Текст книги "Огнепоклонники (Адский огонь)"

Автор книги: Нора Робертс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 31 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]

– Отлично, я тоже. Убирайся ко всем чертям. И никогда больше ко мне не приближайся.

Ее не била дрожь, когда она вышла вслед за ним в гостиную. Ее не била дрожь, когда она ждала, пока он заберет свое пальто и дохромает до двери. Она сохраняла спокойствие, когда заперла за ним дверь на засов и даже когда подошла к зеркалу, чтобы осмотреть свое лицо.

Она вынула свою цифровую камеру, установила таймер, сделала снимки анфас и в профиль, а затем послала их электронной почтой вместе с кратким объяснением своему напарнику.

«Чтобы прикрыть свою задницу», – сказала себе Рина. Потом она достала из морозильника пакет замороженного зеленого горошка и прижала его к пылающей щеке.

И затряслась, как осиновый лист.

12

Сидим в машине, курим «Кэмел». Надо же, маленькая шлюшка преуспела в жизни. Разъезжает с Шикарным костюмом на блестящем «Мерседесе». За такую тачку запросто можно выложить тридцать штук. Мне бы такую. Может, просто угнать эту? Разве это не классный прикол? Выходит Шикарный костюмчик в своем кашемировом пальто, а колесам приделали ноги.

Вот смеху-то будет!

Но сначала поиграем в гляделки. Это первый номер нашей программы.

Так, вынимаем бинокль. Шлюха почти никогда не опускает шторы. Любит небось, когда парни кончают, глядя, что она там творит.

Католички – самые распоследние шлюхи и есть.

Стоит в своей гостиной. Вид у нее не больно-то довольный. Голубки рассорились в любовном гнездышке? Надо было пива взять. Такое хорошо смотреть под холодненькое.

Нет, вы только гляньте на ее физию! Хорошенькая мордочка, пышные губки, маленькая родинка. Нет, тут надо не пива, а чего покрепче.

Ушла в спальню. Вот это другой разговор. Разденься, детка. Сними с себя все для папочки.

Ого! Мощно врезал! Кой-кому пришлось несладко. Хоть бы он двинул ей еще разок. Ну, давай, Костюмчик, вмажь ей еще разок. Фанаты в первом ряду требуют нокдауна.

Черт, ну и слизняк! Позволить такой глисте себя уложить?

Надо это дело перекурить. Давай-ка возьмем еще сигаретку. Тут есть над чем подумать. Может, пнуть его в задницу, когда он выйдет? Может, забить его до смерти, гребаного сопляка? Взять трубу или биту. Весь Костюмчик в крови. И чтобы «пальчики» указывали на нее. Прямо на нее.

Посмотрим, надолго ли она останется в гребаной полиции, когда ее заподозрят в убийстве.

Вот смеху-то было бы! А она бы так и не узнала. Так всю жизнь и гадала бы.

Костюмчик выходит. Хромает, об собственные яйца спотыкается. Как будто они у него с дыню величиной. Ну как тут не посмеяться? Животики надорвешь.

Все, хватит ржать, едем за блестящим синим «Мерседесом». Потрясная тачка.

Эй, а ведь это идея! Надеваем улыбочку пошире. Отличная идея. Да, так гораздо лучше, а главное, забавнее. Большая потеха.

Потребуется время, но дело того стоит. Придется сделать крюк, взять кое-какие припасы. Пусть все будет просто. Чем проще, тем лучше. Простота – твой фирменный знак.

Ну вот теперь, можно и пивка. Взрывчатка 101. Уж это-то она знает. Наверняка знает. Отдел поджогов с подрывным отделом, можно сказать, закадычные друзья.

Симпатичная штуковина. Главное, простенькая. Мальчики и девочки, не пытайтесь повторить этот трюк дома.

Час уже поздний, очень поздний, как раз то, что нам надо. Сучка уже спит одна-одинешенька. Машин почти нет. В четыре утра город вымирает. Хоть бы он и вовсе сдох. Этот проклятый город не принес нам ничего, кроме горя.

Шикарный костюмчик уже спит в своей шикарной квартирке, спит со своими яйцами-дынями. Было бы здорово изъять его из обращения. Так просто, так смачно. Но нет, так гораздо лучше. Пара минут, и вот тебе тридцать штук. Все закрыто и все заряжено.

Отойди немного, тачку свою отведи подальше. Почему бы и не посмотреть шоу? Ну, хоть чуть-чуть.

Закуриваем еще одну и ждем фейерверка.

И-и-и пять, четыре, три, два, один.

Бум!

Нет, вы только посмотрите, как эта хреновина взлетает! Смотрите, как она горит!

О да, детка, отличная работа. Супер. Экстра-класс. Вот теперь в шлюху будут тыкать пальцами, потому что Костюмчик первый ткнет в нее пальцем. Схватится за свои больные яйца и укажет прямо на нее.

Ночка, можно сказать, прошла не зря.

Машину только жалко. Отличный был «мерс».

В шесть часов утра, за полчаса до того, как ее будильник должен был прозвенеть, Рина была разбужена стуком во входную дверь. Она с трудом заставила себя подняться и схватилась за пульсирующую болью щеку.

Боль стреляла прямо в ухо. Такие, как Люк, знают, куда бить.

Она натянула халат, старательно избегая зеркала над комодом, и вышла из спальни.

Взгляд в «глазок» ее сильно озадачил. Торопливо поправляя волосы, она отперла и открыла дверь.

– О'Доннелл? Капитан? Что-то случилось?

– Ничего, если мы зайдем на минутку?

Рина попятилась. Грозовые тучи в глазах О'Доннелла еще больше сбили ее с толку.

– Я заступаю на смену только в восемь, – проговорила она.

– Хорошо тебе навесили. – О'Доннелл кивком указал на ее щеку. – Будет классный «фонарь».

– Наткнулась на кое-какую дрянь. Это насчет того, что я послала тебе вчера по электронной почте? Не стоило поднимать столько шума из-за ерунды.

– Я еще не проверял электронную почту. Мы здесь по поводу инцидента, затрагивающего Люка Чамберса.

– О боже, неужели он подал жалобу из-за того, что я вышвырнула его отсюда? – Рина тряхнула головой. Мучительная краска бешенства и стыда залила ее лицо. – Я хотела, чтобы это осталось моим частным делом, и послала тебе письмо электронной почтой вместе с парой фотографий на всякий случай, если он захочет это раздуть. Очевидно, он захотел.

– Детектив Хейл, мы вынуждены задать вам прямой вопрос. Где вы были между тремя тридцатью и четырьмя часами сегодняшнего утра?

– Здесь. – Рина перевела взгляд на капитана Бранта. – Я была здесь всю ночь. А что случилось?

– Кто-то поджег машину Чамберса. Он утверждает, что это вы.

– Кто-то поджег его машину? Он пострадал? О боже. – Рина опустилась в кресло. – Он жив, ранен?

– В момент поджога его не было в машине.

– Слава богу! – Рина закрыла глаза. – Слава богу! Я ничего не понимаю.

– Вчера вечером у вас с мистером Чамберсом произошла размолвка?

Рина посмотрела на своего капитана, и ей передалось его нервное напряжение.

– Да. И во время этой размолвки он ударил меня по лицу, сбил с ног. Потом он заставил меня подняться на ноги и пригрозил новыми побоями. Я вынуждена была защищаться. Ударила его ребром ладони по шее и столь же жестко – коленом в пах. А затем я приказала ему уйти.

– Вы угрожали мистеру Чамберсу оружием?

– Торшером. – Рина села и стиснула руки на коленях. – Я схватила торшер и сказала мистеру Чамберсу, что, если он не покинет мой дом немедленно, я устрою ему второй раунд. Я была зла, он за минуту до этого меня ударил! Он тяжелее меня на добрых пятьдесят фунтов.

Если бы он снова напал на меня, мне пришлось бы принять любые меры, чтобы защитить себя. Но в этом не было необходимости: он ушел. Я заперла за ним дверь, сделала фотографии и переслала их своему напарнику на тот самый случай, если Люк решит исказить факты и подать на меня жалобу.

– Мужчина напал на вас в вашем доме, а вы не удосужились об этом доложить?

– Совершенно верно. Я с этим справилась, и я надеялась, что тем дело и кончится. Мне ничего не известно о поджоге его машины.

Капитан сел напротив нее.

– Он сделал несколько утверждений, правда, ничем не подкрепленных. Согласно его версии, вы напали на него в состоянии опьянения и расстройства по поводу того, что он переезжает в Нью-Йорк, а он, в попытке удержать вас и привести в чувство, мог нечаянно вас ударить.

Нервы у Рины совсем разыгрались, помимо негодования, она ощутила острое отвращение к себе. Она повернулась к капитану ушибленной щекой.

– Посмотрите хорошенько. По-вашему, похоже, что это вышло нечаянно? Все было именно так, как я сказала. Да, мы оба выпили, но я не была пьяна. Это он рассердился, потому что я отказалась переезжать в Нью-Йорк вместе с ним. Я порвала с этим сукиным сыном, но я не поджигала его машину. Я не покидала квартиры с того момента, как вернулась сюда примерно около десяти вчера вечером.

– Посмотрим, сумеем ли мы это проверить, – начал О'Доннелл.

– Я могу это доказать. – Рина расцепила руки, но тут же вцепилась в подлокотники кресла. Только так она сдерживалась, чтобы не стиснуть кулаки. Ее душило бешенство. – Я позвонила подруге около одиннадцати. Мне было жаль себя, я была зла, как черт, и лицо болело адски. Одну минутку.

С этими словами она встала и ушла в спальню.

– Джина, надень халат и выйди сюда, будь добра. Нет, это важно.

Рина вышла из спальни, закрыв за собой дверь.

– Джина Риверо… Росси, – поправилась она. – Жена Стива Росси. Она приехала. Я просила ее не приезжать, они ведь молодожены, но она приехала, привезла целый галлон мороженого, и мы просидели… ну, я не знаю… далеко за полночь. Ели мороженое и перемывали кости мужикам. Она настояла, что останется на всякий случай: вдруг он вздумает вернуться и будет ломиться в дверь?

Дверь спальни открылась, и в гостиную вышла заспанная и раздраженная Джина.

– Что происходит? Ты хоть знаешь, который час? – Тут она наконец заметила мужчин. – В чем дело? Рина?

– Джина, ты знакома с моим напарником детективом О'Доннеллом и с капитаном Брантом. Они должны задать тебе пару вопросов. А я пока сварю кофе.

Рина ушла в кухню, оперлась руками о рабочий стол и сделала несколько глубоких вздохов. Ей надо было подумать, и она должна была рассуждать как коп, рискующий своей задницей. Но она никак не могла сдвинуться с мысли о том, что кто-то поджег машину Люка. Как это произошло? Почему? Кто мог сделать Люка своей мишенью? Или это была случайность?

Она выпрямилась и заставила себя пройти через привычный ритуал варки кофе. Вынуть зерна из морозильника, смолоть. Отмерить на всех, всыпать в кофейник еще одну лишнюю ложку, добавить щепотку соли.

Сама она не пила кофе, но держала его в доме для Люка. Мысль о Люке вызвала у нее новый приступ бешенства. Она угождала ублюдку, она его баловала, а что получила за все свои труды? «Фонарь» под глазом и перспективу служебного расследования.

Рина смотрела, как кофе закипает в кофейнике жаропрочного стекла. Из комнаты до нее доносился возбужденный голос Джины. Разговор явно шел на повышенных тонах.

– А может, этот подонок сам поджег машину? Чтобы ее подставить! Вы видели ее лицо?

Рина вынула из шкафа чашки, налила сливки в маленький белый кувшинчик. Разборки разборками, а гостеприимства никто не отменял, напомнила она себе. Такие вещи мама вбила в нее с рождения.

В дверях кухни появился О'Доннелл.

– Хейл? Ты собираешься вернуться в комнату?

Рина кивнула и взяла поднос. Щеки Джины все еще были пунцовыми от возбуждения, когда Рина внесла поднос в комнату и поставила его на кофейный столик.

– Это обычная процедура, – объяснила Рина, ласково взяв Джину за руку, после чего принялась разливать кофе. – Это расследование. Так полагается. Они обязаны задавать вопросы.

– Ну а мне кажется, что все это чушь собачья. Он тебя ударил, Рина. И это не первый раз.

– Этот тип уже нападал на нее раньше? До вчерашнего вечера?

Рина чуть не поперхнулась от смущения.

– Да, он меня задел. Это было только один раз, и я думала, это вышло случайно. Он и сам так утверждал. Я не знаю. Это случилось в споре… ну, в общем, довольно пустяковом. Это было быстро, и ничего за этим не последовало. Не то, что вчера вечером.

– Миссис Росси подтвердила ваше заявление. Если Чамберс будет настаивать на своих обвинениях, возможно, нам придется уведомить Бюро внутренних расследований. – Брант покачал головой, не давая Рине возразить. – Я собираюсь убедить его отозвать обвинения. – Брант взял чашку кофе, добавил сливок. – Есть какие-нибудь версии? Кто еще хотел досадить этому парню?

– Нет. – Рине еле-еле удалось сдержать дрожь в голосе. Она только что получила значок детектива, только-только начала входить во вкус работы, к которой ее готовили. Об этой работе она мечтала полжизни.

– Нет, – повторила она, усилием воли заставляя себя сохранять спокойствие. – Он только что получил повышение. Полагаю, он обошел нескольких других кандидатов. Но вряд ли кто-то из брокеров может сообразить, как поджечь «Мерседес».

– Ну, как это делается, можно прочесть в Интернете, – напомнил ей О'Доннелл. – Как насчет клиентов? Он когда-нибудь говорил тебе, что кто-то недоволен его деловыми качествами?

– Нет. Он жаловался, что у него слишком много работы, что его слишком мало ценят. Но больше всего он любил хвастать.

– Другая женщина?

Теперь Рина вздохнула и даже пожалела, что не пьет кофе. Если бы она держала чашку, это помогло бы ей чем-то занять руки.

– Мы встречались примерно четыре месяца. Он больше ни с кем не встречался, насколько мне известно. Он с кем-то встречался до меня. Кажется, ее звали… Дженнифер. Фамилии не знаю. Разумеется, по его словам, она была первостатейной стервой. Эгоистичная, сварливая, капризная. Я уверена, что все то же самое он теперь будет говорить обо мне. Она занималась банковским делом. Извините, я больше ничего не знаю. – Немного успокоившись, Рина расправила плечи. – Я думаю, вам следует все тут осмотреть. Обыскать мою квартиру и машину. Чем скорее ситуация прояснится, тем лучше.

– Вы имеете право на представительство со стороны департамента.

– Я пока о нем не прошу. Он меня ударил. Я дала ему сдачи. Для меня дело на этом кончается.

Уж она позаботится, чтобы этим дело и кончилось, пообещала себе Рина. Она не позволит этой грязной истории омрачить свою репутацию или повредить своей карьере. Она этого не потерпит.

– Второе дело никак со мной не связано. Чем скорее мы это установим, тем скорее я смогу вернуться к работе, и тем скорее следователи смогут освободиться и заняться другими делами.

– Мне очень жаль, что так получилось, Хейл.

Рина взглянула на своего напарника и покачала головой.

– Это не твоя вина. Это не вина департамента. И не моя тоже.

Рина решила, что не позволит себе стыдиться или обижаться из-за того, что ее коллеги обыскивают ее дом, роются в ее вещах. Чем более тщательно будет проведено это негласное расследование, тем скорее оно будет закрыто.

Когда они покончили со спальней, она вошла туда вместе с Джиной, чтобы одеться.

– Это неслыханно, Рина. Не понимаю, как ты это терпишь.

– Я хочу, чтобы мой послужной список был чист. Здесь нет ничего уличающего меня, значит, они ничего не найдут. И начнут искать в другом месте. – Но с Джиной можно было не притворяться. Рина закрыла глаза и прижала ладонь к животу. – Меня подташнивает.

– Ой, милая моя! – Джина крепко обняла Рину. – Тебя подставили. Но ты же знаешь, все прояснится. Вот увидишь, пяти минут не пройдет.

– Вот и я себе то же самое говорю. – Но для Рины пять минут пробыть под подозрением было ровно на пять минут больше, чем нужно. – Единственное, что указывает на меня, это тот факт, что мы с Люком вчера поссорились. – Она отстранилась от Джины, натянула свитер. – В таких делах подозрение всегда падает на бывшую жену или подружку… тем более что в данном случае бывшая подружка по чистой случайности служит детективом в отделе поджогов. Иногда именно те, кто расследует или гасит пожары, становятся поджигателями. Ты слыхала такие истории. – Голос Рины дрогнул. – Некоторые поджигают, чтобы потом погасить и почувствовать себя героями. А другие просто сводят счеты с кем-то.

– Я таких людей не знаю. И уж ты-то, конечно, не из их числа.

– Но такое бывает, Джина. – Рина закрыла глаза и поморщилась, потому что щека опять запульсировала болью. – Если бы я расследовала такое дело, я бы первым долгом заподозрила разозленную бывшую подружку, которая знает, как поджигать автомобили.

– Ну, допустим. Но, проведя тщательную проверку, ты бы вычеркнула ее из списка подозреваемых. И не только потому, что она в жизни пальцем никого не тронула и никогда бы не использовала огонь, чтобы поквитаться даже с самым последним мерзавцем, который ничего другого не заслуживает. Тебе пришлось бы ее вычеркнуть, потому что она провела ночь в своей квартире, поедая мороженое со своей лучшей подругой.

– Я бы для начала спросила себя: а уж не покрывает ли ее лучшая подруга? К счастью, в ее пользу свидетельствует ветеран пожарного дела, который знает, что его жена откликнулась на сигнал SOS и поехала поддержать подругу. Очко в мою пользу. Да еще тот факт, что Люк солгал вот об этом. – Рина осторожно коснулась пальцем щеки. – Пропущенный мяч с его стороны. Никто, взглянув на фингал, не подумает, что это вышло случайно. Я все задокументировала и, слава богу, позвонила тебе, а ты меня не послушала и приехала.

– Стив тоже на этом настоял. Он бы и сам приехал, но я подумала, что в такую минуту ты не захочешь видеть парня.

– Ты была права. – Волнение у нее в желудке улеглось, пока она обдумывала ситуацию, изучала в уме факты, как если бы речь шла о постороннем деле. – Мой послужной список чист, и он таким и останется. – Рина потянулась за тональным кремом, чтобы замаскировать синяк, но передумала: ну его к черту! – Мне надо спуститься вниз, сказать родителям. Они все равно узнают из новостей. Пусть уж лучше услышат сначала от меня.

– Я пойду с тобой.

– Тебе надо домой. Тебе же на работу.

– Позвоню, скажусь больной.

– Не надо. – Рина подошла и поцеловала Джину в щеку. – Спасибо, подружка.

– Мне Люк никогда не нравился. Знаю, ты скажешь, что это я сейчас стала такая умная. – Джина воинственно вздернула подбородок, в ее глазах сверкнул боевой огонек. – И тем не менее это правда. Он мне никогда не нравился, хотя на вид он красавец. Стоило ему открыть рот, как оттуда раздавалось: «Я, я, я». И он на всех смотрел свысока.

– Что я могу сказать? Ты права на все сто. Он мне нравился, потому что на него приятно было смотреть, он был хорош в постели, и с ним я чувствовала себя женщиной. – Рина пожала плечами. – Я вела себя глупо. Не задумывалась о последствиях.

– О чем это ты? Он что, мозги тебе промыл?

– Может быть. Я это переживу. – Рина со вздохом изучила свое отражение в зеркале. По щеке разливался синяк, он разрастался на глазах. – Ну, теперь мне предстоит выдержать сцену с родителями. То-то будет весело.

Бьянка взбивала яйца в миске с ожесточением чемпиона-тяжеловеса, выколачивающего дурь из конкурента, который осмелился покуситься на его титул.

– Почему он не в тюрьме? – спросила она. – Нет, почему он не в больнице? В тюремной больнице! А ты! – Она яростно взмахнула вилкой, указывая на Рину, и за вилкой потянулась вожжа яичной пены. – Ты не пришла и не сказала отцу, чтобы он сам отправил подонка в больницу еще до ареста!

– Мама, я сама с этим разобралась.

– Ты с этим разобралась. – Бьянка вернулась к яйцам, хотя они были уже в нокдауне. – Ты с этим разобралась! Ну, так позволь мне кое-что тебе сообщить, Катарина. Сколько бы тебе ни было лет, есть вещи, с которыми должен разбираться твой отец.

– Вряд ли папа помчался бы вслед за Люком, чтобы растереть его в пыль. Он…

– Ты ошибаешься, – тихо сказал Гиб.

Гиб стоял, привалившись к стене, и смотрел в окно.

– Папа! – Рина не могла вообразить своего кроткого отца в погоне за Люком или в кулачной драке с ним. А потом она вспомнила, как он много лет назад стоял лицом к лицу с мистером Пасторелли. – Ладно. – Она прижала пальцы к вискам. – Ладно, допустим. Но, несмотря на честь семьи, я бы не хотела, чтобы папу арестовали за оскорбление действием.

– А как насчет этого ублюдка? Его ты тоже не хочешь арестовать за оскорбление действием? – огрызнулась Бьянка. – Уж больно ты мягкосердечна для копа.

– Я никогда не была мягкосердечной, мама.

– Бьянка! – Опять мягкий голос Гиба установил тишину в комнате. Но на этот раз он повернулся и пристально взглянул на дочь. – А какой ты была?

– Трезвомыслящей, рассудительной. Во всяком случае, мне хотелось бы так думать. И еще мне хотелось сохранить все это в секрете. Но, честно говоря, я была потрясена. Я изо дня в день встречалась с Люком и не заметила никаких тревожных признаков. Теперь-то, задним числом, я их вижу, но, когда он меня ударил, для меня это стало полной неожиданностью. Если вам от этого станет легче, смею вас заверить, я причинила ему больше боли, чем он мне. Он будет хромать неделю.

– Большое утешение. – Бьянка вылила яйца в чугунную сковороду. – Зато теперь он причиняет тебе неприятности.

– Ну, кто-то же действительно сжег его машину.

– Я испекла бы им торт.

– Мама, – проговорила Рина с упреком, едва сдерживая улыбку. – Это серьезное дело. Кто-нибудь мог пострадать. Расследование меня не беспокоит. Мне повезло, у меня есть Джина: она подтвердила, что я была дома всю ночь. И ничто не связывает меня с этим происшествием, кроме ссоры с Люком. Мне станет легче, когда найдут того, кто это сделал, хотя это не моя проблема. Но я расстроена, – признала она. – Особенно из-за того, что приходится расстраивать вас обоих.

– Мы твои родители, – напомнила Бьянка. – Дети только и знают, что расстраивают своих родителей.

– Он бил тебя раньше, до вчерашнего вечера? – спросил Гиб.

Рина хотела просто ответить «нет», но потом решила рассказать всю правду.

– Один раз. Но я тогда подумала, что это вышло нечаянно, – торопливо добавила она, когда у Бьянки вырвалось проклятье. – Честное слово, мне показалось, что это вышло случайно. Он жестикулировал. Я подошла к нему, и так получилось, что он шлепнул меня рукой по щеке. Он тогда был в таком шоке, в таком ужасе. Опять-таки задним числом я понимаю, что это не так. – Рина встала и, взяв отца за руку, заставила его разжать кулак. – Поверьте мне. Посмотрите на меня и поверьте мне. Я бы никогда, ни при каких обстоятельствах не потерпела рукоприкладства от мужчины. Вы воспитали меня такой – независимой и сильной. Вы не зря старались. – Она обняла Гиба. – Люк ушел из моей жизни. Все кончено. Но я усвоила очень важный урок. Я больше никогда не буду пытаться стать не тем, что я есть. Даже в мелочах, чтобы угодить кому-то. И еще одно: теперь я знаю, что умею за себя постоять.

Гиб коснулся легким поцелуем ее ноющей щеки.

– Ты его свалила, да?

– Двумя ударами. – Рина отступила на насколько шагов и показала, как она расправилась с Люком. – Бац, бац, и вот он уже на полу: лежит, свернувшись, как вареная креветка. Забудьте об этом. Не тревожьтесь обо мне.

– Нам лучше знать, о ком тревожиться, – проворчала Бьянка и выложила на тарелку пышную яичницу. – Ешь.

Рина поела и пошла на работу. Ей пришлось пройти через синий коридор: каждый полицейский из ее отдела счел своим долгом встать и встретить ее кратким кивком, односложным замечанием, неуклюжей шуткой. Сочувствие выплеснулось и в кабинете капитана.

– Парень утверждает, что ты первая его ударила. Я на него надавил с бывшей подружкой, и он сразу стал потеть. Сказал, что она ненормальная и что будто бы она на него набросилась при расставании.

– Везет же ему с подружками!

– Мы собираемся ее допросить. Выжали из него несколько имен: он утверждает, что эти люди могли иметь на него зуб, потому что он такой красивый и преуспевающий. Несколько клиентов, пара сотрудников. Его бывшая секретарша. Всё это снимает подозрения с тебя, Хейл. Плюс к тому у тебя железное алиби и сотрудничество при обыске, который не выявил ничего такого, что могло бы связать тебя с поджогом. Если только он не подаст письменную жалобу, – а он как раз сейчас весь в сомнениях, – ты можешь приступать к работе без ограничений.

– Спасибо! От всей души.

– Мне звонил Джон Мингер. Он уже прослышал об этом.

– Ясно. – Рина тотчас же подумала о своих родителях. – Догадываюсь, откуда ветер дует. Извините, мне жаль, если это осложняет положение.

– Не вижу, каким образом это могло бы что-либо осложнить. – Но капитан отодвинулся от стола, и Рина поняла, что он ее оценивает. – Джон хороший человек и прекрасный следователь. Он хочет покопаться в этом деле в свое свободное время, у меня с этим нет проблем. А у тебя?

– Никаких. Можете сообщить мне еще какие-то детали?

– Над делом работают Янгер и Триппли. Захотят поделиться – пожалуйста, это им решать.

– Спасибо.

Рина вышла из кабинета, раздумывая о том, как лучше подойти к детективам с просьбой поделиться информацией. Не успела она что-то придумать, как Триппли указал пальцем на ее стол.

– Дело у тебя на столе, – сказал он и вернулся к разговору по телефону.

Рина подошла к столу и перелистала дело. В нем были снимки машины Люка снаружи и внутри, предварительные отчеты и заявления экспертов. Она бросила взгляд на Триппли.

– Ценю.

Он пожал плечами, прикрыл ладонью телефонную трубку.

– Парень – типичная задница. Тебе такие нравятся? Тогда пригласи на свидание Янгера.

Не отрываясь ни на секунду от клавиатуры своего компьютера, Янгер показал напарнику средний палец и послал Рине солнечную улыбку.

Трудно было удержаться от желания взглянуть на место преступления, на собранные улики своими глазами, но Рина решила не мутить воду. Вместо этого она стала рассматривать дело, как учебное пособие, изучать документы и вновь поступающие данные, которые передавали ей детективы.

По ее мнению, все выглядело как-то даже чересчур, как-то даже нарочито просто и примитивно. Кто-то проделал быструю и гнусную работу, и этот «кто-то», вероятно, проделывал ее не раз до того, как уничтожил машину Люка.

Рина размышляла об этом, потягивая из бокала кьянти, пока перечитывала дело среди шума и суеты «Сирико», которых она старалась не замечать.

Она заняла место за столом лицом к двери и сразу заметила Джона, как только он вошел. Она помахала, похлопала по столу, а потом поднялась, чтобы лично принести ему бутылку «Перони».

– Спасибо, что зашли, – сказала Рина, вернувшись к столу.

– Я всегда с удовольствием. Как насчет пиццы пополам?

– Идет. – Рина передала заказ Фрэн. Ей не хотелось есть, ей надо было поговорить. – Знаю, вы начали копаться в этой грязи в свое свободное время. Можете сказать мне, что вы думаете?

Джон поднял кружку пива, отхлебнул глоток.

– Ты первая, – сказал он, кивком указывая на папку на столе.

– Грязный трюк. Этот тип знаком с машинами. Вскрыл замок, отключил сигнализацию. Если она и сработала, никто пока не заявил, что слышал ее. Но даже если кто-то слышал… Мало кто обращает внимание на автомобильный сигнал, если он умолкает через пару минут. Катализатором был, конечно, бензин: разлит по салону, по капоту, под капотом. Использовал аварийные сигнальные ракеты в багажнике как запальное устройство.

Рина замолчала, собираясь с мыслями. Джон тоже ждал молча.

– Этого хватило бы за глаза, чтобы сжечь машину, – продолжала она. – Синтетическая обивка сидений подвержена возгоранию под действием пламени. Термопластик плавится при горении и зажигает другие поверхности. Тут так и было. Быстрый огонь. Бензин как страховка. Бензин ему, в сущности, не был нужен. Он устроил вентиляцию и мог добиться разрушительного пожара, если бы запалил смятую газету под сиденьем или приборным щитком.

– Скрупулезен или небрежен? Рина покачала головой.

– Можно сказать, и то и другое. Он вынул стерео – большинство поджигателей не в силах удержаться от соблазна забрать ценности, которые они могут продать или использовать, – но это не похоже на случайное автомобильное ограбление.

– А почему?

– Слишком жестоко и подготовлено. Плюс он мог бы забрать дорогие шины, но не взял. Он знал, что делает, Джон. Мы получили сажу и продукты пиролиза с того, что осталось от оконного стекла, а это означает вентиляцию. Без нее огонь в машине скоро угас бы сам собой. В большинстве случаев именно так и бывает. Автомобили практически герметичны, когда окна и двери в них закрыты. Ему нужен был быстрый пожар, и он добавил катализатор, хотя машина и без того была загружена горючим под завязку. Он добился полного охвата минуты за две, не больше.

– Рабочее предположение?

– Месть. Парень хотел испечь машину, и он ее испек. Засунул смоченную бензином тряпку как фитиль в бензобак. Запустил туда пластиковый стаканчик с петардой. Просто и надежно. И опять-таки с гарантией. Множественные точки возгорания: под водительским сиденьем, в багажнике. Лаборатория установила, что в салоне он использовал как фитили пару пакетов из-под чипсов. Из них выходят отличные фитили. Дают много жара, сгорая, обугливаются до практически нераспознаваемой золы, а масла дают хороший долгий огонь, достаточный, чтобы поджечь обивку сидений. Стало быть, даже если устройство в бензобаке почему-то не сработает, машина все равно сгорит. Поджигатель использовал обычные бытовые предметы, и он знал, что делал.

– Дорогая машина со всеми наворотами. Ты не думаешь, что кто-то забрал дорогую стереосистему, а потом просто решил позабавиться и сжег остальное?

– Нет, я считаю, что им двигали личные чувства, а стерео он забрал просто как маленький бонус. Главным для него был поджог.

Джон кивнул и снова взял свою пивную кружку.

– Я мало что могу к этому добавить. Есть отпечатки пальцев владельца, есть твои. Дежурного с парковки у ресторана, где вы были до инцидента. Механика из гаража владельца. – Он взглянул на нее поверх пивной кружки. – Как лицо?

Время и ледяные компрессы притупили боль, но Рина представляла, как выглядит ее синяк.

– Смотрится, наверное, ужасно; но на самом деле терпимо.

Джон наклонился вперед и понизил голос:

– Скажи мне вот что, ты кому-нибудь звонила, кроме Джины, когда он тебя ударил?

– Нет. Я дала согласие на проверку своего телефона.

– А она кому-нибудь звонила? Кому-нибудь сказала?

– Нет. Ну, то есть Стиву сказала. Но он вне подозрений, Джон. Сыщики, которым досталось это дело, опрашивали нас троих. Расследование ведется строго по правилам, без скидок на своих. Я позвонила Джине, потому что была расстроена и искала сочувствия. Она приехала, потому что разозлилась из-за меня и хотела мне посочувствовать. – Рина огляделась вокруг, чтобы убедиться, что никого из ее родственников нет поблизости. – Честно говоря, Джон, когда женщине ставит фингал парень, с которым она спит, это не тот случай, которым она будет хвастать. Мне хотелось, чтобы это по возможности не стало достоянием гласности. И я не знаю никого, кто мог бы сделать нечто подобное, чтобы отомстить за меня.

– Ты ни с кем не встречалась, кроме этого типа?

– Нет, Джон. Я знаю, все подстроено так, чтобы указать на меня или по крайней мере на нашу с Люком стычку, но, сколько я ни думала, сколько ни ломала голову, все это выглядит как совпадение. – Рина похлопала рукой по папке с делом. – Люк не был мистером Популярность среди своих сослуживцев и не умел мирно расставаться с женщинами. Но все равно как подозреваемые они все не годятся. Так же как и я. Все выглядит так, будто кто-то нанял профессионального поджигателя. Черт, я бы поверила, что Люк сам его нанял, чтобы обвинить меня, но уж слишком у него было мало времени.