Текст книги "Незабудки для тебя"

Автор книги: Нора Робертс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

8

Он проснулся от раскатов грома, но на этот раз хотя бы в собственной постели. Молнии, сверкая за окном, освещали спальню неестественно яркими вспышками.

Взгляд на электрические часы – без минуты полночь. Быть такого не может, подумал Деклан. Никогда он не ложился спать раньше часа ночи. Быть может, из-за грозы отключилось электричество? Он потянулся к выключателю лампы, стоявшей рядом на тумбочке.

Свет зажегся, едва не ослепив его.

– Черт! – Деклан потер глаза, затем взял бутылку воды, с вечера поставленную у кровати. Встал и вышел на галерею, чтобы посмотреть, что происходит за окном.

Да уж, зрелище того стоило! Хлестал дождь, сверкали молнии, и в кронах деревьев стонал и завывал ветер. Деклан слышал неумолчный звон магических бутылок, слышал яростные раскаты грома…

И детский плач.

Бутылка с водой выпала из его руки, окатив босые ноги фонтаном ледяных брызг.

«Я же не сплю!» – сказал он себе, схватившись за мокрые перила балюстрады. Нет, он не спит, не ходит во сне. Он помнит, кто он, понимает, где он, видит, что происходит вокруг.

И так же явственно слышит плач младенца.

Он знал, что должен пойти на звук, вернулся в спальню, торопливо натянул пижамные штаны, взял фонарик. Босиком, второпях покинул комнату и двинулся на третий этаж.

Он ждал приступа паники – холода в груди, оглушительного стука сердца, ждал, что закружится голова и перехватит дыхание. Но на этот раз этого не случилось. Ступени лестницы оставались ступенями, дверь – дверью с нечищеной медной ручкой.

Даже младенец умолк.

– Пока все хорошо, – пробормотал себе под нос Деклан.

Ладони его вспотели, но не от страха, от волнения. Он протянул руку, взялся за ручку двери, повернул ее. Дверь открылась, заскрипев петлями.

В камине догорали угли. Свет их, сливаясь с пламенем свечей, причудливо играл отблесками на голубых обоях. На окнах – темно-синие шторы и белые кружевные занавеси. Деревянный пол блестит как зеркало, на нем два ковра с двухцветным узором – персиковым и голубым.

Перед собой Деклан увидел колыбельку, а рядом с ней – женщину в кресле-качалке.

Она сидела, приложив к груди младенца, крохотная детская ручка, белая, как снег, легла на золотисто-смуглую женскую грудь. Распущенные волосы матери ниспадали на спинку кресла.

Губы женщины шевелились. Пела ли она дочери колыбельную или нашептывала нежные слова? Этого Деклан не знал: он не слышал ни звука. Но она не отрывала взгляда от ребенка, и лицо ее озаряла любовь.

– Нет, ты ее не бросила, – прошептал Деклан. – Ты не могла ее бросить!

Женщина вдруг обернулась и устремила взгляд на дверной проем, где стоял Деклан, – и на одно мгновение ему показалось, что она его услышала и сейчас с ним заговорит. Она улыбнулась, поманила рукой – и он сделал неуверенный шаг вперед.

А в следующий миг колени его подогнулись: через него – сквозь него – прошел молодой человек и бросился к ней.

Он был высок и строен, в халате винно-красного цвета. Волосы его отливали золотом. Он присел перед матерью и ребенком, осторожно и нежно погладил пальцем младенческую щечку, крошечную ручку, лежащую на материнской груди.

Женщина – Абигайль – накрыла его руку своей. Кресло покачивалось, малютка продолжала умиротворенно сосать материнское молоко, а молодые супруги замерли, любуясь дочерью.

– Нет. Ты не могла их бросить! Клянусь, я узнаю, что произошло, я узнаю, что с тобой сделали!

За спиной его с грохотом захлопнулась дверь.

Деклан вздрогнул и обернулся. Комната вдруг погрузилась во тьму, освещаемую лишь вспышками молний да лучом его фонарика. Знакомая тяжесть навалилась на грудь, стало трудно дышать. Детская опустела: теперь здесь гулял лишь холод – и страх.

Деклан схватился за ручку двери. Потные пальцы его то и дело соскальзывали, из груди рвались судорожные вздохи – лишь усилием воли он не позволял им превратиться в крики, вопли и мольбы.

Голова закружилась, и он опустился на колени. Открыв наконец дверь, он выполз в коридор и рухнул лицом вниз. Сердце его отчаянно колотилось, в такт ему вторили раскаты грома.

– Все хорошо, – шептал Деклан непослушными губами. – Все в порядке! Сейчас я спущусь вниз и лягу в постель.

«Впрочем, вряд ли я сейчас засну», – подумал он, спускаясь по лестнице.

Этой ночью Деклан сделал два открытия. Первое: если то, что он видел в детской, – не фантазия, порожденная рассказом Лины и его воображением, то Абигайль Роуз никогда не покинула бы Дом Мане по собственной воле.

И второе: призрак, обитающий в его доме, – не единственный.

* * *

Несомненно, она совершает ошибку, говорила себе Лина, натягивая платье. И в отношении Деклана Фицджеральда это происходит не в первый раз. И это ее злит: она редко совершает ошибки, когда дело касается мужчин.

По крайней мере одному ее мать научила – как надо обращаться с мужчинами. Научила от противного: когда доходит до отношений – смотри, что и как делает Лилибет, и поступай наоборот.

Благодаря этому нехитрому принципу вот уже больше двадцати лет сердце Лины остается в целости и сохранности. У нее нет ни желания, ни намерения целиком отдавать себя в руки мужчин. «Разумеется, не в прямом смысле», – усмехнулась она, крася губы перед зеркалом. В прямом смысле – сильные мужские руки ей очень даже по душе. Когда есть настроение.

На ее взгляд, женщина, которая не получает наслаждения от секса, никогда не сможет завести партнера. Истинная женщина выберет такого мужчину, который позаботится и о ее наслаждении, а не только о своем собственном. И тогда, удовлетворенная и счастливая, она покажет им, каким может быть секс! В этой игре выигрывают оба.

А у нее проблема: из-за этого чертова Деклана она теперь думает о сексе буквально каждую минуту! А Лина не желает, чтобы ее жизнью управляли гормоны.

Когда доходит до секса, самое мудрое и безопасное для женщины – полностью контролировать процесс. Самой решать, когда, где, с кем и как. А мужчины… что ж, они по натуре непостоянные. Нельзя их за это винить. Но и нельзя им уподобляться.

У Лины никогда не было сомнений в том, что женщины, уверяющие, что не хотят вызывать в мужчинах желание, либо фригидные, либо просто лгуньи. И, если бы она верила, что их с Декланом ждет легкая интрижка к взаимному удовольствию, она не колебалась бы ни минуты.

Но она была уверена: это не тот случай.

Во-первых, Деклан для нее – живая загадка, которую ей не терпится разгадать.

Во-вторых – и это смущало и тревожило куда сильнее, – нечто сложное и странное Лина ощущала в собственной реакции на него. Нечто новое, неизвестное ей прежде. Да, плотское желание, несомненно. Но, кроме этого, что-то еще. Нечто глубинное, мощное, таинственное.

Конечно, он ей очень нравится. Нравится его голос, его северный выговор. Он поразил ее в самое сердце, выказав искреннюю симпатию ее нежно любимой бабуле.

И не только в сердце – от его поцелуев у нее закипает кровь. Да, этот парень потрясающе целуется!

А еще – когда он думает, что на него не смотрят, в глазах его читается одиночество, а подчас и тоска. А Лина всегда считала своим долгом утешать тоскующих мужчин.

Разумнее всего не торопить события, решила она, нанося на запястья капельки духов. Двигаться медленно и неторопливо, наслаждаясь путешествием, и посмотреть, куда приведет ее этот путь.

Прикоснувшись пробочкой духов к ложбинке меж грудей, она представила себе, как этого потайного места касаются пальцы Деклана. Или его губы.

Она давно уже не желала мужчину так сильно. А поскольку время для спонтанного, стремительного секса уже упущено, самым разумным будет получше узнать Деклана, прежде чем ложиться с ним в постель.

– Как раз вовремя, – прошептала она, услышав стук в дверь. Бросила последний взгляд на свое отражение, послала себе воздушный поцелуй и направилась к дверям.

В костюме он выглядел просто классно! Стильный, уверенный в себе – настоящий джентльмен из высшего общества. Лина протянула руку, погладила его подбородок.

– О! Я смотрю, ты даже побрился?

– Я хотел начать с комплимента, но при виде тебя все слова выскочили у меня из головы, и ничего, кроме «Ух ты!», я выговорить не могу.

Лина бросила на него обжигающий взгляд из-под полуопущенных ресниц и закружилась перед ним на высоченных каблуках.

– Значит, я тебе нравлюсь?

Юбка ее взметнулась, обнажив стройные ноги, – и в тот же миг проснулось его мужское естество.

– Еще бы!

Она поманила его пальцем.

– Подойди-ка!

Взяв его под руку, она повернулась вместе с ним к старинному зеркалу в тяжелой раме.

– По-моему, мы отлично смотримся вместе, – проговорила она с улыбкой. – Куда ты меня поведешь, голубчик?

– Давай решим вместе. – Деклан развернул красную шаль и накинул ей на плечи. – Хочешь согреться?

– Надеюсь, что ты меня согреешь. – С этими словами она вышла на балкон, выглянула во двор и увидела там белоснежный лимузин.

Лина не помнила, чтобы когда-нибудь теряла дар речи. Но на этот раз ей понадобилось секунд десять, чтобы голос и неизменное остроумие вернулись к ней.

– Ты все-таки купил новую машину, милый?

– Нет, арендовал. Чтобы по дороге выпить с тобой шампанского в интимном полумраке.

«Эффектное начало!» – подумала Лина, спускаясь следом за Декланом вниз. И укрепилась в этой мысли, когда шофер в униформе с поклоном распахнул перед ней дверцу.

В лимузине стояли два серебряных ведерка: одно – с бутылкой шампанского, другое – с огромным букетом алых тюльпанов.

– Розы банальны, – объяснил Деклан, протягивая ей один цветок. – А ты – нет.

– Ты всем девушкам так говоришь? – усмехнулась она.

Деклан протянул ей бокал с шампанским.

– Нет никаких других девушек. Только ты.

– Не могу в это поверить. Деклан, ты мне льстишь!

– Это входит в мой план обольщения. – Он чокнулся с ней. – У меня, знаешь ли, страсть к созданию коварных планов.

Она откинулась на спинку сиденья, закинула ногу на ногу – неторопливым движением, которое, как она прекрасно знала, неизменно приковывает жадные мужские взгляды.

– А ты опасный человек. И знаешь, почему ты опасен? Потому что это невозможно понять, если только не приглядеться к тебе повнимательнее.

– Лина, я тебе ничего плохого не сделаю!

– Черта с два! – Она невольно рассмеялась. – Без опасности не бывает наслаждения, мой милый. И мне это по душе.

Они вышли из машины и направились в элегантный французский ресторан с приглушенным светом и официантами во фраках, сели за столик в дальнем углу, очень подходящем для общения.

Через несколько секунд появилась вторая бутылка шампанского: Лина догадалась, что Деклан заказал ее заранее. Интересно, какие еще сюрпризы он приготовил?

– Мне говорили, кухня здесь поражает воображение. А дом построен в начале двадцатого века, – проговорил он. – Георгианское колониальное возрождение. Принадлежал какому-то художнику. Еще лет тридцать назад здесь были частные апартаменты.

– Когда ты просто идешь поужинать в ресторан, ты всегда выясняешь его историю?

– Мне важна атмосфера, особенно здесь, в Новом Орлеане. И конечно, кухня со всеми ее местными особенностями.

– Вот ты их и оценишь! – Лина отложила в сторону меню. С Декланом было не просто приятно, не просто весело. С ним интересно. – На этот раз выбор за тобой.

Деклан сделал полный заказ, от аперитивов до шоколадного суфле на десерт, с уверенностью человека, привыкшего бывать в самых известных ресторанах.

– Ты знаешь французский? С меню ты справился отлично… А ты говоришь по-французски?

– Да, хотя местный диалект звучит для меня непривычно.

– Ты бывал в Париже?

– Да.

Лина наклонилась вперед, и весь мир перестал для него существовать.

– Он и вправду так прекрасен?

– Он еще лучше!

– Когда-нибудь я обязательно туда попаду! И в Париж, и во Флоренцию, и в Барселону, и в Афины! – Мечты о путешествиях, неотступные и страстные, будоражили ее воображение с детства. Само предвкушение того, что однажды они исполнятся, приносило ей наслаждение. – Счастливчик – ты там уже был!

– Кроме Афин. До Афин я пока не добрался. Моя мать любит путешествовать, так что, когда я был маленьким, мы почти каждое лето отправлялись в Европу. И в Ирландию. У нас там есть родственники.

– А где тебе больше всего понравилось? – Она поставила локти на стол, подбородком уперлась в сплетенные пальцы. – Из тех мест, где ты был.

– Трудно сказать. Западный берег Ирландии, холмы Тосканы, парижские кафе… А сейчас мне больше всего нравится здесь, рядом с тобой.

– Снова комплименты! Ну ладно, а теперь расскажи о Бостоне.

– Большой город в Новой Англии, имеющий историческое значение. – Лина прыснула и расхохоталась. Деклан, откинувшись на спинку кресла, с наслаждением слушал ее смех. – А ты хотела услышать что-то другое?

– Хорошо, тогда расскажи о своей семье. У тебя есть братья, сестры?

– Два брата и сестра.

– Большая семья!

– Шутишь? Мои родители, можно сказать, презрели родовой завет плодиться и размножаться. У мамы шестеро братьев и сестер, у отца – семеро. И у каждого из них по меньшей мере пятеро детей. Имя нам легион!

– Ты по ним скучаешь?

– Скучаю? Гм… да, может быть, – неохотно признал он. – С безопасного расстояния готов признать, что люблю своих родных.

– Они приедут тебя навестить, посмотреть, как ты здесь устроился?

– Может быть. Когда мать снова начнет со мной разговаривать. Мама у нас самая главная – не дай бог кому-нибудь что-нибудь сделать без ее позволения!

Принесли заказанный аперитив, и Лина поднесла бокал к губам. Деклан любовался ее руками, гадая о том, почему она не носит колец. Прекрасные руки – тонкие кисти, изящные пальцы. В вырезе платья поблескивал на загорелой коже серебряный ключик, в ушах – серебряные колечки. Но пальцы и запястья были без украшений. Быть может, это женская хитрость, чтобы заставить мужчину оценить ее длинные пальцы, узкие прекрасные кисти рук?

Во всяком случае, Деклан сумел оценить красоту ее рук.

– Думаешь, она до сих пор на тебя сердится? Твоя мама?

Несколько мгновений потребовалось Деклану, чтобы перестать любоваться руками Лины и сообразить, о чем она его спрашивает.

– Нет, не сердится. Она раздражена, огорчена, неприятно удивлена, пожалуй. Но, если бы она разозлилась по-настоящему, уверяю тебя, я бы сразу это почувствовал! На меня обрушился бы ураган, перед которым устоять невозможно.

– Она не хочет, чтобы ты был счастлив?

– Хочет, конечно, она ведь меня любит. И я ее тоже. Просто ее представление о моем счастье не совпадает с моим.

Лина склонила голову набок.

– Почему же ты не объяснишь ей, что тебе это неприятно?

– Что?

– Если она не узнает, что тебе это не нравится, как же она поймет, что не стоит вмешиваться в твою жизнь?

– Сама успокоится со временем. Надо просто переждать бурю.

– Нет, так нельзя! – нетерпеливо возразила Лина. – Неужели ты думаешь, твои родные не хотят, чтобы ты был счастлив? Чтобы не реализовал себя, женился на нелюбимой женщине, работал всю жизнь на нелюбимой работе?

– Да, – ответил он. – Или нет… Честно говоря, не знаю.

– Ну, может быть, стоит с ними откровенно поговорить?

– А у тебя есть братья или сестры?

– Нет. И сегодня мы говорим о тебе, меня оставим на другой раз. Ты нашел в антикварных лавках то, что искал?

– Да, кое-что нашел, – ответил Деклан, радуясь тому, что разговор переключился на безопасную тему.

Официант принес закуски, они приступили к еде, но разговор не прервался.

– Ты уже знаешь, что поставишь в ту или другую комнату? Ты заранее все продумал?

Он пожал плечами.

– Даже не знаю, что сказать. Просто знаю. Например, дэвенпортовскую кушетку я приберегу для гостиной. Ею займусь, как только закончу с кухней: там работы будет не так много, в основном стены и полы. На этом с интерьерами пока закончу, перейду к лестницам и галереям. Надеюсь, в апреле уже можно будет красить. Если повезет, закончим работу до наступления летней жары.

– Куда ты так торопишься? Дом никуда не убежит.

– Помнишь, я тебе говорил, что я упрям и никогда не бросаю начатое дело?

– Но это же не значит, что ты не имеешь права отдохнуть. Сколько часов в неделю ты работаешь?

– Понятия не имею. Обычно часов по десять-двенадцать в день. – Вдруг, улыбнувшись, он потянулся к ее руке. – Беспокоишься обо мне? Я готов отдыхать и больше, но только вместе с тобой.

– Я не настолько о тебе беспокоюсь. – Однако Лина не отняла руку, он сжал ее кисть в своей, и она ощутила его мозолистую, натруженную ладонь. – Скоро наш традиционный карнавал. Если и в эти дни ты запрешься дома, с тем же успехом мог бы оставаться в Бостоне.

В этот момент официант подал горячее, и Деклан не успел ей ответить, занявшись едой. Впрочем, Лина и не ждала ответа.

После ужина они отправились на танцы. Деклан привез Лину в клуб, где играли фокстроты и джазовые мелодии тридцатых годов, и снова поразил ее. Он не только сам самозабвенно отдался танцам, но воодушевил и Лину.

– Да ты полон сюрпризов! – едва переведя дыхание, проговорила она.

– Еще бы!

Деклан крепче сжал ее в объятиях, провел рукой по спине и бедрам, и кровь ее быстрее побежала по жилам. Быстрый танец сменился медленным, тесно прижавшись друг к другу, они покачивались в едином ритме под чувственный плач саксофона.

Снова быстрый танец. В какой-то миг Деклан, закружив Лину, откинул ее назад; она рассмеялась – и ощутила, как ускоряется биение сердца. Голова ее запрокинулась, взметнулся и упал водопад волос. Деклан склонился над ней, губы его скользнули по ее подбородку, задержались на нежной коже на шее, а в следующий миг он выпрямился и снова увлек ее за собой в танце, соблазняя и дразня.

Зал был освещен рассеянным голубым светом, а движения Деклана так медлительны и плавны, что казалось, он танцует под водой. Жгучая жажда, к которой Лина была не готова, почти лишала ее сил. Полуприкрыв глаза, она запустила руку ему в волосы, притянула его голову к себе, так что губы их почти соприкоснулись.

– Лина, ах, Лина! Разве мы с тобой не идеальная пара?

Она покачала головой, щека ее коснулась его щеки.

– Если ты занимаешься любовью хотя бы вполовину так хорошо, как танцуешь, девушки должны толпами за тобой бегать!

– Только дай знать, и я покажу тебе, как умею любить. – Деклан захватил губами мочку ее уха и почувствовал, как она вздрогнула. – Я хочу прикоснуться к тебе, хочу узнать, какова на ощупь твоя кожа. Такая ли, как в моих снах?

Лина зажмурилась, тряхнула головой, пытаясь совладать с желанием.

– Послушай, давай просто потанцуем! Я хочу танцевать!

В лимузине на обратной дороге она положила голову ему на плечо. В голове ее еще звучала музыка, а тело пребывало во власти чувственных ритмов, а этот вечер казался каким-то сказочным сном. Она понимала, что именно на такой эффект Деклан и рассчитывал, но от этого сказка ничего не потеряла. Напротив, стала еще прекраснее.

Этот мужчина продумывает все вплоть до мельчайших деталей. Так он подходит к работе – к дому, в котором собирается жить, так ведет себя с женщиной, которой хочет овладеть.

И Лина отдавала должное Деклану – он знал, как добиться своего.

– Дек, ты умеешь устроить девушке праздник!

– О, праздника ты еще не видела! Хочешь, покажу? Например, завтра вечером?

– Завтра вечером я работаю.

– Тогда в ближайший твой свободный вечер.

– Хорошо, я подумаю… Нет, Деклан, я не трушу. – Она выпрямилась и посмотрела ему в глаза. – Терпеть не могу трусов. Но одно дело – трусить, и совсем другое – поступать разумно. И что-то мне подсказывает, что это просто необходимо, когда я имею дело с тобой…

Лимузин повернул и остановился перед ее домом. Лина провела пальцем по щеке Деклана.

– А теперь проводи меня до дверей и поцелуй на прощание.

Деклан подхватил ведерко с тюльпанами. Поставил его на пороге дома, наклонился к Лине и обхватил ладонями ее лицо.

Она ждала обжигающего поцелуя, настойчивости, которой невозможно противостоять. Но поцелуй оказался легким и нежным, как дуновение ветерка. Деклан решил закончить вечер так же, как начал – романтично.

– Может быть, встретимся днем? – спросил он, целуя ее руку. – Отвезу тебя на пикник.

Лину это предложение застигло врасплох.

– На пикник? – удивленно переспросила она.

– Завтра обещали теплый день. Расстелим одеяло на берегу пруда. Вместо дуэньи можешь захватить с собой Руфуса – пусть побегает на природе.

– Уймись, Деклан! – замотала головой Лина. – Черт возьми! Возвращайся в машину! Быстро!

– Хорошо, хорошо. – Он погладил ее по волосам. – Только подожду, пока ты войдешь в дом.

– Сейчас же возвращайся в машину, – торопливо повторила она. – Расплатись с водителем и отправь. И обратно ко мне!

Деклан сжал ее запястья, ощутил биение ее пульса.

– Я сейчас, – выдохнул он. – Только не передумай! Две минуты – засекай время!

И он бросился по лестнице вниз. А Лина открыла дверь, внесла в дом цветы. «Я совершаю ошибку», – сказала она себе. Что ж, это не первая ее ошибка и, наверное, не последняя.

Лина зажгла свечи, поставила запись Билли Холлидея. Секс – это приятное развлечение, напомнила она себе. А если двое взрослых свободных людей помимо сексуального влечения чувствуют друг к другу… что?.. Хм… неравнодушны друг к другу – это же просто праздник!

Хорошо-хорошо, пусть Деклан ее соблазнял, но решение-то она приняла сама. И глупо тут же о нем жалеть!

Он постучал. «Хотя мог бы просто открыть дверь и войти!» – подумала Лина. Прекрасные манеры и горячая кровь – интересное сочетание и неотразимое. Она открыла дверь, чувственные стоны Билли Холлидея вырвались на площадку. На пороге стоял Деклан – руки в карманах пиджака. И улыбался.

– Привет!

– Еще раз привет, красавчик! – Протянув руку, Лина схватила его за галстук и потянула внутрь. – Входи!

Она собиралась вести его прямиком в спальню, но он, положив руки ей на бедра, привлек ее к себе.

– Мне нравится эта музыка. – Он повел ее по комнате в танце. – А когда смогу увидеть что-нибудь, кроме тебя, скажу, нравится ли мне твоя квартира.

– Ты специально учился говорить комплименты, которые валят девушек наповал?

– Это врожденное. – Он легонько поцеловал ее губы, провел языком по крошечной впадинке над губой. – Улицы Бостона усеяны жертвами моих побед, ни проехать, ни пройти. Поэтому городской совет и попросил меня убраться из города. – Он потерся щекой о ее щеку. – Я во сне чувствую твой запах, я просыпаюсь и каждое утро – снова и снова – понимаю, как хочу тебя.

Лине казалось, что сердце ее тает, как лед после долгой зимы.

– Как только я увидела тебя в моем баре, поняла: я попала в беду! – Деклан погладил ее по спине, и она выгнулась навстречу его руке. – Только еще не знала, что в такую серьезную беду.

– Серьезнее не бывает. – Он подхватил ее на руки, впился в ее губы и целовал, пока оба они не застонали. – Куда?

– Есть варианты…

Вся его кровь, казалось, жарко хлынула в чресла.

– Очень смешно. Я спросил, куда идти? Где спальня?

Рассмеявшись грудным смехом, Лина крепче прижалась к нему.

– Дверь налево.

Он понес ее через комнату, не видя ничего вокруг. Все сосредоточилось в женщине, которую он держал в руках. Деклан ощущал только тяжесть ее тела и ее запах. Он опустил ее с рук и поставил на пол у порога спальни.

– Как и ты, я предпочитаю никуда не спешить. – Деклан провел пальцем по вырезу ее платья, приоткрывающему холмики груди. – Это как не спеша разворачивать подарок, предвкушая радостное удивление, пытаясь совладать с нетерпением…

– М-м… не возражаю.

Она-то ожидала иного развития событий: быстрых рук, жадного рта – всепоглощающая жажда читалась в его глазах. Когда он взял ее за руки, сплетя пальцы с ее пальцами, и легко, неторопливо прикоснулся губами к ее губам, Лина оценила его самообладание.

Как видно, он умеет сдерживать не только гнев, но и иные страсти!

К романтике Лина оказалась не готова. Это Деклан понял, когда женщина увидела тюльпаны. В глазах ее в ту минуту он прочел не только удивление, но и настороженность. Как и сейчас – когда вместо бурного и стремительного натиска стал целовать ее медленно и нежно.

Деклан хотел получить от нее не только чувственное удовлетворение, утоление своих желаний. Он хотел завладеть ее сердцем и увидеть, как холодок настороженности, который был в ней, растает, сменившись безоглядным наслаждением.

В глазах ее холодок, но губы теплые, зовущие. Деклан дал себе волю и растворился в поцелуе, приник к ее губам, покачиваясь в едином неторопливом ритме.

Пальцы ее в его руке ослабли, и Деклан понял, что она тоже позволила отпустить себя.

Одним движением он расстегнул молнию ее платья, провел пальцами по обнажившейся спине. Она выгнулась ему навстречу, едва не замурлыкав от удовольствия.

– У тебя потрясающие руки, Дек. И очень сексуальные губы. – Глядя ему в глаза, Лина стала развязывать его галстук. – А теперь посмотрим на все остальное!

Есть какое-то особенное наслаждение в том, чтобы раздевать мужчину в костюме, подумала Лина. Немало времени требуется, чтобы снять все эти одежды и добраться наконец до его тела: это возбуждает любопытство, подгоняет желание. Она расстегивала его рубашку, а он тем временем стянул платье с ее плеч, так что теперь оно едва прикрывало грудь, и снова неторопливо, наслаждаясь каждым мгновением, прильнул к ее губам.

Наконец она расстегнула его рубашку, с легким, будто удивленным, возгласом скользнула ладонями по его груди, ощутив под рукой гулкие удары его сердца.

– Для адвоката ты в хорошей спортивной форме.

– Для бывшего адвоката.

Тонкие пальцы с ярко-алыми ногтями скользили по его телу, и Деклану казалось, что он умирает. Но какая же это сладкая смерть! Вот она слегка ущипнула его за бицепс.

– И в самом деле, ты полон сюрпризов! Мне нравятся сильные мужчины.

Она постучала пальцами по пряжке его ремня, и в улыбке ее мелькнуло что-то хищное. И неотразимо женственное.

– Посмотрим, какие еще сюрпризы ты для меня приготовил!

И снова они начали танец – древнейший танец на свете, только теперь вела она. Деклан вздрогнул всем телом, когда она выдернула ремень из его брюк и, не глядя, отшвырнула за спину.

Он представил, как опрокидывает ее, бросает на постель, врывается в нее и жадно утоляет свою страсть. Он знал: она это примет.

Этого она и ждет.

Но вместо этого, не дав ей расстегнуть на себе брюки, поймал ее руки и поднес к губам. Не сводя глаз с ее лица, снова уловил в ее взгляде недоумение.

– Кажется, ты за мной не поспеваешь, – проговорил он, смеясь. – Весь вечер я гадаю о том, что скрывается под этим платьем. Хотелось бы узнать, насколько мои предчувствия близки к реальности?

Он прикоснулся губами к ее обнаженному плечу и потянул платье вниз. Оно легко соскользнуло и упало к ее ногам.

Кружевное белье Лины было черным.

Воплощенная мечта мужчины: загорелая кожа, непослушная копна волос, упругие налитые груди, рвущиеся из своей ажурной темницы. Тонкая талия, округлые бедра, перечеркнутые полоской черного шелка трусиков. Стройные ноги в черных чулках и убийственных шпильках.

– Да. – Воздух почти обжигал ему легкие. – Предчувствия меня не обманули. Ни капельки. А это что? – Он провел пальцем по крохотной татуировке на внутренней стороне ее бедра, чуть выше кружевного края ее чулка.

– Мой дракон. Охраняет священные врата. – Она дрожала, словно в лихорадке, сама изумляясь силе своей реакции. – Многие мужчины пытались пройти, но он испепелял их своим пламенем.

Палец его пополз вверх, вдоль подвязки чулка.

– Что ж, я готов с ним сразиться!

Деклан притянул ее к себе и припал губами к ее губам. А затем, словно этого было мало, повернул ее спиной к себе, пробежал поцелуями-укусами по шее и плечу, зарылся лицом в волосы. Руки его по-хозяйски прошлись по ее телу, обхватили стиснутую кружевом грудь.

Лина, закинув назад руки, обхватила его за плечи. Внезапный переход от романтики к бурной страсти поразил ее и пробудил в ней жгучее, нестерпимое желание. Теперь она не сомневалась – Деклан так же страстно жаждет ее, и одному богу известно, каких сил стоит ему удерживать себя.

Рука его скользнула вниз, меж ее ног. Лина была уже почти на вершине блаженства, когда он вдруг убрал руку и одним быстрым движением расстегнул крючок ее лифчика.

– О боже! – выдохнула Лина. Все тело ее напряглось, дыхание перехватило.

– Когда я войду в тебя, ты не сможешь думать ни о чем другом. – Он расстегнул еще один крючок. – Но сначала я хочу потрогать тебя – так же, как трогал во сне. – Он прильнул губами к ее плечу, губами стянул бретельку лифчика. – Анджелина!

Он развернул ее к себе лицом, запустил руку в волосы, откинул голову назад.

– Сегодня ты – моя!

– Я – своя собственная! – гневно воскликнула Лина; свободолюбие ее вырвалось из плена желания.

Он уложил ее на кровать.

– Теперь мы принадлежим друг другу.

Он накрыл ее губы своими – и Лина перестала не только говорить, но даже, кажется, и дышать. Она повернула голову, чтобы вздохнуть и хоть немного прийти в себя, но его губы уже скользили по ее груди, по кружеву, по обнаженной плоти. Долгие, влажные приливы желания ослабляли ее тело и лишали воли.

Она подчинялась им, утешая себя тем, что покоряется не Деклану – лишь собственному желанию.

Он почувствовал, что она поддается, смягчается. Услышал в ее низком горловом стоне призыв и готовность покориться.

И тогда он сделал то, о чем мечтал с первой минуты, когда увидел ее.

Тело ее было драгоценным сокровищем – благоуханная кожа, женственные линии и изгибы. Медленно, неторопливо наслаждался он его запахом и вкусом. Освободив грудь от лифчика, покрыл ее ласками и поцелуями. Кровь его полыхала, как огонь, но он намеренно длил эту сладостную муку.

Вот он стянул кружева с ее бедер – и она изогнулась, открылась ему навстречу. Он скользил пальцами по самым потаенным уголкам ее тела, не сводя глаз с ее лица; глаза закрыты, губы подрагивают в тихих стонах. Когда же его пальцы наконец проникли внутрь ее, в этот горячий и влажный бархат, она выгнулась ему навстречу, вскрикнула, и этот крик едва не довел его до безумия.

Прижавшись лицом к ее животу, он отправил ее в полет.

Тело ее, казалось, стало пристанищем наслаждения столь острого, что оно было близко к боли. Острые ощущения пронзали ее, словно вспышки света, взрывались в ней молниями; полностью отдавшись наслаждению, она лишь беспомощно стонала – и жаждала большего.

Она потянулась к нему, обхватила его мужское естество, ощущать его внутри себя ей было так же необходимо, как дышать.

– Скорее! Я хочу тебя! – Он приподнялся над ней, дрожь его была ответом, в его глазах Лина прочла такое же желание. – Войди в меня! Я так хочу!

Он все еще цеплялся за последний бастион своего самообладания; когда ноги ее обвились вокруг него, он скользнул в нее – но медленно, страшно медленно. Скользнул в самую глубину – и ощутил, как она устремилась ему навстречу. Вздох его словно замер в горле, мир вокруг перестал существовать.