Текст книги "Горячий лед"
Автор книги: Нора Робертс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 21 страниц)
– Извращенец.
Это слово и новый приступ смеха прозвучали уже тише. Еще несколько минут Уитни лежала на земле, неподвижная и немая, как камень. Насекомые ползали по рукаву ее блузки, но Уитни не пошевелилась. Она решила, что нашла очень подходящее место, чтобы провести ближайшие несколько дней.
Когда к ее губам прикоснулась чья-то рука, Уитни сжалась, как пружина.
– Дремлешь? – прошептал ей на ухо Дуг. Глядя в ее глаза, он увидел, как страх сменился облегчением, а облегчение – яростью. Из предосторожности его рука задержалась чуть подольше.
– Полегче, дорогая. Они еще не очень далеко.
– Меня чуть не застрелили! – зашипела Уитни, когда ее рот освободился. – Какой-то маленький писклявый подонок с пушкой.
Дуг посмотрел на свежую царапину над ее головой и пожал плечами:
– Мне кажется, ты выглядишь неплохо.
– Никакой благодарности. – Уитни отряхнула рукав блузки, с отвращением глядя, как насекомые падают в мох. Покаты там внизу играл в Робин Гуда, здесь прогуливались два отвратительных типа с отвратительными пистолетами. Они упоминали твое имя.
– Известность – это тяжелое бремя, – заметил Дуг. На этот раз они подошли близко, подумал он, снова взглянув на расщепленное выстрелом дерево. Слишком близко. Он маневрирует, меняет направление и тактику, но Димитри не отстает. Дуг знал, что испытывает тот, кого выслеживают, то ощущение страха, от которого дрожит все внутри, когда охотник подходит вплотную. Но он не собирается проигрывать. Дуг посмотрел в глубь леса и заставил себя успокоиться. Он не проиграет, раз он уже почти выиграл.
– Между прочим, ты очень плохо стояла на стреме.
– Ты должен учитывать, что мое внимание отвлекли и я не могла свистнуть.
– Я чуть не попал в очень деликатную ситуацию. – Ближе к делу, приказал себе Дуг. Если Димитри близко, им нужно двигаться быстрее. – Тем не менее мне удалось прихватить кое-какие вещи и выбраться оттуда, пока не собралась тол па.
– Неплохо. – Как она была рада, что он снова рядом с ней и не разрезан на множество кусочков. Но она ему об этом ни за что не скажет. – Потом был этот лемур и… – Уитни осеклась, увидев одну из вещей, которые принес Дуг. – Что… – начала она тоном, в котором чувствовались одновременно возмущение и любопытство, – ...это такое?
– Подарок. – Дуг поднял соломенную шляпу и подал ей. – У меня не было времени ее упаковать.
– Она совершенно безвкусная.
– Зато у нее широкие поля, – ответил Дуг и нахлобучил шляпу на голову Уитни. – Я не могу надеть тебе мешок на голову, так что придется носить эту шляпу.
– Как замечательно!
– Я принес тебе вдобавок к этой шляпе еще кое-какое снаряжение. – Он подал ей жесткое на ощупь бесформенное хлопчатобумажное платье, цвет которого напоминал выгоревший на солнце навоз.
– Дуглас, ну в самом деле! – Двумя пальцами Уитни приподняла рукав платья. Она почувствовала почти такое же отвращение, как тогда утром, когда ее разбудил паук. В конце концов, что безобразно, то безобразно. – Если я его надену, я упаду замертво.
. – Но как раз этого мы и пытаемся избегать, дорогая.
Уитни вспомнила, что она почувствовала, когда от дерева отлетела щепка всего в нескольким; сантиметрах от ее носа. И это привело ее к мыслей, что платье будет выглядеть немного лучше, если его некоторое время поносить.
– Ладно, я надену эту привлекательную штуку, а что будешь носить ты?
Дуг поднял еще одну соломенную шляпу, слегка сужающуюся кверху.
– Очень шикарно. – Уитни подавила смех, когда он вытащил длинную клетчатую рубашку и широкие хлопчатобумажные брюки – Хозяин, очевидно, очень любит поесть свой рис, – прокомментировал Дуг, демонстрируя широкую талию брюк. – Но мы справимся.
– Я не буду вспоминать об успехе твоей предыдущей маскировка, но…
– Ну и не надо. – Он скатал одежду. – Утром мы с тобой будем любящей малагасийской парой, направляющейся на рынок.
– А почему не малагасийской, женщиной и ее идиотом-братцем, направляющимися на рынок?
– Не испытывай судьбу.
Почувствав себя немного увереннее, Уитни осмотрела свои брюки. Они продрались на колене, зацепившись за кору дерева Дырка расстроила Уитни гораздо больше, чем пуля.
– Ты только посмотри! воскликнула она. – Если так пойдет и дальше, у меня не останется ни одной порядочной вещи. Я уже порвала юбку и совершенно замечательную блузку, а теперь это. – В дыру можно было просунуть три пальца. – Я ведь совсем недавно купила эти брюки в Вашингтоне.
– Послушай, я ведь принес тебе новое платье. Уитни взглянула на кучу одежды:
– Как остроумно!
– Скулить будешь потом, – сказал Дуг. – А сейчас скажи, не услышала ли ты чего-нибудь такого, о чем я должен знать.
Уитни посмотрела на него испепеляющим взглядом, протянула руку к рюкзаку и вытащила свою записную книжку:
– Эти брюки я запишу на твой счет, Дуглас.
– И только-то? – Повернув голову, он посмотрел, какую сумму она записывает. – Восемьдесят пять долларов? Кто, черт возьми, платит восемьдесят пять баксов за хлопчатобумажные джинсы?
– Ты, – сладким голосом ответила Уитни. – Будь благодарен за то, что я не прибавила налог. А теперь… – Удовлетворенная, она бросила книжку в свой рюкзак. – Один из них был гадом.
– Только один?
– Я имею в виду – настоящим гадом с голосом, как у слизняка. Он все время хихикал.
Дуг моментально забыл о своем растущем счете.
– Барнз?
– Да, так. Второй называл его Барнзом. Он пытался застрелить одного из этих хорошеньких маленьких лемуров и чуть не оторвал мне кончик носа. – Это натолкнуло ее на запоздалую мысль о том, что надо проверить, не нанесен ли ущерб ее лицу, и Уитни принялась рыться в рюкзаке в поисках пудреницы.
Если Димитри выпустил на волю своего любимого пса, значит, он чувствует себя уверенно. Барнз попал в команду Димитри не из-за своего ума или хитрости. Он убивал не ради денег или из практических соображений. Он убивал ради удовольствия.
– О чем они говорили? Что ты слышала? Удовлетворенная увиденным в зеркальце, Уитни немного припудрила нос.
– Было четко и ясно сказано, что первый из них хочет прикончить тебя. Звучало так, как будто у него к тебе есть личные счеты. Что же касается Барнза… – Снова разнервничавшись, она протянула руку к карману Дуга и вытащила сигарету. – Он предпочитает меня. Что, я думаю, означает некоторую дискриминацию.
На Дуга нахлынул такой прилив бешенства, что он едва не задохнулся. Пытаясь с ним справиться, Дуг, достав из рюкзака коробку спичек, дал прикурить Уитни и, не говоря ни слова, отнял у нее сигарету и глубоко затянулся.
Дуг никогда не видел Барнза в действии, немного слышал о его делах. И то, что он слышал, могло ужаснуть кого угодно, даже тех, видавших виды молодчиков, о существовании которых Уитни лучше было бы и не знать.
У Барнза была склонность к женщинам и к маленьким, хрупким вещам. Дугу рассказывали кровавую историю о Барнзе и одной маленькой хитрой воровке из Чикаго и о том, что от девушки осталось после их встречи.
Дуг смотрел на тонкие, длинные пальцы Уитни, элегантно держащие сигарету. Барнзу не удастся заполучить ее в свои потные руки. Скорее Дуг их ему отрубит.
– Что еще?
Это было сказано таким тоном, какой Уитни довелось слышать от Дуга только два раза: когда он держал в руках ружье и когда схватил ее за горло. Уитни сделала долгую затяжку. С ним было гораздо проще, когда он пребывал в веселом настроении. А когда его глаза становятся такими, как сейчас, холодными и беспощадными, она не знает, как ей себя вести, что говорить.
Уитни вспомнила комнату отеля в Вашингтоне и молодого официанта, по белой куртке которого растекалось красное пятно.
– Дуг, оно этого стоит?
Напряженный взгляд Дуга был прикован к склону над их головами.
– Что?
– Ну, твой конец радуги, твой золотой мешок. Эти люди охотятся за тобой, они убьют тебя, а ты рискуешь жизнью только ради того, чтобы золото звенело у тебя в кармане.
– Я хочу, чтобы оно не просто звенело в кармане, дорогая. Я собираюсь купаться в нем.
– Они будут в тебя стрелять, и тебе придется все время от них убегать.
– Пусть. Но у меня все-таки кое-что будет. – Дуг обернулся и посмотрел на нее. – В меня ведь уже стреляли. И я уже много лет от кого-нибудь убегаю.
Уитни ответила таким же напряженным взглядом.
– Когда ты остановишься?
– Когда у меня будет кое-что. И на этот раз я Получу, что хочу. – Дуг выдохнул клуб дыма Как бы объяснить ей, дочери короля мороженого, что значит, имея голову на плечах, просыпаться утром с двадцатью долларами в кармане? Поверит ли Уитни, если он скажет, что рожден для большего, чем двадцатипятицентовая суета? У него есть мозги, есть опыт, и все, что ему нужно, – это деньги. Много денег. – Да, это стоит того.
Уитни молчала, зная, что сейчас ей по-настоящему не понять его желания. Придется пока обойтись без этого. Здесь дело не в алчности. Обуревавшее его чувство гораздо более сложное – как честолюбие, и гораздо более личное – как мечта. И не важно, подчинится ли она своему первому импульсу или какому-то более глубокому чувству, она все равно будет с Дугом.
– Они направляются на север. Первый из них сказал, что это приказ Ремо. Они хотят нас поймать здесь или вытеснить туда, где нас легче обнаружить.
– Логично. Поэтому ночевать мы остаемся здесь.
– Здесь?
– Настолько близко к хижинам, насколько возможно, чтобы нас не заметили. – Дуг с сожалением посмотрел на сигарету, которую он докурил до самого фильтра. – В путь мы отправимся сразу, как рассветет.
Уитни взяла его за руку:
– Я хочу большего.
Дуг посмотрел на нее долгим взглядом, напомнившим о том, что произошло у водопада:
– Чего большего?
– 3а мной охотились, в меня стреляли. Несколько минут назад я лежала вот за этим деревом и гадала, сколько мне еще осталось жить. – Глаза Уитни смотрели решительно, но ей пришлось сделать глубокий вздох, чтобы ее голос не дрожал – Я в такой же опасности, как и ты. Дуг. Поэтому я должна видеть бумаги.
Он давно уже ждал этого разговора и только надеялся, что они успеют больше сблизиться, когда это произойдет. Дуг вдруг понял, Что больше не думает о том, как бы 6т нее избавиться Кажется, в конце концов он смирился с тем, что приходится работать с партнером Но полного равенства все-таки не будет Дуг достал из рюкзака конверт, просмотрел его содержи мое и нашел письмо, которое не было переведено. Он полагал, что, если письмо не переведено, значит, оно не такое уж и важное. С другой стороны, он не мог его прочесть. Может, Уитни найдет там что-нибудь полезное.
– Вот. – Перед тем как снова сесть на землю, он вручил ей аккуратно запечатанный листок.
Они обменялись настороженным и, недоверчивыми взглядами, и Уитни посмотрела на листок. Он был датирован октябрем 1794 года.
«Дорогая Луиза», – Прочитала она. – Я пишу это письмо и молюсь, чтобы оно дошло до тебя и застало в добром здравии. Даже сюда доходят известия из Франции. В нашем поселении нас, французов, очень мало, но и здесь тлеет ненависть. Мы убежали от одной войны, а оказались лицом к лицу с другой. Кажется, от политических интриг никуда не убежать. Каждый день мы ждем прибытия изгнанников и французских войск. Мое сердце разрывается от отчаяния, и я не знаю, следует ли мне их приветствовать или от них прятаться.
Наше изгнание скрашивает удивительная красота здешней природы. Море близко, и по утрам мы с Даниэль ходим на берег собирать ракушки. Она очень выросла за последние месяцы, а видела и слышала столько, сколько не дай Бог увидеть и услышать взрослому человеку. Но время идет, и страх в ее глазах постепенно исчезает. Она собирает цветы, каких я никогда и нигде не видела. Жеральд все еще оплакивает королеву, но я чувствую, что со временем мы сможем здесь быть счастливыми.
Я пишу тебе, Луиза, и умоляю еще раз подумать о том, чтобы присоединиться к нам. Даже в Дижоне ты не в безопасности. Я слышала рассказы о том, как дома были сожжены и разграблены, а люди отправлены в тюрьму или на казнь. Здесь живет один молодой человек, который получил известие, что его родителей увезли из их дома под Версалем и повесили. Я постоянно думаю о тебе и отчаянно боюсь за твою жизнь. Луиза, ты моя сестра и я хочу, чтобы ты была со мной, в безопасности. Жеральд собирается открывать магазин, а мы с Даниэль посадили огород. Мы ведем простую жизнь, но здесь нет гильотины и нет террора.
Мне нужно столько много рассказать тебе. Есть вещи, которые нельзя доверять бумаге. Дело в том, что всего за несколько месяцев до смерти королевы Жеральд получил от нее послание, в котором она просила его выполнить одно поручение.
Это тяготит Жеральда. В простой деревянной шкатулке он хранит часть Франции и Мари, которой всегда будет верен. Умоляю тебя, не оставайся верной тому, что обернулось против тебя. Не поступай так, как мой муж, – не привязывайся сердцем к тому, что уже не имеет будущего. Расстанься с Францией и с прошлым, Луиза. Приезжай в Диего-Суарес. Преданная тебе сестра, Магдалина".
Медленным жестом Уитни вернула ему письмо:
– Ты знаешь, что это такое?
– Письмо. – Нельзя сказать, что оно не произвело на него впечатления. Дуг спрятал письмо в конверт. – Эта семья прибыла сюда, убегая от революции. Из других документов известно, что этот Жеральд был чем-то вроде камердинера у Марии-Антуанетты.
– Это важно, – заметила Уитни.
– Чертовски важно. Каждая бумага здесь очень важна, потому что каждая из них – фрагмент головоломки.
Уитни смотрела, как он укладывает конверт в свой рюкзак:
– И только?
– А что еще? – Дуг бросил на нее короткий взгляд. – Конечно, я чувствую жалость к этой леди, но она умерла уже довольно давно. А я жив. – Он положил руку на рюкзак. – Вот это позволит мне жить так, как я хочу.
– Этому письму почти двести лет.
– Это верно, и сейчас из того, о чем там говорится, существует только содержимое маленькой деревянной шкатулки. Оно будет моим.
Уитни с минуту смотрела на него. Напряженный взгляд, чувствительный рот. Вздохнув, она покачала головой:
– Жизнь не простая штука, правда?
– Да. – Желая согнать с ее лица это напряженное выражение, он улыбнулся:
– А кто хочет, чтобы она была простой?
Она еще подумает над этим, решила Уитни. Потом попросит показать ей остальные бумаги. А сейчас она хочет только отдохнуть душой и телом. Уитни встала:
– Что теперь?
– Теперь… – Дуг осмотрелся. – Нам надо позаботиться о ночлеге.
Разбив примитивную стоянку в чаще на холме, они поужинали, не разжигая костра. Холодный ужин был скуден – подаренное мерина мясо, пальмовое вино. Ночью они посменно дежурили. В первый раз с тех пор, как началось их совместное путешествие, Дуг и Уитни почти не разговаривали. Их разделяли ощущение опасности и воспоминания о той бессмысленной сцене у водопада.
Встающее из-за горизонта солнце залило лес золотыми потоками, проблесками розового и зеленого. Запах стоял такой, как будто внезапно распахнулись настежь двери оранжереи. Воздух был ласковым, свет создавал сказочное впечатление, веселые голоса птиц приветствовала солнце. На листьях деревьев и на траве блестела роса. Под солнечными лучами крошечные капли переливались всеми цветами радуги.
Это был настоящий райский уголок!
Утренняя прохлада заставила Уитни придвинуться поближе к источнику тепла – к лежащему рядом Дугу. Когда его рука нежно коснулась ее волос, она, не просыпаясь, положила голову на его плечо.
Было не жаль потратить время на то, чтобы разглядывать ее. После долгой, напряженной ночи Дуг решил доставить себе такое удовольствие. Ее лицо изумляло. Когда Уитни спала, было отчетливо видно, какие у нее мягкие черты лица. Когда она бодрствовала, колючий характер не позволял этого разглядеть, все внимание приковывали к себе ее глаза. Теперь, когда они были закрыты. Дуг смог оценить красоту ее лица, безупречную чистоту кожи.
С такой женщиной мужчина может очень быстрое потерять голову. Хотя Дуг все еще был далек от этого, он уже пару раз оступился.
Он хотел заниматься с ней любовью, не спеша, с наслаждением, при свечах, на широкой упругой постели с кучей подушек и шелковыми простынями. Его воображение услужливо нарисовало ему эту сцену. Да, он всего этого хотел, но мало ли чего он в своей жизни хотел! Дуг считал, чтобы добиться успеха, необходимо уметь отделять то, что ты хочешь, от того, что ты можешь подучить., и то, что ты можешь получить, от того, за что можешь расплатиться. Он хотел Уитни и у него были, шансы ее заполучить, но инстинкт подсказывал ему, что расплатиться он не сможет.
Женщины, подобные ей, умеют набросить на мужчину тугие и прочные путы и затем затягивают их до тех пор, пока не свяжут мужчину порукам и ногам. Дуг не хотел, чтобы его связывали или привязывали. Хватай деньги и беги, напомнил он себе название игры. Уитни во сне пошевелилась и вздохнула. Дуг сделал то же самое, но сна у него не было ни в одном глазу.
Нужно сохранять дистанцию, решил он. Протянув руку, Дуг потряс Уитни за плечо:
– Проснись и пой, герцогиня.
– Х-м-м? – Она свернулась калачиком, как дремлющая кошка, еще плотнее прижавшись к нему.
Дугу пришлось сделать очень долгий и медленный выдох.
– Уитни, держи свою задницу наготове. Эта фраза проникла в ее сознание сквозь облако сна. Нахмурившись, Уитни открыла глаза:
– Я не уверена, что половина золотого мешка стоит того, чтобы каждое утро слышать твои очаровательные остроты.
– Я не собираюсь стариться с тобой вместе. Если захочешь выйти из игры, только скажи.
Только в этот момент она поняла, что их тела прижаты друг к другу и он и лежат, как любовники после страстно проведенной ночи. Уитни приподняла тонкую, изогнутую бровь:
– Чем это ты занимаешься, Дуглас?
– Пытаюсь тебя разбудить, – небрежно сказал он. – Я весь измучился, пока ты по мне ползала. Я давно догадывался, что тебя привлекает мое тело.
– Нет, вовсе нет. Меня привлекает мысль вонзить в него свои зубы. – Оттолкнув его, Уитни села и движением головы отбросила волосы на спину. – О Боже!
Рефлекс у Дуга сработал четко. Через мгновение Уитни оказалась под ним. Хотя оба этого не осознали, Дуг совершил один из немногих в своей жизни совершенно бескорыстных поступков. Не задумываясь о собственной безопасности или выгоде, он прикрыл ее Тело своим.
– Что случилось?
– Боже мой, неужели ты всегда будешь так плохо со мной обращаться? – Уитни вздохнула и показала пальцем вверх. Дуг осторожно взглянул в том же направлении.
Прямо над головами, на верхушках деревьев, они увидели десятки лемуров. Их тонкие тела были выпрямлены, длинные руки подняты вверх, к небу. Обезьянки напоминали впавших в экстаз язычников, присутствующих при жертвоприношении.
Дуг вслух выругался и расслабился.
– Ты еще увидишь много этих маленьких ребят, – сказал он Уитни, отстранившись от нее. – Сделай мне одолжение, не кричи всякий раз, когда мы на них натыкаемся.
– Я не кричала. – Уитни была слишком очарована этим зрелищем, чтобы проявлять недовольство. Она села и, подтянув к себе колени, обхватила их руками. – Они как будто молятся или поклоняются восходу солнца.
– Так утверждает легенда, – согласился Дуг, начиная сворачивать лагерь. Рано или поздно люди Димитри придут сюда по собственным следам. Дуг не хотел оставлять им приметы. – На самом деле они просто греются.
– Я предпочитаю таинственность.
– Хорошо. В своем новом платье ты будешь полна таинственности. – Он бросил ей одежду:
– Надень его, а я пойду вниз и возьму еще одну вещь.
– Раз ты отправляешься за покупками, поищи чуть-чуть более привлекательное платье. Я обожаю шелк. Что-нибудь синее с небольшими складками на бедрах.
– Давай надевай, – приказал он и исчез. Уитни сняла с себя легкую, дорогостоящую и рваную одежду, которую купила в Вашингтоне, и с раздражением натянула через голову бесформенную тунику. Та безжизненно повисла, едва прикрывая колени.
– Может быть, с широким кожаным поясом было бы лучше, – пробормотала Уитни. – Например, красного цвета с блестящей пряжкой. – Она пощупала рукой ткань и нахмурилась.
Силуэт был безобразным, а цвет – отвратительным. Уитни решительно отказывалась неряшливо выглядеть, не важно, идет ли она на балет или убегает от пуль. Сидя на земле, она принялась рыться в своей косметичке К счастью, она может что-то сделать со своим лицом.
Когда Дуг вернулся, Уитни уже попробовала несколько вариантов драпировки дамбы на плечах, и все ей не нравились.
– Ничего нельзя сделать с этим мешком, – сказала она с отвращением. – Абсолютно ничего. Я думаю, что лучше бы я надела твою рубашку и брюки. По крайней мере… – Уитни обернулась и замолчала. – Боже мой, что это?
– Поросенок, – честно ответил Дуг, пытаясь справиться с визжащим свертком.
– Ясно, что поросенок. Но зачем?
– Для прикрытия. – Он привязал к дереву веревку, которой обхватил шею поросенка. Несколько раз возмущенно пискнув, тот опустился на траву. – Рюкзаки будут вот в этих корзинах. Тогда все будет выглядеть так, как будто мы несем свои товары на рынок. Поросенок – для страховки. Многие крестьяне в этом районе продают живность. – Он снял рубашку, продолжая говорить:
– Для чего ты намазала себе налицо всю эту дрянь? Нужно, чтобы никто не обращал на тебя внимания.
– Пусть мне придется носить этот саван, но я не собираюсь выглядеть как старая карга.
– У тебя проблемы с тщеславием, – сказал Дуг, натягивая на себя рубашку, такую же, как у всех местных мужчин.
– Я не считаю, что тщеславие – проблема, – возразила Уитни. – Когда оно оправданно.
– Спрячь свои волосы под этой шляпой, чтобы ни одного волоска не было видно.
Уитни так и сделала, отвернувшись в сторону, пока Дуг снимал свои джинсы и надевал хлопчатобумажные брюки. Штаны были сильно велики в талии, и ему пришлось подвязать их куском веревки. Когда все было готово, они принялись придирчиво рассматривать друг друга.
У Дуга брюки широкой волной спадали от талии на бедра, не доходя нескольких сантиметров до лодыжек. Ламба, которую Дуг набросил на плечи и спину, изменяла его телосложение. Под шляпой практически не было видно лица и большей части волос.
Он может сойти за местного, если никто не станет внимательно присматриваться, решила Уитни.
Длинное широкое платье скрывало все изгибы ее тела. Ниже колена ноги оставались открытыми. Чересчур элегантные лодыжки, заключил Дуг, тут же решив, что они все равно покроются пылью и грязью. Ламба, закрывавшая шею, плечи и руки, смотрелась неплохо. Руки будут практически не видны.
Соломенная шляпа не шла ни в какое сравнение с той белой фетровой шляпой, которая была на Уитни в день их знакомства. Она хорошо закрывала ее голову и волосы, но все-таки не могла скрыть классическую красоту лица, безошибочно говорившую о ее западном происхождении.
– Ты не пройдешь и километра, – сказал Дуг.
– Что ты имеешь в виду?
– Я имею в виду твое лицо. Боже мой, неужели ты должна всегда выглядеть так, как будто только что сошла с обложки «Воуг»?
Губы Уитни слегка изогнулись в улыбке.
– Да.
Недовольный, Дуг принялся поправлять ее дамбу. Проявив некоторую изобретательность, он приподнял дамбу так, что подбородок Уитни почти исчез в складках, затем сильнее надвинул шляпу на голову и опустил спереди ее края.
– Как, черт возьми, я теперь буду смотреть? – приглушенным дамбой голосом спросила Уитни. – И дышать?
– Когда никого не будет поблизости, ты можешь отогнуть поля. – Дуг окинул ее критическим взглядом. Уитни казалась бесформенной, без признаков пола... пока не подняла глаз и не посмотрела на него.
Да, пожалуй, нельзя сказать, что у нее отсутствуют признаки пола. Глаза Уитни напомнили ему, что под этой хламидой все же есть кое-какие формы. Дуг засунул рюкзаки в корзины, прикрыв сверху оставшимися фруктами и провизией.
– Когда мы выйдем на дорогу, ты должна опустить голову и идти сзади меня, как подобает дисциплинированной жене.
– Теперь понятно, какие у тебя представления о женах.
– Давай трогаться в путь, пока наши друзья не вернулись. – Дуг поднял корзины на плечи и двинулся вперед по круто уходящей вниз, неровной тропинке.
– Ты ничего не забыл?
– Поросенка возьмешь ты, любимая. Поскольку выбору нее был ограничен, Уитни отвязала веревку от дерева и потянула за собой не желавшего сотрудничать поросенка. Довольно скоро она решила, что проще нести его на руках, как упрямое дитя. Поросенок несколько раз пискнул и затих.
– Вперед, маленький Дуглас, папа ведет нас на рынок.
– Хитрая задница, – проворчал Дуг, но, когда они миновали рощу, ухмыльнулся.
– Действительно, есть некоторое сходство, – сказала Уитни, притормозив у подножия холма. – Я имею в виду рыльце.
– Мы пойдем этой дорогой на восток, – сказал Дуг, не обращая внимания на ее слова. – Если все будет удачно, к ночи мы дойдем до побережья Держа на руках поросенка, Уитни начала спускаться по крутым грязным ступеням.
– Ради Христа, Уитни, отпусти ты этого проклятого поросенка. Он может идти сам.
– Тебе не следует ругаться при ребенке. – Уитни осторожно опустили поросенка, подтянув веревку так, чтобы поросенок мог бежать рядом с ними Гора, кусты, а с ними и укрытие остались позади. С вертолета, размышляла Уитни, они, вероятно, могут сойти за малагасийскую пару. Вероятно. – А что, если мы наткнемся на наших хозяев? – спросила она, когда, обернувшись, увидела сзади соломенные шляпы. – Они могут решить, что тот, кто занимался нишей одеждой, – большой оригинал.
– Ладно, рискнем. – Дуг двинулся вперед по узкой дороге и убедился, что, его предположение верно – ноги Уитни будут достаточно грязными уже через полчаса. – С ними будет гораздо легче, справиться, чем с обезьяньей командой Димитри.
Так как дорога впереди казалась бесконечной, а день только начинался, Уитни решила поверить ему на слово.
