Текст книги "Ликбез для бабочки"

Автор книги: Оксана Ларина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)

– Ты просто отстала. Народ, по поводу наших чиновников, уже анекдоты устал складывать. Принял, как данность существование этих странных особей.

– Наверное, отстала. Просто, бесят эти твари, которые даже не пытаются делать свою работу. – Она взглянула на часы – Ну, что, если еще раз захочешь задолжать мне обед, можешь, вновь, забить на меня на некоторое время. К тому ж,е я работу новую нашла. Надо будет потратить время и проявить себя во всей красе.

– Что за работа?

– Бухгалтером, конечно, – Юлька удивленно подняла брови. – Не зря же я пять лет, в институте грызла экономику в разных ее вариациях.

– Насколько, я знаю по своему небольшому опыту, твои коллеги оплачиваются по тарифу, чуть выше минимального.

– Это, смотря какие коллеги, – заявила она с вызовом собачки в которой усомнились, что сможет пометить колесо целиком. – Нормальные бухгалтера первые помощники руководителей. А, если ты мозги тренировать не хочешь, так на любом месте останешься девочкой, бегающей за пивом!

– Останешься? Значит, вот с чего начинают неофиты бухгалтерии…

– Ты бы, лучше, занялась своим образованием, а то с мужем скоро, кроме варки щей, поговорить будет не о чем!

– Я тоже тебя люблю и жду новой встречи, – широко улыбнулась подружке.

– Ну так бы и сказала: хватит прожирать мой бюджет, вали уже. Мне, к тому же и правда пора.

– Удачи на работе, – я, приподнявшись, обняла ее.

– Спасибо. Тебе тоже удачи.

Посмотрев на отъезжающую машину подружки, расплатилась.

Оставшуюся часть дня, провела в бесцельных шатаниях по магазинах. Благо, проживание в центре города, давало для этого большие возможности.

Когда-то у моей бабушки в серванте стояли чудесные фарфоровые статуэтки в виде прекрасных девушек и милых кошечек. В те времена, как не сложно это сейчас представить, найти такие штуковины в магазинах нашей страны, было очень не просто. Полки, большинства торговых точек, радовали стерильной чистотой и пустотой. Если же появлялся какой-нибудь нужный товар, например куриные тушки, то за ним выстраивалась очередь почти до соседней улицы. А продавщицы, устанавливали лимит птичек, выдаваемых в одни руки.

Перед глазами сразу всплыла картинка. Мне лет восемь, гуляю с подружкой и прохожу мимо очередной очереди. Тут, от нее отделяется женщина и подходит к нам.

– Девчонки, мы с мужем, – и кивнув на сурового мужчину рядом, продолжила. – Колбасу хотим купить, постоите с нами в очереди, чтобы продавщица, и на вас выдала. Скажите, что наши дочки. А, мы вам, за это, по мороженному подарим! – она посмотрела на нас выжидающе.

Деньги у родителей тоже были в дефиците и лакомства доставались нам редко, так что, переглянувшись, мы тут же согласились.

Отстояв около часа с супружеской парой и получив обещанные ледяные стаканчики, с необыкновенно вкусной сладкой массой, довольные, отправились гулять дальше.

Так что, фарфоровые фигурки в бабушкином серванте казались волшебными. Я могла по часу сидеть и рассматривая их. Представлять, будто играю и они оживают, обретая свой собственный мир и историю. Брать в руки, мне их категорически запрещали.

Теперь и куколок, и любых животин из фарфора, можно найти в каждой, более-менее крупной, торговой точке. Стоят они, конечно, не дешево, но пройти, мимо сохранив наличность, мне всегда сложно.

Вот и в этот раз, я не удержалась и приобрела сине-белую скульптурку девочки, дарившей своей, присевшей рядом маме, букетик розовых цветов, похожих на тюльпаны.

Опознавательных знаков об родстве на них, правда, не было. Но, почему-то, я была уверенна, что это не сестры или ученица с учительницей, а именно мама с дочкой. Хотя, скорее всего, это влияние моего социального статуса. Ведь, став женой, ты вроде как подписываешься, стать в ближайшем будущем мамой. Да и Петя, не раз заговаривал о детях. Только пока, ничего не получалось, почему-то. Меня это, впрочем, не заботило. Впереди, еще целая жизнь и что такое быть родителями, мы еще успеем попробовать.

Вспомнив о муже, решила ему набрать.

Пошли долгие гудки. Видимо, сегодня со мною не тянулись общаться, хотя в отличии от подружки, супругу на меня обижаться, вроде, было не за что.

Телефон устал пробиваться к Пете и отключился, но любимый сам перезвонил, сразу же.

– Привет Зайка, чем занимаешься?

– Трачу твои деньги!

– Какой ужас! – констатировал он, шутливо. – Лучше иди домой. Мне так будет спокойнее.

– А ты скоро освободишься?

– Не знаю. У нас новые поступившие. Надо всех описать.

– Может я к тебе заеду? Возьму чего-нибудь поесть и фильм посмотрим?

– Это, тогда должен быть фильм, соответствующий месту. Раз, мы будем смотреть его в психушке.

– Не сомневайся! Ты оценишь, – ехидно заметила я.

Заведя машину, отправилась в свой любимый прокат.

Так получилось, что основная часть моей взрослой жизни, была связана с центром нашего города.

Началось все с учебы в университе, потом там же, в сердце нашего человейника, была квартира мужчины, к которому я сбежала от полуночных истерик моей мамы. Она, к тому моменту твердо решила, избавить свою жилплощадь от моего присутствия, и не смогла придумать ничего лучше, как каждую ночь, без устали, дождавшись, когда я отбуду в страну Морфея, приходить ко мне в комнату, включать свет и на весь дом в повышенных тонах, озвучивать мне свои претензии за истекший день. Долго, этой развлекаловки, я не выдержала и свалила жить к подруге, снимавшей однушку, опять же в центре. А от нее меня позвал жить к себе, мужчина, коим я была, крайне увлечена, в то время. Но, воспитанная на старых добрых советских фильмах, жить без росписи с ним, мне казалось неправильным, что я избраннику и озвучила. Пожав плечами, он пошел на встречу причудам подружки, наверное, списав все на возраст. Я была на семнадцать лет младше него.

Вот так мы и поженились. Правда, милый сразу дал понять, что терпению его есть предел. И если совместный поход в ЗАГС, он как-нибудь, готов пережить, то свадебное платье и катание на машине с наряженной куклой на бампере, будет явным перегибом с моей стороны.

Я, конечно, согласилась. Но, простить, что не было в моей жизни этой свадебной сказки, его не смогла и спустя три года мы расстались. Не оставив у меня ни малейшего ощущения, что была в моей жизни семейная жизнь.

Возвращаться в родные пинаты к любящей мамочке, я не рискнула и сняла небольшую квартирку, правда в целях экономии не в центре, а в одном из спальных районов города. После свадьбы с Петром, сняв воздушное платье из десятка тонких полупрозрачных юбок, я попросила супруга, чтобы пока своего общего жилья у нас нет, мы сняли его, именно в сердце нашего города. Возражать он не стал, и я снова поселилась, недалеко от здания Правительства нашей области.

Неизменным оставалась и любовь смотреть всевозможные фильмы по вечерам. Прогуливаясь, однажды, после работы, я наткнулась на видео прокат. Он находился в одном из старинных домов нашего города, по соседству с музеем. И вот, мужчины в моей жизни менялись, место жительства тоже, а преданность точке, предоставляющей фильмы на прокат, сохранилась.

Не меняя привычек, за фильмом, и сегодня, отправилась туда же.

Открыв тяжелую дверь, которая, будто предлагала подумать еще раз, точно ли тебе надо именно сюда или лучше завернуть, например в библиотеку, я вошла в небольшое помещение, полностью заставленное стеллажами с дисками. Решив не тратить время, на бесконечные поиски по узким проходам, подошла к кассе.

– Добрый день! – улыбнулась знакомому мальчику за компьютером. Он был то ли хозяином, то ли преданным продавцом и хранителем здешних сокровищ.

– Здравствуйте, – узнав меня он тоже улыбнулся.

– Посоветуйте, что-нибудь такое, чтобы кровь стыла от ужаса. Но, не мерзкое.

– Вам из современного или старенького?

– Давайте новинку, чтобы точно никто не смотрел.

– Тогда вот! – выйдя в зал, он достал один из дисков и протянул мне. На коробке была нарисована юная девушка с бледным лицом, запавшими глазами и длинными растрепанными черными волосами, свисающими с нее, словно, водоросли.

– Колоритная девушка. А про что фильм?

– Как раз про нее. Эта красавица, неожиданно, начинает вылазить из телевизора и протягивая руки, шипеть. При этом, у несчастного, зрителя звонил телефон и ему загробным голосом сообщали:" семь дней". И ровно, через неделю человек погибал. Спецэффекты неплохие, снято прикольно. Попробуйте взять.

– Отлично! – взвизгнула я и отдав задаток, отправилась в психушку. На улице стало совсем темно, самое то для такого кино.

Предвкушая, как впечатлю благоверного, чуть не забыла про еду. А интуиция, мне настойчиво подсказывала, что женам мужей нужно не только пугать, но и периодически кормить. Поэтому, сделав круг, заехала в круглосуточный супермаркет и набрав всего, что могло наилучшим образом дополнить наш чудесный вечер, отправилась кормить любимого.

В этот раз, шлагбаум оказался открыт, похоже, администрация больницы считала, что, если уж человеку, в такое время приспичило явится в психиатрическую больницу, мешать, ему точно, не стоит.

Мрачно нависающие здания с пустыми глазницами окон и хищно замершие деревья, в кромешной темноте, создавали не очень гостеприимное впечатление. Поэтому, так и не доехав до единственного фонаря, я припарковалась, почти, у ступенек. Прислушиваясь и успокаивая себя, что все психи под надежным замком, а маньякам в это части города, просто нечего делать, поднялась на второй этаж, и не решившись будить все отделение, которому, по моим подсчетам уже объявили отбой набрала Пете.

– Ты где? – прозвучал в трубке его веселый голос, и я сразу успокоилась.

– Под дверью твоего отделения. Пустишь?

– Конечно! А разве есть варианты?

– Мало ли. Но, чтобы повысить свои шансы, сообщаю, я поесть принесла и диск с фильмом.

Замок на двери щелкнул, и я могла лично обнять супруга. В длинном коридоре царил полумрак.

– Пойдем, – отцепившись от меня и забрав пакеты, он закрыл дверь и пошел в кабинет.

– Присаживайся. Я уберу со стола.

– Я помогу тебе распаковать продукты. Там мясо, овощи и свежий толстый лаваш– очень мягкий. А еще, пирожные корзиночки.

– Шикарно!– одобрила моя половинка, как и я любившая пожрать на ночь.

Разложив лакомства на столе и поставив к креслу хозяина еще и стул для посетителей, включили фильм, вырубив для антуража свет.

Когда на мониторе компьютера показали зарябивший телевизор и не знакомую с загаром девочку, я ойкнула.

– Ты смотри, а мне, что-то в дамскую комнату понадобилось

Перебравшись через мужа, я незаметно взяла телефон.

Выйдя из кабинета, приложила ухо к двери. Там продолжался фильм. Когда послышался звонок домашнего телефона героя, я отскочила подальше и набрала супруга и стараясь, делась свой голос, как можно более страшным, прошипела в мобильник: " Семь дней".

– Ой-ей,– сказал он, совсем неиспуганно. Расстроившись такой толстокожестью, отключилась и решила в самом деле отправиться туда, куда грозилась. Оставалось вспомнить, за которой из похожих друг на друга дверей скрывается сия комната.

Подергав несколько одинаковый белых деревянных створок, прошла в глубь. Наконец, одна из них, поддалась. В комнате было темно.

Нашарив рукой слева на стене выключатель, зажмурилась, на несколько секунд, от яркого света.

По среди небольшого помещения, стояла кровать. Рядом какой-то прибор с проводами.

Сделав несколько шагов, я не поверила своим глазам. На ней лежал мужчина, с таким белым лицом и застывшим взглядом открытых глаз, что мне даже сначала показалось, что он неживой. Его лодыжки и запястья были крепко привязаны к металлическим ножкам.

От неожиданности, я не могла отвести от него взгляда.

Услышав мои шаги, с явным трудом сфокусировав на мне взгляд он, несколько секунд, рассматривал меня, потом дернувшись открыл рот и что-то сказал. Но, так тихо, что ни одного слова разобрать не получилось.

– Простите, не могу понять. Что Вы говорите? – я еще приблизилась, но наклониться к нему, так и не решилась.

– Помогите, – прошептал он. Встретить вот так, по среди ночи, в больнице привязанного мужчину, было так невероятно, что больше походило на розыгрыш.

– Как помочь? Вы пить хотите?

Он поморщился.

– Нет. Помогите. Они держат меня тут. Не могу больше, – ему, похоже так тяжело было даже шептать, что, задохнувшись последними словами, на минуту замолчал.

– Помогите. Я не выдержу больше.

– Вы же в больнице. Вас лечат, – бестолково переминаясь с ноги на ногу, никак не могла решить, что делать. Развязывать пациента психушки, было черева-то.

Он поморщился, как от зубной боли.

– Я Трофимов Александр Александрович. Они, силой держат меня здесь, чтобы не мешал. Лучше бы убили, твари, – мужчина снова дернулся, но тугие бинты, не дали ему даже приподнять руку.

Неожиданно, по палате, разлилась бодрая мелодия. Забыв, что это звонок моего собственного телефона, я подпрыгнула.

Меня разыскивал супруг.

– Ты там не заблудилась?

– Слегка, – я замялась, но решила, что он должен знать, что за ерунда твориться в его отделении. – Петь, тут мужчина привязанный. Это нормально?

– Как это, привязанный?

– По рукам и ногам и ему плохо. Очень плохо.

– Где ты?

– Прямо по коридору дверь. Увидишь, она открыта.

Почти сразу, я услышала родные шаги. Петя зашел и увидев мужчину на кровати нахмурился.

– Черте, что! – пробормотал он и вышел и через пару минут вернулся с медсестрой. Их пациент не высказывал больше никакой активности, а лежал закрыв глаза.

– Вы должны ухаживать за тяжелыми пациентами, а не бросать их ночью одних!

– Простите Петр Васильевич. Перекусить отошла. Не думала, что случиться что-то может! Тяжело всю ночь на ногах.

– Не можете ночью работать, не вставайте на дежурства! Вы, вроде, не единственная медсестра отделения!

– Простите, – прозаикалась она, посмотрев на меня со злостью. А мне стало стыдно. Человек поесть отошел, а я заложила.

– Ладно, теперь все хорошо, пойдем. Я, просто, испугалась и навела шороху. Давай, не будем мешать дежурить.

Оставшись наедине, я, не выдержав спросила, заглянув супругу в глаза:

– Он говорил, его силой держат. Кто он?

– Конечно, силой. Он несколько раз пытался суициднуть! Вбил себе в голову, что внутри него живет демон, и никак не хочет понять, что это не демон, а обычная шизофрения и она лечиться!

В кабинете на экране продолжался фильм. Похоже, я так напугала мужа, что он вылетел ко мне, даже не поставив фильм на паузу. Пришлось, немного отмотать назад, чт бы понятней было о чем сейчас речь.

Но, фильм уже не производил впечатления. Вместо экрана, я видела перед собою отчаянные глаза того мужчины, на бескровном лице. Он просил о помощи, а я сдала его мужу. Но, шизофреники бывают очень убедительны, об этом я тоже слышала не раз, и выпускать одного из них только потому, что мне стало его жалко, было безумием. Да и у мужа, не смотря на замки, тут все-таки больница, а не тюрьма. Ходя по коридорам, я много раз видела гуляющих пациентов. Некоторых, и на улицу выпускают, и замученными они не выглядели, даже вполне нормальными, как пациенты обычных больниц. И все-таки, я ненавидела такие ситуации, когда до конца не знаешь, как правильно поступить.

– Ты где? – я почувствовала, как Петя взял меня за руку.

– Не знаю, – растерялась я, признаваться, что считаю, что он плохо выполняет свои обязанности, было неловко. – Задумалась.

Петя внимательно рассматривал мое лицо.

– Ты переживаешь, из-за чего-то?

Ох уж эти дотошные психиатры. Я вздохнула.

– Сегодня я встречалась с Юлькой. Она говорит в нашем городе девушки пропадают. А потом, их находят в позах, будто позируют, только мертвых.

– Психов везде достаточно, – он грустно улыбнулся. – Не только в нашем городе. А откуда у твоей Юльки такие познания?

– Она с Лешкой встречалась. Помнишь, я рассказывала тебе, о нашем знакомом менте.

– Возможно, он не знал, как поддержать разговор и придумал эту страшилку?

– Весьма специфический способ. Ты не находишь?

– У людей много странностей. Ко мне на сеансы, ходит молодой парень. Его навязчиво преследуют фантазии, как он преследует какую-то девушку, нападает на нее и убивает. Он постоянно представляет себе это, в подробностях.

– Жуть. А почему, он ходит к тебе, а не лежит привязанный.

– Ну уж, – Петр усмехнулся. – Привязываем мы только тех, кто проявляет агрессию. Так же, как и госпитализируем исключительно, если, есть вероятность причинения вреда себе или другим.

– Как интересно! А то, что человек, признается в навязчивом желании укокошить, ни в чем не повинную девушку – это по твоему, не является вероятностью причинения вреда?

– Так он понимает, что это ненормальное желание. Поэтому сам ко мне обратился. Делают, обычно те, кто не хочет замечать своих отклонений.

– А как же маньяки, которые делают все, чтобы их нашли наконец. Потому, что не могут сами остановиться?

– Это где, такие маньяки, в фильмах?

– Ну где я их могла еще увидеть? – пришлось мне признаться.

– Так это шоу. На самом деле, все по-другому происходит. Пока человек понимает, что нечто находится за гранью. Он может с этим бороться, а когда начинает придумывать оправдания себе, то только тогда и поступки, начинает совершать, соответствующие.

– А тот парень, ты уверен, что не совершает поступков. Может, он тебе именно их описывает, а не только фантазии.

– Нет. Поверь. Я бы увидел.

– Если честно, глядя на твоих пациентов, я не вижу, особой разницы со всеми остальными людьми.

– Так, абсолютно здоровых людей, сложно найти. Даже по физике, почти у всех, либо желудок больной, либо зрение или еще что-то. Психические болезни, такое же частое явление. Но, кто-то ногой трясет или считает про себя, когда волнуется, и лечит его принудительно, нет необходимости. Он не мешает, никому и неопасен. А вот, если истерические припадки начинаются и агрессия, то надо вмешиваться и купировать.

– Только купировать?

– Пока что, к сожалению, болезни такого рода, мы не вылечиваем полностью.

– Как же так? Даже наркоманам помогают справиться с зависимостью, а с болезнями психиатры не справляются?

– Так наркоманам, именно помогают справится, а не вылечивают.

– Ну не правда. Я лично знаю нескольких, кто уже лет десять, ничего не принимает, а раньше уничтожал себя по жесткому!

– У всех по-разному длится период ремиссии. У нас был один. Он под наркотой, зарубил топором всю семью. Перемельчил в фарш, спустил в унитаз и отключился. Соседи ниже, вызвали сантехника, так как у них унитаз забился. Так и обнаружилось. Так дядька тот, ничего не помнил и до последнего поверить не мог, что это именно он сотворил. Поколотить, говорит жену мог, а убить, да еще всех, никак не мог. Так вот отлечившись и поняв, что сотворил, он тоже, к психотропным препаратам не прикасается. Уже, лет двадцать. Но, любой наркоман – это замедленная бомба. Так же как, если мужчина один раз избил свою жену или девушку, значит придет время, и он снова, сделает это. Человек либо способен на какие-то поступки, либо нет. То, на что мы не способны, мы просто, не сделаем никогда, так как, даже мысль не появиться сделать что-то. А если, уж не только мысль пришла, но и попробовать решился, то значит, это всегда будет жить внутри. И вопрос, только времени, когда вылезет снова.

– А измена? С ней как? Это тоже склонность или от ситуации зависит?

Петя пожал плечами.

– В основном, такая же предрасположенность, как и остальное. Хотя бывает, что партнер изменяет в отместку за измену. Но, это разовая акция, скажем так и потом, такой мстящий чувствует раскаяние и стыд и как правило, озвучивает правду партнеру. Но, если это не разовое событие, в ответ именно на измену, а не просто на то, что жена штаны не погладила, то это уже свойство человека и бороться с таким свойством партнера, смысла нет. Надо либо принимать, либо уходить.

– Знаешь – я прижалась к мужу. – Обычно, я слышала, что все мужчины полигамны.

– Знала бы ты, сколько я тут соплей мужиков видел, которые рассказывали, что ни на кого не смотрели даже, а она изменила.

– Прямо соплей?

– А ты думаешь, мужчинам, измена боли не причинят? – поднял он удивленно брови.

– Как-то я об этом не думала никогда.

В дверь деликатно постучали.

– Кто там? – повысив голос спросил муж.

Слегка приоткрыв сворку, в кабинет заглянула дежурная сестра.

– К вам из общего, Ирина Ивановна пришла.

– Так поздно? Зови.

Дверь открылась шире и вошла полненькая молодая девушка. Увидев меня, растерялась

– Привет, познакомься это моя жена Оксана. А это, наша новая врач из общего отделения. Дежуришь сегодня? – обратился он к ней.

– Дежурю, – она присела на свободный стул. – Петь помоги, а?

– Чем?

– У меня девчонку сегодня привезли вечером. Садистам в руки попала. Затащили по среди бела дня в машину. Успокоительные на нее не действуют. На жесткое сажать жалко. Побочка, сам знаешь, какая. А я справиться не могу. У нее припадок за припадком. Что делать? Привязывать ее? Так у нее и так на запястьях следы от наручников.

Он покачал головой.

– Боюсь, для нее все мужики, сейчас, одно большое зло. Лучше тебе с нею пообщаться.

– Ну не умею я, как ты! – протянула она. – Попробуй пожалуйста.

Муж встал.

– Ты здесь подождешь или со мною пойдешь? – спросил он у меня.

– А с тобою разве можно?

– Хуже ты, вряд ли, сможешь сделать. Если только сама не выдержишь.

– Пойдем. Не хочу одна тут сидеть.

Мы спустились на первый этаж и пройдя по длинному гулкому коридору, вошли в смежный корпус. Покинув его по такому же коридору близнецу, пришли в следующий и тоже поднялись на второй этаж.

Те, кто оформлял больницу фантазию решили не напрягать, и все помещения тут были похожи.

Открыв, своими ключами, дверь в отделение мы прошли по такому же полутемному, как у Пети коридору и выйдя в общее помещение, где днем гуляют пациенты, зашли в палату.

Несколько кроватей. У стены, на одной из них, сидела девушка, забившись в угол обнимала себя за поджатые к груди колени, раскачивалась из стороны в сторону и выла.

Увидев нас, затряслась и закричала.

– Не подходите! Ненавижу все вас!

– Хорошо, – сказал супруг. – Видишь, я далеко, – он взял стул, около одной из кроватей. – Можно, я тут сяду?

Девушка смотрела на него молча, сжимая себе коленки так сильно, что костяшки пальцев у нее побелели. А я замерла у двери, не решаясь сделать хоть шаг. Невыносимая жалость, навалилась на меня огромной удушающей волной

Устроившись напротив, Петя разглядывал ее.

– Я знаю, что произошло с тобою. К сожалению, такие вещи часто происходят и не только с девушками. С парнями тоже. Никто, от этого не застрахован. Даже дети.

По ее лицу потекли слезы. Она стала раскачиваться сильнее.

– Но, это не повод раскисать. Твой организм состоит из клеток. Они постоянно обновляются. Пройдет время, и ты уже не будешь иметь, почти никакого, отношения к той себе, которой было сегодня так тяжело и плохо.

– Я ненавижу себя! – девушка замерла, подняв на него взгляд блестящих глаз.

– Напрасно. Жизнь состоит не только из приятных или скучных моментов. Это может не нравиться. Но, ни ты и ни я не устанавливали этот порядок, и нет смысла ненавидеть себя за то, что от тебя не зависит. Вот, возьми это, – он протянул ей металлическую ложку.

Посидев несколько секунд, она взяла ее.

– Что ты чувствуешь? Какая она на ощупь?

Во взгляде девушки появилось удивление.

– Холодная, но не сильно.

– Хорошо, а еще?

– Жесткая.

– А одеяло, которое рядом с тобою лежит. Оно жесткое?

Потрогав стеганую ткань, она покачала головой.

– Нет мягкое.

– А по температуре?

– Теплое.

– Хорошо. А ложка еще холодная или уже нет?

– Немножко.

– Хорошо. Вот видишь, ты должна продолжать жить здесь и сейчас. Нет смысла тянуть прошлое с собою. Оно закончилось.

– Я не смогу забыть. Я закрываю глаза и вижу. Смотрю перед собою и вижу.

– Хорошо. Не запрещай себе видеть. Это нормально. Но, попробуй увидеть это, как кино на экране. Увидеть эту девушку, которая оказалась в том месте. Расскажи мне подробно. Только без истерик. Помни. Мы, просто, смотрим кино. Расскажи все, что произошло, где ты была до того, как с ними столкнуться. Зачем, ты там была. Что, было вокруг. Расскажи все. Не торопись. Дыши глубоко. Помни, ты в безопасности. Все хорошо. Мы поможем тебе.

Не став дожидаться подробностей, я вышла. В коридоре стояла, кусая губы, доктор, что привела нас сюда.

– Ужасно! – сказала я, только, чтобы нарушить тишину.

Она кивнула.

– А зачем, он заставляет ее рассказывать, все подробно? Ей же забыть все хочется, поскорее.

– Нельзя, просто забыть. – Ирина сцепила руки. – Это, ведь, боль. Если ее не изгнать, она продолжит жить внутри, на подсознании. А вот если, раз сто подряд все рассказать кому – то или хотя бы описать на бумажке. И главное, все подробно. Каждый раз вспоминая то, что могла упустить до этого. Тогда боль опустошится, выйдет и можно жить дальше. Но, она бы писать не стала. Надо было разговорить.

– Это трудно?

– Мне да, – она посмотрела мне в глаза. – Я как представлю, что с нею произошло, хочется поубивать этих ублюдков и обняв ее, сесть рыдать рядом.

– А,– я замялась.– А тех, кто это сделал. Их задержали?

– Не знаю. Да и если задержат и они окажутся сыночки влиятельных родителей, разве тронет их кто-то? Таких, только самому идти убивать. Вопрос есть ли у нее, кому заступиться и наказать.

– Как-то все, совсем, пессимистично звучит.

– Да, что-то меня понесло. Хочешь, посиди в моем кабинете. Там чай можно попить?

– Да спасибо. Не зайду больше туда.

– А мне надо. Раз уж пришла сюда работать, нельзя трусливо прятаться за чужие спины.

– А ты давно пришла? – спросила я, заходя за нею в кабинет. Такой же небольшой, как у моего мужа, но более уютный. На столе фото молодого человека и розовощекого малыша.

– Первый месяц. И тут такое.

– Ну с боевым крещением тебя, – усмехнулась я, устраиваясь на одном из стоявших у стены стульев.

– Да я то, что. Даже успокоить ее не могла. Это она еще молчала. А когда привезли в истерике билась и кричала так, что все отделение на уши поставила. Ладно. Пойду. Можешь взять какую-нибудь книжку, – она кивнула на шкаф у входа. – Там есть и художественная литература. Я люблю иногда почитать на дежурстве. Чайник в углу на столике. Чай и конфеты там же. Чашку бери любую, это гостевые.

– Отлично. А то у Пети только профессиональное чтиво. Я от обилия незнакомых терминов засыпать начинаю.

– Петр Васильевич– он высококлассный специалист, – уважительно сказала Ирина и вышла.

Выбрав небольшое издание, в мягком переплете, обещавшее открыть тайны любви некой исторической красавицы и поставив кипятиться чайник, я сняла обувь и постаралась устроиться, с максимальными удобствами.

Оказалось, провести несколько часов на жестких стульях, то еще удовольствие. У меня заболел хвостик, о наличии которого, все эти годы, я только подозревала. Все попытки устроиться, каким-нибудь боком, на ровной непоколебимой поверхности, приводили только к тому, что новая часть моего тельца начинала нещадно ныть.

Наконец, дверь отрылась и зашел муж.

– Ты как тут, сильно устала? – у него был такой измотанный вид, что жаловаться, у меня язык не повернулся.

– Нет конечно! – поднявшись я подошла и уткнулась носом ему в грудь, и подняв голову, спросила тихо – Ты как?

– Лучше, чем эта девочка, – усмехнулся он. – Поехали домой.

– Поехали. А где Ирина?

– В палате. Сейчас уколют снотворное девчонке, проконтролирует отделение, а то здесь, все взбудораженные, после криков и придет. Но, нам ее не надо ждать. Поехали.

Кивнув, я вцепилась в его руку, и мы вновь пошли по бесконечным коридорам за одеждой и вещами.

На следующее утро я проснулась, когда Пети уже не было дома. В окно заглядывало не по-зимнему теплое солнышко. Все, что произошло вчера, казалось ночным кошмаром, которые иногда приходят в наши сны, а на самом деле никогда не происходят.

Часы показывали одиннадцать утра, и сладко потянувшись, и приняв душ, я решила, что имею право, устроить себе завтрак в общественном месте, а не сидеть дома в одиночестве.

Надев, первое попавшееся платье и слегка расчесавшись, накинула пуховичок.

На улице, глаза заслезились от яркого света, отражающегося от снега. Во дворе играли дети, а их мамы, сидя рядом что-то активно обсуждали. Чувство восторга этим миром, вновь вернулось ко мне. Конечно, в нем много дерьма. Даже с избытком. Но, как говорил вчера мой умный любимый муж все проходит, клеточки нашего тела сменяются другими и наше прошлое остается только в наших воспоминаниях и то только если мы этого захотим.

Расстегнувшись и подставляя лицо солнцу, пошла вперед, решив, что позавтракаю в том месте, которое сможет меня зацепить. В конце концов, до двенадцати оставалось меньше полу часа. А в полдень, открываются большинство заведений, если это только не ночные клубы.

Дойдя до небольшого здания, выложенного диким камнем и увитого искусственным плющом, дернула дверь, выяснила, что она открыта.

В зале уже сидело несколько человек. Выбрав столик подальше ото всех, уселась.

Не успела я устроиться, как кто-то нагло, возник напротив.

– Привет, – на меня глазел коренастый мальчик, лет двадцати пяти, с черными зачесанными назад волосами. Рубашку на груди он расстегнул на пару пуговиц.

– Мы знакомы? – разглядывала я это чудо, пытаясь понять, почему из всех, именно мне привалило счастье, стать жертвой его обаяния.

Он ухмыльнулся.

– Борис.

– Красивое имя.

– А тебя как зовут?

– Меня не так красиво. Извини, я поесть хотела и побыть одна.

– Может угостить тебя? Здесь отличное шампанское.

Я взглянула на часы: почти двенадцать. Самое время для игристого вина.

– В наше время девушкам лучше предлагать поесть, а не выпить. Кризис, знаешь ли. Не до развлечений.

– Почему же? – то ли проигнорировав, то, ли не заметив мою иронию продолжил он. – На развлечения время всегда должно быть. Хочешь, пиццу возьмем и пиво и ко мне поедем? Или, шампанского бутылочку. Я не женат, кстати.

– Значит, где-то живет счастливица.

– В смысле, что где-то живет моя будущая жена? – заулыбавшись шире, поставил локти на стол и положил на ладони подбородок. – Возможно, я ее уже встретил…

– Вообще то я про то, что сейчас у тебя дома, могла бы сидеть измученная твоими гулянками девушка, твоя жена, а вместо этого она свободна и я уверенна абсолютно счастлива.

– Я умею делать девушек счастливыми.

– Ты я так понимаю, со вчерашнего дня отдыхаешь?

– Да еще не ложился! – с гордостью подтвердил он.

К нам наконец то подошла официантка с бейджиком Марина.

– Марина, пересадите от меня молодого человека пожалуйста. Я пришла поесть одна, – и забрав у нее одно меню перестала обращать на них внимание.

– Пройдемте за мною пожалуйста, – попросила девушка.

– Зря ты так-услышала я откуда-то сверху.

Выбрав сырники и кофе, сделала заказ и достав телефончик, набрала подружку, раз уж у нее ко мне претензии по интенсивности нашего общения.