Текст книги "Я и мой воображаемый недруг (СИ)"

Автор книги: Оксана Алексеева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 7 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]

  – Ладно, – громко, уверенно и отчетливо произнесла я, обращаясь к сотовому. – Говори, что ты там хотел мне сказать? Давай еще раз поиграем в эти игры разума!

  Телефон, к моему облегчению, не ответил. Я даже усмехнулась.

  – Ну же, давай покончим с этим здесь и сейчас! Я больше не убегу! – мне нужно было это произнести самой себе – поставить точку для собственного мозга, если он решится на очередные свистопляски.

  – Правда?

  Раздалось тихо, едва слышно со спины. Я вскрикнула и подскочила на месте, оборачиваясь. В комнате была не кромешная тьма, и сквозь открытый проем я видела часть зала. Никого. Естественно, первым порывом было тут же сорваться с места, но я нашла в себе силы остановиться. Если я снова сбегу, то это будет просто очередной бессмысленный круг – а я не на это настраивалась. Только вот голос мой заметно поутих и дрожал:

  – Д-да.

  И он ответил почти сразу же – голосом, который я, конечно, не могла не узнать.

  – Ты только не бойся, Маш. Я не причиню вреда, – темнота ответила теперь чуть громче.

  Если это и подстава моего сознания, то оно явно мне хочет этим что-то сказать. Значит, нужно продолжать. Тем более, что пережив запредельный шок, волнение почему-то начало спадать – психика высвобождалась от излишка переживаний, абстрагировалась, успокаивалась.

  – Сережа... ты?

  – Ты видишь меня?! – на этот раз совсем рядом, но я почти даже не вздрогнула. И снова, уже почти в полный голос: – Ну славтехоспади! Это ж пиздец какой-то – быть невидимкой! Юху-у! Как я выгляжу?

  Мне захотелось истерично хихикнуть, но голосовые связки пока к этому не были готовы.

  – Я... не вижу тебя. Слышу.

  – У-у-у-у, – протянул он. – Ну че за хрень, а, Потапова?! Я три дня учился хлопать дверцей, думал, что стану прям полноценным... Это ж скукота, когда тебя вообще никто всерьез не воспринимает!

  – Ты... призрак?

  – Дак вроде того... Хотя нет! Я – полтергейст, раз дверцей хлопать научился! Шикарно, да?

  И он рассмеялся. Я теперь отчетливо понимала, откуда точно раздается его голос, даже нашла в себе силы ступить ближе и сосредоточиться. И теперь мне казалось, что воздух в том месте чуть плотнее... или чуть светлее. Я не выдержала и шагнула к выключателю, зажигая свет. Тут же осмотрелась. Все произошедшее снова стало казаться нереальным.

  – Ты еще тут?

  – Тут-тут... – ответил он, и я снова повернулась к тому месту, где он должен был находиться, но ничего не увидела. – Ты чего, Маш? До сих пор боишься? – это прозвучало даже несколько обиженно.

  И вдруг я перестала чувствовать этот ужас – вот так просто, словно оторвала от себя пульсирующий страх и отбросила подальше. Мне стало даже немного стыдно, поэтому и сказала:

  – Нет! Но я хочу разобраться, так что просто... дай мне время.

  – В чем разобраться? – судя по удалению звука, он направился в зал, а я последовала за ним, удивившись тому, что колени мои уже почти не дрожат. – Сама ж все равно не разберешься. Давай меня спрашивай! А то я намолчался на всю оставшуюся... смерть.

  Я села на диван и попыталась расслабиться:

  – Где ты был все это время? Ну... после...

  – После того, как вывалился из окна? – голос его был бодрым – совсем неподобающе для трупа. – Сначала вообще в каком-то тумане блуждал. Я сразу понял, что умер, вот и искал, согласно сериальной традиции, какой-нить свет в тоннеле или дверь там... Нету ничего! Точнее, я не нашел. И нескоро в этом тумане я наткнулся на собственный телефон – и потом выяснил, что могу на него влиять как-то...

  Теперь его голос стал настолько отчетливым, что если бы я закрыла глаза, то вполне могла бы представить, что говорю с человеком. И, кажется, в воздухе я теперь видела почти прозрачную белую тень – но настолько прозрачную, что уверенности в этом не было. Возможно, я просто захотела ее увидеть. Вздрогнула – нет, точно! Белое пятно!

  – Сереж, я... кажется, вижу тебя...

  – Вау! – пятно подскочило, а потом снова застыло в воздухе. – У меня такая теория возникла: мои силы прибавляются потому, что ты веришь! Понимаешь? Когда ты впервые услышала мой телефон, твой мозг уже приготовился верить, потому-то я и смог потом научиться хлопать дверцей! А вчера ты окончательно поверила, поэтому наконец-то услышала и мой голос... а теперь...

  Я, не сводя глаз с белого пятна, которое будто вытягивалось по вертикали, покачала головой:

  – Я не верю.

  – В смысле? – пятно явно озадачилось.

  – Я не верю в то, что ты – призрак. Я верю в то, что сошла с ума.

  Теперь в белой тени можно было четко увидеть, где ноги, а где голова, которая теперь склонилась.

  – Ну ёхарный бабай... Маш, чего мне только стоило притащить назад свой телефон! А ты вот так, да? Такой банальной херней все себе и объяснишь? И как же мне тебя убедить? А мне очень важно убедить... потому что я не хочу обратно... в туман.

  Возможно, я даже могла разглядеть, как тень недовольно сводит брови. Но это уж точно игры воображения!

  – Я не знаю, как. А ты... ты собираешься теперь быть тут?

  Белесая голова вскинулась:

  – Прости, но за это время я многое успел обдумать. Я не встретил никого из своих сотоварищей по кончине, а значит, что, скорее всего, они куда-то уходят. Но я остался – не знаю, зачем и почему. И я буду тут, пока не отвечу на этот вопрос. Или всегда. Но я больше не могу быть совсем один.

  Я молчала, не зная, что ответить. Какие слова подобрать в утешение парню, который уже три месяца лежит под землей? Он продолжил сам:

  – Возможно, с тобой я научусь быть... более отчетливым. И тогда другие люди... Артем... Артем уж точно от меня не отвернется!

  Артем для начала обосрется – может, и в переносном смысле – как я вчера, а потом примет – как я сегодня. При условии, что призраки все-таки существуют!

  – А может, я этот... гребаный медиум? – предположила я. – И никто больше не сможет тебя увидеть?

  Он ответил задумчиво – профиль теперь был очерчен так ясно, хоть рисуй. Возможно, что он и прав – чем больше я верю, тем больше в нем силы.

  – Может, и гребаный медиум... Но хлопал я не тобой, а дверцей от шкафа... В любом случае, мы сможем это проверить только потом.

  Я смирилась со всем, что в мою голову просто не помещалась. Смирилась и кивнула.

  – Но почему ты... не можешь уйти? Какие-то незаконченные дела? – меня озарила догадка, что я аж вскочила на ноги. – Тебя убили?!

  – Не-е-ет! – он отмахнулся теперь уже почти настоящей рукой. – Я жил, как идиот, и умер, как идиот.

  Наверное, я пришла в полный порядок, раз смогла неловко улыбнуться.

  – Арендную плату делим пополам? – ого, у меня даже получилось произнести это с издевкой!

  – Ага, щас, – он ответил тем же тоном. – В общем, пока сожительствуем, а как только что-то изменится – я свалю и сможешь вздохнуть спокойно!

  Теперь мне его повелительный тон уже не нравился:

  – А если я откажусь? Как-то мне не улыбается идея жить с тобой... мы ведь даже друзьями не были!

  – Потапова, – белый силуэт – уже не тень – приблизился. – А как ты меня выгонишь, а? Я ж тебя заебу хлопающими дверцами!

  – Вот же... – я опешила, но попыталась вернуться в дипломатическое русло. – Тогда обговорим правила! Например, не пугай меня! И, естественно, никаких подглядываний... когда переодеваюсь или в ванной...

  Он вполне себе натурально фыркнул:

  – Я тут не первый день чалюсь, родная! И уже такого насмотрелся, что мне захотелось повторно сдохнуть!

  – Чего?! – я вытаращила глаза, представляя, как сижу на унитазе, а он... стоит рядом и лыбится.

  – Ладно, Маш, ты нервная какая-то... Я пойду, соседей обойду. Кажется, радиус увеличился...

  – Какой еще радиус?! – я спросила это уже у стены, в которой он и растворился.

  Если я сошла с ума, то это какое-то совсем невеселое сумасшествие! А если все произошедшее было на самом деле – так вообще грусть-тоска. Кажется, я не боюсь призраков. Кажется, я боюсь только психушки.

   Глава 3. Этому городу нужен герой

   Я проснулась, услышав тихий скрежет – знакомый звук, который издавал телефончик покойничка. Значит, феерия продолжается и сегодня... Я не спешила открывать глаза, потому что знала наверняка, что мои надежды на то, что вчерашнее было только сном, уже не оправдались. Не стала вздрагивать и вскрикивать, чтобы лишний раз своего "соседа" не веселить. Но он, очевидно, понял, что я уже не сплю, запричитав противным монотонным голосом:

  – Открой глазки. Открой глазоньки. Открой глаза, я сказал, открой глаза-а-а. Вставай. Вставай немедленно. Ну вставай же...

  Я не выдержала и открыла рот, вместо глаз:

  – Мне интересно, ты всегда был таким эгоцентричным мудаком?

  – Я умер, дорогуша! – возмутился голос. – Вот как меняет человека такой, казалось бы, пустяк!

  – То есть всегда, – сделала я очевидный вывод и решила встретиться с реальностью воочию.

  И на этот раз вздрогнула. Сергей, развалившийся в моих ногах, но при этом совсем неощущаемый, был практически настоящим Сергеем – трехмерное цветное изображение, лишь слегка просвечивающее! Я от неожиданности села и попыталась его тронуть – рука легко прошла сквозь эту голограмму.

  – Ну ни фига ж себе... – восхитилась я. – Ты прямо уже совсем реальный! На тебе та же одежда, в которой ты был...

  Он осмотрел себя и просто пожал плечами:

  – Знаю. Хорошо хоть, не голый!

  Я продолжала водить рукой внутри его тела, разглядывая собственные мутные пальцы, будто погруженные в окрашенную жидкость.

  – Хорошо хоть, что не лепешкой – как ты умер... Это выглядело бы... неприятно.

  – Ага. Говорю же – я тем реальнее, чем больше ты в меня веришь!

  Я вынула из него руку и снова откинулась на подушку.

  – Давай рассуждать логически, – обратилась, скорее, к самой себе. – Ты – нематериален. Но я слышу твой голос – а звук создается вибрацией материи, следовательно, нематериальный объект не может создавать звук. У тебя же даже голосовых связок нет!

  – У типя дазе гялясявих связак неть! – передразнил он, а потом заговорил нормальным голосом: – Ты че, Потапова, такая непроходимая, а? Может, это материя – просто какая-нибудь другая? Неизвестная современной науке! Или мой голос создается твоим сознанием как проекция нематериального посыла?

  – Это просто охереть, какое логическое объяснение... – вынуждена была я смириться, поскольку никаких других идей, кроме собственного сумасшествия, не обнаружилось. – Ладно, рассказывай, проекция, где был, чего делал.

  Он заметно оживился:

  – В общем, меня никто, кроме тебя, не видит и не слышит. Может, ты и правда, гребаный медиум, или их мозг не способен спроецировать непонятное. Я и орал, и скакал прямо перед носом, чего только не делал – ваще никакой реакции! Но предметы двигать получается все лучше! С утреца табуретку у бабульки с пятого перевернул – она охнула, но меня так и не увидела...

  – Противная бабулька, – решила вставить и я свое мнение.

  – Не спорю. В общем, силушки богатырской во мне все больше, но для остальных людей я... И в зеркале не отражаюсь! Как самый крутецкий вампир, – он вздохнул.

  И почему я не удивлена, что его расстраивает невозможность наслаждаться своей отраженной внешностью? Он и при жизни был довольно самовлюбленным, чего уж там.

  – А что ты там про радиус какой-то вчера ляпнул?

  Он почесал несуществующей рукой несуществующий лоб, а потом пригладил несуществующие темные волосы – это, наверное, просто привычка – прическа всегда должна быть идеальной.

  – Говорил же тебе – везде туман. Я и на телефон свой набрел совершенно случайно... А все остальное – люди, здания, деревья – будто... их нет, только слабые очертания. Даже звуков нет. И тут я натыкаюсь на вещь, которая почти четко вырисовывалась, конечно, узнал. Ну, а потом ты... И вокруг тебя пространство прозрачное! И чем больше ты убеждалась в моем существовании, тем больше становилось этого пространства. Сейчас туман начинается уже метров за сто от тебя – я дальше не выходил, побоялся, что не найду дорогу обратно. Ты, Потапова, центр моей вселенной!

  – Ну раз я – центр, то мог бы хотя бы дать мне выспаться... – расспрашивать дальше я смысла не видела – очевидно же, что он и сам пока мало что понимает. А когда поймет – расскажет без расспросов. И хрен я ему рот заткну.

  – Мне ску-у-учно, – протянул мой личный полтергейст. – Соседей шугать надоело. А если ты куда пойдешь, то и я смогу пойти! Вчера в институте вообще прикольно было потусить. Хотя я был удивлен, что вся группа не рыдает беспрестанно по той причине, что я так трагично уже не с ними! Как вы там со скуки не передохли без меня?

  Я обреченно вздохнула.

  – Сегодня – выходной. Поэтому я собираюсь спать до обеда. А ты пойди телек посмотри, посуду поучись мыть или еще полезным делом каким займись.

  Он поднялся и теперь торчал прямо передо мной – интересно, почему он не проваливается в пол? Просто проецируется в привычной пространственной точке, или все же материальные преграды им как-то ощущаются? Но я оставила эти насущные вопросы на потом и снова закрыла глаза.

  – Неплохая квартирка, хоть и маленькая, – ну еще бы он просто так ушел выполнять мои распоряжения! – И платите совсем копейки, у нас в городе таких цен за аренду вообще нет. Но это не удивительно...

  Что-то в этой фразе заставило меня снова на него посмотреть:

  – В смысле?

  Он задумчиво оценивал вид из окна.

  – Ну ты же в курсе. Люди не очень любят, когда до их приезда в квартире кто-то помер, да еще так...

  – Кто помер? – я и правда до сих пор не понимала. Я вообще не знала, кто в этой квартире жил до меня.

  Сережа наконец-то повернул голову и ко мне:

  – Ты что, не знала? Тут же бабка померла. Так долго мучилась, а потом ее кошки есть начали, от голодухи небось. Так на этой же самой кровати... Прикинь, какое зрелище было, когда хату наконец-то догадались вскрыть?

  Меня подбросило на метр вверх и отшвырнуло на другой конец комнаты. Я, стуча зубами, с ужасом смотрела на еще смятую подушку, где когда-то лежал труп, который кошки...

  – А-а-а-а-а-а, – единственное, что удалось мне выдавить.

  – Ты че, мертвых боишься, что ли? – он хохотнул и хлопнул меня по плечу, но прикосновения я не ощутила.

  Я начала заикаться, чего со мной в жизни раньше не приключалось:

  – Т-ты в-видишь ее? Она т-т-т-тут? – и почти представила сморщенное обглоданное тело на том месте, где больше никогда в жизни не лягу спать.

  Сергей спокойно прошествовал мимо меня, направляясь в сторону кухни. Оттуда и крикнул:

  – Нет, конечно. Я ж говорил – никого не вижу из своих. Я пошутил, дуреха впечатлительная.

  Я осознала. Три раза выдохнула, пять раз вдохнула, прежде чем заверещать со всем отчаяньем:

  – Козлина шелудивая!!! Мразина отмороженная!!! Я чуть тут сама коньки не отбросила!

  – Зато поднялась. И сонливость прошла. А Сережа – молодец!

  Когда я смогла нормально дышать и почти нормально ходить, пошла за ним на кухню, по пути решив, что этому мудаку мои истерики – как с гуся вода. Нервно налила чай и с грохотом поставила кружку на стол.

  – И куда же ты хочешь отправиться на прогулку, душа моя? – получилось почти елейно.

  Он, очевидно, ответ уже давно придумал:

  – Давай сначала на кладбище. Хочу посмотреть, как меня обустроили. Ну и фотку на памятнике какую присобачили.

  Получилось зло ухмыльнуться:

  – А потом куда, дорогой? Или мы на кладбище весь день торчать будем – на фотку твою любоваться?

  – Я б с Артемом встретился... – ему мой тон, видимо, не казался раздраженным. – Пригласила б его в кафе или еще куда... Может, он тоже сможет меня увидеть? И к матери моей бы заглянула...

  – Да что мы говорим! Ты ее так сильно ненавидишь? А если она увидит тебя? Уверен, что ее удар не хватит?

  – Не уверен, – он даже вздохнул. – Ты права, может, потом как-нибудь. Тогда что, на кладбище?

  Он бы еще в ладошки похлопал от предвкушения выходного развлечения, как малое дитя, которого везут на аттракционы. Я не ответила. Допила чай, молча направилась к ноутбуку, порыскала по сайтам, взяла свой телефон. На надоедливо мельтешащего призрака рядом просто не реагировала.

  – Здравствуйте! Я бы хотела записаться к психологу. Сегодня!

  – Девушка, – оператор была очень вежлива и терпелива. – К сожалению, свободное время будет только на следующей неделе... в пятницу. Стоимость сеанса – тысяча рублей... В нашем центре...

  Я перебила ее отвратительно вкрадчивый тон откровенным враньем:

  – Я хочу покончить жизнь самоубийством! Сегодня! Купила веревку и мыло, ищу стремянку.

  У нее даже голос не изменился, но через пятнадцать минут диалога с ней, а потом и с самим психологом, мне удалось «освободить» место для сегодняшнего сеанса. Стоимость, правда, выросла в два раза. У меня были эти деньги, ну а потом придется ехать к родителям, чтобы выпросить еще.

  В троллейбусе Сергей ехал на соседнем месте, обиженно поджав губы. Ну хоть трындеть перестал.

  У меня отобрали кровно выпрошенные у мамы две тысячи, вежливо протолкнули в затемненный кабинет и усадили в кресло. Моим психологом оказался приятный на вид мужчина лет сорока. Ему даже спрашивать меня ни о чем не пришлось – я сразу же честно выложила ему историю о том, как на моих глазах погиб парень, как я взяла его телефон, а теперь не могу выгнать его самого из собственной квартиры. К окончанию этого недолгого триллера психолог изменился в лице, заметно сосредоточился и сел ближе. Он начал спрашивать только тогда, когда я сама замолчала.

  – Маша, я очень надеюсь, что вы меня не разыгрываете...

  Я уверенно покачала головой, наблюдая за тем, как Сережа вытанцовывает на огромном письменном столе, напевая: «Чунга-чанга – синий небосво-од! Чунга-чанга – лето круглый го-од!» и довольно качественно вращая бедрами.

  – Маша, – психолог был задумчив. – Если все так, как вы говорите, то я сначала обязан задать вам некоторые вопросы... и, возможно, они могут обидеть вас, но, пожалуйста, будьте со мной честны...

  – Чунга-чанга – весело живе-е-ем! – Сережа размахнулся ногой и пнул лежавшую на краю книгу. Та слетела вниз и плюхнулась на пол, раскрывшись.

  Психолог не договорил фразу про наркотики и обернулся на звук. Спокойно встал, поднял книгу и положил на место. А мне все стало понятно – книга упала не сама по себе, как решил доктор, ее скинул призрак. А это значит, что, как минимум, этот конкретный призрак точно существует! Его не видят, не слышат, но упавшая книга – это очевидный факт, и психолог своими действиями это признал.

  – Простите, я вас разыграла, – совсем глупо сказала я, поднялась с почти лежачего положения и направилась к выходу.

  В итоге, весь мой сеанс психотерапии длился тринадцать минут. И естественно, некоторые промолчать на этот счет не могли:

  – Две штуки! Целых две штуки настоящих человеческих рублей, чтобы полежать в кожаном креслице! Как отдохнула, королевна? За две-то штуки. Это ж какой веночек можно было на мою могилку забабахать!

  Я была чертовски зла – на него, на себя, на расценки в психологических центрах – да этот еще оказался самым дешевым среди объявлений! Едва войдя в квартиру, схватила телефон Севостьянова, отправилась на помойку и зашвырнула его в дальний бак. Но по пришествии обнаружила всю ту же рожу, развалившуюся на моем диване. Игнорируя вертящийся в его руке телефон, пошла в свою комнату – буду заниматься! В понедельник тест по сопромату – единственному предмету, который мне дается очень непросто. Если буду готовиться до самого понедельника, то непременно в этот раз сдам хорошо. Или хотя бы сдам.

  Полтергейст мой признаков жизнедеятельности не подавал. Через пару часов я решила перекусить, но его в квартире не обнаружила. А сопромат к вечеру у меня уже в печенках сидел, поэтому вознамерилась отдохнуть и посмотреть телевизор.

  Он появился из стены – непривычно задумчивый, озирающийся назад.

  – Маш, – начал так, будто мы попрощались близкими друзьями. – Слушай, бабулька с пятого с утра с постели не встает. Дышит как-то тяжело, стонет...

  – Похоже, что падающие табуретки ее доконали, – высказала я свою версию. – Или чего еще ты там ей устраивал?

  Сережа невесомо плюхнулся рядом – он теперь уже выглядел настолько плотным, что его физическое присутствие невозможно было игнорировать.

  – Сходи, посмотри, а, – он глянул на меня и даже изобразил умоляющую мину. – Если помрет, то, вроде как, из-за меня, что ли? У нее таблетки на кухне, а она не вставала... даже чтоб воды попить.

  – Иди ты к хренам! – высказала я свою точку зрения. – Сам довел – сам и спасай. Да и эта бабулька еще нас с тобой... в смысле, меня переживет – такая зловредная.

  Я замолчала, продолжая пялиться в телек, но через несколько секунд подорвалась на месте. А если и правда помрет? Ведь я же знала, что ей плохо, но ничего с этим не сделала!

  Громко постучала, но мне и через пару минут никто не открыл – видимо, дело дрянь. Сережа вышел прямо из ее двери, и вид у него был такой, словно и в нем есть совесть.

  – Скорую вызывай. Она дышит, но как-то неправильно дышит.

  Я не стала переспрашивать, тут же набрала номер, описала вкратце симптомы. Оставалась одна сложная задача – врачам потребуется попасть внутрь, а взламывать замки я не умела. Сережа без слов понял.

  – Я попытаюсь донести ключи и скинуть тебе с балкона... Но не знаю, смогу ли открыть балкон, а ключи вместе со мной сквозь стену... Черт!

  Он совершенно натурально впадал в панику, ходя по площадке туда-сюда.

  – Давай слесарей вызовем, – предложила я. – Объясним ситуацию, всю ответственность на себя возьму...

  – Сбрендила? Они приедут часа через три! Они же должны или с полицией, или с МЧС связаться сначала. Бля-я-дь! У тебя есть какая-нибудь монтировка?

  У меня не было, но я решила пробежаться по соседям. Вот в этой квартире жили какие-то алкаши – если в сознании, то, наверное, помогут. Но Сережа остановил меня:

  – Так, подожди. Я кое-что попробую. Две минуты!

  И снова растворился в двери. Я нервно переминалась с ноги на ногу. Вдруг замок щелкнул, и дверь распахнулась – передо мной стояла та самая бабулька, только глаза у нее были закрыты. Будто просто тело, управляемое веревочками, которое развернулось и неловко перемежая конечностями направилось обратно к постели. Едва оно улеглось, из него вынырнул Сережа.

  – Уф, надеюсь, это приключение до двери и обратно ее не убьет окончательно...

  – Как ты... – я до сих пор не могла отойти от увиденного.

  – Экспериментировал с теми пьянчугами из соседней, – он постоянно прислушивался к рваному дыханию старушки. – Немного получалось управлять, когда они почти в отключке. Но в тебя пытался – ни фига! Наверное, твердое сознание не дает...

  – Чего?! – в очередной раз возмутилась я.

  – Не ори! – он даже рукой мне предостерегающе махнул. – Тут больной человек, никакого сочувствия!

  Скорая приехала довольно быстро. Пациентку без лишних разговоров санитары переместили на носилки и унесли. Суровая врач взяла-таки мой телефон и, несмотря на всю свою занятость, через пару часов перезвонила – сказала, что бабушка моя жить будет и просила передать, чтоб я цветы поливала и квартиру заперла, пока она в больнице. Ну ничего себе! Мы даже имен друг друга до сего дня не знали, а тут такие требования – вместо благодарности! Не зря она мне всегда не нравилась – ворчуха подъездная.

  Только после этих новостей я поняла, что все это время с меня не спадал мандраж, а теперь можно выдохнуть спокойно. Сережа вообще начал радостно подскакивать на месте.

  – Я, кажется, понял, Потапова! Я тут, потому что ничего в жизни хорошего не сделал! И значит, мне остается заняться этим после смерти! Помогать людям, спасать жизни, наказывать преступников с пафосным: «Ты подвел этот город»!

  Настроение было приподнятым, поэтому я рассмеялась.

  – Ты в курсе, что сам ее чуть не убил? Старая женщина плюс проблемы с сердцем плюс летающие предметы, никаких подозрений не навевает?

  – Да ладно тебе, зануда! – он примирительно хлопнул меня по руке, и на этот раз мне показалось, что я что-то почувствовала. – Чуть не убил – а это еще доказать надо, зато потом спас с твоей помощью! Разве ты не счастлива сейчас? Разве не гордишься собой?

  Пришлось кивнуть – я и правда ощущала, что сегодняшний день прожила не зря.

  – Потапова! – его голос стал торжественным. – Чуешь?! В воздухе пахнет подвигами! Этому городу нужен герой!

  – Ну ты и придурок! – расхохоталась я. – Иди, отстреливай бандитов без меня! А у меня завтра тест по сопромату.

   Глава 4. Бэтмен

   Бэтменом я становиться отказалась, зато сопромат прошел без сучка и задоринки. Точнее, я сделала все, что могла, и отодвинула листок, надеясь, что на тройку наскребла. Задачи – я почти уверена – решила верно, но с тестами у меня всегда был аллес. Наш мертвый одногруппничек ходил по рядам, заложив руки за спину, и с умным видом смотрел, чего там калякают его непутевые товарищи. Подошел и ко мне, наклонился к листку, потом выпрямился и изобразил жест, будто поправил очки на носу.

  – Это у тебя такой знак протеста всему сопротивлению материалов или только лично Николаю Ивановичу?

  Я запаниковала и снова пододвинула листок. Если тесты полностью провалены, то задачи меня не спасут. Но я даже на их счет теперь засомневалась. Подняла взор, полный тоски, на лицо Сереги. Он не особо хорошо учился, но все же экзамены умудрялся сдавать – возможно, хоть какие-то ошибки поможет исправить.

  Но он уже задумчиво смотрел куда-то в сторону, а потом быстро перетек к преподавательскому столу и снова ко мне.

  – Там у Иваныча ключ расписан, – пояснил он свои действия. – Диктую, исправляй.

  Я чуть не задохнулась от благодарности и исполнила распоряжение. Конечно, закончив, я допустила мысль о том, что в духе нашего Сереженьки и просто приколоться, но почему-то решила, что ему резона в этом нет. Ведь если я попаду на пересдачу или дополнительные консультации, то попадет и он. И уже к концу дня знала, что не ошиблась. У меня впервые в жизни по этому предмету стояло «отлично».

  Счастливая, хоть и от нечестно полученного результата, вставила в уши наушники. Так мои разговоры с пустым пространством никто не воспринимал как шизофрению.

  – Спасибо, что помог. И что я тебе теперь за это должна?

  Он шагал рядом по институтскому коридору.

  – Обижаешь! Разве сожители не должны помогать друг другу? Без-воз-мезд-но!

  Я улыбнулась ему.

  – Тогда угощу тебя ужином, – ну ладно, это все равно прозвучало издевательством. – Едем к моим родителям на обед, а то у меня деньги кончаются.

  – Едем, – послушно согласился он. – Будто у меня есть выбор.

  Мы уже были в холле, когда он остановился:

  – Вон Артем, пойди и поговори с ним!

  – Зачем? – я оглянулась на окно, на подоконнике которого действительно сидел Сережин друг. – Ты сегодня у него всю первую пару перед носом руками махал – не видит он тебя!

  – Забыла уже, как я тебе помог? Неблагодарная ты су...

  Вот вам и все «безвозмездно». Но Артем сам поднял голову и заметил, что я стою и смотрю прямо на него. Пришлось изобразить непринужденность и подойти.

  – Привет, Маш, – он засунул телефон в карман.

  – Привет, Тём, – немного глупое начало, ведь с того времени, как мы виделись в последний раз на паре, не прошло и пятнадцати минут. А я не успела поинтересоваться у Сергея, о чем же конкретно мне нужно разговаривать, поэтому и спросила о банальном: – А у тебя как результаты? Я на пятерку сдала.

  – Видел в списках, молодец! – Артем улыбался. – У меня четверка.

  – Тоже неплохо! – особенно если учесть, что его-то четверка – настоящая.

  Что еще говорить? Сережа решил вмешаться:

  – Спроси его о матери! Как она там?

  Интересно, он соображает, что это будет вообще не в тему? Вздохнула.

  – Тём, а ты же с родителями Сережи общаешься?

  Он пристальнее посмотрел на меня, а потом отвел взгляд:

  – Ну как общаюсь... У него мать только. Да, видимся иногда. Но это тяжело, сама понимаешь...

  – Как она? – я решила, что уж раз начала, то хоть что-нибудь выяснить теперь надо.

  – Плохо она, Маш, – Артем явно не хотел об этом говорить, но и боялся показаться грубым. – Время идет, а ничего не меняется. Есть такие вещи... которые уже никогда не переживешь. Был бы у нее хоть кто-нибудь еще...

  Сережа теперь не подсказывал – даже отвернулся, а я не знала, что на такое отвечать. Взяла и испортила человеку настроение – и ради чего? Ведь никто из нас все равно бедной женщине помочь не в состоянии. Но подумала, что нужно спросить еще:

  – А сам ты как?

  Он даже улыбнулся и снова взглянул на меня.

  – Нормально.

  – Извини, что завела этот разговор... Я пойду.

  – Поздравляю с пятеркой! – услышала уже в спину, но мне не хватило наглости, чтобы снова к нему повернуться.

  На улице снова вставила наушник, но возмущаться не захотела – сложно винить человека, пусть и бывшего, в том, что он интересуется родными. Посмотрела на него, но Сережа уже снова цвел:

  – Дорогуша, а тебе нравится Артем? – он хитро прищурился.

  – Откуда ты... эм-м... С чего ты взял?

  Он рассмеялся, уверенно обозначив:

  – Нравится!

  Спорить не стала. Я не была влюблена в Артема, но он мне, безусловно, нравился.

  – Маш, так тут же я могу подсобить! – на это заявление я ответила только приподнятой бровью. – Никто ж его лучше меня не знает. Посоветую что-нибудь. Сомневаюсь, что сейчас ты ему интересна, но ведь можно и заинтересовать...

  Я не сдержала сарказма:

  – Это чем же? Расскажешь, какие позы в сексе он предпочитает? А мне придется делать вид, что я не удивлена, что ты в курсе этого вопроса?

  – Нет! Но что-то подсказать могу. Например, он терпеть не может, когда его называют «Тёма» или «Тём» – никто из его родных или близких друзей так не делает.

  – Так... – я опешила. – А почему же он не поправляет тогда? Его же почти все в группе...

  – Задолбался поправлять, – Сережа просто пожал плечами.

  Я задумалась. Артем, действительно, никогда не обратит на меня внимания, если это самое внимание не привлечь. И из всех знакомых мне парней он самый приятный человек...

  – Допустим, – задумчиво протянула я. – И что же ты попросишь взамен, если я приму твою помощь?

  Он только фыркнул. Хорошо, что про «безвозмездно» трепаться не начал.

  Во время обеда у родителей он поначалу скучал за столом, а потом куда-то растворился. С него станется и порыться в личных вещах. Ну хоть табуретками не швыряется – и на том спасибо.

  Я уже вышла в подъезд, собираясь домой, когда увидела его. Он шел следом за поднимающимся по лестнице Пашкой. Пришлось для начала обменяться с любимым братиком приветствиями.

  – Привет, шлюха.

  – Привет, гандон.