Текст книги "Плата за красоту"

Автор книги: Нора Робертс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 28 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

Глава 10

Кука всегда восхищали всякие технические чудеса. Когда двадцать три года назад он зеленым юнцом пришел в полицию, он обнаружил, что работа детектива – это многочасовое сидение на телефоне, кипы бумажек и хождение от двери к двери. Никаких захватывающих приключений, которые расписывает Голливуд и о которых он – молодой и горячий – мечтал, выбирая себе профессию.

В выходные Кук собрался порыбачить. Погода была в самый раз. Но по дороге он вдруг завернул в участок – так, по наитию. Он верил в эти свои внезапные интуитивные желания.

На его столе среди вороха других бумаг лежал отчет, напечатанный на компьютере симпатичным молодым офицером по имени Мэри Чейни.

Сам Кук относился к компьютеру с уважительной осторожностью. Так полицейский приближается к наркоману в темном переулке. Ты выполняешь свою работу, делаешь все, как надо, но может случиться все, что угодно, если ты допустишь хоть один неверный шаг.

Главным сейчас было дело Джонсов, потому что они богатые и у них личные связи в правительстве. Постоянно держа в голове это дело, Кук попросил Мэри исследовать сходные преступления и составить по ним отчет.

Обычным способом он собирал бы эту информацию не один день. А компьютер взял и выдал: раз – и готово. Кук откинулся на спинку стула и углубился в отчет. О рыбалке он и думать" забыл.

За последние десять лет шесть аналогичных случаев, а совпадающих в некоторых деталях – вдвое больше.

Нью-Йорк, Чикаго, Сан-Франциско, Бостон, Канзас-Сити, Атланта. Во всех этих городах из музеев или галерей были совершены кражи одного экспоната. Их стоимость варьировалась от нескольких сотен тысяч долларов до миллиона. И везде одно и то же: никакого беспорядка, сигнализация не потревожена, все чистенько. Каждая украденная вещь была застрахована, и во всех шести случаях взломщика не нашли.

Ловок, подумал Кук. Очень ловок.

В следующих двенадцати случаях имелись кое-какие вариации. Было украдено две или более вещей; в одном случае в кофе охранника подмешали снотворное, а сигнализацию просто отключили на тридцать минут. По другому делу преступника арестовали: один из охранников попытался стащить камею шестнадцатого века. Он во всем сознался, но утверждал, что взял камею уже после взлома. Украденные портреты Ренуара и Мане так и не нашли.

Интересно, подумал Кук. Образ мошенника, который потихоньку складывался в его голове, как-то не предусматривал неосторожные визиты в магазины, торгующие произведениями искусства. Может, он подкупает кого-то из охраны? Надо будет проверить.

И еще надо будет проверить, где находились Джонсы во время этих краж. Что ж, тоже своего рода рыбалка.

Первое, о чем подумала Миранда, открыв глаза воскресным днем, было: «Смуглая Дама». Она должна снова ее увидеть, еще раз протестировать. Иначе как еще она узнает, почему так чудовищно ошиблась?

По прошествии дней Миранда пришла к печальному выводу: да, она действительно ошиблась. Какие еще могут быть объяснения? Миранда слишком хорошо знала свою мать. Репутация «Станджо» ей дороже всего, так что можно не сомневаться: Элизабет дотошно и въедливо изучила каждую деталь повторного анализа. Уж она бы не пропустила даже малейшей неточности.

Впрочем, она всегда так поступала.

Оставалось лишь принять ситуацию в целом, постараться сохранить остатки гордости, ни о чем не спрашивать и ждать, пока улягутся страсти. Упорствовать бессмысленно.

Решив, что, чем хныкать, лучше провести время с большей пользой, Миранда натянула свитер. Часок-другой в тренажерном зале поможет справиться с депрессией.

Два часа спустя она вернулась домой, где обнаружила мучимого похмельем Эндрю. Она направлялась к лестнице, чтобы подняться к себе наверх, когда позвонили в дверь.

– Давайте я повешу ваше пальто, детектив Кук, – услышала она.

Кук? В воскресенье днем? Миранда пригладила волосы и села.

В комнату вошли Эндрю и Кук. Миранда изобрази на вежливую улыбку:

– У вас новости для нас?

– Ничего такого, доктор Джонс. Так, имеются кое-какие ниточки.

– Садитесь, пожалуйста.

– Замечательный дом. – Серые глаза под кустистыми бровями окинули комнату внимательным взглядом. – Здорово смотрится на скале. – «У старинных, всегда свой собственный запах, – подумал он, – другое пахнет пчелиным воском и лимоном. И еще старые богатые дома отличаются особым шармом: антикварная мебель, слегка выцветшие обои, окна от пола до потолка, пурпурный шелковый водопад портьер. Традиции, отменный вкус – вот что делает дом уютным».

– Чем мы можем вам помочь, детектив?

– Я получил кое-какую информацию, над которой сейчас работаю. Не могли бы вы мне сказать, где находились в ноябре прошлого года. В первой половине ноября.

– Прошлый ноябрь. – Как странно! Эндрю почесал в затылке. – Я был здесь, в Джонс-Пойнте. Я вообще прошлой осенью никуда не уезжал. Так ведь? – обратился он к Миранде.

– Да я не помню толком. Это что, – так важно, детектив?

– Ну, необходимо прояснить некоторые детали. Вы тоже находились здесь, доктор Джонс?

– В начале ноября я на несколько дней летала в Вашингтон. Консультировала в Смитсоновском институте. Я могу для верности посмотреть в своем ежедневнике.

– Будьте так добры, если нетрудно, – с извиняющейся улыбкой попросил Кук. – Так, чтобы уж прояснить до конца.

– Пожалуйста. – Она в этом не видела никакого смысла, но и вреда тоже никакого. – Он у меня в кабинете.

– Да, сэр, – обратился Кук к Эндрю, когда Миранда вышла. – Большой у вас дом. Наверное, протопить непросто.

– Здесь много каминов, – пробормотал Эндрю.

– Вы много путешествуете, доктор Джонс?

– Я редко оставляю институт. А Миранда часто летает. Она много консультирует, читает лекции. – Эндрю постучал пальцами по колену и заметил, что взгляд Кука задержался на бутылке «Джека Дэниелса», стоящей на столике у дивана. Эндрю несколько напрягся. – Какое отношение имеет ноябрь прошлого года к нашему делу?

– Я еще ни в чем не уверен, так, тяну ниточку. Вы рыбак?

– Нет, у меня морская болезнь.

– Жалко.

– Согласно моим записям, – с порога начала Миранда, – я была в Вашингтоне с третьего по седьмое ноября.

А кража в Сан-Франциско была совершена в ночь на пятое, вспомнил Кук.

– Рейс у вас тоже, наверное, записан?

– Да. – Она открыла ежедневник. – Рейс номер 408, вылет из Джонс-Пойнта в 10.50, прибытие в аэропорт Нэшнл в 12.59. Я останавливалась в гостинице «Времена года». Этого достаточно?

– Более чем. Вы настоящий ученый, ведете подробные записи.

– Да. – Она подошла к креслу, в котором сидел Эндрю, и опустилась на подлокотник. Теперь они словно объединились вдвоем против Кука. – А зачем вам это?

– Так, проясняю кое-что для себя. А вы не поглядите в вашей книжечке, что там у вас записано в июне? Скажем, вторая половина месяца.

– Пожалуйста. – Она успокаивающе похлопала брата по колену и перелистнула страницы. – В июне я была здесь. Лабораторные работы, летние занятия. Ты тоже провел пару занятий, помнишь, Эндрю?

– Ага. – Эндрю закрыл глаза, припоминая. – Это было в конце июня. Восточное искусство двенадцатого века. – Он открыл глаза и хмыкнул. – Точную дату мы вам обязательно скажем, детектив. У нас в институте отчеты составляются безукоризненно.

– Замечательно. Буду весьма признателен.

– Мы с вами откровенны, – внушительно и строго сказала Миранда. – И ждем того же от вас. Украдена наша собственность, детектив. Мне кажется, мы вправе знать, как продвигается расследование, почему вы задаете нам все эти вопросы.

– Разумеется. – Кук сложил руки на коленях. – Я расследую серию краж, весьма сходных с вашей. Может, вы что-нибудь слышали о пропаже в Бостоне в июне прошлого года?

– Музей искусств Гарвардского университета. – У Миранды по спине пробежал холодок. – Куанг – статуэтка из китайской гробницы, конец тринадцатого – начало двенадцатого века до нашей эры. Тоже бронза.

– У вас прекрасная память.

– Да. Это была огромная потеря для музея. Одна из лучших существующих китайских статуэток, к тому же прекрасно сохранившаяся. Намного ценнее нашего «Давида».

– Еще одна кража в ноябре в Сан-Франциско. На этот раз картина.

Не бронза, с облегчением, удивившим ее саму, подумала Миранда.

– Это было в Мемориальном музее де Янга.

– Верно.

– Американская живопись, – вмешался Эндрю. – Колониальный период. И где тут связь?

– Пока не знаю, но думаю, что связь есть. Возможно, мы имеем дело с вором, у которого разносторонние вкусы. Мне лично нравится Джорджия О'Кифф. Краски яркие, то, что надо. Спасибо, что уделили мне время. – Он направился к выходу, потом остановился. – Доктор Джонс, а не могли бы вы дать мне на время ваш ежедневник? И еще: не затруднит ли вас обоих написать, куда вы ездили в позапрошлом году. Так, чтобы уж все окончательно прояснить.

Миранда вновь засомневалась: а не позвонить ли ей адвокату? Но она горделиво тряхнула головой и протянула полицейскому пухлую тетрадь в кожаном переплете.

– Пожалуйста. А в институте в моем кабинете хранятся ежедневники за три последних года.

– Замечательно. Я дам вам расписку. – Он вырвал листок из блокнота, нацарапал несколько слов и размашисто расписался.

Эндрю тоже встал.

– Список моих передвижений вы тоже получите.

– Вы оказываете неоценимую помощь следствию.

– Согласитесь, все это довольно оскорбительно, детектив.

Кук был почти одного роста с Мирандой.

– Прощу прощения, доктор Джонс, но я не могу с вами согласиться. Я просто делаю свою работу.

– Понимаю. Но чем скорее вы вычеркнете нас с братом из числа подозреваемых, тем эффективнее будет продвигаться ваша работа. Имейте в виду: только по этой причине мы терпим все это безобразие. Я провожу вас к выходу.

Кук кивнул Эндрю и проследовал за Мирандой в холл.

– Я не хотел вас обидеть, доктор Джонс.

– Очень даже хотели, детектив. – Она открыла дверь. – Всего хорошего.

– Мэм. – За четверть века в полиции он так и не научился равнодушно относиться к рассерженным женщинам. Поэтому, когда дверь с грохотом закрылась, он огорченно покачал головой и поморщился.

– Похоже, этот человек считает нас ворами. – Миранда вернулась в гостиную, клокоча от бешенства. Она с раздражением, но безо всякого удивления смотрела, как Эндрю наливает себе виски. – Он считает, что мы носимся по стране и грабим музеи.

– По-моему, это даже забавно.

– Да?

– Я просто стараюсь расслабиться. – Он поднял стакан. – И тебе советую.

– Это не игрушки, Эндрю. Я не желаю, чтобы полиция разглядывала меня под микроскопом.

– Он просто пытается найти преступника.

– Меня беспокоит, что он считает преступниками нас! А представь, если об этом разнюхает пресса?

– Миранда, – укоризненно улыбнулся Эндрю. – Ты сейчас очень похожа на нашу мать.

– Ну вот, и ты меня оскорбляешь!

– И в мыслях не было, извини.

– Пойду приготовлю мясо в горшочке, – заявила Миранда и отправилась на кухню.

– Мясо в горшочке, – трагическим голосом повторил он. – С картошкой и морковкой?

– Картошку почистишь ты. Пошли, Эндрю, составишь мне компанию. – Ей не хотелось оставаться в ЧАП одиночестве. И еще ей хотелось увести его от бутылки. – Одной мне как-то не по себе.

– Пошли. – Он поставил почти пустой стакан и обнял ее за плечи.

Возня на кухне помогла расслабиться. Миранда любила готовить и считала кулинарию настоящей наукой. Многому ее научила миссис Пэтч, Которую радовало, что девочка проявляет интерес к кухне. Здесь было тепло, интересно – это и привлекало Миранду. Во всем доме царили холод и строгий порядок. Но на кухне полновластной хозяйкой была миссис Пэтч. Даже Элизабет не вмешивалась в ее дела. Главным образом, конечно, потому, что ей не было до этого никакого дела.

Ложась спать, Миранда вдруг подумала, что никогда не видела, как готовит ее мать. И этот факт ее радовал, ибо доказывал, что сама она на мать совсем не похожа – ведь она любит готовить.

Мясо в горшочке сделало свое дело. Вкусный ужин и беседа с Эндрю подействовали умиротворяюще. Возможно, он пил за ужином больше вина, чем ей бы хотелось, но, по крайней мере, он не напивался в одиночестве.

Почти счастливый вечер. Они следовали безмолвному уговору и не обсуждали ни происшествие в институте, ни проблемы во Флоренции.

Они всегда спорили о том, что им нравилось, думала Миранда, надевая пижаму. Всегда обсуждали новые книги, дискутировали, вместе мечтали. Разве она смогла бы выжить в этой семье без него, особенно в детстве? Сколько Миранда помнила, они с братом были друг для друга якорем в холодном море окружающей действительности.

Ей очень хотелось убедить Эндрю в необходимости лечиться. Но стоило заикнуться о его пьянстве, как он мгновенно замыкался в себе. И пил еще больше. Она могла только быть рядом и ждать, когда он наконец сорвется, ибо он давно уже опасно балансировал на самом краю пропасти. Тогда она постарается ему помочь, будет собирать его по кусочкам.

Миранда забралась в кровать, обложилась подушками, взяла с ночного столика книгу.

Около полуночи она отложила томик и выключила свет. И мгновенно уснула.

Она спала так глубоко, что не слышала, как открылась и снова закрылась дверь. Не слышала, как скрипнул замок, не слышала шагов человека, приблизившегося к ее кровати.

Миранда проснулась, когда ее горло сжала рука в перчатке, а мужской голос зловеще прошептал в самое ухо:

– Я тебя задушу.

ЧАСТЬ II
ВОР

Все люди любят присваивать чужое – это всеобщее пристрастие. Различна лишь манера присвоения.

Ален Рене Лесаж

Глава 11

Она похолодела от ужаса. Нож. Она чувствовала на своем горле не руку в перчатке, а острое лезвие ножа. Все тело онемело.

Это сон, ночной кошмар. Но она чувствовала запах кожи и запах мужчины, ощущала, как сдавливает горло его рука, не давая дышать. Другая рука закрывала ей рот, чтобы она не могла крикнуть. Миранда видела в темноте силуэт склонившегося над ней человека.

Несколько секунд, прошедших после пробуждения, показались ей вечностью.

«Никогда больше со мной не случится ничего подобного». Это ее собственные слова.

Она резко выбросила вперед правую руку. Но он оказался проворнее и перехватил занесенный кулак. Ее рука безвольно повисла.

– Лежи спокойно и не дергайся, – прошипел незнакомец и для пущей убедительности слегка ее встряхнул. – Мне бы очень хотелось двинуть тебя как следует, но я не стану этого делать. Твой брат похрапывает на другом конце дома, так что он вряд ли услышит твои крики. Да ведь ты и не будешь кричать, правда? – Он пошевелил пальцами, сжимавшими ее горло. – Это ведь так унизительно для гордой янки.

Она что-то сдавленно пробормотала. Он ослабил хватку, но руки не убрал.

– Что вам нужно?

– Я хочу надрать тебе задницу. Черт, доктор Джонс, ну и наделали вы дел!

– Я не понимаю, о чем вы говорите. – Она задыхалась, но старалась говорить спокойно. – Отпустите меня. Я не буду кричать.

Конечно, не будет. Услышит Эндрю, ворвется сюда. А тот, кто прижимал ее к кровати, возможно, вооружен.

Но ведь и у нее есть оружие, мелькнуло в голове у Миранды. Только бы дотянуться до ночного столика и достать пистолет.

Не отпуская ее, мужчина сел на кровать и включил лампу. Миранда заморгала от яркого света и, совершенно ошарашенная, уставилась на мужчину широко раскрытыми глазами.

– Райан?

– Как ты могла допустить такую идиотскую, такую нелепую ошибку, ты, профессионалка чертова?

Он был одет в черные обтягивающие джинсы, высокие ботинки, водолазку и охотничью куртку. Лицо по-прежнему красиво, но в глазах нет и тени привычной теплоты и приязни. В них лишь нетерпение, злость и явная угроза.

– Райан, – удалось ей наконец выговорить его имя. – Что ты здесь делаешь?

– Расхлебываю кашу, которую ты заварила.

– А-а. – Очевидно, у него что-то вроде.., нервного срыва. Сейчас важно оставаться спокойной, не волновать его. Она медленно сняла его руку со своего горла. Потом села на кровати, инстинктивно сжимая воротник пижамы.

– Райан! – Она попыталась изобразить на своем лице нечто похожее на успокаивающую улыбку. – Ты в моей спальне, среди ночи? Как ты сюда попал?

– Так же, как я обычно попадаю в дома, которые мне не принадлежат. Я воспользовался отмычкой. Тебе следовало бы завести замки получше.

– Воспользовался отмычкой? – Она заморгала. Он совсем не похож на человека, у которого поехали мозги. Скорее он смахивает на того, кто едва сдерживается от ярости.

– Ты вломился в мой дом! – Какая нелепая фраза, пронеслось у нее в голове. – Вломился в мой дом! – повторила она.

– Ты абсолютно права. – Он потрогал пряди волос, рассыпавшиеся по ее плечам. – Нет, положительно, от таких волос можно с ума сойти. Именно это я и сделал.

– Но ты бизнесмен, владелец галерей. Подожди, ты не Райан Болдари, что ли?

– Я Райан Болдари собственной персоной. – В первый раз он улыбнулся, и глаза его сразу заискрились. – С того самого мига, когда моя благословенная матушка дала мне это имя тридцать два года назад в Бруклине. И до сих пор мое имя звучало гордо. – Улыбка превратилась в оскал. – Оно было гарантией надежности и исполнительности. Эта чертова бронза – фальшивая!

– Бронза? – Кровь отхлынула от ее лица. – Откуда ты знаешь про бронзу?

– Знаю. Потому что именно я украл этот драгоценный кусок дерьма. – Он наклонил голову. – А ты, наверное, подумала про ту бронзу, во Флоренции, – еще одну, которую ты подменила? Я узнал об этом вчера, когда мой клиент устроил мне скандал из-за того, что я подсунул ему подделку. Подделку, господи боже мой!

Райан до того распалился, что вскочил с кровати и забегал по комнате.

– Двадцать лет безупречной репутации, и вот вам – пожалуйста! А все потому, что я, дурак, доверился тебе.

– Доверился мне? – Страх Миранды улетучился, так она была взбешена. – Ты обворовал меня, сукин ты сын!

– Ну и что? То, что я взял, стоит не дороже стодолларового пресс-папье. – Он шагнул к кровати. Когда у нее вот так блестят глаза и пылают щеки, она невероятно привлекательна. – Сколько всего вещей в музее ты подменила?

Она, не раздумывая, пулей выскочила из кровати и бросилась на него. С ее ростом и комплекцией толчок получился довольно ощутимым, к тому же злость придала ей сил. Райан, конечно, мог отступить в сторону, но из симпатии к женскому полу принял удар на себя. Они упали и покатились по ковру.

– Ты меня обокрал! – Она рычала и брыкалась, не желая уступать. – Ты меня использовал! Сукин сын, ты меня обманывал! – И это было хуже всего. Ухаживал, говорил комплименты, чуть в кровать не уложил.

– Это было совмещение приятного с полезным. – Он сжал ее запястья и навалился на Миранду всей тяжестью своего тела. – Ты крайне привлекательная женщина. Это было совсем нетрудно.

– Ты вор. У меня не может быть ничего общего с вором.

– Если ты полагаешь, что оскорбляешь меня, ты ошибаешься. Я очень хороший вор, я просто потрясающий специалист! А теперь мы сядем и все обсудим. Впрочем, можно и лежа на полу. Но должен предупредить, что даже в этой дурацкой пижаме ты кажешься невероятно соблазнительной. Так что решай, Миранда.

Она лежала неподвижно, и он с восхищением (против своей воли!) наблюдал, как огонь в ее глазах сменяется ледяным холодом.

– Слезь с меня. Немедленно слезь, к чертовой матери!

– Хорошо. – Он ловко встал на ноги. Она тоже поднялась, брезгливо оттолкнув протянутую руку.

– Если ты хоть пальцем тронул Эндрю…

– На что мне сдался Эндрю? Бронзу тестировала ты.

– А ты ее украл! – Она надела халат, лежавший в ногах кровати. – Ну и что ты намерен делать дальше? Убить меня и обчистить дом?

– Я не убиваю людей. Я же сказал, я – вор, а не убийца и не грабитель.

– Тогда ты полный идиот. Как ты полагаешь, что я сделаю в первый же момент, когда ты уйдешь? – Она потуже запахнула халат. – Позвоню в полицию, попрошу к телефону детектива Кука и расскажу ему, кто обворовал мой институт.

Он сунул руки в карманы джинсов. Халат такой же уродливый, как пижама. Совершенно непонятно, почему он должен сдерживаться, когда ему так хочется добраться до ее тела.

– Ты, конечно, можешь позвонить в полицию, но это будет довольно глупо. Во-первых, тебе никто не поверит. Меня здесь нет, Миранда. Я в Нью-Йорке. – Он широко улыбнулся, самоуверенно глядя на нее. – И есть люди, которые с огромным удовольствием подтвердят это.

– Преступники?

– Не надо называть так моих друзей и родственников. Особенно если ты их не знаешь. Во-вторых, – продолжал он, – тебе придется объяснить полиции, почему украденный экспонат застрахован на крупную сумму, когда на самом деле он стоит гроши.

– Ты лжешь! Я сама проверяла статуэтку. Это шестнадцатый век, это подлинник!

– Ага, а бронза Фиезоле – работа Микеланджело, да? – скривился Райан. – Что, заткнулась? А теперь сядь, и я скажу тебе, что мы будем делать дальше.

– Я хочу, чтобы ты ушел. – Миранда вздернула подбородок. – Я хочу, чтобы ты немедленно убрался из моего дома.

– Или?

Повинуясь мгновенному импульсу, она бросилась к ночному столику и схватила пистолет. Но Райан, двигаясь столь же стремительно, сжал ее запястье словно тисками и с легкостью завладел пистолетом. Другой рукой он толкнул ее на кровать.

– Известно ли тебе, сколько происходит несчастных случаев из-за того, что люди хранят в доме оружие?

Он оказался сильнее, чем она думала. И двигался быстрее.

– Это не было бы несчастным случаем.

– Ты могла поранить себя, – укоризненно проговорил он и вынул обойму. Положил ее в карман, а пистолет сунул обратно в ящик.

– Итак…

Миранда сделала попытку встать, но Райан не дал ей подняться.

– Сиди спокойно. И слушай. Ты кое-что должна мне, Миранда.

– Я?.. – От изумления она не сразу нашлась, что сказать. – Должна тебе?

– У меня был безупречный послужной список. Каждый раз, когда я выполнял свою работу, клиент был мною доволен. А это было мое последнее дело. Черт! Мне в голову не могло прийти, что какая-то рыжая профессорша бросит тень на мою репутацию. Я должен был отдать клиенту вещь из моей личной коллекции и возместить расходы, дабы соблюсти условия нашего контракта.

– Репутация? Клиент? Контракт? – взвизгнула Миранда. – Господи боже, ты вор, а не агент по продаже произведений искусства.

– У меня нет желания обсуждать с тобой это. – Он говорил спокойно, как человек, полностью владеющий ситуацией. – Я хочу маленькую «Венеру» Донателло.

– Что, прости, ты хочешь?

– Маленькую «Венеру», выставленную в той же витрине, что фальшивый «Давид». Я мог бы вернуться и взять ее сам, но это было бы нечестно. Я хочу, чтобы ты взяла ее и отдала мне. И если она подлинная, будем считать, дело закрыто.

Миранда ахнула. Тут никакой выдержки не хватит.

– Ты спятил?!

– Если ты этого не сделаешь, я устрою так, что «Давид» появится на художественном рынке. А когда страховая компания его обнаружит и протестирует – ибо такова обязательная процедура, – обнаружится твоя вопиющая некомпетентность. – По изумленному выражению лица Миранды Брайан понял, что она очень внимательно слушала его, следила за его словами – И в сочетании с провалом во Флоренции это будет означать полный и бесславный конец вашей карьеры, доктор Джонс. Я же "предлагаю тебе, даже не знаю почему, избежать столь постыдной участи.

– Я не нуждаюсь в твоих одолжениях. Тебе не удастся меня шантажировать. Ничего ты не получишь, ни Донателло, ни чего-то другого. Бронза не была подделкой. А ты в скором времени отправишься в тюрьму.

– Ты не допускаешь, что могла ошибиться, да?

– Когда я делаю ошибку, я это честно признаю.

– Как, например, во Флоренции? – поинтересовался он и увидел, как гневно сверкнули ее глаза. – Новость об этом провале прогремела на весь художественный мир. Мнения разделились ровно наполовину: одни говорят, что ты подделала анализы, другие уверяют, что ты просто-напросто ошиблась.

– Мне наплевать, что там говорят. – Но Миранду вдруг охватила странная слабость, и она прижала руку к сердцу.

– Если бы я узнал обо всем этом раньше, я бы не стал рисковать и брать вещь, подлинность которой устанавливала ты.

– Я не могла ошибиться. – Она закрыла глаза.

Оказывается, есть вещи хуже, намного хуже, чем досада на то, что тебя использовали. – Никак не могла.

Ее тихий голос был полон отчаяния. Райан, сунув руки в карманы, с интересом смотрел на нее. Какой она вдруг стала хрупкой, невыразимо несчастной и слабой.

– Все люди делают ошибки, Миранда. От ошибок никто не застрахован.

– Только не в моей работе. – К горлу подступили рыдания. Миранда открыла глаза и взглянула на него. – Я всегда так осторожна, никогда не делаю поспешных заключений. Я так скрупулезно провожу все процедуры… – У нее перехватило дыхание, и она умолкла на полуслове. Миранда изо всех сил боролась со слезами, готовыми хлынуть из глаз неудержимым потоком.

– Ладно, надо держаться. Не принимай все так близко к сердцу.

– Я не буду плакать. Я не буду плакать, – твердила она как заклинание.

– Вот и славно! Дело есть дело. – Ее огромные влажные глаза, сверкавшие как бриллианты, мешали ему сосредоточиться. – Веди себя по-деловому, и нам обоим будет легче.

– Дело. – Абсурдность его слов помогла ей справиться со слезами. – Отлично, Болдари. Дело так дело. Ты говоришь, что статуэтка фальшивая, я говорю, что – нет. Ты говоришь, что я не позвоню в полицию, я говорю – позвоню. И что ты на это скажешь?

Он изучающе рассматривал ее несколько мгновений. В его профессии (в обеих его профессиях) требовалось умение быстро и точно составлять суждение о людях. Он видел, что Миранда будет до конца отстаивать свою правоту и что она и вправду позвонит в полицию. Второе его не слишком тревожило, но все это ему было ни к чему.

– Ладно, одевайся.

– Зачем?

– Мы поедем в лабораторию, ты снова проведешь анализы, у меня на глазах, удостоверишься.

– Сейчас два часа ночи!

– Отлично, значит, нам никто не помешает. Если ты не собираешься ехать в пижаме, переодевайся.

– Я не могу устанавливать подлинность того, чего у меня нет.

– «Давид» у меня с собой. – Райан кивнул на кожаную сумку у двери. – Я прихватил его, чтобы запихнуть тебе в глотку. Но рассудок возобладал. Одевайся потеплее-, – посоветовал он, поудобнее устраиваясь в кресле. – На улице холодно.

– Я не возьму тебя с собой в институт.

– Ты же здравомыслящая женщина. Будь до конца логичной. Твоя бронза и твоя репутация в моих руках. Ты хочешь получить назад первую и спасти остатки второй. Я даю тебе этот шанс. – Он дал ей время осознать смысл сказанного. – Ты проведешь идентификацию еще раз, но я буду стоять у тебя за спиной, следить за каждым твоим движением. Вот так, доктор Джонс.

Будь умницей. Соглашайся.

Ведь в самом деле, ей же нужно знать наверняка?

Удостовериться. А когда удостоверится, она сдаст его полиции. Она сообразит, как это будет лучше сделать. Она примет предложение, решила Миранда. Кроме всего прочего, еще и из гордости.

– Я не намерена переодеваться в твоем присутствии.

– Доктор Джонс, если бы я имел намерение заняться любовью, я бы осуществил его, когда мы так мило катались по полу. Дело есть дело, – повторил он. – Я с тебя глаз не спущу, пока мы не разберемся, что к чему.

– Я тебя ненавижу.

Она произнесла это с таким чувством, что никто бы не смог усомниться в ее словах. Но когда она рывком распахнула дверцу шкафа и загрохотала вешалками, Райан улыбнулся.

Она была довольно известным ученым, образованной, воспитанной женщиной с незапятнанной репутацией, ее, работы публиковались в серьезных газетах и научных журналах, она читала лекции в Гарварде и провела три месяца в Оксфорде в качестве приглашенного профессора.

В ее голове совершенно не укладывалось, что это она едет по Мэну морозной ночью в одной машине с вором, чтобы тайком пробраться в свою собственную лабораторию и тайком протестировать украденную вещь.

На повороте Миранда нажала на тормоз.

– Нет. Кроме того, что это нелепо, это еще и незаконно. Я все же вызову полицию.

– Прекрасно. – Райан безразлично пожал плечами, когда она достала телефон. – Вызывай, дорогуша. Только учти: тебе придется объяснить им происхождение куска металла, который ты пыталась выдать за произведение искусства. Потом объяснишь страховой компании – ведь вы уже подали заявление о выплате страховки, не правда ли? – почему это они должны заплатить тебе пятьсот тысяч за подделку. Подлинность которой удостоверяла ты сама, между прочим. Я же, кажется, все уже тебе объяснил!

– Это не подделка, – процедила она сквозь зубы, но телефон отложила в сторону.

– Докажи. – В темноте сверкнула его белозубая улыбка. – И мне, и себе. Если докажешь – мы договоримся.

– Черта с два мы договоримся! Ты прямиком отправишься в тюрьму, – пообещала она и повернулась к нему, – уж я об этом позабочусь.

– Не все сразу. – Он дружески похлопал ее по плечу. – Позвони охране. Скажи, что вы с братом приедете поработать в лаборатории.

– Я не хочу вмешивать в это Эндрю.

– Эндрю уже и так замешан. Звони. Придумай что-нибудь. Скажи, что не спится, что ты решила поработать в тишине. Давай, Миранда. Ты ведь хочешь знать правду?

– Я знаю правду. А ты не видишь очевидных вещей.

– Когда ты злишься, с тебя слетает эта светская чопорность. – Он наклонился и поцеловал ее, прежде чем она оттолкнула его. – Мне это нравится.

– Убери руки.

– Руки я в ход еще не пускал. – Он взял ее за плечи. – Вот мои руки. Звони.

Она пихнула его локтем и стала набирать номер. Камеры-то все равно включены, подумала она. За Эндрю он никак не сойдет, так что все кончится, не начавшись. Охранник, если у него глаза не на затылке, позвонит в полицию. Миранда объяснит, в чем дело, а Райану Болдари наденут наручники, посадят за решетку И он исчезнет из ее жизни.

– Это Миранда Джонс. – Она сбросила руку, которую Райан ободряюще положил ей на колено. – Мы с братом едем в институт. Да, хотим поработать. Со всей этой суматохой в последние дни я совсем забросила дела в лаборатории, надо кое-что доделать. Мы будем через десять минут. У главного входа. Спасибо.

Она разъединилась и фыркнула. Вот он и попался, злорадно подумала она. Попался в собственную ловушку.

– Они отключат сигнализацию, когда я подъеду.

– Отлично. – Он вытянул ноги вперед. – Заметь, я делаю это только для тебя.

– Не могу выразить, до какой степени я признательна.

– Не стоит благодарности, – небрежно отмахнулся он, видя, как зло она сжала губы. – Правда. Несмотря на то, что ты доставляешь мне массу проблем, ты мне нравишься.

– О, я польщена.

– Правда? В тебе есть стиль. А твой рот.., я мог бы целовать его ночь напролет. Как жаль, что у меня нет времени им заняться.

Она крепко вцепилась в руль. Дыхание участилось. Заткнется он когда-нибудь?

– У тебя будет достаточно времени, Райан, – почти ласково сказала она. – Мой рот разжует тебя и выплюнет, не успеешь оглянуться.

– Жду с нетерпением. Здесь очень красивые места. – Он решил сменить тему. – Простор, дикая природа, но цивилизация и культура совсем рядом. Ты прекрасно вписываешься в пейзаж. И ваше родовое гнездо мне нравится.