Текст книги "Злобный босс, пиджак и Танечка (СИ)"
Автор книги: Оксана Алексеева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
Оксана Алексеева
Злобный босс, пиджак и Танечка
Глава 1. Таня
Злобный босс был воистину злобным. В том самом, библейском, смысле – когда вся аура полыхает адским огнем, а воображение запросто дорисовывает рога и копыта в дополнение к общему впечатлению. И с каждым его словом в помещении становилось все жарче.
– Отец, я не собираюсь брать на работу твою протеже! Тебе ли не знать, что это одна из самых важных должностей в компании? И уж точно я не рискну брать девицу без опыта и нужных навыков!
К счастью, на меня он не смотрел, только мазнул взглядом на входе и тут же увлекся спором с отцом. Вообще как будто не видел. А может, и не видел, раз не стеснялся снабжать меня эпитетами. И я радовалась этой удаче – если бы глянул, то я сразу бы и провалилась сквозь пол, не постеснялась бы пробить Землю насквозь и очутиться в другом, любом другом месте. Потому что я его сразу узнала.
Узнала, обмерла, одеревенела, местами покраснела, местами побледнела, и внимательно слушала его речь, втайне надеясь, что он сможет докричаться до Владимира Александровича за нас обоих.
Но основатель и бывший директор компании был непреклонен:
– Нет, Андрей. В данном случае я настаиваю. Или мое слово в этих стенах уже ничего не значит, раз я на пенсии?
– Так и возьми ее себе в ассистентки!
– Зачем? – пожал плечами старик. – Страницы утренней газеты переворачивать?
Георгий Константинович, отец Танечки, не просто был моим секретарем – он был моими руками и ногами. Другом и самой верной поддержкой. Я и вспомнить не смогу все случаи, когда он меня выручал из бед, сколько ночей мы просидели рядом за работой, сколько конфликтов ему удалось уладить, пока я только вставал на ноги! И фирма, которую ты наследуешь, в нынешнем состоянии находится отчасти благодаря и ему. Нет, сын, честь обязывает меня помочь этому человеку, потому я даже не настаиваю – приказываю. Если ты, конечно, все еще хочешь быть гендиректором.
Серые глаза молодого человека сузились до узких щелочек, и я точно разглядела две красные молнии, полыхнувшие из них.
– Хочу?! А у тебя есть другие дети? Ну, так давай, пусть кто-нибудь из них уже займет эту должность!
– Других нет, – его отец развел руками. – Но ультиматумы я тебе ставить не позволю. Все, Андрей, дело решено. Ты берешь Татьяну на полгода, потом разойдетесь, если не сработаетесь. Зато у нее в трудовой книжке появится тот самый упомянутый тобой опыт работы.
Тот резко выдохнул:
– Так может, Георгия Константиновича и взять? Ее отец хотя бы ценный сотрудник!
Я лучше закрою глаза на его возраст, но получу профессионала!
– Нет, сынок, жизнь, как видишь, на месте не стоит, – мужчина сильнее оперся на край стола, намекая на свою немощность. Хотя и теперь немощным он выглядел в последнюю очередь. – Надеюсь, мы договорились.
– Нет!
– Договорились. Танечка, за мной.
Я поспешила за стариком из кабинета и была только рада вырваться на свежий воздух. Владимир Александрович объяснял на ходу:
– Выходишь завтра. И ты уж постарайся, сделай милость. Я не стану извиняться за то, что ты была вынуждена все это выслушать – ничего страшного, переживешь.
И у идеального секретаря должны быть крепкие нервы. Так что считай первым уроком.
Я не смогла ничего ответить. Ситуация складывалась катастрофически неприятной.
Да, мой отец всю жизнь проработал на Владимира Александровича. Сейчас, получая приличную пенсию, часто вспоминал о своей насыщенной жизни. Здоровье его было подорвано смертью моей мамы несколько лет назад, тогда отец и решил уйти на заслуженный отдых, чтобы уделить максимальное внимание детям. Мои старшие брат и сестра после института отправились в Москву, чтобы там попытать счастья с карьерой и не сидеть на шее отца. Я же, получив образование, обнаружила то же, что прежде меня они, – в небольшом городе никто из работодателей с распростертыми объятиями зеленых выпускников вузов не ждет.
Но не последовала примеру старших, а осталась. Ведь кому-то нужно приглядывать за отцом.
И вот они случайно встретились – бывшие начальник и его верный секретарь.
Владимир Александрович ничего слушать не хотел, потащил нас с отцом в кофейню, чтобы узнать все подробности жизни. Их связывало намного больше, чем годы совместной работы, – прочное взаимопонимание и многолетняя дружба. И Владимир Александрович, едва услышав о моих поисках работы, тут же сообщил, что вопрос решен. В этом есть даже некая судьбоносная ирония: теперь его сын управляет компанией, так почему бы дочери его надежного помощника тоже не передать по наследству должность? Я была смущена предложением, но все же согласилась. В этом случае и отцу будет проще. У самого него глаза заметно загорелись, что неудивительно. Он часто вспоминал свою работу и, наверное, пришел в восторг от того, что я могу пойти тем же путем.
Когда вдвоем возвращались домой, я сказала отцу:
– Мне как-то неловко устраиваться по такой протекции.
– Глупости, – улыбнулся папа. – Танюш, ты характером в меня пошла – такая же ответственная перфекционистка, но без грамма амбициозности. И уж я-то точно могу сказать, что за всю жизнь ни разу не чувствовал себя на работе ненужным, ни разу не беспокоился о завтрашнем дне – какие бы кризисы ни случались вокруг, я всегда был уверен в своем месте. Ни разу я не сталкивался с неуважительным отношением или хамством. Поверь, таким похвастаться могут немногие. Если Андрей похож на своего отца так же, как ты на меня, то вы непременно сработаетесь! Прояви себя – и он станет тебе даже не начальником, а человеком, который от тебя зависит.
–А если он не похож?
– Тогда через полгода у тебя будет прекрасная запись в трудовой, с которой ты сможешь пойти в другие компании. И, давай уж начистоту, у меня камень с души свалился. Всех детей поднял, все пристроены – наконец-то смогу и собой заняться.
– Это ты о чем?
– О личной жизни, Танюша! Я не так уж и стар, чтобы ставить на себе крест!
Я от изумления даже рассмеяться не смогла:
– Намекаешь, что именно я тебе личную жизнь строить не даю?
– А кто же? – с усмешкой ответил папа. – Сегодня же посмотрим объявления об аренде квартир. Пора нам уже с тобой разъезжаться и приходить друг к другу в гости. В свободное от личной жизни время.
Я лишь глазами хлопала. Ведь еще думала, что жертву приносила – оставалась с престарелым отцом! А оно вон как выглядит с его стороны?
И я воодушевилась. Действительно, просто постараюсь сделать все возможное – сама о себе узнаю, подходит ли мне такая работа! Да и в отдельной квартире жить все же хотелось. Мне двадцать два, самое время вылетать из-под родительского крыла.
Да вот только встреча с Андреем Владимировичем прошла совсем не так, как я предполагала. Он был недоволен – но это ничто по сравнению с остальным: я его узнала! Вот прямо в первую же секунду, как зашла в кабинет. Узнала и не могла поверить в подобное совпадение.
Дело было в тот день, когда мы с группой обмывали дипломы в ночном клубе. А я за годы студенчества к настолько пьяному веселью привыкнуть как-то не успела. И в шумной компании не заметила, где осталась та самая граница. В общем, я и стянула с нашей Анжелики белый парик-каре, и на барной стойке успела отметиться под какую-то польку, раз уж выглядела теперь сама на себя не похожей, и к шесту пыталась прорваться, а потом запила все это еще парой коктейлей. Вот тогда и подошел он. Поставил руки на стойку по обе стороны от меня, не обращая внимания на синхронный вздох одногруппниц, и шепнул мне в макушку:
– Потанцуем?
Я развернулась на высоком ступе и... и согласилась на все, что он уже предложил или собирался предложить. Таких парней вблизи и в такой кондиции опьянения мне раньше видеть не доводилось. Какой-то совершенно, абсолютно потрясающий – красивое лицо, глаза с прищуром, темные волосы и даже стиль. Я вообще не считаю, что мужчину каким-то образом можно оценивать по одежде – это как-то противоестественно. Но в тот момент меня потрясло в нем все – даже расстегнутый неделовой пиджак поверх черной футболки.
И через пять минут я забылась окончательно – от его взгляда, от прикосновений.
Целоваться мы начали до того, как назвали друг другу имена. В свое оправдание хочу сказать, что подобного раньше со мной не случалось – ну, чтобы я так сразу отдалась порыву. Но в тот вечер меня просто понесло. Потому что он был пьян и сходил с ума. Потому что я была пьяна и тащилась оттого, как он сходит с ума.
Потянул меня к выходу – я и не думала сопротивляться. Один раз живу! И тогда даже не предполагала какое-то продолжение отношений. И никак не могла вспомнить его имя, выкрикнутое еще на танцполе. В такси мои руки уже вытаскивали его футболку из джинсов, так хотелось провести пальцами по животу.
А он смеялся и повторял, что в его пиджаке я смотрюсь немыслимо горячей.
Небольшая заминка в прихожей какой-то шикарной квартиры: он стаскивает с меня свой же пиджак, откидывает на пол, тянет вверх подол платья. А я Задыхаюсь от поцелуев в шею и от того, как сам он задыхается. Мы начали прямо в прихожей, даже толком не раздевшись. Я стонала от каждого толчка внутри и обвивала его ногами, пока он сильными руками удерживал меня. Продолжили уже на чем-то мягком и удобном. Хмель еще не выветрился, и, возможно, только благодаря своему состоянию я отпустила себя на волю и испытала первый в жизни оргазм.
Это был самый впечатляющий вечер в моей жизни, но...
Уже через пять минут он, лежа на спине с закрытыми глазами, вдруг сообщил:
– Слушай, ну это просто потрясающе. Деньги на тумбе. Дверь захлопни.
И марево сразу спало, я протрезвела за две секунды. Он принял меня за проститутку? Неужели был настолько пьян, что не смог отличить приличную девушку от шлюхи? Или дело в моих танцах на стойке? Или в том, как я сама к нему льнула и пыталась раздеть уже в такси? Или в этом чертовом белом парике – просто символе фальшивости. Нет, я сразу не рассчитывала на любовь на всю жизнь – даже в том пьяном тумане никаких планов не строила, да и нечем их было строить. И, наверное, была готова к чему угодно, но только не к такому...
Деньги я, конечно, не взяла. Но подхватила пиджак с пола и накинула на плечи.
Ночь прохладная, почему я еще и мерзнуть должна после такого морального потрясения? Уже на улице нырнула в карман и вытащила оттуда кредитку и водительское удостоверение. Не раздумывая, просто выбросила их в первую мусорку. Такая маленькая месть, хоть чем-то успокаивающая душу.
Отзвонилась подругам, которые были свидетелями начала моего страстного и короткого романа, соврала, что просто обменялась с «красавчиком» телефонами и поехала домой, поскольку веселиться уже не могла. Лена выдала разочарованный стон, но я повторила легенду еще более уверенно. Произошедшее было настолько стыдным, что я не собиралась никого в это посвящать. Самое противное было то, что он мне понравился! Не просто стал первым попавшимся в период полностью неосмысленных действий, а понравился. Потряс чем-то, хотя мы даже несколькими фразами не перекинулись. И хоть я не принимала никаких решений, просто отдалась страсти, но теперь было крайне неприятно все это осмысливать.
Повторяла себе, что еще повезло – мой незнакомец додумался воспользоваться презервативом. Но утешение как-то не особенно помогало.
Со временем история эта в памяти немного стерлась – я приложила к тому немыслимые усилия. Помогало и то, что никто не был в курсе, а значит, не напоминал. Только дизайнерский пиджак в пакете в дальнем углу шкафа. Но я не собиралась его выкидывать – пусть всегда будет мне напоминанием о вреде спиртосодержащей продукции.
И вдруг я вижу его... кричащего о том, что ему протеже отца на работе без надобности. Вижу, слышу и офонареваю. И думаю только о том, что тот самый белый парик, вероятно, сейчас спас меня от позора. Хотя, быть может, такие мужчины вообще своих одноразовых девиц запоминать не приучены, но если бы он меня узнал, то я точно кинулась бы в окно от стыда.
Итак, я получила работу. Мой начальник против такого решения, но ничего не может сделать. Я против такого решения, но не придумывается ни одной достойной причины для отказа. Как минимум, полгода нам придется работать вместе и выносить присутствие друг друга. Он, кажется, со второго взгляда меня возненавидел. Но моему милому боссу не представить, как сильно я ненавижу его.
Глава 2. Андрей
Достало все до чертиков. Серьезно. Никто, вообще-то, отца с поста не выгонял, он сам решил внезапно устать. А почему бы и нет, раз я тут такой здоровский уродился? Да я и не был против – всегда знал, что это и есть мое будущее.
Наследники крупных компаний не выбирают между геологией и изящными искусствами. Транспортный бизнес, в принципе, занимательное времяпрепровождение, получше многих других. Прибыльный, перспективный, не подверженный излишним колебаниям. И да, я признаю, что все беды пришлись на первые десять лет после открытия – всем этим занимался отец. И он даже имел право устать, но лучше бы он устал еще через десять лет. До тех пор меня все устраивало: пока учился, набирался опыта стажером, потом штатным сотрудником, после института отец определил меня на должность начальника финансового отдела. Поначалу привыкал, потом освоился, и все же не находился под тем же моральным грузом, что сейчас. И вдруг в двадцать восемь папочка обрадовал новостью, что теперь фирма моя – твори, что хочешь, сынок, флаг тебе в руки, а мы с мамочкой то на Гаити, то в Антарктиду. Мир посмотреть, себя показать, раз мы все в жизни уже нужное сделали.
Я многократно слышал от отца про его незаменимого помощника, который секретарствовал почти со дня основания еще первого мелкого офиса. Слышал и понимал всю значимость подобной поддержки. Отец, когда прочно встал на ноги, помог Георгию Константиновичу с благоустройством в центре города, а когда жена того умерла, взял на себя организацию похорон. И очень сожалел о том, что старый друг был вынужден покинуть свое место по состоянию здоровья. Я во время этих рассказов сразу для себя сделал два важных вывода: не скупиться на поддержку проверенных людей, которые прикроют твой тыл в любых ситуациях, и найти себе точно такого же помощника. Воевать со всем миром намного проще, когда каждая мелочь контролируется таким скрупулезным и дотошным человеком, как отцовский секретарь. У того была самая настоящая мания к порядку – почти психическое заболевание, но именно это качество и было необходимо. Подобные рассуждения и заставляли меня очень тщательно подходить к вопросу выбора. За год я сменил трех секретарей – ни один из них и близко не мог сравниться с тем самым идеалом. И вдруг такой сюрприз – отец притащил ко мне малолетнюю дочку своего же секретаря! Типа раз уж мне должность по наследству перешла, то почему бы не повторить опыт?
И продолжал давить на эту абсурдную идею, в очередной раз не оставив мне выбора. Лицо дочки показалось смутно знакомым, хотя такие миленькие мордашки встречаются у каждой второй, не грех и перепутать. Но она ни дня не работала! А по образованию была – меня каждый раз начинало трясти, как я об этом вспоминал – бухгалтером. Но нет, отцу приспичило впихнуть ее не в нашу бухгалтерию, хотя она и там нужна как собаке пятая нога, а обязательно ко мне в секретарши. И не хотел слушать доводы, что раз хороший бухгалтер не смог сразу же найти хоть какую-нибудь работу, то вряд ли этот бухгалтер именно хороший. Ей бы гонору поубавить, и рвать сразу не в крупную компанию, а в какую-нибудь мелкую конторку – приняли бы. Где-нибудь бы точно приняли, если она хоть что-то по своей специальности умеет.
Но ответ всплыл со всей очевидностью: эту бы не приняли даже кокаин в пакетики расфасовывать в темном подвале. Настолько ни рыба ни мясо. Нет, ну ты приперлась должность выпрашивать – так хотя бы заяви о себе! Скажи, что приложишь все усилия или что-то в этом духе. Покажи, что заинтересована. Дай хоть один повод согласиться с отцом, что ты достойна шанса. Но нет. Эта что-то промычала в самом начале, а потом стояла, на ветру покачиваясь. Рад, что она в обморок не стала грохаться прямо в моем кабинете. И мне работать именно с этим чучелом? Быть может, отец действительно устал, раз начал принимать такие неадекватные решения во имя старой памяти? И от того, как он ее назвал – «Танечка» – я сам чуть в обморок не рухнул. Что с ним сегодня не так? И это в недалеком прошлом крутой бизнесмен?! Та-а-анечка, мусипусечки... бр-р-р.
Пересеклись с Николаем на балконе. Он туда выходил на перекуры, а я – в те периоды, когда надо было срочно отдышаться. Мы учились с Колей в одной группе, тогда же и стали лучшими друзьями – толковый и талантливый экономист, потому он и стал первым принятым мною сотрудником. И, понятное дело, между собой мы не вспоминали об официальности, хотя приятель не подводил – как только на горизонте обозначался свидетель, я мгновенно превращался в «Андрея Владимировича», а он – в обычного подчиненного.
– Видел? – спросил я его без приветствия.
Коля обернулся:
– Видел. На какую вакансию? Или отец решил обмундировать тебя невестой?
Я устало хмыкнул.
– Если бы. Секретаршу мне приволок. И вообще не слышит аргументов.
– Да она вроде ничего так. Смысл злиться, если уж Владимир Александрович попросил?
В кои-то веки меня даже старый друг не смог понять:
– На полгода, Коль, без права амнистии! А она даже разговаривать толком не умеет! Может, у нее с дикцией какие проблемы?
– Может, – Коля приятельски хлопнул меня по плечу. – И все равно не психуй над тем, что не в силах изменить. Девочка поработает-поработает, да сама уволится, когда поймет, что не справляется.
– Точно, – я задумался. – Если она сама уволится, то отцу и сказать будет нечего. Но притом она не должна озвучить ни одной жалобы на меня, которую можно было бы чем-то доказать... Коль, как вынудить кого-то уйти, но притом не навлечь на себя подозрения, что я это специально подстроил?
– А ты просто будь самим собой, – рассмеялся приятель и направился в помещение.
– Чего? – не понял я. – Ты на что намекаешь?
Он не обернулся:
– На то, что ты вызываешь естественную ненависть у всех подчиненных. Даже у меня периодически.
– Стой! Ну-ка объясни!
– Некогда, Андрей Владимирович, много дел. У нас начальник строгий.
Я нервно отмахнулся – пусть идет. Придумает тоже. Да, я не улыбчивый и всепрощающий няшенька, это верно. Но ведь у меня никогда и не было выбора, становиться таким или нет. К молодому руководителю всегда повышенные требования. Вот, мол, сам еще зелен, а крутыми специалистами управляет. И чтобы ни у кого сомнений не возникало, стоит ли это вообще обсуждать, я придерживался выбранного образа. Хотя Коля прав в главном – оставаться самим собой и добавить еще процентов десять к обычному уровню, и дуреха сама будет умолять о пощаде. Тут иногда взрослые мужики ни с того ни с сего в голос рыдают после самых обычных совещаний, а уж у настолько никакущей лапши вообще нет шансов. Точно, просто быть собой достаточно. И еще десять процентов от себя, чтобы наверняка.
После работы поехал сразу домой. Старость подкралась незаметно и тонко намекнула, что развлекаться посреди рабочей недели – не лучший способ отдохнуть. На пятницу можно спланировать выход с Колей, а пока – дома хорошо, дома тихо и спокойно. Переоделся в домашнее и, вешая деловой костюм в гардеробной, снова вспомнил о происшествии пару месяцев назад и об очень мимолетном знакомстве с какой-то стервой. Да ладно бы она только пиджак сперла, но ведь пришлось блокировать кредитку и восстанавливать права. Мне очень повезло, что девица не утащила что-то более ценное. Странно это, конечно, но повезло.
Тогда я поддал просто адово – со мной случается, хоть и редко. Как раз подписал выгодный договор с крупным производителем на перевозки, но нервов на это ушло несколько килограммов. Они до последнего пили мою кровь черпаками, но в конце концов сдались. И после почти бессонной недели и бесконечных перелетов я позволил себе расслабиться. Вот в период слабости она мне и попалась на глаза.
Да так хорошенько попалась, что даже Коля меня остановить не смог. Яркая, красивая, раскованная – она просто великолепно вписалась в литр бодрящего. Да и трахалась, как в последний раз в жизни. В общем, я впечатлился по полной программе, а она взяла и сперла мой пиджак. А той ночью даже догонять и разбираться сил не нашлось, так она меня ушатала. Литр бодрящего ей тоже отчасти помог. Коротко говоря, это был бы отличный вечерок, если бы гадина не похитила мой любимый от-кутюрчик. Да и черт с ней. Случай тот можно было благополучно забыть, но я осознанно себе напоминал – повезло ведь, что не закончилось чем похуже. Почему не потащил в отель, как обычно, а к себе, почему не встал и не выпроводил? Пьяный дурак. И на будущее запомню, что изредка я бываю и таким.
Утром я явился в офис во всеоружии: ошеломляющая ухмылка, от которой весь отдел кадров почему-то нервно дергается, легкая небритость, руки в карманы и примерно миллион заданий на день для моей любименькой новенькой помощницы.
Расстроился немного, что она не опоздала – уже до моего появления ждала в приемной. И, едва я только появился, уставилась в пол и пробубнила на грани слышимости:
– Доброе утро, Андрей Владимирович.
Ответил как можно вежливее:
– Что, простите?
Она отрешенно добубнила на той же ноте:
– Утро, говорю, доброе.
Если я такую секретаршу возьму с собой на любую встречу, то все возможные партнеры до смерти уржутся, и мне придется заключать сделки с трупами.
– Татьяна... как там вас?
– Георгиевна, – нет, ну это уму непостижимо. «Георгиевна»! Как будто кто-то ее об этом спрашивает!
– Будешь просто Таней. Так что ты там себе под нос-то шепчешь? Видишь ли, Таня, у меня действительно нет времени, чтобы по десять раз переспрашивать. Не могла бы ты прибавить громкости? Ну, если так хочешь здесь именно работать, а не изображать белый шум.
Все, сейчас разрыдается. Если она даже смотреть на меня не может от стеснительности, то уже к концу рабочего дня вопрос будет улажен. Но секретарша вдруг вскинула лицо и изогнула бровь... Стоило немалых трудов, чтобы удержать ухмылку на губах.
– Здравствуйте, говорю, Андрей Владимирович! – рявкнула так, что я невольно вздрогнул.
Итак, с дикцией все в порядке. Спасибо мне, что помог открыть этот талант. А вот куда смятение подевалось? Зачем она тут так правдоподобно зеленела, изображая святую простоту, которая даже взгляд на начальника поднять не может? И вдруг ишь, глаза горят. Лицо смутно знакомое, где-то точно пересекались. Но город наш не настолько огромный, чтобы не было вероятности пересечься раньше. Вариант с флиртом и общением отмел – я даже в самом пьяном состоянии реагирую только на блондинок. Природа такая. У этой темные волосы и темные же глаза, – совершенно не в моем вкусе, хотя таких часто берут в сериалы на роль статисток.
Ну, чтоб не слишком страшно в кадре смотрелась и убивать не жалко. Какое совпадение, здесь она в той же роли.
Я не позволил ни одной эмоции отразиться на лице:
– Кофе сделай, потом объясню твои задачи на день.
– Как прикажете, – раздалось мне уже в спину с отчетливым сарказмом. Что происходит вообще?
С кофе она не особенно спешила, а когда поставила передо мной чашку, я уже был готов озвучить хотя бы одну претензию. Но оказалось, что и придумывать ничего не надо:
– Таня, попрошу запомнить, три ложки сахара.
– Сладкое любите, Андрей Владимирович? – ехидно поинтересовалась она.
Меня явно провоцировали, а я просто не мог в это поверить. Потому и отреагировал несколько заторможенно:
– Просто запомни.
Она развернулась на каблучках и вышла из моего кабинета. Вернулась через минуту с сахарницей в руках. Ну вот, значит, когнитивные способности тоже присутствуют. Ура прямо.
Но эта... как бы ее назвать-то?.. протянула руку с сахарницей и начала сыпать прямо из нее в чашку. Щедро, с горочкой отсыпала примерно половину, пока кофе не начал выливаться через края на блюдце. Собственно, я не тормоз – намек понял:
– Не понял, – тем не менее спокойно произнес я. – Это какой-то бунт?
– Что вы, – сухо ответило подобие бывшей зашуганной девицы, пододвигая ко мне кофе. – исполнительность! Желание угождать и ответственность! Не похоже?
Не подскочил на ноги, хотя первый порыв и ощутил: встать, схватить ее за плечо и вышвырнуть отсюда, чтобы больше никогда не видеть. Наоборот, улыбнулся и прищурился:
– Кое-кто проверяет границы дозволенного?
И она ответила, теперь не отрывая уверенного взгляда от моего:
– Кое-кто просто понял, что не горит желанием здесь работать. Но я не могу уволиться, если не хочу обидеть отца и Владимира Александровича. Потому терпеливо подожду, пока вы созреете. Вкусно, Андрей Владимирович?
Я уставился на чашку, подхватил и сделал глоток. Жутко. Примерно так же, как сегодняшнее утро. Дело в том, что упомянутый Владимир Александрович мне ее увольнения не простит – она сама должна изъявить такое желание. И, кажется, мегера это прекрасно осознала. А притворялась-то Та-а-анечкой! Всем глаза замылила, даже моему отцу!
– Очень вкусно, – ответил я ей. – Так это война?
– О, – она деланно округлила карие глазки. – Не будем бросаться такими громкими заявлениями, Андрей Владимирович! Я могу что-нибудь еще для вас сделать?
– Можешь, – я улыбнулся шире. – Беги.
Она вышла из кабинета с гордо поднятой головой. Да уж, это точно война. Ну, папочка, удружил...
