Текст книги "Анатомия болезни"

Автор книги: Норман Казинс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 6 страниц)

Глава 5. Системный подход к здоровью и исцелению

После того как я опубликовал в медицинском журнале статью о моей болезни и выздоровлении, со мной захотели познакомиться те, кто участвовал в движении за системный подход к здоровью. Они надеялись, что я приду к ним и подробно расскажу о том, что со мной произошло.

Но в статье я уже сказал о болезни ровно столько, сколько счел нужным. К тому же некоторые участники этого движения противопоставляли себя врачам, а мне это совершенно не импонировало.

Однако основные принципы этого движения были мне близки, я тоже считал необходимым навести мосты через пропасть, разделяющую врача и пациента. Три тысячи писем, полученные мной от врачей из двенадцати стран, показали, что в медицине развивается новое важное направление – системный подход к здоровью. Увеличивается число врачей, учитывающих условия работы, питание, семейные отношения, личные качества, влияние окружающей среды – все, что может послужить причиной болезни или нервного срыва.

Надо признать: часто представители медицины сами отдаляются от нас, лишь изрекая «приговоры» и навязывая свои методы лечения. Однако у многих все же появляется искреннее желание просвещать своих пациентов. Врачи должны поощрять стремление человека знать как можно больше о своем организме и болезнях и разделять с ним ответственность за поддержание здоровья.

Основная задача врача – помочь предупредить болезнь. К счастью, многие врачи считают, что психика и соматика неразрывно связаны и человеческий организм надо рассматривать как единое целое.

Великие учителя медицины требовали тщательно анализировать взаимодействие всех факторов, которые могут способствовать возникновению болезни. Гиппократ был и теоретиком, и практикующим врачом. Он, по существу, являлся сторонником системного подхода к лечению, доказывал, что для человеческого организма естественно стремление к самоисцелению и этот процесс может происходить без вмешательства врача (активизируется «врачующая сила природы»). Он старался избегать лечения, которое могло бы вмешаться в процесс самовыздоровления или навредить больному.

Гиппократ подчеркивал необходимость системного использования накопленных знаний. Его очень беспокоил тот факт, что в медицинской практике множество догм и суеверий выдавалось за тщательно проверенные методы.

Гиппократ, как пишет Л. Хендерсон, был не поверхностным наблюдателем, а врачом, чье «мастерство зависело от природных способностей и долгой практики… Он достиг больших успехов, и вся история науки поддерживает ту точку зрения, что его системная методика является необходимым шагом в развитии науки».

Принцип системного подхода к здоровью много раз подтверждался врачами. Полвека тому назад Артуро Костилиони в своей книге «История медицины» писал, что «врач прежде всего должен заботиться о благополучии пациента, следить за его постоянно меняющимся состоянием, обращая внимание не только на видимые проявления и симптомы болезни, но также на состояние его ума, которое обязательно надо учитывать как важный фактор в успехе лечения. Задолго до появления современной научной медицины существовали талантливые знахари и целители, обладавшие способностью подбодрить больного, вселить в него веру в выздоровление и тем самым благоприятно повлиять на течение болезни. И наоборот, встречались блестящие ученые, которые были весьма посредственными практикующими врачами».

Чем же можно объяснить возросший интерес к системному подходу?

Прежде всего тысячи людей осознали, что современные лекарства не только спасают жизнь, но и могут быть очень опасными, даже если принимать их по точному предписанию врача. Антибиотики казались чудом, убивали самые сильные микроорганизмы, не подвластные другим препаратам. Но микробы приспособились, и возникла необходимость создания более мощных препаратов. Это, в свою очередь, повысило уязвимость организма, усилило отрицательное влияние антибиотиков. Поэтому врачу необходимо тщательно взвешивать соотношение вреда и пользы, приносимых антибиотиками.

То же относится и к стероидам. Применение этих препаратов вызывает поразительное и почти мгновенное улучшение состояния, но использовать их надо очень осторожно, чтобы не нарушились функции эндокринной системы. Появились новые, более эффективные лекарства для профилактики и лечения гипертонии, для регулирования сердцебиений, восстановления тонуса пораженных органов, для борьбы с патологическими новообразованиями. Все они обладают мощной эффективностью, но каждое вызывает отрицательные и вредные последствия. Опасность приема некоторых сильнодействующих препаратов так же велика, как польза, а иногда они приносят даже больше вреда, поэтому стоит задуматься: так ли уж необходимо их применение?

В 60—70-е годы, когда появился интерес к охране здоровья, люди наконец поняли, как рискованно злоупотреблять лекарствами. В то время не только усилились сомнения по отношению к новым – очень сложным, состоящим из многих компонентов – лекарствам, но возросло недоверие к медицине вообще. Профилактика, задача которой – устранить причины заболеваний, стала привлекать все больше внимания. Врачей обвиняли во всех грехах, забывая о том, что сами просили выписывать экзотические таблетки и продолжали их принимать даже после того, как истекал срок назначений.

Недоверие к лекарствам вызвало интерес к вопросам правильного питания, которое стало считаться основой хорошего здоровья. Книги по питанию нашли жаждущих информации читателей, радиопрограммы на эту тему собирали многомиллионную аудиторию. Резко вырос тираж журнала «Превеншн» («Профилактика»), он стал одним из самых популярных в США. В этом журнале огромное внимание уделяется вопросам рационального питания и публикуются материалы о целостном подходе к здоровью.

Многие считали неправильным то, что в медицинских институтах не преподают курс науки о питании или, по крайней мере, не считают ее такой же серьезной, как физиология, патология, фармакология, анатомия, биохимия и др. Широкие массы людей были убеждены: питание – самый важный фактор, влияющий на здоровье. Специалисты утверждали, что обычно в корзине для продуктов у среднего покупателя есть все необходимое для сбалансированного рациона, но публика им не верила. А тот факт, что врачи крайне редко спрашивали своих пациентов о привычках в питании, только подтверждал это мнение.

Узкая специализация изменила суть медицинской практики. Люди увидели разницу между традиционным домашним доктором, заботливым, отечески подбадривающим и помогающим при любых недомоганиях, и современным узким специалистом, «отвечающим» за отдельные органы. А системный подход к здоровью, наоборот, рассматривает организм как единое целое, подразумевает взаимодействие всех факторов, определяющих здоровье.

Узкая специализация была связана с развитием и широким распространением новой медицинской технологии. У многих создалось представление, будто врач – придаток машины. К тому же диагностические аппараты выносили приговор безапелляционно и окончательно, не учитывая индивидуальных особенностей пациента. Но бывает так, что могут проявиться все признаки и симптомы конкретной болезни, но случай окажется нетипичным, и болезни может даже вообще не быть! Медицина, взявшая на вооружение системный подход к здоровью, делает упор на теплоту человеческих контактов, а не на холодную аппаратуру.

Быстрый рост уровня образования повысил интерес людей к своему организму, к проблемам здоровья. У многих появилась потребность следить за своим здоровьем, знакомиться с последними достижениями в области медицины. И в своих отношениях с врачами они уже больше не были пассивными и не принимали безоговорочно все медицинские предписания. Врача теперь оценивали по тому, с какой готовностью он вступал в диалог с пациентами и был ли этот диалог построен на взаимном уважении.

Публикации данных о способности человеческой психики излечивать физическую болезнь вызвали большой интерес. Многие с жадностью хватались за новую информацию, подтверждающую возможности психики. И пациенты были разочарованы нежеланием врачей применить на практике последние достижения науки. Каждая книга, рассказывающая о резервах психики, увеличивала пропасть, разделяющую врача и пациента.

Между тем есть множество исследований биохимических изменений, происходящих в организме под влиянием психических процессов. Например, индийские йоги добивались снижения частоты пульса до нескольких ударов в минуту или давали «приказы» коже, и на ней не возникало ожогов при соприкосновении с раскаленными предметами. Я сам был свидетелем таких опытов в Индии. Но изучаются эти явления недостаточно, поэтому появляются всевозможные догадки.

* * *

Все больше приверженцев находят различные методы оздоровления – акупунктура, астрология, биологическая обратная связь, гомеопатия, натуропатия, диететика, иридология, телепатическая хирургия, йога, витаминная терапия, хиропрактика, мануальная терапия, самомассаж, отрицательные ионы, психофизическая тренировка и многие другие.

Перечисление всех этих направлений в одном абзаце может создать впечатление, что, например, акупунктура и астрология в равной мере используются при лечении. Я допускаю: астрология может оказать ценную помощь при лечении серьезных заболеваний, но не взял бы на себя ответственность рекомендовать тяжело больному человеку из любви к астрологии отказываться от медицинской помощи. Каждый метод в отдельности эффективен, но их смешение может не дать желаемого результата. Одна из опасностей кроется в том, что разные направления будут соперничать между собой и вместе «не сработаются».

Таким образом, если даже врач всерьез воспримет концепцию системного подхода к здоровью, вряд ли он включит в нее направления, научно не доказанные и не проверенные экспериментально. А когда появятся данные, тщательно и всесторонне исследует их.

Естественно, врач с широким кругозором не воспримет в штыки новые методы диагностики и лечения. Но неразумно ожидать, что он применит их, если нет соответствующих клинических доказательств их эффективности и безопасности. Ни один врач, сознающий свою ответственность, не станет экспериментировать над пациентами.

Врач может признавать, что психика человека способна помочь преодолеть болезнь, особенно в свете лабораторных и клинических исследований о влиянии эмоционального состояния на биохимические процессы. Но он не будет уповать только на психику, отбросив другие методы лечения, хорошо известные ему и достаточно эффективные (пусть и не на все сто процентов).

Безусловно, наука пока еще не дала ответов на все вопросы, связанные со здоровьем и лечением. Но это не значит, что врач должен отказаться от научного подхода к лечению своих пациентов. Наука – это постоянный поиск; накопление и оценка доказательств; проведение экспериментов, предсказывающих, что произойдет при определенных обстоятельствах; признание собственных ошибок и заблуждений.

Конечно, врач обязательно учитывает роль питания. Ведь рациональное питание – то же, что хорошее лекарство. Диета так же, как и лекарственное лечение, может привести к функциональным изменениям. То есть эффективность препарата зависит и. от того, Какие продукты потребляет пациент. Поэтому врач предписывает определенную диету.

Но рациональное питание – не единственное, что требуется для лечения любого заболевания. Врач поступит безответственно, если не использует все имеющиеся в его арсенале средства в случаях, когда необходимо неотложное вмешательство. Здоровая пища может сыграть свою роль в укреплении сердца, но в экстренной ситуации неразумно отказываться от активного медикаментозного лечения.

Каждый врач признает необходимость приема витаминов, если пациент находится в тяжелом стрессовом состоянии или на его организм неблагоприятно влияют факторы экологически грязной окружающей среды. Утверждение, что рацион среднего американца обеспечивает необходимый уровень содержания всех витаминов в организме, необоснованно. Иногда образ жизни, который ведет человек, вызывает хроническое нарушение баланса витаминов. К дефициту витаминов может также привести потребление преимущественно рафинированных продуктов.

Но врач не станет рассматривать болезнь лишь как проявление витаминной недостаточности и не одобрит тех пациентов, которые тратят много денег на искусственные витамины, не слишком заботясь о том, насколько они необходимы и какой вред может нанести организму передозировка.

А вот что действительно необходимо – впрочем, как и во всех других случаях, – так это чувство меры и сбалансированность: с одной стороны, витамины являются важным дополнением к остальным используемым средствам, с другой – это не единственный «ключ» к здоровью. Такой подход к лечению возможен, если врач и пациент являются единомышленниками.

При системном подходе к здоровью и лечению духовные факторы не менее важны, чем физические. Системность, целостность означают процесс исцеления не только людей, но и отношений между ними. Пациентам не следует рассматривать представителей медицины как своих врагов. Самое полезное – объединить усилия врача и больного в борьбе с недугом, используя способность человеческого организма мобилизовывать все внутренние резервы для поддержания здоровья и преодоления болезни.

Главное – познать не болезнь, а организм, который она поразила.

У системного, целостного подхода к здоровью и лечению большие перспективы. Знания и профессионализм врача будут сочетаться со стремлением пациента преодолеть болезнь, используя все возможности своего организма, а это главное условие выздоровления.

Глава 6. Что я узнал от трех тысяч врачей

После того как в «Нью Ингланд Джорнал оф Медисин» была напечатана первая глава книги «Анатомия болезни», я получил свыше трех тысяч писем от врачей из двенадцати стран. Более всего меня поразила и обнадежила возрастающая доброжелательность медиков по отношению к новым, в том числе нетрадиционным, подходам к лечению серьезных заболеваний. То, что помогло моему выздоровлению – огромное желание жить и быть здоровым, смех и большие дозы внутривенных вливаний аскорбиновой кислоты, получило поддержку. Врачи, вместо того чтобы возмутиться вмешательством дилетанта в вопросы диагностики и лечения, наоборот, одобряли идею сотрудничества с пациентом в поисках оптимальных путей лечения.

Судя по письмам, их авторы соглашались, что одна из главных задач врача – помочь пациенту мобилизовать все психические и физические резервы организма на борьбу с болезнью. Опасность злоупотребления медикаментами возрастает, и врач должен приобщить людей, которые приходят к нему со своими недугами, к здоровому образу жизни, с тем чтоб, они не зависели от лекарств.

Ко мне обращались не только врачи. Однажды позвонил адвокат из Нью-Йорка и рассказал, что его четырехлетняя дочь заболела вирусным энцефалитом и находится в больнице в состоянии комы. Антибиотики ей не помогали. Отцу, естественно, трудно было примириться с тем, что ничего нельзя сделать для спасения дочери. Прочитав о том, что я выздоровел, принимая большие дозы аскорбиновой кислоты, адвокат захотел узнать, не поможет ли ей такое же лечение.

Я счел, что с моей стороны будет в высшей степени безответственно давать какие бы то ни было советы. К тому же я не уверен, что аскорбиновая кислота сыграла большую роль, чем воля к жизни или положительные эмоции. Поэтому я просил его убедить лечащего врача использовать витамин С. Адвокат опасался, что педиатр с недоверием отнесется к такому примитивному средству, и я сообщил ему о работах Ирвина Стоуна, биохимика из Сан-Хосе, применяющего аскорбиновую кислоту при лечении серьезных заболеваний. Я обещал ему прислать копии статей из медицинских журналов, авторы которых (Стоун и другие врачи) изучали влияние аскорбиновой кислоты на процессы, протекающие в организме. Особенно сильное впечатление произвели на меня данные о том, что аскорбиновая кислота активизировала работу механизма самоисцеления. Я предложил адвокату показать эти материалы врачу, если тот еще не знаком с ними.

На следующий день я отправился на конференцию в Латвию, через 14 лет после моего последнего визита в Советский Союз, описанного в первой главе. Там я консультировался в различных медицинских центрах и узнал, что внутривенные вливания аскорбиновой кислоты с успехом использовались в ряде случаев заболевания вирусным энцефалитом.

Вернувшись в Нью-Йорк, я позвонил адвокату и справился о самочувствии его дочери. Он рассказал о своей беседе с Ирвином Стоуном, сообщившим ему о результатах недавних экспериментов: большие дозы аскорбиновой кислоты способствовали выздоровлению при вирусном энцефалите.

Вооруженный этой информацией, захватив с собой копии статей, которые я ему послал, адвокат пришел посоветоваться с врачом, лечащим его дочь, но тот наотрез отказался разговаривать. На просьбу познакомиться с публикациями в медицинских журналах врач ответил: нечего, мол, профану учить его.

Тогда адвокат решил действовать сам. Он спросил врача, можно ли, когда дочь придет в сознание, дать ей мороженого. Врач разрешил, и тогда адвокат купил 400 граммов аскорбата натрия, который лучше растворяется и не такой кислый, как чистая аскорбиновая кислота. Он подмешал около 10 граммов порошка в мороженое и в термосе отнес его в больницу, где проводил большую часть времени. Когда девочка очнулась, она с радостью согласилась попробовать мороженое и с удовольствием съела почти все.

На следующий день адвокат опять угостил свою дочь мороженым, и на этот раз всыпал туда еще большую дозу аскорбата натрия. Он продолжал подсыпать в мороженое порошок, и с каждым днем девочка все дольше могла обходиться без кислородной палатки. Дело шло на поправку, и уже через две недели, получая в день вместе с мороженым в среднем 25 граммов аскорбата натрия, девочка совсем не нуждалась в кислородной палатке.

Когда адвокат говорил мне, что девочка совершенно выздоровела и скоро вернется домой, голос его звенел от радости. Я поинтересовался, сказал ли он врачу о больших дозах аскорбиновой кислоты. «Конечно, нет, – ответил он, – зачем же наживать себе неприятности?»

Безусловно, нехорошо, да и опасно, когда человек, далекий от медицины, действует за спиной врача. Но всегда ли правильно поступает врач? Может быть, дело в косности, исключающей возможность альтернативы? Или же любое новшество воспринимается, как вторжение в святая святых?

Письма, полученные мной от врачей, свидетельствуют о небывалом прежде уважении к идеям неспециалиста. «Нет ничего более старомодного, чем мнение, что врачам нечему учиться у пациентов, – пишет доктор Геральд Луни из Калифорнии. – В наши дни люди гораздо более сведущи в медицине, чем четверть века назад. Например, в том, что касается питания, многие пациенты не всегда считаются с рекомендациями врачей. Может быть, новые представления, согласно которым интересы потребителя превыше всего, наконец проникли и в медицину? Я учу своих студентов внимательно выслушивать пациентов. Умение хорошо лечить начинается с умения хорошо слушать».

Аскорбиновая кислота привлекательна тем, что при правильном ее применении (о неправильном использовании мы еще поговорим), она не причинит никакого вреда, даже если и принесет мало пользы. Поэтому был ли оправдан категорический отказ педиатра серьезно отнестись к просьбе отца больной девочки? Разве только врач ответствен за состояние здоровья пациента? Ведь близкие, переживающие за больного, полны желания сделать все, что в их силах, чтобы ему помочь. Врач отвечает за пациента лишь какое-то время, отец же несет ответственность за ребенка на протяжении всей жизни.

Я хочу рассказать еще об одном случае. Между врачом и родственниками больного взаимоотношения неизбежны, и я еще раз призываю к доброжелательности и пониманию.

Мне позвонила женщина и попросила совета. Ее муж умирал от рака. Он прошел стандартное лечение: облучение, хирургия, химиотерапия. Жена в отчаянии – не знает, что делать и чем ему помочь. Она прочла работу химика Лайнуса Полинга, лауреата Нобелевской премии, в которой говорилось об эффекте витамина С при лечении рака. У нее появилась надежда, и она захотела узнать мое мнение (так как я сам страдал недугом, считавшимся неизлечимым) о применении аскорбиновой кислоты.

Я ответил, что не вправе давать рекомендации. Однако обратил ее внимание на то, что выводы Л. Полинга были основаны главным образом на исследованиях Звана Камерона из Шотландии. Доктор Камерон был точен в формулировках и не утверждал, что аскорбиновая кислота лечит рак. Его исследования показали, что аскорбиновая кислота может продлить срок жизни онкологических больных, но не обратить вспять процесс развития злокачественной опухоли. Он наблюдал сто пациентов, получавших в течение многих недель большие дозы аскорбата натрия. Их состояние сравнивалось с самочувствием тысячи раковых больных в такой же стадии болезни, не принимавших аскорбиновую кислоту. Продолжительность жизни пациентов первой группы была в среднем существенно выше (подчеркну, что «существенно» означает недели или месяцы, а не годы).

Доктор Камерон считал результаты своей работы важными, поскольку они четко показывают, что аскорбиновая кислота обладает свойством сдерживать рост злокачественных опухолей. Он полагал, что раковые клетки высвобождают гиалуронидазу – фермент, который разрушает вещество, соединяющее клетки. И пока образуется гиалуронидаза, разрастание злокачественной опухоли будет продолжаться. Аскорбиновая кислота укрепляет межклеточную ткань и этим снижает активность гиалуронидазы. Все это я сообщил жене умирающего. Я подчеркнул, что применение аскорбиновой кислоты не следует рассматривать как научно обоснованный метод лечения рака и других запущенных заболеваний.

Через два дня дама позвонила снова. Она пыталась обсудить с врачом возможность лечения аскорбиновой кислотой, но тот презрительно фыркнул и процедил сквозь зубы: «Шарлатанство…»

Тогда женщина и ее больной муж решили отказаться от услуг этого врача, хотя он был другом их семьи. Муж выписался из больницы и вернулся домой, где обстановка была не такой угнетающей. Участковый врач согласился на применение аскорбата натрия. Результаты не замедлили сказаться. Муж стал уверенней, у него улучшился аппетит, окрепла воля к жизни. Он умер через шесть месяцев – на четыре или на пять месяцев позже, чем предполагали врачи.

Мне кажется, что смерть сама по себе не всегда является трагедией. Ужасно то, что человеку приходится умирать в больничной обстановке, без поддержки родных, возможности прикоснуться к тем, кто его любит.

Современная медицина не считает госпитализацию хронических больных обязательной. Но с появлением электронной аппаратуры, особенно в реанимационных отделениях, возникли новые проблемы. Здесь пациент обеспечен всем необходимым для диагностики и лечения; когда он нуждается в экстренной помощи, то получает все, что может дать современная медицина, – все, кроме чувства безопасности, умиротворения, покоя и облегчения душевных мук. А в этом он нуждается куда больше, чем в автоматически выверенном и механически безупречном надзоре приборов. Аппаратура вызывает панику, а это чувство крайне опасно и может усугубить болезнь.

Это все больше беспокоит врачей. Приборы, обеспечивающие срочную помощь в палатах интенсивной терапии (так называют отделение реанимации), совершенствуются с каждым днем, но состояние пациентов иногда и ухудшается, так как стоящие вокруг щелкающие и мигающие аппараты вызывают у больного человека ожидание надвигающейся беды. В реанимационной палате отсутствует человеческое общение между врачом и пациентом.

Доктор Джером Д. Франк из Университета Джона Гопкинса, выступая перед выпускниками, подчеркивал, что лечение только физических болезней, когда не врачуется дух, недостаточно и несовершенно. Он рассказал об исследованиях, проведенных в Великобритании в 1974 году, – в среднем число пациентов, перенесших инфаркт в реанимационном отделении, было не больше числа тех, кто перенес его, находясь дома. По мнению Франка, пациенту, лишенному сочувствия близких людей, не помогут и новейшие приборы. Франк также рассказал выпускникам об исследовании, в котором участвовало 176 онкологических больных. У них наступила ремиссия, хотя им не делали хирургических операций и не проводили курса облучения или химиотерапии. Искренняя вера пациентов в свое выздоровление и столь же глубокое убеждение, что врачи тоже верят в лучшее, явились мощными факторами исцеления.

В журнале «Клиническая психиатрия» (1978 г.) было опубликовано сообщение доктора Роберта Ринеарсона. Он писал: «Болезнь, особенно хроническая, может вызвать у человека чувство зависимости от врача. Если взаимоотношения не построены на доверии, вряд ли наступит выздоровление. Врачи, не заботящиеся об установлении эмоционального контакта с больным, часто упрощенно трактуют болезнь: это «враг», на которого врач «нападает», используя все достижения науки и техники, имеющиеся в его распоряжении. А техника сегодня настолько совершенна, что пациент уступает натиску такого лечения.

Врачу необходим реальный контакт с пациентом. Увеличение технической оснащенности в медицине отдаляет доктора от больного. Если врач рассчитывает только на аппаратуру, он не может воздействовать на пациента. Тщательный осмотр (пальпация, прослушивание, измерение пульса и давления и пр.) в сочетании с внимательным и доброжелательным отношением вызывает у больного доверие. Страдающему человеку сочувствуют, его понимают. Врачу, установившему эмоциональный контакт, удается сотрудничать с пациентом, изменить его состояние в лучшую сторону.

Врач не должен поддерживать мнение, что когда-нибудь автоматика и электроника уничтожат болезни. Люди чувствуют себя беспомощными перед недугами и ищут помощи и поддержки врача. Выдающийся ученый и гуманист Яков Броновский предупреждал: «Нам надо отказаться от поисков абсолютного знания и власти. Мы должны сближаться с людьми».

По мнению кардиолога профессора Бернарда Лауна (Гарвардский университет), крайне важно, чтобы в больницу, куда попал пациент с инфарктом, сразу же вызвали его лечащего врача:

«Ничто не действует так благотворно, как психологическая поддержка и вера в выздоровление; надежду должен вселить в пациента врач, вызывающий у него доверие и помогающий ему сочувствием в критическую для больного минуту.

Присутствие врача и эмоциональный контакт с ним подбодрят пациента. Я считаю, что врачам необходимо осознать эту истину, а не уповать только на новомодные лекарства. Поэтому, приехав к пациенту, у которого случился сердечный приступ, я говорю ему твердо и уверенно: «Да, у вас скорей всего инфаркт, но вы обязательно выздоровеете». Я настойчиво убеждаю в этом пациента, даже если инфаркт настолько обширный, что появляются серьезные сомнения в благополучном прогнозе».

Я вовсе не против медицинской электроники, помогающей в диагностике и лечении. Сегодня, например, можно избежать так называемых диагностических операций, потому что разработана аппаратура, позволяющая исследовать то, что недоступно для визуального осмотра, – раньше врач использовал с этой целью скальпель. Специальные приборы применяют для удаления некоторых новообразований. И во многих других случаях с успехом используется современная аппаратура.

Но с появлением разнообразнейшей медицинской техники возникли и трудности. Так, некоторые практикующие врачи почему-то не учитывают, что все эти чудеса новой техники вызывают у пациента страх, особенно если больной в таком состоянии, когда меньше всего на свете ему хочется видеть незнакомые лица или испытывать незнакомые, а тем более неприятные ощущения. Чтобы пациент не испугался еще больше, прежде чем его подключат к таинственным аппаратам, необходима психологическая подготовка, а это требует времени. Время, которое врач может уделить больному, – вот в чем, пожалуй, больной нуждается больше всего. Время, чтобы выслушать его жалобы; время, чтобы все объяснить; время, чтобы присутствовать на консультации специалиста; время, чтобы подбодрить перед незнакомой процедурой, которая может вызвать у больного (в результате тревоги) даже ухудшение состояния.

Но, к большому сожалению, как раз времени-то и не хватает слишком многим врачам – они увлекаются новой диагностической аппаратурой потому, что им никак не удается выкроить достаточно времени на тщательный осмотр и подробную беседу с пациентом, что позволило бы им самим поставить диагноз.

Иногда часть анализов и тестов назначается только для видимости, они не всегда необходимы и обязательны для лечения. Доктор Грей Даймонт, ректор медицинского колледжа (Канзас-Сити), прислал мне в письме копию счета за медицинское обслуживание, полученного его знакомой – пожилой больной дамой. Вот отрывок из его письма.

«Лечащему врачу совершенно не было необходимости назначать многие процедуры, так как одни из них просто бесполезны, другие не используются в клинической практике, а третьи вовсе вредны или небезопасны.

Сам по себе список процедур, назначенных врачом, ничего не доказывает. Я наблюдаю, как подобная тенденция неуклонно растет в американской медицине, но в то же время общественность начала протестовать, обеспокоенная тем, что врач становится невнимательным, а медицинская помощь «автоматизируется». Когда врач назначает различные анализы, процедуры, снимки для того, чтобы оправдать свой заработок, он неизбежно искажает цель и суть врачебной деятельности – установить контакт с пациентом и помочь ему.

В то же время врач ставит себя в зависимость от платы за медицинское обслуживание. Нельзя оплатить время, потраченное на детальный опрос пациента, выявление симптомов, тщательный и всесторонний осмотр и на объяснение пациенту того, что было сделано, почему и какая индивидуальная программа оздоровления ему необходима».

Маленький черный чемоданчик, с которым еще совсем недавно ассоциировался образ врача, вышел из моды. Врачи все больше отвыкают пользоваться содержимым этого чемоданчика. Может, поэтому нет теперь и семейного, домашнего, доктора?

Конечно, никто не оспаривает ценность и необходимость современной медицинской аппаратуры. Главное – как она используется и как помогает врачу и пациенту.

В сотнях писем, полученных мной, врачи соглашались, что никакие лекарства не обладали такой действенной силой, как психика больного. И одна из задач врача – помочь пациенту максимально активизировать силы самоисцеления, заложенные природой, и восстановить способность больного организма к регенерации и выздоровлению. В своей статье, опубликованной в журнале, я высказал предположение, что могу ошибаться, и на самом деле мое выздоровление – результат эффекта плацебо. Врачи Б. Эканов и Б. Голд из Медицинского центра Иллинойсского университета считали, что мои сомнения напрасны и будет серьезной ошибкой приписывать улучшение состояния после регулярного приема аскорбиновой кислоты эффекту плацебо. Они передали мне данные, показывающие, что аскорбат натрия рассеивает скопления красных кровяных телец. По их мнению, СОЭ снижалась у меня каждый раз после внутривенного вливания потому, что «аскорбиновая кислота вызывала расщепление структурной матрицы макромолекулы и красные кровяные тельца больше уже не были сцеплены». Значит, аскорбиновая кислота способствует восстановлению биохимического равновесия, то есть сбалансированности состава крови.