Текст книги "Красная лилия"
Автор книги: Нора Робертс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]
8
Хейли следила, как Роз возится с цеанотусами, и старалась запоминать ее движения.
–Вы уверены, что хотите посидеть с Лили?
–Когда я этого не хотела? Мы с Митчем всласть ее побалуем, тем более что ты не будешь вертеться рядом и мешать нам.
–Она любит оставаться с вами, Роз, но я чувствую себя как-то странно.
–Не знаю, почему свидание с Харпером кажется тебе странным. Он красивый, обаятельный парень.
–Ваш сын.
–Да, – Роз улыбнулась и воткнула в почвенную смесь очередной побег. – Мне повезло. У меня есть еще два красивых обаятельных парня. Я бы не удивилась, если бы и они сегодня отправились на свидания.
–Но с Харпером по-другому. Он ваш первенец, ваш партнер. Я на него работаю.
–Хейли, мы это уже проходили.
–Я знаю.
Она знала и этот нетерпеливый тон...
–Я не могу заставить себя относиться к этому так же легко, как вы.
–Смогла бы, если бы расслабилась. Поезжай и развлекись хорошенько, – Роз на мгновение перевела взгляд с растений на Хейли. – И не помешает немного отдохнуть перед свиданием. У тебя круги иод глазами.
–Я плохо спала.
–На это были причины.
Сегодня в школке звучала замысловатая фортепианная музыка. Романтичная. Хейли теперь разбиралась в растениях лучше, чем в классических композиторах, и музыка служила просто приятным фоном для работы.
–Мне снились фантастические сны. Кажется, снились... Я не могу ясно вспомнить ни один из них. Роз, вы боитесь?
–Озабочена. Теперь ты, – Розалинд отстранилась, уступая место Хейли. – А еще я сердита. Никто не смеет шлепать моего мальчика... кроме меня. Если представится возможность, я так ей и скажу... не выбирая выражений. Молодец! Почва должна быть лишь слегка влажной, иначе корни сгниют.
–Наверное, она взяла серп и веревку в каретном сарае. Я имею в виду, тогда, много лет назад. Может быть, Амелия хотела ими воспользоваться, но кто-то ее остановил?
–Хейли, там очень много всяких «может быть». Беатрис больше не упоминала Амелию ни в одном из своих дневников, так что вряд ли мы когда-нибудь узнаем.
–Но если мы не узнаем, то не сможем ей помочь! Роз, есть люди, эксперты по паранормальным явлениям, которых нанимают, чтобы очищать дома. – Хейли покосилась на Розалинд и нахмурилась. – Не надо улыбаться! Не такая уж это фантастическая идея.
–Я просто представила, как по дому бегают люди с ведрами, метлами и со штуковиной вроде той, которой Билл Мюррей махал в «Охотниках за привидениями».
–Он искал потоки протонов... и не спрашивайте, откуда я это знаю. Нет, правда, Роз, альтернативная наука и все такое, но есть серьезные, признанные исследования. Может, нам следует привлечь помощь извне?
–Если до этого дойдет, подумаем.
–Я просмотрела несколько сайтов в Интернете.
–Хейли!
–Знаю, знаю... Просто спросила на всякий случай.
Они обе обернулись, услышав, как открылась дверь. Вошел Митчелл. Взглянув на его лицо, Хейли затаила дыхание.
–Думаю, я ее нашел. Когда вы сможете закруглиться и прийти домой?
–Через час, – подумав, решила Роз. – Но, бога ради, Митч, не томи. Кем она была?
–Амелия Коннор. Амелия Элен Коннор. Родилась в Мемфисе двенадцатого мая тысяча восемьсот шестьдесят восьмого года. Свидетельство о смерти не сохранилось.
–Как ты...
–Все расскажу дома, – Митчелл ухмыльнулся. – Собирай войска, Розалинд. До встречи.
–Боже милостивый... – пробормотала Роз, когда Митч вышел. – Типично мужское поведение. Хейли, я здесь закончу, а ты найди Харпера и Стеллу. Пусть бросают все, чем бы ни занимались. Дай-ка подумать! – Она сжала виски кончиками пальцев. – Так, Стелла свяжется с Логаном, если захочет вызвать его, и оставит Руби за старшую. Попросит ее сегодня закрыть питомник. Похоже, мы уходим на пару часов раньше обычного.
* * *
Амелия Элен Коннор. Хейли остановилась в холле Харпер-хауса и закрыла глаза, мысленно повторяя это имя. Ничего не случилось. Никаких откровений на нее не снизошло, никакие призраки к ней не явились, никакое тайное знание не осенило. Она почувствовала себя внушаемой дурочкой, ведь была совершенно уверена в том, что что-то произойдет, если она сосредоточится на этом имени в этом доме.
–Амелия Элен Коннор, – сказала вслух Хейли и опять ничего не ощутила, а ведь Амелия хотела, чтобы ее нашли, она жаждала признания. – Амелия Элен Коннор, я признаю вас как мать Реджинальда Эдварда Харпера.
И опять в ответ тишина. Ни шороха, ни движения воздуха, лишь легкий аромат цитрусовой туалетной воды Дэвида и летних роз Розалинд.
Признав эксперимент неудавшимся и решив не распространяться о нем, Хейли направилась в библиотеку.
Роз и Митч уже были там. Митчелл увлеченно барабанил по клавиатуре ноутбука. Розалинд явно сгорала от нетерпения.
–Митч говорит, что хочет кое-что записать, пока не забыл, – с легким раздражением сообщила она. – Стелла на кухне с Дэвидом. Мальчики сегодня у ее родителей. Логан приедет, как только освободится. Как, думаю, и Харпер.
–Он сказал, что придет. Просто должен закончить... – Хейли дернула плечом. – Ну, то, что он делает.
–Присаживайся, – поманила ее Роз. – Похоже, доктор Карнейги решил нас как следует помучить.
–Холодный чай и лимонное печенье, – чуть опередив Стеллу, Дэвид вкатил сервировочный столик и кивнул на Митча. – Вы его еще не раскололи?
–Нет, но мое терпение на исходе. Скоро я начну его колоть. Митчелл!
–Пять минут.
–Такое простое имя. – В ответ на удивленный взгляд Розалинд Хейли пожала плечами. – Простите, мысли вслух. Амелия – нечто воздушное. Но все остальное... Элен... Коннор... Надежно и просто. А ожидаешь, что и остальное будет таким же легким или не совсем обыкновенным. Правда, Амелия означает «усердная»... я посмотрела.
–Кто бы сомневался, – с нежностью откликнулась Роз.
–Но звучание не совпадает со значением. Элен, видимо, производное от Елены, что лично мне напоминает о Елене Троянской, и, если задуматься, действительно получается женственно и необычно. Только все это неважно.
–Зато интересно следить за ходом твоих мыслей. Ну, вот и вся наша счастливая компания в сборе.
–Столкнулся с Харпером в дверях. – Логан подошел к Стелле и поцеловал ее. – Извини, я потный. Прямо с работы. – Он схватил со столика стакан с холодным чаем и залпом выпил.
–Почему такой переполох? – Харпер нацелился на печенье, взял три штуки и плюхнулся в кресло. – Мы теперь знаем ее полное имя, ну и что? Барабанная дробь?
–А меня потрясло то, что с нашими ничтожными исходными данными Митч вообще узнал ее имя, – осадила его Хейли.
–Так я и не спорю. Просто не понимаю, что нам с этим делать.
–Сначала мне хотелось бы услышать, как ему это удалось. Митчелл, ну, сколько еще ждать?! – воскликнула Роз. – Не заставляй меня делать тебе больно при детях.
–Ладно, – Митч оторвался от компьютера, снял очки и начал протирать их о рубашку. – Реджинальд Харпер владел кучей недвижимости как здесь, в округе Шелби, так и за его пределами. Некоторые дома сдавались в аренду и, естественно, должны были приносить прибыль. По старым бухгалтерским книгам я нашел несколько домов, в которых в определенные периоды времени арендаторы числились, а доход не указывался.
–Бухгалтерские махинации? – предположил Харпер.
–Возможно. Или Реджинальд селил в этих домах своих любовниц.
–Во множественном числе? – Логан налил себе второй стакан чая. – Бойкий малый.
–И Беатрис пишет в своих дневниках о женщинах, не женщине. Мы знаем, что Реджинальд был человеком хитроумным, целеустремленным и хотел сына любой ценой. Логично предположить, что – до тех пор, пока не добился своего, – он содержал не одну кандидатку. Из записей Беатрис следует, что Амелия была здешней, поэтому я сосредоточился на местных объектах недвижимости.
–Сомневаюсь, что он записал любовницу арендатором, – заметила Роз.
–Нет, конечно. Я занялся данными переписей населения. Множество имен, большой временной промежуток. Мне пришла в голову мысль сузить его. Сначала я взял период до тысяча восемьсот девяносто второго года, но это все равно оставило слишком много вариантов. Тогда я сосредоточился на переписи тысяча восемьсот девяностого.
Взгляд Митчлла скользнул по внимательным лицам и задержался на сервировочном столике.
–Печенье?
–О боже! Дэвид, дай ему печенье, пока я его не убила. Что ты нашел в тысяча восемьсот девяностом году?
–Амелию Элен Коннор, проживавшую в одном из мемфисских домов Реджинальда, в том, что не приносил никакого дохода со второй половины тысяча восемьсот девяностого до марта тысяча восемьсот девяносто третьего и который Реджинальд весь тот период указывал как пустующий.
–Почти наверняка это она, – сказала Стелла. – Уж очень точно все сходится.
–Можете поверить моей рассудительной жене, – поддержал Стеллу Логан.
–Если это не наша Амелия, то совпадение невероятное, – Митч бросил очки на стол. – Дотошный бухгалтер Реджинальда отметил ряд расходов за то время, что дом числился пустым, а Амелия Коннор при переписи назвала его местом своего жительства. В феврале тысяча восемьсот девяносто третьего года еще больше денег было потрачено на ремонт дома для новых жильцов, которые стали оплачивать аренду. Если вам интересно, дом был продан в тысяча восемьсот девяносто девятом.
–Итак, мы знаем, что Амелия жила в Мемфисе по крайней мере несколько лет до рождения ребенка и несколько месяцев после этого, – подвела итоги Хейли.
–На самом деле мы знаем больше. – Митчелл надел очки и стал читать свои записи. – Амелия Элен Коннор родилась в одна тысяча восемьсот шестьдесят восьмом году у Томаса Эдварда Коннора и Мэри Кэтлин Коннор, урожденной Бингем. Ее мать прожила в полном здравии до тысяча восемьсот девяносто седьмого года. Она работала горничной в семействе Лусерн в доме у реки, называвшемся...
–«Ивы», – закончила Роз. – Я знаю этот дом. Он старше нашего. Теперь там гостиница, очень милая. Дом купили и восстановили лет двадцать тому назад.
–Мэри Коннор там работала, – продолжил Митч, – и, хотя не заявила при переписи о детях, в архивах есть запись о том, что у нее была дочь Амелия Элен.
–Похоже, они не общались, – задумчиво сказала Стелла.
–Настолько, что дочь объявила мать умершей, а мать не признавала дочь. Еще одна интересная деталь. Никаких записей о том, что у Амелии был ребенок, как и свидетельства о ее смерти, не сохранилось.
–Деньги отличная подмазка или тормоз, – добавила Хейли.
–Что дальше? – поинтересовался Логан.
–Я собираюсь вернуться к старым газетам, поискать любое упоминание о ее смерти... о смерти любой неопознанной женщины. И попытаемся что-нибудь узнать у потомков слуг. Может быть, нынешние владельцы «Ив» позволят мне просмотреть документы того времени.
–Я помогу, – предложила Роз. – Старинная фамилия – тоже хорошая подмазка.
Первое свидание за... грустно думать о том, за сколько времени. Выглядела она неплохо, даже если приходилось сказать это самой. Таскание Лили, йога и работа в питомнике пошли ей на пользу. Красный топик, открывающий руки и плечи, подтверждал это.
Напротив нее, в шумном зале ресторана на Бил-стрит, сидел красивый парень, а она никак не могла сосредоточиться.
–Давай поговорим, – Харпер вручил ей бокал вина, к которому она так и не прикоснулась. – Выскажись, тебе станет легче. Ты так принарядилась не для того, чтобы молчать весь вечер.
–Не могу забыть об этом. О ней. Я имею в виду ребенка. Харпер, он просто забрал ее ребенка. Легко понять, почему Амелия так ненавидит мужчин.
–Ты адвокат дьявола? Она продавала себя.
–Но, Харпер...
–Погоди. Она родилась в трудовой семье, но вместо того чтобы честно работать, стала содержанкой. Ее выбор. Я ее не упрекаю, но она обменяла секс на дом и слуг.
–Что дало Реджинальду право забрать ее ребенка?
–Я вовсе не это сказал. Просто она не была совсем уж невинной жертвой. Она жила в его доме как любовница хозяина... сколько? Больше года до того, как забеременела.
Хейли не была готова так опустить Амелию.
–Может, она его любила...
Харпер пожал плечами:
–Может, она любила жизнь, которую он ей обеспечивал?
–Не знала, что ты так циничен.
Харпер улыбнулся:
–Не знал, что ты так романтична. Вероятнее всего, истина лежит где-то между цинизмом и романтикой, так что пойдем на компромисс.
–Справедливо. Хотя мне не всегда нравится справедливость.
–Хейли, как бы там ни было, мы имеем дело с психопаткой. Вполне возможно, что она свихнулась еще до того, как он забрал ребенка. Я не говорю, что Амелия это заслужила, но бьюсь об заклад, она не была невинной овечкой. Объявить покойницей собственную мать, живущую в нескольких милях от нее?.. Тут нужна жесткость, если не жестокость.
–Да. Вырисовывается неприглядная картина. Но какая-то часть меня хочет видеть ее жертвой, а не бездушной, расчетливой хищницей. Ладно, хватит о ней. – Хейли отпила вина, демонстрируя свою готовность отвлечься от Амелии. – Сегодня она больше не дождется от меня ни слова.
–Отлично.
–Только я должна еще кое-что сделать. – Хейли стала копаться в своей сумочке.
Харпер сунул руку в карман.
–Вот, держи мой.
Хейли рассмеялась и взяла его сотовый.
–Я же знаю, что Лили хорошо с Роз и Митчем, но не могу не проверить.
Она с аппетитом съела зубатку с кукурузными оладьями, выпила два бокала вина. И наслаждалась забытым, пьянящим чувством свободы – не надо никуда бежать и можно говорить обо всем, что приходит в голову.
–Я уже забыла, как это бывает, – Хейли откинулась на спинку стула. – За весь обед ни разу не пришлось оторваться. Я рада, что ты наконец пригласил меня.
–Наконец?
–У тебя было полно времени, но первый шаг пришлось сделать мне.
–Мне понравился твой первый шаг, – Харпер изял ее за руку.
–Мне тоже. Это был один из моих лучших шагов. – Хейли наклонилась к нему, заглянула в глаза. – Ты правда думал обо мне таквсе это время?
–Столько сил положил, чтобы не думать о тебе так. Иногда получалось.
–А зачем? То есть зачем было стараться?
–Ну, это казалось мне... неприличным. – Лучшего слова он не смог подобрать. – Неприлично представлять, как соблазняешь гостью в доме, тем более беременную. Я однажды помогал тебе выйти из машины... перед праздником в честь ребенка...
–О боже! Я помню. – Она рассмеялась, сконфуженно закрывая лицо свободной рукой. – А я тебе нахамила. Мне было так жарко, я чувствовала себя толстой и убогой.
–Ты выглядела восхитительно. Полной жизни. Это было мое первое впечатление о тебе. Свет и энергия. И... сексуальность, только последнее я старался не замечать. Но в тот день, когда мы столкнулись, ребенок зашевелился. Я почувствовал. Это было...
–Страшно?
–Ошеломляюще и да, страшновато. Я своими глазами видел, как ты дала жизнь Лили.
Хейли замерла, раскраснелась до кончиков ушей.
–Ой, боже, я и забыла! – Она крепко зажмурилась. – Ой, нет.
Харпер поднес ее руку к губам и поцеловал.
–Это невозможно выразить словами. Когда приступ страха прошел, остался только шок, и я видел... Я полюбил ее в ту же минуту.
–Я знаю, – смущение растворилось в приливе нежности. – Это я знаю. Ты никогда не спрашивал о ее отце.
–Не мое дело.
–Если мы не остановимся, станет твоим. По крайней мере, ты должен знать. Прогуляемся?
–Конечно.
Оставив позади ярко освещенную, оживленную Бил-стрит, они направились к реке. Здесь тоже бродили туристы, прогуливались по парку или стояли у парапета, глядя на воду, однако в относительной тишине Хейли было легче мысленно вернуться в прошлое и повести за собой Харпера.
–Я не любила его. Говорю это сразу, потому что кое-кому нравится думать: ах, бедная девушка, соблазненная и покинутая, ее сердце разбито каким-то подонком. Не мой случай.
–Хорошо. Ужасно, если бы отцом Лили был подонок.
С трудом сдерживая смех, Хейли затрясла головой.
–Ты стараешься облегчить мне исповедь, и у тебя получается. Он был хороший парень, студент. Мы познакомились, когда я работала в книжном магазине, понравились друг другу, пару раз у нас были свидания... а потом умер мой папа.
Они пересекли мостик над ручейком, прошли мимо пар, сидевших за каменными столиками.
–Мне было так грустно, так одиноко...
Харпер обнял ее за плечи.
–Я думаю, если бы что-то случилось с моей мамой, я бы растерялся, будто внезапно ослеп. Я смог бы опереться на братьев, но невозможно представить этот мир без нее.
–У меня так и было. Я ничего не соображала. Что делать, что говорить? И какими бы добрыми ни были окружающие – а многие жалели меня и старались помочь, – кругом мрак. Моего папу все любили, его просто невозможно было не любить. Рядом были соседи, родственники, друзья, мои сослуживцы, его коллеги, но моя жизнь была настолько сосредоточена на нем, что в той бездне горя я чувствовала себя одинокой.
–Я был гораздо моложе, когда умер мой отец, и, наверное, в каком-то смысле это легче. Но я знаю, что в жизни не обходится без периодов, когда ты не веришь, что все снова будет хорошо, что снова обретешь почву под ногами.
–Да, да. И как же больно, когда онемение проходит и ты снова начинаешь чувствовать! А тот парень, он поддержал меня. Он был очень добр, очень мил и... как-то одно привело к другому.
Хейли покосилась на Харпера.
–Мы никогда не были больше чем друзьями, но и легкомысленной интрижкой сие не было. Это было...
–Выздоровление.
У нее стало легче на душе.
–Да. Он вернулся в университет, а я осталась. Я не сразу поняла, что беременна. Как-то игнорировала признаки, а когда поняла...
–Испугалась.
–Нет. Разозлилась, рассвирепела. Ну почему, черт побери, это случилось со мной? Разве мало мне выпало горя? Я же не сплю с кем попало, я же не безответственная, так за что мне это, черт побери? Шутка небес? Наказание? Боже, Харпер, я не расклеилась, я взбесилась. В какой-то момент я уже готова была запаниковать, но подавила панику и быстренько вернулась к ярости.
–Тебе было тяжело. Ты была одна.
–Не приукрашивай. Я не хотела быть беременной. Я не хотела ребенка. Я должна была работать, должна была скорбеть и думала: какого черта на меня столько свалилось? Неужели я не имею права на передышку?
Они подошли к реке, Хейли отвернулась к воде и заговорила тише:
–Я собиралась прервать беременность. Оставалось решить, как освободиться на какое-то время от работы и где найти деньги.
–Но ты передумала.
–Я собрала информацию и нашла клинику, а потом подумала, что, может, лучше родить ребенка и отдать на усыновление... или удочерение. Я связалась с одним из агентств. Столько читаешь о бесплодных парах, мечтающих о малыше... Я подумала, может, смогу сделать что-то полезное.
–Но и этого ты не сделала, – тихо сказал Харпер, проведя ладонью по ее волосам.
–Я набрала литературы, начала разбираться. И все то время, что меняла решения, проклинала все на свете, я размышляла, почему тот парень не заходит в магазин, не звонит мне. Когда я немного успокоилась, то подумала, что должна сказать ему. Он должен знать о моей беременности. Я же не сама по себе забеременела, и пусть он возьмет на себя часть ответственности. В общем, думала я думала и вдруг увидела ситуацию по-другому. Я рожу этого ребенка. Если у меня появится малыш, я не буду одна. Эгоистичная мысль, но тогда я впервые поняла, что склоняюсь к тому, чтобы сохранить ребенка. Для себя.
Хейли сделала глубокий вдох и повернулась к Харперу.
–Я решила оставить малыша, потому что мне было одиноко. В тот момент именно мое одиночество перевесило чашу весов.
–А студент? – спросил Харпер после короткого молчания.
–Я поехала к нему – повидаться, рассказать. Нашла его в университете и честно собиралась сказать, мол, видишь, как получилось, и вот что я решила.
Легкий ветерок трепал ее волосы, теплый влажный воздух овевал лицо...
–Он был рад меня видеть, немного смущен тем, что не давал о себе знать. Оказалось, что он влюбился, встретил огромную любовь, – Хейли раскинула руки. – Он был так счастлив и взволнован! Когда говорил о ней, просто весь светился.
–И ты промолчала.
–Да. А что мне было делать? Сказать, ой как здорово, рада, что ты нашел кого-то, кто наполнил смыслом твою жизнь. И как, по-твоему, она отреагирует, узнав, что ты наградил меня ребенком? Очень жаль, что ты испортил себе жизнь, поддержав меня, когда я нуждалась в дружбе. Да я и не хотела его, не хотела, чтобы он женился и все такое, так зачем говорить?
–Он не знает о Лили?
–Еще одно мое эгоистичное решение. Ну, может, не совсем эгоистичное... Мол, вроде так для него лучше. Позже, когда беременность стала заметной и я почувствовала, как малыш толкается во мне, я засомневалась, но все-таки не передумала.
Хейли замолчала, сознавая, что дойти до конца будет труднее, чем она предполагала. Харпер тоже молчал, и его молчание давило на нее.
–Я понимаю, что он имеет право знать. Но я это сделала и сделала бы снова. Я слышала, что в апреле он женился на той девушке и они переехали в Виргинию, откуда родом его родители. Я думаю, что, какими бы ни были мои причины, я поступила правильно для всех нас. Может, он полюбил бы Лили, или, может, она осталась бы для него ошибкой. Я не хочу знать. Потому что в те первые месяцы она была ошибкой для меня, и меня это угнетает. Я не сразу полюбила ее по-настоящему. Только где-то месяцев через пять... во мне словно открылся целый мир, наполненный ею. И тогда я поняла, что должна уехать. Создать для себя и ребенка новую жизнь. Начать все с чистого листа.
–Это было смело и правильно.
Вот так просто и совсем не то, к чему она готовилась.
–Это было безумием.
–Смело, – повторил Харпер. – И правильно.
–Как оказалось. Я хотела назвать ее Лайзой. Это имя я выбрала для девочки. А потом ты принес мне в палату красные лилии, такие прекрасные, такие яркие! Когда родилась моя малышка, она была такой же яркой и прекрасной. Лили... – Хейли протяжно выдохнула. – Так замкнулся большой круг.
Харпер наклонился и легко ее поцеловал.
–Если говорить о кругах, ты можешь продолжать расширять их.
–Если это твой способ сказать, что тебе не наскучила моя мыльная опера, может быть, снова поцелуешь меня?
–В чем я абсолютно уверен, так это в том, что ты мне никогда не наскучишь, – Харпер взял Хейли за руку, переплел ее пальцы со своими и повел дальше. – И да, я хотел бы снова тебя поцеловать.
–Подальше от дома. Подальше от нее.
–Это можно, но дело в том, что мы живем там. Мы там работаем. Мы не можем вечно избегать ее.
«Это чистая правда», – думала Хейли, разглядывая свою разоренную спальню. Все ящики комода были выдвинуты, одежда выброшена из шкафа и свалена на кровати. Хейли подошла, приподняла блузку, пару джинсов. Все цело. Ну, спасибо за маленькие радости.
Она зашла в комнату Лили – там все оказалось на месте, а это намного важнее, заглянула в ванную комнату. Все ее туалетные принадлежности были свалены в кучу на полке.
–Так вы напоминаете мне, что я здесь не хозяйка? – вслух спросила Хейли. – Что в любой момент меня могут выпроводить отсюда? Может, вы правы. Если и когда это случится, я разберусь сама, но перед сном мне придется потратить час на уборку, и это все, чего вы добились.
Хейли принялась собирать кремы, духи, тюбики губной помады и туши, в основном приобретенные со скидкой, и всего лишь несколько дорогих, купленных в приступе транжирства.
То же самое с одеждой, признала она, возвращаясь в спальню. Но что плохого в желании иногда потратиться на хорошие ткани или дизайнерские этикетки?
Это вовсе не одержимость. А все же было бы чудесно развесить в шкафу изысканные платья вместо дешевых подделок и тряпок по сниженным ценам. Шелк и кашемир. Как приятно они ласкали бы кожу...
У Роз полно потрясающей одежды, а она половину времени ходит в старых рубашках. Больше половины. Какой смысл иметь так много и не ценить? Хранить в шкафах, когда кто-то другой мог бы носить все это. Тот, кто помоложе, кто умеет жить. Кто заслуживает и кто заработал, а не получил просто так.
А драгоценности, убранные в сейф, могли бы сверкать на еешее.
Надо просто потихоньку кое-что взять. Кто заметит?
Все, что она хочет, вот оно, рядом, только руку протяни, так почему бы не...
Хейли выронила рубашку, которую держала в руках. Держала перед собой так, как женщины держат роскошное платье, и покачивалась перед зеркалом. И думала о краже.
«Не я!» Дрожа всем телом, Хейли уставилась на свое отражение в зеркале.
–Не я, – повторила она вслух. – Мне не нужно то, что нужно вам. Я не хочу того, чего хотите вы. Пусть вы можете забраться в меня, но не сможете принудить меня ни к чему подобному. Не сможете!
Хейли свалила оставшуюся одежду в кресло и, не раздеваясь, растянулась на кровати. Она заснула с включенным светом.
