Текст книги "Злобный босс, пиджак и Танечка (СИ)"
Автор книги: Оксана Алексеева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
Нахалка пожалеет, что решила со мной связаться, хотя сама виновата в том, что наша первая встреча так плохо закончилась. Коротко говоря, война войной, но правила сильно изменятся. Уже изменились, вот прямо до щекотных мурашек по спине.
Глава 11. Таня
В среду утром, выходя на работу, столкнулась с Колей.
– О, сосед! – обрадовалась я. – Я уж думала, что ты соврал о том, что со мной соседствуешь!
Он как-то нервно обернулся и вообще выглядел взволнованным, потому я опешила и добавила бегло:
– Да пошутила я. Ты чего так пугаешься?
Коля растянул губы в улыбке и кивнул в сторону дороги.
– Идем, соседка, в офис, а то опоздаем, – через несколько секунд неуверенно добавил: – И да, я немного соврал тебе. Видишь ли, живу я не совсем в твоем подъезде и не совсем в трехкомнатной квартире... – он показал взглядом на верхние окна последнего подъезда. – Просто не хотел сразу признаваться, что являюсь счастливым обладателем двухэтажных апартаментов. Надеюсь, поймешь.
Зависть и все такое. Я в тот момент ни тебя, ни твоих друзей не знал, потому и наплел„.
Он осекся. Я же посмотрела на него с большим интересом. Надо же! Посчитал меня злостной завистницей? Хотя я его целых несколько минут вообще вором считала, так что мы квиты. И говорила уверенно:
– Брось, Коля, я очень за тебя рада! Но попутно возникает сразу два вопроса. Как же ты тогда возле моей Квартирки оказался?
– Мимо проходил, – буркнул он вообще ничего не объясняющее объяснение. И тотчас сменил тему: – А второй вопрос какой?
Это на самом деле было интереснее, потому переключилась и я:
– Ты тогда оговорился, что Андрей Владимирович тебе с покупкой помог Это за какие же заслуги он покупает своим сотрудникам такие хоромы? Я не из зависти интересуюсь, но мне жутко интересно, бывает ли он настолько человечным?
– Да при чем тут человечность? – усмехнулся Коля. – Кредитовал он мне покупку, проценты выставил чуть пониже банковских. Вот и вся помощь.
– А-а-а, – я с облегчением выдохнула и даже рассмеялась. Как все запросто на свои места встало! – Тогда все ясно. А то я уж себе напридумала, что или в нем ничего не понимаю, или вы с ним какие-нибудь близкие друзья!
– Откуда у него друзья? – удивился Коля.
– Точно! Глупость сморозила.
Он громко рассмеялся. А я продолжила:
– Все-таки приятно обсудить этого хама с понимающим человеком! Но меня смущает тот факт, что я-то собираюсь увольняться, а тебе придется на него работать. Пока этот свой кредит не выплатишь... долго еще? Тут квартиры должны быть жутко дорогими.
Коля почти обреченно вздохнул:
– До самой смерти. И еще лет двадцать после нее.
Ну и чему тут завидовать? Я сочувственно покачала головой. Да, красиво жить не запретишь, но в такую кабалу за красивую жизнь не каждый впутается. Жаль человека, что такую помощь по глупости принял. Мой срок в полгода в сравнении выглядел сущей ерундой. Подумала и решила проявить всю житейскую мудрость:
– Я тогда босса при тебе ругать не буду, Коль. Раз тебе от него все равно не отвертеться, то хоть попытайся к нему относиться получше – тебе же проще будет.
– Ну уж нет! – удивил он. – Давай, выплескивай на меня весь негатив, жуть, как интересно! Придумала ему еще какую каверзу?
Он выглядел таким увлеченным, как будто фильм интересный смотрит. А мне не жалко:
– Конечно, что-нибудь устрою! Если он меня не уволит, то ближайшие полгода ему покажутся о-очень долгим сроком – как до самой смерти и еще двадцать лет сверху! Сегодня с его родителями обедаю, надо успеть продумать стратегию – так, чтобы жалобами не выглядело, но и свинью подложить.
– С родителями? – Коля даже остановился. – Ты с ними близка настолько?
– Нельзя сказать, что уж слишком близка, – я пожала плечами. – Но все же Владимир Александрович знает меня с детства. Он моего отца бесконечно уважает, с похоронами мамы помогал, вообще в любых бедах мою семью поддерживал, и вот теперь эта поддержка на меня перекинулась – понятия не имею, как увернуться.
– И что же ты ему будешь докладывать... в смысле, рассказывать? – Коля почему-то хмурился.
– Пока не придумала точно. Потом по факту расскажу, если интересно.
Он не ответил.
Андрей Владимирович удивил – когда вошел в приемную, бросил:
– Доброе утро. Сделай кофе, пожалуйста. Совещание через полчаса, будешь вести протокол. Пора уже использовать твое стремление к порядку на полную катушку.
оторопела так, что даже поздороваться забыла.
–А... хорошо... Мне сегодня на обеде бы задержаться, Андрей Вла...
– Ничего страшного, задержись, если надо. Срочных дел все равно нет. Кофе. Три ложки сахара. Спасибо.
Кофе? Он совсем страх потерял? Или таким образом демонстрирует, что я вообще больше в нем паники не вызываю? И так обескураживающе это прозвучало, что я от растерянности... сделала кофе. И даже три ложки сахара положила. Потянулась за солонкой, чтобы добавить немного от себя и одернула руку. Это какой-то гипноз?
Что он делает? Демонстративно отказывается воевать, давит меня добротой, размазывает по стенам человечностью, припечатывает к попу доверием? Ой, какое неприятное щекочущее чувство в горле! Вроде как и напакостить хочется, и не можется, потому что он мою совесть невидимым заклинанием связал.
– Ваш кофе, Андрей Владимирович, – нервно поставила перед ним чашку. – Что вы задумали?
– Ничего, – босс уже просматривал документы, готовясь к совещанию. – Просто заметил, что ты все-таки чем-то похожа на своего отца, и если твой талант не занять бумажками и бесконечным упорядочиванием, то ты скоро начнешь играть в тетрис, чтобы не уснуть.
Я глаза расширила и умолчала о том, что вчера полдня проиграла в телефон. Не в тетрис, правда, но он попал почти в яблочко. Накатила непонятная злость:
– Нет-нет! Андрей Владимирович! Даже если вы ближайшие полгода будете изображать из себя человека, я все равно вас буду донимать, ясно?
Он поднял лицо и едва заметно улыбнулся.
– Хочется воевать так, что руки чешутся? Понимаю. Ты мне тоже нравиться не начнешь. Потому воевать я с тобой буду, но в свободное от работы время.
– Это еще что значит?
– Надеюсь, со сном у тебя проблем нет? Потому что скоро начнутся. Да, Таня, я всегда буду где-то поблизости, чтобы тебя трясло от каждого шороха!
– В каком это смысле? – почему-то в его иронии я услышала почти отчетливую причину для паники. – Вы преследовать меня будете после работы?
– Неплохой кофе, кстати. Спасибо, что без плевка. Можешь идти.
Вышла, потому что не знала, что ответить. И уж тем более не могла себе позволить показать страх. Владимир Александрович помог отцу с арендой квартиры, то есть мой босс наверняка знает, где я живу. И что он сделает? Завалится посреди ночи и... протоколы заставит составлять? В каблуки меня насильно нарядит? Смешно и нелепо! Но зато подобного никто не сможет увидеть, в офисе будет притворяться дрессированным начальником, а выводить в свободное от работы время, чтобы дело не страдало. А он хитер, гад симпатичный. У таких вместо мозга клубок хитрых змей, щедро политых самолюбованием. Такие, действительно, ни перед чем не остановятся...
Теперь о предстоящей встрече с его родителями я думала с еще большим волнением. Поначалу собиралась ориентироваться по ситуации, но потом решила бить напролом.
Вошла в указанный ресторан, сразу нашла их взглядом. Радостно, как будто меня распирало от восторга, улыбнулась и поприветствовала Владимира Александровича и его супругу. У нее были серьезные проблемы со зрением, и оттого возникала небольшая неловкость. Женщина смотрела вроде бы прямо, но как-то сквозь, не фокусируя взгляд, и было неясно, что именно она разглядывает и видит ли вообще хоть что-нибудь. Потому я ежилась и пыталась не обращать внимания на ощущение сканирования.
Минут пять мы угрохали на ванильные приветствия, вопросы о самочувствии отца и обсуждения моего нового жилья. Благодарить за эти несколько минут пришлось раз десять – вот буквально любой мой ответ заканчивался обязательной формулировкой «спасибо вам за помощь», отчего уже не только я, но и они начали напрягаться. И постепенно разговор перетек в допрос, чего примерно я и ожидала:
– Танечка, – предельно мягко, но все-таки давил Владимир Александрович. – Мы очень не хотим вмешиваться в дела сына непосредственно. излишний контроль мешает нормальной работе, снижает самооценку. Но притом и уверенности нет, что он все делает правильно. Потому я очень хотел бы услышать твое мнение на этот счет. И не сочти это проверкой твоего профессионализма... мы ведь ему не чужие люди.
И я дала себе волю, позволяя словам течь спокойно и без лишних эмоций:
– Прекрасно понимаю ваш интерес! Думаю, и мой отец места себе не находит, переживая, как я справляюсь. А из моих рассказов он вряд ли может представить всю картину, как и вы – из рассказов Андрея Владимировича.
– Какая умная девочка, – Владимир Александрович стал похож на довольного кота.
Что-то не понравилось мне в его реакции. До сих пор я его представляла открытым и душевным человеком, но в этой улыбке было другое – какое-то ощущение победы, что ли. Он что же, помогал мне только затем, чтобы я потом за его сыном наблюдала? Потому сейчас так предвкушающе лыбится? А у них с сынком много общего.
Но сомнения не отразились на моем лице.
– Спасибо, Владимир Александрович. Если я смогу вас хоть чем-то успокоить, то все расскажу. Андрей Владимирович прекрасный руководитель, он все держит под контролем и быстро перестраивается, – в произнесенном была часть правды, но мне-то хотелось сделать упор на совсем другое. Я только ждала, когда разговор перейдет к этому естественным образом.
–А отношения с подчиненными у него как?
– Они его очень уважают! И боятся, что скорее всего и является следствием этого самого уважения. Я не думаю, что вам стоит переживать о его качествах... руководителя.
Выделила последнее слово специально. Внимательный мужчина обязан был заметить, и его бровь чуть заметно приподнялась.
– Продолжай, – поторопил он. И сам же не выдержал: – Какие-то другие качества вызывают в тебе сомнения?
Я опустила взгляд в тарелку, изобразила смущение. И заговорила чуть тише:
– Не знаю, стоит ли о таком рассказывать вам... Поскольку это совершенно не относится к деловым вопросам.
– Говори уже! – он едва сдержался, чтобы не повысить голос.
– Ну... – я демонстративно задумалась, – мы все-таки в России живем, а не в какой-нибудь загнивающей Европе. У нас и порядки другие, и традиции... Даже не представляю, стоит ли вопрос обсуждения...
– Говори! – теперь они уже рявкнули на меня оба. Я очень правдоподобно вздрогнула.
– Поймите правильно, я очень вам благодарна за эту работу, за опыт, который безусловно там Приобретаю... Но у меня есть легкие подозрения... – я медленно подбирала слова, которые подобрала еще за час до этой встречи. – Что Андрей Владимирович склонен... как бы это выразиться? Выходить за рамки рабочих отношений с симпатичными ему сотрудниками.
– домогательства? – ахнула Людмила. Мне в последнюю очередь хотелось бы расстраивать эту бедную женщину, но кто ж ей виноват, что сынок таким уродился?
Тяжело вздохнула и кивнула:
– И боюсь, не только к женскому полу, – выдавила едва слышно. – Возможно, просто слухи. Но страх подчиненных перед Андреем Владимировичем, вероятно, связан не только с уважением... Вы должны понимать: у многих семьи, кредиты... некоторые из которых и предоставил ваш сын...
Наверное, я немного переборщила, поскольку мужчина совершенно изменился – он разинул рот и побледнел, не в силах выдавить из себя ни слова. Его жена почему-то смотрела сквозь меня довольно спокойно, а потом сказала непонятное:
– От тебя пахнет ложью!
Чем пахнет? Я недоуменно уставилась на нее. Ну, конечно, мать же. Мать в самую последнюю очередь поверит в то, что ее сын не идеален. Или я все-таки перегнула палку? Потому нахмурилась и добавила:
– Возможно, это просто слухи! Я решила, что вы хотите знать и о них!
– Так все-таки слухи? – она сощурилась.
– Слухи, – признала я, начиная бояться теперь и эту женщину. А потом вспомнила и добавила уверенно, не отводя взгляда от ее белесых глаз – вряд ли она отчетливо это видела, но решимость во мне позволяла так себя вести. Повторила:
– Слухи, потому что никаких доказательств мне никто не предоставлял. Однако же сегодня утром Андрей Владимирович открытым текстом мне сказал, что намерен общаться со мной во внерабочее время. Подождите, попытаюсь вспомнить дословно. «Да, Таня, я всегда буду где-то поблизости» и «С тобой буду общаться в свободное от работы время», примерно так.
– А теперь ложью не пахнет... – женщина бессильно откинулась на спинку стула.
Владимир Александрович резко отодвинул от себя тарелку с потрясающим рагу.
Аппетит, наверное, пропал. Я не улыбалась, все силы уходили на это. Теперь попробует босс ко мне домой заявиться – один звонок, и больше доказательств не потребуется.
– Но я не понимаю! – сокрушалась женщина. – Андрей – красивый, умный мальчик! Зачем ему такое? Зачем кого-то заставлять...
Я пожала плечами и выдала самое подходящее объяснение, как будто оно кому-то здесь было неочевидно:
– Власть кружит голову многим.
Владимир Александрович отмер, но теперь говорил сдавленно:
– Я проверю эти слухи, Таня. И понимаю твое негодование... Вот только прошу тебя, не увольняйся. А если уж мой сын перейдет границу, я встану первым на твою защиту. Это же... как-то в голове не укладывается...
Мой телефон зазвенел, и, глянув на дисплей, я невольно выругалась:
– Помяни черта... Простите, я должна ответить.
Встала из-за столика и отошла. Просто не хотелось, чтобы наш разговор услышали. Ведь Андрей Владимирович пообещал выглядеть дрессированной собачкой. Вдруг он сейчас очень вежливо, приветливо и профессионально разговаривать начнет? Попробуй потом докажи, что именно в этот момент он притворяется!
Но он не притворялся:
– Отойди от родителей, чтобы не слышали!
–Уже.
Внутри похолодело. Откуда он знает, с кем я обедаю? Я говорила об этом только Коле, тот вряд ли бы сдал. Или он следил за мной, когда я выходила из офиса?!
Заозиралась в панике, словно собиралась его увидеть прямо здесь.
– Что ты уже успела доложить, шпионка?
Я старалась, чтобы мое волнение в голосе не отражалось:
– Много чего, Андрей Владимирович. И всего лишь каплю правды для правдоподобности.
– Расскажи, – ответил мягко, я услышала в тоне улыбку.
И улыбнулась тоже:
– Я не обязана, но расскажу. Жаль, что не вижу сейчас вашего лица. Я им заявила о домогательствах в мой адрес и не только мой. Что вы там говорили про войну во внерабочее время?
– О! Хитро! – восхитился он. – Думаешь, кислород мне перекрыла?
– Думаю, что если вы теперь просто поздороваетесь со мной вне офиса, я автоматически стану правой по всем вопросам.
– Стерва, – он произнес это беззлобно, а просто как признание моих заслуг. – Хорошо. Один-ноль на сегодня, так даже интереснее. Вот только ты не очень хорошо себе представляешь моих родителей. Они тоже не так просты, как кажутся.
– Да нет, – я перевела взгляд на наш столик. И признала: – Представляю. Вы пошли характером в отца, а ваша мама необычайно проницательна. Но мне удалось провести и ее.
– Молодец, – зачем-то похвалил он. – Это все, чем ты меня облила?
– недооцениваете, Андрей Владимирович! Вы у нас и к мужчинам так же пристаете. Кстати, а ведь так теперь отлично объясняется, зачем вы кредитовали Николая Николаевича на покупку квартиры! Только ли его?
– Молодец! Свежо! – он будто бы смеялся. – С Николаем Николаевичем я как-нибудь сам разберусь. Но если ты все правильно преподнесла, то они сейчас только о нем и думают.
По их лицам, по быстрым взволнованным разговорам за нашим столиком сейчас я пришла к тому же выводу.
– Так что? – продолжила я. – Уволите? Или мне разгоняться дальше?
– Ни за что, – отрезал он со смехом. – Я бы еще тебе не проигрывал, маленькая дрянь. Я сейчас мог бы двумя фразами сравнять счет и выбиться в лидеры. Так, что ты в себя бы приходила до следующего квартала.
– Жду не дождусь!
– М-м... Пока нет. Козырные карты в начале партии не выкидывают. Приятного аппетита, Танечка. Жду в офисе, мне нужен секретарь. А раздавлю я тебя позже, наслаждаясь процессом.
Хм. Что-то в его настроении мне не понравилось. Совсем не расстроился, даже не разозлился толком, а будто какой-то азарт поймал. Ну ладно, посмотрим кто кого.
Обед, правда, быстро свернулся. И допрашивать меня больше никому не хотелось.
Владимир Александрович на прощание потребовал, чтобы я обратилась за помощью к нему, если вдруг его сын все-таки продолжит недопустимое отношение ко мне. И чтобы я без стеснения звонила ему всякий раз, как только захочу рассказать о том, что происходит в офисе.
И ни слова об увольнении! Ни слова о том, что меня требуется немедленно спасать от тирана и деспота! Похоже, босс не слишком преувеличивал, назвав меня «шпионкой». Его отцу нужна именно шпионка, а остальное неприятно, но, с его точки зрения, терпимо. Все же после этого обеда осталось двоякое чувство: я вроде бы донесла то, что хотела, обезопасила себя от нападений вне офиса, но притом привкуса полной победы не ощущалось.
Глава 12. Андрей
– Пока здесь будем жить вместе, – оповещал я Колю, пока он осматривал одну из спален в новой квартире. – Изобразишь ее соседа, а мне больше жить негде!
– Да поживем! – друг был счастлив. – Здесь столько места, что еще и футбольную сборную сможем расселить. Если стопками.
– Обойдемся без футбольной сборной! – я смеялся от зашкаливающего настроения. – Хватит с меня и одного любовника. Мы с тобой, оказывается, спим вместе и уже давно! Мои родители посчитали тебя, вероятно, самым симпатичным из моих друзей, потому уж извиняй.
– Не преувеличивай, – друг отмахнулся. – У тебя больше нет друзей! Но как ты успеваешь шпиндолить весь коллектив – ума не приложу! Родители-то себе как это представляют?
– Понятия не имею. Но с легкой подачи Танечки, я стал смешанно-ориентированным. Ей ли не знать о моей ориентации? Так руки и чешутся пойти и продемонстрировать ей эту самую ориентацию.
– Этот орган, который чешется, называется не «руки», Андрей. Но что ты будешь делать дальше? Репутацию она тебе перед отцом здорово подмочила!
– И что с того? – я и не думал расстраиваться. – Других сыновей у него все равно нет. Повыносят мозги да успокоятся. Зато сама Танечка мне и показала масштабы войны, теперь у меня руки развязаны для любых действий!
– Повторяю, этот орган называется не «руки»! – хохотал друг – Хоть бы мать пожалели! Вы оба!
– А мама в порядке, – заверил я. – Я маме совершенно честно соврал, что по гроб жизни влюбился. И потому мою несдержанность секретарша немного неправильно восприняла, но я возьму себя в руки и начну ухаживать, как полагается. Маман у меня натура романтичная, быстро поверила. Или была готова поверить во что угодно, кроме того варианта, что я трахаю всех мальчиков и девочек в офисе. Обрадовалась даже, от облегчения.
– Андрей, ты видел, какой тут шикарный бар? – Коля попеременно открывал все шкафчики и дверцы. – Пустой только. Вообще дизайн офигенный, не хуже, чем в твоей был.
– Ага. Еще бы за такие деньги он был хуже! – рассмеялся я. – Ну и к Танечке близко, а ради этой цели я бы плюнул и на комфорт. Хотя отцу все-таки о моем переезде лучше пока не знать. А то в самом деле вызовет мне или психиатра, или футбольную сборную, чтобы я всех сотрудников шпилить перестал. А мне некогда еще и с ним воевать. У меня есть Танечка!
– Совсем болезный на голову стал, друг И что ты намерен делать с ней дальше?
– эта любопытная сволочь еще бы попкорн вытянула из кармана для полноты образа.
– О-о! Теперь я ее раздавлю беспощадно! И нет, не уволю, но эта стерва будет бегать на цырлах и вырабатываться передо мной из последних сил. Я нашел все ее слабые места, и теперь...
Меня прервало вежливое покашливание. Я раздраженно повернулся к двери, где мялся мужик в мятом костюме и с папкой в руках.
– Ну что? – спросил я его, раз уж он так нагло осмелился вмешаться в наш дружеский диалог.
– Простите, что прерываю, но мне оформлять документы на покупку, или вы еще подумаете?
Жалкий он какой-то. Бледноватый, глазки бегают, выглядит так, как будто под паркет хочет провалиться. Неужели у такого солидного застройщика не нашлось представителя посолиднее?
– Оформляйте! – облагодетельствовал я. – Я могу въезжать прямо завтра?
– Ок-к... – он почему-то начал заикаться, глядя на меня, – ок-коло месяца займет полная регистрация права собственности. Законы. Формальности. Бюрократия.
Простите, – последнее слово прозвучало не в тему, но зачем-то прозвучало.
Мы с Колей переглянулись. Месяц?! Да через месяц я уже снова забуду, как Танечка выглядит! шагнул к этому дрожащему мужичку и прищурился, спросил как можно мягче:
– Но ведь есть какой-то способ ускориться, правда?
Он прикрыл глаза, словно внутри у него была встроена компьютерная программа, которую он запустил. Потом, к моему облегчению, медленно кивнул:
– Есть. Наши юристы заключат с вами предварительное соглашение с авансовым платежом. Прецедент уже создал Владимир Александрович, который тоже недавно стал нашим покупателем.
Усмехнулся. Представляю своего отца на моем же месте. Он тут уже до меня всех по струнке вытянул, а я уже пришел на готовые «прецеденты».
– Вот и славно, – радостно похвалил я его за усердие. – Только не понимаю, почему я до сих пор вижу вас, а не ваших юристов.
Тот развернулся и вылетел в подъезд, что-то недовольно бурча. Кажется, тоже радовался – тому, что у моего отца нет других детей и близких родственников, иначе ему было бы полезнее для здоровья сменить профессию. Коля подошел и дружески хлопнул по плечу.
– Андрей, а ты еще удивляешься, почему все вокруг тебя считают сволочью. Ты просто потрясающ в этой роли.
– Спасибо, – я не понял сути комплимента, но отсутствием воспитания не страдаю.
Ну и пока ехали в офис строительной компании, продолжили разговор. На этот раз говорили тише, а то представитель компании, который от нас сбежал на переднее сиденье рядом с водителем, большой любитель подслушивать.
– Так какие планы с Таней? – интересовался друг.
– Пока притихну, предоставлю ей полную свободу действий и слов, буду только провоцировать на нужные эмоции. Рано или поздно наша старая интрижка всплывет, тогда она наговорит много полезного. Сделаю аудио-нарезку и дам послушать ей. В идеале именно она станет выглядеть девицей, которая так и рвется в мою постель. Так чего после этого будет стоить ее клевета? Больше всего она боится разочаровать своего и моего отцов, но когда услышит досье в своем исполнении, то поймет, что у нее больше нет выбора – слушаться меня или продолжать показывать характер.
– Шантаж? – разочарованно протянул Коля. – Как-то мелко. Я надеялся на больший размах.
– Будет и размах. Недели через две организуешь новоселье, пригласишь ее со всеми друзьями, как и обещал. Там я устрою настоящую феерию. Пиджак тоже свою роль сыграет, ему давно пора возвращаться на арену. И после этого она или сама напишет заявление, чем признает поражение, или станет послушной овечкой.
Мне уже все равно, лишь бы показать, кто из нас сверху.
– М-да...
Коля был как будто чем-то недоволен. Наверное, нужны подробности предстоящей мести, но я ведь собираюсь сделать сюрприз! Пусть потерпит, мой любопытный товарищ. Нет, ну это надо же было такое придумать, что мои родители весь ужин нервно вздрагивали и косились на меня, как на подкидыша! Держись, Таня, ты меня не пожалела, так с чего я буду жалеть тебя? Но на самом деле я все еще оставлял ей пути для отступления – и только лишь потому главное блюдо отложил на две недели. Если одумается, если станет вести себя по-человечески, то и я неизбежно размякну. отомщу немножечко, для морального удовлетворения, но не буду включать полное вооружение. Не такая уж я и сволочь, как считает лучший друг И уже на следующий день Таня доказала, что одумываться не намерена. Работала-то исправно: звонки, документы, расписание – все в идеальном порядке. Юристы, экономисты и почему-то охрана обожали ее уже хором, громко и в полном составе.
За час напомнила мне о важной деловой встрече. Я отложил оставшиеся дела до завтра. Презентация в художественной галерее от очень важного клиента, потому надо успеть переодеться в смокинг. Открыл шкаф, но заказанного костюма там не оказалось, а свои вещи в новое жилье я перевезти просто не успел. По затылку уже обдало неприятным предчувствием, но все же вышел в приемную и спросил спокойно:
– Таня, мне костюм должны были утром доставить, спецзаказ.
– Да, да! – спохватилась она, отставила чашку с кофе и вскочила с места. – Забыла перевесить в шкаф, простите, Андрей Владимирович!
И протянула мне плечики с наглаженным, новеньким... костюмом.
– Что это? – голос немного подвел.
– Я решила, что черное – слишком мрачно, Андрей Владимирович. Потому потребовала от вашего имени изменить заказ. Правда, так праздничнее?
Это был розовый цвет. Темный, глубокий, но розовый. В то-о-оненькую полосочку.
Тоже розовую, но светлее. Цвет почти полностью отражал мое настроение, хотя выглядел для этого недостаточно кровавым. И даже немного блестел. Или у меня в глазах блестело от навернувшихся слез?
Я клялся себе, что не буду на нее орать, что меня упрекнуть будет не в чем, но в данный момент на соблюдение этого обещания разом ушло несколько килограммов нервных клеток. Закрыл глаза на две секунды, открыл. Произнес так спокойно, как вообще был способен:
– Ничего страшного. Поеду в своем.
– Отличный выбор! – похвалила она, а потом подхватила свой кофе и щедро плеснула мне в грудь. – Ой! Я такая неловкая!
Сглотнул. До выхода не больше пяти минут, иначе опоздаю. Горячая жидкость проникала сквозь плотную ткань и неприятно грела кожу. Но я не опустил голову, чтобы посмотреть – глядел неотрывно в ее глаза. Интересно, с чего она так уверена, что я прямо сейчас ее не прибью на месте? Танечка явно обо мне лучшего мнения, чем есть на самом деле. Но месть надо подавать холодной. Как можно холоднее. Через две недели она будет рыдать передо мной и жалеть не только об этом эпизоде...
Снова перевел взгляд на жуткий розовый костюм, который минуту назад нервно откинул на стул, и произнес ровно:
– Похоже, у меня не осталось выбора из-за твоей неловкости. Таня, ты едешь со мной.
– Правда? – она почему-то обрадовалась. – Ни разу в жизни не бывала на таких помпезных мероприятиях!
окинул взглядом ее с ног до головы: приталенная белая блузка, длинная узкая серая юбка до колена – образец идеального стиля. На фоне ее я буду выглядеть розовым грустным клоуном. И это было выше моих сил. Медленно взял с ее стола ножницы, наклонился.
– Вы что делаете?! – взвизгнуло исчадие ада.
– Бахрому, – выдавил я. – Спонтанное дизайнерское решение, Таня.
– Вы не имеете права портить мои вещи!
– Да что ты говоришь... Стой смирно. Или я случайно тебя пораню.
– Нет! Эй! – верещала она, пытаясь выхватить подол из моего захвата.
Я просто резанул вверх. Получилось криво – так даже лучше. Она резко выдохнула, а потом выпалила:
– Ну и ладно! Мне-то что? Я никого из этих людей не знаю, плевать на их мнение!
В отличие от вас!
– Все верно, – я сделал надрез поглубже и принялся за второй. – Кстати, там будет присутствовать и мой отец. Видишь ли, в чем дело, Таня, мы с тобой перед ним должны выглядеть идеальной производственной парой, потому не дергайся.
Она нервно хохотнула, но зато позволила мне ее развернуть боком. Еще пара разрезов, совсем другое дело!
– Идеальной с вами парой? Давайте тогда я сама, Андрей Владимирович! А то у вас руки от злости дрожат, не совсем криво получается!
– Нормально у меня получается. Ты там, главное, улыбайся, как будто все в порядке. Я тоже постараюсь.
– Ха! Уверенно улыбаться я умею получше вас!
Мне понравился ее настрой. Сумасшедшая девчонка, с такой только и воевать.
В общем, через полчаса мы входили в освещенную тысячами огней галерею, высоко подняв головы. Я подставил ей локоть – она приняла без вопросов.
Хотелось бы, чтобы кто-то, посмотрев на нас, сразу рухнул в обморок – это ознаменовало бы торжественность нашего шествования. Но многочисленным гостям как будто было пофиг. Или все дело в том, что мы и сами не думали стесняться? А когда у людей такие самодовольные улыбки, то и любые смелые «дизайнерские решения» выглядят так, будто задолго до этого планировались.
Вот только отец не удержался. Уставился на нас ошарашенно, когда мы еще подходили:
– У вас, бедняг подходящей одежды для такого приема не нашлось?
Я и бровью не подумал повести:
– По ошибке прислали не тот костюм. А Таня меня просто поддержала.
– Ну... – он вдруг задумался, а потом наклонился и с каким-то удивлением затараторил: – Слушайте, а ведь подобный случай был и у нас с Георгием Константиновичем! Гавайские рубахи, на приеме у дипломатов! Серьезно! Я тогда совсем зеленый был, так переволновался, что забыл деловую рубашку закинуть, только несколько для отдыха – яркие, вырвиглазные! И Георгий заявил, чтобы я его рубашку надевал, а уж ему позориться. Но я отказался наотрез – сказал, что вдвоем и пойдем, как попугаи. Потому что дело не в одежде, а именно в этой самой взаимной поддержке. И знаете, я тогда самую выгодную сделку с начала открытия заключил, никому и дела не было до моего внешнего вида, а внутренняя уверенность появилась. Несмотря ни на что, я рад, что вы начали с того же!
Мы с Таней переглянулись и синхронно вздохнули. Что бы мы ни вытворяли, отец видит только повторение истории о его идеальном взаимопонимании со своим секретарем. Уверен, даже если бы он нас застал, вырывающими друг другу волосы, то и для этого подыскал бы какой-то похожий случай из собственной практики.
