Текст книги "Однажды ночью (СИ)"

Автор книги: О. Евсюкова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

– Не поняла? – почесала я кончик носа, нахмурив брови.

– Добрые, милосердные, хорошие поступки? – остановившись в шаге от меня, она опустилась на пол, полностью повторив мою позу, будто  бы глядишь в искаженное зеркало.

– Ну, родителей своих я не знаю, меня подбросили к дверям больницы...

– Не мудрено, – протянула она,  фыркнула и поморщила носик. – Дальше!

– А что дальше? Детский дом, учеба, работа...

– Ты должна была сделать что-то весомое! Говори, – поторопила она, хлопнув в ладоши.

– Ладно,  – закрыла глаза, погружаясь в далекую зимнюю ночь, когда случился тот пожар. – Мне было одиннадцать, и резко проснувшись, я поняла, что вокруг удушливый дым, всюду смог и дышать уже нечем. Крик: «Пожар!», – вырвался быстрее, чем я сообразила, что надо делать, и побежала к окну... Наощупь попыталась открыть задвижки, но все было оклеено бумагой, зима же и ... я просто выбила стекло табуретом. Все выбрались в окно, а я побежала в коридор. Там черный, непроглядный дым сгущался, но я не могла уйти, – комок подкатил к горлу, мешая дышать, как тогда. –  В общем, проводка  была старая и не выдержала..., да и пожара как такового не было, в кладовой, как торфяник начали тлеть вещи, угрозу только угарный газ представлял.

– О Азраэль, – завыла она, – Сволочь, скотина! За что?

– Что не так? Объясни мне, я ничего не понимаю, – распахнув глаза, удивленно рассматривала девушку, сидящую передо мной.

– А чего понимать-то? Я, не могу окончательно пробудиться, резерв на нуле, и тебя выкурить не выходит!

– Что?

– Да,  – тоскливо выдохнула она, и подперла подбородок руками. – Ты, моя, как там у вас говорят – карма! Итак: это я подтолкнула тебя к Львенку, чтоб поднакопить энергии для пробуждения. Только ты –  бестолочь, сожгла все, даже внутренний резерв прихватила, когда сознательно переместилась домой из-за испуга. Потом, два дня валялась без сознания, выжигая остатки резерва, на борьбу со мной.

– Не было такого! – возмущенно выкрикнула я.

– Ага, сама просила рассказать, вот! Никто не навязывался...

– Прости, продолжай!

– А дальше, ты десять суток блуждала неизвестно где, а я тут тебя дожидалась.

– А где мы?

– Пока что замкнуты в сознании этого тела, а потом...

– Что потом?

– Ты к себе, а я к себе, – снова тоскливо вздохнула она, и замолчала.

– Неужели ничего нельзя сделать? Мне это тело очень даже нравится.

– Что?

– Ну, я не знаю! Это же ты тут просвещенная,  – протянула я, снова дернув перо из крыла. – Кстати, ты чего сказала, что не мудрено-то, когда я про больницу сказала?

– Ты, то есть мы –  дитя нимфы и человека, так что...

– А-а-а? Как это?

– Тебе весь процесс пересказать? Мы  – суккуб, при нормальном пробуждении, я бы просто слилась с тобой, да и все, а сейчас, я просто не знаю...

– А что мешает?

– Я к тебе подойти не могу, не говоря про прикоснуться! Как ты тогда себе  представляешь слияние?

– И ничего?

– Нет!

– А что с телом?

– Мы его просто убьем! Ты на перерождение, а я в ожидание. Это воплощение первое за последние четыреста лет.

– Сколько?

– Ты не ослышалась, суккубы живут долго, но и рождаются очень редко, – не сдерживая сожаления, выдохнула рогатая, закутываясь в крылья.

– И что делать?

– Ждать!

– Чего?

– Когда тело перестанет сражаться и удерживать нас.

– А если я уйду сама, ты сможешь жить?

– Да! – удивленно выдала она, застыв, как на стоп-кадре.

– Что мне для этого сделать?

– Ты же светлячок! Просто захотеть или попросить, обращаясь к своим... я точно не знаю, но должно быть так.

– А ты уйти не можешь?

– Нет, – поникла плечами, опустив голову. – Я и есть суккуб, и уйти могу только со Смертью,  а она та еще шутница.

– Ладно, только с тебя одно обещание.

– Мне уже страшно! И что же ты хочешь?

– Первую девочку ты назовешь – Инна, а дома вы меня будете называть Инэса, вот...

– Что?

– Ну, да, я подожду, так и знай, – подмигнула ей, и поднялась на ноги.

– Э, – лицо вытянулось и стало донельзя шокированное. – Ты хочешь быть моей дочерью?

– Да, – довольно протянула я, расправляя крылышки. – А ты что, против?

 – Нет, но... – почесала рожки, и нахмурилась. – Ты можешь очень долго этого ждать.

– А вот в этом я сомневаюсь, – рассмеялась я звонко. – Вспоминая тех львов, думаю до первого котенка тебе не так уж и далеко!

 – А кто тебе сказал, что я собираюсь к ним возвращаться?

– Ну, не ты так она! – пожала плечами, уже отдаленно разглядев свет вверху. – Даже не надейся, убежать от них – не выйдет...

Послала воздушный поцелуй ошарашенной будущей мамуле, и, оттолкнувшись ногами от пола, я взмыла ввысь, стремясь к свету.

– Обещаю... – донеслось до меня, когда все вокруг стало смазываться и терять очертания.

* * *

– Прочь, прочь от меня...  Прочь! Предатели! Уберите это! Не хочу! Врагу не задаться наш гордый Варяг, – горланил во всю мощь женский голос, безбожно фальшивя.

– Закрой... – хрипло проговорила я, и простонала от резкой боли. Яркий солнечный свет ударил в глаза, как только мне удалось хоть немного приподнять веки.

– Что? – спросили с сочувствием.

– Рот! – рыкнула я, и снова простонала, только теперь от дикого звона в голове.

– Гадина не благодарная! Я тут ее защищаю, а она...

– От кого?

– От злых духов, – тихо зашептала эта сумасшедшая, а я наконец-то пересилив боль, смогла-таки раскрыть глаза.  – Они тут всюду, темные, злые, голодные...

– Где мы? – хрипло спросила, моргнув несколько раз. Картинка никак не хотела фокусироваться, в глаза, будто, песка насыпали, голова кружила, в общем, самочувствие было  – не ахти какое.

– В больнице, – прошептала девушка, сидящая на соседней кровати. Она как маятник раскачивалась из стороны в сторону, что-то перебирая в руках.

– Ясно, – протянул я, с трудом повернув голову на другую сторону.

Больничная палата во всей красе: светло-зеленые стены, белый потолок, окно  с решеткой, три койки и две двери.

– Скудновато для палаты-то, терзают меня смутные сомнения, – после нескольких минут созерцания «в никуда», протянула я.

– А где, по-твоему? – спросила она, подаваясь вперед всем телом.

– Не скажу, – протянула я, и попыталась убрать прилипшую ко лбу прядь волос, и только сейчас поняла, что руки прикованы к койке.

– Что со мной?

– Ничего! – пожала она плечами, а потом покосилась на руки и захихикала. – Ты про это? – ткнула пальчиком в район запястья. – Тебя привязали, ты в судорогах билась долго, им надоело тебя держать, вот и привязали крепко.

– Фух, – выдохнула облегченно, – это просто конечности занемели! Отвяжи...

– Не могу! – выкрикнула девушка, и испуганно замахала руками. – Там змеи, много змей!

– Позови кого-нибудь.

– Дверь закрыта, и все равно я не могу, на пол становится! Там змеи...

Закрыла глаза, пытаясь не злиться, все равно ведь, обратиться я пока не могу, сил нет, энергия на исходе. Еще надо понять: куда меня запихнули и с какой целью? Последним, что я отчетливо помню –  был разговор про клинику, теперь-то уж ясно какую. Подселили к психбольной, зачем пока не понятно, еще бы хотелось подробнее узнать, про какие общины шла речь? Суккубы всегда были одиночками, не сбиваясь в стаи априори. Мы вообще, не терпим на своей территории чужаков.

– Ее грызи!  Не тронь меня! Я не съедобная! – завопила эта истеричка с соседней кровати, перебив мне весь мыслительный процесс.

– Не вопи! – рыкнула я, раскрывая глаза, и чуть ли носом не уперлась в гриву белоснежного льва пристально разглядывающего меня. – О, привет, косматик, ручки развяжи, а?

– Урр-р-р, – протянул он, а клыкастая челюсть отвисла, во всей красе демонстрируя острые зубки.

– Ну, чего тебе стоит? – капризно надула губки.

– Он же тебе руки скорее откусит! – взвыла с новой силой девушка.  – Ты посмотри на него! Он же огромный...

– Да нормальный он, – нахмурилась, окинув придирчивым взглядом льва. – Лео, по-моему, больше был!

– Гр-р-р-р, – грозно зарычал объект обсуждений. Оскалился глядя на меня, своими чарующими каре-медовыми глазами, фыркнул, поддел длинным когтем привязной ремень, и перерезал его как нитку.

– Впечатляет! – кивнула я, проследив за коготком.  – Ты это, аккуратней, мало ли что...

– Вы знакомы? – оттаяла отмороженная, подав фоновую реплику с галерки.

– Нет!

– Гыр-р-р...

– Ты что, смеешься? И когда это мы познакомиться успели?

– Рр-р-р, – рыкнул, и потянулся.

Мгновение, и посередине палаты, вместо льва – альбиноса, стоит красавец мужчина в самом расцвете сил. Соседка, су... сумасшедшая, хотя теперь сомневаюсь. Сразу оживилась прямо, глазки засверкали, сидит вся красавица – писанная, лохмы свои поправляет. А я лежу как бревно, руки и ноги онемевшие, не чувствую их совершенно.

– Вставай! – скомандовал он властно.

– Да-да! – вскочила эта, точно су...

– А как же змеи? – иронично поддела я, криво усмехнувшись.

– Я их не боюсь!  – ехидно протянул она, и показала мне втихаря язык, так чтоб лев не видел.

– Надо же, какое чудесное исцеление!

– Чего лежишь? Вставай!  – спокойно повторил оборотень, свой приказ.

– А тебе одной мало?

– Я к тебе обращался!

– Я не могу, – буркнула раздраженно. – Занемело все!

– Хм, ладно, – до безобразия спокойно проговорил он, и подхватил меня на руки, совершенно не обращая внимания на  онемевшую соседку, пошел  к двери.

– А я? – дар речи к ней вернулся быстрее, чем мы смогли дойти до выхода.

  – А что ты? – едко выдала я, прижимаясь к обнаженной мужской груди. – Жди своего спасителя!

«М-м-м-м, какой вкусный!», – облизнулась и потерлась щекой об гладкую кожу.

– Если не прекратишь, волоком потащу, – спокойно проговорил лев, ускоряя шаг, по пустому коридору.

– А где все? – отлипла от него нехотя.

– Под чарами, пока, – пнул ногой дверь, и вышел на лестницу. – Но скоро должны очнуться. Мы же должны быть как можно дальше.

– Ты меня похищаешь? – вскинув бровь, спросила я, растягивая губы в соблазнительной улыбке.

– Да! –  ответил односложно, быстро спускаясь по ступеням.

– Как романтично, – мечтательно проговорила я.

– Ничего подобного! Банальная месть, – толкнул плечом дверь, выходя на свежий воздух.

– Э-э-э? А кому мстим? – воодушевилась я. – Может, чем помогу?

– Помолчи! – отрывисто сказал, он и открыл дверцу новенького, черного, спортивного  авто.

– Уже! Тебе не холодно голышом-то разгуливать везде?

– Слышу! Нет, – усадил меня на сиденье, и захлопнул дверцу.

– Ух, какие мы серьезные, – покачала головой, пытаясь размять руки. Онемение уходило, принося за собой неприятное покалывание и дрожь. Блин, если бы это не нагрянул, даже не знаю, что бы было с моими конечностями.

«Коновалы и садисты!», – посмотрела на светлое  трехэтажное знание, окруженное лиственными деревьями, и клумбами. Никогда не скажешь, что такой милый снаружи дом, внутри окажется самой натуральной – богадельной.

– Пристегнись! – скомандовало лев, садясь на водительское место, уже полностью одетый.

– А для меня ничего не завалялось? – ехидно спросила я, оглядывая свою больничную рубаху.

– И так сойдет!

– Да что ты говоришь, а если ...

– Нет! – отрезал оборотень, резко трогаясь с места.  – Пристегнись!

– Зануда! – заключила я, и защелкнула ремень безопасности, а мы уже вылетели на полупустую трассу.

– Не спорю, – индифферентно пожал плечами, и щелкнул что-то на приборной панели. Услышав характерный звук в замке, на моем ремне, я сразу заподозрила не ладное.

– Зачем это? – вскинула бровь, кивнув на защелку.

– Мне так спокойнее!

– Да что ты говоришь! – рыкнула я.

  «Ты мне еще за это ответишь!».

– Прекрати, – внимательно наблюдая за дорогой, проговорил он. – Меня зовут – Павел!

– Не скажу, что очень приятно! – испортил все одним движением. – Василиса, можно – Лиса.

– Знаю...

– А тебя я буду звать Вел! – буркнула я, и отвернулась от него, уставившись немигающим взглядом на полосу деревьев мелькающих за окном.

* * *

– Просыпайся! – тряхнул меня за плечо Вел, еще что-то пробурчав еле слышно.

– Да-да, – мурлыкнула я, раскрывая глаза. – Э-э-э? Мы где?

– В надежном месте, – подхватив меня на руки, проговорил он, вытаскивая из кабины двуместного, маленького самолетика.

– А где это надежное место находится? – плотнее прижалась к нему, потому что ледяной ветер мигом забрался под легкую рубаху, и кожа покрылась мурашками.

– В горах! – захлопнув дверцу плечом, пошел по деревянному пирсу, а самолет, оказывается, приводнился, и двигались мы к маленькому, деревянному  коттеджу, на берегу горного озера.

Толкнув ногой дверь, Вел внес меня в помещение, и поставил на холодный пол.

– Дальше сама! – отчеканил он, развернулся и потопал обратно.

– Ты решил меня тут одну оставить? – взвилась я, когда поняла что, он направляется к самолету, выскочила на снег босая, и заорала. –  Вернись, скотина!

– Не ори,  – бросил через плечо, не меняя траектории. – Сейчас вернусь, я там твои вещи собрал.

«Нет слов, одни эмоции!», – завез, к черту на куличики,  теперь еще выяснилось, что вещи мои собрал. Он определенно меня бесит!

Развернулась на пятках и влетела в дом, громко хлопнув дверью. Протопала по деревянному полу в примыкающую к прихожей гостиную, и залезла на диван, закутываясь в большую, белую шкуру.

Не прошло и пары минут, как на пол в прихожей упали тяжелые сумки, а легкие шаги двинулись в мою сторону.

– Хоть нос высунь из-под меха! – рассмеялся Вел над моей головой, приятным, чарующим смехом. – А то выглядишь как снежный ком.

– Мне холодно! – рявкнула я, закутываясь еще плотнее.

– Ну, прости! Не гостиница, зато мощный природный источник энергии поможет тебе быстро восстановить силы.

– Что? – выпуталась из шкуры, пытаясь нащупать энергию, но вместо тоненького ручейка, как я рассчитывала, на меня обрушилась лавина, бурным потоком, очень быстро восстанавливая силы.

Дыхание сбилось в  миг, сердце застучало как сумасшедшее, и все вокруг стало наполняться красками, менялось мое восприятие, возвращая вкус жизни. Я сама менялась!

– Мр-р-р, – протянула и потерлась, как кошка об ласковый, белый  мех.

Отбросила шкуру в сторону, и спрыгнула с дивана, легко и грациозно протанцевала к зеркалу, внимательно рассматривая свое отражение.

– Вот так-так! – протянула я, заправив за ушко ярко-рыжую прядь волос, завившуюся в волнистый локон на газах. От болезни и переживаний ни следа не осталось, кожа гладкая и нежная, манящий блеск в глазах. – Эх, хорошо жить! – протянута удовлетворенная результатом, и растянула губы в соблазнительной улыбке.

– Хм, вот и поживешь здесь какое-то время, – совершенно никак не отреагировав на меня, проговорил Вел. – Бери сумки и иди, разбирай вещи.

– А если я не хочу?

– Ходи так! Мне без разницы, – пожал плечами,  и куда-то ушел.

– Черт! – ругнулась я, постояла еще немного и потопала к горе сумок, лежащих у двери.

* * *

– Вел, подай вон ту кружечку с верхней полки, – мило улыбнувшись, хлопнула ресничками, усаживаясь на мягкий стул.

– Сама достанешь, не маленькая! – не отрывая взгляда от газеты, проговорил он, попивая кофе из моей кружки.

«Скотина!», – скрипнула зубами, специально это затеял, я же вчера его кружку совершенно «случайно» разбила, и чугунную сковородку пару раз на нее упустила, тоже «случайно»! Кто же знал, что ее никакая магия теперь до кучи не  соберет?

– Ах так! – протянула я, и оскалилась улыбкой – «дружелюбной пираньи».

«Война, так война!», – вскинула бровь, и вернулась в свою комнату, намереваясь надеть что-нибудь пособлазнительней спортивного костюма, а вместо этого разделась совсем. И порывшись в вещах, вытянула длинную белую майку.

– Вот, то, что надо! – одела находку, и покрутилась перед зеркалом. – Однако! Хотя... суккуб я или мимо пробегала?

Потопала на кухню, выписывая восьмерки бедрами, подплыла к шкафу, и, встав на носочки, потянулась вверх, соблазнительно  прогнувшись в талии.

Минута, вторая, ... и тишина, только редкое шуршание газеты и стук кружки об стол.

– Долго стоять так будешь?

– А что, нельзя?

– Можно, только, я так и не понял, что ты делаешь?

– Растяжку, – буркнула, и, схватив чашку, отлипла от шкафа.

«Подлец, скотина...», – перебирая в голове все возможные ругательства, уже несколько минут молча размешивала кофе,  и не могла остановить свой выбор на каком-то одном. Все подходило, без исключений, правда, только мужского рода.

– Подай сахар! – далеким от дружелюбия тоном попросила я.

– Я занят, – ровно ответил он, такое ощущение, как будто отмахнулся от надоедливой мошки.

– Как скажешь! – обошла его и став сбоку, прилегла на руки, практически всем телом еще и поерзала, для пущего эффекта.  Дотянулась до злосчастной сахарницы, поднялась и отошла обратно.

«Какая выдержка!», – невольно восхитилась я, когда поняла что у Вела, даже ритм дыхания не изменился, просто тупо сидит и читает газету, будто перед ним не разгуливает почти что голый суккуб, а на руках только что, лежал мешок с картошкой.

– Ты бы оделась, а то простудишься! – будничным тоном заявил он, перелистнув страницу.

– Не хочу! – отчеканила в ответ, и чуть кофе не захлебнулась, когда услышала ответ.

– Если на улицу пойдешь, хоть сапоги надевай, а то там сугробы покалено намело!

– А что мне там делать?

– И то, правда, сиди дома, – сложил аккуратно газетку, поднялся и вышел из кухни. Затем, послышалось шебаршение в прихожей и гулкий хлопок закрывающейся двери.

– Значит война! – протянула я, и отхлебнула большой глоток обживающего кофе.

* * *

– Не могу больше! – взвыла я, чуть ли не выдирая волосы на голове, и упала на кровать, зарываясь головой в подушки.

Этот белоснежный лев, царь мать его природы, оказался просто-таки не прошибаемым! В жизни еще не встречала таких «железных» мужиков. Выдержка у него – невероятная! Я уже, что только не делала... и воду разливала на белую футболку одетую  на «босу» грудь, прямо перед его лицом, и без белья ходила, да что там, голая ходила, и в душ двери приоткрытыми оставляла, и романтический ужин, при свечах делала. А он неизменно реагировал одинаково: каменное лицо и  спокойный голос.

– Да пошел он! – ударила кулаком по подушке, вскакивая с кровати, вытащила из шкафа самый растянутый и потрепанный домашний костюм. –  Нужен ты мне, как прошлогодний снег!  – натянула его кое-как, смыла «боевой» раскрас с лица и завалилась на диван с книгой.

Когда бока уже начали реально болеть от лежания, а от однообразия хотелось взвыть, я нехотя встала, и потопала на кухню заедать горе.

– А чего так оделась? Замерзал что ли? – вскинув бровь, ехидно спросил он, выкладывая из больших пакетов продукты.

«О-о-о, хоть какая-то реакция!», – криво ухмыльнувшись, посмотрела на этого кайфолома и сцапала пакет с мандаринами.

– Да! – ответила односложно, разрывая пакет ногтями и начиная очищать от кожицы оранжевый плод.

– А чего такая хмурая, что-то случилось?

– Нет! – села на стул, сложив ноги по-турецки под себя.

– Правда? – оглядел кухню придирчивым взглядом, и принюхался, жадно втягивая ноздрями воздух.

– Да! – отломила несколько долек и положила в рот, совсем не эстетично обляпавшись соком.

– Я твои любимые конфеты купил, будешь?

– Нет!

– Выбросит? –  улыбнувшись, поинтересовался невинным тоном, будто бы о погоде спрашивал.

– Нет! – оскалилась я, дожевывая мандарин, и принимаясь за очистку следующего.

– Так и будешь продолжать? – села напротив, сложив руки на груди.

– Да! – не стала врать я.

– С чего такие разительные перемены? – удивился он, нахмурив брови.

Просто, пожала плечами в ответ, так как: ни да, ни нет –  не подходили категорически.

– Чего ты хочешь от меня? – устало спросил, и потер переносицу.

Снова пожала плечами, а что мне ему ответить? Доводила тебя из вредности или решила тебя попользовать, или да, я знаю, что ты заешь, что я знаю... блин!

– Ладно, не так. Ты чего-то хочешь?

– Хм,  – поджала губы, стараясь не рассмеяться, – Нет!

«Странно!», – прищурилась я, огладывая его с ног до головы, все тот же красавец, в черных брюках и бежевом джемпере, задай он утром это вопрос, не задумываясь, ответила бы – да. Но не сейчас...

– Вот так, даже! Что ж, ясно, – подорвался со стула, и навис надо мной. – Что за игру ты снова затеяла?

Пожала плечами, мол, думай, как хочешь, слезла со стула, прихватила пакет с мандаринами,  сделав шаг по направлению к выходу, вернулась и забрала еще и конфетки. Мало ли, захочется, а идти в кухню – не очень.

***

–Так, все, устала! – одернула сама себя, захлопывая книгу. – Надоело!

Вылезла из-под одеяла, расчесала волосы и потопала в ванную.

– Сейчас душ и спатки, – широко зевнув, протянула я, открывая горячую воду. Быстро сняла с себя одежду и зашла в кабинку.

– Мр-р-р-р, – потянулась, разминая мышцы, не привыкшие к лежанию на кровати с книгой.  – Ка-а-а-айф... – простонала, нежась под струями горячей воды.

Закрыв глаза, быстро взбила в пену шампунь, который нанесла на волосы, затем выкупалась с гелем для душа, смыла пену, и еще немного постояв, резко шагнула из кабинки.

– Ты! – протянула я, когда взгляд уперся в невозмутимого полуголого Вела, гордо закрывающего собой выход.

– Я! – ухмыльнулся, скрестив руки на груди.

– Чего тебе надо? – вскинула бровь,  и повторила его движение, продолжая стоять на месте.

– Много чего, тебе список составить?

– Что ты тут забыл?

– А, ты об этом!

– Да вот, в душ пришел, а тут ты...

– Если честно, то мне пофиг! Дай пройти...

– Да, пожалуйста! – посторонился он став в двери боком, намекая, что я должна протиснуться в образовавшуюся щель.

«Все же  – скотина!», – резюмировала я, и сделала широкий шаг вперед.

Даже сообразить ничего не успела, как нога заскользила по плитке, на луже воды, набежавшей с меня, за то время, пока мы болтали и...

Сильные руки, прервали полет всего в нескольких сантиметрах от острого угла стиральной машинки, подхватили, и, вздернув в воздух, прижали к горячему телу. Вздох облечения раздался над головой и в макушку уперся тяжелый подбородок.

– Ну и напугала ты меня!

– А я не успела, – хихикнула, и обняла в ответ.

– Что? – удивленно спросил он, отстранившись, внимательно вглядываясь в мое лицо. – Не понял, а как же... –  и по шее заскользила его ладонь.

– Что не так?

– Не может быть! – ошарашенно и  вместе с тем очень радостно, проговорил он, и заменил ладонь, на губы.

– О-о-ох, – тихий стон, прозвучал как катализатор к действию. Причем, стонала не я!

Не успела победная улыбка проступить на губах, как их накрыл жадный поцелуй, без тени былой сдержанности. Его язык ласкал и дразнил, обещая еще больше чудес и блаженства. А ладони заскользили по влажной коже, не останавливаясь ни на секунду. Такое ощущение, что он хотел ощупать все, до чего только мог дотянуться.

Повела руками по бокам, изучая рельефную мускулатуру, все ниже и ниже, пока пальцы не залезли под ремень джинсов, плотно прилегающим  к телу. Поцелуи стали слаще, тягучее, а уже через мгновение я снова стояла в душевой кабине под струями горячей воды.

– Как же давно я мечтал это сделать! – подхватив меня под ягодицы, приподнял вверх и прижал к стене.

– Почему же не дел... – не дал договорить, закрыв рот очередным сногсшибательным поцелуем.

Обхватила нога его бедра, плотнее прижимаясь к торсу, впитывая энергию его возбуждения и желания. Сладкая, пьянящая и невероятно мощная она манила меня, наполняя до краев.

– Потом отвечу на любой твой вопрос, хорошо?

– Да, – выдохнула я, откинув голову назад, закрыла глаза,  и зарылась в гриву мокрых, белоснежных волос.

Его язык прошелся по щеке, слизывая  капли воды, спустился ниже, а нежные губы заставили судорожно сглотнуть, как только стали ласкать разгоряченную кожу шеи.

– Аа-а-ах! – не стала сдерживать стон вожделения,  когда он вошел в меня одним плавным движением. Сжав ладонями ягодицы, сразу начал ускоряться, проникая в меня  мощными толчками.

Опьяненная энергией, я не смогла даже понять, кто кого хочет больше, да и вообще, где его возбуждение, а где мое...

Голова кружиться, теряя последние мысли, ничего сейчас не имеет значения. Мой резкий вдох, по мышцам прошла судорога, выгибая тело дугой, последний толчок и фейерверк эмоций взрывается в сознании, принося за собой бурю чувственности.

– Еще! – было первым, что я смогла проговорить, когда немного отдышалась.

Довольная улыба на хищном лице с явно кошечьими чертами, была мне ответом.

– Ненасытная... – рычаще-мурчащие нотки в голосе ему очень шли, как и заострившиеся клыки.

– А тебя что-то не устраивает? – протянула тихо я, убирая руки с его шеи.

– Позже поговорим, – опустил на пол, провел пальцами по щеке и невесомо поцеловал в губы, пробуждая невыносимую нежность в груди.

«Откуда эта щемящая радость? Что изменилось во мне?».

А он, зарычал, оскалившись, и лизнул щеку.

– Не отдам никому! – шепнул на ухо.

– А если сама уйду? – шаловливым голоском поинтересовалась я, очерчивая пальцем контур скулы.

– Не захочешь... – выдохнул, и, подхватив на руки, понес в свою комнату, ногой открывая двери.

Подошел к кровати, и аккуратно уложив на подушки, провел рукой вдоль тела.

– Я суккуб, если ты забыл, – прищурилась, разглядывая реакцию на его лице.

Смешанные чувства, а потом волна недоверия...

– Ты благодаря, своей силе? Сейчас, – запнулся, что-то решая для себя, а я не спешила его разубеждать. Почему-то на этого белоснежного льва ничего не действовало, иначе бы я его уже давно в кровать затащила, а не сейчас, когда он сам решился. – Чего ты молчишь?

– Не собираюсь оправдываться! Ты же уже все решил и сейчас мне вердикт объявишь.

– Так значит, это правда! – сжал руки в кулаки, напряженно ожидая ответа.

– Что ты хочешь услышать? Я уже сказала, оправдываться не буду, а другой правды от меня не услышишь! – рявкнула, вскакивая на ноги. – Хочешь, чтоб я была рядом, научись доверять мне, и не судить в одиночку.

Мучительная пауза, и кривая ухмылка на губах, не предвещали ничего хорошего. Так и случилось, постояв немного на месте, сжимая руки в кулаки, а потом развернул, направляясь на выход.

– Я уйду! – рыкнула ему в спину, пока не дошел к двери. – Это же твоя комната...

Остановился, не оборачиваясь, как каменное изваяние: напряженная спина, дыхание, по-моему,  даже замедлилось.

Секунда, другая ...и тишина в ответ.

«Что ж, я все поняла!», – скрипнув зубам, прошла мимо, гордо вздернув подбородок. Я себя, между прочим, тоже не под кустом нашла! Так что...

* * *

Свои вещи по сумка я распихивала почти без матов. Так, изредка шипела и рычала, поломала замок на чемодане и порвала две кофточки, хотя, они мне никогда не нравились.

«Ишь, подарок небес! Тьфу, пакость...», – от одной этой мысли скривилась, как от кислятины.

«Зато энергии теперь вдоволь, может и обернуться выйдет», – наконец-то осенило меня.

Скептически оглядела свои пожитки, решаясь все же бросить их тут, фыркнула и  села медитировать, погружаясь в себя, выпуская на волю истинную сущность своей натуры.

– Идиот! – не удержалась я, злобно рыкнув в сторону двери. – Придурок!

Та, до первого секса после пробуждения, я банально не могла использовать свои силы на нем. Уровень не тот! Обычный человек – запросто, там и затрат почти никаких, правда и энергии  глоток.

– Гр-р-р-р! – злясь все больше,  зарычала я, не в силах успокоить разбушевавшиеся нервы. – Сволочь! – взвилась фурией, вскакивая на ноги, находясь уже на грани бешенства.

Чтоб хоть немного выпустить пар, ударила ногой по злосчастному чемодану, и взвыла от боли.

– Ласты тебе на копыта! – выругалась, и, прихрамывая пошла к зеркалу.

Там меня ждал очередной шок. В глянцевой глади отражался мой истинный облик, хотя я даже не почувствовала выхода.

– Ох-ре-не-ть! – почесала рожки, стегнув хвостом с кисточкой на конце по ковру. – Все странше и странше мне в этом воплощении! Наперекосяк с самого начала...

«И этот гад белобрысый!», – прищурилась, сверкнув красными глазами, окинула пряди огненно-рыжих волос за спину, и  пошла веселиться.

– Ой! – притворно – смущенно пожала плечами, когда дверь слетела с петель от одного удара.

Переступила «пострадавшую» и танцующе походкой поплыла на кухню,  оставляя царапины от длинных ногтей стене,  по ходу движения.

А что? Я ноготки несколько столетий не точила!

– Ах, какая жалось! – всплеснула руками, когда огромное зеркало сорвалось и раскололось на крупные куски, от взмаха крыльями. – До чего же я неуклюжая! – хвост обвил вазу и сдернул ее с тумбочки, хорошенько приложив об пол.

– Ты что творишь? – вылетел взъерошенный Вел в коридор, округлившимися глазами изучая новшества в интерьере.

– Ничего! – захлопала ресничками, медленно виляя хвостиком. –  Я же случайно...

– Как ты? – задохнулся от возмущения. – И стены тоже?

«Ой, а зубы у него крепкие!», – скрип был жуткий, будто он решил их раскрошить.

– Я же не знала, что материалы нынче, такие  не прочные! Ты только посмотри, – двинула по тумбочке ногой, а та разлетелась как конструктор, на составные части. – Видишь? Никакого качества...

– Что? – даже глаз, по-моему, задергался, от возмущения.

 – Ничего, – надула капризно губки. – А двери... – нахмурила   я бровки, – картонка!

– Дуб!

– Сам ты дуб, а это – картонка! – топнула ножкой, а крылья за спиной нервно затрепетали. – И вообще, я иду на кухню!

– Зачем? – прищурился, напряженно разглядывая меня.

«Наверное, прикидывает, что и как я могу разбить! Ха, милый, я многое могу, для меня границ не существует!», – подмигнула и протанцевала мимо Вела, зацепив его кончиком хвоста чуть пониже спины.

– Что у нас тут вкусненького есть? – занырнула в холодильник с головой, повиснув на дверце.

«Зараза, крепко держится!», – подергала сильнее, и никакого толку. Ладно, холодильник вещь полезная, а вот посуда...

– Ой! – прикрыла рок ладошкой, наблюдая за тем, как у шкафа распахнулись дверцы, и тарелки с чашками посыпались на пол от легкого толчка. – Хороший был сервиз!

– Лис-с-с-са-а-а-а! – рев разъяренного зверя.

– Чего кричишь? Ножка сама отпала, я вообще...

– Рр-р-р!

– Холодно что-то, – шмыгнула носом, и подошла к плите, щелкнув запальник на горелках, сунула руки в огонь. – Мр-р-р, моя прелесть!

Конечно, в костре огонь куда лучше и приятнее, но и этот  – кайф.

Задержала в ладони маленький огонек, немного подпитала его своей силой, делая более насыщенным. Выключила плиту и присела на стул, играясь, как мячиком перебрасывая с руки на руку.

– Потуши! – рыкнул Вел, до этого молча наблюдавший за мной, стоя в дверном проеме.

– Ты только посмотри, какая прелесть, – умильно протянула я. – Ласковый какой...

– Гр-р-р! – зарычал и оскалился. – Потуши!

– Ты что, боишься? – удивленно спросила я, медленно поднимаясь со стула и направляясь к львенку. – Это же чудо!

 – Гадость! – фыркнул он брезгливо, частично трансформируясь, и нервно задергал кончиками ушей. – Это мой дом! Я его сам строил, своими руками! Потуши эту мерзость!

– Милашка же... – проговорила, и резко ткнула огонек под нос оборотню.