Текст книги "Величайший в мире торговец"

Автор книги: Ог Мандино

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

Потом его мысли перенеслись к Лише и ее строгому отцу Калнеху, и сомнения сразу же оставили его. Сегодня он снова заночует на холмах, чтобы не тратить денег, а завтра опять будет продавать халат. Кроме того, он будет говорить с таким красноречием, что за халат дадут хорошую цену. Он встанет рано, как только рассветет, и выберет хорошее место. Он не пропустит ни одного прохожего и очень скоро вернется к Масличной горе с серебром в кошельке.

Он стал доедать хлеб и подумал о своем хозяине. Патрос будет гордиться им, потому что он не отчаялся и не сдался. Правда, четыре дня–это слишком большой срок для продажи всего одного халата, но если удастся завершить это дело в четыре дня, то можно научиться у Патроса, как это сделать в три, затем и в два дня. Со временем он станет так искусен, что будет продавать кучу халатов каждый час! тогда он действительно станет знаменитым.

Он покинул шумный постоялый двор и направился к пещере, ха своим осликом. Было холодно, трава покрылась изморозью и листья жалобно похрустывали под его башмаками. Хафид решил, что не пойдет сегодня на холмы, а заночует со своим ослом в пещере.

Хафид надеялся, что завтрашний день будет лучше, хотя и сам теперь понял, почему другие всегда обходили эту неблагополучную деревню. Они говорили, что здесь нельзя ничего заработать, и он вспоминал эти слова всякий раз, когда кто-нибудь отворачивался от его товара. Как же Патрос некогда распродал здесь сотни халатов? Возможно, времена тогда были другие, и, к тому же, Патрос великий торговец.

Мерцавший в пещере свет насторожил его, если внутри вор–надо ускорить шаг. И он бросился в проем известняковой пещеры, готовый одолеть разбойника и вернуть свои вещи. Но он успокоился, как только оказался на пороге.

Маленькая свечка, воткнутая в расщелину на стене пещеры, слабо освещала бородатого мужчину и молодую женщину, прижавшихся друг к другу. В вогнутом камне, из каких обычно кормят скот, стоявшем у их ног, спал младенец. Хафид плохо разбирался в таких вещах, но, судя по красноватой коже ребенка, это был новорожденный. Чтобы защитить ребенка от холода, мужчина и женщина накрыли его своими плащами, так что видна была только головка.

Мужчина кивнул Хафиду, а женщина пододвинулась ближе к ребенку. Оба молчали. Женщина дрожала, и Хафид увидел, что ее тонкая одежда не спасает ее от пещерной сырости. Хафид снова перевел взгляд на младенца и с умилением смотрел, как ребенок открывает рот, при этом будто бы улыбаясь, и странно, тут он почему-то подумал о Лише. Женщина снова вздрогнула, и это движение вернуло Хафида к реальности.

После болезненных приступов нерешительности Хафид снова почувствовал себя торговцем. Он подошел к своему ослу, развязал мешок и, достав халат, раскатал его и разгладил руками. Красный цвет заиграл при свете свечи, и Хафид увидел на подкладке знак Патроса и знак Толы–круг в квадрате и звезду. Сколько раз в эти три дня он держал в руках этот халат? Ему казалось, что он уже знает каждое переплетенье, каждый волосок. Это и в самом деле отличный халат. Если беречь его, он прослужит всю жизнь.

Хафид закрыл глаза и вздохнул, потом быстро подошел к молодому семейству, опустился на колени перед ребенком, осторожно вынул из яслей поношенные плащи и передал их отцу и матери. Оба были так ошеломлены этим поступком, что не проронили ни слова. Затем Хафид распахнул свой дорогой красный халат и бережно укрыл им спящего младенца.

Выйдя из пещеры, Хафид еще долго вспоминал выражение благодарности на лице молодой женщины. Прямо над ним висела самая яркая звезда, которую он когда-либо видел. Он смотрел на нее, пока глаза его не наполнились слезами, а потом направился со своим осликом по дороге, ведущей к Иерусалиму, к горе, где стоял караван.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Хафид медленно ехал, склонив голову, и уже забыл про звезду, освещавшую его путь. Зачем он сделал такую глупость? Он не знал тех людей в пещере. Почему он не попытался продать им халат? Что он ответит Патросу и остальным? Они будут кататься по земле от смеха, узнав, что он отдал вверенный ему товар для чужого младенца в пещере. Что бы выдумать для Патроса? Можно сказать, что халат украли из тюка, когда он был в трапезной. Поверит ли Патрос? В конце концов, в этой стране полно разбойников. А если и поверит, то разве не осудит за беспечность?

Через некоторое время он добрался до Гефсиманского сада, там спешился и понуро шел впереди осла до самого каравана. Было светло как днем и встреча, которой он так боялся, состоялась сразу же: он увидел Патроса, который стоял у палатки и разглядывал небосвод. Хафид замер, но старик уже заметил его.

Взволнованный Патрос подошел к юноше и спросил:

–Ты идешь прямо из Вифлеема?

–Да, господин.

–Тебя не удивило, что за тобою следует звезда?

–Я не заметил, господин.

–Не заметил? Я не могу сойти с места с тех пор, как увидел звезду, восшедшую над Вифлеемом два часа назад. Я никогда не видел звезд подобного цвета и величины. Потом она начала двигаться и оказалась над нашим караваном. Смотри, теперь она прямо над нами и, клянусь богами, она остановилась.

Патрос вплотную приблизился к юноше и, всматриваясь в его лицо, спросил:

–Ты не заметил чего-нибудь необычного, когда был в Вифлееме?

–Нет, господин.

Старик нахмурился и погрузился в раздумье.

–В жизни я не видел такой ночи, и не переживал ничего подобного.

Хафид вздрогнул.

–И я никогда не забуду эту ночь, хозяин.

–О, сегодня точно что-то произошло. Почему ты возвращаешься в столь поздний час?

Хафид молчал. Тогда старик повернулся и ткнул тюк на осле Хафида.

–Пусто! Наконец-то удача. Зайди ко мне в палатку и расскажи о своих приключениях. Раз боги обратили ночь в день, то я не смогу спать, и, может, твой рассказ как-то объяснит, почему звезда пошла за юным пастухом.

Патрос лег на матрац с закрытыми глазами и слушал длинный рассказ Хафида о бесчисленных отказах и оскорблениях, выпавших на его долю в Вифлееме. Он то кивал, то улыбался, слушая, сначала о торговце горшками, который выбросил Хафида из своей лавки, потом о римском солдате, что швырнул халат в лицо Хафиду после отказа понизить цену.

Наконец Хафид охрипшим и глухим голосом поведал о сомнениях, одолевавших его на постоялом дворе в этот вечер.

Патрос прервал его.

–Хафид, рассказывай мне обо всем, что приходило тебе в голову, пока ты горевал о себе.

Когда Хафид перечислил все, что мог вспомнить, старик спросил:

–А какая мысль в конце концов пришла к тебе и, развеяв все сомнения, придала тебе решимости поутру заново начать торговлю?

Хафид немного помедлил и произнес:

–Я думал только о дочери Калнеха. Видя этот грязный постоялый двор, я сознавал, что никогда не увижу ее, если отступлю.

Затем голос Хафида дрогнул.

–И все же я отступил.

–Отступил? Не понимаю. С тобою же нет халата.

Голосом тихим настолько, что Патросу пришлось наклониться к нему, чтобы расслышать, Хафид поведал о встрече в пещере и о младенце. Полог был откинут, и, слушая юношу, Патрос то и дело поглядывал на сияние той звезды, что освещала лагерь. Растерянность на его лице постепенно сменилась улыбкой, и он не заметил, как юноша перестал рассказывать и теперь только всхлипывал.

Вскоре всхлипы прекратились, и в большой палатке наступила тишина. Хафид не смел поднять голову. Он потерпел неудачу, вряд ли теперь он годен к чему-либо, кроме ухода за скотом. Он боролся с желанием встать и выбежать наружу. Но тут Хафид ощутил на своем плече руку великого торговца и заставил себя взглянуть Патросу в глаза.

–Сын мой, это путешествие большой выгоды не принесло тебе.

–Да, господин.

–А мне принесло. Эта звезда излечила меня от слепоты, в которой я не хотел себе признаться. Я объясню это тебе одному, когда мы вернемся в Пальмиру. Теперь же у меня есть к тебе предложение.

–Да, хозяин.

–Наши продавцы возвратятся в караван до завтрашнего захода солнца, и животным понадобится присмотр. Не хочешь ли ты вернуться к своим обязанностям?

Хафид безропотно встал и поклонился своему благодетелю.

–Я сделаю все, что ты скажешь... и я сожалею, что подвел тебя.

–Тогда иди и готовься встретить наших людей, а с тобой мы увидимся по возвращении в Пальмиру.

Хафид шагнул из палатки, и яркий свет на мгновение ослепил его. Когда он открыл глаза, Патрос окликнул его.

Юноша обернулся, снова вошел в шатер и ждал, что скажет старик. Патрос помахал ему рукой и сказал:

–Спи спокойно, ты не проиграл.

Яркая звезда светилась всю ночь.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Через две недели после возвращения каравана в Пальмиру Хафида подняли с соломенного матраца, на котором он спал в хлеву, и велели тотчас явиться к Патросу.

Хафид поспешил в покои хозяина и застыл в нерешительности перед огромным ложем.

Патрос открыл глаза и с трудом сел на постели. Лицо его похудело, на руках проступили синие прожилки вен и в нем с трудом можно было узнать человека, с которым Хафид разговаривал всего двенадцать дней назад.

Патрос придвинулся к юноше, который, осторожно присев на край кровати, ожидал, что скажет хозяин. Даже голос Патроса совершенно изменился со дня их последней встречи.

–Сын мой, у тебя было довольно много времени, чтобы пересмотреть свои планы. Ты до сих пор думаешь стать большим торговцем?

–Да, господин.

Старик кивнул.

–Да будет так. Я рассчитывал дольше побыть с тобою, но, как видишь, сейчас планы переменились. Хотя я и считаю себя хорошим торговцем, все же не могу откупиться от смерти. Она целыми днями поджидает меня, как голодная собака у дверей нашей кухни. Как и собака, она знает, что однажды дверь останется без присмотра...

Патрос закашлялся, и Хафид, не шевелясь, смотрел, как старик хватает ртом воздух. Наконец, кашель прекратился, и Патрос смог слабо улыбнуться:

–Нам недолго осталось быть вместе, поэтому начнем. Сперва вытащи из-под кровати маленький сундук из кедра.

Хафид нагнулся, достал сундучок, перетянутый ремнями, и поставил его на кровать к ног Патроса.

–Много лет назад, когда положение мое было хуже, чем у погонщика верблюдов, мне посчастливилось выручить одного путешественника с Востока, на которого напали двое разбойников. Он утверждал, что я спас ему жизнь, и захотел вознаградить меня, хотя я ничего не просил. Поскольку у меня не было ни семьи, ни денег, он велел мне отправиться к нему домой, где меня приняли, как родного.

Однажды, когда к тому времени я уже достаточно созрел к новой жизни, $!? созрел для, а не к ?> он показал мне этот сундук. Внутри было десять пронумерованных кожаных свитков. В первом излагалась тайна обучения, в остальных–все правила и секреты, необходимые, чтобы добиться большого успеха в искусстве торговли. Весь следующий год я ежедневно обращался к мудрости свитков и, благодаря ключу обучения первой рукописи, постепенно запомнил все тексты слово в слово, пока они не стали частью души и моей жизни. Они стали моей второй натурой.

Наконец, я получил сундук со всеми десятью свитками в подарок, и, кроме того, запечатанное письмо и кошель с пятьюдесятью золотыми монетами. Письмо я должен был вскрыть не раньше, чем дом моего покровителя пропадет из виду. Я распрощался с домочадцами, дошел до торгового пути на Пальмиру и там вскрыл письмо. В нем мне предписывалось взять золотые монеты, применить то, чему я научился по свиткам, и таким образом начать новую жизнь. Далее, мне было велено всегда отдавать половину всех своих доходов $!? тут какие-то предлоги и союзы ?> другим, менее удачливым, но кожаные свитки я должен сохранить в тайне до того времени, пока мне не будет дан особый знак, указующий на преемника.

Хафид пожал плечами:

–Я не понимаю, господин.

–Я объясню. Я продолжал ждать этого человека, отмеченного знаком, на протяжении многих лет, и все это время использовал знание свитков весьма удачно. Я уже перестал надеяться, что такой человек появится раньше моей смерти, как $!? так не говорят ?> ты вернулся из Вифлеема. И я впервые подумал, что именно ты избран получить эти свитки. После того, как ты явился под той яркой звездой, сопровождавшей тебя из Вифлеема, в сердце своем я пытался постичь смысл этого, но решил не испытывать волю богов. Когда же ты рассказал о том, как отдал халат, столь дорогой для тебя, мой внутренний голос сказал $!? или "с тех пор, как ... говорит мне..." или "когда рассказал, ... сказал мне" ?> мне, что долгие поиски завершены. Я все-таки обрел наследующего этот сундук. Странно, когда это свершилось, сила жизни постепенно начала оставлять меня. Теперь конец мой близок, но долгое ожидание завершилось, и я могу уйти из этого мира спокойно.

Голос старика ослаб, но он сжал свои худые пальцы и нагнулся еще ближе к Хафиду.

–Слушай сюда, сын мой, ибо нет у меня сил повторить это.

Со слезами на глазах Хафид подвинулся ближе к хозяину и дотронулся до его руки. Великий торговец с усилием произнес:

–Я передаю тебе этот сундук и его драгоценное содержимое, но прежде ты должен принять на себя некоторые обязательства. В сундуке есть кошель с сотней золотых талантов, с этим ты сможешь выжить и сделать небольшой запас ковров, чтобы вступить с ним в деловой мир. Я мог бы оставить тебе былое состояние, но это сослужит плохую службу. Будет намного лучше, если ты сам станешь богатейшим и величайшим в мире торговцем. Видишь, я не забыл о твоей цели.

Немедля оставь этот город и отправляйся в Дамаск. Там получишь безграничные возможности для применения того, чему тебя научат свитки. Отыскав безопасное жилище, открой только первый свиток и читай его снова и снова, пока ты не постигнешь тот тайный метод, который ты будешь применять для освоения правил успешной торговли, изложенных в остальных свитках. По мере изучения каждого текста ты можешь начинать торговать закупленными коврами, но как предписано, продолжай изучать следующие. $!? либо запятую перед как, либо союз перед продолжай ?> Если соединишь то, чему учился, с вновь приобретенным опытом, твои доходы будут умножаться ежедневно. Итак, мое первое условие: ты должен обещать, что будешь следовать наставлениям, изложенным в первом свитке. Ты согласен?

–Да, господин.

–Хорошо, хорошо... Применяя правила свитков, ты станешь гораздо богаче, чем мечтал. мое второе условие: ты должен всегда отдавать половину своих заработков тем, кто нуждается. Нарушений этого условия не должно быть. Ты готов к этому?

–Да, господин.

–И теперь условие самое важное. Тебе запрещается разглашать свитки $!? что имеется в виду? Что свитки есть? Так вроде такого условия не было ?> или заключенную в них мудрость кому бы то ни было. Однажды появится человек, о котором тебе будет знак, подобный тому, как звезда и твой бескорыстный поступок были знаками для меня. Когда это случится, ты распознаешь знак, даже если человек этот и не будет знать о своей избранности. Когда сердце подтвердит твою правоту, ты отдашь ему, или ей, сундук с его содержимым, но потом уже не нужно будет налагать на преемника все те условия, которые были наложены на меня и на тебя. В том, полученном мною, письме было сказано, что третий обладатель свитков имеет право донести миру послание, если пожелает. Обещаешь ли ты исполнить и это третье условие?

–Да.

Патрос облегченно вздохнул, словно освободившись от тяжкого груза, тихо улыбнулся и дотронулся до лица Хафида иссохшими ладонями.

–Бери сундук и уходи. Я тебя больше не увижу. Я люблю тебя, желаю успеха и пусть Лиша разделит все счастье, которое ждет тебя в будущем.

Не сдерживая слез, Хафид пошел с сундуком к дверям спальни. На пороге он задержался, поставил сундук на пол и обернулся к своему хозяину:

–Неудача не сломит меня, если сильна моя решимость?

Старик еще раз улыбнулся, кивнул и, прощаясь, помахал рукой.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Хафид въехал в Дамаск через Восточные ворота. Он ехал на осле по улице с названием "Прямая", в большой неуверенности, а шум и выкрики базарной толпы никак не способствовали рассеянию его страхов. Одно дело–прибыть в большой город с мощным караваном, таким, как у Патроса, и совсем другое–в одиночку и без опеки. Со всех сторон, перекрикивая друг друга, на него наседали уличные торговцы, размахивая товаром. Он проходил $!? проезжал=pass ?> магазины-клетушки и площади, где были представлены изделия бондарей, ювелиров, шорников, ткачей и плотников. На каждом шагу он сталкивался с каким-либо продавцом, вытягивающим руки и жалобно причитающим.

Прямо перед ним, за западной стеной города, возвышалась гора Хермон. Несмотря на лето, ее вершина оставалась убеленной снегом, и она, казалась, смотрела сверху на торжище вполне благосклонно. Наконец, Хафид свернул с главной улицы и справился о жилье, которое без труда нашел на дворе "Мосча". его комната была чистой и он оплатил ее на месяц вперед, чем сразу же заслужил расположение Антонина, владельца гостиницы. Затем он привязал осла позади дома, омылся в водах Барады и вернулся в комнату.

Поставив маленький сундук возле койки и распустив кожаные ремни, Хафид легко откинул крышку, и перед ним предстали свитки. Он коснулся кожи, на ощупь она была как будто живая, и, быстро отдернув руку, встал. Через решетчатое окно до него доносились звуки с шумной базарной площади, находившейся неподалеку. Стоило ему взглянуть в сторону рынка, как страхи и сомнения снова охватили его, и он почувствовал, что уверенности как не бывало. С закрытыми глазами он прижался лицом к стене и воскликнул: "Так глупо размечтаться, что я, простой погонщик, $!? а никакой не скотовод ?> однажды буду признан величайшим в мире торговцем, когда мне не хватает смелости даже проехать мимо уличных лотков. Своими глазами я увидел сегодня сотни продавцов, способных к торговому делу больше, чем я. Все они полны смелости, энтузиазма, настойчивости, кажется, что все готовы к выживанию в рыночных джунглях. Нелепо и самонадеянно думать, что я смогу стать одним из них и всех превзойти. Патрос, о мой Патрос, боюсь, что я снова обманул твои ожидания.

Измученный тяжелой дорогой, Хафид упал на койку и горевал до тех пор, пока сон не одолел его.

Хафид проснулся только на следующее утро от птичьего щебета. Он сел на постели и с безнадежностью уставился на воробья, примостившегося на открытой крышке сундука со свитками. Юноша подошел к окну, за которым тысячи воробьев, облепивших смоковницы и чинары, радостно воспевали новый день. Некоторые птицы садились на оконный выступ, но тут же слетали, едва стоило Хафиду пошевелиться. Хафид обернулся и опять взглянул на пернатого гостя. Воробей, задрав голову, тоже смотрел на него.

Хафид медленно подошел к сундуку, а когда протянул руку, птичка вскочила ему на ладонь.

–Все твои боязливые сородичи остались снаружи. У тебя же хватило смелости влететь сюда.

Воробей клюнул Хафида в руку, и он перенес птицу к столу. В котомке еще оставался хлеб с сыром и, отломив того и другого, юноша положил кусочки перед своим маленьким другом. пока воробей угощался, Хафид в раздумье возвратился к окну и ощупал решетку. Ячейки были очень маленькими и казалось невероятным, как эта птица проникла через них. Тут он вспомнил голос Патроса и вслух повторил его слова: "Неудача не сломит тебя, если сильна твоя решимость".

Он подошел к сундуку и заглянул в него. Один свиток истерся более других. Он вынул его и осторожно развернул. Страх, одолевавший его, исчез. Он обернулся к воробью, но тот тоже исчез. Только крошки хлеба и сыра свидетельствовали о визите маленькой отважной птицы. Хафид вернулся к свитку. В заглавии значилось _Свиток Первый._ Он начал читать...

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

СВИТОК ПЕРВЫЙ

Сегодня я начинаю новую жизнь.

Сегодня я сбрасываю старую кожу, на которой следы моих бед, ударов судьбы и бездарностей.

Сегодня я возрождаюсь в винограднике, где хватит всем плодов.

Сегодня я соберу гроздья мудрости с самых высоких и плодоносных лоз, которые посажены мудрейшим из моих предшественников.

Сегодня я узнаю вкус ягод с этих кистей, и сокрытые в них семена успеха станут во мне ростками новой жизни.

В деле, которое я избрал, меня ожидает множество возможностей, но столь же много волнений и разочарований; если бы из всех, кто потерпели неудачу, составить пирамиду, она оказалась бы самой высокой из всех пирамид земли.

Но я не проиграю, как другие, ибо сейчас держу в руках путеводные карты, благодаря которым смогу пройти через бурные воды к берегам своей мечты.

В сражениях мне не придется больше терпеть неудачу. Мое тело, по природе своей, противится боли, так же жизнь моя не может мириться с поражением. Неудача, как и боль, чужда моей натуре. Теперь я отвергаю неудачу и готов следовать мудрости и правилам, которые выведут меня из тени на свет благополучия, признания и счастья, так далеко за пределы самых дерзких мечтаний, что даже золотые яблоки из сада Гесперида покажутся всего лишь надлежащим вознаграждением.

Вечно живущего всему научит время, но роскошью такой я обделен. И все же, в отпущенный мне срок я должен постигать искусство терпенья, ведь сама природа не действует поспешно. чтобы создать оливу, царицу всех деревьев, понадобятся сотни лет, а стебель лука состарится недель за девять. Я жил как стебель лука, и не был счастлив. Теперь я стану самым мощным из оливковых деревьев и воистину величайшим торговцем.

Как это сделать? У меня нет ни знания, ни опыта, я уже спотыкался и падал в яму самосожаленья. Ответ простой: я отправляюсь в путь, необременный грузом бесполезных знаний, цепью бессмысленных опытов. Природа уже наделила меня знанием и инстинктом, более могучим, чем инстинкт лесного зверя. Опытность слишком превозносят обычно те из стариков, которым не достает мудрости и рассудительности.

Конечно, опыт научает, но приобретение его занимает годы, так что ценность уроков убывает вместе со временем, необходимым для усвоения мудрости, которая, в конце концов оказывается бесполезной для уходящего из жизни. Более того, опыт напоминает моду: то действие, которое сегодня нам принесло успех, завтра окажется тщетным и бесплодным.

Пребудут лишь правила, которые содержат свитки, что в моем владении, законы эти ведут к величию. Они меня научат не просто избегать неудач и достигать желаемого результата, но большему, ибо что такое успех, как не состояние ума? Едва ли двое из тысячи мудрецов сойдутся в определении успеха, но о неудаче всегда отзываются однозначно. _Неудача есть неспособность человека добиваться своих целей, какими бы они ни были._

Единственное различие между неудачливыми и преуспевающими–в их привычках. Благие привычки–это ключ к любому достижению. Дурные привычки–это открытая дверь, ведущая к проигрышу. Поэтому прежде всего я подчиняюсь закону: _Я приобрету благие привычки и стану их рабом._

Будучи ребенком, я находился во власти своих порывов, теперь я раб своих привычек, как и все возмужавшие. Много лет я добровольно накапливал привычки и прежние мои действия уже предначертали мне угрожающее будущее. Моими действиями руководят тираны: склонность, страсть, предубеждение, жадность, вожделение, страх, обстоятельства, привычки, и злейший из них–последний. Поэтому, если я должен стать рабом привычек, пусть я буду рабом благих привычек. Мои дурные привычки нужно выполоть и проложить новые борозды под добрые семена.

Я приобрету благие привычки и стану их рабом.

Как осуществить этот подвиг? Благодаря этим свиткам, так как каждый из них содержит правило, которое избавит меня от дурной привычки и заменит другой, приближающей к победе. Ибо, согласно еще одному закону природы, привычку можно одолеть только другой привычкой. И чтобы осуществить предписанное, я должен выработать у себя первую новую привычку:

_Я буду читать каждый свиток тридцать дней, как предписано, прежде чем перейду к следующему._

Первый раз я буду читать утром, про себя. Затем я буду читать после полуденной трапезы. Наконец, я буду читать перед сном и, самое важное, что на этот раз я буду читать вслух.

На следующий день я последую тому же порядку, и так все тридцать дней. Затем я таким же образом буду читать тридцать дней следующий свиток. Так будет продолжаться до тех пор, пока я не проживу с каждой рукописью тридцать дней и это чтение не станет моей привычкой.

Что будет достигнуто благодаря этому? Здесь скрыт секрет всех достижений человека. Я буду повторять текст и вскоре он станет частью моего сознания, но самое главное, это то, что слова проникнут в подсознание, в таинственный недремлющий источник, создающий мои сны и побуждающий к действию, зачастую необъяснимым для меня самого.

Когда мое подсознание впитает мудрость свитков, я буду каждое утро пробуждаться, наполненный такой жизненной силой, которой не было раньше. Я буду становиться все бодрее и активнее. Мое желание встретиться с миром превысит мой страх, который я иногда испытывал на рассвете, и я стану так счастлив, как и не думал стать в этом жестоком и печальном мире.

Наконец, я буду вести себя в любых обстоятельствах таким образом, как это начертано в свитках, и вскоре эти действия и реакции будут совершаться без усилий, ибо имея навык, любая задача становится выполнимой. $!?задача не может иметь навыка! Для имеющего навык...?>

Так рождается новая и благородная привычка, ибо действие от многократного повторения становится легким, а вместе с тем и приятным, а если оно приятно, то человек естественно склонен совершать его еще и еще раз. Когда я совершаю его часто, оно становится привычкой, а я–ее рабом, и поскольку это благая привычка, то такова и моя воля.

Сегодня я начинаю новую жизнь.

И я торжественно клянусь перед самим собой: "Ничто не помешает течению моей новой жизни". Я не проведу ни дня без чтения, ибо такой день нельзя вернуть или восполнить. Я не должен и не хочу нарушать привычку ежедневного чтения свитков, ибо несколько мгновений, отдаваемых ежедневно новой привычке,–это, несомненно, слишком малая цена за то счастье и успех, что ожидают меня.

Когда я буду последовательно читать и перечитывать свитки, я не позволю себе ни сокращать чтение, ни относится к посланию легкомысленно из-за его простоты. Чтобы наполнить вином всего один кувшин, выжимают тысячи ягод, в кожуру с мякотью выбрасывают птицам. И так же с виноградом вечной мудрости. Многое было отобрано и брошено на ветер. В последующих словах содержится лишь чистейшая мудрость. Я буду пить как предписано, не пророню ни капли, и семена успеха проникнут в меня.

Сегодня моя старая кожа стала прахом. Я буду возвышаться над другими, хотя они не заметят этого, ведь я новый человек, начавший новую жизнь.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

СВИТОК ВТОРОЙ

Я встречу этот день с любовью в сердце.

Ведь это главный секрет успеха в любом начинании. С помощью мускулов можно сокрушить преграду и даже прервать чью-либо жизнь, но только невидимая сила любви способна открывать сердца. И пока я не овладею этим искусством, мой удел–оставаться всего лишь разносчиком на рынке. Любовь станет моим оружием, к кому бы я ни обратился, никто не сможет одолеть силу любви.

Мои слова можно поставить под сомнение, а доводы–отклонить, и от лица моего можно отвернуться, нетрудно осудить мое одеяние, да и вся моя торговля может вызвать зависть, но любовь растапливает сердца всех, подобно солнцу, которое согревает холодную землю.

Я встречу этот день с любовью в сердце.

Так как же это сделать? Теперь я буду смотреть на все с любовью, и это будет мое новое рождение. Я буду любить солнце, согревающее мое тело, но также и дождь, ведь он очищает мой дух. Я буду любить свет, он указывает мне дорогу, но также и тьму, за то, что она являет звезды. С радостью приму я счастье, ибо оно делает сердце щедрым, но стерплю и тоску, так как она делает душу открытой. Я приму награды как и должно, но и препятствия буду ценить как возможности отличиться.

Я встречу этот день с любовью в сердце.

И как я буду говорить с другими? Я буду отзываться с похвалой о врагах моих, и они станут моими друзьями, я буду поддерживать друзей, и они станут мне братьями. Я найду повод каждого одобрить хоть в чем-нибудь, но труд выискивать причины для злословья–не для меня. Если у меня появится намерение осудить, я придержу язык, но для восхваления я поднимусь на кровли.

Разве птицы, ветер, море, вся природа не поют хвалебную песнь своему творцу? Неужели я, подобно им, не могу с той же песней обратиться к чадам его? Впредь я буду помнить эту тайну, и она изменить мою жизнь.

Я встречу этот день с любовью в сердце.

Как мне вести себя? Я буду действовать с любовью ко всем людям, у каждого есть качества, достойные восхищения, хотя они могут и не лежать на поверхности. Любовью я сокрушу стены подозренья и ненависти, которые люди возвели вокруг своих сердец, и вместо них я построю мосты, чтобы любовь смогла войти в их души.

Я буду любить честолюбивых, ибо они могут вдохновить меня. Я буду любить неудачников, ибо их опыт может научить меня. Я буду любить царей, ведь они всего лишь люди, я буду любить простых людей, ибо они божественны. Я буду любить богатых, за то, что они редки, и бедных–за то, что их так много. Я буду любить юных за присущую им надежду, а старых–за мудрость, которую они несут нам. Я буду любить красивых, ведь глаза их тоже печальны, а некрасивых я буду любить за покой в их душах.

Я встречу этот день с любовью в сердце.

Но как я должен отвечать на действия других?–я любовью. Любовь–это не только мое оружие для покорения людских сердец, любовь–это также щит, ограждающий меня от стрел ненависти и копий гнева. Невзгоды и несчастья разобьются о него и превратятся в простой теплый дождь. Любовь защитит меня на базарной площади и в одиночестве, она воодушевит меня в отчаянии и отрезвит в ликовании. Щит будет становиться все прочней, пока однажды я не отложу его и не стану ходить, не встречая препятствий. Тогда я взойду вверх по лестнице жизни.

Я встречу это день с любовью в сердце.

Каким же меня увидят люди? Я молча, про себя, скажу любому: "Я люблю тебя". Эти невысказанные слова будут светиться в моих глазах, они превратятся в улыбку, отразятся эхом в голосе, и сердце человека откликнется. А если он почувствует мою любовь, то не откажется от моего товара.

Я встречу это день с любовью в сердце.

И больше всех я должен полюбить себя. Потому что в моих делах я буду ревниво проверять все то, что входит в мою душу, в сердце, в ум и в тело. Я буду следить за своим умом и не дам ему привязываться ко злу или предаваться отчаянию, но буду питать его знаниями и вековой мудростью. Я не позволю своей душе стать беспечной и праздной, но буду взращивать ее размышлениями и молитвой. И сердце мое не будет стесненным или отравленным горечью, я открою его для всех, чтобы оно согревало других.