Текст книги "История моего попаданства (СИ)"
Автор книги: Оксана Недельская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]
Здесь бок о бок обитали многочисленные племена оборотней, постоянно враждовавших между собой за право охотиться в лучших лесах, за лучшее место для логовища, за самых красивых женщин и «за просто так». Если раньше последний предлог применялся крайне редко, в основном, драки возникали «по серьёзному поводу» и мир после их завершения длился десятками лет, то три века назад воевать «просто так» стали всё чаще и чаще, пока, наконец, это не перешло в норму жизни.
Свирепые львы, грациозные пантеры, скоростные волки, бесстрашные псы, могучие медведи и огромные летучие мыши не уступали друг другу ни в силе, ни в ловкости, ни в кровожадности, и бились не на жизнь, а на смерть. Побоища становились всё кровопролитнее, а прибыток львят, волчат и прочих детёнышей всё меньше, ибо их отцам некогда было заниматься выведением потомства.
Неизвестно, чем бы закончилось непрекращающееся противостояние, но около двухсот лет назад у одного из волков открылся Дар. Дар вывел обычного оборотня по имени Вардан в ранг Великого Вождя Филлина, потому что благодаря Дару он сумел заставить жить шесть родов Филлина в мире между собой.
Случилось это, когда во время очередной битвы непримиримых врагов – волков и псов, – волчье племя начало проигрывать. Вардан видел, как его друзья падают с разорванными глотками и разодранными пастями, и в какой-то момент его боль и отчаянный протест переросли в Нечто, рвущееся изнутри воплем, сдержать который не было никакой возможности. Этот неистовый вопль, выворачивающий наизнанку, давящий к земле, парализующий волю, заставил остановиться всех – и волков, и псов, и остальных оборотней, бьющихся в это самое мгновение друг с другом на просторах Филлина. Невероятно, но факт – Вопль Вардана вмиг прекратил все битвы. А сам Вардан стал Альфой Филлина, и с той поры оборотни подчинялись ему беспрекословно.
Междоусобные войны канули в Лету, разногласия решались цивилизованным способом – на сходках племён и родов, самые сложные случаи рассматривал сам Вардан. Его внутренний зверь с того памятного дня крепко сидел на цепи и контролировал зверей всех оборотней мужского пола.
Однако, тяга мужчин-оборотней к драке, боли и крови никуда не исчезла, а напротив, продолжала усиливаться, и, в конце концов, не имея выхода в битвах, перешла в другую плоскость. Мужчины занялись воровством женщин из сопредельных миров для гаремов, в которых стало нормой издеваться над несчастными пленницами.
К сожалению, остановить этот кошмар Вардан не смог. Сначала он приказывал своим подопечным прекратить надругательства, но оборотни, на которых Альфа направлял своё влияние, почти сразу погибали, словно что-то в них перегорало, останавливало нормальный жизненный цикл. Насилие, издевательства и убийства стали неотъемлемой частью мужчин до такой степени, что без возможности удовлетворить губительную тягу наступала смерть.
Многочисленные жёны Вардана (ибо жёнами Великого Вождя Филлина хотели стать очень многие) произвели на свет без малого сотню отпрысков, из них всего восемнадцать девочек. Эта проблема издревле досаждала оборотням, у которых во все времена мальчиков рождалось намного больше, и мужчине-оборотню было ох, как непросто найти пару. Когда-то недостаток женщин восполняли за счёт женщин других рас, благо оборотни, все как на подбор, вырастали статными и привлекательными – представительницы прекрасного пола с удовольствием принимали предложения руки и сердца. Но с тех пор, как на жителей Филлина обрушилось проклятье в виде неконтролируемой агрессии, оборотни перешли в разряд персон нон грата на территории остальных Сопредельных Миров.
Благодаря Вардану род волков увеличился за последние двести лет на ту самую сотню особей, поскольку в Филлине действовал тот же природный закон, что и в Семи Сопредельных Мирах – ребёнок рождался тем, кем был его отец. Женщина любой расы произведёт на свет эльфу – эльфа, демону – демона, оборотню – оборотня и так далее. Женщина-оборотень (как, впрочем, и любая другая) родит льву – льва, медведю – медведя, а волку – волка.
Ни один из сыновей Великого Вождя не унаследовал волшебный Дар, видимо, Вопль стал личным приобретением Вардана, сформированном где-то на задворках его души и не имеющим продолжения в детях. Это тревожило Великого Вождя, который опасался, что после его смерти распри в Филлине вспыхнут с новой силой.
Тритис стал последним сыном Вардана от самой младшей жены, которая не была избалована авторитетом, из-за чего маленький Тритис постоянно подвергался нападкам со стороны родных братьев. Посторонним, конечно, не давали глумиться над кровником, но сами потешались вовсю, хотя и достаточно безобидно. Для настоящих издевательств оборотни созревали после второго энергетического всплеска, который у них происходил к четырнадцати-пятнадцати годам, и уж тогда переходили на иное поле для извращённых действий – на женщин.
Однако отец любил Тритиса больше всех своих детей, вместе взятых, потому что та самая младшая жена-пантера – Эйна, одновременно являлась единственной его настоящей любовью, за что её люто ненавидел остальной гарем Вардана. Каждая оборотница считала, что девушка украла сердце Вождя, потому как почти все ночи он проводил с Эйной. Вардан никогда бы не позволил издеваться над любимой женой, но уберечь от смерти не смог. А после убийства Эйны более ни разу не посетил гарем.
Позже, найдя виновных, наказал без малейшего снисхождения, но это уже не могло вернуть Тритису мать, единственную, кто искренне выражал любовь к нему. Отец же никогда не показывал своих чувств и не защищал от нападок остальных отпрысков, уверенный, что сын должен уметь постоять за себя сам.
И Тритис сумел. В свою четырнадцатую весну на честном поединке убил одного из старших братьев, тридцатилетнего здоровяка по имени Гвар, и покалечил ещё одного, влезшего в бой на стороне Гвара, что шло вразрез с древними правилами. Тем самым Тритис отвоевал пока ещё не авторитет, но уже право на дальнейшую спокойную жизнь.
Тогда, после боя, его призвал Великий Вождь Филлина. Из зала совещаний отец отвёл Тритиса в личное обиталище, где никто посторонний никогда не бывал. Огромный камин, пол, плотно покрытый шкурами поверженных врагов, стол грубой работы, да мягкое кресло – вот и вся скудная обстановка.
Но не это привлекло внимание Тритиса.
Справа от камина примостилась статуя прекрасной молодой женщины, как две капли воды похожей на его мать. Полупрозрачный белый камень, казалось, излучал мягкий свет, искусно вырезанные неведомым мастером глаза смотрели на сына с огромной любовью и невыразимой тоской.
Тритис, совершенно обалдевший, не в силах отвести глаз от лица матери, всё более и более удивляясь, слушал сурового отца.
– Сын, я горжусь тобой, – говорил человек, ни разу не похваливший ни одного из своих многочисленных детей, – все мои сыновья начинали драки ещё до полного созревания, теряя появляющуюся силу в неравных боях. Ты сумел сдержать внутреннего зверя собственной волей, оставаться спокойным в ответ на глупые нападки братьев. Сам понимаешь, сейчас, когда над нами довлеет проклятье, это почти чудо. Живи по совести, и когда-нибудь именно тебе придётся принять мой груз ответственности. Ты станешь Великим Вождём Филлина.
Тот разговор молодой оборотень запомнил на всю жизнь. Каждое слово. Они говорили о матери, отец рассказал, как любил её, как любит его, Тритиса. Для парня это стало настоящим счастьем, потому что он, наконец, вновь обрёл родного человека.
Прошло пятнадцать лет со дня памятного разговора, и вот теперь Тритис направлялся в Эйре по поручению отца. Портировавшись в захолустные Певуны, оборотень резво преодолел тамошний лес, прошёл через Нерин, Тинисский лес, а сейчас пересекал пустошь.
Сначала он быстро шёл в виде человека, но едва стемнело, решил перекинуться в волка, и это стало роковой ошибкой. Оказалось, что на перекидывание пустошь реагирует, как на магическое действие, и на Тритиса со всех сторон полезли тёмные твари в виде «любимых» врагов. Псы выглядели, как обычно, но головы их были окутаны противно шевелящейся тьмой, из которой торчали не менее отвратительные, выпуклые белые глаза.
«Заведомо неравный бой… победить не удастся… хотя бы заберу с собой побольше тварей», – с этими мыслями волк бросился в гущу врагов. Мощными лапами сбивал тварей с ног, рвал без разбора всюду, куда удавалось дотянуться острыми, как бритвы, зубами. Чёрный поток казался бесконечным, на место тварей, рассыпавшихся прахом, вставали новые, а Тритис был измотан предыдущим ночным переходом по пустоши. Острое обоняние здесь никак не помогало, скорее мешало, потому что горячий воздух забивал нежные рецепторы, вызывая головокружение и не давая ощутить тонкие оттенки запахов.
Когда силы были совсем на исходе, волк скорее почувствовал, нежели увидел нескольких человек. Семеро, на лошадях, и движутся совершенно спокойно… Затем один отделился от группы и поскакал прямо на него. «Наверно, галлюцинация пустоши», – ещё успел подумать Тритис перед тем, как сознание окончательно померкло.
***
Глаза быстро привыкли к темноте. Она не была абсолютной, скорее, походила на летнюю южную ночь – да, темно, но где-то высоко в небе всё же сияли звёзды, немного успокаивая, настраивая на так необходимый позитив. Я поинтересовалась, почему не зажигают факелы, ведь мужчины специально взяли с собой не магические огнива, которые не могли побеспокоить пустошь.
– Огонь высветит больше нас, чем дорогу, – ответил Тэрмод, – обойдёмся.
Конечно, они обойдутся, я уже в курсе, что и эльфы, и демоны хорошо видят даже в полной темноте. Интересно, чего ещё я не знаю об этих расах? Каждый раз всё новые открытия.
Мы молча ехали по тёмной пустоши, я старательно расслабляла тело и в какой-то момент почувствовала, что окружающая обстановка изменилось. Стала вертеть головой и расслышала отдалённые звуки битвы. Мужчины тоже настороженно вглядывались в темноту.
– Оборотень. Один. Бьётся с тварями, – известил нас эльф.
Похоже, действительно, и слышит, и видит не чета мне.
– Эй, так что же вы стоите, надо помочь ему!
– Девочка, не командуй, – недовольно отозвался Велим.
– Назови хоть одну причину, зачем нам помогать оборотню? – скривился Тэрмод.
– Затем, что он живой, как и мы. А твари – это порождения тьмы. Живые должны помогать живым, как же иначе?
И я умоляюще посмотрела на Фаррела.
– Если даже опустить скользкий момент помощи оборотню, хотя лично я ничего против них не имею, твари всё равно никуда не денутся. Разделавшись с ним, приступят к нам, так что… – не договорив, Фаррел хлопнул коня по загривку, и тот галопом помчался к месту схватки.
– Останьтесь здесь, с женщинами, – приказал Велим эльфу и демону, – там мы и вдвоём справимся.
И не дожидаясь согласия, поскакал за Фаррелом.
– Сплошные командиры вокруг, – недовольно проворчал Лэйс, но с места не сдвинулся.
Битва длилась долго, видимо, тварей было очень много. Я ничего не видела, лишь слышала приглушённое ржание лошадей да лязг стали. Удивительно, что твари не пошли к нам, хотя здесь их ждала более лёгкая добыча.
– Твари остаются на месте, пока не уничтожат всё живое, и лишь потом разбредаются по пустоши, – ответил на мой вопрос Лэйс.
– А кто там намагичил? – спросила Мира.
– Так оборотень – дурень, – обернулся. Не думал, видно, что для пустоши это тоже магия.
– Странные вы, – я покачала головой, – знали, что твари разбредутся, и не хотели помогать оборотню.
Лэйс и Тэрмод переглянулись и промолчали. Ага! Сказать-то нечего.
Спустя несколько минут эльф тронул лошадь:
– Поехали. Все твари уничтожены.
Глава 10
Уже неделю мы жили в лагере, разбитом в километре от пустоши – пришлось задержаться из-за оборотня, который никак не приходил в сознание. Он лёжал на лапнике возле костра, метался от жара и стонал, а мы с девочками по очереди дежурили, непрерывно прикладывая холодную повязку к раскалённому лбу. При этом на теле мужчины не было видимых ран, но Фаррел объяснил, что тёмные твари рвут не физическую, а энергетическую оболочку живого существа, и такие повреждения лечятся только внутренними силами организма да временем. Они с Велимом отделались потерей лошадей, а сами ничуть не пострадали, что лично меня очень удивило.
В ту ночь, подъехав к месту схватки, мы увидели лежащего без движения незнакомца – оказалось, что, потеряв сознание, оборотень каким-то невероятным образом перекинулся в человека, притянув ещё одну волну тварей. Именно поэтому Фаррел и Велим долго отражали атаку.
Мужчина был очень бледен, но как ни странно, эта бледность лишь придавала ему дополнительную привлекательность. Он был молод, но не юн. Поджарое, сильное тело беспомощно распласталось на земле. Густые ресницы подрагивали в болезненном сне, коротко остриженные тёмные волосы даже на вид казались мягкими и шелковистыми, а прямой нос и твёрдая линия губ притягивали взгляд.
Всё это удалось рассмотреть, потому что Фаррел наконец-то соизволил зажечь огонь, который ярко осветил окружающее пространство.
– Ему, похоже, сильно досталось, – протянул Лэйс, – вряд ли оклемается.
– Всё равно мы должны взять его с собой, – тут же сказала я.
Фаррел наклонился и провёл рукой над неподвижным телом.
– У него есть шанс, но очень слабый. Искра жизни едва-едва теплится.
– И что? Из-за этого вы готовы бросить его? – вскинулась я.
Тут меня поддержала Сали, правда, в своей обычной манере:
– Такой красивый, нельзя оставлять его здесь!
По-моему, в этот момент улыбнулись все, разве что серьёзный Велим не изменил себе, сохранив привычную сдержанность.
– Никто не собирается бросать оборотня, возьмём его с собой, – и Фаррел с Тэрмодом легко втащили мужчину на пересадочную лошадь Сали.
Я внимательно наблюдала за тем, как они вставили ноги в стремена и примотали их верёвками, как закрепили тело, прижав его к крупу – всё ждала, когда животинка взбрыкнёт. Ведь в фэнтезийных книжках часто встречались упоминания о том, как кони боятся оборотней – отказываются возить их, а иногда даже не могут находиться рядом. Но ничего подобного не произошло – животное не обратило на нового ездока никакого внимания.
Резервного коня Миры взял Велим, маг пересел на своего второго скакуна, и в итоге у нас осталась лишь одна запасная лошадь – та, что считалась моей.
Потом мы всё тем же порядком ещё несколько часов ехали по пустоши, и уже перед расставанием она преподнесла нам последний сюрприз – новую волну тварей. Окружающий воздух завибрировал таким напряжением, как если бы мы оказались под мощнейшей высоковольтной вышкой. И тут же со всех сторон налетели белоглазые чудовища.
Одна радость – появлялись порождения Тьмы постепенно, напади они всей оравой, вряд ли удалось бы выстоять. На этот раз отбивались тем порядком, который наметил Велим: три женщины, оборотень без сознания и лошади расположились в центре, а мужчины с четырёх сторон отражали адскую атаку.
Твари, появившиеся в виде людей и странных существ, напоминающих дикобразов, лезли и лезли, таращась пустыми белыми глазами из клубящейся чёрной дымки. Та скорость, с которой наши спутники разделывались с монстрами, по-настоящему восхищала. Лэйс сначала использовал лук, расстреливая тварей практически в упор, но потом тоже перешёл на кинжалы. Лишь одна тварь сумела пересечь незримую границу, которую обороняли мужчины, но мы втроём, даже не мешая друг другу, умудрились убить её…
И вот теперь наша команда оставалась на месте, ожидая, когда оборотень придёт в себя. Пару раз Тэрмод и Лэйс заводили разговор о том, чтобы оставить больного, мол, всё равно не жилец, но мы с Сали и слышать об этом не хотели, а остальные держали нейтралитет. Я даже подумала, может эльф и демон ревнуют к возможному будущему сопернику? Парень-то и правда симпатичный.
В эти дни Сали несколько раз уходила поглубже в чащу то с одним, то с другим мужчиной, то с обоими сразу. К сожалению, тишина леса не заглушала её страстных стонов, поэтому после первых же звуков понятливый Фаррел ставил Полог Неприметности.
Мира отлучалась со своим спутником всего пару раз, зато постоянно открыто демонстрировала нежность, но Велим как был эталоном серьёзности, так и остался. Может быть, именно такое поведение и привлекло Миру? Я так и не решилась спросить этого сурового воина, почему он отправился в путешествие с Мирой, но задала вопрос ей самой.
– Кажется, я влюбилась, – просто ответила девушка, – после нашей первой ночи я рассказала Велиму, что мне придётся уйти из Басинаса со своими спутниками, потому что нам надо в Эйре. А он, не спрашивая, для чего и зачем, сразу ответил, что готов присоединиться, если я пожелаю.
– Вот так просто?
– Вот так просто, – и Мира светло улыбнулась, – почему-то с ним мне так хорошо и спокойно, как не было ни с кем, никогда. Я надеюсь, что когда-нибудь мы будем вместе жить в Кембре, всё же кхин Ла Эдон обещал.
Я не стала говорить, что её возлюбленному могут и не позволить жить в во втором круге Кембре, ведь кхин обещал принять лишь её и Сали. Да и вообще неизвестно, захочет ли Велим поехать туда.
***
– Резче, чётче. Больше работай кистью, не корпусом. Стоп.
Как я ни старалась, а всё же пропустила удар.
С первого дня вынужденной остановки Фаррел взялся обучать меня бою на мечах. Присмотрел подходящую поляну, и теперь мы дважды в день ходили туда заниматься. Я начинала с разминки, ката и отработки одиночных ударов, а затем мы переходили к парным упражнениям.
– Дальше отрабатываем круговое расцепление с простым смещением и сразу – расцепление с быстрым перенацеливанием, – и маг немедленно перешёл в атаку, не давая ни секунды передышки.
Во время наших занятий Мира заступала на дежурство у постели оборотня, а Сали первое время увязывалась за нами вместе со своими мужчинами, лихо переведя серьёзное дело в очередное шоу. Демон и эльф по очереди показывали девушке базовые стойки, удары и блоки, а она, в основном, хихикала и лезла к ним обниматься. Сали и к Фаррелу попросилась «в ученицы», но он жёстко отказал, заметив, что двух отличных мечников ей хватит за глаза. А мне её приставания к магу почему-то были неприятны…
Мой учитель владел холодным оружием на высочайшем уровне. Тэрмод и Лэйс напару проверили его в тренировочном бою и чуть ли не хором вынесли вердикт: местер[1], причём местер первого класса. Ещё бы, он играючи, почти лениво, отбивал двойные атаки, а в конечном итоге демон и эльф оказались на земле, обезоруженные, с остриями мечей у горла. Однако, Фаррел тут же вернул комплимент, назвав их профессионалами.
Так что с учителем мне повезло, и я вовсю тренировалась, благо, постоянные занятия единоборствами, часто на пределе возможностей, были привычным и любимым делом. И этот же опыт помогал схватывать на лету приёмы нападения и защиты с мечом. Больше всего мне нравились обманные движения: скольжение-обманка, укол-обманка, круговые обманки, правда, перехитрить Фаррела не удалось ни разу. Он вообще отбивал любые удары с закрытыми глазами.
Постепенно мы настолько привыкли к Тинисском лесу, что стали чувствовать себя здесь, как дома. Обустроили быт и даже наладили отношения – плотное взаимодействие и совместная битва с тварями не могли пройти даром. Теперь наш отряд напоминал сборную по какому-нибудь командному виду спорта, наподобие хоккея в НХЛ, где каждый играет на свой результат, но вместе с тем за общий успех временного коллектива.
Я продолжала работать над контролем эмоций и однажды наконец-то почувствовала, что действительно разделилась: одна часть меня ощущала дикую усталость и раздражение из-за того, что Сали опять ушла в лес с мужчинами и не сменила меня у ложа оборотня, а другая – спокойно наблюдала за этим со стороны. Конечно, сразу побежала известить о достижении мага.
– Хорошо, – прокомментировал он, кажется, нисколько не удивлённый, – второй этап ты освоила. Остался третий – стать наблюдателем, ощущая отголоски эмоций как ничего не значащий фон.
– Как это?
– Например, если ты идёшь по улице, а где-то во дворе лает привязанная к конуре собака – ты будешь обращать на неё внимание?
– Конечно, нет.
– Ну вот, тут то же самое. Эмоции – это лай привязанной собаки, которую можно и нужно игнорировать. И поспеши.
– А куда спешить? Нам ещё идти и идти. Тем более неизвестно, когда мы вообще продолжим путь.
– Чем быстрее освоишь этот этап, тем быстрее сможешь подключиться к Сердцу Магии. А насчёт задержки – ты же сама настаиваешь на том, чтобы дождаться оборотня.
Конечно, как иначе? Пока мы жили в Тинисском лесу, мужчины отбили две атаки тварей. Правда, нападали они по несколько штук, но факт есть факт: оставь мы оборотня одного, и его точно уничтожат. Это, не говоря о том, что без холодных компрессов он и сам быстро скапустится.
– Уходишь от темы, – недовольно заметила я, – а ведь прекрасно понимаешь, что я имею в виду. И вообще, по-моему, ты обманул меня, когда не стал ничего объяснять, сославшись на то, что нас могут услышать. Поставил бы Полог Неприметности, да и всё.
Но маг только улыбнулся, совершенно не впечатлённый моей попыткой поймать его на лжи.
– На всякое действие всегда есть противодействие, на большинство магических щитов при желании можно найти как нейтрализатор, так и пробивающий его малетум. Вспомни Одхана.
– А Мира сказала, что это невозможно. Что в тот раз ты сам приоткрыл демону Полог.
– Так и сказала? И почему же ты сейчас разговариваешь со мной, а не убегаешь, сверкая пятками? – осклабился маг.
– Кажется, она сказала «практически невозможно».
– Вита, успокойся, я последний, кто будет желать тебе зла, – очень серьёзно проговорил Фаррел, неожиданно взяв меня за руку и глядя прямо в глаза.
– Интересно, почему, – тихо пробормотала в ответ, не представляя, как реагировать на столь странное признание, чувствуя от руки мага приятное тепло, вмиг отозвавшееся во всем теле сладкой дрожью.
– Узнаешь. Этот разговор слишком важен, поэтому я не готов рисковать, заводя его посреди леса.
– Думаешь, в городе будет безопаснее? – криво усмехнулась я.
– В этом городе – нет. Поэтому разговор откладывается до Эйре.
Да твою ж… Я чуть не застонала.
– Вита, – Фаррел внимательно наблюдал за моей реакцией, не отпуская руку, да я и не хотела её отнимать, – пожалуйста, тренируйся. Поверь, для тебя это жизненно необходимо.
Этот разговор сподвиг меня на ещё более активную работу над собой. Я тренировалась денно и нощно, и всё бы ничего, но меня вновь начали преследовать сны.
Мне снилось, что я бреду по бесконечным коридорам огромного мрачного замка. Потолки, уходящие далеко вверх, невыносимо давят. Высоченные каменные стены с колоннами и редкими факелами, горящими зелёным огнём, кажутся безмолвными стражами, которые с презрением смотрят на меня. За каждым поворотом появляются всё новые ответвления коридоров и ни одной двери, в которую можно было бы войти. И каждый поворот приносит всё более сильную физическую боль.
В какой-то момент, отчаявшись найти выход впереди, решаюсь вернуться назад и попробовать другой путь, но за последним поворотом ничего нет. Лишь странная живая пустота, дышащая и манящая – войди! Я подхожу, всматриваюсь в неё и вижу дивный сад. Там только что закончился тёплый дождь, умывший цветы и насытивший воздух свежестью. О-о, здесь меня точно оставят все проблемы, уйдёт невыносимая боль и наконец-то всё станет хорошо. Но в тот момент, я когда собираюсь войти в сад, слышу голос, доносящийся откуда-то издалека:
– Виииииииииита! Неееееет! Стооооооой!
Голос мне знаком, но кто это? И почему он не хочет пускать меня в чудесный сад? Мне больно, но когда я лягу в гамак, растянутый под кудрявыми зелёными кронами тысячелетних деревьев, боль исчезнет, я знаю!
Делаю ещё шаг к бездне и вдруг вижу чёрные глаза. Синие звёзды полыхают в центре зрачка, притягивая взгляд – это он, мой дракон! Мужчина качает головой:
– Вита, нет.
Его взгляд проникает всё глубже и глубже, прожигает, пронзает насквозь и, в конце концов, я просыпаюсь.
Теперь лабиринт с пустотой снился мне каждую ночь. Я не могла рассказать о нём Фаррелу, потому что во сне присутствовал дракон, а о нём и своих чувствах к нему говорить не хотелось. К тому же, последнее время моё отношение к магу начало меняться, я боялась, что из дружеского оно может перерасти в нечто большее. Такое положение вещей пугало, особенно теперь, когда совершенно точно – я это чувствовала, – дракон во сне спасал меня от какого-то невероятного кошмара.
Останавливала и ещё одна, не менее серьёзная причина. Было ясно, что маг не похвалит за очередную волну непонятных, слишком реальных снов, наверняка опять скажет: «Недостаточно контролируешь эмоции». Но как я ни старалась, отключая их перед сном, это не помогало. Снова и снова лабиринт захватывал меня в свои сети, и только появление дракона каждый раз спасало от голодной пустоты, затягивающей в бездну.
***
Спустя три недели, во время моего дежурства оборотень пришёл в себя. Распахнул на удивление ясные (после такого-то длительного забытья) глаза серо-зелёного цвета и долго всматривался в моё лицо.
– Я тебя не знаю, – наконец, еле слышно прохрипел он сухими губами, – кто ты и как я здесь очутился?
Я подскочила и поднесла ковшик с травяным отваром. Всё это время мы с девочками пытались напоить раненого, но безуспешно. Не представляю, как он выкарабкался без капли воды, видимо, маг был прав. Он объяснил, что физическое тело во время энергетических болезней полностью блокируется. Если организм крепкий – пострадавший выживет, а если нет – значит, нет.
Услышав моё копошение, подошёл Фаррел – мы, как всегда, дежурили ночью вдвоём. Час назад над горизонтом взошла Нэди, и все остальные давно спали.
– Мы вывезли тебя с пустоши, – оборотень медленно пил, а я отвечала шёпотом, чтобы никого не разбудить, – Меня зовут Вита, а как твоё имя?
– Тритис, – назвался мужчина и, помолчав, едва слышно добавил, – А я… был человеком, когда вы меня увидели?
– Нет, волком, – включился в разговор маг.
– И вы взяли с собой оборотня? – удивленно вскинул брови мужчина, – Не бросили?
– Не только не бросили, а уже почти месяц ждём, когда ты очнёшься, – улыбнулся Фаррел, – её благодари, и ещё одна сердобольная тут имеется, утром познакомишься.
Тритис перевёл взгляд на меня. Серо-зелёные глаза не моргали, пронизывая насквозь, пытаясь проникнуть в самые потаённые глубины души. Не знаю, нашёл ли он то, что искал, но взял горячими пальцами мою кисть, поднёс к губам и почти неслышно прохрипел:
– Спасибо, Вита.
После чего глаза закрылись, ослабнув, упала рука, и он задышал глубоко и спокойно, как человек, уснувший после тяжёлого трудового дня.
– Твоё дежурство окончено, – сообщил маг, – теперь ему нужно хорошо выспаться, чтобы восстановить силы. Проснётся как новенький.
Я промокнула холодным полотенцем лоб оборотня и улеглась на свой лапник, оставив Фаррела заканчивать обход лагеря.
Во сне, как и все последние ночи, бродила по замку-лабиринту, но на этот раз боль усилилась, и я проснулась с сильным носовым кровотечением. Обычно утром последствия сна пропадали, ведь всё это ничего не значащий морок. Сегодня же боль не исчезла. Помимо кровотечения ломило тело, раскалывалась голова.
Честно говоря, я испугалась. Что, если жуткая пустота, не сумев получить меня в свои сети во сне (спасибо дракону!), перешла в наступление в реальности, чтобы забрать жизнь через болезнь?
Хорошо хоть проснулась раньше остальных. Демона, который стоял на часах последнюю стражу, поблизости не было, и никто не заметил мою маленькую проблему. Придётся спать с носовым платком – где бы его ещё взять? Из полотенца, что ли, сделать…
День выдался солнечный, листья деревьев и трава блестели хрустальными каплями росы. Мы жили на открытом воздухе, но сырость никогда не добиралась до наших постелей, потому что в это время года дожди в Наосе выпадали редко, а на ночь Фаррел ставил Непроницаемый Полог, который защищал от любых погодных явлений.
Ещё раз промокнув лоб оборотня (по ощущениям, температура значительно снизилась), я умылась и, не обращая внимания на физическую боль, отправилась на тренировочную поляну. Во время отработки ката неприятные ощущения ушли, в теле образовалась необычайная лёгкость, хотелось петь и кричать от восторга, казалось, взмахни руками – и взлетишь. Но поскольку летать не обучена, просто побежала с максимально возможной скоростью.
– Смотрю, ты в хорошей форме? – вопросил Фаррел, неожиданно нарисовавшись на моём пути.
Затормозила, едва не врезавшись в мужчину.
– А ты здесь откуда?
– Тоже пробежкой занимаюсь, – подмигнул маг, – услышал, как ты несёшься, топоча на всю округу!
Я надулась. Ведь он почти назвал меня слонихой!
– Может, наперегонки до лагеря? – У Фаррела в глазах плясали бесенята.
– Давай!
Забег я выиграла – видимо, мой соперник старательно поддавался.
На привале царил обычный утренний раскардаш. Мира хлопотала у костра, готовя завтрак для всей честной компании, демон отсыпался после дежурства, Лэйс что-то строгал из живописного корня. Ему вообще удавались интересные поделки – эльфийское народное творчество во всей красе.
Велим отсутствовал.
Сали, которая должна была сменить меня у постели оборотня, встретила упрёком:
– Почему не разбудила? Решила – всё, больше не надо помогать ему выбираться с того света?
– Сали, ты что? – я изумилась несправедливым нападкам, – Не почувствовала, что он больше не горит? Сегодня ночью Тритис пришёл в себя, теперь отоспится и будет здоров!
Девушка нахмурила лоб.
– Странно, почему я этого не поняла? – тут она мечтательно улыбнулась, – Тритис… Какое славное имя!
И наклонившись, коснулась губами лба мужчины:
– А мне он по-прежнему кажется горячим… Попробуй сама.
Я подошла и только наклонилась, как Тритис открыл глаза и улыбнулся.
– Доброе утро, Вита. Второй раз я просыпаюсь и вижу твоё лицо.
Да уж, невелика радость, если учесть мой теперешний внешний вид.
– Как ты себя чувствуешь?
– Кажется неплохо, – оборотень осторожно сел, размял кисти, помассировал ступни, а в следующее мгновение был на ногах.
Мы даже не поняли, как ему удалось так резво встать. Сали восторженно пялилась на мужчину, да и я пребывала в некотором шоке.
– А ты, наверно, мой второй ангел-хранитель? – Тритис повернулся к Сали.
Девушка зарделась, назвала своё имя и протянула руку, которую оборотень аккуратно пожал, но не поцеловал, чем удивил меня.
Негромкий разговор разбудил Тэрмода, вернулся Велим с дичью, и состоялось всеобщее знакомство с нашим спасённым.
Потом мужчины тихо беседовали, а мы с Сали помогали Мире со стряпнёй, и вскоре состоялся наш первый совместный завтрак: дичь (подкопчённая и в виде крепкого бульона), ароматные травы и коренья, плоды, напоминающие по вкусу обычные яблоки да горячий взвар из разнотравья и душистых лесных ягод. Впрочем, таким было наше ежедневное меню.
