Текст книги "Прилив (Тихий омут)"

Автор книги: Нора Робертс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Глава 2

Для любого школьника ничего нет на свете лучше субботы, особенно если эта суббота предшествует последней перед летними каникулами учебной неделе.

С недавнего времени каждую субботу Сет проводил на рыболовном судне с Этаном и Джимом, что означало тяжелый труд, палящее солнце и холодные напитки – день настоящих мужчин.., и удобный случай пощеголять классными солнечными очками и футболкой с девизом сериала «Секретные материалы», уверяющим, что «истина где-то там».

Сет низко надвинул на глаза бейсбольную кепку и подцепил багром очередной буек, краем глаза наблюдая за Джимом. Коренастый, похожий на лягушку, Джим словно врос в палубу. На морщинистом, опаленном солнцем лице поблескивали узкие щелочки сощуренных темных глаз. Невозможно определить с виду, сколько Джиму лет. Может, пятьдесят, может, восемьдесят, но сил ему не занимать – тяжелые ловушки перекидывает через борт, словно пушинки. И Сету нравилась степенность, с которой Джим открывал задвижку нижней части ловушки, вытряхивал в залив старую наживку, за которой тут же с криками, как сумасшедшие, пикировали чайки, затем переворачивал ловушку и так сильно тряс ее, что крабы – несмотря на все их сопротивление – вываливались из верхней секции в огромный бак.

Сет прикинул, что вполне справился бы со всем этим. Он уже не боялся глупых крабов, хотя они были похожи на огромных жуков-мутантов с Венеры и свирепо щелкали клешнями. Однако ему пока доверяли лишь менять наживку: бросать в ловушку пару горстей отвратительной рыбной требухи, проверять, не запутались ли веревки, и, если все в порядке, бросать ловушку через борт.

Бух!

Затем он должен был вытаскивать багром следующий буек.

Сет теперь знал, как отличить самок от самцов. Джим сказал, что самки, как девчонки, красят ногти, и действительно, у них были красные клешни. И животы у самок и самцов были разрисованы по-разному. Джим показал ему двух спаривающихся крабов. Ну, это уж слишком. Парень вскарабкался на девчонку, подоткнул ее под себя, и как сказал Джим – они могли так плавать по несколько дней.

Этан сказал тогда, что крабы поженились, а когда Сет хихикнул, удивленно приподнял брови. Сет был настолько заинтригован, что пошел в школьную библиотеку и прочитал все, что нашел о крабах. И, кажется, понял, что имел в виду Этан. Самец защищал подружку, потому что она могла спариваться, только когда ее панцирь был мягким, а потом плавал с ней, пока ее панцирь не затвердеет. И поскольку самка могла спариваться только раз в жизни, то это действительно было похоже на свадьбу.

Сет подумал о Кэме и мисс Спинелли – Анне, напомнил он себе. Теперь он должен называть ее Анной. Забавная была свадьба. У всех женщин глаза были на мокром месте, а мужчины все время смеялись и шутили. И столько суеты. Куча цветов, и музыка, и тонны еды. Кэм вытащил его в универмаг и заставил примерять костюмы, чтобы он выглядел на торжестве достойно. Только его, Сета, не проведешь. Он точно знает: брак – просто законный способ заниматься сексом, когда и сколько хочешь.

Но все-таки было здорово. Он никогда не видел ничего подобного.

Правда, его немного беспокоило, как все пойдет, когда в доме появится женщина. Анна ему нравилась. Не обманывает и не хитрит, хотя и социальный работник. Однако она – женщина.

Как его мать.

Сет попытался отогнать эту назойливую мысль подальше. Если он будет думать о матери, если будет вспоминать о том, как жил с ней.., со всеми теми мужиками в грязных вонючих комнатушках, он напрочь испортит такой чудесный день.

За свои десять лет он видел не так уж много счастливых солнечных дней, чтобы портить хотя бы один.

– Сет, ты что, заснул?

Голос Этана вернул Сета к действительности. Он замигал и пробормотал, быстро выдергивая следующий буек:

– Просто думал.

– Ну, лично я не большой любитель думать, – ухмыльнулся Джим, ставя ловушку на планшир [2]2
  Планшир – брус, проходящий по верхнему краю борта.


[Закрыть]и начиная перебирать крабов. – Можно заполучить воспаление мозга.

– Дерьмо, – заметил Сет, изучая улов. – Вот у этого размягчается панцирь.

Джим вытащил краба с треснувшим панцирем из общей шевелящейся массы.

– Этот ворчун завтра станет чьим-то сандвичем. – Подмигнув Сету, он бросил краба в бак. – Может, моим.

Глупыш, вполне заслуживавший свое имя, обнюхал ловушку, чем спровоцировал довольно мощный крабовый мятеж, и с визгом отскочил от щелкающих клешней.

– Ну и псина, – расхохотался Джим. – Ему воспаление мозга точно не грозит.

Рабочий день не закончился даже тогда, когда они выгрузили улов и высадили Джима на пристани.

– Пора на верфь. – Этан отступил от рулевого рычага, который многие рыбаки предпочитали штурвалу. – Хочешь повести судно?

Глаза Сета были скрыты за темными стеклами очков, но, глядя на отвисшую челюсть парня, Этан вполне мог представить себе их выражение.

– Конечно. Никаких проблем. – Сет положил потные ладони на рычаг, однако не забыл небрежно дернуть плечом так, будто подобные предложения поступали каждый день.

Этан стоял рядом, готовый в любой момент прийти на помощь. Движение в заливе было оживленным, но до верфи недалеко, и надо же когда-нибудь учить парня. Нельзя жить в Сент-Кристофере и не уметь водить рыболовное судно.

– Право руля. Чуть-чуть, – сказал он Сету, засунув руки в задние карманы. – Видишь тот ялик? Если не свернешь, он срежет нам нос.

Сет прищурился, изучая людей на палубе ялика, и презрительно фыркнул:

– Воскресный морячок. Больше интересуется своей девчонкой, чем ветром.

– Ну, она неплохо смотрится в этом бикини.

– Подумаешь, сиськи. Понятия не имею, из-за чего столько шума!

Этан умудрился сдержать смех и серьезно кивнул:

– Наверное, потому, что у нас с тобой их нет.

– Мне они точно ни к чему.

– Подождем пару лет, – пробормотал Этан, зная, что за шумом двигателя Сет его не услышит. Затем призадумался. А что будет через пару лет, когда парень достигнет половой зрелости? Кому-то придется поговорить с ним… Конечно, Сет и так уже много знает о сексе, но в основном о его грязной стороне. Надо объяснить, как все должно быть, может быть.., и, бог даст, объяснять будет кто-нибудь другой.

Впереди показалась верфь, старое кирпичное здание со свежими заплатами на крыше, с пыльными, зато целыми окнами и новеньким причалом. Может, для стороннего наблюдателя и не такое уж шикарное зрелище, но, если вспомнить, как все здесь выглядело всего пару месяцев назад, прогресс очевиден.

– Тормози. – Этан рассеянно положил ладонь на руку Сета, сжимавшую рычаг, и почувствовал, как мальчик оцепенел. Все еще пугается, когда до него неожиданно дотрагиваются, но потихоньку привыкает. – Вот так, теперь немного правее.

Судно легонько ударилось о причал:

– Отличная работа.

Этан спрыгнул с палубы и кивнул Саймону, дрожавшему от нетерпения. Саймон ловко перепрыгнул через борт. Глупыш отчаянно затявкал, с трудом взобрался на планшир, поколебался, затем тоже прыгнул.

– Сет, передай мне холодильник.

Хрюкнув от напряжения, Сет передал Этану тяжелый ящик.

– Я могу вести судно и во время лова.

– Посмотрим.

Этан подождал, пока мальчик выберется на пирс, затем направился к зданию. Грузовые ворота были распахнуты настежь, и изнутри доносился душераздирающий рок.

Этан вошел, опустил ящик и обвел гордым взглядом новые владения братьев Куин.

Корпус яхты уже был закончен. Кэм работал целыми днями, чтобы с чистой совестью уехать на медовый месяц. Этан сам спроектировал эту яхту – надежное быстроходное судно для морских путешествий с просторными каютами. Сета тоже привлекли к работе, правда, на его долю выпал самый грязный труд – пропитывание корпуса горячей смесью льняного масла и скипидара. От случайных ожогов не спасали даже перчатки, но мальчишка не жаловался.

Первая яхта Куинов, построенная на заказ, будет не только надежной, но и красивой, думал Этан. Заказчик не пожалел денег и настоял на тиковом дереве, хотя Этан советовал ему сосну или кедр. Теперь оставалось признать, что тик смотрится великолепно. На такую яхту не стыдно пригласить самых богатых друзей.

Обнаженный до пояса Филип уже обшивал планками палубу. Каждые несколько секунд пронзительный визг электроотвертки заглушал бархатистый тенор Рэя Чарльза.

– Как дела? – крикнул Этан.

Филип поднял голову. Его лицо, лицо страдающего ангела, было мокрым от пота, золотисто-карие глаза метали молнии. Он как раз напоминал себе, что является руководителем процветающего рекламного агентства, а не чертовым плотником.

– Здесь жарче, чем в аду, а еще только июнь. Необходимо купить вентиляторы. Вы притащили что-нибудь холодное или по меньшей мере мокрое? Час назад у меня кончилась вода, – Как это – кончилась? Достаточно было повернуть водопроводный кран. Это новейшая технология, – кротко заметил Этан, доставая из ящика-холодильника пепси.

– Очень остроумно. Представляю, сколько там микробов. – Филип поймал брошенную ему бутылку и скривился, разглядывая этикетку.

– Прости, «Эвиана» не осталось. Ты же знаешь, как Джим обожает изысканную минералку, особенно из Французских Альп.

– Иди ты! – предложил Филип, но как-то без особого пыла, и, жадно глотая холодную пепси-колу, уставился на брата, критически обозревающего результаты его трудов.

– Приличная работа, – похвалил Этан.

– Премного благодарен, босс. Я получу прибавку?

– Естественно. Можешь удвоить свою зарплату. Сет – ас в математике. Эй, Сет, сколько будет, если к нулю прибавить нуль?

– Два нуля, – ухмыльнулся Сет. У него уже пальцы чесались, так хотелось поработать электропистолетом, но до сих пор его ни разу не подпустили ни к одному электроинструменту.

– Прекрасно, наконец-то я смогу позволить себе круиз на Таити, – съязвил Филип.

– Ну, хватит ворчать. Иди прими душ.., надеюсь, ты не возражаешь против воды из-под крана для наружного употребления. Я закончу сам.

Очень соблазнительное предложение. Филип был в таком состоянии, что без всяких угрызений совести убил бы пару-тройку парней за один бокал хорошего французского вина… Однако он прекрасно знал, что Этан сегодня оттрубил гораздо дольше того, что нормальный человек назвал бы полным рабочим днем.

– Я продержусь еще пару часов.

– Отлично. – Другого ответа Этан и не ждал. Филип любит поворчать, но на него всегда можно положиться. – Может, закончим сегодня палубу.

– А можно я…

– Нельзя, – хором ответили Этан и Филип, предвидя конец вопроса.

– Почему нельзя, черт побери? – взвыл Сет. – Я же не идиот. Я никого не застрелю этими чертовыми гвоздями.

– Потому что нам самим нравится эта игрушка, – улыбнулся Филип. – И мы больше тебя.

Ясно? – Он вытащил из заднего кармана бумажник и нашел пятерку. – Сбегай к Кроуфорду и принеси мне минералки. Если не будешь ныть, можешь купить на сдачу мороженого.

Сет не стал ныть, лишь для порядка поворчал, что с ним обращаются как с рабом, затем подозвал щенка и убежал.

– Когда будет время, научим его пользоваться инструментами, – заметил Этан. – У него хорошие руки.

– Да, сейчас я просто хотел избавиться от него. Вчера у нас не было возможности поговорить. Детектив выследил Глорию Делотер до Нэгз-Хеда, но так и не встретился с ней. Она не сидит на месте и сорит деньгами.

Этан поджал губы:

– Отцовскими деньгами. Похоже, ее тянет на Юг.

– Но не похоже, что она собирается вернуться сюда.

– Сет интересует ее не больше, чем мертвый котенок уличную кошку, – отозвался Филип.

Глория вела себя точно так же, как его родная мать, если, конечно, та оказывалась рядом, что бывало нечасто. Фил никогда не встречал Глорию Делотер, но прекрасно представлял ее. И презирал.

– Если мы не найдем ее, – добавил Филип, прикладывая ко лбу холодную бутылку, – мы не узнаем правды о папе и о Сете.

Этан кивнул. В этом он был вполне согласен с Филипом. Его волновало другое: когда они узнают правду, что они будут с ней делать?

После четырнадцатичасового рабочего дня Этан мечтал поблаженствовать под душем и выпить холодного пива. Он осуществил свои мечты, причем одновременно, а затем, захватив сандвичи, вышел на заднюю веранду в тишину ранних сумерек, нарушаемую лишь доносившимися из дома голосами. Сет и Филип спорили, с какой кассеты начинать сегодняшний просмотр. Арнольд Шварценеггер сражался с Кевином Костнером.

Этан был уверен, что победит Арнольд. По молчаливому соглашению между братьями, в субботние вечера с Сетом возился Филип, а Этан получал возможность провести вечер по собственному усмотрению. Он мог бы вернуться в дом и присоединиться к любителям кино или подняться к себе и спокойно почитать книжку, как он поступал чаще всего. Он мог бы куда-нибудь съездить и поразвлечься, что делал очень редко.

До того как неожиданная смерть отца круто изменила жизнь всех трех братьев, Этан жил в собственном маленьком доме и теперь очень скучал по нему, хотя честно старался относиться без предубеждения к юной супружеской чете, которой сдал па время свое жилье. Молодоженам, как они часто ему говорили, очень нравился уединенный дом на берегу залива с уютными комнатами, застекленной верандой, тенистыми деревьями вокруг и тихим плеском волн под окнами.

По возвращении Кэма и Анны из свадебного путешествия Этан, вероятно, смог бы тихонько улизнуть к себе, однако ему необходимы были деньги. А самое главное – он дал слово. Так что он будет жить здесь, пока не утихнут юридические баталии и братья Куин официально получат постоянную опеку над Сетом.

Этан покачивался в кресле, прислушиваясь к пению ночных птиц, и, наверное, задремал, поскольку увидел сон.

… – Ты всегда был одиночкой, самым замкнутым из моих сыновей, – заметил Рэй. Отец сидел на перилах веранды, слегка повернувшись, чтобы видеть и Этана, и залив. В лунном свете его волосы, развеваемые вечерним бризом, сияли, как серебро. – Ты всегда любил уединиться, чтобы все обдумать и найти решение своих проблем.

– Я знал, что в любой момент могу обратиться к тебе или маме. Просто хотел сначала разобраться во всем сам.

– А как сейчас? – Рэй смотрел Этану прямо в глаза.

– Я не знаю. Похоже, еще не разобрался. Сет потихоньку привыкает к нам. Он уже вполне освоился, а в первые несколько недель я все ждал, что он удерет. Он очень страдал, когда ты умер, почти как мы. А может, так же, ведь он только-только начал верить, что его жизнь изменилась к лучшему.

– Да, Этан, его прежняя жизнь была ужасной, однако не такой ужасной, как то, что пришлось пережить тебе. И ты справился.

– Не справился бы, если бы не ты и мама. – Этан вынул из нагрудного кармана сигару и не спеша закурил. – Иногда воспоминания возвращаются. Боль и стыд. И холодный пот страха, когда понимаешь, что должно вот-вот произойти. – Он пожал плечами. – Сет моложе, чем я был тогда. Думаю, он уже начинает забывать старые кошмары. Только бы не вернулась его мать.

– Рано или поздно ему придется иметь с ней дело, но он будет не один. Вот что важно. Вы все будете рядом с ним. Вы всегда заступались друг за друга. – Рэй улыбнулся, и его широкое лицо покрылось сетью морщинок. – Послушай, Этан, почему ты сидишь здесь в одиночестве в субботний вечер? Честное слово, мальчик, ты меня беспокоишь.

– У меня был длинный день Я устал.

– В твоем возрасте у меня хватало сил и на долгие дни, и на еще более длинные ночи. Господи, тебе только что стукнуло тридцать. Сидеть на веранде в теплый субботний вечер – это удел стариков Вставай, прокатись. Посмотрим, где ты окажешься. – Рэй подмигнул. – Держу пари, мы оба знаем, где…

Внезапная автоматная очередь и дикие крики заставили Этана встрепенуться. Он замигал и уставился на перила. Никого. Конечно, никого, сказал он себе, мотая головой. Он просто задремал, а телесражение в гостиной разбудило его.

Однако Этан, опустив глаза, увидел в своей руке зажженную сигару и озадаченно уставился на нее. Неужели он вытащил и разжег сигару во сне? Смешно. Нелепо. Должно быть, он сделал это перед тем, как задремал. Сделал автоматически, и его мозг не зафиксировал привычные движения.

Только с чего это он заснул, когда совершенно не чувствует усталости? Какая там усталость! Он абсолютно бодр, да еще это непривычное дурацкое беспокойство и странные предчувствия.

Этан поднялся, потирая шею, и зашагал взад-вперед по веранде. Надо просто войти в дом, устроиться с миской воздушной кукурузы перед телевизором, выпить еще пива. Подойдя к двери, он тихонько выругался. Ему совсем не хотелось провести вечер у телевизора. Он прокатится и посмотрит, куда это его приведет.

Ноги Грейс совсем онемели, и она проклинала идиотские туфли на высоченных шпильках – обязательную принадлежность костюма официантки в «Пабе Шайни». В будни, когда время от времени удавалось сбросить туфли и даже посидеть несколько минут, было еще терпимо, но субботними вечерами в переполненном посетителями пабе об отдыхе не могло быть и речи.

Грейс опустила поднос с пустыми стаканами и полными окурков пепельницами на стойку бара и, ловко освобождая его, передала бармену очередной заказ:

– Два фирменных белых, два пива, джин с тоником и содовую с лимоном.

Ей пришлось кричать, чтобы перекрыть шум толпы и то, что с большой натяжкой можно было назвать музыкой. В этом пабе музыка всегда была паршивой, поскольку Шайни жалел денег на приличных музыкантов.

Однако, похоже, посетители не возражали. Маленькая танцплощадка была набита битком, и, видимо, троица оркестрантов воспринимала это как поощрение и играла все громче и громче.

Грейс казалось, что голова вот-вот расколется, а несчастный позвоночник пульсировал в ритме с ударными. Она в который уже раз лавировала с полным подносом между тесно поставленными столиками, и единственное, что подбадривало ее, – это надежда на хорошие чаевые от компании модно одетых туристов.

Обслужив их с любезной улыбкой, она пообещала принести счет и протиснулась к следующему столику. До перерыва оставалось еще десять минут, длинных, как десять лет.

– Эй, Грейс, привет.

– Здравствуй, Куртис. Привет, Бобби. – В далеком туманном прошлом она ходила с ними в школу. Теперь они работали упаковщиками у ее отца. – Как обычно?

– Да, две кружки пива. – Куртис привычно похлопал Грейс по попке, украшенной большим бантом. Она привыкла не реагировать на эту вольность. С его стороны это был достаточно безобидный жест, скорее даже демонстрация дружеской поддержки. Когда руки распускали незнакомые посетители, это было далеко не так безобидно. – Как поживает твоя прелестная малышка?

Грейс улыбнулась. Куртис всегда спрашивал об Обри, и, наверное, именно поэтому она терпела его заигрывания.

– Хорошеет с каждым днем. – Над соседним столиком взметнулась еще одна рука. – Потерпите минутку, и я принесу ваше пиво.

Увидев вошедшего Этана, Грейс чуть не уронила поднос, полный пивных кружек, бокалов и тарелочек с солеными орешками. Этан никогда не приходил в паб в субботние вечера. Он иногда заглядывал выпить кружку пива посреди недели, но никогда не появлялся в выходные дни.

Этан выглядел так же, как половина посетителей, – вылинявшие, но чистые джинсы, простая белая футболка, потертые сапоги.., только Грейс он никогда не казался похожим на других.

Может, потому, что он двигался легко и плавно, как танцор. «С врожденным изяществом, – подумала она, – ничуть не умаляющим его мужественности. Словно он скользит по палубе корабля».

Возможно, ее гипнотизировало его лицо, худое, резкое и все равно красивое. Или глаза, всегда ясные и задумчивые и такие серьезные, что, когда он улыбался, улыбка не сразу достигала их.

Грейс подала напитки, убрала в карман деньги, приняла очередные заказы. И все это время, напрочь забыв о вожделенном перерыве, она краем глаза следила, как Этан протискивается к стойке бара и останавливается точно у того места, где бармен принимает заказы официанток.

– Три пива, бутылку белого, виски со льдом. – Грейс рассеянно поправила челку и улыбнулась. – Привет, Этан.

– Много работы сегодня?

– Обычная летняя суббота. Тебе нужен столик?

– Нет, я постою здесь.

Бармен Стив был занят другим заказом, и Грейс получила неожиданную передышку.

– Стив скоро доберется и до тебя.

– Я не спешу. Как правило, Этан пытался не думать о том, как Грейс выглядит в этой короткой юбчонке и черных сетчатых чулках, обтягивающих длинные, кажущиеся бесконечными ноги. Однако сегодня он был расположен помечтать.

В этот момент, глядя на маленькие, крепкие груди Грейс, едва прикрытые обтягивающим лифом, он смог бы объяснить Сету, что такого особенного в женской груди.

Ему вдруг отчаянно захотелось пива.

– Ты сможешь посидеть хоть минутку? Грейс ответила не сразу. Ее мозги отказывались работать под взглядом этих спокойных задумчивых глаз.

– Я… Ах да. Через пару минут. – Почему-то, когда она расставляла на подносе бутылки и кружки, руки плохо ее слушались. – Я хотела бы выйти на улицу, передохнуть от всего этого шума. – Стараясь вести себя естественно, она указала глазами на оркестр и была вознаграждена понимающей улыбкой Этана.

– А они могут играть еще хуже?

– О да, у этих парней огромный потенциал. Когда Грейс подхватила полный поднос и отправилась к столикам, она уже почти не нервничала.

Этан медленно потягивал пиво и смотрел ей вслед. Смотрел, как двигались ее ноги, как покачивался дурацкий, невероятно сексуальный бант на попке. Как грациозно она наклонялась, балансируя подносом.

Смотрел, прищурившись, как Куртис дружески шлепнул ее.

И еще сильнее прищурился, когда какой-то чужак схватил ее за руку и притянул к себе. Грейс ослепительно улыбнулась и отрицательно покачала головой.

Этан оттолкнулся от стойки бара, еще не зная точно, что сделает, но мужчина отпустил Грейс.

А когда Грейс вернулась к стойке, уже Этан схватил ее за руку.

– Возьми перерыв.

– Что? Я… – Этан, не слушая, тащил ее к выходу. – Этан, я должна., – Возьми перерыв, – невозмутимо повторил он, распахивая дверь.

Ночной воздух был чистым, свежим и теплым. Дверь паба захлопнулась, отгородив их от шума, дыма и едких запахов пива и пота.

– Ты не должна работать здесь.

Грейс изумленно уставилась на Этана. Заявление само по себе прозвучало достаточно странно, но тон, которым оно было произнесено, не поддавался никакому объяснению.

– Прости, не поняла.

– Грейс, ты прекрасно меня слышала. – Этан понятия не имел, что делать со своими руками, и засунул их в карманы. Если бы он этого не сделал, то вполне мог схватить Грейс снова. – Это не правильно.

– Не правильно? – ошеломленно переспросила она.

– Господи, у тебя же ребенок. Как ты можешь кружиться среди мужчин в таком наряде и терпеть все это? Тот парень практически сунул нос в вырез твоей блузки.

– Ничего подобного. – Разрываясь между раздражением и изумлением, Грейс покачала головой. – Этан, успокойся. Он вел себя как все. И он совершенно безобиден.

– А Куртис шлепнул тебя по заднице. Ее раздражение явно начинало вытеснять изумление.

– Я знаю, где была его рука, и, если бы это меня беспокоило, я бы ее стряхнула.

Этан глубоко вздохнул. Он это начал – разумно или нет, это уже другой разговор, – ему и заканчивать.

– Ты не должна работать полуголой в каком-то баре и стряхивать со своей задницы мужские руки. Это не правильно. Ты должна быть дома с Обри.

Легкое раздражение Грейс переросло в слепую ярость.

– И кто же, интересно знать, дал тебе право судить, что правильно и что не правильно? Но в любом случае благодарю за то, что ты поделился со мной своим мнением. К твоему сведению, если бы я не работала, у меня не было бы своего дома!

– У тебя есть работа, – упрямо гнул свою линию Этан. – Уборка домов.

– Да, верно. Я убираю чужие дома, я подаю напитки в пабе и время от времени я разделываю "крабов. Вот какая я разносторонняя. Я также оплачиваю аренду дома, страховку, медицинские счета, коммунальные услуги и приходящую няню. Я покупаю еду, одежду и бензин. Я забочусь о себе и о своей дочери. И я не желаю выслушивать, что правильно для меня и что не правильно – Я просто говорил…

– Я слышала все, что ты говорил. – Боль в ногах пульсировала, и, казалось, ныла каждая клеточка ее измученного тела. Но больше всего, гораздо больше, ее мучило презрение Этана. Неужели он не понимает, что она делает все это ради выживания? – Я работаю официанткой и позволяю мужчинам смотреть на мои ноги. Может, я получу больше чаевых, если им понравится то, что они видят. И если они заплатят больше чаевых, я смогу купить своей дочке что-то лишнее из одежды или игрушек, чем-то обрадовать ее. А раз так, то пусть смотрят, черт возьми! И еще я сожалею, что не слишком хорошо использую этот идиотский наряд. Иначе я смогла бы заработать больше.

Этан с трудом собрался с мыслями. Ее лицо пылало от гнева, но глаза были такими усталыми, что его сердце мучительно сжалось.

– Ты дешево ценишь себя, Грейс.

– В этом ты ошибаешься, Этан. – Она гордо вскинула голову. – Я знаю себе цену до последнего цента. А теперь мой перерыв закончился, я должна идти.

Она резко развернулась на своих высоченных каблуках и гордо удалилась в шумный, сизый от дыма паб.