Текст книги "Как любят россияне"

Автор книги: Новелла Иванова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Мой любимый работал начальником крупного цеха, но из-за своего образа жизни был на грани увольнения. И вот на этом вечере он увидел меня. Надо же, жили всю жизнь почти рядом, работали в одном ведомстве. Его дочери отдыхали в пионерском лагере, где я летом работала, и не были знакомы. А тут…

У меня была комната в семейном общежитии, которой я очень гордилась, но я там не жила. В общем, после вечера мы пошли гулять. Это было 14 марта. На мне были сапоги на высоких каблуках, а он мне – чуть выше подбородка. В общем, я не хочу гулять и приглашаю его к себе. А это в пяти минутах от его дома. Он забежал, взял шампанское, и мы пошли. Мы у меня посидели, поговорили хорошо. Чувствую, ОН ТЕРЯЕТСЯ ПЕРЕДО МНОЙ, НУ И СДЕЛАЛА САМА ПЕРВЫЙ ШАГ. Потом он ушел, ни о чем не договорившись. На другой день я собралась домой. Вышла, а вокруг курсирует старенький «жигуленок». Я и не догадывалась, что у него есть машина и он будет меня ждать. Довез меня до дома, и мы стали встречаться. Сначала по пятницам у меня, а потом он на коленях уговорил ходить к нему. Дал мне ключ от своей квартиры. Я в пятницу вечером «заступала» и оставалась до вечера воскресенья. Старшая дочь была замужем очень удачно, жила в другом городе. Младшая – училась на втором курсе института. О женитьбе мы не говорили, я не решалась, а у него была куча долгов, он решительно с ними разделывался и был этим очень горд. Каким счастливым он был по пятницам и горестным – по воскресеньям! Как он не хотел меня отпускать, звонил, только я вернусь домой, и напивался после моего ухода.

Наш завод получал по бартеру импортную одежду обувь, продукты. Мы смогли приобрести не только телевизор, холодильник, но даже новую прекрасную машину. Мы расставались, только когда шли на работу, да и то созванивались, или он приезжал днем, просил хотя бы посидеть в машине, так как соскучился. Он брал меня туда, куда женщинам дорога заказана: на рыбалку, на охоту. Мы изъездили все вокруг, ни один выходной не сидели дома! Он столько мне рассказывал интересного, показывал деревню и дом своего детства. Трижды своим ходом ездили к его друзьям в Краснодарский край. Я его научила слушать музыку, сама все время пела. Мы старались не расставаться. И теперь, когда я о нем пишу, я вижу его, как он стоит дверях. В черных кудрявых волосах блестят снежинки, а он кричит: «Родничок, иди скорее сюда!» Я подошла, а он уткнулся в мои руки и со слезами прошептал: «Впервые за 45 лет меня ждут». «Родничком» он меня сразу окрестил. Сказал, что Я ЕГО ОЖИВИЛА, ВЕРНУЛА К ЖИЗНИ. Я по складу характера (мой знак Зодиака – рак) очень домашняя, люблю и умею готовить. А он родился в начале войны в многодетной семье в деревне. В 13 лет ушел из дома в самостоятельную жизнь. В неполные 18 лет женился на соседке по деревне. Переехал в город. Мать его первой жены всегда жила рядом и занималась хозяйством. В его собственной семье, да и в семье его родителей не принято было заботиться друг о друге. Внимание на душевное состояние не обращалось. А ВЕДЬ ОН – ВУЛКАН ЛАСКИ И ДОБРОТЫ. Жена родила одну дочь, он ушел в армию. Вернулся – жизнь давала трещину. Но жена, решив сохранить семью, рожает еще одну дочь и почти сразу серьезно заболевает. Она болела 10 лет. Цирроз печени. И он терпеливо за ней ухаживал. Научился делать уколы, возил в клиники, даже за рубеж. Но она умерла. Старшая дочь сразу уехала, устроила свою жизнь. А младшая, 12-летняя, осталась с ним. Он закармливал ее фруктами, каждое лето возил на море. Шесть лет жил один. Делал немыслимые долги, в квартире не было ни штор, ни светильников, ни мебели. И это при его огромной зарплате! Его дочерей, как и покойную жену, быт не интересовал.

И вот, через год таких наших встреч я решилась выйти замуж за него. Ему – 46 лет, мне – 33. Все знакомые, даже его родственники – в шоке. Куда такая красавица и умница – за пьяницу?! Но мои родители и сестра с мужем сразу приняли и поняли его, сказали, что он очень хороший, настоящий человек. 27 апреля мы поженились, я официально перебралась к нему.

Начала все отмывать, скоблить, покупать своему любимому белье. А недавно я поняла, что все еще жду чуда, которое никогда не произойдет. Беда в том, что он любит себя куда больше, чем меня!

Ольга, г. Челябинск

Помнишь ли ты меня?

«Пришла пора – она влюбилась», – писал Пушкин о Татьяне Лариной. Ко мне эта прекрасная пора пришла, когда я училась на первом курсе.

Я долго сопротивлялась своему чувству, не признавалась в нем самой себе. Здравый смысл подсказывал, что нет у этой любви будущего. Но здравый смысл засыпал, когда мы общались в институте, а потом долго гуляли по улицам. Во время этих прогулок мы все больше узнавали друг о друге. Бывает так, что общаешься с человеком и видишь, что твои и его мысли и мнения по разным вопросам совпадают. СОЗДАЕТСЯ ВПЕЧАТЛЕНИЕ, ЧТО ТЫ ОБРЕЛ ДРУГА-ЕДИНОМЫШЛЕННИКА. СКОЛЬКО РАЗ БЫВАЛО, ЧТО МЫ БУКВАЛЬНО УГАДЫВАЛИ МЫСЛИ ДРУГ ДРУГА. ЭТО БЫЛО НАСТОЯЩЕЕ РОДСТВО ДУШ.

Однажды, прощаясь у подъезда, он поцеловал мою ладошку. Это было так неожиданно, потому что он был очень робким со мной. Но в то же время в нем чувствовались страсть и боязнь меня обидеть. Я понимала, что все больше привязываюсь к нему.

Первый поцелуй он выпросил ради праздника 23 февраля. Это было спустя полгода после нашего общения. И тогда же он сказал фразу, которую я запомнила навсегда: «Я бы так хотел, чтобы ты вышла за меня замуж и родила мне джигита!»

Как он догадался о моей тайной мечте – родить любимому детишек! Увы, несмотря на любовь и родство душ, было одно непреодолимое препятствие. После первого курса его должны были забрать в армию. Он хотел, чтобы я его ждала и мы бы поженились после его возвращения. Я обещала ждать и писать. Прощались мы со слезами. Он ушел из моего дома и, как потом оказалось, поздно вечером вернулся и всю ночь простоял под моими окнами. Я узнала об этом спустя два с половиной года.

Полгода я жила ожиданием писем от него. Они были такие нежные, ласковые и страстные. Я храню их до сих пор! Сама я писала такие же и в два раза чаще. Я уже решилась стать его женой, но на месяц он замолчал. Чего я только не передумала! Потом пришло последнее письмо – как раз в зимнюю сессию. Не знаю, как сумела я тогда сдать экзамены. Строки его последнего письма все время стояли передо мной. Оказывается, он был ранен на учениях и к нему приехали родители в госпиталь. Он рассказал обо мне, и они вынесли такой вердикт: «Если ты продолжишь любить эту девушку, мы заберем из института твои документы. Не бывать этой любви. Ты еще слишком молод. И не понимаешь, что тебе нужна девушка нашей веры!» Вот оно, то непреодолимое препятствие на пути нашего счастья. Он был другой национальности и другой веры! Я написала ему в ответ: «Если ты ранен, я приму тебя в любом виде и буду любить». Но больше писем не было.

Два года я залечивала эту душевную рану. Никто мне больше не нравился, и казалось, что ни к кому больше я не испытаю такого чувства. Вокруг меня было много знакомых, которые уверяли, что любят меня. НО МОЕ СЕРДЦЕ МОЛЧАЛО.

Через два года он вернулся из армии. Я была на 4-м курсе, он пришел на 2-й. Я хотела узнать: неужели он все забыл? Впервые мы увиделись среди толпы студентов. Я после этой встречи две ночи проревела в подушку. Наконец он подошел ко мне: «Когда у тебя заканчивается лекция? Я подожду тебя у метро».

Никто в институте не знал о нашей любви. Мы встретились, и я поняла: он любит меня по-прежнему. Он рассказал, что все ребята в его взводе знали про меня, и как он мной гордился, и как ребята ругали его за то, что он написал последнее письмо. А он, написав его, убежал из части и хотел попасть в Москву, чтобы все мне объяснить. Но его снял с вокзала патруль, и в итоге его посадили на губу. И снова он говорил о любви и просил выйти за него замуж и поехать к нему в Ташкент.

Но во мне уже что-то умерло. Ведь он, послушный сын, предал меня. Я понимала, что он, в сущности, мальчик, а я казалась старше его и больше понимала в жизни. Мы встречались еще несколько раз, и, разговаривая, я с трудом сдерживала слезы. Мне тогда казалось, ничего больше не повторится, и в сердце была настоящая рана. Мне было больно оттого, что я больше не хотела тех отношений, что были прежде. Воспоминания о нашей первой романтической, чистой любви жгли душу.

Я записала в своем дневнике тогда: «Я считаю, что только в 17–18 лет возможна настоящая любовь, и след от нее тянется всю жизнь». Всех своих парней я вольно или невольно сравнивала с ним.

…Прошло 15 лет, как я вышла замуж. Никогда об этом не пожалела. С каждым годом люблю и уважаю своего мужа все больше и больше. Он – первый в моей жизни мужчина и отец двоих детей. Я никогда не рассказывала мужу о первой любви. Знаю, это причинило бы ему боль, потому что я не могу без слез вспоминать то первое чувство. Однажды мы сидели с мужем в ресторане, и вдруг зазвучала мелодия, которую мы слушали с тем, другим. У меня полились слезы, и муж перепугался: что со мной?

Муж мой – самый хороший, верный, любящий, заботливый и надежный человек. Теперь я понимаю, что судьба и Бог уберегли меня тогда от непоправимой ошибки – стать женой человека из другого мира.

Подписаться полностью не могу, А. (Это первая буква моего и его имени.)

Горжусь своим мужем-афганцем!

Меня зовут Анна, мужа – Федор, сыновей – Алексей и Иван. Наша семья сравнительно молодая, нам с мужем 24 и 27 лет, детям – 5 и 3 года.

Мы с мужем познакомились в самую красивую пору года – весной. Учились на одном факультете, только на разных курсах. Мой будущий муж тогда только вернулся из армии. Он был в Афганистане и теперь ходит с тросточкой. Лицо его всегда озарено светлой, застенчивой улыбкой. Улыбался он и радовался жизни, был счастлив оттого, что чудом остался жив, что нога заживает после ранения.

А весна распускала листья на деревьях и залечивала душу, израненную ужасами войны. И вот его первый букет тюльпанов, преподнесенных на Восьмое марта, положил начало нашей любви, а потом и нашей семье.

Через год, 27 апреля, в День афганской революции, у нас родился первенец – мальчик. Для мужа двойной праздник получился. А я, счастливая, держала кроху на руках и даже не знала, как пеленать малыша. Мы жили в общежитии и с мужем вдвоем учились пеленать, пеленки стирать, ночей не спать.

Через два года родился второй сын. Трудностей прибавилось. Родственники говорили, хотя бы институт окончите, а потом рожайте себе на здоровье – куда с двумя детьми в комнате общежития в восемь квадратных метров?! НО ЛЮБОВЬ – ЭТО ВЕЛИКОЕ ЧУВСТВО, ОНО ВДОХНОВЛЯЕТ И ПОМОГАЕТ ОДОЛЕВАТЬ САМЫЕ НЕМЫСЛИМЫЕ ТРУДНОСТИ. Мы учились и детей растили, а мальчишки, на радость, крепкие родились, редко болели.

С тех пор как познакомились, мы с мужем не разлучались надолго никогда. Словно какой-то невидимый магнит придерживал нас и не отпускал. И как хорошо, когда возле тебя плечо верного друга, любящего мужа, тогда не боязно перед любой преградой, потому что она преодолима.

Слово «любовь» мой муж произносит редко, но это чувство не покидает нас и в моменты тяжелых испытаний жизни ПОМОГАЕТ НЕ ТЕРЯТЬ ВЕРЫ В СЕБЯ И В ЛУЧШЕЕ. В семейной жизни всякое бывает: ссоры, бытовые неурядицы, – ведь сейчас время очень напряженное и трудное. И в каждую тяжкую минуту я вспоминаю ту первую застенчивую улыбку на его смуглом лице.

Верю, что любовь с годами не теряет свою силу, а лишь крепнет, цветет, а потом дает свои плоды. А плоды любви – это дети и дети наших детей.

Муж любит футбол, и не только смотреть, но и играть, хотя больная нога дает о себе знать. И сыновей он учит играть в футбол. А когда они скачут втроем по всей комнате, переворачивая все вокруг вверх дном, он превращается в озорного мальчишку. Эти минуты редки, но для малышей они самые счастливые.

Я очень горжусь своим мужем. Он награжден орденом Красной Звезды за боевые заслуги в Афганистане. Но он очень стесняется носить свою награду и медали. Говорит: «Нечестную войну мы вели в Афгане». Но разве он виноват в этом? Он не только не виноват, но и пострадал, здоровье потерял, инвалидом на всю жизнь остался.

Еще хочу сказать, что любовью нужно дорожить и оберегать ее от грубых и жестоких слов и поступков, от них она погибает, а душа черствеет, сохнет, как земля без дождя.

Анна, влюбленная в мужа

Глава 3. Победила смерть!

Пожалуй, эта история самая драматическая. Она длилась не один год, и ее герои приезжали в «Семью» не раз, чтобы рассказать, как удалось победить смерть, а потом болезни. Эта влюбленная пара из Тюменской области выиграла сражение. Дай Бог им долгой жизни. Рассказ ведет глава семьи Володя, который смог выжить только благодаря своей «птахе», так он называл свою жену Наташу.

Когда, пережив все ужасы столкновения Володи с трубовозом-убийцей, они пришли в редакцию, все, кто был на работе в тот день, жаждали познакомиться с ними и своими глазами увидеть чудо, которое сотворила эта влюбленная пара. Внешне простые, ребята вызывали желание потрогать руками главу семьи. Красивый, смущенно улыбающийся Володя Кораблев представил нам свою «птаху», которая оказалась женщиной солидной комплекции, круглолицая, с детскими, добрыми глазами. Встретишь такую парочку на улице и не подумаешь, что перед тобой настоящие герои.

Я хочу рассказать о любви, которая вынесла очень страшные испытания. Может кто-то, прочитав эту исповедь, станет больше ценить это чувство.

Начиналось все очень просто. Знакомство, свидания, свадьба, рождение дочери. Но мне сейчас издали кажется, что наша любовь взрослела и крепла вместе со мной, моей Наташей и с нашей – тогда еще крошкой – Ариночкой. Жили мы в Киргизии, солнечном и благодатном крае. Но, как это часто бывает, вмешался Его Величество Случай. Приехал школьный друг в отпуск, он после армии уже год отработал на Севере, ну и заворожил своими рассказами «о белом безмолвии». Было это летом, а моя Нат ка осенью уже провожала меня посмотреть Север. Действительность превзошла все мои ожидания: от Тюмени, в километрах 500, севернее, рос новый город – строит почти одна молодежь, но какими делами ворочает! В общем, назад в Киргизию я не вернулся. Вызвал телеграммой мою Наталью, и начали мы обживаться на новом месте. Прошли все трудности первопроходцев нелегкого северного быта. Сначала жили в разных общежитиях, потом получили маленькую половинку блока металлического домика. Родилась у нас еще одна дочурка – Оксаночка. В 1986 году прибавился сын Женечка. Да и с жильем уже стало получше – мы жили в то время уже в деревянном доме в коммуналке. Наконец, весной следующего года выделили мне в управлении Трубопроводстроя четырехкомнатную квартиру улучшенной планировки, так как я был газосварщиком высшей квалификации. Вселение в квартиру было назначено на 13 июня. А я попал в собственную квартиру только в конце декабря. Позже будет понятно почему.

…В то утро, 11 июня, было очень солнечно, ехать-то было и не обязательно. Я уже был как бы в отпуске. На объекте у меня были кое-какие производственные дела. Короче, подобрал меня попутный трубовоз, большая такая машина для перевозки труб большого диаметра для нефтепроводов. Доехали, крикнул привычное «пока» шоферу, и тут все и произошло. Неудачный прыжок с подножки. Удар в плечо запасным колесом, потом ужасная тяжесть на ногах. Я лежу на бетонке на спине, а по мне катятся задние колеса машины, а ведь это 7 тонн! Я только помню, как упирался в колеса руками и жутко кричал. Но разве мог я своими руками остановить это семитонное чудовище? Водитель каким-то чудом меня услышал и, доехав моей до груди, остановился, переключил скорость и поехал назад. Странно, но боли я абсолютно не чувствовал, только треск костей и нестерпимый жар. Потом врачи объяснили, что у меня был шок, я сознание потерял, когда уже меня грузили в «скорую помощь». А до этого я все ободрял плачущего водителя.

Глянул на себя и не узнал своего тела. Как потом мне рассказали, меня спасали семеро хирургов. Оперировали пять часов. Перекачали через меня 16 литров крови. Ребята из бригады – молодцы, все сдавали кровь для меня, и по гроб я их должник. В моей медицинской карточке – первая запись: «Травма, несовместимая с жизнью». Но я выкарабкался только благодаря моей Наталье да милости Божьей.

На пятые сутки после операции меня перевезли в палату. Можете представить, что я из себя представлял: весь на растяжках, просверлен, зашит, весь в трубках, да капельницах. У меня были отдавлены ноги, размозжен таз, порваны все внутренности и мышцы. Я ПРОСТО НЕ ХОТЕЛ ЖИТЬ. Одна мысль сверлила – кому я такой нужен? Однако повеситься я не мог и вот что придумал. Настанет ночь, надену на голову целлофановый мешок и перетяну бинтом под одеялом. Никто не заметит, а утром будет поздно. Но тут в палату вбежала моя Натаха, увидела меня. Я думал, в обморок упадет. Нет, выдержала, побелела и говорит: «Вовка, ты что с собой натворил?» Я посмотрел ей в глаза – и понял, что ничего с собой не смогу сделать. Буду жить ради нее и детей. Ох, тяжко писать… В общем, целый месяц она просидела возле меня. С детьми пока была ее мать. Сколько мы с Наткой переговорили по ночам! Вначале я ее гнал: «Иди отдохни часок!», а она мне: «Дурачок, да я возле тебя только и могу быть, а дома кажется, что тебе плохо или ты умер!» Она меня просто от смерти спасла своей любовью! Только благодаря ей я встал на ноги. Принесла гантели, эспандер, разрабатывала суставы. Своей любовью внушила, что я смогу все! Мне дали 2-ю группу инвалидности и говорили, что до конца жизни за мной нужен уход, что передвигаться я смогу только в инвалидной коляске, в лучшем случае – на костылях. Но 1 сентября, в свой день рождения, я СДЕЛАЛ НАТАШЕ ПОДАРОК – ВСТАЛ С КРОВАТИ НА СЕКУНДОЧКУ С ПОМОЩЬЮ ДРУЗЕЙ. Это было началом выздоровления. Но я уже ничего не боялся – рядом Наташино плечо. Потом еще в ноябре две страшные операции!

Сейчас позади 15 операций! Самое главное – моя Наташка! С ней ничего не страшно! Раньше женщины на Руси говорили своим суженым: «Жалею тебя». Вот она и есть любовь-жалость, которая не унижает человека, а возвышает.

Ну вот и весь мой сумбурный рассказ о пережитой борьбе со смертью вместе с моей Наташей. Дай Бог всем такой любви!

И еще одна похожая история!

Вместе они отстояли жизнь!

Жизнь угасала постепенно. Кто-то невидимый своей могучей рукой капля за каплей выжимал из тела последние соки. Сознание, затуманенное обезболивающими, не позволяло в полной мере ощущать страх приближающейся смерти. Ей никто не говорил о диагнозе, и она не спрашивала.

Очнувшись от наркоза после операции, она прочла в глазах хирурга, что шансов на жизнь у нее практически нет. И теперь ей хотелось знать лишь одно: сколько осталось этих безрадостных, бессмысленных, мучительно убивающих ее дней?

Когда ей было легче, она вставала чуть свет и подолгу сидела у полутемного окна. В часы зарождающегося весеннего дня Надежда Николаевна испытывала неимоверную тоску по жизни. Она знала теперь, почему старики встают так рано – чтобы продлить оставшиеся дни…

По пути в колледж Дашуня забежала проведать мать. Надежда Николаевна встретила дочку неизменной страдальческой улыбкой, когда улыбается лишь одно лицо, а глаза остаются безучастными. Она искренне жалела Дашу и старалась при ней не раскисать, хотя не упускала случая примирить дочь с мыслью, что та скоро останется одна. «Ну что за настроение, мама! – тихонько возмущалась Дашуня. – Так нам в самом деле не выкарабкаться». Уходя, Дашуня заглянула в свою сумку, откуда несколько минут назад достала продукты для матери, и сказала: «Мама, чуть не забыла, тебе письмо из Орла. Прости, что вскрыла. Уж больно любопытно было узнать, кто вспомнил о нас».

Надежда Николаевна тотчас с головой погрузилась в письмо и не обманулась в догадках – это был он, Стас Ольшевский, ее первая и теперь уже последняя любовь.

С той замечательной школьной поры, когда их связывало пылкое чувство, прошло около двадцати лет, и за эти долгие годы они виделись лишь однажды, да и то мельком. У каждого из них к тому времени была семья, и каждый при встрече хотел показаться счастливым. Хотя Стас, похоже, был и впрямь счастлив и не скрывал, что и карьера, и личная жизнь у него заладились. Надя же просто не могла признать, что у нее так не сложилось, потому что она любила и любит только его.

Впрочем, начиналось и у нее все совсем неплохо. Но потом ее муж, рубаха-парень, то ли почувствовав, что ее сердце навсегда принадлежит другому, то ли просто оказавшись слабым для этой жизни, неожиданно запил. Надя всячески старалась помочь мужу – объясняла, что он дорог ей и дочке, что она верна ему и что жизненные неурядицы надо переносить стойко, чтобы дождаться добрых перемен в судьбе. Увы, супруг был непреклонен и продолжал катиться под откос. Вскоре он оставил работу, а потом перешел на жительство к местной пропойце и гулене Катьке Бродяге. Для Нади это был второй ощутимый удар, который поверг ее в отчаяние. НО ОНА ВЫСТОЯЛА. А затем последовал третий, нокаутирующий: муж, будучи еще достаточно молодым и красивым, во время приступа белой горячки покончил с собой.

Чувствуя свою вину за случившееся, Надежда Николаевна изводила себя денно и нощно, что не замедлило сказаться на здоровье. Пропали сон и аппетит, и она таяла на глазах, теряя всякий интерес к жизни. Потом пришли эти мучительные, изнуряющие боли. Ослабленный организм постепенно сдавал позиции, уступая место новым болезням, одна из которых и привела ее на операционный стол.

«Дорогая Надежда! Привет от школьного друга… Сказать, что судьба обошлась со мной немилосердно, – значит не сказать ничего. Я попал в серьезную автокатастрофу, и меня пытаются собрать по частям. Но едва ли это возможно. Да и ни к чему. Жена меня оставила, дети забыли…» Волнение целиком захватило Надежду Николаевну, но она продолжала читать: «Теперь, когда дни мои сочтены и сама жизнь кажется нестоящей вещью, я хочу сказать, что любил тебя всегда».

Она ответила ему в тот же день: «Стас, я помню тебя сильным и хочу, чтобы ты мужественно перенес удар судьбы. А самое большое мужество, как известно, жизнь любить. ЛЮБИТЬ ТОГДА, КОГДА НЕТ СИЛ ЛЮБИТЬ, КОГДА УСТАЛОСТЬ И БОЛЬ ПРЕВЫШЕ ВСЕГО!»

Надежда Николаевна даже словом не обмолвилась о своей болезни. Она была одержима лишь одним – стремлением помочь любимому человеку, понимая, что ему сейчас неимоверно трудно и он более всего нуждается в ее поддержке.

Забыв о своих проблемах, она строчила Станиславу Михайловичу длиннющие письма, умоляя держаться, ибо он нужен ей, нужен другим людям, не оставившим его в беде. Свою боль она перестала чувствовать, вернее, не придавала ей прежнего значения. Сердце подсказывало ей, что она спасет Стаса, если выживет сама. Дашуня не узнавала свою мать, настолько разительны были перемены к лучшему. Откуда только силы взялись – теперь она не только ухаживала за собой, но и помогала другим тяжелобольным.

Станислав Михайлович писал в ответ, что жив еще благодаря ее задушевным письмам. Собственно о любви больше не было сказано ни слова, но высоким, светлым чувством была наполнена каждая строка его письма. «Конечно, жизнь бесценна, – писал он, – но дороже жизни человеческая душа, человеческое участие, человеческая судьба».

В раздумьях о дорогом человеке Надежда Николаевна не заметила, как отступили собственные боли. И когда через три месяца врач провел ей новое обследование, то результаты подтвердили неожиданное улучшение: легкие светлеют, практически исчезли спайки и уплотнения, рассосались метастазы, шов зажил и угадывается с трудом.

Вдохновленная этим, теперь она не пугалась зеркала и немало времени уделяла своей внешности. Днем успевала сделать много разных дел, а вечерами гуляла в больничном скверике. И наконец, уговорив врача выписать ее досрочно, помчалась в Орел. Дашуня предостерегала: «Мама, ты еще очень слабая, куда тебе в дорогу?» – «НЕТ, ДОЧЕНЬКА, Я СИЛЬНА КАК НИКОГДА», – с улыбкой отвечала ей на глазах преобразившаяся мать.

…У постели Стаса Надежда Николаевна провела несколько бессонных ночей и, кажется, готова была провести всю оставшуюся жизнь. Она чувствовала себя счастливой, потому что Стас окончательно поверил, что не одинок в этом мире и по-прежнему любим. Она бывала у него каждую неделю и отмечала, что дела идут на поправку, но очень медленно. Когда встал вопрос о новой операции, она убедила любимого в ее необходимости. И Стас начал вставать. А она была рядом и помогала ему делать первые трудные шаги. К исходу лета они уже гуляли вместе по больничному городку, поддерживая друг друга…

Среди стройных сосен, вплотную подступивших к городу, пролегла ухоженная асфальтовая дорожка. В вечерний час, пробегая по ней, я встречаю почтенную пару, совершающую свой моцион. Он, высокий, прекрасно сложенный и седой как лунь, слегка припадая на левую ногу, ведет под руку ее, женщину хрупкую и миловидную, несмотря на возраст, который она умело скрывает.

Я очень дорожу этими мимолетными свиданиями и стараюсь не разминуться в пути с этими красивыми, достойными, умудренными жизнью людьми. Встречи с ними благотворно влияют на меня, делают меня лучше и чище, побуждают к добру. А это, как известно, единственная форма настоящей жизни и любви.

Петр Кузнецов, г. Сельцо, Брянская обл.

Они встретились, и она гладила его седые волосы

Спасибо тебе, «Семья», за замечательные конкурсы! Я читаю тебя давно, со дня основания газеты. Но впервые решилась участвовать в конкурсе. Хочу рассказать о двух очень близких мне людях. Тридцать лет прошло со дня их знакомства, и у каждого – свои семьи. Так что я не буду называть их имена. Пусть это будет ОНА и ОН.

…Она приехала в этот поселок в школу-десятилетку из небольшой деревни. И к великой радости узнала, что здесь есть Дом пионеров, а в нем танцевальный кружок. И хоть в классе она оказалась самой маленькой, она была зато очень подвижной и шустрой. Смуглая была, ну прямо галчонок. На новеньких всегда обращают внимание.

Но она не заметила вначале, что у нее появился «вздыхатель» из класса младше на год. Он так краснел при встречах с нею, что она заметила наконец-то его. Он не только вздыхал, но и действовал. Пошел в танцевальный кружок, узнав, что она там лихо отплясывает молдовеняску. Вот тогда она поняла, что он ей нужен. А он мечтал поскорее научиться танцевать вальс, чтобы обнять ее в танце. И был потом этот первый вальс. И были прогулки и походы с разговором у костра. И были мечты о будущем…

Но потом она уехала учиться в институт. Затем его призвали в армию. И вот когда, казалось бы, все уже позади – диплом института в руках, снята солдатская шинель, – что-то случилось. Немаловажную роль сыграли нашептывания: «Она старше тебя, и у нее высшее образование. А ты кто? Думаешь, ей нужен простой солдат?» Его знакомили с девчушками восемнадцати лет и говорили: «Вот это то, что тебе нужно».

И он женился на юной соседке, а в день свадьбы скажет себе: «Что я наделал? Я – ОДНОЛЮБ! Мне не эта нужна, а та, кого я люблю и буду любить всю жизнь». Она – гордая – тоже вышла замуж за одноклассника и уехала далеко на Север с ним, где будет холод, горячее сердце любящего мужа и маленькая дочка.

Он стал летчиком, и когда пролетал над городом, где она жила, всегда посылал воздушный поцелуй. Но судьбе было угодно сделать так, чтобы они все же встретились.

Она приехала в родной город ненадолго, и до отхода автобуса оставалось мало времени, но она набрала его номер. Он ответил! ОН СРАЗУ УЗНАЛ ЕЕ И ЗАКРИЧАЛ В ТРУБКУ: «ЖДИ! Я ЕДУ!» Она ждала его на улице, а он уже бежал навстречу ей, пряча под курткой огромный букет цветов, они даже не замерзли, хотя мороз в сибирском городе в январе стоял трескучий.

С любимыми не расставайтесь. Они встретились. Она гладила его седые волосы, а он смотрел в ее ясные, прежние глаза и не замечал морщинок. Их не было, как не было долгих лет разлуки.

Но они снова расстались. И когда она уже ехала в автобусе в свое село, он звонил ее сестренке и с радостью и любовью кричал в трубку, что видел ее! Они расстались, унося с собой радость первой любви, которую они пронесли через всю жизнь.

Т. Родионова, село Знаменское Омской обл.

Не сразу, не вдруг, но я снова стал человеком благодаря тебе!

…Вот уже прошло почти семь лет, как в последний раз я увидел тебя… Никогда не думал, что такое возможно, прошло столько лет, а боль не проходит, наоборот, становится все острее и мучительнее.

Как-то раз моя тетка зло бросила: «Лучше бы ты ее вообще не знал!» Я ее чуть не ударил. Кому было бы лучше? Мне? Я ЖИВУ ТОЛЬКО ПАМЯТЬЮ О ТЕБЕ, Я ЖИВУ ТОЛЬКО ДЛЯ ТЕБЯ, хоть я знаю, что ты мною потеряна навеки. Ты можешь не поверить, но я теперь совсем другой, я совсем не пью вот уже пятый год, исправно работаю, много читаю. Я не делаю ничего, что могло бы не понравиться тебе. Милая моя девочка, Я БЫ ОТДАЛ ВСЮ СВОЮ ЖИЗНЬ ЗА ОДНУ ВСТРЕЧУ С ТОБОЙ. Совсем недавно я видел тебя. Я с утра караулил возле твоего дома и видел, как ты вышла из подъезда. Ты сменила прическу, немного пополнела, но ты стала еще прекраснее! Иногда я звоню тебе по телефону, ты берешь трубку, а я молчу и слушаю твой голос, как музыку. А однажды я услышал в твоем голосе такую тоску, такую безысходность, что очертя голову рванул на такси к тебе. Подошел к двери, прислушался… Вроде послышался плач, твой плач. Я позвонил, открыла твоя мать. Увидев меня, она сначала не узнала, а потом сердито прошептала: «Тебя еще не хватало, чокнулся, что ли? Уходи давай». И захлопнула дверь. Что я мог? Кто я такой? Кому есть дело до моих чувств? Но я не мог так уйти. И я пошел к твоей подруге Нине. Дай бог ей здоровья за то, что не выгнала. От нее я узнал о твоей беде. И дальше, пока твой муж не поправился, она держала меня в курсе событий.

Поверь, я совсем не питаю к твоему мужу ничего плохого. Наверняка он отличный мужик, плохого ты бы не полюбила. Я ходил в церковь и ставил свечки за его здоровье. Но я знал, что ты не дашь ему умереть, как когда-то не дала мне. И я не ошибся.

Когда Нина сказала, что жизнью он обязан только тебе, я не был удивлен. Я был рад за него, ему здорово повезло в жизни. Как могло повезти и мне… Господи, где был мой ум? Как мог я потерять тебя?!

Поздно, слишком поздно я спохватился. Что было у меня до встречи с тобой? Тюрьма. Четыре отсидки – ничего святого за душой, циничное отношение к жизни и всепоглощающий эгоизм. Помнишь, какое у меня было жизненное кредо? «Я – цель, все остальное – средства». ТЫ, ТОЛЬКО ТЫ ПЕРЕРОДИЛА МЕНЯ! Я прекрасно помню тот день, когда ты, разозлившись, послала меня ко всем чертям и уехала, а я вдруг понял, что не могу без тебя дышать, что ты стала мне дороже всего на свете. Я готов за тебя жизнь отдать. Как я благодарен тебе за те два года счастья, которые ты мне дала! Я понимаю, что ты счастлива со мной не была. Бедный мой малыш, что ты из-за меня вынесла, добрая, нежная девочка. Какой сволочью я был! И ведь любил, любил всей душой. Может быть, поэтому и надеялся, что ты меня не бросишь? Твоя неземная доброта, твое полное самоотречение держали тебя возле меня, а я думал (надеялся?), что ты любишь меня. Кретин! Разве можно любить такого ублюдка, каким я был? Пожалеть можно, помочь, но не полюбить. И все равно спасибо тебе за то, что ты есть!