Текст книги "Влюбиться в Джеки"

Автор книги: Нора Робертс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 13 страниц)

– И чем все заканчивается?

– Я не знаю.

– Что значит ты не знаешь? Ты автор, поэтому не можешь не знать.

– А я не знаю. Более того, я уверена, что, если бы я знала конец, не работала бы сейчас с таким удовольствием. – Джеки предложила Нэйтану добавки, но он покачал головой. – Для меня это тоже загадка, интрига, хотя я и сама ее развиваю. Это не похоже на чертеж, Нэйтан.

Джеки видела, что Нэйтан все еще не понимает. Она подалась вперед, уперев локти в стол.

– Я скажу тебе, почему никогда не смогла бы стать хорошим архитектором. Меня завораживает идея, что можно взять пустое место и оживить его, сделать так, что там будет стоять прекрасное здание.

Нэйтан смотрел на нее во все глаза. То, что Джеки сейчас сказала, как она это выразила, настолько точно соответствовало его собственным представлениям, будто она каким-то чудом прочитала его мысли.

– Но… когда строишь дом, ты должен продумать все малейшие детали, от начала до конца. Еще до того, как экскаватор вынет первый ковш грунта, ты должен иметь готовый план работ. Твоя задача заключается не только в том, чтобы возвести красивое здание. Ты отвечаешь за тех людей, которые будут жить или работать в нем или просто проходить мимо, подниматься по лестницам, пользоваться лифтами. Ничто нельзя оставлять на волю случая. Воображение обязано научиться сосуществовать с безопасностью и практицизмом.

– Думаю, ты ошибаешься, – чуть помедлив, произнес Нэйтан. – Из тебя вышел бы превосходный архитектор.

Джеки улыбнулась:

– То, что я все понимаю, не означает, что я способна это делать. Поверь мне, я пробовала и знаю, о чем говорю, – Она горячо сжала его руку. – Ты прекрасный архитектор, Нэйтан, потому что, в отличие от меня, не только понимаешь, но и умеешь совмещать вдохновение и реальность, творчество и функциональность.

Это было приятно и неожиданно. Нэйтан смотрел на Джеки, растроганный ее словами.

– Так происходит у тебя с твоей книгой?

– Надеюсь. – Она откинулась на спинку стула, задумчиво провожая взглядом облака. Ночью будет ливень. – Всю жизнь я искала выход своему творческому потенциалу. Пробовала все подряд. Занималась музыкой, танцами, живописью. Я написала свою первую сонату, когда мне было десять лет. – Губы Джеки скривились в саркастической ухмылке. – Я была не по годам развитым ребенком.

– Нет, правда?

Джеки хмыкнула и поставила бокал на стол.

– Ну, соната оказалась не слишком удачной. Но я всегда чувствовала, что должна как-то реализовать себя. Мои родители проявляли ангельское терпение и понимание, а я, признаться, не всегда его заслуживала. На этот раз… я знаю, говорить такое в моем возрасте довольно глупо, но… на этот раз я хочу, чтобы у них был повод мной гордиться.

– Это совсем не глупо, – тихо заметил Нэйтан. – Мы всю жизнь ждем от родителей одобрения.

– А твои родители тобой гордятся?

– Да. – Ответ прозвучал довольно резко. Нэйтан почувствовал это и смягчил его улыбкой. – Они оба очень довольны тем оборотом, который приняла моя карьера.

Джеки решила осторожно продолжить тему:

– Твой отец ведь не архитектор, правильно?

– Нет. Он занимается финансами.

– Ага. Интересно. Наверное, наши родители не раз встречались на деловых обедах и коктейлях. Главный интерес в жизни Джей Ди – это финансовая деятельность.

– Ты называешь своего отца Джей Ди?

– Только когда обращаюсь к нему как к финансисту. Он всегда прямо до потолка подпрыгивает, когда я вваливаюсь к нему в кабинет, сажусь на стол и говорю: «Ну что, Джей Ди, покупаем или продаем?»

– Ты его очень любишь.

– Обожаю. И маму тоже, хотя она порой действует мне на нервы. Постоянно твердит мне, что я должна отправиться в Париж и полностью сменить имидж. – Чуть нахмурившись, Джеки потрогала свои волосы. – Мама полагает, что французские стилисты могли бы придать мне сдержанно-элегантный вид.

– Ты мне нравишься такой.

Снова Нэйтан заметил на ее лице выражение почти детского удивления.

– Это самая приятная вещь, которую ты мне когда-либо говорил.

Нэйтану показалось, что он услышал отдаленные раскаты грома.

– Нам лучше унести все это в дом. Дождь начинается.

– Давай.

Джеки легко поднялась и стала убирать со стола. Глупо таять от простенького комплимента. Нэйтан не назвал ее самой прекрасной женщиной на земле. Не признался, что безумно в нее влюблен. Он всего лишь сказал, что она нравится ему такой, какая есть. Но для Джеки эти слова дорогого стоили. Вряд ли он смог бы обрадовать ее больше.

На кухне они некоторое время молча мыли и вытирали посуду.

– Судя по костюму, – начала Джеки, – ты провел день не на пляже.

– Нет, не на пляже. У меня была деловая встреча. С клиентами из Денвера.

Джеки взглянула на остатки вина в бутылке, решила, что хранить такое ничтожное количество не имеет смысла, и разлила вино по бокалам.

– Ты не говорил, что вы собираетесь строить.

– «Эс энд Эс индастриз» открывают филиал в Денвере. Им нужно новое офисное здание.

– Ты уже строил для них офисное здание пару лет назад. В Далласе.

– Да, – слегка удивился Нэйтан.

– Это будет в том же духе?

– Нет. Здание в Далласе выдержано в стиле современного минимализма. Много стали и стекла, минимум деталей, В этот раз я хочу сделать что-то классическое. Строгое здание благородных очертаний.

– Можно посмотреть наброски?

– Можно, если хочешь.

– Очень хочу. – Джеки быстро вытерла руки полотенцем и передала Нэйтану его бокал. – Можно прямо сейчас?

– Хорошо. – Ему действительно хотелось, чтобы Джеки увидела чертежи, интересно было узнать ее мнение. Почему – отдельный вопрос. Нэйтан собирался обдумать его немного позже.

Они прошли в кабинет. Облака сгустились, и в доме стало темно. Рабочее место Нэйтана было девственно чистым. Он всегда убирал чертежи и бумаги, когда покидал кабинет. Достав из тубы планы здания, Нэйтан расстелил их на столе, Джеки нетерпеливо заглядывала ему через плечо.

– Наружная отделка – коричневый кирпич, – начал объяснять Нэйтан, стараясь не замечать локона Джеки, щекотавшего его щеку. – Я использовал скругленные углы и обтекаемые линии.

– Немного в духе арт деко.

– Совершенно верно. – Почему он не заметил запаха ее духов раньше? Потому что привык к нему? Или просто сейчас она стоит совсем рядом? Так близко, что прикоснуться к ней или поцеловать не составит никакого труда. – Окна арочные, и…

Он умолк. Джеки оторвалась от чертежей и заглянула ему в лицо. Обычно взаимопонимание не вызывает такого сильного смущения. Нэйтан же нарочито не смотрел на нее, а старательно разглядывал наброски.

– Ммм… по моей задумке в каждом кабинете будет свое окно. Я всегда думал, что производительность труда повышается, если человек не чувствует себя посаженным в клетку. – Он все же взглянул на Джеки.

– Согласна. – Они смотрели друг на друга. Джеки улыбалась. – Это прекрасный проект, Нэйтан. Здание внушительное, но не подавляющее. Классическое, но не скучное. Отделка и некоторые детали, наверное, розовые?

– Этот цвет будет хорошо сочетаться с оттенком кирпича. – Ее губы тоже были розовыми, очень нежного, теплого оттенка. Нэйтан чуть повернул голову, уже готовый попробовать их на вкус.

В этот раз раскаты грома были более явственными. Гроза была совсем близко.

Вздрогнув, он отодвинулся от нее и принялся молча сворачивать чертежи.

– Я бы хотела увидеть и эскизы интерьеров.

– Джеки…

– Не очень хорошо делать вещи только наполовину.

Кивнув, Нэйтан разложил на столе следующий лист. Она права. Он понимал, что если уж ты начал что-то, то обязан это закончить.

Глава 8

Джеки глубоко вздохнула, как пловец перед прыжком в воду. Она стояла на трамплине. Назад уже не повернуть.

Она не ожидала, что сегодня Нэйтан подпустит ее так близко. Возведенные им баррикады разрушались на глазах, расстояние между ними стремительно сокращалось. Джеки не хотелось думать, что причиной этому была всего лишь овладевшая Нэйтаном страсть. Это было нелегко принять. Но если страсть – это все, что он может дать ей сейчас, она не станет требовать большего. Желание – это, по крайней мере, честно.

Она не могла бы любить его больше, чем уже любила. Так она себе говорила, но чувствовала, что это неправда. С каждой минутой, с каждым часом, проведенным рядом с ним, любовь в ее сердце росла.

Понимая, что происходит с Нэйтаном, и даже в какой-то степени сочувствуя ему, Джеки слушала, как он объясняет ей, что будет располагаться на этажах.

Превосходная работа. В своем роде произведение искусства. Джеки обладала достаточно острым глазом и необходимыми знаниями для того, чтобы оценить ее. Но ведь и сам Нэйтан в своем роде произведение искусства, он очень похож на свои дома. Она смотрела на его сильные красивые руки, широкие ладони, длинные пальцы. Слушала его голос, низкий, приятного тембра, без присущей порой мужчинам хрипотцы. Вдыхала еле заметный аромат лайма, исходивший от его кожи. От постоянного пребывания на воздухе он красиво загорел…

– Угу, – пробормотала Джеки и положила руку ему на плечо. Под тканью безупречно скроенного консервативнейшего пиджака угадывались стальные мускулы.

Голос Нэйтан а чуть дрогнул. Сейчас и Джеки услышала гром.

– Вот здесь будет атриум. Мы хотим использовать плитку, а не ковровое покрытие – это должно создать ощущение прохлады и свежести. А здесь… – Во рту у Нэйтана пересохло, тело словно одеревенело. Он с трудом мог выносить прикосновения Джеки. Кажется, лучше будет сесть.

– Зал заседаний? – подсказала Джеки, присаживаясь на поручень кресла.

– Что? А, да. – Воротник рубашки душил его. Нэйтан судорожно расстегнул еще одну пуговицу и постарался сосредоточиться на плане. – Тут тоже будут арки, но большего размера. Панели на стенах… – На секунду он задумался, при чем здесь панели и какого вообще черта он о них рассуждает.

Джеки снова сжала его плечо.

– Что там с панелями?

Действительно, что там с панелями? Нэйтан следил за тонкой рукой Джеки, водившей пальцем по плану.

– Они будут из красного дерева. Его должны привезти из Гондураса.

– Это очень красиво. Даже через сто лет это все равно будет красиво. Скрытые источники света?

– Да. – Он прямо взглянул на нее. Джеки улыбалась; ее щека была в нескольких дюймах от его губ, она почти прижималась к нему. – Джек, так дальше не может продолжаться.

– Я совершенно с тобой согласна. – Одним гибким движением она оказалась у него на коленях.

– Что ты делаешь? – Внутренности Нэйтана, казалось, завязались в тугой узел, но он отчего-то находил ситуацию забавной.

– Ты прав, так дальше не может продолжаться. Я уверена, это сводит тебя с ума не меньше, чем меня, а это никуда не годится, правильно? – Она откинула волосы назад. На пальцах блеснули кольца.

– Полагаю, да.

– Ну вот. И я собираюсь положить этому конец.

– Чему? – Нэйтан попробовал перехватить руки Джеки, но ему это не удалось.

– Неопределенности. Рассуждениям на тему «а что, если бы…». – Не обращая внимания на слабые попытки Нэйтана остановить ее, Джеки принялась расстегивать его рубашку. – Очень приятная ткань, – заметила она. – Я беру на себя полную ответственность, Нэйтан. И у тебя нет права голоса в этом вопросе.

– О чем ты говоришь, Джеки? – Он крепко взял ее за плечи, не давая снять с себя пиджак. Джеки вывернулась. – Да что такое, какого черта ты творишь?

Я делаю с тобой все, что хочу, Нэйтан. – Она приникла к его рту, и Нэйтан, который был уже готов засмеяться от беспомощности, издал вдруг стон. – Не пытайся сопротивляться, – прошептала она ему прямо в губы. – Я целеустремленная, ты знаешь.

– Я уже понял. – Джеки принялась вытягивать рубашку у него из брюк. – Джеки… черт, Джеки! Давай сначала это обсудим.

– Больше никаких разговоров. – Она легко поцеловала его в ямочку у основания шеи. Затем коснулась языком уха. – Я получу тебя, Нэйтан, хочешь ты того или нет. – Она чуть прикусила мочку. – Не заставляй меня причинять тебе боль.

Нэйтан нервно хохотнул.

– Джеки, я тяжелее тебя фунтов на семьдесят.

– Ничего, я справлюсь, – заверила его Джеки и расстегнула брюки.

Автоматически он накрыл ее руки ладонью.

– Господи, ты серьезно.

Она чуть отодвинулась и пристально посмотрела ему в лицо. Первая молния разорвала небо, и яркая вспышка света отразилась в ее глазах.

– Абсолютно. – Глядя Нэйтану прямо в глаза, она медленно расстегнула «молнию» своего комбинезона. – Ты не выйдешь из этой комнаты до тех пор, пока я с тобой не закончу. Слушайся меня, и я буду с тобой ласковой. В противном случае… – Она повела плечами, и комбинезон сполз с нее, обнажив грудь.

Поздно, слишком поздно было притворяться, что он не хочет быть с ней, что может справиться со своим желанием. Она предложила игру – избавить его от всякой ответственности за происходящее и переложить ее на свои плечи. Он был тронут, но согласиться на такие условия не мог.

– Я хочу тебя. – Он провел руками по ее лицу, затем запустил пальцы в ее кудри. – Пойдем наверх.

Джеки чуть повернула голову и поцеловала его в ладонь. Несказанная нежность, даже покорность была заключена в этом жесте, но при этом она упрямо покачала головой:

– Прямо здесь. Прямо сейчас. – Джеки прижалась губами к его рту, не оставляя выбора.

Она соблазняла его, дразнила, мучила. Она терлась о него, покрывая быстрыми жаркими поцелуями его лицо и шею.Кровь тяжело билась у него в висках. Он чувствовал пульс везде – в голове, теле, кончиках пальцев. Ее руки были безжалостно… нежными, она гладила его спину, плечи, все тело.

Никаких сомнений, никаких колебаний. Она была как молния, всполохи которой освещали кабинет. Тот, кто прикоснется к ней, получит шрам на всю жизнь, подумал Нэйтан. Шрам на сердце. Но все же он обнимал ее, прижимал к себе изо всех сил, будто пытаясь как-то сдержать ее пыл, сохранить контроль над ситуацией. Джеки заставляла его перешагивать через все границы, которые он считал для себя допустимыми; он забывал о том, что он цивилизованный человек, а не первобытный дикарь.

Он слышал собственное учащенное неровное дыхание. Его кожа в один миг стала горячей и влажной. Самым важным, самым главным сейчас было прикоснуться к ней, ощутить ее тело своей кожей. С ненасытной жадностью он снова и снова впивался в ее рот.

– Джеки… – Его губы скользнули по ее шее. Ниже, еще ниже. Ему хотелось проглотить ее, вобрать в себя. Если бы только знать как. – Джеки… – повторил Нэйтан. – Дай мне одну минуту, ладно?

Она лишь засмеялась и с новой силой набросилась на него.

Он почти зарычал, срывая с нее комбинезон. Они соскользнули на пол. Джеки, торопясь, сдирала с него остатки одежды. Она хотела чувствовать его, чувствовать его всего. Сжимая друг друга в объятиях, они катались по ковру, и кожа Джеки горела от его ласк.

Она думала, что ей придется уговаривать его, совращать и направлять. Как же она ошибалась. Словно камень, выпущенный из рогатки, она взмыла в небеса и полностью потеряла контроль над происходящим. Однако Джеки догадывалась, что Нэйтан точно так же не владеет собой, как и она.

Их вела страсть. Она подчиняла их себе, диктовала условия. Страсть, в основе которой лежала любовь, – но только один из двоих признавал это. Но здесь, в этой комнате, где гроза, достигшая своего апогея, билась в окна, страсти было достаточно.

Они на ощупь искали путь друг к другу, открывали, узнавали, запоминали. Потребность раствориться в другом была столь сильна, что они не слышали ни ударов грома, сотрясавших дом, ни дождя, стучавшего в окна. Скомканная одежда мешала, путалась в ногах, но ни Джеки, ни Нэйтан этого не замечали. Что-то задребезжало на столе, потом с грохотом свалилось на пол, но никто не обратил на это внимания.

Они не шептали друг другу ласковых слов, не давали клятв в вечной любви. В темноте слышались лишь прерывистые вздохи и стоны. Не было ни нежных поцелуев, ни долгих, изысканных ласк. Только голод, который жизненно необходимо было утолить.

При вспышке молнии Нэйтан увидел запрокинутую голову Джеки и разметавшиеся волосы. Ее глаза были широко открыты, когда он вошел в нее.

Идеально. Обнаженная, влажная, потрясенная, Джеки прижалась к Нэйтану. В голове вертелось одно только слово – идеально. Его сердце все еще тяжело билось, дыхание согревало ее щеку. Дождь почти прекратился, гром чуть слышно рокотал вдалеке. Буря прошла. Одна буря.

Джеки и до этого знала, что любит Нэйтана. Физический акт любви был для нее лишь естественным следствием тех чувств, которые она испытывала. Но даже с ее богатым и порой слишком живым воображением Джеки не могла себе представить, что такое возможно.

Он опустошил ее и одновременно заполнил целиком.

Не важно, сколько раз еще они будут заниматься этим, сколько счастливых лет ждет их впереди, первый раз повторить нельзя. Джеки обняла Нэйтана и закрыла глаза, наслаждаясь моментом.

Он понятия не имел, что сказать ей. Даже не был уверен, может ли вообще говорить. Думал, что знает себя, знает человека по имени Нэйтан Пауэлл. Однако Нэйтан, с которым он был знаком всю жизнь, не имел ничего общего с тем, кто только что вытворял все эти безумные вещи, ни о чем не думая, предаваясь страсти с таким пылом, словно это был последний день перед концом света.

Он совершенно потерял чувство времени и позабыл, где находится. Даже с трудом мог вспомнить, кто он такой, снова и снова погружаясь в нее. Такого с ним не случалось никогда. И как он начал понимать, ни с кем уже не будет. Только с Джеки.

Он должен был бы обращаться с ней более бережно, более нежно, он просто не мог остановиться, насытиться ею. Это было похоже на поездку в потерявшем управление автомобиле.

Она этого хотела, и он этого хотел, но правильно ли они поступили? Он ни о чем не спросил ее. Не подумал ни о своей ответственности, ни о ее предохранении. Поглаживая волосы Джеки, Нэйтан болезненно поморщился.

Им нужно поговорить об этом, и чем скорее, тем лучше. Нэйтан уже знал, что случившееся между ними обязательно повторится. И не раз. Хотя, разумеется, это не означает, что теперь они связаны навсегда.

– Джеки?

Она повернула голову. Нэйтан сам удивился той невообразимой нежности, которую вдруг ощутил. Даже горло перехватило. Она потянулась поцеловать его. Этого оказалось достаточно, чтобы затихшее вроде желание вновь вспыхнуло. Он обнял ее крепче и притянул к себе. Мягкая и податливая, она повиновалась.

– Я люблю тебя, Нэйтан. Нет, не говори ничего. – Она потерлась губами о его подбородок. – Тебе не нужно ничего говорить. Я просто хочу тебе это сказать. И я хочу заниматься с тобой любовью снова и снова.

Ее руки сообщили об этом еще раньше. Губы Джеки скользнули ниже. Тело Нэйтана немедленно откликнулось на ее прикосновения.

– Джеки, подожди минуту.

– Протесты не принимаются. Я уже совершила над тобой насилие один раз и собираюсь сделать это снова.

– Сколько угодно, но все же погоди. – Он твердо придержал ее за плечи. – Нам нужно кое о чем поговорить.

– Мы еще успеем наговориться, когда состаримся. Хотя, пока не забыла, скажу – я просто без ума от твоего ковра.

– Я сам стал к нему неравнодушен. Ну, подожди же.

Джеки начала нетерпеливо выворачиваться из его рук.

– Джеки, я серьезно.

Джеки шумно выдохнула.

– А тебе обязательно проявлять серьезность сейчас?

– Да.

– Ну ладно. – Она состроила сосредоточенное лицо и уселась поудобнее. – Давай выкладывай.

– Мне следовало бы сделать это раньше, но лучше поздно, чем никогда. Все произошло так быстро, что я не успел спросить… Все ли у тебя в порядке?

– Конечно, у меня все в порядке, – засмеялась было Джеки, но тут же поняла, что он имел в виду. – Нэйтан, ты действительно славный. – Она исхитрилась и чмокнула его в щеку. – Не волнуйся. Все нормально. Я, конечно, выгляжу полной растрепой, но голова на плечах у меня имеется. Я думаю о последствиях.

Нэйтан снова почувствовал всепоглощающую нежность к ней. Он погладил ее по волосам.

– Ты вовсе не выглядишь растрепой. Может быть, иногда ты ведешь себя как растрепа, но выглядишь прекрасно. Ты очень красивая.

– Теперь я точно знаю, что начинаю тебе нравиться. – Джеки постаралась произнести это небрежно, но глаза ее сияли. – Продолжай считать меня красавицей. Я всю жизнь хотела ею стать.

Она тряхнула головой, и Нэйтану очень захотелось запустить пальцы в ее кудри, ощутить, какие они густые и шелковистые.

– Я подумал об этом сразу, как только увидел тебя в первый раз. Ты лежала в джакузи. Я был измотан и раздражен, но все равно в голове мелькнуло: «Какая красивая девушка».

– А я решила, что ты Джейк.

– Что-что?

– Я лежала в ванне и думала о своем романе и о Джейке – ну, знаешь, какой он, как выглядит. – Она улыбнулась, вспоминая тот момент. – Представляла себе его фигуру, цвет волос, черты лица. И вдруг открыла глаза и увидела тебя. И подумала: вот он. – Она положила голову ему на грудь. – Мой герой.

– Я совсем не герой, Джеки.

– Для меня – герой. – Джеки потерлась о него и вдруг вскрикнула: – Нэйтан, я забыла про штрудель!

– Неужели? Что за штрудель?

– Яблочный штрудель. Я его приготовила на десерт. Может, я принесу нам по кусочку и мы отведаем его в постели?

Потом, подумал Нэйтан. Все потом. Позже он подумает на тему представлений Джеки о любви и героях.

– Звучит заманчиво.

– Хорошо, тогда я пошла. – Она поцеловала его в кончик носа и улыбнулась. – Твоя постель или моя?

– Моя, – пробормотал он. – Я хочу, чтобы ты лежала в моей постели.

Лень – замечательная штука, подумала Джеки и сладко потянулась. Какое блаженство поваляться в кровати после того, как много дней подряд она просыпалась рано и сразу садилась за пишущую машинку.

В полусне она свернулась калачиком под одеялом и представила себе, что ей двенадцать лет и сегодня суббота. В детстве она больше всего на свете любила субботы. Что может быть лучше, чем вернуться в те счастливые годы? Однако, наткнувшись на ногу Нэйтана, лежащего рядом, Джеки тут же переменила свое мнение. Все-таки хорошо, что ей уже не двенадцать.

– Ты спишь? – спросила она, не открывая глаз.

– Да, – невнятно промычал Нэйтан и положил на нее руку.

– А проснуться не хочешь? – Сонно улыбнувшись, она поцеловала его.

– Зависит от нескольких факторов. – Он подвинулся к ней ближе, наслаждаясь ее теплом. – Мы вчера весь штрудель вытащили из постели?

– Не уверена. Сейчас проверю. – Джеки с головой нырнула под одеяло, и все началось сначала.

У нее просто невероятное количество энергии, подумал Нэйтан. Джеки растянулась поперек него. Одеяло и простыни сбились в ком. Стараясь восстановить дыхание, он покосился на Джеки.

Гладкая спина. Длинные ноги. Стройное, легкое тело. В утреннем свете оно казалось пряничным, не считая неприлично узкой полоски белой кожи на бедрах, там, где ее скрывало бикини. Растрепанные, спутавшиеся от сна и возни в кровати кудри. Нэйтан всегда предпочитал женщин с длинными волосами, но короткая стрижка Джеки позволяла ему любоваться ложбинкой на шее сзади. Он погладил ее пальцем, и Джеки замурлыкала, словно довольная кошка.

Что же ему с ней делать?

Сейчас невозможно было даже представить, как это он собирался деликатно, но настойчиво выпроводить ее. Нэйтан хотел, чтобы она осталась с ним. Нуждался в ней. Нуждался.Этого чувства он избегал всю жизнь. И вот теперь оно настигло его. В самый неподходящий момент. И он понятия не имел, как быть в этой ситуации.

Он попытался вообразить, что будет делать завтра, через неделю, через месяц, если ее не окажется рядом. Ничего не вышло. Это было на него не похоже. Он вообще перестал походить на самого себя с тех пор, как в его жизни появилась Джеки.

Что она хочет от него? Нэйтан мысленно дал себе пинка. Он понимал, что никогда не спросит ее об этом, потому что точно знал, чего она хочет. Как будто бы они много раз обсуждали этот вопрос. Она любила его, по крайней мере сегодня любила. А он… он хорошо к ней относился. Любовь —это слово из шести букв, которое он не позволял себе произносить. Любовь означала обещание. А Нэйтан никогда не давал обещаний, если не был уверен, что сможет их выполнить. Легкомысленно данное и нарушенное обещание для него было хуже, чем ложь.

Утреннее солнце лилось в окна, птицы заливались в саду, выводя хвалы лету, жизни. Как бы он хотел, чтобы все было так просто, как кажется Джеки. Любовь, брак, семья. Нэйтан слишком хорошо знал, что любовь вовсе не гарантия счастливого брака, а брак – не то же самое, что семья.

Его родители состояли в браке, хотя о любви было давным-давно забыто. И никто никогда в жизни не назвал бы их троих семьей.

Он не был похож на своего отца. Прижимая к себе Джеки, Нэйтан смотрел в потолок. Он сделал все для того, чтобы не превратиться в собственного отца. Но жажда успеха, стремление достичь его во что бы то ни стало – это чисто отцовские черты. И его, Нэйтана, тоже. Этого он изменить не смог.

Нэйтан покачал головой. За последние десять лет он думал об отце или о семье меньше, чем за эти несколько дней. И виной тому тоже Джеки. Из-за нее он снова начал размышлять над вопросами, которые для себя закрыл, предварительно обдумав их со всех сторон и разложив все по полочкам. Он стал желать того, что всегда считал невозможным для себя. Сожалеть о том, о чем раньше жалеть и в голову не приходило.

Он не мог разрешить себе влюбиться в нее, потому что в таком случае вынужден будет что-то ей обещать. А не сумев сдержать обещания, возненавидит себя. Джеки заслуживает большего, чем он может ей дать. Или, вернее, заслуживает того, чего он ей дать как раз не может.

– Нэйтан.

– Ммм?

– О чем ты думаешь?

– О тебе.

Подняв голову, Джеки посмотрела на него. Взгляд ее был неожиданно серьезным, даже грустным.

– Надеюсь все же, что нет.

Удивленный, он провел рукой по ее волосам.

– Почему?

– Потому что я чувствую твое напряжение. – Что-то пробежало по ее лицу, какая-то тень печали. Раньше Нэйтан никогда не видел у нее такого выражения. – Только не жалей, что это произошло. Я не смогу этого вынести.

– Я не жалею. О чем ты? – Он обнял ее. – Как я могу об этом жалеть?

Джеки уткнулась носом ему в шею. Нэйтан не видел, что она с трудом сдерживает слезы. Вряд ли она смогла бы ему объяснить, почему плачет.

– Я люблю тебя, Нэйтан. Я не хочу, чтобы ты раскаивался в том, что сделал, или беспокоился об этом. Пусть все идет как идет.

Он взял ее за подбородок и заглянул в лицо. Глаза Джеки уже высохли. Нэйтан внимательно смотрел на нее.

– И тебе этого достаточно?

– На сегодня достаточно. – Она улыбнулась. Даже Нэйтан не мог бы догадаться, каких усилий стоила ей эта улыбка. – Я никогда не знаю, что будет завтра. Как насчет обеда? Что скажешь по этому поводу? Ты ведь еще не пробовал мои французские блинчики. Я делаю великолепные блинчики. Только вот не помню, остались ли у нас взбитые сливки. Хотя, конечно, всегда можно приготовить омлет, если грибы не испортились. А еще можно доесть вчерашний штрудель. Или сначала немного поплавать, а потом…

– Джеки.

– А?..

– Помолчи.

– Вот прямо взять и замолчать?

Рука Нэйтана скользнула по ее бедру.

– Да.

– Хорошо.

Джеки засмеялась, но Нэйтан поцеловал ее так нежно, так бережно, что смех превратился в стон. Джеки закрыла глаза. Она была сильной женщиной, иногда даже безрассудно храброй, но не могла устоять против ласки.

Он сам не ожидал от себя такого. На этот раз любовь не была похожа на вспышку молнии. Ни страсти, ни огня, лишь тепло и обволакивающая, почти невыносимая нежность. Один поцелуй – и она прокралась в его сердце, проникла внутрь, под кожу, в кровь.

Прежде он не осознавал, что Джеки настолько хрупкая. Однако сейчас она лежала в его объятиях тонкая и такая уязвимая – полностью открытая и беззащитная. Он боялся сломать ее, причинить боль.

Джеки догадывалась, что Нэйтан может быть бесконечно терпеливым, но только теперь почувствовала, как это на самом деле. Способность отдавать. Ее она тоже угадала в нем. То, что он дарил ей сейчас, было для Джеки драгоценнее бриллиантов. Она снова растворилась в нем. Только что оба горели как в лихорадке, а теперь любовь напоминала долгое, неторопливое путешествие. И Джеки уже знала, что оно приведет ее туда, где она всегда мечтала оказаться.

Раньше он жадно брал – теперь ласкал. Ее кожа была мягче шелка. Джеки отзывалась на любое его прикосновение, трепетала, вздрагивала. Он легко, кончиками пальцев поглаживал ее и удивлялся, совершая все новые и новые открытия. Казалось, что он уже успел ее узнать. Перед ним была та же самая женщина – и в то же время совершенно другая. Она по-прежнему страстно отдавалась ему, но сейчас к ее щедрости добавилась еще и беззащитность, и это окончательно покорило его. Даже вкус ее губ и кожи казался слаще. Он прижался к ее груди и услышал стук сердца. Вчера его тяжелые удары оглушали, словно молот, сегодня оно билось легко и часто, как у маленькой птички. Для него. Только для него.

Их пальцы сплелись. Он поднес ее руку к губам и осторожно перецеловал каждый пальчик, один за другим.

Мир перевернулся. Он всего лишь касался ее пальцев губами, ничего больше. Но ей казалось, что она оторвалась от земли и летит в небеса. Или падает в пропасть. И только он может поймать ее. И она доверяет ему всецело.

Попроси он сейчас у нее все, что угодно, и она ни в чем не отказала бы ему. Все сделала бы для него. В эту секунду любовь Джеки была так велика, что она, не задумываясь, пожертвовала бы ради него жизнью. Отныне и навсегда она была его пленницей и рада была бы оставаться ею до последнего вздоха. Он, возможно, никогда не узнает об этом…

Он почувствовал, как что-то снова изменилось. Теперь он был не только любовником, но и защитником, не только брал, но и отдавал. К этому новому ощущению примешивался страх, но он постарался прогнать его. Он не мог думать о завтрашнем дне и о последствиях сейчас, когда желание обладать ею затмило все.

Если бы он взял ее сразу, не лаская, это тоже понравилось бы ей. Они оба снова вознеслись бы на вершину блаженства. Он знал, что она примет его всякого, поддержит любую предложенную им игру. Может быть, именно поэтому ему хотелось дать ей как можно больше. Дать ей все, что он мог.

Медленно, нежно, почти мучительно. Легкие прикосновения. Скользящие поглаживания. Долгие поцелуи. Тихие вздохи. Как жаль, что он не может осыпать ее розами. Их атласные лепестки так прелестно оттеняли бы ее кожу. Но цветов нет. Есть только он сам.

А больше ничего и не нужно. Он сам, его тело, руки, губы – этого более чем достаточно для нее. Как могла, она старалась дать ему это почувствовать. Даже самый сказочный сон, самая чудесная мечта не сравнится с этим ощущением.

Она будто расцветала с каждым его прикосновением. Внутри разгорался пожар – ровное, сильное пламя. Оно не обжигало, а согревало. Он шептал ей на ухо какие-то слова, что-то ласковое, умиротворяющее, и она понимала, что без него больше не сможет. Если его не будет в ее жизни, она просто рассыплется в прах. Это она-то, которой никогда не нужен был мужчина рядом.