Текст книги "Большие тайны маленького отеля"
Автор книги: Нора Робертс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 13 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
если у тебя создалось впечатление, будто я против, чтобы ты отдохнул несколько часов.
Роман не хотел принимать извинение, которого не заслужил.
–Мне нравится работать.
Это заставило ее почувствовать себя еще хуже.
–Ладно. Обычно я не хожу и не кричу на людей, раздавая приказы, просто я злилась на
тебя.
– Злилась?
Черити подняла взгляд, ясный и прямой:
–И злюсь. Но это – моя проблема. Кроме того, я зла и на себя за то, что вела себя
как ребенок. А все потому, что прошлой ночью ты не позволил событиям выйти из-под
контроля.
Чувствуя себя неуютно, Роман взял графин с вином и наполнил бокал.
– Ты не вела себя как ребенок.
– Тогда как отвергнутая женщина. В общем, что-то равнозначно драматическое. Постарайся не возражать мне, когда я извиняюсь.
Несмотря на все приложенные усилия, Роман ощутил, как его губы растянулись в улыбке. Если он не будет следить за собой, то однажды обнаружит, что сходит по Черити с ума.
– Хорошо. Есть еще что-то?
– Самая малость. – Черити взяла одно из оставшихся печений, поборолась с собой, но все же положила его в рот. – Я не должна позволять своим чувствам вмешиваться в управление гостиницей. Проблема в том, что практически все, о чем я думаю или чувствую, связано с гостиницей.
– Никто из нас не думал о гостинице прошлой ночью. Может, в этом и проблема.
– Вполне вероятно.
– Ты хочешь вернуть диван на место?
– Да. – Деловой, как всегда, сказала себе Черити, подходя, чтобы поднять свой конец дивана. Через мгновение стоял на месте, и она поспешила поправить подушки. – Я видела, как ты танцевал с мисс Милли. Это привело ее в восторг.
– Мне она нравится.
– Я так и думала, – медленно произнесла Черити, выпрямляясь и внимательно изучая его. – Ты не из тех, кому легко понравиться.
– Верно.
Черити хотела подойти к Роману, прикоснуться к его щеке. Это нелепо, сказала она себе. Несмотря на извинения, она все еще злилась на него за прошлую ночь. – Жизнь была сложной? – пробормотала она.
–Нет.
С коротким смешком Черити покачала головой:
– Будь это так, ты бы все равно мне не рассказал. Я должна научиться не задавать тебе вопросов. Почему бы нам не заключить перемирие, Роман? Жизнь слишком коротка для плохих эмоций.
– У меня нет по отношению к тебе плохих эмоций, Черити.
Она слегка улыбнулась:
– Заманчиво, но я не буду спрашивать, какие эмоции у тебя ко мне есть.
– Я бы не смог тебе ответить, потому что пока и сам не понял.
Роман был поражен, когда эти слова сорвались с его губ. И, выпив вино, он поставил пустой стакан в сторону.
– Что ж. – Черити смущенно откинула назад волосы. – Это первое, что я действительно могу понять. Похоже, мы в одной лодке. Должна ли я понимать это как перемирие?
– Конечно.
Черити оглянулась, кидая взгляд на проигрыватель.
– Песня одна из моих любимых. «Дым попал в твои глаза». – Она вновь улыбалась, когда посмотрела на Романа. – Ты так и не пригласил меня на танец.
– Да, не пригласил.
– Мисс Милли заявляет, что ты очень хороший танцор.
Она вытянула руку в жесте, который можно было рассматривать как предложение мира, так и приглашение. Роман не мог сопротивляться и взял ее руку. Их глаза встретились, и он медленно притянул Черити к себе.
Глава 5
В камине полыхал огонь, а в окна продолжал стучать дождь. Запись была старой, звук навязчивым и грустным. Хотели они того или нет, но их тела хорошо подходили друг другу. Рука Черити мягко скользнула на плечо Романа, а его обвилась вокруг талии Черити. Их лица приблизились друг к другу, и они начали танцевать.
Благодаря ее каблукам их глаза были на одном уровне. Роман мог ощущать легкий аромат, который, казалось, был частью Черити. Соблазненный запахом, он привлек Черити ближе. Их бедра соприкоснулись, но Роман прижимал ее еще ближе. А тело Черити плавилось, как воск.
Полумрак комнаты, музыка, дождь и огонь… Роман мог чувствовать, как бьется сердце Черити, – теперь его ритм был быстрым и далеко не ровным.
И его собственное сердце стучало чаще.
И неужели это все, что требовалось, размышлял Роман. Неужели ему необходимо было просто коснуться ее, чтобы понять – Черити начало и конец всему. И чтобы начать желать… Его рука поднялась по спине Черити, пальцы запутались в ее волосах. Он хотел, чтобы Черити принадлежала ему.
Роман не был уверен, когда эта мысль пустила в нем корни. Возможно, все началось с первого мгновения, когда он увидел ее. Черити была – должна была быть – недосягаемой для него. Но когда она находилась в его руках – мягкая, почти податливая, – в голове рождались соблазнительные картины.
Черити хотела улыбнуться, произнести что-нибудь легкомысленное, легкое. Но не могла выговорить ни слова. Ее горло сжалось. Роман смотрел на нее так, будто она была единственной женщиной, которую он видел или хотел видеть. И это заставляло ее забыть о танце. А он ведь должен был стать всего лишь дружеским жестом.
Она могла никогда и не стать его другом, понимала Черити. И не важно, как сильно она будет стараться. Но когда Роман смотрел на нее, Черити понимала, как легко она может стать его любовницей.
Все это, возможно, неправильно, но сейчас имело значение только одно – их плавный танец. Слова песни говорили о преданной любви, но Черити слышала только мелодию. Она чувствовала, как ее воля слабеет, а музыка звучит в ее голове. Хотя и это тоже не имело значения. Ничто не имело значения, пока она продолжала покачиваться в его руках.
Черити даже не пыталась размышлять. Следуя за своим сердцем, она поцеловала Романа.
Настойчиво. Непреодолимо. Неизбежно. Эмоции менялись одна за другой. Она не ожидала, что Роман будет нежным, хотя ее поцелуй предлагал утешение и страсть. Роман ответил с таким чувством, с такой силой, которая заставила ее задрожать, а затем и пожелать большего.
Вот, значит, что заставляет людей предпринимать сумасшедшие, отчаянные поступки, думала Черити, когда их языки встретились. Это дикое, болезненное удовольствие, однажды пережив, невозможно будет забыть никогда. Его всегда будешь страстно желать. Черити обвила руки вокруг его шеи, сдаваясь на волю ощущениям.
Быстрыми, грубыми поцелуями Роман довел их обоих до края. Это больше обычного желания, знал Роман. Желание никогда не причиняет боли, по крайней мере глубокой. Это как царапина – быстро забудется, легко вылечится. Но сейчас рана была не просто глубокой, а еще и кровоточащей.
Страсть никогда не стирала связных мыслей в его голове. И тем не менее сейчас он мог думать только о ней. Мысли были беспорядочными, и каждая из них запретна. Губы Романа отчаянно скользили по ее лицу, пока он мечтал о том, чтобы поцеловать каждый сантиметр тела Черити. Не важно, как много он брал у нее, Черити заберет все обратно. И она может заставить его умолять. И эта уверенность напугала его.
Черити вновь дрожала, прижимаясь к Роману. Ее тихие вздохи толкнули его к бездне. Он вновь нашел ее губы и поцеловал, упиваясь их вкусом.
Роман с трудом распознал изменение и не мог найти для него причины. Внезапно Черити стала в его руках стеклом, чем-то ценным, хрупким – тем, что он должен защитить и отстоять. Роман поднял руки к ее лицу, легко касаясь его нежными пальцами. Его губы, мгновение назад жадно целовавшие ее, стали нежными.
Потрясенная, Черити покачнулась. Новые эмоции затопили ее. Ослабевшая от внезапной атаки, она позволила своей голове запрокинуться назад. Ее руки послушно упали вдоль тела. Здесь была красота – мягкая, мерцающая красота, о существовании которой она раньше не знала. Нежность завершила то, чего не смогла добиться страсть. Так же легко, как птица расправляет крылья, ее сердце полетело к Роману.
Любовь – впервые испытанная – была опустошающей. Черити почувствовала, как ее глаза щипало от слез, услышала свой тихий стон, говорящий о капитуляции.
Черити всегда будет помнить то мгновение, когда изменился мир – музыка, дождь, аромат свежих цветов. Больше ничего не будет прежним. И она сама изменилась навсегда.
Содрогаясь всем телом, Черити откинулась назад, чтобы поднять руку к своей кружащейся голове.
– Роман…
– Пойдем со мной. – Он больше не желал Думать и вновь прижал Черити к себе. – Я хочу узнать, как это – быть с тобой, раздевать и касаться тебя.
Со стоном Черити вновь отдалась на волю его губам.
–Черити, Мэй хочет… – Лори остановилась на самом верху лестницы. Прочистив горло, она
уставилась на картину, висящую на противоположной стене, будто пейзаж действительно восхищал ее. – Простите. Я не хотела…
Черити отшатнулась от Романа, как пружина, и попыталась обрести спокойствие.
– Все хорошо. В чем дело, Лори?
– Э… Мэй и Долорес… Ты не могла бы спуститься на кухню, когда у тебя появится минутка? – Лори торопливо застучала каблуками по лестнице, сдерживая улыбку.
– Я должна… – Черити замолчала, чтобы выровнять дыхание, но получился только судорожный выдох. – Мне следует спуститься вниз. – Она отступила назад. – Раз они начали, им необходимо…
Черити замолчала, когда Роман взял ее за руку. Он ждал, когда она поднимет голову и вновь посмотрит на него.
– Все изменилось.
– Да, – согласилась она. – Да, изменилось.
– Правильно это или нет, но мы закончим начатое, Черити.
– Нет. – Черити была далека от спокойствия, но теперь у нее появилась невероятная решимость. – Мы закончим, если это правильно. Я не собираюсь делать вид, что не хочу тебя, но ты был прав, когда сказал, что все изменилось. Видишь ли, теперь я знаю, что чувствую, и должна привыкнуть к этому.
Роман еще сильнее сжал руку, когда Черити повернулась, чтобы уйти.
–Что ты чувствуешь?
Черити не смогла бы солгать, даже если бы захотела. Лживость была отвратительна ей. Когда дело касалось чувств, у нее не было ни желания, ни возможности подавлять их.
–Я влюбилась в тебя.
Его пальцы ослабли. Очень медленно, очень осторожно, будто отступал от какого-то опасного зверя, Роман отпустил ее.
Черити видела потрясение на его лице. И это было понятно. А еще она видела подозрительность. И это было болезненно. Черити бросила на него серьезный последний взгляд и, собираясь уходить, сказала:
–Очевидно, нам обоим нужно привыкнуть к этому.
Черити врет. Роман вновь и вновь повторял это, меряя шагами свою комнату. Если не ему, тогда уж точно себе. Люди всегда легко врут о любви.
Он остановился возле окна и посмотрел во тьму, Дождь прекратился, и временами сквозь облака пробивалась луна. Он рывком открыл раму и вдохнул холодный, влажный воздух. Ему необходимо прояснить голову.
Черити оказывала на него воздействие. В раздражении Роман отвернулся от вида деревьев и цветов за окном и вновь начал беспокойно ходить. Легкие улыбки, великодушное гостеприимство, естественное дружелюбие… затем страсть, раскованный отклик тела, соблазнение. Он хотел убедить себя, что это ловушка, хотя его прекрасно подготовленный разум считал эту идею абсурдной.
У Черити не была причин подозревать его. Она считала его бродягой, который путешествует, осматривает достопримечательности и не отказывается от подвернувшейся работы. А ловушку устанавливал именно он.
Роман опустился на кровать и зажег сигарету скорее по привычке, нежели из-за желания закурить. Ложь была частью его работы, частью того, в чем он преуспел. Черити не лгала ему, подумал Роман, втягивая воздух. Но Черити ошибалась. Он пробудил в ней желание, и она просто пыталась найти оправдание своей тяге к незнакомцу, говоря себе, что влюбилась в него.
А если это правда?..
Он не мог позволить мыслям двигаться в этом направлении. Облокотившись на спинку кровати, Роман уставился в пустую стену. Он не мог позволить себе такую роскошь – задумываться, как это, когда тебя любит женщина, для которой любовь и есть целая жизнь. Он не мог позволить себе «сновидения наяву» о том, как женщина будет принадлежать ему. Даже если Черити Форд не была бы частью его задания, он все равно вынужден был обойти ее стороной.
Она стала бы думать о любви, затем о белом заборе вокруг дома, о воскресных обедах и вечерах у камина. Роман недостаточно хорош для нее. И никогда не будет хорош. Роман Девинтер, думал он с невеселой улыбкой, всегда на неправильной стороне дороги. Сомнительное прошлое, неопределенное будущее. Он ничего не мог предложить такой женщине, как Черити.
Но господи, как же неистово он хотел ее! Потребность в Черити съедала его изнутри. Роман знал, что сейчас она наверху. Он представил, как она свернулась на большой кровати с пологом под белым покрывалом. Вероятно, на столе стоит зажженная белая свеча.
Ему нужно просто подняться по лестнице и пройти в дверь. Она не отослала бы его. А если бы попыталась, то Роману потребовалось бы всего несколько мгновений, чтобы сломить ее сопротивление. Убедив себя в любви, она уступила бы, распахнув ему объятия. Роман страстно желал быть там, опуститься на ее кровать, погрузиться в нее и позволить забвению унести их обоих.
Но Черити попросила время. Он не собирался отказывать ей в том, в чем и сам нуждался. То время, которое дал ей, он использует для того, чтобы осуществить единственное, что он мог сделать для Черити. Он докажет ее невиновность.
* * *
Следующим утром Роман наблюдал, как группа туристов выезжает из гостиницы. Поднявшись на стремянку в центре вестибюля, он неторопливо менял лампочки в потолочном освещении. Солнце уже взошло – яркое и светлое – и омыло вестибюль светом, когда несколько туристов медленно шли после завтрака.
За столом регистрации Черити разговаривала с Блоком. На нем была надета свежая белая рубашка, а на губах играла неизменная улыбка. Вытащив из портфеля калькулятор, Блок решил проверить, сходятся ли счета Черити с его собственными.
Боб высунул голову из кабинета и вручил ей распечатанную копию. Роман не упустил быстрый, неуверенный взгляд, который тот кинул в его направлении, перед тем как вновь скрыться из вида.
Черити и Блок сверили свои подсчеты. Продолжая улыбаться, мужчина вытащил из портфеля стопку банкнотов: он платил наличными. Сделав подсчеты с учетом курса валют, Черити заперла наличные в ящике, а затем вручила Блоку расписку.
– С тобой приятно работать, Роджер.
– Твоя маленькая вечеринка спасла положение дел, – ответил он ей. – Мои люди посчитали ее кульминацией всего тура.
Черити с улыбкой посмотрела на него:
– Они пока не видели Национальный парк «Маунт-Рейнир».
– После этого парочка туристов обязательно вернется к тебе. – Блок пожал ей руку, а затем кинул взгляд на часы. – Время вывозить их. Увидимся на следующей неделе.
– Счастливого пути, Роджер.
Черити повернулась, чтобы отсчитать сдачу отбывающему гостю, затем продала несколько открыток и пару брелков с миниатюрными китами.
Роман не торопясь заменил абажур на потолке, ожидая, когда вестибюль вновь опустеет.
–Разве не странно для подобной компании платить наличными?
Оторвавшись от списка забронированных номеров, Черити подняла на него глаза:
–Мы никогда не отказываемся от наличных.
Черити улыбнулась, как и обещала себе. Чувства к нему – ее собственная проблема, напомнила она себе, когда Роман спускался с лестницы. Она жалела только о том, что те ночные часы, которые она посвятила самоанализу, не помогли прийти к какому-либо решению.
– Они бы предпочли начислить долг на счет или оплатить чеком.
– Такова политика компании. Поверь мне, для маленькой независимой гостиницы такой клиент, как «Обзорные туры», который вдобавок оплачивает услуги наличными, имеет большое значение.
– Ты давно работаешь с ними?
– Пару лет. А почему ты спрашиваешь?
– Просто любопытно. Блок не выглядит типичным экскурсоводом.
– Роджер? Да уж, думаю, он куда больше похож на борца. – Черити вновь вернулась к бумагам. Сложно вести легкомысленную беседу, когда твои чувства рвутся наружу. – Он хорошо выполняет свою работу.
– Да. Я буду наверху.
– Роман. – Она хотела сказать ему так много, но чувствовала, хотя они и стояли в нескольких шагах друг от друга, что Роман от нее отдалился. – Мы не обсуждали с тобой выходные. Если хочешь, возьми воскресенье.
– Может, я так и поступлю.
– И в конце недели предоставь Бобу информацию о своих рабочих часах; он обычно занимается платежными ведомостями.
– Хорошо. Спасибо.
Молодая пара с малышом вышла из столовой. И Роман оставил Черити отвечать на их вопросы по поводу аренды лодки.
С ним будет нелегко поговорить, позже решила Черити, но она должна сделать это. Она провела все утро в делах: по второму кругу проверила уборку в домиках, сделала все звонки, которые запланировала. И если бы не Мэй с ее комментариями, она бы оставалась на кухне еще долгое время.
Но правда заключалась в том, что Черити увиливала от разговора.
Это было так на нее не похоже. Всю жизнь Черити привыкла разбираться с проблемами и прокладывать себе дальнейший путь. И не толь-Иго в делах, думала сейчас Черити. Личные проблемы тоже всегда удостаивались прямого подхода. Она справилась, будучи сиротой. Даже ребенком никогда не уклонялась от порой болезненных вопросов о ее прошлом.
Но тогда у нее был дедушка, такой надежный, такой любящий. Он помог ей понять, что Черити – личность. Так же как помог ей пройти через первую школьную влюбленность, Вспомнила Черити.
Но сейчас его рядом не было, а она не пятнадцатилетняя девчонка, мечтающая о симпатичном однокласснике. Но если он ее чему-то и научил, так это тому, что истинных чувств не стоит стесняться.
С термосом, наполненным кофе, Черити прошла в западное крыло, стараясь подавить ощущение, будто она бросается прямо ко льву в пасть.
Роман закончил работу в гостиной. Запах свежей краски был сильным, хотя окно и осталось открытым. Всё еще необходимо было навесить двери, а полам требовалась лакировка, но Черити уже могла представить себе комнату с чистыми, колыхающимися шторами и светлым ковром с цветочным рисунком, который она держит на чердаке.
Из соседней спальни доносился звук электрической пилы. Хороший строительный звук, думала она, открывая дверь и заглядывая в комнату.
Глаза Романа сузились в напряжении, а сам он перегнулся через брус, уложенный на подставку для резки. Золотые частички древесной пыли танцевали в солнечном свете. Его руки также были покрыты этой пылью, Роман повязал голову банданой, чтобы волосы не падали на лицо. Он не напевал во время работы, как это делала она. И не говорил с собой, с удивлением заметила Черити, так как делал Джордж. Но, наблюдая за Романом, Черити получала удовольствие от того, как он выполнял работу. Он делал все просто прекрасно.
Роман умеет создавать вещи, думала Черити, наблюдая за тем, как он размечает брус. Хорошие вещи, даже важные, она была уверена в этом. И не просто потому, что любила его, поняла Черити, а потому, что в нем действительно есть это умение. Женщина, которая провела всю жизнь, развлекая незнакомцев в своем доме, волей-неволей научилась оценивать людей и замечать детали.
Черити дождалась, пока Роман не отложит пилу, и только потом вошла в комнату. Не успела она заговорить, как он стремительно повернулся. Ее шаг назад был инстинктивным, Оборонительным движением. Это нелепо, говорила себе Черити, но ей показалось, что, будь у Романа оружие, он вытащил бы его.
– Прости. – Нервозность, которую она пыталась держать под контролем, вырвалась наружу. – Я должна была сообразить, что напугаю тебя.
– Все в порядке.
Роман быстро справился с собой, хотя его и раздражал тот факт, что его застали врасплох. Вероятно, не думай он о Черити, смог бы почувствовать ее приход.
– Мне нужно было сделать кое-что наверху, и я решила по дороге занести тебе кофе. – Черити поставила термос на стремянку, тут же пожалела, что выпустила его из рук, потому что с пустыми руками глупо себя почувствовала. – И я хотела посмотреть, как движется дело. Гостиная выглядит чудесно.
– Дело в самом деле движется. Это ты пометила краску?
– Да. А что такое?
– На крышке каждой банки был крошечный мазок. Это похоже на дело твоих рук.
Черити скривилась:
– Я не могла не сделать это.
– Мне понравилось, как ты разложила кисти в соответствии с размером.
– Ты смеешься надо мной? – Черити приподняла бровь.
– Да, именно это и я делаю.
– Что ж, я так и знала. – Она немного успокоилась. – Хочешь кофе?
– Да, не отказался бы.
– У тебя руки в пыли. – Оттеснив его в сторону, Черити сама открыла термос. – Я так понимаю, наше перемирие вернулось.
–Я и не думал, что мы прерывали его. Черити взглянула через плечо, а затем налила кофе в пластиковый стаканчик.
–Вчера я заставила тебя чувствовать себя неуютно, прости.
Роман взял стаканчик.
–Ты вновь вкладываешь слова в мой рот, Черити.
–На сей раз мне нет нужды делать это. Ты выглядел так, будто я ударила тебя кирпичом. – Черити беспокойно повела плечами. – Думаю, я реагировала бы так же, если бы кто-то признался мне в любви подобным образом. Это пугает, ведь мы знаем друг друга совсем недавно.
Поняв, что не чувствует вкуса кофе, Роман отставил стаканчик в сторону.
– Ты говорила под воздействием момента.
– Нет. – Черити повернулась к Роману спиной, зная, что не сможет говорить лицом к лицу. – Я предвидела, что ты так подумаешь, и даже решила, что будет лучше позволить тебе так считать. Но мне не удается ложь. По-моему, честнее будет сказать, что у меня нет такой привычки… Я не набрасываюсь на мужчин. Ты первый.
–Черити. – Роман снял бандану, из-за чего в воздух взлетело облачко пыли. – Я не
знаю, что сказать.
– Тебе не нужно ничего говорить. Дело в том, что я пришла сюда со своей маленькой,
хорошо проработанной речью. Очень хорошей, даже слишком… спокойной, проникновенной,
с несколькими юмористическими вставками, чтобы оставаться легкомысленной. Но я ее испортила.
Черити ногой отшвырнула деревянный брусок в угол, направляясь к окну. Внизу, прямо под окном, на клумбе росли колокольчики и аквилегии, и вот-вот обещали зацвести маки. Черити импульсивно распахнула окно, чтобы вздохнуть слабый, едва уловимый аромат цветов.
– Дело в том, что мы не можем притворяться, будто мои слова не были сказаны, – начала свою речь Черити, ненавидя себя за то, что продолжает стоять спиной к Роману. – Но это не значит, что я ожидаю от тебя таких же чувств.
–А что ты ожидаешь?
Роман стоял прямо за ее спиной. И Черити вздрогнула, когда его рука сжала ее плечо. Собрав всю свою храбрость, она повернулась.
–Чтобы ты был честен со мной. – Теперь Черити говорила быстро, поэтому не заметила, как Роман автоматически отступил назад. – Я благодарна тебе за то, что ты не делаешь вид, будто любишь меня. Я, возможно, простодушна, Роман, но не глупа. Я знаю, очень легко соврать, сказав то, что, по-твоему, я желаю услышать.
–Ты не простодушна, – пробормотал Роман, подняв руку и проведя ладонью по щеке
Черити. – Я никогда не встречал более сложной, сбивающей с толку женщины.
Сначала пришел шок, а затем его место заняло удовольствие.
–Эта самая милая вещь, которую ты говорил мне. Никто никогда не называл меня
сложной.
Роман собирался отнять от лица Черити руку, но она подняла свои ладони и сжала ее.
–Я не собирался говорить это в качестве комплимента.
Эти слова заставили Черити усмехнуться. Она вновь расслабилась и присела на подоконник.
– Тем лучше. Надеюсь, это значит, что мы перестанем ощущать неловкость в обществе друг друга.
– Я не знаю, что чувствую, когда ты рядом. – Роман провел ладонями вверх по рукам Черити до самых плеч, а затем вниз до локтей. – Но неловкость… Это совсем не то.
Черити встала; его слова взволновали ее, и невероятно глубоко.
–Я должна идти.
– Почему?
– Потому что сейчас середина дня, и если ты поцелуешь меня, то я, вероятно, забуду обо всем.
Уже возбужденный, Роман подтолкнул Черити вперед.
– Ты всегда так организованна?
– Да. – Черити быстро положила руку ему на грудь, чтобы сохранить хоть какую-то дистанцию между ними. – Я должна просмотреть несколько счетов. – Затаив дыхание, она попятилась к двери. – Я действительно хочу тебя, Роман. И не уверена, что смогу справиться с этим.
И Роман думал о том же, когда Черити закрыла за собой дверь. С другой женщиной, он был уверен, физическое освобождение положило бы конец напряжению. Но он знал, что занятие любовью с Черити только крепче привяжет его к ней.
Черити действительно крепко держала его. Пришло время признать это и принять как данность.
Вероятно, он так энергично отреагировал на ее признание в любви, потому что боялся влюбиться в нее. Хотя раньше никогда ничего в жизни не боялся.
–Роман! – Он услышал, как Черити зовет его. Открыл дверь и увидел, что она стоит возле лестницы. – Поднимайся. Быстрей. Я хочу, чтобы ты увидел их.
Черити исчезла, оставляя Романа в смятении, – он изо всех сил хотел, чтобы она позвала его в любое другое место, кроме своей невинно обольстительной спальни,
Когда Роман прошел в гостиную, Черити вновь окликнула его, но теперь в ее тоне слышалось нетерпение.
–Поторопись. Я не знаю, как долго еще они задержатся.
Черити сидела на подоконнике, свесившись наружу. В комнате играла музыка – что-то энергичное, страстное. И как он никогда раньше не замечал, что классическая музыка может быть страстной?
–Черт, Роман, ты же пропустишь их! Не стой на пороге. Я ведь позвала тебя не для
того, чтобы привязать к столбикам кровати.
Роман почувствовал себя глупцом и быстро подошел к Черити.
– Это будет преследовать меня ночью.
– Очень забавно. Смотри. – Черити держала медный бинокль и указывала на море. – Косатки.
Роман тоже выглянул из окна, взглянув туда, куда указывала ее рука. Он видел в отдалении пару китов, которые поднимали волны, погружаясь в воду: Загипнотизированный, Роман взял у Черити бинокль.
–Их трое, – проговорил он, рассеянно положив руку ей на колено. В этот раз вместо огня появилась приятное тепло.
– Да, это детеныши. Думаю, та же стая, которую я заметила несколько дней назад. – Черити положила ладонь на его руку, и они оба посмотрели на океан. – Они чудесны, верно?
– Да, великолепны. – Роман сконцентрировался на детеныше, который был между двух больших китов. – На самом деле я не ожидал увидеть хотя бы одного.
– Почему? Остров назван в их честь [2]2
О р к а с – косатки (англ.).
[Закрыть] . – Черити прищурила глаза, пытаясь проследить движение китов. Она не решалась попросить у Романа бинокль. – Мое первое ясное воспоминание о том, когда я видела косаток, относится к четырем годам. Дедушка использовал именно этот повод, чтобы вывезти меня на рыбачьей лодке. Один кит выпрыгнул из воды метрах в десяти от нас, не дальше. Я сорвала себе голос в тот день. – Засмеявшись, Черити откинулась к оконному косяку. – Я думала, что волна поглотит нас целиком, как случилось с пророком Ионой или с Пиноккио.
– Пиноккио? – Роман опустил бинокль на мгновение.
– Да, ты знаешь – деревянная кукла, которая хотела стать настоящим мальчиком. Там еще есть сверчок Джимми Крикет и Голубая фея. Так или иначе, дедушке удалось успокоить меня. Косатка следовала за нами десять—пятнадцать минут. После этого я приставала к нему и просила снова взять меня в море.
– И он сделал это?
– В то лето он брал меня на лодку вечером каждый понедельник. Мы не всегда что-то видели, но это были замечательные дни, самые лучшие. Думаю, мы тоже были стаей – я и дедушка. – Черити подставила лицо ветру. – Мне повезло, что он так долго был у меня. И теперь, случается, так хочется, чтобы он находился рядом со мной.
– Например, сейчас?
– Он любил наблюдать за косатками, – тихо проговорила Черити. – Даже болея, действительно болея, он часами сидел возле окна. Однажды вечером я нашла его возле окна, на коленях лежал бинокль. Мне показалось, что дедушка заснул, но он был мертв. – Когда Черити медленно выдохнула, Роман услышал, как ее дыхание перехватило. – Он хотел этого – уйти, наблюдая за своими китами. После его смерти я так и не смогла выйти в море на лодке. – Черити покачала головой. – Глупо.
– Нет. – Роман взял ее за руку, их пальцы переплелись. – Это не глупо.
Черити вновь повернулась к нему лицом:
–Ты можешь быть милым.
Зазвонил телефон, и Черити застонала от досады, но покорно соскользнула с подоконника, чтобы ответить.
– Алло. Да, Боб. Что значит «он не доставит их»? Будь проклят этот новый управляющий, мы ведь работаем с этой компанией десять лет. Да, хорошо. Я сейчас приду. О, подожди. – Она отвела руку с трубкой в сторону. – Роман, они все еще там?
– Да, направляются на юг. Не знаю, охотятся ли они или просто совершать вечернюю прогулку.
Черити засмеялась и вновь прижала трубку к уху.
–Боб… Что? Да, это был Роман. – Ее бровь поднялась. – Верно. Мы в моей комнате. Я
позвала его сюда, когда заметила стадо косаток из окна своей спальни. Может, скажешь
гостям об этом – тем, которых увидишь. Нет, у тебя нет причин для беспокойства. А почему
должны быть? Я приду прямо сейчас.
Черити повесила трубку, покачивая головой.
– Знаешь, такое чувство, что у нас полный дом пожилых дам, – пробормотала Черити.
– Проблемы?
– Нет. Боб понял, что ты в моей спальне, – или, правильней будет сказать, что мы одни в моей спальне, – II повел себя, как старший брат. – Черити выдвинула ящик и вытащила ободок, покрытый тканью. Несколькими быстрыми движениями она убрала волосы с лица. – В прошлом году Мэй грозилась отравить гостя, который заигрывал со мной, будто мне пятнадцать лет.
Роман повернулся и внимательно посмотрел на нее. На Черити были надеты джинсы и толстовка с рисунком карты острова.
–Я так бы и подумал.
–Я не воспринимаю это как комплимент. – У Черити не было времени спорить. – Я должна разобраться с маленькой проблемой внизу. Ты можешь остаться и наблюдать за китами. – Черити направилась к двери, но внезапно остановилась. – О, чуть не забыла. Ты не мог бы сделать полки?
–Вероятно, мог бы.
–Вот и отлично. Мы позже поговорим об этом.
Роман услышал, как Черити спускается по лестнице. Какая бы проблема ни приключилась в другом конце гостиницы, он был уверен – Черити справится с ней. А пока она оставила его одного в своей спальне. Будет очень легко вновь проверить ее стол и посмотреть, не оставила ли она чего-нибудь, что могло бы помочь ему продвинуться в расследовании.
Так или иначе, все должно быть просто. Роман вновь посмотрел на море. Он должен был совершить задуманное без промедления, но не мог. Ведь Черити доверяла ему. В последние двадцать четыре часа он достиг той точки, когда уже не мог обмануть это доверие.
Выругавшись, Роман сел на подоконник. Черити полностью подорвала его способность выполнять свою работу, сама не зная об этом. Для него будет лучше всего позвонить Конби и отказаться от задания. Лучше будет отойти от дела сейчас, а не в конце задания.
Но он не собирался этого делать.
Ему необходимо остаться. Это не имеет никакого отношения к тому, что его любят, к тому, что он чувствует себя дома. Ему необходимо было верить в это. И также необходимо закончить свою работу и доказать непричастность Черити, чтобы не осталось ни грамма сомнения. И это вопрос преданности.
