Текст книги "Плюс один (СИ)"

Автор книги: Оксана Керис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 15 страниц)

Поэтому мне оставалось только жить дальше и не париться. Отметить день рождения Луны в феврале. Посмотреть еще два матча по квиддичу, зябко ежась на холодном ветру. Наконец-то научиться превращать мышей в бокалы и черепах в чайники. И с нетерпением ждать Пасхальных каникул, чтобы хоть чуть-чуть отдохнуть.

Рус говорил, что Дамблдор волнуется. Пожиратели зашевелились, словно что-то надвигается. Уроки Поттера у Дамблдора стали чаще. Судя по всему, Гарри выпытал информацию от Слизнорта и без зелья удачи. Сам директор часто мотался где-то. То ли в Министерстве помогал, то ли крестражи искал. Судя по всему, Снейп и Поттер так и не удосужились сказать дедушке в платье, что крестражей уже нет.

После упомянутой дуэли Поттера гонял еще и Флитвик. Маленький профессор раскрылся с невероятной стороны. Лично мне он напоминал Йоду с палочкой. Прыгал и кувыркался, как будто не почтенный полугоблин с бородой, а маленький циркач. Школа была близка ко мнению, что Поттер – супер-герой. В смысле силен, непобедим и прочее. Ну, а меня пытались отравить.

Видимо, кто-то из девчонок настолько потерял голову, что решил освободить избранного радикальным способом. Раз он больше ни на кого не смотрит, то нужно меня убить. Всегда знала, что влюбленные девушки опаснее влюбленных парней.

Отравить кого-то в Хогвартсе – задача непростая. За столом еда появляется сразу из кухни, незаметно яд могут подсыпать только ближайшие соседи. Если кто-то зайдет рыться в чужую спальню, то это заметят. К тому же, у девочек двери закрывались на ключ, простой Алахоморой не откроешь. Посторонние угощения, оставленные на перилах и столиках, я никогда не брала. Не настолько я люблю сладкое, чтобы тягать в рот что-то незнакомое. Но ведь яды могут быть не только в еде.

Из-за холода в замке мы носили с собой теплые мантии. Оставляли их на последних партах, или на вешалках снаружи, потому что в большинстве кабинетов имелись камины, и они хорошо прогревались. И вот в карман мантии мне и подложили подлянку. У Луны не самое крепкое здоровье, мне на морозе вечно хотелось чихать, сразу начинался насморк. Поэтому в кармане мантии носила носовой платочек. И его мне и смочили в крайне ядовитом зелье, которое проникает при вдыхании. Возможно, отравленный платок я носила в кармане несколько дней, все же пользовалась я им не слишком часто. Но когда мы отправились на урок ухода за магическими существами был сильный ветер, я опять начала чихать и достала платок. Сначала закружилась голова, потом потемнело в глазах, а ноги будто перестали держать, и я упала бы, не подхвати меня на руки однокурсники.

Неизвестная отравительница не учла только одного. Я уже не была никому не нужной Луной. Знакомых на курсе у меня было много, а зельевары, как только начинают обучение, часто боятся ядов особенно сильно. Анна носила с собой безоар, потому что страшно боялась отравиться во время уроков. И он спас меня. После двух суток в больничном крыле я больше нигде не ходила без сопровождения.

Мне по секрету сказали, что Поттер – псих и разгромил в щепки какой-то кабинет возле медпункта, но ему даже отработки назначать не рискнули. Я бы тоже не рискнула. Потому что он был зол. Любой мой платок пятьдесят раз проверялся всеми заклинаниями подряд. Любой проходящий мимо провожался тяжелым взглядом. Миона шутила, что он бы и ночевал у меня под дверью, но теперь нас каждый вечер приходил инспектировать Флитвик. Когда ученица чуть было не умирает, это не остается незамеченным.

Велись разговоры с учениками, проверяли спальни, но все понимали, что найти виновного практически невозможно. От яда давно избавились, воспользовались им незаметно, и теперь уже никого не найдешь. Допросы учеников проводил Снейп, так что я была уверена, что отравитель был не из робкого десятка. Рус никого не щадил. Но подливать всем зелье, чтобы узнать правду, было невозможно. Даже если опустить такую крохотную деталь, как его дороговизну. Оно плохо отражалось на общем самочувствии, делало человека рассеянным в течение нескольких дней и, при превышении дозы, могло привести к бесплодию. Давали его только тем, чья вина была практически неоспорима.

Через месяц я вновь вернулась к патрулированию коридоров. Поттер развлекал меня, прогуливаясь рядом. Предлагал воспользоваться маховиком и повторить один замечательный день… я отказывалась, Поттер не отставал. Мы спускались к подземельям, когда я расслышала шум.

– Что там? – указала на пустующий коридор я.

– Пустые классы и дополнительный кабинет зельеварения. Что-то услышала? Может, не будем людям мешать наслаждаться друг другом?

– Как-то много там людей для наслаждения, – возразила я. – Только если слизеринцы устроили оргию и сейчас танцуют для разогрева.

Поттер вытащил палочку, я тоже. В пустой коридор мы зашли с опаской, теперь шум был слышнее. Поттер стал гораздо серьезнее: уже и он понял, что звуки не похожи на парочку, занимающуюся любовью. Но прежде чем мы дошли до кабинета, дверь открылась и прямо на меня вышла Беллатриса Лестрейндж. Во всем своем сумасшедшем великолепии.

Посторонние в школе

Русу не сиделось на месте. Интуиция вопила об опасности, но все было спокойно. Сегодня он уже не был рад, что решил несколько ускорить события, демонстрируя соглядатаям Темного Лорда силу Поттера. Быть может, это плохая идея?

А еще он часто вспоминал это сравнение: лягушка в молоке. Он сам как та лягушка. Бултыхается, не в силах вылезти и, надеясь, что молоко станет маслом прежде, чем он в нем утонет. Очень хочется вылезти из всего этого, и как можно быстрее. Уволиться из школы, занять у Нины золота и открыть свою аптеку редких и сложных зелий. Эх, мечты-мечты.

Если бы она узнала, что они с Поттером наворотили, уже бы билась в панике. Решили не просто показать, что Поттер растет, еще и намекнули о поисках крестражей. Одна анонимная записка миссис Лестрейндж, сошедшей в Азкабане с ума. Один намек, что в ее личном сейфе не хватает очень важной вещи. Она должна начать метаться, а ее метания всегда к чему-то приводят. В этом особенность Блэков, они быстро заражают людей своими идеями. Но пока ничего не происходило.

Только что-то странное происходило на его факультете. Детей и родственников Пожирателей Смерти тут действительно училось больше всего. И в этом году все было несколько не так, поменялись расклады в лидерах и отстающих, слизеринцы перестали быть такими дружными, как раньше. Многие полукровки, наслышанные о чудачествах самых близких сторонников, начали избегать даже своих прежних друзей. Мальчишки, только ставшие частью этого ордена, кичились важностью, отчего лишь усугубляли обстановку на факультете. В общем, тот еще серпентарий.

А теперь еще какое-то странное шевеление. Он не мог понять, что происходит. Снейп, хоть и не был у Волдеморта с первого сентября, был фаворитом, любимцем. Отчеты Рус отправлял исправно, стараясь создать ситуацию, когда нападение нужно самому Волдеморту. И знал, что свихнувшийся маньяк орет на всех, вскользь упоминая, что лишь Снейп делает что-то полезное. Из-за этого мальчишки, сыновья отвергнутых фаворитов, его ненавидели. Как же. Они привыкли видеть на вершине своих отцов.

Рус позвал домовика, нетерпеливо поигрывая палочкой:

– Где мисс Лавгуд?

Старшие домовики подчинялись деканам беспрекословно. И хорошо чувствовали замок, легко находя в нем студентов. Были, конечно, слепые пятна. Некоторые комнаты основатели защитили особенно сильно, даже домовики не ощущали их своей особой магией.

– Они с мистером Поттером спускаются в подземелья. Сэр, посторонние в старом классе зельеварения.

Рус тут же вскочил с кресла. И как он раньше не додумался проверить! Старый класс зельеделия, расположенный не совсем в подземелье, скорее в фундаменте замка. По легенде, там варил зелья сам Салазар, а бывшее хранилище ингредиентов, ныне пустое, защищено от домовиков, чтобы ученики не гоняли своих слуг красть редкие травы и порошки. Только кто провернул фокус с исчезательными шкафами?

Глава 18. Резко вдохните и не дышите

– Как же нам повезло! – Беллатриса резко дернула меня за руку, приставила палочку к моему горлу. – Думаю, в обмен на жизнь такой милашки, наш бравый Поттер просто пойдет с нами.

От нее сильно пахло приторно-сладкими духами, а сама Беллатриса была такой тощей, что скулы на ее лице торчали острыми углами. Просто находиться рядом с ней было неприятно. Напротив нас замер Поттер с палочкой на вытянутой руке. На лице такая ненависть, что мне не по себе. И страх в глазах, когда его взгляд падает на меня.

Вот только эта сумасшедшая совсем выжила из ума. Палочка – не пистолет и не нож. В горло такую не воткнешь, а для заклинания, даже невербального, нужен небольшой размах и пара секунд. А для того, чтобы схватить волшебный артефакт за кончик и резко поломать, нужно гораздо меньше. А потом я сделала то, что не раз репетировала с Русом в виде Нины, или со старшими Уизли в виде Луны. То есть со всей силы врезала кулаком в солнечное сплетение, ногой по колену и, уходя от заклинаний пожирателей, бросилась к Поттеру. Прежде чем мы оба рванули в сторону, Поттер еще пару раз взмахнул палочкой.

Мы повернули к гостиной Слизерина. Там был ход к потайной лестнице, что значительно сокращала путь наверх. Нам навстречу выбежал Снейп. Все вместе, не задерживаясь, мы влетели в коридор и понеслись вперед.

– Луна, ты в порядке? – на ходу спрашивал Поттер, – она не сделала тебе больно? Все хорошо?

– Нет, не успела, – на бегу отвечала я.

– Поттер, подними Минерву и своих гриффиндорцев, всех младших максимально быстро уводите в Тайную комнату либо по тоннелю в Сладкое королевство.

– Ты куда? – совсем растерял почтительность Поттер.

– К Дамблдору. Нужно подать сигнал аврорам.

Поттер резко потащил меня в сторону, сворачивая к башне Гриффиндора. Прямого пути не было, но есть шанс, что мы все же опережаем Пожирателей хотя бы на чуть-чуть.

МакГонагал была сильной ведьмой с железным характером. Всех немедленно подняли с постелей, собралась целая группа охранников. Я с Гермионой осталась с гриффиндорцами, Рон и Гарри понеслись к кабинету директора, именно туда направлялись пожиратели. Волдеморта с ними не было. По крайней мере, пока. Даже идти по коридору было страшно, по дороге мы встретили авроров. В Хогсмите все тихо, поэтому несколько старшекурсников тут же нырнули в ранее незнакомый проход, мы из рук в руки передавали им сначала самых младших, потом и всех остальных. Авроры, прибывшие из Министерства, должны встречать детей с другой стороны. Вслед за гриффиндорцами подоспели и когтевранцы.

Я опять дрожала всем телом, яркое воображение рисовало сцены смерти дорогих мне людей.

– Луна! – тряхнула меня за плечо Гермиона. – Иди в Хогсмит!

– Нет, – внезапно осознала я, – не смогу.

– Тогда быстро, за мной.

И она, пригнувшись, чтобы подоспевшие профессора Вектор и Треллони не заметили, побежала к лестнице. Тайные ходы в замке Миона знала не хуже Поттера. Вместе с нами бежали еще семикурсники с Когтеврана и Хафлпафа. Я не знала, зачем делаю это, но стоять и ждать точно не смогу. Поэтому и неслась вслед за Гермионой.

Выбежали мы точно в коридор, где кипел бой. Многие мальчишки с Гриффиндора, побежавшие за Поттером, были уже здесь. Пожирателей было много. Гораздо больше, чем я думала. Большинство в масках, хотя кто-то не стеснялся показать лицо. Воздух искрил от заклинаний, я пряталась от них, сама поражаясь своей везучести.

Оглядываясь по сторонам, я поняла, что побег из Азкабана состоялся тоже сегодня. Мужчину, что сейчас сражается с Дамблдором, я видела в Ежедневном Пророке. Долохов. По слухам, самый сильный из приспешников Воландеморта.

– Ты что здесь делаешь? – рванул меня за руку Поттер.

– Тебя ищу, – тихо пискнула я, обнимая парня.

Но он развернулся, отправляя меня за спину, таща за собой сквозь строй сражающихся. Кто-то падал, кто-то убегал. А я не спускала глаз с противостояния Долохова и Дамблдора. Старый чародей действительно сильно сдал. Он не успевал за темпом этого русского. И я поняла, что Дамблдор умрет, когда смертельный луч только сорвался с палочки Долохова.

– Обезоружь Долохова! – потянула я Поттера. – Ну же!

Наверное, Гарри все же не обрадовался смерти Дамблдора, потому что в дуэль вступил с остервенением, и палочка пожирателя действительно взлетела в воздух через пару секунд.

– Уходим! – закричал Долохов. – Мы выполнили задание!

Пожиратели, отстреливаясь от защитников Хогвартса, разбили окно и по одному выпрыгивали из него, авроры бросились следом, но большинство школьников остались на месте. Они собирались вокруг умершего директора, а над Хогвартсом уже сияла Темная Метка. Обнимая меня одной рукой, Поттер тоже подошел к директору. Народ расступился, пропуская нас вперед. Не было у Поттера слез и истерики. Он словно окаменел и смотрел на труп прежнего учителя без эмоций.

– Гарри, Гарри, – я пыталась растормошить его, такая безэмоциональность меня пугала.

– Ты не ранена? Все хорошо? – словно очнулся он.

– Нет, я не ранена. Поздно пришла. С тобой все в порядке?

– Нет. Я о столь многом должен был его спросить… и не успел. И столько должен был ему сказать.

Он не нуждался в утешении. Поэтому я просто потащила его с места битвы. Мимо авроров, которые даже не пытались нас остановить, мимо плачущих детей и профессоров, мимо осколков статуй и обломков стен.

Март был холодным, лужи были покрыты тонкой корочкой льда, а на хмуром небе висел тонкий полумесяц. После пыльного воздуха в замке, здесь было гораздо легче дышать. Хотя я тут же начала мерзнуть, ведь теплую мантию потеряла где-то в этой суматохе. Поэтому сама прижалась к Гарри. Он теплый, согреет. Действительно обнял, зарылся носом в волосы.

– Замерзла?

– С тобой тепло.

– Я убил Беллатрису…

Я подняла голову, всматриваясь в его лицо. Там застыло какое-то странное выражение, он смотрел на небо, был одновременно и удивленным, и потерянным, и печальным.

– Я обещал себе это после смерти Сириуса. И ничего не почувствовал. Совсем. Сириуса это не вернет.

– Никого нельзя вернуть, – согласилась я. – Но этой сумасшедшей самое место на том свете.

– Она могла убить тебя. А ты поломала ее палочку, – улыбнулся Поттер. – Я бы даже не додумался.

– А нечего тыкать в меня всякими длинными прямыми предметами.

Поттер опять засмеялся, еще крепче обнимая.

– Задавишь, – напомнила я.

– Прости. Нужно возвращаться. Спасибо, что вывела меня.

И мы в обнимку развернулись к дверям замка. Но у самого входа услышали пение Феникса. Он словно плакал, но при этом пение было настолько красивым, что я не могу точно сказать – выступили ли у меня слезы от горя, или это были слезы восхищения.

Великий Волшебник действительно умер. И не он один. Из подземелья принесли труп Беллатрисы Лестрейндж. Поттер убил ее еще в первые секунды вторжения. Над ней долго стоял Невилл Лонгботтом. Думаю, ему тоже нужно было осознать, что смерть самого ненавистного человека не вернет время вспять. Я спросила, где Снейп, нас направили в больничное крыло. Нам навстречу прошел Руфус Скримжер. Он хотел остановить Поттера, я видела это… но не решился.

В больничном крыле было людно. Многие лежали на койках, кто-то сидел на кроватях рядком, ожидая, пока подойдет мадам Помфри или сам Снейп. Первая залечивала раны, второй снимал последствия проклятий.

– Поттер. Иди поработай, – почти толкнул его в сторону пострадавших Рус. – Раз умеешь проклинать, то и снимать умеешь.

– Как ты? – спросила я у брата.

– Как ни странно жив, хотя Дамблдора убил не я. Разбирался с Ноттом.

– Ноттом?

– Я подозревал, что Драко кому-то рассказал о своей небольшой проблеме. Но Нотт… В общем, он собрал Исчезательный шкаф. Только не в Выручай-комнате, а в старом хранилище. А еще говорят, что в школе учатся одни дебилы. Поттер заставляет попотеть чемпиона дуэлей, Грейнджер трех пожирателей в стену закатала, только головы наружу торчат, а Нотт, вообще-то из семьи боевых магов, ремонтирует давно забытый артефакт. Гений на гении сидит и гением погоняет.

– От клятв ты свободен?

– Не совсем. Защитить школу, убить Волдеморта. Так, сущие мелочи. Но жить буду. Уже хорошо.

Тут в больничное крыло внесли Билла Уизли, и я подумала, что некоторые вещи происходят и вне канона абсолютно точно. Лицо старшего из братьев было рассечено жуткими царапинами. По крайней мере, сейчас миссис Уизли примет невестку. Главное, живой.

В школе был траур. Разгуливали авроры, обыскивали каждый уголок, выискивая возможные места нахождения артефактов. Стул директора будет пустовать до похорон, такова традиция. МакГонагал со Снейпом орали друг на друга несколько часов подряд. Школа с замиранием ждала, кто из двух замов прежнего директора займет его кресло. Особую перчинку добавляло то, что МакГонагал считала Снейпа более подходящим на роль именно директора. Рус же кричал что-то про Мухосранск и сбор наркотических грибов. В общем, становиться директором не желал.

Наверное, если бы не смерть Дамблдора, ученики находили бы такую ситуацию даже забавной, но в школе в эти дни никто не смеялся. Каким бы он ни был человеком, он давал как минимум иллюзию защиты. Шли разговоры, что некоторые дети не вернутся в школу после сдачи СОВ.

– Если не будет Того-кого-нельзя-называть, все вернется в норму, да? – спрашивала меня Сэм, когда мы собирались на торжественные похороны директора.

– Думаю, да, – кивала я.

Его действительно хоронили на территории школы. И феникс пел в небесах, а волшебники плакали, не сдерживаясь. У меня же была лишь грусть. В книге смерть этого человека была окончательным разбиванием всех иллюзий и щитов. У Поттера не оставалось защитников. Но у этого парня и не было защитников. Он смотрел на могилу Дамблдора как на место, где закопаны многие секреты.

На следующий день троноподобное кресло заменили на чуть более скромное и комфортное, и место директора школы заняла Минерва МакГонагал. На место профессора трансфигурации прибыл забавный мужичок-шутник Найджел Грановски. Он же стал деканом Гриффиндора. Сказал, что поступил в год выпуска Минервы. И все время своего обучения слышал, что он почти так же талантлив, как она.

– Поэтому я надеюсь, что хотя бы на посту вашего декана я смогу стать не почти так же талантлив, а хоть немного лучше, – закончил он свою речь в Большом зале.

Ученики улыбались. У меня появилось ощущение, что этот бы тоже толкал выпивку ученикам, если бы деканы не клялись ничего подобного не делать. Было в нем что-то гриффиндорское. И материал он подавал веселее. Быть может и не так талантлив в изучении трансфигурации, но зато отличный учитель. А МакГонагал неплохо справлялась с директорской должностью, наводя порядок в разрушенном коридоре, возвращая учеников и убеждая родителей, что пятнадцать авроров теперь будут круглосуточно охранять школу. Дежурства старост отменили. Теперь коридоры патрулировали авроры. Страх буквально витал в воздухе.

Совершенно безрадостно начались пасхальные каникулы. Министерство распорядилось отменить развоз по домам, хотя студенты и так чаще встречали Пасху в Хогвартсе. Я с ужасом узнала, что пронести шпаргалку на Историю Магии мне не удастся и придется учить. Гоблинские войны занимали почти половину всего учебного материала и были самой большой проблемой истории. Кому вообще важно знать, как звали предводителя восстания гоблинов?

– Оставь историю, – за пару часов до отбоя шептал мне на ухо Поттер. – Брось это грязное дело.

– То, что ты ее завалил, не значит, что и я должна, – сдать этот чертов предмет хотя бы на слабенькую четверку стало делом чести.

Но Поттер, прикрываясь столом и моим мешковатым свитером, уже положил руку мне на обнаженный живот.

– Гарри! – возмутилась я.

– Я сейчас начну грязно приставать прямо в библиотеке, – предупредил он и пальцем отодвинул край юбки, скользя ниже.

– Убери руки, – я постаралась шипеть как можно грознее, что было вообще-то не очень просто.

А рука Поттера уже опустилась до края трусов.

– Или сейчас закину на плечо, – продолжал он. – И понесу куда мне нужно.

Я содрогнулась, вспомнив прошлый раз. Основной народ был на ужине, поэтому о предыдущем таскании на плече знали только неболтливые.

– Давай, складывай учебники, – все еще шептал он мне на ухо.

В библиотеке не было стульев, только лавки без спинок, поэтому Поттеру было вполне удобно сидеть на другой лавке и смущать меня прямо в полной библиотеке. И ведь скандалить не начнешь, все услышат. Поэтому я, уже закипая, собрала книги и конспекты:

– Выпусти, – подсказала я Поттеру, который все еще хозяйничал, где ему быть не стоит.

– Правильный выбор.

Идти по библиотеке, где сидит почти весь Хогвартс, когда следом за тобой шагает довольный Поттер – это то еще удовольствие. Нам не улыбнулись только поттеровские фанатки. Но и тем этот гад подмигнул. Я в отражении видела. Вот же засранец. Двери библиотеки закрывались плотно, и шум снаружи в царство книг и тишины не проникал. Поэтому едва Поттер закрыл дверь, и мы остались одни в пустом коридоре, я резко развернулась:

– Еще раз так сделаешь…

– То что? – перебил меня улыбающийся Поттер.

Это что, бунт? Я вырвала из рук Поттера свою тяжелую сумку и как можно быстрее пошла к башне Райвенкло. Все, я обиделась.

– А знаешь, когда ты так резко разворачиваешься, – шел позади меня Поттер, – то мне видно чуточку больше, чем стоило бы показывать.

Аррр! Связать и пинать! Долго и с удовольствием.

– Ты на меня обиделась?

Нет, блин. Мне просто нравится быстро гулять.

– Верни сумку, она тяжелая. Луна, ну не обижайся. Да где я хоть провинился?

Когда родился, Поттер. Гены оленя – это страшная штука.

Я была настолько зла, что забыла главный недостаток Поттера. Терпением он не отличался и попытки игнорировать его практически бесполезны. Они еще и выводят его из себя. А еще он не может ничего не делать. В мотивационных книжках, которых я прочитала сотен пять, всегда говорили: не сидите без дела, для достижения своей цели делайте хоть что-нибудь. Этому учат. А Поттер родился с этим. Он не может ждать, пока само решится, станет виднее и так далее. Он должен что-то делать прямо сейчас. Например, поднять меня и затащить в альков за статую.

– Да когда ты перестанешь меня таскать, я же не вещь какая-нибудь, – возмутилась я.

– Когда перестанешь от меня сбегать, игнорировать и не отвечать на вопросы. А сейчас я еще и приставать начну. Брось сумку.

Поначалу я хотела бросить сумку в Поттера, но не успела. Потому что за пару секунд я оказалась буквально верхом на Поттере, сумка выпала из рук сама, а я от неожиданности и страха свалиться обхватила его ногами за талию. И пока я испугано ахала, Поттер убрал руки с попы и прижал меня спиной к стене.

– Ты что творишь, – попыталась было выбраться я, но быстро поняла, что делаю только хуже.

А он еще и улыбался.

– Моя тетя очень любит фильм «Укрощение строптивого».

– Значит, ты неверно его истолковал, тебе стоит убегать от меня, а не ставить в двусмысленное положение.

– Ну, во-первых, строптивая здесь ты, так что я знаю, что делаю. А во-вторых… тебе не кажется, что положение у тебя совершенно недвусмысленное?

И еще теснее прижал меня к стене.

– Я начну кричать и обзывать тебя насильником, – пригрозила я.

– Попробуй.

Подняв меня, он полностью компенсировал разницу в росте, поэтому теперь мог целовать, даже не наклоняясь. Чем, собственно и занялся. А еще поддерживал меня одной рукой за бедра, а второй…

– Поттер, Лавгуд! – раздался голос профессора Грановски, – Вас из коридора видно.

– Спасибо, профессор, – Поттер, вроде опустив меня на землю, тут же снова поднял на руки, – Не подадите сумку?

– Прошу, – едва сдерживая смех, протянул мою торбу профессор.

– Премного благодарен.

И Поттер гордо пошел прочь прямо со мной на руках.

– Ты меня вечно позоришь! – шипела я.

– А нечего было меня злить. Я бы тогда не забыл чары отвлечения внимания поставить.

– И куда ты меня тащишь? – попыталась вырваться я.

– Угадай.

– Верни меня обратно! Немедленно!

Хорошо хоть все слишком заняты подготовкой к экзаменам и не шляются по коридорам после ужина.