Текст книги "Поцелуй смерти (Предел дозволенного, Заговор смерти)"

Автор книги: Нора Робертс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

ГЛАВА 6

– Эрин Спиндлер, – начал Фини, кивнув в сторону изображения на экране в маленьком конференц-зале Главного управления. – Женщина, раса – смешанная, возраст – пятьдесят восемь лет. Была проституткой, последние несколько лет содержала маленький бордель. Часто получала повестки из полиции нравов за то, что ее девицы не имели лицензии и не проходили регулярную медицинскую проверку. Несколько раз привлекалась за обман клиентов, но выходила сухой из воды.

Ева внимательно изучала изображение. Худощавое лицо, пожелтевшая кожа, резкий взгляд, плоский рот с недовольно опущенными уголками.

– В каком районе она работала?

– В Лоуэр-Ист-Сайде, хотя начинала ближе к центру города. Похоже, лет тридцать назад она выглядела прилично, но потом покатилась под гору. – Он пожал плечами. – Пристрастилась к «джазу», а это, как ты понимаешь, не способствует сохранению здоровья. Вначале она работала девушкой по вызову, а к сорока годам перешла на панель.

– Когда ее убили?

– Шесть недель тому назад. Тело обнаружила одна из девиц в ее же каморке на 12-й улице.

– И у нее тоже изъяли сердце?

– Нет. Почки. – Фини повернулся и перенес данные на экран. – Ее жилище не имело никакой системы безопасности, поэтому нет сведений о приходах и уходах. Следствие не смогло установить, впустила ли она убийцу или же он каким-то образом проник в квартиру сам. Никаких признаков борьбы, сексуального насилия или ограбления. Жертву нашли в кровати, без почек. Вскрытие показало, что к тому времени она была мертва около двенадцати часов.

– И каков теперешний статус дела?

– Открыто. – Помолчав, он добавил: – И неподвижно.

– Что значит «неподвижно»?

– Я так и думал, что это тебя удивит. – Фини перенес на экран очередную порцию сведений. – Расследование вел какой-то тупица из 162-го участка по имени Россуэлл. Он пришел к выводу, что жертва убита рассвирепевшим клиентом, что дело нераскрываемо и не стоит дальней усилий и времени департамента.

– 162-й? Это же участок Бауэрс! Они что, выращивают там олухов? Пибоди, срочно свяжись с Россуэллом из 162-го. Полагаю, его нужно как можно скорее вызвать для консультации. Я хочу, чтобы он через час притащил свою задницу в мой кабинет. Спасибо, Фини. Есть еще что-нибудь?

– Из местных преступлений подходит только это. Проверять остальное я поручил Макнабу.

– Скажи ему, что, если он что-то обнаружит, пусть сразу же даст мне знать. Можешь перевести эти данные в мой рабочий и домашний компьютер?

– Уже сделано. – Фини усмехнулся. – Слушай, Даллас, в последнее время у меня было маловато развлечений. Не возражаешь, если я посмотрю, как вы будете распекать Россуэлла?

– Конечно, не возражаю. Почему бы тебе не помочь нам?

Он облегченно вздохнул.

– Я надеялся, что ты это скажешь.

– Вот и прекрасно. Ну, что там, Пибоди?

– Россуэлл будет здесь через час, лейтенант. – Стараясь не выглядеть самодовольной, она спрятала телефон. – По-моему, он здорово перепугался.

Ева мрачно улыбнулась.

– Это хорошо. Я буду у себя в кабинете – сообщи, когда он появится.

Стоило Еве переступить порог кабинета, телефон на ее столе зазвонил. Она рассеянно подняла трубку, роясь по ящикам в поисках чего-то, похожего на еду.

– Привет, лейтенант.

Услышав голос Рорка, Ева опустилась на стул.

– Кто-то опять украл мою шоколадку, – пожаловалась она.

– Я всегда говорил, что копам нельзя доверять. А еще я всегда говорил, что если проголодаешься, надо зайти в бистро, а не перекусывать на ходу чем попало.

– В бистро? С таким синяком?

Ева прикусила язык, но было уже поздно.

– Откуда у тебя синяк? – грозно осведомился Рорк.

– Да так, ерунда. – Она очень старалась, чтобы ее голос звучал беспечно. – Играла в бильярд с ребятами, немного увлеклась, и в результате один кий стал короче других.

Рорк некоторое время молчал, и Ева представляла себе, как он сжимает кулаки. Он терпеть не мог видеть ушибы на ее лице.

– Ты никогда не говорила, что любишь бильярд. Надо будет с тобой сыграть.

– Когда захочешь.

– Боюсь, не сегодня вечером. Я вернусь поздно.

– Вот как? – Еву все еще задевало, что он так обыденно извещал ее о своих поездках. – И где у тебя встреча?

– В Лос-Анджелесе. Я уже там. Маленькая проблема, требующая моего срочного вмешательства. Но к ночи я буду дома.

Ева ничего не сказала. Она прекрасно понимала – Рорк дает понять, что ей не придется спать одной среди преследующих ее кошмаров.

– Ну и как там погода?

– Отлично. Жара и солнце. – Рорк улыбнулся. – Не стану притворяться, будто не наслаждаюсь этим, так как тебя нет рядом.

– Наслаждайся сколько душе угодно. До вечера.

– Держитесь подальше от бильярдных столов, лейтенант!

– Хорошо.

Ева положила трубку, пытаясь отогнать огорчение по поводу того, что Рорка не будет дома, когда она вернется. Прошло меньше года, а она успела привыкнуть, что он ждет ее там.

Сердясь на себя, Ева включила компьютер, забыв даже стукнуть по нему кулаком. Как ни странно, он довольно бодро загудел и быстро выдал данные на Снукса и Спиндлер.

Оба лица выглядели жалкими и изможденными, но если в лице Снукса ощущались мягкость и добродушие, у Спиндлер они отсутствовали напрочь. Между ними была разница в двадцать лет. Разные возраст, пол, расы, прошлое…

Ева затребовала фотографии с места убийства Спиндлер, и на экране появилась тесная комнатушка с единственным окном. Ева отметила, что она была чистой и опрятной. Спиндлер лежала в кровати на полинявших простынях, испачканных кровью. Глаза были закрыты, рот ввалился. Обнаженное тело являло собой весьма малоприятное зрелище. На столике у кровати виднелась сложенная ночная рубашка.

Если бы не кровь на простынях, женщина могла бы выглядеть спящей. Ее усыпили, раздели, а рубашку положили на столик. Все было проделано очень аккуратно, как и в случае со Снуксом. И опять Ева тщетно пыталась найти ответ на вопрос, почему выбрали именно эту женщину…

Следующий снимок демонстрировал тело во всех подробностях, не считаясь со скромностью и приличиями. Костлявые ноги, опавшие груди, сморщенная кожа… Спиндлер явно не тратила свои прибыли на уход за телом, что, возможно, было разумно, учитывая характер ее кончины.

Ева увеличила изображение раны. Разрезы оказались еще тоньше, чем она себе представляла. И хотя никто не позаботился зашить рану, преступники воспользовались зажимами и подмораживающим покрытием, чтобы остановить кровотечение.

«Снова все по правилам, – подумала Ева, – Снова профессиональная гордость… А ведь хирурги часто поручают зашивать разрезы своим ассистентам. Они выполнили самую важную работу, так почему бы не предоставить остальное кому-нибудь помельче?»

Конечно, нужно навести справки, но Еве казалось, что она наблюдала такое на видеокассетах.

Она дала компьютеру новое задание – проанализировать обе хирургические процедуры и выявить, каков процент вероятности, что обе операции произведены одним и тем же лицом.

На экране появилась надпись:

«Команда принята. Анализ потребует около десяти минут».

– Отлично.

Ева встала и подошла к окну. В пасмурном небе мини-вертолет боролся с порывами ветра. К концу смены наверняка начнется метель или дождь со снегом. Добираться домой будет нелегко.

Ева думала о Рорке, находящемся за три тысячи миль отсюда, под пальмами и голубым небом, и о беднягах, старающихся согреться у огня, разведенного в ржавых железных баках. Каково им придется, когда пойдет снег и на улицах завоет ветер?

Она прижала пальцы к холодному стеклу, и на нее внезапно нахлынули воспоминания о детстве…

Худая девчонка с запавшими глазами, запертая в комнате с треснувшими оконными стеклами и сломанным обогревателем. По комнате гуляет ветер, сотрясая стены и молотя по ее коже ледяными кулаками. Она сидит в темноте, замерзшая, голодная и испуганная, зная, что отец рано или поздно вернется. Иногда он возвращался настолько пьяным, что просто заваливался на кровать и оставлял ее в покое. Но чаще… Ева скрючилась за единственным шатким креслом, пропахшим дымом и потом, стараясь спрятаться от него, и порой засыпала там, дрожа всем телом и глядя, как пар, вырываясь у нее изо рта, тает в темноте.

– Чикаго! – Ева выплюнула это слово, как яд, обжигающий горло, и пришла в себя. Она стояла у окна, прижимая к груди сжатые кулаки и дрожа, как дрожала в той промерзшей комнате много лет назад.

«Откуда я знаю, что это было в Чикаго? – Ева судорожно глотнула, стараясь избавиться от тошнотворного привкуса во рту и выровнять дыхание. – Почему я в этом так уверена? Да и какое это имеет значение?»

Сердясь на себя, Ева ритмично барабанила пальцами по стеклу. С этим давно покончено… Должно быть покончено!

За ее спиной компьютер подал сигнал, что задание выполнено. Ева закрыла глаза и провела рукой по сухим губам. «Вот что имеет значение, – напомнила она себе. – Работа, правосудие, ответы на вопросы…»

Она подошла к компьютеру и села, хотя у нее раскалывалась голова. Через несколько секунд на экране появилась надпись: «Расчет возможностей завершен. Вероятность того, что обе операции произведены одним и тем же лицом, составляет 97, 8 %».

– О'кей, – тихо сказала Ева. – Он прикончил их обоих. Но скольких еще? И скольких собирается прикончить?..

Забыв о тошноте и головной боли, она склонилась к экрану и начала изучать информацию. За этим занятием ее и застала Пибоди, просунувшая голову в дверь.

– Россуэлл здесь.

– Отлично.

Глаза Евы блеснули. Пибоди почувствовала жалость к Россуэллу и – что греха таить – любопытство в ожидании предстоящей сцены. Она старалась скрыть обе эмоции, следуя за Евой в конференц-зал.

Ева уже успела изучить досье Россуэлла и видела его фотографию. Это был толстый и лысый человек средних лет. Жалованья детектива должно было хватить на элементарный уход за телом, если он был слишком ленив или туп, чтобы делать зарядку, и на стандартную процедуру по восстановлению волос, если он обладал хотя бы каплей тщеславия. Однако все побеждала неудержимая страсть Россуэлла к игре. Как выяснила Ева, это была страсть без взаимности: игра не любила Россуэлла. Она жестоко наказывала его и смеялась над ним. Но он не мог от нее отказаться. Поэтому Россуэлл жил в тесной комнатушке на расстоянии квартала от его полицейского участка и в двух минутах ходьбы от ближайшего игорного притона. Когда ему везло, выигрыша хватало лишь на то, чтобы покрыть предыдущие потери. Он с трудом выкручивался, то и дело связываясь с темными личностями.

В конференц-зале Ева увидела полинявшего копа, тянущего свою лямку в ожидании пенсии. Россуэлл не встал из-за стола при ее появлении, и она некоторое время молча смотрела на него, пока он не покраснел и не поднялся на ноги.

Пибоди оказалась права – несмотря на кажущуюся беспечность, в глазах детектива поблескивал страх.

– Лейтенант Даллас?

– Совершенно верно, Россуэлл. – Ева указала ему на стул. Замена слов жестами была способом игры на нервах. А с расстроенными нервами труднее скрыть правду.

Мутные карие глаза на одутловатом лице скользнули по Фини и Пибоди, потом снова устремились на Еву.

– В чем дело, лейтенант?

– Дело в небрежной полицейской работе. – Ева присела на край стола, глядя на него сверху вниз. – Вы вели дело Спиндлер, Россуэлл. Расскажите мне о нем.

– Спиндлер? – Детектив пожал плечами. – Господи, лейтенант, я вел кучу дел. Кто же запоминает имена?

«Хороший коп запоминает», – подумала Ева.

– Эрин Спиндлер, проститутка на покое. Может быть, это освежит вашу память. У нее исчезли кое-какие внутренние органы.

– Ах да! – Его лицо прояснилось. – Ее укокошили в кровати – можно сказать, на рабочем месте. – Никто не усмехнулся, и Россуэлл откашлялся. – Там все было ясно, лейтенант. У нее была скверная репутация. Скандалила со своими девчонками и их клиентами да еще пристрастилась к «джазу». Никто о ней доброго слова не сказал и ни одной слезинки не пролил. Очевидно, кто-то из девиц или клиентов с ней и разделался. – Он снова пожал плечами. – Невелика потеря.

– Возможно, вы тупы от рождения, Россуэлл, но вы носите полицейский значок. А это значит, что вы не имеете права проявлять небрежность и тем более решать, стоит ли дело того, чтобы тратить на него время. Ваше расследование анекдотично, рапорт убог, а выводы нелепы.

– Я выполнил свою работу!

– Черта с два! – Ева включила компьютер, и на экране появился аккуратный разрез на теле Эрин Спиндлер. – По-вашему, это дело рук уличной девки? Тогда почему бы ей не бросить свое ремесло и не зарабатывать семизначную сумму в год в каком-нибудь центре здоровья? Клиент – куда ни шло, но Спиндлер с клиентами давно не работала. Как он мог до нее добраться? И зачем ему изымать у нее почки?

– Господи, да откуда мне знать, что творится в голове у маньяка-убийцы?

– Вот поэтому я и намерена позаботиться, чтобы с сегодняшнего дня вы не работали в отделе расследования убийств.

– Подождите! – Россуэлл вскочил на ноги. Пибоди бросила быстрый взгляд на Фини, который мрачно усмехнулся. – У вас нет оснований жаловаться на меня, я все делал по правилам!

– Значит, в вашем учебнике не достает нескольких страниц. – Голос Евы был спокойным, но в этом спокойствии звучала угроза. – Вы не обратились в центры трансплантации органов, не проверили хирургов, не попытались установить контакт с источниками на черном рынке…

– Почему, черт возьми, я должен был это делать? – Он шагнул вперед, едва не наступив Еве на ногу. – Какой-то псих разрезал ее и взял на память сувениры. Дело пока не закрыто, но кто станет беспокоиться из-за старой шлюхи?

– Я. И если вы через пять секунд от меня не отойдете, я подам рапорт о нарушении вами субординации.

Россуэлл скрипнул зубами, но шагнул назад – на это ему хватило трех секунд.

– Я выполнил свою работу, – повторил он. – У вас нет повода совать нос в мои дела и портить мне жизнь.

– Вы скверно выполнили работу, Россуэлл. А когда одно из ваших дел пересекается с моим, и я вижу всю вашу халтуру, то поводов у меня более чем достаточно. Я расследую убийство бомжа, у которого изъяли сердце. Судя по результатам сканирования, это сделал тот же человек, который прооперировал Спиндлер.

– Я слыхал, что вы зациклились на этом деле. – Россуэлл вызывающе ухмыльнулся.

– Вы знаете Бауэрс, не так ли? – Ответная улыбка Евы была такой свирепой, что у него на лбу выступил пот, но он не сдавался.

– Разумеется. И, должен сказать, она не принадлежит к числу ваших поклонников.

– Запомните, Россуэлл, это задевает меня по-настоящему. А когда мои чувства задеты, мне нравится на ком-то это вымещать. – Ева посмотрела на него сверху вниз. – Вы претендуете на эту роль?

Россуэлл облизнул губы. Будь они наедине, он легко мог бы дать ей отпор. Но в комнате были еще два копа, которые могли свидетельствовать не в его пользу.

– Если вы поднимете на меня руку, я подам на вас жалобу, как Бауэрс. То, что вы любимица Уитни, не избавит вас от расследования Бюро внутренних дел.

Ева стиснула кулаки. Ей очень хотелось пустить их в ход, но она только продолжала сверлить детектива взглядом.

– Слышали, Фини? Россуэлл собирается поучить меня уму-разуму.

– Вижу, он напугал вас до смерти, Даллас. – Фини шагнул вперед. – Позвольте мне вздуть как следует этого толстозадого мудака.

– Это очень любезно с вашей стороны, Фини, но давайте сначала попробуем разобраться во всем, как взрослые люди. Меня тошнит от вас, Россуэлл. Может быть, вы честно заработали ваш значок в свое время, но сейчас вы его не заслуживаете. Именно это я и намерена сообщить в своем рапорте. А пока что вы освобождаетесь от ведения дела Спиндлер. Передайте всю информацию по нему моей помощнице.

– Я не сделаю этого без прямого распоряжения моего босса. – Попытка Россуэлла сохранить лицо выглядела до отвращения жалкой. – Я не ваш подчиненный, Даллас, так что ваш ранг, репутация и деньги вашего мужа ничего для меня не значат.

– Так и запишем, – спокойно сказала Ева. – Пибоди, свяжись с капитаном Дезевром из 162-го участка.

– Да, сэр.

Ева смогла сдержаться, но это многого ей стоило. Головная боль стала невыносимой, тошнота подступила к горлу. Некоторым облегчением было наблюдать за Россуэллом, покуда она тщательно излагала его начальнику все подробности, доказывая недобросовестность проведенного расследования, и просила передать ей дело со всеми имеющимися данными.

Дезевр попросил час на обдумывание, но все понимали, что это исключительно для проформы. По-видимому, Россуэллу предстояла еще более серьезная головомойка от начальника собственного участка.

Окончив переговоры, Ева собрала дискеты.

– Вы отстранены, детектив.

Побелев от ярости, Россуэлл поднялся.

– Бауэрс была права. Вы ее не знаете, Даллас, а она способна на многое. Надеюсь, она вас похоронит.

– Вы отстранены от дела, детектив Россуэлл, – повторила Ева. – Пибоди, свяжись с Моррисом из отдела медэкспертизы. Ему нужно сообщить о втором случае. Фини, ты можешь узнать у Макнаба, что он обнаружил?

Россуэлл побагровел от гнева, поняв, что его игнорируют. Когда дверь за ним захлопнулась, Фини с усмешкой посмотрел на Еву.

– Быстро ты заводишь новых друзей.

– Это все моя яркая индивидуальность и искрометное остроумие. Против них никто не может устоять. Боже, что за кретин! Ну да ладно, бог с ним. Я собираюсь проверить клинику на Канал-стрит: Спиндлер пользовалась ей последние двенадцать лет. Как знать, может быть, и Снукс посещал ее пару раз. Пибоди, пошли со мной.

Они спустились на лифте к гаражам, и, как только вышли из кабины, Еве позвонил Фини.

– Даллас, Макнаб нашел еще один случай. Наркоман по имени Джеспер Мотт, у него также изъяли сердце. Это произошло три месяца назад.

– Три месяца? И что дало расследование? Кто его вел?

– Нью-йоркский департамент этим не занимался. Это случилось в Чикаго.

– Что?! – Перед мысленным взором Евы сразу предстала похожая на паука трещина в оконном стекле, а ее кожу обожгло леденящим холодом.

– В Чикаго, – растерянно повторил Фини. – Что случилось, Даллас? Ты в порядке?

– Да-да. – Ева взглянула в сторону гаража, где Пибоди терпеливо ожидала возле их машины. – Можете передать Пибоди имя следователя и все необходимые данные? Я поручу ей связаться с чикагским департаментом, заказать файлы и выяснить статус дела.

– Нет проблем. Может быть, хочешь перекусить, малышка? Ты, наверное, устала. У тебя такой голос…

– Со мной все в порядке. Поблагодари Макнаба за хорошую работу, и пусть он продолжает поиски.

– Неприятности, сэр? – осведомилась Пибоди.

– Нет. – Ева подошла к машине, раскодировала замок и влезла внутрь. – Еще один случай в Чикаго. Фини сообщит тебе подробности. Как только вернемся, свяжись со следователем и начальником участка и потребуй копии их данных. Передашь их майору Уитни. Делай все по правилам, но побыстрее.

– В отличие от некоторых, я всегда работаю по правилам, – чопорно отозвалась Пибоди. – И почему тупицы вроде Россуэлла становятся детективами?

– Потому что, – с чувством ответила Ева, – жизнь часто бывает дерьмом.

Это замечание было, безусловно, справедливым в отношении пациентов клиники на Канал-стрит, переполненной больными и умирающими. В коридоре женщина с помятым лицом кормила грудью младенца, покуда у ее ног хныкал ребенок постарше. Кто-то монотонно и хрипло кашлял. Полдюжины проституток, имеющих лицензию, скучали, ожидая очередной проверки, позволяющей продолжать их ночную работу.

Ева подошла к окошку, за которым сидела дежурная сестра.

– Заполните бланк, – сказала та усталым голосом и протянула ей листок. – Не забудьте указать номер медицинской карты, удостоверения личности и теперешний адрес.

Вместо ответа Ева показала значок через армированное стекло.

– Кто дежурный врач?

Серые утомленные глаза сестры скользнули по значку.

– Доктор Диматто. Но она сейчас с пациентом.

– Здесь есть свободная комната?

– Если ее можно так назвать. – Сестра открыла кодовый замок и с явной неохотой зашаркала по коридору. Двинувшись следом за ней, Пибоди бросила взгляд через плечо.

– Я еще ни разу не бывала в таком месте.

– Считай, что тебе повезло. – Ева провела в подобных местах много времени и прекрасно знала, что государственные медицинские учреждения не идут ни в какое сравнение с частными.

По знаку сестры они вошли в комнатушку, которую врачи по очереди использовали в качестве офиса. Всю мебель составляли два стула и крошечный письменный стол с компьютерной системой еще хуже той, которой Еве приходилось пользоваться в управлении. Окон в комнате не было, но кто-то постарался оживить атмосферу с помощью пары плакатов и виноградной лозы в треснутом горшке.

На полке между стопками дискет находился букетик бумажных цветов.

– Снукс, – пробормотала Ева. – Он бывал здесь.

– Сэр?

– Его цветы! – Ева сняла букет с полки. – Он подарил их кому-то, кто ему здесь понравился, и этот человек сохранил их. Мы нашли связующее звено, Пибоди!

Ева все еще держала в руке цветы, когда дверь открылась и вошла миниатюрная молодая женщина в белом халате поверх мешковатого свитера и полинявших джинсов. Короткие волосы цвета меда, растрепанные еще сильнее, чем у Евы, обрамляли приятное румяное лицо. Однако глаза женщины напоминали штормовое море, а голос звучал столь же грозно.

– Могу уделить вам три минуты. Меня ждут пациенты, а ваш значок здесь ничего не значит.

Ева подняла брови. При обычных обстоятельствах такое вступление рассердило бы ее, но она обратила внимание на темные тени под глазами молодой женщины и ее напряженную позу.

Ева сама достаточно часто работала до изнеможения, чтобы уметь различать эти признаки.

– Лейтенант Ева Даллас, – представилась она. – Мне нужны сведения о паре пациентов.

– Доктор Луиза Диматто. Я не даю сведений о пациентах ни копам, ни кому бы то ни было. Так что если это все…

– О мертвых пациентах, – уточнила Ева, когда Луиза повернулась к двери. – Точнее, убитых. Я работаю в отделе убийств.

Обернувшись через плечо, Луиза посмотрела на Еву более внимательно. Она увидела худощавую фигуру, жесткое лицо и усталые глаза.

– Вы расследуете убийство?

– Целых два. – Ева протянула Луизе бумажные цветы, – Это ваши?

– Да. Значит… – Она оборвала фразу, и на ее лице мелькнуло беспокойство. – О, только не Снукс! Кому могло понадобиться убивать Снукса? Он был абсолютно безобидным.

– Снукс был вашим пациентом?

– Вообще-то он не был ничьим пациентом. – Луиза подошла к древней кофеварке и включила ее. – Раз в неделю мы выезжаем в медицинском фургоне для обследования больных на месте. – Автомат издал шипящий звук и отключился, вода не успела закипеть. Луиза с досадой стукнула кулаком по столу. – Говорила же я, что надо купить новую кофеварку! А теперь нам опять урезали бюджет.

– Расскажите мне о Снуксе, – сухо потребовала Ева.

Усмехнувшись, Луиза провела рукой по волосам.

– Я часто видела Снукса, когда была моя очередь выезжать в фургоне, и однажды вечером, около месяца назад, уговорила его согласиться на осмотр. Мне не составило труда обнаружить, что без лечения он умрет от рака через полгода. Я пыталась втолковать ему это, но он только рукой махнул, подарил мне цветы и сказал, что я славная девушка. – Она глубоко вздохнула. – Не думаю, что Снукс был сумасшедшим, хотя на психиатрическое обследование он не соглашался ни за какие деньги. Просто его это не заботило.

– У вас есть записи результатов осмотра?

– Я могла бы их отыскать, но какой смысл? Если его убили, раку до него не добраться.

– Я бы хотела приобщить их к моим файлам, – сказала Ева. – А как насчет Эрин Спиндлер? Она проходила здесь обследования.

– Спиндлер? – Луиза покачала головой. – Не думаю, что она лечилась у меня, иначе бы я ее запомнила. Но если вам нужны сведения о пациентах, лейтенант, то предоставьте мне побольше данных о них. Как они умерли?

– Можно сказать, во время операции. – Ева сообщила ей подробности.

Когда Луиза справилась с удивлением, ее взгляд вновь стал спокойным и холодным. Подумав, она покачала головой.

– Я ничего не знаю о Спиндлер, но уверена, что никакой орган Снукса не годился даже для черного рынка.

– Тем не менее, кто-то изъял у него сердце, и сделал это на высшем уровне мастерства. Кто ваш главный консультант-хирург?

– У нас нет консультантов со стороны, – устало ответила Луиза. – А здесь я главный хирург. Так что если хотите отвезти меня на допрос или предъявить мне обвинение, вам придется только подождать, пока я закончу дела с пациентами.

Ева с трудом сдержала улыбку.

– В настоящее время я вас ни в чем не обвиняю, доктор. Если только вы сами не хотите признаться. Вот в этом. – Вынув из сумочки фотографии жертв, она протянула их доктору.

Луиза, нахмурившись, долго изучала увеличенные снимки ран.

– У того, кто это сделал, золотые руки, – пробормотала она наконец. – Я сама неплохой хирург, но о таком опыте даже мечтать не могу. Проделать подобную операцию в жилище бомжа на тротуаре… – Она покачала головой и вернула Еве фотографии. – Я могу ненавидеть человека, который это сотворил, но восхищаюсь его мастерством.

– А у вас есть предположения, кто мог бы это сделать?

– Я не общаюсь с богами от хирургии, а вы ищете бога. Я попрошу Джен найти сведения о Спиндлер, а мне нужно возвращаться к пациентам.

Но Луиза задержалась, снова посмотрев на цветы. В ее глазах появилось нечто большее, чем усталость, – возможно, горе.

– Мы научились исцелять почти все недуги, но некоторые люди страдают и умирают преждевременно, так как они слишком бедны, трусливы или упрямы, чтобы обращаться за помощью. Но мы справимся и с этим. – Она снова взглянула на Еву. – Мы победим на всех фронтах, но на вашем, лейтенант, никогда не добиться полной победы. Самым страшным врагом человека всегда будет другой человек. Поэтому мне придется продолжать лечить избитых, изрезанных и искромсанных двуногими хищниками, а вам – на них охотиться.

– Я тоже одерживаю победы, доктор, каждый раз, когда отправляю в клетку очередного хищника. И я отправлю туда убийц Снукса и Спиндлер – можете на это рассчитывать.

– Я уже больше ни на что не рассчитываю, – покачала головой Луиза и отправилась туда, где ее ждали больные и умирающие.

Я… забавляюсь. В конце концов, великий труд должен быть уравновешен периодами досуга и развлечений. Кроме того, мне нужно поразмыслить об одной досадной помехе. В самый разгар работы моим противником оказалась упрямая, решительная и умная женщина, обладающая огромным опытом в своей профессии.

Но какой бы упрямой, решительной и умной ни была Ева Даллас, она остается копом. Я и раньше имел дело с копами, поэтому знаю, что от них легко избавиться тем или иным способом.

Однако какой абсурд, что те, кто издает законы – законы, которые меняются так же быстро и часто, как ветер, – считают, будто я нахожусь под их юрисдикцией.

Они называют то, что я делаю, убийством. Но устранение, и притом гуманное, увечных, бесполезных и непродуктивных – не более убийство, чем устранение вшей с человеческого тела. Жертвы, избранные мною, не более чем паразиты, к тому же больные и умирающие.

Эти существа заражены, испорчены и осуждены тем самым обществом, чьи законы призваны мстить за них. Но где же были законы и призывы к правосудию, когда те же создания теснились в жалких жилищах среди отбросов и нечистот, презираемые, пренебрегаемые и проклинаемые?

Мертвые, они послужат куда более великой цели, чем та, которой они не смогли достигнуть при жизни.

Впрочем, если это называют убийством, я готов принять подобный термин, как принимаю вызов упрямого лейтенанта. Пускай она суетится, ищет, размышляет и делает выводы. Я уверен, что буду наслаждаться этим поединком.

Но если она станет помехой, если каким-то чудом подберется слишком близко ко мне и моей работе, тогда ею придется заняться.

Даже у лейтенанта Даллас есть свои слабости.