Текст книги "Любовь побеждает все"
Автор книги: Нора Робертс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
– Да уж!
Эй Джи начала проникаться к нему симпатией, ее охватывало нечто вроде изумления.
– Дэвид, вам трудно отделить зерна от плевел?
– Можно сформулировать и так. Во всяком случае, похоже, мы еще некоторое время весело проведем на Восточном побережье! Нам еще предстоит посещение хироманта в горах западного Мэриленда, дома в Виргинии, где, предположительно, обитает странная молодая девушка с котом, и гипнотизера в Пенсильвании, занимающегося регрессом!
– Потрясающе! Похоже, развлечений у вас выше головы!
– Сомневаюсь, что сейчас у вас есть более увлекательное дело, чем мое!
– Предположим, нет. А что?
– Скажем так, я бы не возражал увидеться с вами!
Идея пришлась ей по душе.
– Дэвид, когда вы ставите вопрос таким образом, у меня нет сил сопротивляться!
– У меня не слишком лирическое настроение. – «Господи, что я несу?» – нахмурившись, подумал он. Но звонок к ней был таким спонтанным, что он не успел построить какой-то план беседы. А это всегда ошибка. – Послушайте, если я сказал, что думаю о вас, что хочу вас видеть, а вы кокетничаете, то это просто неприлично! В конце концов, я за что плачу, за спор или за разговор?
– И беседа со мной не укладывается в ваш бюджет?
– Увидимся? – Все же Эй Джи его позабавила. – Давайте попробуем провести небольшой эксперимент. За эти дни я столько их насмотрелся, что, думаю, набил в этом руку!
Эй Джи снова легла, даже не подумав о том, что уже на десять минут выбивается из привычного расписания.
– Что за эксперимент?
– Вы скажете мне что-нибудь приятное. Сейчас это будет совершенно неуместно, поэтому мы начнем с этого… Ну же, давайте – торопил он через пятнадцать секунд полного молчания.
– Я ничего не могу придумать!
– Не жеманничайте, Эй Джи!
– Ну хорошо. Ваш документальный фильм о женщинах в правительстве был невероятно интересным, познавательным и совершенно объективным. Я не почувствовала в нем ни капли ни мужского, ни женского шовинизма.
– Хорошее начало, но, может быть, что-то более личное?
– Более личное? – задумалась она и улыбнулась в потолок. Когда она в последний раз лежала на своей постели и флиртовала по телефону? Да и было ли это вообще? Наверное, ей не повредит на расстоянии трех тысяч миль почувствовать себя шестнадцатилетней девчонкой, теряющей голову от страсти. – Как вам такой вариант? Если вы когда-нибудь решите попытать свои силы по ту сторону камеры, я сумею сделать вас звездой!
– Слишком избито, – забраковал Дэвид, но поймал себя на том, что широко улыбается.
– Вы очень придирчивы. А если я скажу, что вы могли бы, только могли бы, стать интересным собеседником? На вас не противно смотреть и с вами не скучно!
– Очень безразлично, Эй Джи.
– Хотите принимайте, хотите нет.
– Давайте доведем эксперимент до следующей стадии? Проведите со мной вечер и выясните, верны ли ваши гипотезы.
– Боюсь, ради проверки я не смогу бросить здесь все дела и прилететь в Пенсильванию или куда бы то ни было.
– Я возвращаюсь в середине следующей недели.
Эй Джи заколебалась, отчитывая себя, затем оживилась:
– На следующей неделе здесь начинается прокат фильма «Двойной обман». В пятницу. Гастингс Рид – мой клиент. Он уверен, что обязательно получит «Оскара».
– Возвращаемся к бизнесу, Эй Джи?
– Я достаю два билета на премьеру. С вас попкорн!
Она его удивила. Переложив телефон в другую руку, Дэвид изо всех сил старался говорить небрежно.
– Это будет свидание?
– Не испытывайте судьбу, Брейди!
– Я заеду за вами в пятницу.
– В восемь, – назначила она время, уже терзаясь, не совершила ли ошибку. – А теперь идите проспитесь! У меня много работы.
– Аврора?
– Да?
– Вспоминайте обо мне хоть иногда.
– Отдыхайте, Брейди.
Эй Джи положила трубку и некоторое время сидела, держа телефон на коленях. Что вдруг на нее нашло? Она ведь уже собиралась разругать фильм, но Брейди отключился. Во-первых, ей совершенно не было дела до блестящих премьер. И что гораздо важнее, она знала, что было безумием соглашаться провести вечер с Дэвидом Брейди. И опасно.
Когда она в последний раз позволяла себе очароваться мужчиной? Миллион лет назад, со вздохом вспомнила она. И к чему это привело? Она стала плаксивой и противной даже самой себе. Но она больше не ребенок! Она успешная, уверенная в себе женщина, способная справиться за столом переговоров с десятком Дэвидов! Проблема в том, что она не уверена, сможет ли справиться с одним из них не в рабочей обстановке!
Глубоко вздохнув, она посмотрела на часы. Подавив желание выругаться, слезла с постели. Будь проклят Дэвид Брейди и ее глупость! Она опаздывает.
Глава 5
Эй Джи купила новое платье. Как агент, представляющий исполнителя главной роли в новой кинопремьере Голливуда, она обязана купить себе новое платье. Но она знала, что купила его для Авроры, а не для Эй Джи.
Без пяти минут восемь в пятницу она стояла перед зеркалом и изучала результаты. Вероятно, ей не следовало заходить так далеко.
Платье было черным. Черное практично и всегда в моде. Она повернулась вправо, затем влево. Конечно, оно не бросается в глаза. Может быть, было бы разумнее выбрать что-нибудь более консервативное, а не черное шелковое ультрамодное платье без бретелек, с глубоким вырезом на спине? Достаточно провокационно. А разрез сбоку выглядел просто вызывающим. Почему она не заметила в примерочной, как плотно шелк облегает тело? А может быть, заметила? – глубоко вздохнув, призналась Эй Джи. Наверное, она окончательно потеряла голову и совершила глупость, купив его, потому что в нем она не чувствовала себя агентом и вообще профессионалом. В нем она чувствовала себя просто женщиной! А это чревато проблемами.
Во всяком случае, часть проблемы можно решить с помощью маленького, расшитого бисером пиджака. Удовлетворенная, она протянула руку к тяжелому серебряному медальону на толстой цепи. Надевая его, Эй Джи услышала, как внизу хлопнула дверь. Она неспешно просунула ноги в туфли, стоявшие рядом с кроватью, проверила содержание своей сумочки и взяла расшитый бисером пиджак. Напомнив себе, что весь процесс нужно считать экспериментом, она открыла дверь Дэвиду.
Эй Джи не ожидала, что Дэвид придет с цветами. Ей казалось, что он не способен на освященные веками традиции. Поскольку он оказался таким же растерянным, как и она, они просто стояли и пристально смотрели друг на друга.
Эй Джи была умопомрачительна. Он никогда раньше не считал ее красивой. Привлекательной, да, обладающей прохладной, очень отрешенной сексуальностью. Но сегодня от ее вида у него перехватывало дыхание. Ее платье плавно струилось вдоль длинных, гибких линий ее тела. Этого было достаточно. Более чем достаточно.
Дэвид шагнул вперед. Эй Джи, прочистив горло, отступила на шаг назад.
– Вы вовремя, – изобразив улыбку, заметила она.
– Я уже сожалею, что не пришел раньше.
Эй Джи приняла розы, изо всех сил демонстрируя безразличие к этому подношению, хотя на самом деле ей хотелось уткнуться в них лицом.
– Спасибо. Они прелестны. Хотите выпить, пока я поставлю их в воду?
– Нет. – Дэвиду было достаточно просто смотреть на нее.
– Я сейчас.
Когда она повернулась спиной, его взгляд скользнул сначала по ее затылку, потом по обнаженным лопаткам и спине и, наконец, по талии, где начиналось платье, – ему резко захотелось выпить.
Чтобы отвлечься от умопомрачительного зрелища – этой высокой блондинки с гладкой кожей, – он стал осматривать ее квартиру. Похоже, она не обладала тонким дизайнерским вкусом Клариссы.
Комната была холодной, такой же холодной, как и ее хозяйка, и такой же элегантной. Он не мог придраться к ледяным цветам и безупречным линиям, он просто задумался, в какой мере характер Авроры Филдс отражается в облике ее жилища? Как и в ее офисе, здесь не было ничего лишнего. Никаких фривольных статуэток, сувениров, безделушек, выставленных на всеобщее обозрение. В комнате чувствовался класс и стиль, но ни малейшей страсти, которую он предполагал в женщине. Она не выдавала секретов, даже шепотом. Его решимость узнать, сколько же у нее этих секретов, стала еще тверже.
Когда Эй Джи вернулась с розами, она была спокойна. Цветы были поставлены в одно из ее редких сумасбродных приобретений – высокую, тонкую вазу из хрусталя баккара.
– Поскольку вы так точны, мы можем приехать туда пораньше, и полюбоваться знаменитостями. Это вам не бизнес-ланч с ними или наблюдения во время съемок.
– Вы похожи на ведьму, – пробормотал Дэвид. – Белая кожа, черное платье. От вас разве что не пахнет серой!
Далеко не таким твердым жестом, как раньше, она взяла пиджак:
– В моем роду была ведьма, которую сожгли на костре.
Он взял у нее пиджак, сожалея, что слишком большая часть ее тела будет им закрыта.
– Что ж, меня это не удивляет.
– В Салеме, когда шла охота на ведьм. – Эй Джи старалась не обращать внимания на прикосновение его пальцев, когда он подавал ей пиджак. – Конечно, она была не более ведьмой, чем Кларисса, но она была… не такой, как все. Если верить журналам и документам, собранным Клариссой, ей было двадцать пять лет и она была очень хороша собой. Она ошиблась, предупредив соседей о предстоящем пожаре на скотном дворе, а он не возник в течение двух дней.
– Значит, ее подвергли пыткам и казнили?
– Люди обычно бурно реагируют на все непонятное.
– Мы говорили с жителем Нью-Йорка, который сорвал большой куш на фондовой бирже, предсказывая события до того, как они происходили.
– Времена меняются, – Эй Джи взяла сумочку и остановилась в двери. – Моя родственница, в честь которой я получила свое имя, умерла одинокой и без пенни за душой. Ее тоже звали Авророй. – Она многозначительно подняла бровь. – Пошли?
Когда за ними закрылась дверь, Дэвид взял ее под руку:
– Мне кажется, что родственница, казненная как ведьма, очень важна для вас.
Эй Джи, пожав плечами, отняла у него руку и нажала на кнопку лифта.
– Не у каждого в роду есть такой человек.
– И?..
– И, скажем, я прекрасно понимаю, насколько различны могут быть мнения. Они колеблются от слепого осуждения до слепой веры. Обе крайности опасны.
Когда они вошли в лифт, он заботливым тоном произнес:
– И вы всеми силами стараетесь защитить Клариссу от обеих крайностей?
– Именно.
– А вы? Вы, скрывая ваши родственные отношения с Клариссой, защищаете себя?
– Мне незачем защищаться от своей матери! – Она проскочила в дверь прежде, чем сумела обуздать внезапный приступ ярости. – Просто мне легче работать на нее, если мы не станем афишировать наши родственные отношения.
– Логично. Безусловно, логично, Эй Джи!
Она не поняла, считать ли его слова комплиментом.
– К тому же у меня обширный круг знакомых. Я не хочу, чтобы клиенты упрашивали меня уговаривать свою мать, чтобы та подсказала им, где они потеряли кольцо с бриллиантом. Ваша машина на стоянке?
– Нет, прямо перед домом. И я не критиковал вас, Аврора, а только спрашивал.
Она почувствовала, что гнев ее утих так же быстро, как и разгорелся.
– Все в порядке. Просто когда дело касается Клариссы, я становлюсь более чувствительной. Но где же машина? – начала она и тут же, увидев серый лимузин, восхищенно подняла брови. – Вот это да, – пробормотала она. – Я потрясена!
– Хорошо.
Водитель уже открывал дверь.
– В этом и заключалась идея.
Эй Джи уютно устроилась в машине. Она бесчисленное количество раз ездила в лимузинах, сопровождая клиентов, провожая их в аэропорт или встречая, но никогда не воспринимала этот приятный комфорт как нечто само собой разумеющееся. Сейчас, испытывая ни с чем не сравнимое удовольствие, она следила, как Дэвид достает из ведерка со льдом бутылку.
– Цветы, лимузин, а теперь шампанское! Я потрясена, Брейди, но я также…
– Собираюсь все испортить, – закончил он, опытным жестом открыв бутылку. – Не забывайте, мы проверяем вашу теорию, что я мог бы быть интересным спутником. – Он предложил ей бокал. – Как мои успехи?
– Пока что блестяще. – Она отпила и оценила. Если у нее в чем-то и есть опыт, подумала она, так это в сохранении легких, ни к чему не обязывающих отношений. – Боюсь, я больше привыкла баловать сама, а не к тому, чтобы баловали меня.
– Ну и как ощущение?
– Слишком уж хорошо! – Она сняла туфли и поставила ноги на ковер. – Я могла бы вот так сидеть и ехать часами.
– Со мной все возможно. – Он провел пальцем по ее шее к вороту пиджака. – Хотите сбежать с этой премьеры?
Она почувствовала дрожь в том месте, где скользнул его палец, а потом и во всем теле. До нее вдруг дошло, что у нее нет никакого опыта общения с Дэвидом Брейди.
– Думаю, нет. – Осушив бокал, она протянула его за добавкой. – Вы, наверное, многого от нее ждете?
– От премьеры? – Он до краев наполнил ее бокал. – Нет. Слишком много Голливуда.
– А… – Эй Джи, сверкнув глазами, медленно оглядела лимузин. – Понятно.
– Сегодня, похоже, исключение. – Он поднял за нее тост, оценив, с какой небрежной элегантностью она сидела в плюшевом углу лимузина, идеально вписываясь в этот интерьер. Сейчас, с ним. – Как представитель высших деловых кругов, вы должны хоть раз в год бывать на подобных мероприятиях?
– Нет. – Эй Джи скривила губы, отпив из бокала. – Я их ненавижу.
– Вы серьезно?
– Совершенно.
– Тогда какого черта мы туда едем?
– Экспериментирую, – напомнила она, поставив бокал, когда лимузин остановился у обочины. – Только экспериментирую.
На огороженных участках возле входа в кинозал столпилось множество людей. Щелкали камеры, мелькали вспышки. Это же Голливуд в вечер премьеры! Пройти по дорожке к входу оказалось делом трудным. Эй Джи и Дэвида приветствовали, им аплодировали. Она дважды моргнула, когда ее лицо ослепили вспышки камер трех папарацци.
– Невероятно, правда? – пробормотал Дэвид, ведя ее под руку.
– Вот тут-то я и понимаю, почему стала агентом, а не актрисой. – Инстинктивно защищаясь и даже не осознавая этого, она отворачивалась от камер. – Поищем укромный уголок?
– Я – за!
Она невольно засмеялась:
– Вы никогда не теряетесь.
– Эй Джи! Эй Джи, дорогая!
Прежде чем она успела отреагировать, кто-то прижал ее к мягкой, щедрой груди.
– Меринда, как я рада тебя видеть!
– Ах, сказать не могу, в каком я восторге от того, что ты здесь! – Меринда Макбрайд, нынешняя голливудская звезда, властно оттащила ее от Дэвида. – Хоть одно дружеское лицо! А то здесь обычно собирается такой зверинец!
Она сверкала с головы до ног, от бриллиантов в ушах до платья с блестками, которое казалось разрисованным очень искусным художником. Улыбка, которой она одарила Эй Джи, запросто растопила бы шоколад.
– Ты выглядишь божественно!
– Спасибо. Ты не одна?
– Нет, конечно. Я с Брэдом… – Немного поколебавшись, она снова улыбнулась. – С Брэдом, – повторила она, словно решив, что фамилию называть не обязательно. – Он пошел за питьем. – Наконец она обратила внимание на Дэвида. – А ты, я смотрю, тоже не одна!
– Меринда Макбрайд. Дэвид Бреди.
– Рад познакомиться. – Дэвид взял руку, протянутую явно для поцелуя, и пожал ее. – Я видел вашу работу и восхищен ею.
– Ах, спасибо! – Она в считанные секунды изучила, смерила и оценила его. – Мы оба клиенты Эй Джи?
– Дэвид – продюсер. – Эй Джи заметила, как взгляд светло-голубых глаз Меринды стал жестче. – Продюсер документальных фильмов, – забавляясь, добавила она. – Ты, наверное, видела некоторые его работы на государственном телевидении?
– Конечно. – Звезда расплылась в улыбке, хотя никогда в жизни не смотрела государственного телевидения и не имела намерения начинать. – Я безумно восхищаюсь продюсерами. Особенно привлекательными!
– У меня есть пара сценариев, которые, наверное, заинтересуют тебя, – вставила Эй Джи, чтобы отвлечь ее.
– Вот как? – Меринда сразу превратилась в секс-бомбу. Она прекрасно знала: Эй Джи никогда не предлагала сценарий, если не была уверена в гарантированном успехе. – Пришли мне их!
– В понедельник же пришлю.
– Ну а теперь я должна отыскать Брэда, пока он совсем не забыл обо мне! Дэвид. – Она одарила его эксклюзивным, тлеющим взглядом. Все же он продюсер, пусть и документальных фильмов! И очень привлекательный продюсер. – Надеюсь, мы еще увидимся. Спасибо, Эй Джи!
Дамы чмокнулись.
– Позавтракаем как-нибудь вместе?
– На днях.
Дэвид подождал, пока Меринда отошла подальше.
– И вам приходится заниматься этим все время?
– Ш-ш-ш!
– Все время, день за днем? – продолжал он, наблюдая, как Меринда, виляя плотно обтянутыми бедрами, пробирается сквозь толпу. – С ума можно сойти!
– Меринда, может быть, излишне театральна, но если вы видели что-нибудь из ее фильмов, то должны знать, как она талантлива.
– Эта женщина показалась мне сгустком таланта, – начал он, но замолчал и широко улыбнулся, увидев, как нахмурилась Эй Джи. – Как актриса, – продолжил он. – В «Только одном дне» она просто исключительна.
Эй Джи не смогла сдержать улыбку. Она потратила не одну неделю, уговаривая Меринду согласиться на эту роль.
– Значит, вы видели ее фильмы?
– Я же не в пещере живу. Это первый фильм, скажем так, не сосредоточенный на анатомии ее тела.
– Это первый фильм, в котором я ее представляла.
– Ей повезло в выборе агента.
– Спасибо, но это взаимно, Меринда – лакомый кусочек.
– Если нам весь вечер придется пробираться в зал через эту толпу, то лучше сбежать!
Их останавливали еще с полдюжины раз, прежде чем они, наконец, попали в кинозал. Эй Джи встречала клиентов, знакомых и коллег, здоровалась, целовалась, отпускала комплименты и отклоняла приглашения на вечеринки после сеанса.
– Вы чувствуете себя здесь как рыба в воде! – Дэвид занял два места у прохода в заднем ряду.
– Это часть моей работы. – Эй Джи уселась поудобнее. Ничто не доставляло ей такого удовольствия, как вечер, проведенный в кино.
– Немного устали, Эй Джи?
– Устала?
– Удивляюсь, как вы, не увлеченная гламуром, не втянутая в интриги звездной системы, не придаете особого значения поцелуям и объятиям с некоторыми самыми крупными и выдающимися фигурами бизнеса?
– Это тоже часть моего бизнеса, – повторила она, словно это все объясняло. – И я не устала… просто стала слишком чувствительной! Вспомните благоговейный ужас, охвативший вас, когда вы лицом к лицу в трех дюймах столкнулись с блондинкой росток в шесть футов! Ш-ш-ш, – пробормотала она прежде, чем он успел что-либо ответить. – Началось! Ненавижу пропускать вступительную часть!
В зале потушили свет, публика замолчала, и Эй Джи увлеклась фильмом. Она с детства привыкла перемещаться туда, куда ее звал большой экран. Она бы не стала называть это «бегством». Ей не нравилось это слово. Эй Джи называла это «соучастием». Актер, игравший главную роль, был ее клиентом, человеком, которого она близко знала и утешала во времена его двух разводов. В ее блокноте были записаны дни рождения всех троих его детей. Она выслушивала его сумбурные речи, жалобы, сомнения. Это была часть ее работы. Однако, появившись на экране, он стал для нее только актером, играющим свою роль, и ничем более.
Через пять минут она уже была не в переполненном зале в Лос-Анджелесе, а в безалаберном доме в Коннектикуте, где назревало убийство. Когда экран потемнел и загремел гром, она схватила Дэвида за руку и съежилась. Не в силах упустить старую как мир возможность, он обнял ее. «Когда, – спрашивал он себя, – я в последний раз в кино обнимал женщину?» Это было лет двадцать назад, и теперь он стал другим. Он переключил свое внимание на фильм. Но его отвлекал ее запах. Легкий, едва различимый, он щекотал его чувства. Дэвид старался сосредоточиться на действии драмы, происходящей на экране. Эй Джи затаила дыхание и ближе придвинулась к Дэвиду. Напряжение событий, происходящих на экране, казалось неизмеримо меньшим по сравнению с его напряжением. Когда зажегся свет, он поймал себя на том, что жалеет о невозможности повторить сеанс.
– Хорошо, правда? – С глазами блестящими от удовольствия Эй Джи повернулась к Дэвиду. – Нет, действительно очень хорошо!
– Очень хорошо, – согласился он. – Если эти аплодисменты о чем-то говорят, то ваш клиент имеет огромный успех.
– Слава богу. – Она вздохнула с облегчением, прежде чем отодвинуться и прервать контакт, начинавший ее нервировать. – Играть эту роль его уговорила я. Если бы он провалился, это была бы моя вина.
– А теперь, когда его ждут дифирамбы?
– Он заслужил их своим талантом, – серьезно ответила Эй Джи. – Хотя это не совсем несправедливо. Вы не возражаете, если мы улизнем раньше, чем начнется настоящее сумасшествие?
– Я бы предпочел так и сделать. – Дэвид встал и повел ее сквозь толпу, уже собиравшуюся в проходах.
Они не прошли и десяти футов, как Эй Джи трижды окликнули.
– Куда же вы? Убегаете? – Гастингс Рид, шесть футов и три дюйма непритязательного секса и мужественности, загородил проход. Оглушительный успех фильма и такая неожиданная для него реакция публики заставили его несколько растеряться и покраснеть. Он выглядел ошеломленным. – Вам не понравилось?
– Все было замечательно. – Понимая, что ему требуется поддержка, Эй Джи встала на цыпочки и чмокнула его в щеку. – Ты был великолепен! Как никогда!
Он ответил на комплимент крепким объятием:
– Теперь только остается ждать рецензий.
– Приготовься принять похвалу смиренно и достойно. Гастингс, это Дэвид Брейди.
– Брейди? – Гастингс, нахмурив бронзово-медальное лицо, пожал Дэвиду руку. – Продюсер?
– Верно.
– Господи, как же мне нравятся ваши работы! – Уже убегая, Гастингс шесть раз сжал руку Дэвида, прежде чем отпустить ее. – Я почетный председатель Комиссии по правам детей, подвергающихся насилию. Ваш документальный фильм оказал невероятное влияние на то, чтобы этот вопрос стали обсуждать и люди насторожились. Фактически я именно поэтому вошел в комиссию.
– Приятно это слышать. Мы и хотели, чтобы люди задумались.
– Меня вы заставили задуматься. У меня у самого есть дети. Послушай, имей меня в виду, если будешь когда-нибудь затевать следующую работу. Без гонорара! – Он широко улыбнулся Эй Джи. – Ты этого не слышала!
– Чего не слышала?
Он засмеялся и снова крепко прижал ее к себе:
– Эта леди невероятна! Я не знаю, что бы я без нее делал. Я не соглашался на эту роль, но она меня достала!
– Я никогда никого не достаю, – мягко заметила Эй Джи.
– Придирки, угрозы, запугивание. – Широко улыбнувшись, он наконец внимательно посмотрел на нее. – Будь я проклят, ты выглядишь как женщина, на которую клюнет любой мужчина! Я никогда не видел тебя одетой таким образом!
Чтобы подавить краску смущения, Эй Джи стала поправлять ему галстук:
– Если мне не изменяет память, в последний раз, когда мы с тобой виделись, ты был в джинсах и от тебя пахло лошадьми?
– Точно! Ты идешь к Чейзену?
– Я вообще-то…
– Идешь! Послушай, у меня пара коротких интервью, но мы увидимся здесь минут через тридцать. – Он отошел на два шага и сразу исчез в толпе.
– Он стал довольно… самоуверенным, – заметил Дэвид.
– По меньшей мере. – Эй Джи посмотрела на часы? Еще рано. – Думаю, мне следует хотя бы появиться там, раз он на это рассчитывает. Я могу взять такси, если вы хотите смыться.
– Вы когда-нибудь слышали о правиле – уйти с парнем, который вас привел?
– Ну, это же не сельские танцы, – заметила Эй Джи, когда они пробирались сквозь толпу.
– Некоторые правила применимы и здесь. Чейзена я вынесу.
– О'кей, это совсем ненадолго.
«Ненадолго» продолжалось до трех часов.
Ящики шампанского, горы икры и груды потрясающих маленьких канапе. Даже такому твердому человеку, как Эй Джи, трудно было сопротивляться тому, чтобы остаться на все празднование. Музыка играла громко, но это, похоже, ее не занимало. Не было ни одного укромного уголка, где можно было бы укрыться. Через клиентов Эй Джи и знакомых Дэвида они познакомились почти со всеми присутствующими на вечеринке. Пять минут разговора здесь, еще немного там, и так незаметно пролетели несколько часов. Дэвид имел успех среди ее клиентов. Эй Джи не возражала.
На переполненной танцевальной площадке она позволила себе расслабиться в объятиях Дэвида.
– Невероятно, правда?
– Ничто не имеет такого сладкого вкуса, как успех, особенно в сочетании с шампанским.
Она огляделась. Трудно не увлечься лицами, именами, телами. Она была частью этой жизни, и очень замысловатой частью. Но будь ее воля, она бы сюда не пошла.
– Обычно я избегаю подобных мероприятий.
Он слегка провел пальцами по ее спине:
– Почему?
– Ну, не знаю. – Усталость, вино и удовольствие сделали свое дело. Она прижалась щекой к его щеке. – Полагаю, я здесь скорее фон. А вы вписались в обстановку.
– А вы нет?
Эй Джи убрала волосы со лба. Дэвид без особого труда увидел слишком много. Мужчине не следует этого видеть.
– Вы имеете хоть какое-то представление о том, как я использую подобный успех? Я выхлопочу Гастингсу контракт на пять миллионов на следующий фильм!
– Вы выхлопочете Гастингсу! – повторил Дэвид. – Вас выдает даже построение фразы!
– В моих словах вы находите то, чего я не подразумевала.
– Нет, мне кажется, я нахожу то, что вы задумали. Вы видите проблему в том факте, что я решил, будто вы мне нравитесь?
Потеряв равновесие, она сбилась с темпа, и он прижал ее еще крепче.
– Думаю, я бы не сбилась, если бы мы по-прежнему действовали друг другу на нервы!
– Поверьте, вы всегда действуете мне на нервы. – Кровь его медленно закипала, мышцы напряглись, желание возрастало. – В этой комнате сотня людей, но мною овладевает мысль, что я мог бы в считанные секунды снять с вас это платье!
Холодок пробежал по ее спине.
– Я имела в виду совсем не это! Разумнее было бы сосредоточиться на бизнесе.
– Разумнее, безопаснее! Мы ищем разные вещи, Эй Джи.
– Во всяком случае, в этом вопросе можно прийти к соглашению.
– Мы можем прийти к соглашению и в большем, если дадим себе шанс.
Эй Джи не понимала, почему она улыбнулась. Вероятно, потому, что это было из области фантазии. Ей нравилось наблюдать за ним, слушать его слова, даже не веря в них.
– Дэвид. – Она положила руки ему на плечи. – В некотором смысле вы очень славный человек.
– Думаю, я могу вернуть этот комплимент.
– Позвольте мне все высказать так, как я сочту за лучшее. Во-первых, мы сейчас партнеры по бизнесу. Это исключает возможность серьезной связи между нами. Во-вторых, пока снимается этот документальный фильм, моей первой заботой будет забота о благополучии Клариссы. В-третьих, я очень занята, а свободное время использую на то, чтобы расслабиться так, как считаю нужным… то есть в одиночестве. И, в-четвертых, я не создана для родственных отношений. Я эгоистична, критична и равнодушна.
– Очень хорошо сказано. – Он дружески поцеловал ее в лоб. – Вы готовы уйти?
– Да.
В некотором замешательстве от его реакции она спустилась с танцевальной площадки за пиджаком. Из шумной толпы они вышли на прохладный утренний воздух.
– Я иногда забываю, что роскошь и блеск хороши в малых дозах!
Он помог ей сесть в ожидающий лимузин:
– Умеренность во всем?
– Так жизнь стабильнее. – Отрезанная от водителя и внешнего мира толстым тонированным стеклом, Эй Джи откинулась на сиденье. Не успела она облегченно вздохнуть, как Дэвид уже крепко прижал руку к ее подбородку. – Дэвид…
– Во-первых, я продюсер проекта, а вы агент одного, только одного из талантов, – начал он. – Это значит, мы партнеры по бизнесу в самом широком смысле слова и ничто не может помешать нашей связи. Мы уже связаны!
На танцевальной площадке в его глазах не было тепла, быстро отметила Эй Джи. Не то что сейчас.
– Дэвид…
– Вы уже высказались, – прервал он. – Во-вторых, пока снимается этот документальный фильм, вы можете суетиться вокруг Клариссы сколько хотите. Мне все равно. В-третьих, мы оба заняты, а значит, не имеем права тратить время на неубедительные извинения и отговорки. И, в-четвертых, считаете вы, что имеете право на серьезные отношения или нет, сейчас у вас именно такие отношения! Вам придется привыкнуть к этому!
От гнева ее взгляд потемнел, голос стал холодным.
– Мне не надо к чему-либо привыкать.
– Еще как надо, черт возьми!
Неосуществленное желание, неудовлетворенная страсть, медленно закипающая ярость. Она все это ощущала, когда он прижался губами к ее губам. Первой реакцией было самосохранение. Она боролась против него, зная, что если не освободится быстро, то погибнет. Но он явно откуда-то знал, что она борется не с ним, а с собой.
Он прижал ее теснее. Его губы требовали еще, пока, несмотря на страхи, несмотря на сомнения, несмотря на все, она не сдалась.
Подавляя стон, она обняла его и запустила пальцы в его волосы. Страсть, до сих пор не удовлетворенная, закипела в ней, угрожая вырваться наружу. Она чувствовала все: жесткую линию его тела, слившегося с ее телом, мягкую упругость сиденья, к которому прижималась ее спина. Его теплые губы на ее губах, в то время как прохладный ветерок робко дул сквозь все щели.
Когда их языки встретились, она почувствовала стойкий запах шампанского. К нему примешивался более мрачный, более глубокий запах – запах его тела. И все же еще более сильным и менее знакомым был аромат ее собственной страсти.
Его губы оторвались от ее губ только для того, чтобы поискать другие наслаждения. Он нашел их в обнаженной, уязвимой коже ее затылка и плеч. Его руки властно двигались по ее телу. Губы не были нежны. Ее сердце бешено и хаотично забилось при мысли о том, что она тоже охвачена таким же голодом, такой же страстью.
Ведомая собственными демонами, она начала исследовать руками его тело, задерживаясь на каждой неровности. Контакт действовал не успокаивающе, а возбуждающе. В отчаянии она принялась больно покусывать его зубами. Он резко развернул ее, и они оказались распростертыми на длинном, широком сиденье.
Бросив рассеянный взгляд в окно, она увидела проплывающую мимо вереницу уличных огней. Тень и свет. Тень и свет. Гипнотизирующие. Эротичные. Эй Джи коснулась лица Дэвида.
Она казалась ему кремово-шелковой. Волосы ее растрепались вокруг возбужденного, раскрасневшегося лица. Легкое, как шепот, прикосновение ее пальцев к его щеке возбуждало в нем неистовое, непреодолимое желание.
– Это безумие, – пробормотала она.
– Знаю.
– Этого не должно было случиться! – Но это случилось. Она это знала. Она это знала с первой встречи. – Этого не может случиться, – поправилась она.
– Почему?
– Не спрашивайте меня. – Эй Джи перешла на шепот. Она не могла сопротивляться искушению провести пальцем по его лицу. – Я не могу объяснить. Да если бы и могла, вы бы не поняли.
– Если у вас кто-то есть, мне на это наплевать!
– Нет, никого нет. – Она на мгновение закрыла глаза, потом снова открыла и пристально посмотрела на него. – Больше никого!
Почему он заколебался? Она здесь, возбужденная, в нескольких дюймах от полной капитуляции. Ему осталось только проигнорировать смущенную мольбу в ее глазах и взять. Но, несмотря на разгоряченную кровь и усиливающееся желание, он не мог этого сделать.
