Текст книги "Орудие ведьмы – любовь"
Автор книги: Нора Робертс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]
– Мне он был незнаком.
– Мне тоже, но опять-таки было ощущение, что я должен его знать. Он сказал, что мы слишком рано, чтобы увидеть, и слишком поздно, чтобы что-то остановить. Загадки. Одни загадки, будь они неладны!
– Думаю, произошел перенос во времени. Мы были не в нашем времени, но и не в том, когда нам было бы известно больше. Он назвал себя жертвой.
– И прародителем тьмы. И кровь у него все шла и шла. Безумный, умирающий, но сила в нем чувствовалась. Угасала, но еще действовала.
– Жертвоприношение Кэвона? – Брэнна выпрямилась на скамье. – Его отец? – спросила она ровным голосом, видя, что Фин подумал о том же. – Это возможно?
– Ну, от кого-то же он произошел! А кстати, меня он назвал кэвоновым отродьем, а тебя – Смуглой Ведьмой из будущего. Он нас знал, Брэнна, хотя в его время нас с тобой еще не было. Он знал нас.
– И Кэвона он произвел на свет не таким, каким тот стал. – Она покачала головой, позволила себе еще раз окунуться в те ощущения. – В нем не было заложено всего, что его таким сделало. Однако…
– Там, в пещере, было что-то еще. – Фин начал успокаиваться, и лежащая на столе рука его разжала кулак. – Возможно, старик сам наколдовал что-то такое, что оказался не в силах контролировать? Призвал на помощь тьму, чтобы дать своему исчадию источник силы?
– Одной крови с Кэвоном… Его прародитель. Отец. И этот старец истекал кровью. Из него на землю уходила жизнь. В качестве жертвоприношения? Господи, Фин, может ли быть, что Кэвон убил собственного отца, принес его в жертву, чтобы подчинить себе тьму?
– Всегда кровь, – чуть слышно, как в медитации, пробормотал Фин. – Всегда чья-то кровь. Эта тьма ее жаждет. Требует. И даже свет без нее не обходится. Слишком рано, чтоб увидеть. Задержись мы, может, и увидели бы, как он наливается силой, какую мы за ним знаем? В самом ее начале, еще не вполне сформировавшуюся?
– Тогда-то это и случилось, в то самое время, как из старика уходила жизнь. Эта сила изверглась, как вулкан, отбросила нас назад, разрушила чары, которые нас туда перенесли. И еще, ты помнишь, было холодно, ты чувствовал? Перед тем как все кончилось, на какой-то миг наступил лютый холод – и я проснулась в своей постели.
Фин поднялся и принялся нервно выхаживать туда-сюда перед Брэнной.
– Не может быть, чтобы мы там оказались по его воле, – я о Кэвоне… Совсем рядом с его логовом… И чтобы нам стало что-либо известно о его происхождении.
– И есть ли и у нас вообще это право?
– Брэнна, он нас туда не переносил. С чего бы ему это делать? Чем больше мы знаем, тем больше у нас возможностей его прикончить. Ты сказала, другие силы. Вот и я говорю: нас туда перенесли другие силы. Те, что внутри нас, или те, что снаружи, – не знаю.
– Почему только нас двоих? Почему не всех шестерых?
– Только будущую Смуглую Ведьму и отродье Кэвона? – Он пожал плечами. – Ты прекрасно знаешь, что в магии не всегда возможно уловить логику. Надо туда вернуться и узнать больше.
– Что-то мне не больно улыбается ложиться с тобой в постель, чтобы совершить путешествие во времени и оказаться возле пещеры Кэвона.
– Но ты же готова отдать за это жизнь! – Он жестом не дал ей возразить. – Я не сторонник секса как магического инструмента, даже с тобой. И в следующий раз, когда мы туда ввалимся, я хочу сам все взять под контроль, а не так, чтобы какие-то силы нас туда унесли. Я должен это обдумать.
– Ты дашь мне честное слово.
– Что? – Фин рассеянно обернулся, без выражения следя взглядом за тем, как она поднимается, с распущенными, небрежно расчесанными волосами, – и сам собой качнулся вперед: в ее облике сейчас особенно проступала мятежная суть ее естества. В глазах металось спокойное бешенство.
– Твое честно слово, Финбар. Ты не пойдешь назад один. Ты не будешь копать дальше без меня, без всех ребят. Ты не один и действовать в одиночку не станешь! Поклянись, немедленно поклянись!
– Ты считаешь меня совсем безнадежным? Одержимым самоуничтожением?
– Я считаю тебя тем, кто в прошлый раз был готов бросить всех, пренебречь опасностью и в одиночку кинуться вслед за Кэвоном, даже рискуя никогда не вернуться в наше время, сюда к нам. Неужели, Фин, мы для тебя так мало значим? Настолько мало, что ты готов был нас бросить?
– Вы для меня значите все – и ты, и ребята. Но он – моей крови, не вашей. – В этих словах она услышала горечь, но это была сущая правда. – Однако действовать в одиночку я не стану. Потому что если я оступлюсь, то поставлю под угрозу тебя и всех. И все наше дело.
– Давай руку! – Она протянула свою. – Давай руку, скрепи клятву.
Он взял ее руку в свою. Меж их пальцев заструился свет, послышалось шипение и треск, как от поймавшего искру фитилька.
– Ну вот. Ну вот, – тихо выдохнул он. – И не припомнишь, когда это было в последний раз.
Брэнна ощутила жар – он охватил все ее тело, неся одновременно и муку, и утешение. Интересно, мелькнула мысль, если придвинуться ближе, если обнять его, это ощущение усилится?
Она отняла руку и шагнула назад.
– Надо сказать остальным, пока они не разбежались кто куда. Ты тоже можешь прийти, – промолвила она.
– Ты сама справишься. – Ему было необходимо восстановить дистанцию. – У меня дела.
– Ладно. – Она зашагала к выходу, он – вместе с ней. – Сегодня я поработаю с Айоной, посмотрим, что нам удастся. Лучше всего, наверное, нам всем опять собраться, только не сегодня. Надо еще это осмыслить, на это требуется время. Давай завтра, если тебя устроит.
– Опять у плиты будешь стоять.
– Таков уж мой удел.
Ему захотелось погладить ее по волосам, только чтобы вернуть то ощущение, какое было у него во сне. Но он к ней даже не прикоснулся.
– Я привезу вина.
– А это – твой удел. – Он распахнул дверь, она шагнула на улицу, затем повернулась и чуточку задержалась, окутанная утренним туманом. Влажная дымка придала ее облику неожиданную мягкость и хрупкость, почти беззащитность, так что у него дух захватило, так ему захотелось обнять ее и укрыть от всех напастий. Он ущипнул себя. – У тебя отличный дом, Фин. Красивый. Но в нем еще есть душа. Добрая и сильная.
– Да ты кроме кухни ничего и не видела! – довольный, хмыкнул он, освобождаясь от наваждения.
– Ну… Кухня – душа любого дома. Если получится, приезжай завтра часика в три, успеем поработать, пока эти проглоты не нагрянут на ужин.
– Это можно устроить. В три я у тебя.
Фин смотрел, как она идет к машине, но она, к его удивлению, вдруг остановилась, обернулась и послала ему дерзкую, вызывающую улыбку.
– Забыла сказать: твоя кожа на ощупь тоже похожа на розовые лепестки, только, конечно, на мужской лад.
Он рассмеялся и почувствовал, как его отпускает внутреннее напряжение. А Брэнна уже давила на педаль.
5
Она рассказала друзьям о происшедшем и попросила их поразмышлять над тем, что все это значит, после чего обратилась еще с одной просьбой.
– Сегодня вечером, если никто не возражает, я бы хотела, чтобы у меня в доме были одни женщины – и никаких мужчин. Мы с девчонками выпьем винца, посмотрим каталог красок для стен и все такое прочее. А вы, Коннор и Бойл, будьте так добры, завалитесь-ка к Фину и посидите у него, ладно? Займитесь тем, чем обычно занимаются мужчины в отсутствие женщин – уж не знаю, что вы там в таких случаях делаете.
Коннор было усомнился, но сестра ткнула его пальцем в живот.
– И перестань думать, что нам троим нужна мужская защита. Две из нас так же сильны в магии, как и ты, а третью только разозли – запросто дух выбьет.
– Да я и так уже изо всех сил стараюсь ее не злить. Ну, ладно. Как поступим, Бойл? Сперва вытащим Фина в паб, а потом закатимся к нему?
– Согласен. Подозреваю, компания друзей ему сегодня не помешает. – Он кинул взгляд на Брэнну.
– Это уж точно, мы его даже спрашивать не станем. Я буду в мастерской. Ты, Айона, когда тут закончишь, приходи, у меня для тебя есть работа.
– Я буду к шести, – пообещала Мира и замолчала, дожидаясь, пока Брэнна выйдет. – Для них обоих это ужасно тяжело. Даже не представляю, как они с этим справятся. Так что давайте хотя бы в этот вечер дадим им немного расслабиться и развлечься.
– Это мы можем. – Бойл потрепал Миру по плечу и повернулся к Айоне: – Хорошо, что ты сегодня будешь с ней.
Айона надеялась, что от нее будет польза, что она найдет нужные слова – и, наоборот, где нужно, промолчит.
Когда она вошла в мастерскую, Брэнна уже стояла у плиты, а на стойке была выставлена дюжина зеркальных форм для свечей.
– У меня на них заказ, поэтому я решила с них и начать. А еще хочу сделать несколько наборов в мелкой расфасовке: лосьон для рук, скраб и мыло. Упакуем их в красные коробочки, их мне навезли больше, чем нужно, и перевяжем красно-зеленой гофрированной лентой. Поскольку за лишние коробки поставщик с меня ничего не взял – это была их ошибка, – то Эйлин может выставить эти наборы со скидкой. А какие-то можно попридержать до самых последних предпраздничных дней, тогда-то их точно с руками оторвут.
Айона импульсивно подошла к сестре и молча ее обняла.
– Айона, я в полном порядке.
– Я знаю, но это только благодаря тому, что ты сильная. Я бы на твоем месте совсем даже не была бы в порядке. Ты, главное, знай: если захочешь дать себе волю, я тебя поддержу.
– Дать себе волю?
Айона расхохоталась. Отлегло.
– Я имею в виду – потянет поорать, побушевать, высказать небесам, что ты о них думаешь…
– Да какой в этом смысл?
– В этом как раз смысл очень большой. Так что если появится настроение, знай – я на твоей стороне. Пойду принесу флаконы и коробки. Я знаю, где они лежат.
– Спасибо. За все спасибо. Когда закончим, не отвезешь подарочные наборы в лавку? Мне хочется, чтобы они как можно скорее поступили в продажу.
– Конечно. Но ты действительно хочешь побыстрее доставить их в магазин или тебе надо меня сплавить?
Да уж, подумала Брэнна, нюх у сестренки – не обмануть.
– И то и другое, но тебя – совсем ненадолго. Я рада, что ты здесь, но недолго я бы побыла в одиночестве. А когда вернешься, мы сможем заняться более важными делами.
– Ладно. – Айона принесла коробки и начала их заполнять. – Сколько таких?
– Полдюжины. Спасибо.
– Если хочешь знать мое мнение – я думаю, ты права.
– Насчет коробок?
– Нет, не насчет коробок. Насчет произошедшего. Насчет того, что вас с Фином собрала вместе какая-то посторонняя сила.
– Не уверена, что я права, но к такому выводу я пришла.
– Я думаю, так и есть. – Айона пригладила ежик белокурых волос и взглянула на сестру. – Может… Надеюсь, я не слишком нажму на больную мозоль, если скажу, что вы с Фином оба, возможно, хотите быть вместе, и не исключено, что это подсознательное желание время от времени пробуждается. И прошлой ночью, уж не знаю, по какой причине, мог быть как раз такой случай.
– Все бы хорошо, сестренка, вот только не много ли в твоем рассуждении всяких «может быть» да «возможно»?
– Это я так пытаюсь поделикатнее выразиться. В том, что вас друг к другу тянет и это желание выходит на поверхность, никакого «может быть» нет. Прости, Брэнна, но только слепой или глупец этого не заметит и не почувствует – особенно теперь, когда мы все так тесно друг с другом связаны общим делом.
Руки у Брэнны по-прежнему были заняты работой, голос звучал спокойно.
– Люди много чего хотят, но не всегда это достижимо.
«Больная мозоль», – напомнила себе Айона и не стала напирать.
– Я что имею в виду? Очень может быть, что прошлой ночью вы оба оказались несколько уязвимыми, ваша защита и, если так можно выразиться, линия обороны оказалась ослаблена. И это, как бы получше сформулировать, открыло некую дверь и впустило эту самую постороннюю силу. Не Кэвона, нет, потому что это противоречит всякой логике.
– Нам было больно. – И эта страшная боль никак не утихнет, мысленно прибавила Брэнна. – А в этом и заключается цель его существования – причинить нам вред.
– Да, но… – Айона помотала головой. – Он нас не понимает. Ему неведомы любовь, верность, подлинное самопожертвование. Похоть – да. Не сомневаюсь, ваше с Фином взаимное влечение он прекрасно понимает, но того, что лежит в его основе, ему никогда не постичь. Вот Сорка – другое дело.
Брэнна замерла над своими свечами и повернулась к Айоне.
– Сорка?
– Или ее дочери. Подумай над этим.
– Когда я об этом думаю, мне вспоминается, что именно Сорка прокляла весь род Кэвона, его самого и всех его потомков, то есть в том числе Фина…
– Это верно. Она допустила ошибку, но это правда. И, конечно, учитывая, что он убил ее мужа, оторвал ее от детей, она бы и еще раз его прокляла. Но, что такое любовь, она знала. Понимала ее и даже отдала за нее всю свою силу и жизнь. Ты не думаешь, что она бы применила свою магию, представься такая возможность? И ее дети – аналогично?
– То есть ты хочешь сказать, что она или они наколдовали нам этот сон?
Брэнна намеренно заговорила об этом, прокручивая в памяти ночное бесчинство еще раз – в сугубо женской трактовке.
– А когда это свершилось, та же сила отправила нас назад, в прошлое. Но оказалось – слишком рано и вместе с тем слишком поздно.
– Хорошо, давай рассуждать. Явись вы раньше – и то, что происходило в той пещере, могло затянуть вас внутрь, туда, где вы не сумели бы отбиться. А явись позже – и вы не смогли бы говорить с тем стариком – потенциальным, а скорее реальным отцом Кэвона…
Айона набросилась на моток ленты, а Брэнна, затаив дыхание, боялась вымолвить слово, продолжая работать.
– Думаю, вы видели то, что вам суждено было увидеть, вот что… И думаю, нам надо найти способ увидеть больше – эта наша задача на первый шаг. Не могут же они преподнести нам все на блюдечке, так ведь? А еще я думаю – сейчас я наступлю тебе на больную мозоль, – что это должны были быть именно вы с Фином, потому что вам двоим пора наконец разобраться в своих чувствах. Не мумифицировать их, не хоронить и не делать вид, что их нет и не было.
– Мне с моими чувствами все ясно.
– Ох, Брэнна…
– Я могу любить его и мириться с тем, что его нет в моей жизни. Но теперь вижу, что у меня в голове все это было слишком путано. Я никак не могла разобраться со своими чувствами. Ты правильно говоришь, Айона. Мы увидели то, что нам было предначертано, и теперь учтем это во всех дальнейших действиях.
Она бросила взгляд на сестру и улыбнулась, после чего продолжила разливать по формочкам ароматизированный воск.
– Ты многому научилась с тех пор, как впервые вошла в эту дверь. До сих пор не забуду тот дождливый день, тебя в розовом плаще и как ты от возбуждения трещала без умолку.
– Да, научилась… Только вот кухню никак не осилю. Все эти блюда, рецепты…
– Знаешь, есть вещи, которые нам неподвластны.
Брэнна закончила делать свечи, и вдвоем с Айоной они скомпоновали полдюжины прекрасных подарочных наборов. Отправив сестру в Конг, Брэнна налила себе чаю и устроилась у камина, а Катл положил ей голову на колени.
Она смотрела в огонь, пустив мысли в свободное плавание. Затем со вздохом отставила чашку.
– Ладно. Ладно. – Она протянула ладони к огню. – Неси меня, куда ведет нас свет, сквозь дым, через огонь! И дай ответ!
В языках пламени замаячили образы, сквозь дым донеслись голоса. Брэнна позволила себе унестись к ним, отдалась их притяжению, уступила призыву, который ощутила в крови, в мышцах, во всем теле…
Когда образы сделались отчетливыми, она очутилась в комнате, где неярко горел другой огонь и мерцали свечи. Ее сестра из далекого прошлого, Брэнног, сидела на стуле и ласково пела малышу, сосущему грудь. Она подняла глаза, лицо ее озарилось, и она сказала:
– Мама?
– Нет. – Брэнна вышла на свет. – Нет, прости.
– Я думала о ней. Я видела ее, когда появился на свет мой сыночек, видела, как она смотрит, чувствовала, как она за нас молится. Только это – и потом она исчезла. Я подумала, это снова она.
– Я попросила свет перенести меня куда-нибудь… И вот я здесь. – Брэнна шагнула ближе, взглянула на энергично сосущего малыша – черные волосики, пухлые щечки, внимательные темные глазенки.
– Красивый у тебя сынок.
– Его зовут Руарк. Он так быстро родился! И когда он рождался, вспыхнул яркий свет. И в этом свете я увидела маму – как раз в ту минуту, когда Тейган помогала ему прийти в этот мир. – Она помолчала. – Не ожидала снова с тобой свидеться. Во всяком случае – не так скоро.
– Сколько у вас прошло времени?
– Шесть дней. Мы остановились в Эшфорде, и нам тут очень рады. Я еще не ходила к нашей хижине в лесу, а вот Тейган с Эймоном уже побывали. И оба видели Кэвона.
– А ты – нет?
– Я его слышу. – Покачивая малыша, она посмотрела в окно. – Он меня призывает. Так, словно ждет ответа. Когда-то он взывал к моей матери, теперь – ко мне. А тебя он тоже зовет?
– Случалось, и, думаю, позовет еще. Но пользы ему от этого не будет. А вы знаете про пещеру за рекой?
– За рекой в горах есть пещеры, мы знаем.
– Пещеру с сильной энергетикой. Место, где таится мрак.
– Нам не разрешали ходить за реку. Мать с отцом нам запрещали. О таком месте они никогда не рассказывали, но на деревенских сходах некоторые старейшины упоминали о пещере Мидора и при этом всякий раз осеняли себя знамением против тьмы.
– Мидор? – По крайней мере, подумала Брэнна, от этого имени можно отталкиваться. – А о происхождении Кэвона вам что-нибудь известно? В книге – книге Сорки – об этом ни слова.
– Она об этом никогда не говорила. Мы были детьми, сестра, а в конце уже не было времени на разговоры. А если бы знали, это бы помогло?
– Не могу сказать, но знание всегда лучше неведения. Я там была, во сне. С Фином. Финбаром Бэрком.
– Из рода эшфордских Бэрков? Нет-нет! – быстро проговорила Брэнног. – Это тот, из ваших, в котором течет кровь Кэвона. Значит, его в это место привел зов крови, а тебя – с ним заодно?
– Не знаю. И он тоже не знает. Он не Кэвон. И он не такой, как Кэвон.
Теперь Брэнног, дочь Сорки, вгляделась в огонь.
– Это говорит твое сердце, сестра, или твой разум?
– И то и другое. Он вместе с нами проливал кровь. Ты сама видела или еще увидишь в ночь Сауина. Тогда сама сделаешь выводы. Значит, Мидор, – повторила Брэнна. – Меня сюда принес свет, и, может быть, для одного этого знания. Никогда не слышала о пещере Мидора. Возможно, за столько лет она сровнялась с землей, но я знаю, как взяться за лопату и копать.
Снаружи донесся вой, и обе повернулись к высокому окну.
– Он охотится. Подкарауливает. – Брэнног крепче прижала к себе сына. – За те несколько дней, что мы здесь, в деревне уже одна девушка пропала. Он заволакивает окна тьмой, завешивает туманом. Остерегайся теней!
– Я знаю. И остерегаюсь.
– Вот, возьми. – Брэнног переложила малыша поудобнее и протянула Брэнне руку. На ладони ее лежал узкий острый кристалл, прозрачный, как вода. – Это тебе подарок. И свет.
– Спасибо. Стану носить с собой. Будь здорова, сестра, и да благословят боги тебя и твоего сына.
– И тебя тоже. Значит, Сауин, – пробормотала она, а Брэнна почувствовала, как ее уносит прочь. – Я смажу наконечники стрел ядом и сделаю все, чтобы его прикончить.
«Но тебе это не удастся, – подумала Брэнна, вновь очутившись перед своим камином. Она рассматривала кристалл. – На Сауин не удастся».
С божьей помощью – в другой раз, но не на Сауин.
Она поднялась, сунула подарок в карман. Предпочла книгам ноутбук и ввела в строку поиска «пещера Мидора».
– И представляете, хоть бы что-то отдаленно похожее!
Брэнна сидела за столом и ковыряла вилкой в тарелке, где лежал собственноручно приготовленный ею салат, паста пенне и ломтик хлеба с оливками.
– Не думаю, что можно в Гугле найти пещеру колдуна двенадцатого или тринадцатого века, – заметила Мира.
– В Гугле можно найти практически все.
– А это ирландское имя – Мидор? – поинтересовалась Айона.
– Я, во всяком случае, такого не слышала. Но он мог происходить откуда угодно, хоть из самой преисподней, а кончить свою жизнь на пороге той самой пещеры.
– А кто тогда мать? – Айона повела рукой, в которой держала бокал. – Допустим, Мидор – отец Кэвона, если мы все правильно поняли, но он же не сам его родил, должна же была быть и мать. Где она? Кто?
– В книге Сорки об этом ни строчки. И в книге моей прабабки тоже. Может быть, в конечном счете это не так уж и важно? – Брэнна подперла ладонью подбородок. – Ну и черт с ним. И все равно что-то важное тут есть, иначе с чего бы мы с Фином оказались возле этой пещеры, будь она неладна!
– Мы разберемся, что к чему. Ох, вкусная паста! – добавила Мира. – Брэнна, мы во всем разберемся. Ты скажешь, я заразилась от Коннора его беззаветной верой, но я в это верю. Ты же видишь, все опять приходит в движение? Ты навещаешь дочь Сорки, вы с Фином путешествуете во сне после стремительного перепихона – тоже во сне…
Айона вжала голову в плечи, но, видя, что слова Миры Брэнна восприняла спокойно, быстро расслабилась.
– Да перепихона-то, по сути, никакого не было, – произнесла Брэнна. – Новая разновидность преждевременного семяизвержения. Я всегда говорю, судьба – известная динамистка. «Вот и все, Брэнна, все закончилось, запомнишь, как это было?» И тебе только и остается, что вспоминать. И все для тебя опять сводится к родовому проклятию, силам тьмы и зла.
– Ты устала от всего этого. – Айона подалась вперед и погладила сестру по руке.
– Сегодня – да, без сомнения. Никто и никогда не действовал на меня так, как Фин, и сегодня я устала без конца признавать это вслух. Никто. Ни на тело, ни на сердце, ни на душу. И никогда не будет так действовать. Когда это понимаешь, поневоле наваливается усталость.
Айона хотела было что-то вставить, но Мира остановила ее, качнув головой.
– Я не нуждалась, чтобы мне об этом напоминали. Это было жестоко, но с магией такое случается. «Вот тебе твой особый дар, ой, посмотри, какая ты необыкновенная, что у тебя есть!» Только никогда не знаешь, какую цену тебе придется за это отдать.
– Он тоже заплатил, – мягко напомнила Мира.
– Конечно. Я это знаю. И лучше, чем кто-то другой. Было легче, когда я могла злиться или чувствовать, что меня предали. Но нам сейчас предстоит такое, что уж не до гнева и не до обид. Если дать волю этим чувствам, слишком многое воскрешается в памяти. Слишком многое. Вот я и спрашиваю: как я могу сделать то, что от меня требуется, находясь в таком смятении чувств? Сперва надо от этого смятения освободиться.
– Любовь – это сила, – помолчав, вздохнула Айона. – Мне кажется, даже тогда, когда она причиняет боль, она все равно делает нас сильнее.
– Может быть. Нет, неправильно говорю: это так и есть! – сама себя поправила Брэнна. – Но как этим воспользоваться и не дать поглотить себя целиком? Надо балансировать на такой тонкой грани, ведь правда? А в данный момент я чувствую себя подавленной, выбитой из равновесия и…
Она замолчала.
– Остерегайтесь теней, – прошептала она через пару секунд и выглянула в окно. В плотной стене тумана, как в нишах, проступили мрачные тени.
– Нет, сиди спокойно, – удержала она Миру, увидев, что та начала подниматься. – Сиди как сидишь. Он не может проникнуть в мой дом, как бы ни пытался. А я вот сижу на собственной кухне и веду себя как идиотка. Сижу здесь, распускаю нюни, а ведь он вполне может красться вдоль стен и упиваться моей жалостью к себе. И даже подпитываться от нее. Ну да ладно, хватит, много чести ему…
Она отодвинулась от стола, оставив без внимания брошенное Айоной предостережение:
– Постой!
И широким шагом прошла к окну, распахнула его и, объятая гневом, преобразованным в бушующий сгусток энергии, запустила наружу огненный шар, потом еще, затем сразу два.
Раздался рев. Нечеловеческий. И туман полыхнул, как сухие дрова, и рассеялся.
– Ну вот. – Брэнна захлопнула окно.
– Черт побери… – Айона тоже была на ногах, и в ее ладони тоже был огненный шар. Она прерывисто вздохнула. – Черт побери!
– Не думаю, что он получил наслаждение. А мне определенно стало легче. – Брэнна отряхнула руки одна о другую, вернулась к столу, села и взялась за вилку. – Айона, гаси-ка ты свой огонь и доедай пасту. – И она впервые за вечер поднесла ко рту вилку. – О, получилось на редкость вкусно – отдаю самой себе должное… А ты, Мира, отбей, пожалуйста, Коннору: просто чтобы были начеку, хотя я не думаю, что Кэвон сегодня рискнет с ними связаться.
– Конечно, сейчас наберу.
– Решил померяться силой с бабами, – пробубнила Брэнна, не переставая жевать. – Вечно он нас недооценивает! И еще он думал подпитаться моими страданиями. Что ж, пусть ими подавится! Света он не переносит. – Брэнна щелкнула пальцами, и в комнате сделалось еще светлее. – А еще он терпеть не может ничьей радости, так что давайте получать удовольствие. Лично меня мало что так увлекает, как выбор краски для стен и прочих деталей интерьера.
Она взяла себе еще пасты.
– А что, Айона, ты не думала хозяйскую ванную отделать белым камнем?
– Белым камнем? – Айона ахнула и не нашлась, что ответить. – Хмм…
– А нам ведь еще надо обсудить кое-какие детали вашей свадьбы. А про вашу, Мира, мы говорить даже не начинали. Господи, как я это все обожаю! – Брэнна, отложив вилку, взяла подруг за руки. – Вот она, подлинная женская радость. Давайте-ка еще выпьем и пострекочем про свадьбы и про домашний уют – самое наше женское!
Коннор пробежал глазами сообщение Миры.
– Кэвон, каналья гнусная, ошивается возле дома… Нет-нет, – поспешил он притормозить приятелей, разом вскочивших из-за стола и готовых мчаться на выручку. – Уже отвалил. Мира пишет, Брэнна заставила его драпать, поджав хвост.
– Выйду-ка я на улицу и сам гляну, а то здесь шумновато, много помех… – Фин быстро встал и вышел из теплого паба.
– Сдается мне, пора возвращаться, – объявил Бойл.
– Так вопрос не стоит. Мира об этом не пишет. А Брэнне нужен такой вечерок на женские темы, им вроде ничто не угрожает, они в доме, опасности нет. Бойл, она бы не стала просто так говорить.
Он раскрыл энергетические каналы и постарался отключить шум голосов и смех вокруг.
– Поблизости его нет. – Коннор повернулся за подтверждением к Фину, который как раз вернулся.
– Он был в бешенстве, но пока еще не восстановил силы, – доложил Фин. – Убрался подальше от дома, вообще подальше отсюда. Я бы его почувствовал. Вот если б мы были там…
– Одни тени и туман, – вставил Коннор. – Большего он пока продемонстрировать не рискнул. Ну что, с пабом на сегодня хватит? Перемещаемся к тебе?
– Да уж, во всяком случае, оттуда нести вахту сподручнее, хочет того Брэнна или нет.
– Я с вами. Нет, плачу я! – Бойл порылся в карманах, выудил несколько банкнот и швырнул их на стол. – Ты так и не собрался перетереть с Коннором то, что хотел.
– Это вы о чем? – удивился Коннор.
Фин молча натянул куртку и, сопя, стал пробираться к выходу, а Коннор слегка отстал: добрая половина присутствующих считали своим долгом бросить ему по парочке ободряющих реплик «на посошок». Вот уж точно липнут к нему как мухи на мед, хмыкнул Фин про себя. Да будь у него такая, черт ее побери, харизма, он бы, наверно, напрочь свихнулся.
Выйдя на улицу, они втроем втиснулись к Фину в пикап: в паб они после некоторых препирательств решили ехать на одной машине.
– Да я о питомнике хотел поговорить, – начал Фин.
– А там, по-моему, все в порядке, никаких проблем. Или ты имеешь в виду организацию верховых прогулок с птицами? Я уже давно об этом подумываю, – Коннор приготовился углубиться в детали.
– Можем и это обсудить, – кивнул Фин. – Но я подготовил бумаги на партнерство.
– Партнерство? Ты берешь Бойла в партнеры?
– Мне вполне хватает конюшен, но все равно спасибо, – улыбнулся со своего места Бойл, пытаясь поудобнее пристроить длинные ноги.
– Тогда кого же? Только не говори, что берешь этого идиота О’Лаури из Слайго. В птицах он, конечно, сечет, но во всем остальном – полный кретин.
– Нет, не О’Лаури. Другого идиота. Я тебя хочу взять в партнеры, кретин.
– Меня? – У Коннора вытянулось лицо. – Но… Я и так там всем заправляю. Какая тебе нужда меня в партнеры-то производить?
– А вот такая. Я делаю это, пардон, не «по нужде», как ты изволил выразиться, а потому, что так будет по справедливости. И потому, что время пришло. Я бы сделал это сразу, но ты все никак не мог выбрать, к чему тебя больше тянет – по части стройки или же к птицам. И ты еще нос воротил от бумажной работы – а куда без нее? Хочешь дело вести – заполняй бланки, пиши бумажки, во всем наводи порядок и все держи под контролем. Вроде как теперь ты это понял, а не то обслуживал бы туристов и обучал птиц. Но ты тянешь все в комплексе, так что – по рукам.
Всю оставшуюся часть дороги Коннор молчал и, лишь когда подъехали к дому Фина, заговорил:
– Слушай, парень, мне не нужны никакие бумаги на подпись.
– Конечно, не нужны. Мне, собственно, тоже, мы же друзья. Так же как и нам с Бойлом между собой никакие бумажки не требуются. Но они нужны юристам, налоговикам – всем инстанциям, сам понимаешь. Так что мы их внимательно перечитаем, подпишем – и дело с концом. Коннор, ты меня очень обяжешь.
– Да иди ты к черту! «Обяжешь»…
– Послушайте, если вам пришла охота полночи лаяться, то, может, хотя бы выпустите меня из этого гребаного пикапа? – не сдержался Бойл. – Теснота тут у вас такая, что ни вздохнуть, ни рыгнуть!
Фин хохотнул и вышел.
– Вольем в него еще пару пинт – подпишет все, куда денется, а потом и не вспомнит, – кряхтя, бормотал Бойл.
– Чтобы отбить у меня память, всего пива в Мейо не хватит! – огрызнулся Коннор.
Бойл помотал головой и молча вылез, предоставив им разбираться самим. А Фин примирительно положил руку Коннору на плечо, когда и тот покинул пикап.
– Братишка, ты что думаешь, я это по обязанности делаю?
– И знать не хочу, зачем ты это делаешь.
– Ну, Коннор, ради бога… Этот питомник больше твой, чем мой, и всегда было так. Если бы не ты, его вообще бы не было, как бы я ни тужился. Я деловой человек или нет? Как ты считаешь?
– Да по слухам – деловой.
– А это как раз бизнес и есть. Бизнес и птицы, которых я люблю не меньше, чем ты. – Он поднял руку, хоть рукавицы на ней и не было. В считаные секунды его ястреб Мерлин спланировал вниз и легко, как перышко, опустился хозяину на запястье.
– Не ты ли в мое отсутствие о нем заботишься?
– Ну, естественно.
Фин наклонил голову набок, и пернатый хищник потерся клювом о его висок.
– Он такая же часть меня, как Ройбирд – часть тебя. Я доверяю тебе за ним ухаживать. И Мире тоже доверяю. Когда мы раздавим этого Кэвона, я должен буду уехать, по крайней мере на время.
– Фин…
– Мне надо будет уехать, иначе я просто свихнусь. Мне придется уехать, и я не могу сказать, во всяком случае – сейчас, вернусь ли вообще. Коннор, я прошу тебя оказать мне эту услугу.
Раздосадованный, Коннор ткнул приятеля кулаком в грудь.
– Когда все будет кончено, ты останешься здесь. И Брэнна будет с тобой, как было когда-то.
