Текст книги "Каникулы с семейкой Шторм (СИ)"
Автор книги: Оксана Крыжановская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 16 страниц)
– Лиза, с Артуром нужно будь осторожней. Он, как и его отец, может заставить тебя испытать к нему желание, – предупредила я, надевая одежду. – Хотя мне, кажется, он это делать не станет. Как я поняла, ему нравится добиваться девушек своими собственными силами.
– А понятно, значит, он у нас из категории «спортсменов», – с мрачной усмешкой произнесла Лиза. – Ничего. И таких обламывали!
– Спортсменов? – переспросила я.
– Это парни, у которых к девушкам только спортивный интерес: добиться, уломать и пойти искать новые «рекорды». И чаще всего они это делают, чтоб польстить своему самолюбию. Типа я такой крутой! И если учесть, что у Артура есть эта способность, то понятно, что он соблазняет девушек без нее, чтоб доказать себе, какой он крутой мэн!
Точнее, как я поняла, из-за скуки, но об этом я говорить не стала. Слишком это было подло и низко, так что пусть лучше она считает по-другому, хотя об одном все же стоило уточнить:
– Могу уверено сказать: из-за крови бога у него постоянна жажда. В нашей семье она тоже есть, но это жажда приключений и желание творить, а из-за того, что Аскольд бог разврата, то Артуру постоянно хочется девушек. Так что если ты не поддашься, ему придется переключиться на кого-нибудь другого.
– Я решила: буду ждать свою любовь с первого взгляда! А все остальные пошли на три веселых буковки! – с азартом воскликнула Лиза и направилась из раздевалки, на ходу напевая:
– Не говори со мной о любви,
Не меняй серебро на медь.
Я ведь знаю, ты любишь только себя,
А меня лишь хочешь иметь!
Меня лишь хочешь иметь!
Твое тело прекрасно, как храм протеина,
Девчонки кончают во сне!
Мне не претит такая картина,
Но это лишь нужно мне?
Это ли нужно мне?
Событие четырнадцатое
Я трусила. Ноги и руки тряслись, но словно упертый баран я шла вперед. По холодным, темным коридорам, освещающимся тусклыми лампами, через дверцы решетки, за которыми находились преступники. Они кричали, но я не слышала их, они тянули ко мне руки, но я ни разу не отпрянула. И мое спокойствие было не из-за идущего сзади дяди и еще двух стражников, а потому что сейчас я испытывала глубокое безразличие ко всему, кроме одного заключенного.
Мы спустились на самый нижний этаж: тут располагались кабинеты для допросов. И в одной из них находился он.
Меня явно не ожидали, так как стоило мне войти в комнату, как он попытался вскочить, что было проблематично из-за того, что его приковали к железному стулу, чьи ножки намертво были вбиты в каменный пол.
– Элла?!
– Дориан, – спокойно произнесла, кивнув головой. – Давно не виделись.
Дроу впился в меня ненавистным взглядом и прорычал со злостью:
– Зачем ты пришла?
Меня его тон обескуражил. Я думала, его будет мучить совесть, и он, вообще, не сможет посмотреть мне в глаза. Подойдя к столу, я присела напротив него. Двое охранников остались в коридоре, а Саша остался стоять у двери.
– Я пришла спросить: тебе стало известно обо мне от девушки по имени Луиза Генрион?
Спиной я чувствовала требовательный и обескураженный взгляд Саши. Но я не повернулась и не пояснила, откуда узнала имя женщины, которую дядя в прошлом любил, и которая продала его.
Дроу посмотрел на меня с неприязнью и сухо ответил:
– Мне никто о тебе ничего не говорил. Я сам узнал, случайно.
– Сам? – признаться, я слегка изумилась.
– До того, как ты потеряла память, ты была совсем другой, Элла. Хотя сейчас стала не лучше.
– Точнее, до того, как ты меня не сдал, – с кривой улыбкой исправила я.
– Думаешь, я упаду перед тобой на колени и буду молить простить? – со злостью спросил Дориан. – Не дождешься! Я ненавижу тебя и презираю!
Я растерялась. Дориан был единственным, кого я могла назвать другом, и кому доверяла. А он...
– Почему? – говорить вдруг стало трудно, а на глаза навернулись нежеланные слезы. – Что я тебе такого сделала?!
– Как я уже сказал, до того, как лишиться памяти, ты Элла была другой: высокомерной сукой, которая кичилась своим происхождением и способностями. В школе ты была всегда на первом месте, а я на втором, но ненавидеть я тебя начал не из-за этого. Мне тогда ты даже нравилась, мне приятно было с тобой соперничать. Но однажды я случайно узнал, что ты человек-артефакт. Тогда я впервые получил на экзаменах первое место, я был горд тем, что смог тебя обставить. После уроков, я хотел дождаться тебя и позлорадствовать, хотя на самом деле мне нужно было увидеть в твоих глазах одобрение. Мне хотелось, чтоб ты признала меня! Ты все не выходила из школы, потом появилась твоя подружка и сказала, что ты задерживаешься в классе, доделываешь какое-то задание. Время было уже позднее, в школе почти никого не осталось. Подойдя к классу, я услышал, что ты ругаешься. Мне это даже польстило, пока я не подошел ближе и не услышал, что ругаешься ты не на меня, а на артефакт-запоминалку, который вдруг перестал работать. Меня это удивило: перед экзаменами нас проверяли, и артефакт ты никак не могла пронести. Я приоткрыл дверь и заглянул, и то, что я увидел, меня шокировало: твоя рука, кровь на ладони и артефакт, который кровь втягивала в тебя. Знаешь, что я тогда испытал? Ты была не просто моим соперником, ты была образцом для подражания. Но ты оказалась всего лишь человеком-артефактом, которая благодаря своим способностям жульничала на экзаменах. Пустышкой! Ты Элла пустышка! – выкрикнул он с ненавистью и злостью, затем затих, помолчал немного и продолжил уже спокойным голосом: – Так что я без зазрения совести рассказал о тебе главам своего клана. Поначалу они хотели, чтоб я влился к тебе в доверие, влюбил в себя и взял в жены, чтоб у нас родились дети-артефакторы. Но мне была противна сама мысль, хотя после того, как похищение провалилось, меня все же вынудили влиться к тебе в доверие. Хотя о замужестве речь уже и не шла. Мое задание теперь состояло в том, чтоб выведать у тебя информацию о других людях-артефактах в твоем роду. Но после похищения, ты перестала доверять всем, поэтому мне пришлось потрудиться, чтоб стать твои другом и познакомиться с твоей семьей. Но даже когда я влился тебе в доверие, ты не рассказывала о своих способностях и других людях-артефактах. Я удовлетворил твое любопытство, Элла?
– Вполне, – каким-то отстраненным голосом ответила и добавила: – Хотя есть еще один вопрос: как ты подгадал время с похищением?
– А что тут было подгадывать? – со злорадством ответил дроу. – Ты рассказала своим подружкам, что познакомилась с парнем-сиротой, не помню в каком мире. Проследив за тобой пару недель, я вычислил, что мотаешься ты к нему перед уроками, два-три раза в неделю. Притом выходила из телепорта недалеко от школы и всегда на одном месте. Они ждали тебя по утрам два дня, на третий и схватили. Наша ошибка была в том, что мы не хотели подставлять свой клан в случае провала и наняли дроу из других кланов. Кто же знал, что они присвоят кровь себе?
– Действительно, – безэмоциональным голосом согласилась. – Кто же знал? Жизнь, вообще, не справедливая штука.
– Хочешь еще что-то спросить? Спрашивай! Отвечу на любой вопрос! Я прекрасно знаю, что если я не буду говорить, то меня легко заставят. И клан мне не поможет. Спасибо, хоть до суда мне жить разрешили, а не устроили несчастный случай при попытке побега!
Мне было больно. Очень больно. Голову сдавило, и я беспомощно сжала пальцами виски.
– Что такое, Элла? Опять приступ? – со злорадством спросил Дориан. – Ты всегда поступаешь так: если что-то тебе не нравится, то просто это забываешь. И не мучаешься. Так ведь намного проще и легче, не правда ли? Такая уж наша беспечная и беззаботная Элла!
– Я не забуду! – прорычала, сжимая кулаки. – Не забуду!
– Элла, все идем. Остальное он расскажет дознавателю.
Саша подошел ко мне, придержал за плечи, помогая встать, и повел к двери.
– Прощай, Элла, – раздался мне в спину тихий голос.
Я обернулась и взглянула на лицо Дориана: спокойное, расслабленное, но все равно, в глазах я видела боль.
К чему именно она относилась?
– Прощай, Дориан, – ответила я, не пытаясь скрыть своим эмоций, и вышла из комнаты.
Когда мы оказались в Сашином кабинете, то я опустилась в кресло и уставилась перед собой. Голова раскалывалась, но рецидив не случился.
Мне было больно, противно, горько, невыносимо... и в тоже время я испытала облегчение от того, что узнала, что на самом деле случилась. Саша достал из шкафа две стопки и бутылку. Мы без слов выпили.
Я знала, что он тоже чувствует облегчение, узнав, что за моим похищением стоит не Луиза.
– Как ты о ней узнала? – спокойно спросил Саша, но в глазах я видел вихрь эмоций.
– Отец, по-пьяни, проболтался, – честно призналась я.
– Не зря я давно хотел прочесть ему лекцию о вреде алкоголизма, – буркнул он, разливая по стаканам коньяк.
Я покосилась на бутылку и хмыкнула. Саша проследил за моим взглядом и спросил спокойно:
– Ты хоть раз видела меня пьяным?
Мне на это возразить было нечем. Я видела не раз, как дядя выпивал, и даже пару раз составила ему компанию, но вот пьяным не видела ни разу.
Мы некоторое время сидели в молчании.
Я думала о себе прошлой. О той, которую забыла. О той, из-за которой меня стал ненавидеть Дориан. О той, которая перевернула Мою жизнь.
Если подумать, то я и теперешняя не являюсь образцом для подражания. У меня есть много плохих сторон, но ведь есть и хорошие! Я же не состою из одного лишь зла. Я, действительно, могла жульничать, и в этом была моя ошибка. Признаю. Но и Дориан ошибся: он видел меня такой, какой ему хотелось видеть. Хотя в этом я уж, точно, не могла его винить. Вспомнить мастера Марта, и мое почти фанатическое обожание. И как мне было больно, когда я узнала, что он на самом деле никакой не гений, а шарлатан, насильник и убийца?
Чем больше я думала, тем больше понимала: во всем случившемся, виновата не я, и он, а мы... Но это не значит, что я могла его простить.
Он ведь когда узнал, что я жульничаю благодаря своей крови, мог тогда ворваться в класс и воскликнуть: «Ага! Значит, ты жульничаешь, и я умней и способней тебя!». Но он поступил подло, и сдал меня. Даже не продал, а просто сдал из-за ущемленного самолюбия и разрушенного идеала.
Пустышка? Даже если так, неужели это был повод обрекать меня на медленную и болезненную смерть?
Надо было его спросить об этом.
– О чем думаешь? – спросил дядя.
– Так сразу и не ответишь, – ответила я медленно. – Можно сказать: осмысливаю слова Дориана.
– Я не буду говорить, что ты поступила тогда глупо, сама поймешь, не маленькая уже. Но знай: нас и обычных артефакторов нельзя сравнивать. Это то же самое, если сравнивать богов и полубогов. У нас просто другие уровни силы, и мы уж точно не решали, кем именно нам родиться. – Дядя глубоко вздохнул и продолжил, понизив голос: – Когда она продала меня, я ненавидел себя за то, что родился с подобными способностями. Если бы не они, думал я, то все было бы по-другому. И я не раз представлял себя, как бы выгладила эта «другая жизнь». Я даже попытался жить другой жизнью, но знаешь Элла, это трудно. Очень трудно бороться с жаждой своей крови. – Саша замолчал и решительно выдал: – Я собираюсь уйти из стражи и вновь вернуться к артефактам. Все это, – он обвел комнату руками, – не для меня, как бы я не пытался себя уговорить в обратном. Здесь я задыхаюсь...
– Тогда подожди еще немного, – произнесла я с повышенным энтузиазмом. – Поймают второго похитителя, и ты сможешь вернуть свою кровь.
– Элла, его уже поймали.
– Почему ты мне не сказал?
Дядя не ответил, отвел взгляд, и я поняла:
– Ты думал, что я тоже захочу с ним встретиться?
– Дело не в этом. Мы уже допросили его. Точнее, я сам. Используя сыворотку правды...
Саша так и не посмотрел мне в глаза, и теперь я, действительно, поняла почему.
Меня затошнило. И дядя быстро подставил мне ведро для бумаг.
– Паленый у тебя какой-то коньяк, Саша, – попыталась я свернуть все в шутку, вытирая рот носовым платком, который тоже дал меня дядя.
Он ничего не ответил, только взял ведро и вынес его из кабинета.
Я пересела на диван и обхватила плечи руками. Меня трясло, и было так противно на душу...
И вдруг я почувствовала сильное волнение и беспокойство, страх и непонимание.
Почему-то до этого я не чувствовала эмоции Килиана, а теперь они взорвались в голове фейерверком. Я закрыла глаза и заплакала. И мне казалось, что Килиан обнял меня и принялся гладить по голове, успокаивая. Чувство было настолько сильным, что мне даже чудилось тепло и сила его тела, и большую ладонь, медленно скользящую по голове. Но стоило двери в кабинет открыться, и мне рефлекторно открыть глаза, как все пропало, кроме чужих чувств беспокойства и сострадания.
Саша взглянул на мое зареванное лицо, но ничего не спросил. Положил на стол папку и произнес:
– Если хочешь, можешь ознакомиться с протоколом допроса.
– Нет, – решительно ответила. – Только скажи одно: как я смогла убежать?
– Тебя кто-то спас, – ответил дядя.
– Спас?! – изумилась я. – Кто?!
– Ни один, ни второй не знает, – хмуро ответил дядя. – Говорят: возле тебя вдруг появился неизвестный мужчина, и вы исчезли.
– Ничего не понимаю, – честно призналась я.
– У меня есть одно предположение, – признался дядя. – Хотя оно немного и абсурдно.
– Глаголь уже.
– Они говорили, что когда он появился, резко подул ветер, и когда он стих, вас уже не было.
– То есть ты хочешь сказать, что меня спас... Уривер?! – изумлено воскликнула я. – Но его уже многие века никто не видел!
– Я же сказал: версия немного абсурдна, – развел руками Саша.
Действительно, абсурдна, но своих у меня, увы, не было.
***
Вернувшись домой, я хотела наглотаться снотворного и заснуть на пару дней, но проходя мимо зала, в котором родители иногда устраивали балы, остановилась, услышав музыку. Точнее, это была совсем не музыка, так как ее создавали не музыкальные инструменты, а природа.
Аккуратно приоткрыв дверь, я заглянула в зал и увидела Лизу.
Девушка танцевала, плавно двигая руками, бедрами, ногами, грудной клеткой, в общем, все телом. Это было такое потрясающее зрелище, что я восторженно ахнула, невольно ее спугнув.
Лиза резко повернулась, смущенно на меня взглянула, хотя это мне нужно было смущаться из-за того, что я прервала ее, и произнесла:
– Извини, я не хотела ничего трогать без разрешения, но мне просто стало грустно, и я немного соскучилась по танцам.
– Это была неимоверно! – восторженно произнесла я. – Ты так двигала... просто не передать слова.
– Спасибо, – произнесла девушка и польщено улыбнулась.
Подойдя к одному из столов, я кивнула на аппарат. Он был небольшой, кругообразной формы. Внутрь него вставлялся кристалл, а сверху артефакт, который имел фору бублика с полоской посередине. Сейчас кристалл крутился, переливаясь желтым и белым светом.
– Сама включила, или Берта?
– Сама! – с довольной улыбкой ответила она, подходя. – Как я поняла, кристалл дает энергию, типа батарейки, у них даже вид похож, – указала она на красноватый продолговатый кристалл, – а вот на этом записана музыка, – указала она артефакт. – Хотя на музыку это совсем не похоже, но при этом очень красиво звучит.
– Я называла это «Звучанием мира», – произнесла я, вытащила кристалл, достала из рядом стоящей шкатулки другой – светло-фиолетовый – и поместила в аппарат. – И ты ошиблась: звук издает кристалл, а артефакт увеличивает, накладывает звук друг на друга и ускоряет звучание, иначе ты бы ничего не услышал.
Из аппарата раздалось: «КАП!», затем тише словно эхом: «КАп... Кап... кап...», «Тыщь!.. КАп... кап... кап... Тзинь... зынь... зынь...», потом добавилось еще множество звуков, и они зазвучали почти одновременно.
– Это ведь ты его создала, – не спросила, утвердила Лиза, указывая на «малиновку» сбоку.
– Когда я жила в Мар'Вер'Тере... в мире, где мы с тобой встретились, то изучала свойства кристаллов. И я выяснила, что эти кристаллы способны запоминать и воспроизводить волновые вибрации звука. Когда я работала в шахтах, то слышала эти волны. Обири, ну те существа, которых ты боялась, тоже могли их слушать, а вот люди нет. Тогда я поняла, что воспроизводятся они на волне, которая не доступа человеческому уху.
– А как ты их услышала? – с непониманием спросила Лиза.
– Я полубогиня, и мир воспринимаю все же немного по-другому, – пояснила и продолжила. – Тогда ко мне пришла идея создать артефакт и аппарат, способный эти звуки издавать на другой частоте восприятия. Поначалу я совсем не задумывалась, для чего мне это надо. На то время, мне просто хотелось чем-то себя занять. Но в результате получилось что-то наподобие музыкального проигрывателя. Правда, звук отличался от всего, когда-либо слышанного мной.
– Звук и вправду... странный, но приятный и необычный, – подтвердила девушка. – И под него очень классно танцевать. Казалось, что сам мир мне аккомпанирует.
Я вытащила кристалл из аппарата и протянула его Лизе.
– Дарю! Прослушай эти кристаллы, потом я тебе еще принесу, и отберешь, которые нравятся.
– Но я не могу... – неловко начала девушка, но я ее резко перебила:
– Почему?
– Как я могу забрать твой проигрыватель!
Я рассмеялась, сообразив, чего она так всполошилась.
– Лиза, успокойся, он не единственный! Или ты думаешь, я создаю изобретения и прячу их в шкафу? Все мои изобретения продаются по мирам! Просто этот, – подняла я аппарат вверх, – будет тебе эксклюзивом от мастера.
– В смысле? – когда не нужно, она была такой недогадливой! Но хоть аппарат все же в руки взяла и прижала к груди.
– Существует один мир Айтерлон. Это один из самых технологических миров в Союзе Верхних, хотя Адвернтурия может составить ему конкуренцию, но из-за одного случая я с ней отказалась работать. В Айтерлоне находиться компания «ИзБа» – изобретения для вашего дома. Я являюсь его внештатным изобретателем. Так что все мои придуманные изобретения, потом создаются там и продаются в верхних мирах.
– Не хрена ж себе! – поражено протянула Лиза.
– В общем, пошли, покажу, – поманила я ее рукой и направилась из зала.
Девушка догнала меня, а я взглянула на нее с усмешкой и спросила:
– Его возьмем с собой?
Лиза опустила взгляд на все еще прижимающийся у груди аппарат, пискнула: «Ой!» и рысью помчалась назад в зал. Догнала она меня уже на улице с пустыми руками.
Я уж, было, хотела создать телепорт, но замешкалась.
Айтерлон – был маленьким миром, и смотреть там было почти не на что. Да и редко кто туда мог попасть. Айтерлон, в отличие от той же Адвернтурии, был для туристов закрытым миром. Там жили только рабочие с семьями, так что там даже гостинец не было. Да и что там Лизе показывать? Можно было показать «ИзБу», но в рабочие отделы ее все равно не пустят, даже под мою ответственность. Уж больно шпионов боятся. Живописных видов там тоже нет – горы, да камни. Лесов мало и охраняются они с особым рвением. Воздух тяжелый и с непривычки им трудно дышать. Поэтому города расположены под специальными куполами, рядом с лесами.
– Знаешь, пойдем лучше в Адвернтурию, – поразмыслив, предложила я. – Там мир интересней будет.
– Пошли, – ответила она, пожимая плечами.
Я активировала телепорт, и мы шагнули в него.
***
Уставшие, но довольные, мы заняли столик в небольшом кафе на берегу реки «Исбалгон» и, наблюдая за проплывающими пароходами, принялись уплетать десерты с прохладительными напитками.
Мы гуляли по Майткору – одному из самых крупных городов Адвернтурии – почти весь день, и за это время чем только не занялись. Сначала я все же сводила Лизу в одно из отделений «НовоТех», но девушка быстро заскучала, так как для нее там было на что смотреть только первые полчаса. Потом мы позавтракали в ресторане «Дирижабль» (это, действительно, был дирижабль, который летал над Майткором, и попасть в него можно было через арку-телепорт); сходили в «парк-развлечений» и покатались на различных аттракционах и на воздушном шаре. Посетив исторический музей «Технического развития» (Лиза была в шоке, когда в отделе «Молодые изобретатели нашего столетия» увидела меня, как создателя летательной машины), покатались на пароходе «Заря», после чего купили билеты в театр, но перед этим решили поужинать, благо время еще было.
– Спасибо тебе огромное, Элла, – вдруг произнесла Лиза.
– Нашла, за что благодарить, – фыркнула я в кружку.
– Есть за что! – возразила она, взглянув на меня с серьезностью. – Сколько я уже у тебя живу? Ты меня кормишь, одеваешь, водишь по мирам, и за все платишь.
– Ты из-за денег? – удивленно спросила и раздражено буркнула: – Нашла о чем беспокоиться. Уж поверь, я не буду надменно заявлять, что деньги в жизни не главное. Они, конечно, имеют свою важность, но у меня нет желания копить их под матрасом до старости.
– Дело не только в них, – ответила девушка. – Я имела в виду твое отношение ко мне.
– А вот теперь я, вообще, не понимаю о чем ты, – потянула с непониманием.
– Когда мы с тобой впервые встретились, то ты ведь легко могла бросить меня в той пустыне или отослать домой. Но ты взяла меня с собой и, можно сказать, заботилась, ничего не прося взамен. В моем мире подобная доброта – редкость. Я не хочу сказать, что в моем мире живут плохие люди, нет, я знаю много и хороших, и плохих, но подобных тебе я встречаю впервой.
– Может, мне и вправду стать богиней иномирян? – задумчиво протянула, пытаясь скрыть смешок.
На самом деле слова Лизы значили для меня очень многое. И девушка, наверное, даже не догадывалась насколько много.
– Элла, я же серьезно! – в ее голосе было не раздражение, а, скорей, мольба, и я тут же перестала паясничать и серьезно на нее посмотрела. – Понимаешь, – неловко начала она, устремив взгляд на пароход, – в своем мире я жила, как бы так сказать, словно под водой. Мне, казалось, я задыхаюсь.
« Здесь я задыхаюсь...» – вспомнились слова дяди Саши.
– Ты не подумай, у меня не такая уж и плохая была жизнь, но все время меня преследовало чувство, что я живу не своей, а чужой жизнью.
Всего один раз я пыталась заговорить с Лизой о том, чтобы она сходила в свой мир на пару часов и предупредила, что с ней все хорошо своих родителей и друзей, ведь они должны волноваться. На что она ответила, что волноваться они не будут, так как она часто пропадает. И ответила она таким тоном, что я сразу поняла: об этом она разговаривать не хочет.
– Моя мама была гениально танцовщицей и держала школу танца и гимнастики, а отец был ее фанатом и многие годы добивался ее внимания и, в конце концов, она ему уступила. И с детства она учила танцевать меня. Мне это нравилось, действительно, нравилось, но все же такого фанатизма, как у моей мамы, у меня не было. И еще мне хотелось рисовать. Я даже однажды поругалась с родителями и пошла учиться в художественную школу. Вот только у меня к этому не было никакого таланта, и это было так обидно! У меня в голове жили таким красивые картины, но я не могла перенести их на бумагу. В результате я вернулась к танцам. Ты не подумай, я люблю танцевать, но мечтала я совсем о другом. В результате я занялась фотосъемкой. Ты знаешь, что такое фотография? – Я кивнула головой и она продолжила. – Маме это не нравилось, но я стояла на своем. Мы с ней часто начинали ругаться из-за этого. Притом я с двенадцати лет стала принимать участие в межгородских соревнованиях. И маме не нравилось, что я трачу свободное время не на тренировки, а блужданиях по городу в поисках красивых кадров. Когда мне исполнилось шестнадцать лет, она умерла, – голос у Лизы дрогнул. – Тогда я впервые приняла участие в международных дружеских соревнованиях «Танцы народов мира». Точнее, не только я, а ученицы маминой школы, представляющие Россию. Мы заняли третье место, на втором была Белоруссия, а на первом – Казахстан. Мама, не смотря на то, что хвалила нас за третье место, все равно была расстроена. Это я видела по ее глазам. Отец, чтоб отметить, даже такую победу, купил нам путевки в Крым. И там она утонула. Судорога ногу свела, и вытащить ее не успели. – Она замолчала, отхлебнула напиток и продолжила: – Потом отец нашел нам новую учительницу... Марину. Знаешь, насколько моя мама была одержима танцами, но отец оказался в разы ее одержимей. Он мне просто проходу не давал, заставляя тренироваться, тренироваться и еще раз тренироваться. И ругались мы с ним сильно из-за этого. Когда при очередной ссоре он разбил мои фотокамеры, я не выдержала: собрала вещи и ушла из дома. Вначале жила у подруги, а потом мы с ним все обсудили, и он согласился снять мне квартиру и кидать на карточку деньги, главное, чтоб я ходила на тренировки и принимала участие в соревнованиях. В общем, отношения наши испортились. А два года спустя, мне тогда было девятнадцать, он вновь женился на той учительнице. В прошлом году у него родился сын – Вова. Ты не подумай, – она кинула на меня встревоженный взгляд, – я не хочу сказать, что у меня плохой отец. Он любит меня, и я с Мариной подружилась, и Вовчика люблю. Просто мне кажется, что отец любит меня только из-за того, что я его дочь... даже, скорей, дочь своей матери. Я очень на нее похожа. Как личность, человек, я ему безразлична. Помню, Марина, увидев мои фотографии, предложила мне выложить их в интернет... эээ, я потом объясню, что это такое. А отец услышал ее, разорался, что она мне голову ерундой забивает, и, вообще, соревнования скоро, а мы тут время тратим в пустых разговорах... Э, черт! – вдруг воскликнула Лиза и взволновано сказал: – Я, вообще, съехала с темы, и словно жаловаться тебе начала, извини. Я ведь со всем о другое хотела сказать.
– Лиза, – я схватила ее за руки и дернула, заставив посмотреть на себя. – Не надо извиняться, и ты не жалуешься, ты – рассказываешь о себе! И я благодарна тебе за то, что ты доверяешь мне настолько, что готова поделиться со мной своей болью!
– Извини, – произнесла вновь она и осеклась, увидев мой раздраженный взгляд. – Просто, у меня такое чувство, что я все свое дерьмо вываливаю на тебя. Я просто хотела объяснить решение, которое я недавно приняла, и немного увлеклась.
– Что за решение? – спросила строго, не давая вновь заняться самобичеванием.
– У меня есть подруга Светка, – произнесла Лиза, заработав мой удивленный взгляд. – Помолчи, – выставила она руки вперед в жесте «стоп», – не говори нечего, это важно. – Я махнула рукой и она продолжила. – Так вот Светка любит читать книги фентези, и нередко про пападанок. Я тоже парочку читала, и меня часто удивлял вопрос: как они могли так легко согласиться остаться, жить в другом мире? Особенно, если это было какое-нибудь средневековье. Понимаю, в книгах все немного утрируется, но для меня это все равно было непонятно. До тех пор пока я не оказалась на месте попаданок.
– То есть, – протянула удивленно, – ты хочешь остаться?
– Да, – ее голос звучал неуверенно, но головой она кивнула решительно. – Я знаю это очень глупое решение, но здесь я словно задышала полной грудью, а в свое мире я задыхаюсь.
– Почему глупое? – с непониманием спросила я.
– Да потому, что я не знаю, что делать дальше! – воскликнула она. – Головой я понимаю, что мое решение абсурдное и глупое, но сердце требует остаться тут! Понимаешь, в книгах попаданки зачастую или находили любовь и оставались с мужиками, или оказывались сильными магами и шли учиться в академии, или оказывались в телах каких-нибудь не менее крутых и влиятельных баб. Или приносили в средневековый мир прогресс из нашего и на этом деньги рубили. – Она подняла руки и обвела пространство вокруг себя. – Но что я могу внести в ваши миры?
– Хочешь, будешь жить в средневековье? – со смешком спросила я.
– Нет уж, спасибо, – с кривой улыбкой ответила девушка. – И мужика мне тоже можешь не предлагать.
– Ладно, – я внимательно посмотрела Лизе в глаза и серьезно спросила: – ты, действительно, решила остаться?
Она колебалась секунду, но ответила на этот раз более решительно:
– Да.
– Тогда сейчас мы идем в твой мир, забираем нужные тебе вещи и ты прощаешься с родными, – продолжила я с серьезностью. – Ты готова?
– Но где я буду...
– Ты готова?
Лиза посмотрела мне в глаза и ответила:
– Я готова.
***
Перед тем, как отправиться на Землю, хотя регистрационный код мира был C00879-T6578, мы заскочили ко мне домой переодеться. Лиза надела свою одежду, так как уже давно носила одежду моей сестры, а потом выбрала мне то, что, на ее мнение, поможет не выделяться из толпы. В результате она выбрала сиреневый с зеленой вышивкой сарафан (мой) и черные туфли (моей сестры).
– Туфли? Ты серьезно? – спросила, в шоке разглядывая предложенную обувь.
– У нас не носят летом сапоги, а твои ботинки с пряжками очень будут выделяться. И притом, туфли-то на каблуке, а не на шпильке, – ворчливо отозвалась Лиза.
Когда проблема с одеждой была улажена, мы столкнулись с другой. Координаты мира я спросила у адепта-иномирянина на следующий же день, как познакомилась с Лидой. Но дело в том, что он дал координаты своего мира и города, где проживал, так как координаты города Лиды не знал.
– Как же ты тогда по мирам путешествуешь? – удивленно спросила Лиза. – На авось что ли?
– На что?
– Ну, куда попадешь, туда и попадешь? – ответила она неуверенным голосом.
– Это точно, – поморщилась я. – Это, действительно, неудобно, и пару раз из-за этого я попадала в серьезные проблемы, но все дело в том, что невозможно вычислить координаты ВСЕХ городов во ВСЕХ мирах. Когда ты открываешь телепорт по координатам мира, то он может вывести тебя в любую точку. Если у тебя есть координаты мира и определенного на нем места – то это уже проще.
– Тогда, давай, выйдем в Сашином городе и доедем на автобусе до моего? – предложила девушка. – У меня есть немного моих денег, и если не хватит, продам телефон и золотые серьги. А еще я могу, – она вдруг зловеще рассмеялась, – взять микрокредит! Они, кажется, до двадцати пяти тысячью дают. Только это уже в моем городе, так как паспорт мой дома.
– Что еще за «микрокредит»? – спросила я и добавила: – Кредит я знаю, что такое.
– О, это тоже самое, что «кредит», но его дают всего на несколько дней и под бешеные проценты! – в запале воскликнула Лиза. – У меня друг одно время в таком банке работал и рассказал мне, как они эти аферы провертывают и как людей дурят. А теперь обдурю их я!
