Текст книги "Прими свою тень"

Автор книги: Оксана Демченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 34 страниц) [доступный отрывок для чтения: 13 страниц]

Глава шестая
Умение читать

Встретив Горров и убедившись: жить будут, дело исполнили и стаю не подвели, Йялл захромал следом за Тимрэ. Признаваться в том, что нога болит, не хотелось. Не первая травма, он привык и справится. Но айри настоял на своем. И не просто айри – любимый ученик Риана. Как с ним спорить? Приходится рычать, чесать за ухом и терпеть чуть насмешливую и очень искреннюю заботу. В конце концов Тим прав – есть повод для подначек. Так глупо, так непрофессионально подставиться под удар! Чудом выжить при встрече с ничтожеством Литтаримом, которого он в честной схватке – одной лапой и не глядя… Правда, честные схватки бывают только среди стайных. Это-то он обязан был помнить.

Двадцать восемь лет прожил вне стаи. Так долго! Целую жизнь для человека – весь его взрослый и деятельный возраст, если не учитывать возможностей продления юности. Люди вокруг менялись, и сильно. Он оставался для них абсолютно неизменным. До оторопи, а порой и до неприязни. Прежний напарник, до Ларха, отчаянно завидовал силовой подготовке волвека. Старел, терял силы – и все более мрачнел, замыкаясь в отрешенности. Хотя чему завидовать? Человек имеет семью и дом, растит детей и живет в своем мире, естественно вписанный в систему. А волвек-одиночка?

Первые пять лет были ужасными. Йялл помнил о своей неспособности создать даже малейшую стабильную связь – не только полноценную дружбу, но хотя бы приязнь, ровную и взаимную. Он раскрывал душу и пытался делиться, но люди не понимали порыва, они ведь не могут так – сразу и до самого донышка. Верить, принимать, ценить. Люди сомневаются и осторожно прощупывают почву. Как слепые… Впрочем, в некотором отношении так и есть: не читают в душах друг друга, а словами запутывают все окончательно. Лгут, умалчивают, приукрашивают, искажают. Не обрабатывают информацию, а формируют ее в своих интересах. «Подают под нужным углом зрения» – так они это именуют. Йялл долго не понимал. И каждое непонимание завершалось болью. Когда открываешь душу, боль предательства особенно велика.

Постепенно он научился считывать смысл, скрытый за словами людей. Осознал, как много всего намешано в звуках речи, тусклых и пустых на слух, лишенных объема, даруемого невербальным подтекстом общения стайных. У людей тоже есть подтекст. Почти всегда. Только он неявный, искажающий смысл основного понятия. Как объяснить стайному, что можно не просто дружить – но дружить против кого-то? Он по наивности умудрился, сам того не понимая, в первые же годы ввязаться в несколько странных и сложных, частично обозначенных обязательств и альянсов. И скоро обнаружил: дружат-то уже против него! Азартно, слаженно и хитро… Слишком силен, умен и успешен. Чересчур другой и чужой. Высовывается, выделяется из общей массы.

Люди – хищники по своей сути. Это он понял однажды – точно и накрепко. И принял не в качестве обвинения, а просто как данность. С тех пор делал меньше ошибок, научился определять породу зверя, скрытого в душе каждого человека. Да, у них нет второго облика, видимого. Но кто сказал, что нет и иного – незримого? Есть! Он знал немало людей-падальщиков и людей-крыс, изучал с брезгливым интересом людей-шакалов, загоняющих дичь на измор и без жалости. Ознакомился с людьми-тараканами, охотно поедающими остатки чужих блюд и при первой угрозе исчезающими в щелях. И научился выбирать для общения иных. Гордился дружбой с сильными и достойными. С Лархом – хитрым, изворотливым и несколько заносчивым, изрядно самовлюбленным и слегка корыстным, но надежным и стойким к предрассудкам. Со старшим инспектором Борхом – хищником большого веса и чудовищной хватки. С Лорри – существом одновременно опасным и беззащитным, озлобленным и трогательно-добрым. Эта двойственность природы людей уникальна и достойна внимания. В них уживается несовместимое. С точки зрения стаи – это невзрослость, неумение читать и корректировать самих себя. А разве можно – таков логичный вопрос для взрослого волвека – мстить детям? И как с ними – опасными, многочисленными, непредсказуемыми – сосуществовать мирно?..

Еще одна грань одиночества, болезненная и сложная, – это отсутствие семьи. После гибели матери и утраты связи с отцом стало дышать-то трудно… Порой ужас пустоты одолевал, проступал ледяным потом, будил ночами. Вынуждал мучительно стонать и терпеть, сжав зубы. Волвек крепко привязан к своему роду. Он хранит память стаи, копит ее, создает – и впитывает одновременно. «Он похож на побег дерева, единый и неотделимый от его кроны» – так говорил Лайл. Корни – память, ствол – вожаки и учителя, ветви – семьи. Листья – дети… Он, Йялл Трой, долго оставался сухой веткой, он не смог создать семью на Релате. Как родниться, не соединив избранницу с памятью стаи и не представив роду? Как выбирать важное в жизни – спутницу, если весь мир Релата – не вполне родной… Как строить дом, если сердце по-прежнему принадлежит иному, покинутому – на Хьёртте?..

Йялл лег поудобнее и прикрыл глаза. Возня с ногой – пустяк. Не боль даже, скорее щекотка… «А вот мысли хуже блох, от них никак нельзя избавиться, они чешутся и зудят, кусают и отравляют ядом сомнений» – так говорил Юнтар.

– Ногу я тебе собрал замечательно ловко, – возгордился собой Тимрэ, закончив работу и присаживаясь на край лежака. – Но душу от боли не лечу, да ты и не хочешь исцеления.

– Я думаю про людей, – вздохнул Йялл. – Я вернулся и принес в большую стаю свое понимание и опыт. Вдруг это приведет к еще большему отчуждению? Мы никогда не станем единым целым – расы людей, айри и волвеков. Мы никогда не научимся говорить на одном, не содержащем неясностей языке. Мы думаем по-разному и формируем разные ценностные и социальные системы. Зачем я позволил идее людской хищности влиться в сознание стаи?

– Затем, что нежелание замечать чужие особенности и даже недостатки не прибавляет понимания. Ты научился смотреть на людей без излишней наивности и без презрения, как на равных и других. Внес свою лепту, добавил подробностей. К тому же доказал, что разница не мешает сотрудничеству, – улыбнулся Тимрэ. – Йялл, еще вожак Лайл, которого я помню и никогда не забуду, говорил: люди и стая – инопланетяне, но никак не соседи. Надо налаживать контакт, а не строить наспех из соломы общинный шалаш. Все равно или сдует ветром, или кто-то самый хитрый подожжет, чтобы погреть руки… Контакт развивается нормально. Это я тебе как бескрылый дракон говорю. С высоты своего полета, то есть возраста. Я уверен: без вас общая цивилизация людей и айри неизбежно развалилась бы. Давно, окончательно и бесповоротно. Мы – и люди, и айри – не умеем искать общий язык и не обладаем должной мерой великодушия. Мы нетерпеливы и склонны копить обиды. Но вы постепенно воспитываете нас. Медленно, неощутимо для проживающих короткую жизнь. Но я-то достаточно давно наблюдаю. Не зря возник новый раскол – это следствие страха наших ан-моэ. Традиции теряют привлекательность, а Совет ан-моэ – свою власть. Огрызаются и мстят напоследок, как иначе? Они по-другому не умеют. Даже Ялитэ, лучший из старейших, предпочитает теневые игры и кривые тропы. Но и он меняется.

– Ты меня утешил, – блаженно улыбнулся Йялл. – Нынешнее безобразие с Сати так настораживает, аж загривок мурашками колет. Я чую угрозу и вред. Прямую угрозу, понимаешь?

– И часть вреда тебе поручено уничтожить в зародыше, – развеселился Тимрэ. – Вставай, хватит занимать лежак для больных, ты необратимо здоров. И очень занят! Генеральный инспектор консультировался с вожаком Дауром. Твой папа рекомендовал тебя для большой экспертной работы.

– Рекомендовал? – гордо блеснул глазами Йялл.

– Да. Генеральный инспектор Фьен Бо ждет в соседней комнате. Он прибыл, как только узнал про неприятности в полете, сведенные к минимуму благодаря работе Горров. И теперь хочет закрепить успех. Иди рычи на начальство. – Тимрэ устало прикрыл глаза и пробормотал едва слышно: – Мне надо оперировать Рива, хотя в Академии сейчас всего одна снавь. Тайе будет непросто… да и мне тоже.

Генеральный инспектор встретил своего подчиненного подчеркнуто вежливо. Как представитель культуры, сильно отличающейся от привычной жителям Центральной провинции, он избегал открытой демонстрации эмоций. Сидел прямо, смотрел без выражения и говорил ровным голосом. Зато – и это Йялл всегда ценил в своем высочайшем начальнике – Фьен Бо не тратил время впустую на протокол и церемонии.

– Шеф-инспектор Йялл Трой, – азартно рявкнул волвек с порога.

И с удивлением ощутил: он, оказывается, и к этой стае привык – к инспекции со всеми ее человечьими странностями. Ему нравится быть частью системы. Порой надо обрести утраченное, чтобы начать ценить то, что прежде казалось незначительным. Например, свою жизнь на Релате – вполне состоявшуюся.

Фьен Бо коротко указал на кресло. На сухом темном лице читалось утомление. В тени коротких и густых ресниц, похожих на волвечьи, копилось раздражение. То самое, деятельное и несуетливое, которого так боятся многие на Релате.

– Вожак Даур Трой отбыл на орбиту, а может, и на Хьёртт… Отбыл, предварительно пообщавшись с координатором Большого Совета, – сообщил Фьен Бо. – Суть разговора здесь не будет обсуждаться, однако факты, приведенные в его ходе, весьма основательны. Вас и вашего задания касается следующее. Нет сомнений, что в структурах общепланетарных ведомств накопилась целая группа людей, работающих не только на благо Релата. Инспекция выявляет их постепенно, собирая необходимые доказательства. Делается это с регулярностью и педантичностью прополки… Но подобный процесс крайне длителен и сложен. Означенных людей прикрывают очень и очень надежно, не жалея сил и средств. В сложившейся сейчас критической ситуации наших прежних действий будет недостаточно. Есть предположение о наличии прямой угрозы как жизни и здоровью важных лиц, так и самой системе взаимоотношений рас.

Фьен Бо ненадолго замолчал, давая волвеку осознать сказанное. Йялл исправно осознал, подтвердив понимание кивком. Чесать ухо при начальстве было бы нелепо и даже невозможно. Хотя руки так и тянулись. Еще бы! Яснее ясного итог сказанного: уже сегодня у него будут широкие полномочия. Видимо, ненадолго, поскольку в Центральной провинции не любят суету. То есть работать надо быстро и четко.

– Вам придается группа инспекторов и экспертов, курсанты для оцепления и сопровождения тоже будут. Предоставляется право… – Фьен Бо извлек из кармана формкристалл и передал Йяллу, на миг прервав речь. – Право активно читать находящихся сегодня в Гирте сотрудников структур координаторов провинций. Отказ любых лиц от содействия будет расцениваться как безусловное основание к увольнению. – Генеральный инспектор сухо усмехнулся: – Всех сомнительных людишек мы не выловим, шеф-инспектор, я прекрасно понимаю ваш нескрываемый скепсис. Однако задача пока что не столь глобальна. Желательно по возможности избежать проблем на краткосрочную перспективу. Я хотел бы получить больше людей… то есть волвеков, для этой акции. Однако вожак Даур Трой заверил меня, что на данный момент лишь вы способны точно интерпретировать результат чтения сознаний, у вас уникальный опыт жизни в нашем обществе. План обхода ведомств составлен. Прошу ознакомиться и немедленно приступить.

– Речь идет о расследовании и допросах? – уточнил Йялл, подключаясь к Среде и считывая план.

– Нет, только о чтении с последующим объявлением результатов и вежливой беседой, – покачал головой Фьен Бо. – Поймите, шеф-инспектор, не все готовы принять и такое нарушение прав личности. Я беседовал с координаторами провинций и их помощниками. Противодействия не будет, но и режима максимального комфорта не обещаю. Идите. Ваши полномочия действительны на всей территории Гирта и его окрестностей до завтрашнего полудня. Это прямое распоряжение координатора Большого Совета.

Йялл молча поклонился и вышел в коридор. Рычания генеральный инспектор не мог слышать, но вряд ли сомневался в наличии комментариев. Полумеры! Всегда и всюду – полумеры. Надо найти людишек, это понимают многие – те же айри и особенно их старейшины. Очевидно, перед Советом, собранным по просьбе этой расы, именно ее лидеры будут устраивать грызню… Но даже теперь предписаны вежливость и ограничение прав, фактически сводящее на нет полномочия. Опознать в человеке второе дно несложно. Но собрать сведения по поводу его замыслов даже без права на допрос… Волвек усмехнулся. Похоже, снова случилось неизбежное и печальное. Люди дали ему право читать, имея в виду чтение мыслей. Слухи и сплетни в Среде который год приписывают стае эту способность. Мифическую, зато такую удобную для формирования атмосферы обид, отчуждения и подозрительности.

Сбежав по лестнице и небрежно толкнув плечом дверь, Йялл довольно взрыкнул. Хорошая группа! Его напарник Ларх по привычке полирует нашивку на куртке, безупречно сидящей по фигуре. Пятеро знакомых ребят, отнюдь не худших, лениво переговариваются и зубоскалят с Роем Орри. Тот, уловив всплеск внимания, первым обернулся и хитро подмигнул:

– Меня временно зачислили в курсанты, Тайя всех убедила. Правда, форму не дали и стэк тоже. Твердят, что гроллы и без того ужасны. Начинаем настройку, шеф? Наши мобили уже готовы.

– Начинаем, – благодарно согласился Йялл.

Настройка общности – непонятное людям свойство стайных. Непостижимое даже. «Вроде несоответствия возможностей зрения», – усмехнулся Йялл. Ну не видят люди многих цветов и оттенков, доступных гроллу. Принять чужие способности как данность, удобную и интересную, не хотят. Это их якобы унижает и делает неполноценными. Глупость! Но люди упрямо морщатся, глядя на показания приборов, и намекают: волвеки склонны преувеличивать и даже выдумывать. Нет указанных явлений, их бы давно зафиксировала современная и прогрессивная техника.

С общностью и того хуже. Среди доступных человеку способов восприятия мира нет даже близкого аналога. Разве что дар снавей… Так люди и его подвергают сомнению. Йялл подошел вплотную к Рою, двигаясь мягко, ровно, неторопливо и неотрывно глядя в глаза.

«Мы» – больше, чем «я». «Мы» – общность, соединяющая опыт и талант всех, формирующих ее, а вместе с тем угнетающая недостатки и ошибки каждого в отдельности. «Мы» – больше, чем дыхание в такт. Это простор полета, разум, обретающий крылья. Это ясность ощущений, недоступная одиночке. Полнота вдохновения, близкая к гениальности.

Рой негромко вздохнул-зарычал, гораздо ниже доступного людям уровня восприятия звуков. Подтвердил полноту приятия и завершил взаимную отстройку. Рой-Йялл зашагали к мобилям, спокойно и буднично. Рой-Йялл сели каждый в свой салон в качестве пассажиров.

– Ведомство природопользования, – тихо распорядились оба. – Вызвать курсантов и обеспечить отсутствие перемещения персонала с этажа на этаж. Мы готовы начать.

Йялл, не включенная в общность малая часть сознания, уловил ноющий, испуганный вздох пилота. Пот, пробивший его мгновенно, и страх, столь же стремительно вырвавшийся наружу с этим стоном. Почему люди боятся неведомого? Не все, но многие. Частично по причине действия древнейших инстинктов, требующих стремиться к самосохранению. Частично из-за своей массовости, допускающей несамостоятельность суждений и перекладывание ответственности на чужие плечи… Так дети боятся темного угла или страшной тени в коридоре. Только одни находят в себе силы проверить реальность угрозы, то есть идут ей навстречу, а другие прячутся от ужаса под одеялом.

Пилот сжал зубы и резко выдохнул. Он прятался от неведомого минуты две. «Совсем недолго», – благосклонно прикинул Йялл, щурясь и рассматривая набережную внизу.

– Вы сейчас знаете, о чем я думаю? – Голос у парня еще немного дрожал.

– Знаем, что пульс у тебя сто восемь ударов в минуту, причем за последнюю минуту снизился со ста шестидесяти семи, что уже неплохо, – улыбнулся Йялл. – Еще знаем, что ты успешно борешься с атавистическим страхом. И что к нам не испытываешь ни особой любви, ни критической неприязни.

– А подробности? – почти расстроился пилот, направляя мобиль к парковке у входа в ведомство. – Про внеплановый отпуск, скажем?

– Мы не читаем мысли, – заверил Йялл. Чуть насмешливо прищурился и добавил от себя лично: – Как ее зовут, я не могу сказать. Но уверенно ловлю несерьезность намерений. Если вы хотите решить сомнения во время отпуска, не советую. Слишком мало теплоты внутри. Лето, солнце и море не помогут согреть душу.

Пилот несколько напоказ рассмеялся, пожал плечами и небрежно уронил мобиль на свободное место, даже обшивка застонала при касании, спружинив.

– Мысли не читаете, – задумчиво подтвердил он, открывая все люки. – Зато ловите то, о чем я не рискую думать. Значит, не стоит спешить с отпуском.

Йялл кивнул, спрыгнул в траву и пошел к парадному крыльцу с белыми мраморными колоннами, не оглядываясь на мобиль, доставивший Роя. Люди не умеют строить общность. Однако двоих волвеков вполне достаточно, чтобы включить их в структуру, пусть и неполно. Сейчас Йялл-Рой прекрасно чувствуют всю группу, ловят ее настроение и немного, совсем чуть-чуть – формируют и настраивают. Только в рамках дозволенного: на внимательность и вежливость, на хладнокровие и ровность отношения, на взаимопонимание и взаимодействие.

– Первый этаж, приемные, канцелярия и служба протокола, – сообщил Ларх, пристраиваясь у левого плеча Йялла, на свое обычное место напарника. Толкнул локтем и тихо добавил: – Здесь дивные девушки работают. Давай познакомлю.

Фраза повторялась в неизменной, невесть когда выработанной форме, год за годом. Десять лет вместе! У Ларха уже старшему сыну четырнадцать, и он со свойственной людям поспешностью судит о напарнике и его затянувшемся одиночестве. В шестьдесят три пора уже внуков растить.

– Сегодня девушки даже тебе не будут рады, – усмехнулся Йялл. – Кто любит допросы и гроллье рычание?

Ларх тяжело вздохнул и замолчал. Однако – Йялл отметил привычно и с долей настороженности – своих коварных намерений не оставил. Зря. Сегодня требуется предельное внимание. Только это, ничего иного.

Волвеки скользили по коридору беззвучно и стремительно. Рой заглядывал в двери слева, Йялл обшаривал взглядом и чутьем помещения справа. Люди оборачивались, охали, роняли вещи – и запоздало изучали уже закрывшуюся дверь. Шепотом ругали желтоглазых зверюг, явившихся на миг призраками и сгинувших, укравших покой и оставивших в душе неприятный холодный след пристального и неделикатного внимания. Даже, пожалуй, спешного и грубого обыска…

Общность утомляет. Особенно если строится она с незнакомым, непривычным и неопытным сознанием. Хорошо хоть Рой принял настройку мягко и полно, работает на совесть и прижился в общности как родной, давний и близкий знакомый. И все же от предельной обостренности чувств ломит виски. В ногах возникает непривычная тяжесть и даже слабость. День кажется бесконечным. Да что там день! Этот коридор – нескончаем. Воздух тяжелый и плотный, приходится с силой прорываться сквозь заросли чужих эмоций. Недружественных, темных, мрачных. За каждой открытой дверью сперва вспыхивает испуг или удивление, затем растет обида. За закрытой и оставшейся позади – взрываются презрение и возмущение, они гремят обвалами нелепых домыслов и обвинений. Темным затхлым ручейком струится едва ощутимый, странный стыд. Люди боятся отдать свои мысли на рассмотрение даже на краткий миг. Словно это и ужасно, и больно, и позорно…

Йялл стер пот со лба. Очень утомительно. Если бы люди знали, как неприятно их читать, они бы и на это обиделись. Второй этаж. «Хорошо хоть, – отметил Йялл, шагая по лестнице, – современные ведомства компактны». Говорят, сто лет назад одна структура природопользования занимала три небоскреба и еще квартал вспомогательных высоток. Неразбериха была огромная, как и само ведомство. Хитрые людишки и ловкие айри потирали руки, загребая непомерные деньги в общей нестройной сутолоке. Тормозили решения, перенаправляли приказы и тасовали людей на постах… Тогда документация у людей еще имела бумажный вид и проблемы копились действительно тоннами. Сейчас стало гораздо лучше. Значит, Тимрэ прав: мир развивается, только это трудно рассмотреть вблизи, при малом количестве прожитых лет и узком кругозоре должности шеф-инспектора. Он-то имеет дело с худшими представителями Релата. Почти всегда – именно с ними.

– Этого на беседу, – коротко бросил Рой, бесцеремонно указывая пальцем на человека за дальним столом.

– Да как вы… – начал вполне предсказуемую речь уличенный.

Но его не слушали. Дверь уже закрылась. Прочее – дело сопровождения. Ознакомить с правилами, доставить в зал, заранее подготовленный для шеф-инспектора с необычными полномочиями, охранять и не отпускать впредь до новых распоряжений, собрать немедленно хотя бы краткое досье, пообщаться с коллегами и друзьями.

Еще один этаж. Йялл почесал за ухом. Есть хотелось зверски – это у него на лице написано сейчас крупно и отчетливо. Лорри, добрая душа, давно бы обозвала звериком и выдала порцию томатного сока. Только в ведомстве, вопреки обещанию Ларха, нет милых девушек. Есть красивые – глянцево-кукольные, опрятно-милые, соблазнительно-хищные и просто интересные. Люди так много внимания уделяют внешности – знали бы, как они смотрятся для читающего!

– Тут у нас сам куратор и его помощники, – бодро предупредил Ларх, первым выглядывая в коридор верхнего этажа. – Йялл, я отлучусь на пару минут. Проверю зал, все же вы сгребли десяток перепуганных людей, их надо привести в чувство, убедить в выгодности сотрудничества и успокоить.

– Лети, идеал инспектора, – рыкнул Йялл.

Ларх усмехнулся и побежал вниз по лестнице. Он всегда любил быть «хорошим» в паре. Любил и умел. Без него трудно вести разговор, мало похожий на допрос. Ларх белокур, ясноглаз и по виду наивен, он ставит закон выше даже приказа координатора. Он на стороне подозреваемых и готов ко всяческим компромиссам, презирает своего грубого напарника и вынужденно его терпит… Йялл прищурился от внутреннего смеха. Люди – удивительные существа. Они умеют играть. Порой это плохо, но иногда – очень и очень полезно. Как-то он сказал Ларху, что тот, при всей своей безупречной внешности, во время допроса – по сути, пиявка. Напарник обиделся и потребовал повышения до более зловредного насекомого. Хотя бы слепня, умеющего пить кровь и впрыскивать яд, оставляя внушительные шишки на месте укусов.

На лестницу попытался пройти невысокий человек средних лет. Брезгливо обогнул Йялла – и замер под его тяжелой рукой.

– С вами я тоже желаю пообщаться, – высказал свое намерение шеф-инспектор.

– Нет времени! У меня срочный вызов, я первый помощник, и я должен…

– Тогда вам не придется долго ждать. – Улыбка волвека стала ласковой. – Вас проводят.

Получасом позже Йялл отдыхал в салоне мобиля. Пил томатный сок, щурясь от удовольствия и благодарно вздыхая. Пилот оказался не просто толковым – замечательным. Само собой, про сок ему сказал Ларх. Но парнишка успел и найти, и запасти, и охладить.

– Ведомство промышленной интеграции. – Пилот сам назвал адрес и покосился на странного пассажира: – Там уже одного уволили вчера. С позором. С такого высокого поста, что сказать страшно.

– Я вонючий гролл, – поморщился Йялл, вспоминая любимую дразнилку Лорри и заодно соображая, сильно ли он вспотел. – Мне все равно, кого грызть.

– А многие с утра пострадали? – азартно уточнил пилот.

– Трое на днях улетят убирать кофе, – без колебаний спрогнозировал Йялл. – Прочие, их восемь, – по обстоятельствам.

Хотелось закрыть глаза и подремать. После первичной настройки всегда так – притирка, работа через силу и фаза утомления. Если ее перетерпеть, откроется второе дыхание. Смешное человечье слово! Он куда лучше знает настоящий, стайный смысл второго дыхания. Всякий гролл знает. Плотно закрыть ноздри двухсторонними кожистыми клапанами – держат и критически низкое, и избыточное давление – и перейти на снабжение кислородом от внутренних резервов. Нырять и гоняться за рыбами или бежать через сернистые болота родного и не всегда дружелюбного Хьёртта. До рези в легких, до потемнения в глазах, до исчерпания сил… Как хороша такая работа! Но достается она молодым, старшие должны нести более весомую ответственность. И дышать ядовитым воздухом столичных ведомств, отравленных страхом и подозрительностью.

Йялл потянулся к сознанию Роя. Все же мальчишка еще так юн, каково ему? Надо же: весело и интересно… Впрочем, сам Йялл, впервые ознакомившись с причудами людских душ, тоже находил их занятными. Радует иное – малыш умеет быть великодушным. Не огорчается из-за злости людей, переходящей в агрессию, – от проклятий и ругани до попыток нанести физический вред. Взять хотя бы ту смешную уборщицу, огревшую его, шеф-инспектора при исполнении, тяжеленной вазой. Как же, ворвался, чуть не сбил на пол два только что доставленных из тропиков уникальных растения…

– Сколько мы сегодня успеем осмотреть? – снова подал голос пилот, на сей раз паркуя мобиль куда аккуратнее.

– Восемь ведомств, – зевнул Йялл.

– Шеф, но завтра уже не будет эффекта внезапности, – заговорщицким тоном сказал пилот. – Надо их брать тепленькими!

– Завтра они будут горяченькие, – подмигнул Йялл. – Страх и ожидание обнажают второе дно.

Ведомство промышленной интеграции своим настроем полностью подтвердило прогнозы Йялла. Здесь бояться и ждать начали еще вчера. Визиту не удивились, на шагающих по коридорам волвеков смотрели без раздражения, с какой-то грустной обреченностью. Людская гордость – странная штука. Эти так удручены выявлением в своей среде нечистоплотного сотрудника, что готовы терпеть проверки… И даже внутренне их одобряют. «Оказывается, и у других нелады, а не только здесь», – думали они.

После особняка ведомства промышленной интеграции, бледно-желтого с белой отделкой в стиле поздней неоклассики, был дворец семисотлетней давности постройки – красный гранит и медное литье, медицина и социальная поддержка. Рой восторженно охал, по мере возможности рассматривая неповторимый интерьер. Ларх шевелил бровями и подмигивал девушкам. Тут их имелось немало – весьма симпатичных и чудовищно, воистину по-медицински, бесцеремонных. Йялл непроизвольно чесал за ухом, когда его рассматривали особенно заинтересованно и норовили транслировать свое внимание. Еще бы! Почти все учились в Академии, волвеками их не удивить.

После визита в розовое здание с уникальными фресками и омерзительным людским составом – ведомство контроля Инфосреды – Йялл перестал обращать внимание на интерьеры. Он ощутил настоящую усталость. Общность всегда неравномерно давит на создавших ее. Он в паре – вожак, он несет бремя, но он же и пользуется в большей мере открывшимися возможностями. Рой – только подпитывает и стабилизирует. С полной самоотдачей, ровно и профессионально, что даже странно в его юном возрасте. «Лет через десять, – прикинул Йялл, – такой партнер может дать в паре больше». Сформировать настоящую структуру многогранного эха, а также идеальную модель для боя, синхронного пилотирования и любой иной экстремальной работы, ограниченной временем и предельно точной.

К тому времени, когда сгустились поздние летние сумерки, выгнавшие с работы даже самых занятых в преддверии Большого Совета сотрудников всепланетарной системы управления, группа Йялла закончила свою работу и распалась, чтобы утром снова начать чтение. Мобили приземлились на центральной площади, где парковка разрешена в течение ничтожных пяти минут. Пилоты высадили всех, попрощались и улетели. Ларх исчез, у него дела, надо писать отчеты. Рой покрутил головой и заулыбался. Девушки из гранитного медицинского особняка ждали возле маленького кафе с приметной вывеской-картинкой: крупная морда, явно гроллья, рвет клубничину.

– Йялл, ты тоже приглашен, – заверил Рой, прикрыв глаза и цепляясь за удобно подвернувшийся под руку столб освещения: общность распалась достаточно легко, но все же первый миг разделенности надо зафиксировать и проконтролировать. – Хорошие девушки, они на практике у деда Ясеня жили полгода. Поужинаем, порычим.

Йялл покачал головой, формируя в сознании вежливый отказ. У него были свои планы на вечер. Очень давно намеченные и неисполнимые до нынешнего времени, до возвращения в стаю. Даже не планы – своеобразные обязательства, возникшие тридцать лет назад, но так и неурегулированные. Он не успел даже поговорить с Кроном после того случая, и теперь, в теплых сумерках, пахнущих речной влагой и близким морем, побрел от площади к набережной, а затем вдоль парапета, вверх по течению реки Карниссы. От заполненных ресторанчиками и клубами шумных кварталов старого города – к более тихим и удаленным, обслуживающим. Шел и думал: «По крайней мере, Крону здесь хорошо и уютно. Хотя бы так…»

Старинная улица Возчиков, мощенная булыжником, вильнула от набережной влево и запетляла, уворачиваясь от зеленых изгородей, каменных и чугунных оград. Раздалась, выбравшись на простор. Превратилась в широкую дорогу немыслимого для нынешних времен вида. Камни пригнаны ровно, под слабой росой блестят тускло и пыльно – словно сама древность города осела на них, обещая ненадолго остановить время.

Крон, само собой, гостя заметил издали. Открыл дубовую створку добротных ворот и ждал, прислонившись широким плечом к бревнам. За тридцать лет он изменился невероятно. Йялл даже тряхнул головой. Он помнил мальчишку, высокого тощего недоросля неполных семнадцати лет. Казалось – все так и останется, память не ведала иного облика.

Но возле ворот стоял огромный волвек. Йялл задумчиво предположил, что тот выше его самого и явно массивнее. Наверное, все сто сорок килограммов… Странно видеть столь внушительного, обстоятельного волвека – и с роскошной темно-бронзовой шевелюрой да с кожей, до странности похожей на человечью. Хотя чему удивляться? Таковы все арры стаи, те, кто не смог миновать трансформацию и не обрел второго облика.

– Я очень ждал тебя сегодня, – улыбнулся Крон. – Не надеялся, что выберешься, дел много, понимаю. Но ждал.

– Давно хотел с тобой поговорить, с того самого вечера, – вздохнул Йялл, быстро шагая к воротам. – Но видишь, как все вышло. Я сам натворил невесть что и вернулся к разговору гораздо позже, чем желал бы. Тридцать лет!

– Ты стал похож на отца, – заметил Крон. Играючи качнул тяжелую створку: – Проходи. Только не спеши, я вас должен познакомить.

Йялл заинтересованно принюхался и шевельнул бровью. Едва получив право снова стать частью большой стаи, он запланировал визит к Крону. О его работе и жизни знал и прежде, следил по мере возможности. Уникальная по нынешним временам должность: главный конюх Центральной провинции. Заодно и ветеринар, и зоотехник, и гролл знает кто еще… Все церемонии и протоколы людей держатся на его широких плечах. Ни один парад не проходит без учета его рекомендаций.