ожидал чего-то. – Екатерина Петровна, моя мачеха, хотела разрушить наш союз, настраивала отца против моего выбора. Говорила, мол, девушка хоть и с приданым, но из семьи простого промышленника, и не пара она мне. А отец голову потерял от страсти, во всём потакал молодой жене. Я решил объясниться с ней, попросить не вмешиваться в мои дела, но она повела себя низко. Пыталась навязаться мне в любовницы, и я оттолкнул её. По наивности своей подумал-было, что она поймёт мою незаинтересованность, и оставит свои попытки соблазнения. Но нет ничего страшнее отвергнутой женщины!
Прошло несколько дней, мачеха позвала меня в гостиную, якобы для разговора, а сама повисла на шею, и стала целовать, я пытался высвободиться из её рук, но тут вошёл отец. Оказалось, он тоже был зван под тем же предлогом. Екатерина устроила премерзкую сцену, закричала, ударила меня по лицу, и бросилась в объятия мужа, обвинив меня в домогательствах. Мол, я с самого начала их совместной жизни не даю ей проходу… Моих объяснений отец и слушать не стал! Сразу накинулся с кулаками, а я не хотел бить его в ответ, только пытался защититься. Один удар пришёлся мне в висок, падая, я стукнулся головой о деревянный подлокотник кресла… Это зеркало висело в комнате, и последнее что я увидел, было моё отражение…
– Так ты и оказался заперт в зеркале? – Майю била нервная дрожь! Она так живо представила эту картину…
– Да. Вместе с тем ударом отец проклял меня, и я стал пленником зеркальных коридоров. Больше полутора сотен лет я влачу это жалкое существование, и только ты можешь мне помочь. Если захочешь, – парень смотрел с мольбой и отчаянием.
– Я? Как?
– Ты должна вспомнить… – дух хотел что-то ещё сказать, но вдруг исчез, вместе со своей призрачной группой поддержки. Только Фимка так и остался сидеть, как статуя, уставившись пустым взглядом в пространство.
Майя еле доплелась до дивана, и сидела, как пыльным мешком прибитая, глядя в одну точку, мысли перемешались и носились в голове стайкой перепуганных, шумных птичек. Что же такое она должна вспомнить и почему это важно?
Она очнулась от своих размышлений, когда в комнате появился еле видимый Прокопий. Он по-стариковски кряхтел и сопел.
– Мы, хозяюшка, на время исчезнем, мочи нет, как вымотал этот ваш разговор. Как силу накопим – вернёмся. Ты уж тут держись, без нас, – виновато сказал домовой и тяжко вздохнул. – А парня-то перестань опасаться, и не чурайся. Хороший он, токмо несчастливый уж больно. Не пощадила его судьба-злодейка!
Прокопий снова жалостливо вздохнул, а Майе захотелось обнять добродушную, заботливую нечисть. Ну прямо дедуля, ни дать, ни взять! Она будто снова рядом с бабушкой очутилась. Какое это счастье, когда рядом есть кто-то старший и мудрый, кто может совет дать, успокоить, пожалеть наконец! Она же после смерти бабули резко стала взрослой. Никакой родни не осталось, а ей едва восемнадцать исполнилось! Как часто не хватало ей этой взрослой заботы! Девушка посмотрела на маленькую фигурку домового, и сглотнула непрошенные слёзы. Как-то незаметно она привыкла к своим духам, и известие, что какое-то время не сможет их увидеть больше не радовало… Хотя, по Фёдору она скучать точно не будет!
– Майюшка, – голос домового слабел с каждым словом, – ты сама-то с ним говори! Зови касатика, не боись! По своей воле он прийти не смогёт пока, но твои слова ему слышно. Мы уж постараемся вам помочь встретиться, по мере сил, но, когда вы оба друг к дружке тянуться станете, нам проще будет вам подсобить! – и Прокопий исчез, заставив девушку почувствовать себя одинокой и покинутой.
Серафим, неизвестно когда пришедший в себя, залез к ней на руки и стал требовать ласки и внимания. Она зарылась носом в шелковистую шёрстку, прижав к себе тёплое, уютно мурчащее, тельце.
Ложась спать Майя постоянно думала о парне. Уже засыпая, позвала его, надеясь увидеть во сне. И он пришёл. Вернее, она к нему пришла…
Ей приснился зеркальный коридор, мрачный и пугающий своим холодом и неживым блеском. Место было жуткое, самое оно, чтобы умом тронуться! Непонятно откуда льющийся голубоватый свет, блики, слепящие глаза, кругом тысячи отражений, отчего голова идёт кругом, куда всё это тянется не ясно, а вокруг тишина, давящая, бесконечная… Даже недолго тут побыть, и то уже проклятье, а парень больше полутора веков это терпит… Ну и козёл же был его папаша! Окажись она в этой ловушке одна, уже бы визжала от ужаса и безысходности, кидаясь на стены.
Утешало то, что они с молодым человеком были там вдвоём! На сей раз множество отражений говорило, что это её тело, а не рыженькой незнакомки. Юноша был, как обычно, печален, но смотрел с такой теплотой и обожанием, что сердце стало биться чаще. За всю её жизнь ни один мужчина так на неё не смотрел… Но девушка одёрнула себя, запретив воображению рисовать романтические этюды, всё логично, столько времени он пробыл один, и наконец-то гостья пришла! Обрадуешься тут!
– Скажи мне, кто ты? Чем я могу тебе помочь? – Майя постаралась говорить мягко, чтобы он понял, что она не любопытствует, а действительно сопереживает его ситуации.
– Я не могу, прости, – он обречённо развёл руками и тяжко вздохнул, – ты сама должна захотеть и решить эту головоломку. Понимаешь, ты уже всё знаешь, все ниточки в руках держишь, но только вспомнив, поймёшь, что сделать, чтобы мне помочь. Только так можно снять проклятие.
– Но что именно вспоминать? Хоть намекни! Ты же из другого века, я тебя даже не знаю, как я вообще могла что-то забыть? – Майя была в отчаянии.
Молодой человек вздохнул, неуверенно посмотрел на неё, видимо, что-то для себя решая, потом подошёл ближе и осторожно взял её руку. Кожа его оказалась прохладной, но словно живой, настоящей, все шероховатости и линии на ладони чувствовались. Будто это и не сон вовсе, а он не призрак, а реальный молодой мужчина. Майя удивлённо подняла глаза, и потерялась в золотистых глубинах его взгляда. Очень медленно он сделал к ней шаг, оказавшись совсем близко, склонился и мягко коснулся губами чуть приоткрытых губ девушки. Неожиданно для самой себя она потянулась к нему, прикрыла глаза и ответила на поцелуй, робко тронув кончиками пальцев гладкую, выбритую щёку.
Голова закружилась, вышвыривая прочь все мысли, в груди что-то защемило, мешая дышать, и между Майей и незнакомцем словно пробежал лёгкий разряд тока… Ей захотелось обнять парня, и больше не отпускать никогда. Появилась необъяснимая уверенность, что она нашла нечто такое родное, без чего просто не могла быть счастлива…
Но, когда Майя открыла глаза, вокруг был только полумрак комнаты. В тишине едва слышались завывания ветра на улице, а рядом мирно посапывал, раскинувшийся звёздочкой, спящий Серафим. Похоже, это был и не сон вовсе, может духи каким-то образом перенесли её в странную темницу к печальному узнику? Потому что она точно не проснулась, а как бы пришла в себя, как после обморока.
С той ночи в душе девушки поселилось какое-то ощущение утраты, которую нечем восполнить… Вроде ничего не изменилось, но всё время чего-то не хватало, и было очень пусто, грустно и горько.
