Текст книги "Мелодия для любимой"

Автор книги: Нора Лаймфорд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 10 страниц)

– Пойдем по этой тропинке – так быстрее.

– Что быстрее? Добраться до столовки?

– Да.

Некоторое время они шли молча.

– Так странно, – сказал вдруг Эдди.

– Что странно?

– Быть здесь с тобой, идти вместе в столовку.

– Не поняла.

– Ну, я вот подумал, если бы мы после школы учились вместе в одном колледже… Из-за этого ведь и порвалась связывавшая нас нить, а, Джесс? Когда мы разъехались кто куда…

Девушка вся напряглась.

– Ничего не поделаешь. Тебе выпало одно, мне другое…

– Знаю. И все же у меня такое ощущение, будто я что-то упустил… Мы перестали быть вместе. Образовалась пропасть…

– Нечего сыпать соль на раны. Это не моя вина. – Джесси пожалела, что не смолчала.

– Так куда мы идем обедать? – Эдди явно стремился переменить тему, она, пожалуй, тоже.

– Я уже говорила, в столовку для студентов.

– О, кайф!

– Не знаю, смогут ли там подать обед, как ты его себе представляешь, но обслуживают быстро.

Они вошли в зал и тут же оглохли от громкой музыки, льющейся из динамиков. С потолка свисали серебряные и золотые гирлянды, с колонн глядели Деды Морозы и снеговики. Увидев шумное море молодежи, Джесси подумала, что только сумасшедшая могла привести его сюда, и торопливо направилась к раздаточному прилавку.

– Сегодня, похоже, потчуют чипсами на сале и пережаренным кофе, – выдохнул Эдди ей в макушку, и от его теплого дыхания у нее побежали мурашки.

Получив блюда, они едва нашли места за столом, за которым уже сидели четверо явных баскетболистов. В такой обстановке не до бесед о личном, довольно подумала про себя Джесси. Однако сразу поняла – Эдди это не помеха.

– Расскажи мне о своем Ге-нии, – попросил он, близко наклонившись к ней. – Как давно вы встречаетесь? – Эдди настойчиво пытался вызвать ее на откровенность.

– Полгода. Прошу, перестань называть его так.

Ухмылка Эдди красноречиво говорила – вряд ли ей стоит рассчитывать, что тот послушается.

– Он удивил меня. Я думал, твой избранник окажется более сдержанным и воспитанным.

– Евгений именно такой и есть.

– К тому же, если не ошибаюсь, он довольно ревнивый тип.

Джесси сжала губы.

– Не смеши меня! Пусть гак – ревность мне даже льстит.

– Да это отвратительно! Верный признак ненадежности.

– Ненадежности? Да он самый сильный из всех, кого я знаю.

– Я говорю не о бицепсах.

Что будет, подумала девушка, если я запущу жареной картошкой ему в лицо.

– Евгений – солидный, зрелый, серьезный человек…

– Ах, он серьезный? – Эдди закатил глаза под лоб.

– Именно. Мне нравится в мужчине такое качество. Он хочет иметь дом, семью. До сих пор я знала только парней, не желающих связывать себя обязательствами.

Эдди отодвинул тарелку.

– Ты уже закончила?

Она не поняла, о чем он спрашивает – о еде или о ее тираде об эгоистах вроде него самого.

– Ты будешь есть еще?

– Нет-нет, я сыта.

– Тогда пойдем отсюда. – Эдди встал.

Да, они оба разительно отличались от ребят и девушек, сидевших за столиками – по-юному беззаботных и счастливых. Это невольно напоминало ей о студенческих годах.

Прошлое было наполнено для Джесси болью, и она не собиралась забывать, кто в этом виноват… Ей уже за глаза хватило общения с Эдди за последние часы, которые они провели вместе. Пусть думает что хочет, но она не позволит ему снова навязаться к ней с визитом или выкинуть еще какой-нибудь очередной фокус.

На тротуаре Джесси поставила портфель и натянула перчатки.

– Ну, Эдди, по-моему, у нас получился прекрасный вечер. Спасибо, – произнесла она намеренно фальшивым, чуть снисходительным тоном, желая, чтобы он это почувствовал, и протянула руку на прощание.

Но он не прореагировал.

– Позволь мне проводить тебя.

– В этом нет необходимости.

– Знаю, но провожу тебя все равно.

Расстроенная, девушка направилась к зданию факультета. Ей нечего было там делать, но она придумает какое-нибудь оправдание. Они шли молча. В ночной тишине лишь снег скрипел под ногами.

– Джесс, по правде говоря… – вдруг задумчиво произнес он. Она напряглась, услышав знакомые интонации, предвещающие нечто потаенное. – Истинная причина, почему я приехал к тебе сегодня… Я просто почувствовал, что должен это сделать. Обязан извиниться и попытаться объяснить.

– Не соображу, о чем ты толкуешь.

– Понимаешь… Напряженность между нами… Я надеялся, что время хороший лекарь и мы сможем забыть обо всем, но дело оказалось гораздо сложнее, чем я думал.

– О, ты наконец-то сообразил? Какая проницательность! Как умно! – Джесси тут же пожалела о сказанном, ибо оно делало ее уязвимой. – Чего ты, наконец, хочешь от меня?

– Я прошу у тебя прощения и хочу, чтобы мы снова стали друзьями, хотя вижу – этого не произойдет, пока мы не преодолеем отголоски того… нашего похода в горы…

– Не нужно о нем.

– Джесс, я понял, хотя и прошло девять лет, это все еще не дает тебе… поверь, и мне… покоя. Нам ничего не остается, кроме как поговорить.

Джесси с сожалением посмотрела на двери факультета, ей уже не укрыться от надвигающегося кошмара.

– Может, ты излишне драматизируешь ситуацию?

Эдди повернул ее к себе лицом.

– Посмотри мне в глаза, Джесс, если ты даже повторишь то, что сказала, я все равно не поверю тебе.

Его скулы напряглись, в темных зрачках просвечивал жар того злосчастного июльского дня, та чувственная страсть, которую она тогда познала в его объятиях. Сейчас, несмотря на зимний холод, Джесси ощутила пламя внизу живота.

Он печально улыбнулся.

– Ох, Джесси, пойми же, как сильно я жалею о том, что случилось.

У нее закапали слезы.

– Знаешь, что оказалось хуже, вернее, больнее всего? Мы ни разу не поговорили потом… Все те дни и недели ты избегал меня…

– А ты не понимаешь, как я был напуган?

– Хм…

– Да. Я беспрерывно мучительно думал: что же я наделал с нашей дружбой? Зачем все испортил, поддавшись чисто физическому влечению? Мой грех терзал меня. И избегал я малышку Джесс не потому, что желал причинить ей боль. Я просто не знал, что делать…

Она никогда не сомневалась – он не хотел, чтобы этослучилось, но и сейчас не понимал какую муку доставляет ей опять.

– Твоя растерянность была единственной причиной?

– Клянусь. – Он поднял правую руку. – Говорю как на духу… А ты? Что ты ощущала тогда?

Джесси отвернулась.

– Ничего. Почти ничего… Пустоту.

Она молча двинулись дальше. Наконец Эдди пробормотал:

– Я до сих пор не знаю, почему все произошло. Или мы рехнулись оба?

– Тут нет никакой загадки. Слишком многое менялось в нашей жизни в то время. Кончилась школа и все прочное, привычное нам, поэтому мы искали не то спасение, не то утешение друг в друге, словно это могло от чего-то уберечь…

– Пожалуй, ты права. Ты всегда можешь четко проанализировать и сформулировать. Мне же помнится, случившееся с нами явилось прямым производным от нашего разговора о сексе. Ты призналась, что отправляешься в колледж, не имея в этом плане ни малейшего опыта.

– Эдди, пожалуйста! – Джесси запаниковала. – Лучше оставим тему.

– Если мы не поговорим, то не сможем снова стать друзьями.

– Ты уверен, что это нужно? Ведь мы оба – ты и я – стали иными, взрослыми людьми. А женщине, почти помолвленной с мужчиной, трудно дружить с другим. И в общем – нечестно. Двусмысленное поведение только компрометирует ее.

Эдди нахмурил брови.

– О таком повороте я как-то не подумал.

– Так подумай! – отрезала Джесси.

– А ты действительно помолвлена?

– Ну… практически. И хватит ворошить прошлое. Было – и быльем поросло.

– Но мы же ничего не решили, черт побери!

– Ну и что! – Джесси яростно пристукнула каблучком.

– Новое па в твоем репертуаре? – усмехнулся он.

– Хочешь увидеть еще одно? – Ей не терпелось врезать ему как следует. – Послушай, Эдди, я ценю твои благие намерения, и мне приятно было отобедать с тобой, но ничего не выйдет. Заруби себе на носу – никто ни в чем не виноват. Я не желаю как раз сейчас усложнять себе жизнь, а ты только тем и занимаешься!

– Приятно! – горько скривился Эдди.

– Неужели?

– Конечно. Ты в шоке из-за того, что я появился как гром среди ясного неба, и все такое… Я дам тебе несколько дней. Успокоишься, потом поговорим опять.

– Ты снова за свое? – Своим упрямством он заставил девушку улыбнуться. А в следующее мгновение они уже оба смеялись, не сразу заметив появившегося в дверях Евгения.

– Привет, – смущенно произнесла Джесси. Он медленно спустился по ступенькам, переводя взгляд с нее на Эдди и обратно.

– Я думал, ты задерживаешься на кафедре, раз тебя еще нет дома…

– Каюсь, это моя вина. Я подбил Джесси перекусить со мной, Евгений. – На этот раз Эдди правильно произнес его имя. – Вы уж простите.

Ну почему Евгений не скажет хоть что-нибудь, чтобы смягчить напряжение? Не настолько же он расстроен, если уж на то пошло, внезапно рассердилась Джесси. Надулся как индюк!

– Я рад, коли мы снова встретились, – тем временем продолжил Эдди. – Я говорил мисс Уолш, что играю в детройтском джаз-банде по вечерам в воскресенье, но она не согласилась приехать, не посоветовавшись с вами.

Вот хитрец, мелькнуло в голове Джесси. Я же сказала определенно – никуда не поеду. Но больше ее занимало то, что он назвал ее официально – мисс Уолш, словно хотел защитить от возможных упреков.

– В воскресенье вечером нам не совсем удобно, – проворчал Евгений. – В понедельник с утра мы оба работаем.

– Понимаю, но я играю только по воскресеньям. Впрочем, мы начинаем довольно рано, и при желании вы можете послушать хотя бы начало программы…

– Далековато ехать.

– Верно. Часа полтора, может, чуть больше, но это удобный случай познакомиться поближе. Вы будете с Джесси, я с Рут. – Эдди замолк, давая им обоим осмыслить сочетание имен.

Евгений заметно расслабился.

– Вы женаты, мистер Палмер?

– Нет пока… Так вы решайте насчет воскресенья. Я надеюсь, что приедете. Вместе пообедаем – я угощаю, разумеется. Посидим, поболтаем, повеселимся…

Джесси наконец сообразила, что он задумал. Раз им лично невозможно стать вновь друзьями, он подбивает на дружбу парами.

Евгений чуть задумался.

– Что скажешь, Джесси?

Ее это не удивило. Ее избранник несколько прижимист с деньгами, а тут такой случай – вот и стал покладистым.

– Резон, пожалуй, есть, хотя… – Она старалась говорить вежливо, но уклончиво.

– В какое время назначается наше свидание? – уточнил Евгений.

– В пять в самый раз. Приезжайте прямо в клуб. – Эдди назвал адрес и протянул руку. – Я с радостью жду встречи.

Поколебавшись, Евгений ответил на рукопожатие.

Джесси отвернулась. Чем решительнее она пытается освободиться от Эдди, тем настойчивее тот старается приблизиться к ней. Вчера напросился в гости, сегодня явился в колледж, согласился на обед в столовке, вздумал провожать…

Девушка свирепо смотрела ему вслед, пока он шел к месту парковки. Итак, Эдди хочет, чтобы они подружились парами? Ну что ж! Назло ему продемонстрирует, сколь неразлучна она с Евгением, как они привязаны друг к другу. Тогда он поймет – дружбе Эдди с ней лично нет места, и оставит свою безумную затею.

Глава 4

Бретелька комбинации скользнула по плечу Джесси, но она даже не обратила внимания. Сидя у туалетного столика, девушка в который раз прорепетировала то, что скажет Евгению, когда он сегодня заедет за ней.

Во-первых, поблагодарит за терпение и понимание. Во-вторых, признается, как он ей дорог и какое удовольствие общаться с ним…

Джесси застонала. Она терпеть не могла ходить вокруг да около. Ну почему бы не выложить прямо: «Я не хочу, чтобы ты сейчас переезжал ко мне. Может быть, потом, но не сейчас». Впрочем, подобной уловкой Джесси пользовалась уже незнамо сколько раз! Он же хочет определенного «да» или «нет». И если Джесси теперь не найдет несколько чудодейственных фраз, их отношениям вообще может прийти конец.

Девушка закончила с косметикой и критически осмотрела себя в зеркале. Сейчас она с особым вниманием тщательно подобрала тени – в тон своим сапфировым глазам и даже чуть подвила концы волос. Джесси решила надеть платье, которое больше всего нравилось Евгению, – перламутрово-серое, вязаное, с широкими в пройме рукавами, простенькое, но чувственно облегавшее ее стройное тело. Надеялась, хоть это ей поможет уломать его.

Однако, скорее всего, чуда не произойдет. «Нет» не станет «да» только потому, что вырядишься в чудный наряд. Евгений несомненно опять заведет свою волынку насчет «дисфункции».

Дрожащими пальцами она провела по волосам, взбивая волны. Если бы только у него хватило терпения подождать. Через несколько недель, без сомнения, все бы изменилось. Закончатся каникулы, будет решен вопрос о дирижере их оркестра, и она наконец успокоится.

И все же ее глаза выражали явное смятение. Знай Евгений, какой отзывчивой и страстной натурой она проявила себя когда-то на горе Барс, он бы и заикнуться не смог ни о какой ее дисфункции.

Неожиданно, от одних только воспоминаний, девушку охватил жар. Как все было просто с Эдди – естественно и прекрасно!

Начало того жаркого июльского дня они провели, карабкаясь по крутым тропинкам, потом разбили стоянку, приготовили и съели ужин, помыли посуду. Джесси устала и все же испытывала радостное ощущение. Из лагеря открывался прекрасный вид. Солнце на безоблачном небе склонилось к горизонту, они с Эдди лежали на траве, наслаждаясь великолепием небесного спектакля.

В том благодушном состоянии, в котором они оба находились, ленивая беседа то угасала, то вяло возобновлялась. Перед ними развертывалась величественная панорама горных хребтов и ущелий. Напоенный ароматами хвои воздух был совершенно неподвижен и тих. Такой же покой царил в душе Джесси.

Разговор с неизбежностью перескочил на постоянно занимавшую их в те дни тему – скорый отъезд из дома, колледж, все то новое, что ждало обоих впереди. Эдди, с присущей его характеру импульсивностью, буквально жаждал предстоящих перемен, Джесси же казалось, что земля уходит у нее из-под ног. Она не желала ничего менять, хотела, чтобы это золотое мгновение, переживаемое вместе с другом, длилось вечно. Не нужна ей новизна, все, в чем она нуждалась, было здесь…

За прошедшие с тех пор годы девушка так и не вспомнила, из-за чего их разговор перешел на секс. А тогда в горах эта тема, казалось, возникла самым естественным образом. В свои восемнадцать лет Джесси не только сгорала от любопытства, но и мучалась от собственного невежества в области интимных отношений.

Она не набралась ни разу храбрости задать матери те щекотливые вопросы, которые в тот день осмелилась произнести Эдди. Ее правильная пятидесятисемилетняя мать просто упала бы в обморок. Не настолько близка была Джесси и со своей старшей сестрой.

Эдди же вел себя поразительно – объяснил все терпеливо, отзывчиво, почти по-братски заботливо. Она и не обратила сначала внимания, как вдруг сел его голос, не уловила возникшую в нем взволнованную хрипотцу. Подсознательно девушка воспринимала сексуальность как таинство, как нечто невероятное, необъяснимое. Когда глаза Эдди вспыхнули огнем, который она не сразу заметила, и он прошептал: «Иди сюда, Джесс», ее уже неодолимо влекло к нему.

В тот день высоко над землей Эдди ввел ее в рай. В их фантастическом Эдеме все оказалось захватывающим – словно прыжок с вершины горы или парение на расправленных крыльях.

Они провели ночь в палатке Эдди в восхитительном чередовании любовных утех, моментального погружения в сон со скорым пробуждением, когда огонь их страсти разгорался вновь. Джесси совершенно не была готова к буре желаний, которую пробудил в ней юноша, и той эйфории, что она испытала потом, лежа в его объятиях. Потом, задним числом, Джесси призналась себе – это было самое замечательное в ее жизни. И даже сейчас, девять долгих лет спустя, память сохранила столь острое ощущение, что стоит закрыть глаза, как она снова чувствует мягкую фланель спальника Эдди, их переплетенные под ним тела – грудь к груди, бедро к бедру, ощущает соленость кожи юношеских плеч, кудри его волос у себя на лице, его шепот, поцелуи, вихрь натиска, с каким он, застонав, взял ее, и… вспоминает, как сильно была влюблена…

Джесси резко отвернулась от зеркала, словно пытаясь прогнать непрошеное видение. Да, приходится признать, она любила Эдди. Это чувство росло и зрело в ней всю ее жизнь, а случившееся той ночью было лишь его естественным, логическим проявлением. Она надеялась, что Эдди испытывает то же самое, что они на пороге романа, который продлится всю жизнь. Из того, как он сжимал ее в объятиях, как страстно шептал ее имя, – разве Джесси могла сделать какой-нибудь иной вывод?

Однако, похоже, она ошиблась. На следующее утро Эдди был необычно сдержан, а после завтрака сразу же предложил вернуться домой, хотя раньше они планировали пробыть в горах еще пару дней. У Джесси оборвалось сердце. После того угара счастья, которое они вместе испытали, ей казалось, что ему захочется остаться здесь навсегда. Но Эдди не пожелал задержаться и на день. Машину он вел молча, его лицо было непроницаемым.

Когда они выгружали у дома снаряжение, он неожиданно заговорил.

– Мы немало попутешествовали, подруга. – Эдди нервно рассмеялся. – Но последняя наша экскурсия оказалась самой впечатляющей. – Он старался не смотреть на нее. – Ты как?

Джесси не позволила себе разрыдаться.

– Я о'кей.

– Отлично. Надеюсь, тебя ничего не расстроило? – спросил он уже влезая в машину.

– Нет, не расстроило.

– О'кей, я позвоню, ладно? Может, выберемся куда-нибудь?

– Обязательно. – Но девушка уже сознавала – он не выполнит своего обещания. Едва войдя в дом, она почувствовала, что ее мутит, бросилась в ванную комнату наверху, где ее вывернуло наизнанку.

– Джесси, дорогуша, с тобой все в порядке? – с тревогой позвала мать.

– Конечно, у меня только немного расстроился желудок.

– Господи! Поэтому вы и вернулись раньше?

– Да. – Джесси с готовностью ухватилась за чисто бытовое объяснение. И ее бледность, синева под глазами, затворничество на протяжении следующих двух дней в своей комнате не вызвали ни малейшего подозрения.

Когда же она наконец выбралась на люди, ее самые худшие опасения подтвердились: их долгой дружбе пришел конец. И пусть Эдди что угодно говорит сегодня – он тогда предал ее!..

Примеряя перед зеркалом платье, в котором ей предстояло отправиться по приглашению Эдди Палмера на концерт джаз-банда, Джесси невольно перебирала в уме их теперешнюю, спустя столько лет, встречу в Вустере, а главное – те разговоры, которые он упрямо затевал относительно их прошлого. Похоже, оно в самом деле чем-то его гложет, во всяком случае, Эдди как бы пытается оправдаться. Зачем?.. Какая нелепость объяснять предательство тем, будто, осознав, что они тогда совершили, он просто, в силу своего юношеского возраста, растерялся… Нет, дело не в том. Эдди был не против дружить с нею, но быть любовником?! Ни в коем случае! Джесси Уолш недостаточно эффектная, недостаточно одаренная, недостаточно глубокая личность. А ему подавай совершенство, на меньшее не согласен. Впрочем, максималистом он был во всем – в учебе; музыке, карьере.

Всю жизнь его отношение к Джесси было совсем не таким, как к другим девушками, за которыми он приударял. С ней Эдди вел себя по-товарищески просто, по-свойски, и вроде, как по праву старшего – хотя они одногодки, – опекал. Но после той ночи, которую они провели вместе, похоже, она утратила особое место в его жизни и стала очередной вызывающей скуку победой. А еще он опасался потенциального якоря, грозящего привязать к Вустеру и тем самым испортить ему карьеру. Их любовная ночь ничего не значила… Сексуальный урок, не более того…

Прошел год прежде, чем Джесси едва опомнилась. Глупая, некрасивая, ненужная – вот какой она ощущала себя. Эдди отверг ее – музыка явилась спасением…

В тон платью Джесси выбрала серые на шпильке лодочки, еще раз глянула в зеркало. Хотела было надеть что-нибудь из украшений, однако резко задвинула ящик, оставив в ушах простенькие сережки.

Эдди стал для нее прошлым, и сегодня, когда они встретятся в джаз-клубе, она даст ему понять это. Ей больше нет нужды быть его верной подружкой. Они существовали и двигались на разных орбитах, и ее жизнь, пусть замедленная и более тусклая, вполне Джесси устраивала.

Эдди всегда переполняли планы и мечты, но никогда он не понимал, что и у нее они были. Она нашла себя в любимом деле, обрела уверенность, уважение и свою нишу в мире. Встретила и мужчину, который ценит ее. И не собирается ни от чего отказываться.

Евгений заявился в своем лучшем костюме, непривычно оживленный. Джесси стало не по себе: видимо, он решил что сегодня наконец она предложит ему перебраться к ней. Хорошо, если разговор отложится на потом, когда будут возвращаться из Детройта. Перед Эдди Палмером им следует выглядеть счастливейшей из пар. Но едва они свернули на шоссе, как Евгений немедленно спросил об этом. Дрожащим голосом девушка произнесла заранее отрепетированные фразы.

– Что ж, раз так – пусть будет так, – холодно отозвался он.

– Значит, ты согласен подождать?

– Разве у меня есть выбор? – Он давал ей желанную отсрочку, но не скрывая досады.

Теперь будет дуться весь вечер и все испортит, с сожалением подумала Джесси.

Детройт предстал перед ними в блеске ярких огней, полный энергии и жизни. Мир Эдди Пал-мера, мир, в котором она невольно чувствовала себя потерянной.

– Ты знаешь дорогу? – спросила девушка, глядя на башни финансового квартала, торчащие на фоне вечернего неба.

– Да, Палмер подсказал самый короткий путь через набережную.

– Тогда держись указателя на озеро Сент-Клэр, – пробормотала Джесси.

Мир Эдди, подумала она опять. По радио бойкий Фрэнк Синатра пел «Полетим со мной».

Джаз-клуб располагался в небольшом ресторанчике, который окружали модернизированные старинной постройки дома. Кирпичные тротуары и старомодные уличные фонари придавали району диккенсовскую атмосферу.

Оставив пальто на вешалке, они прошли в полутемный зал. Столики освещались лишь толстыми красными свечами в стаканах.

У стойки Джесси сразу увидела его, как и он ее. Выпрямившись, тот медленно оглядел девушку с головы до ног. Не слишком ли я вырядилась? – подумала Джесси, чувствуя, что краснеет.

Он сидел на табурете, вытянув длинные ноги, небрежно зажав в ладонях бокал. На нем были белая майка с короткими рукавами, накинутая на плечи темная спортивная куртка, поношенные джинсы и черные башмаки, подобных которым она не видела со времени учебы в шестом классе. Джесси невольно отметила, как здорово выглядит Эдди – спортивен, подтянут, раскован, уверен в себе.

– Мы не опоздали? – спросила она, стараясь быть непринужденной.

– В самый раз, мы тоже только пришли.

Джесси оглядела бар.

– Она пудрит нос, – понял ее недоумение он.

– Уже нет, – послышался знойный голос, и Джесси увидела, как стройная красотка обвила рукой талию Эдди и прижалась к нему.

– Разрешите представить – это моя подруга Рут Альфан.

Джесси приветливо пожала руку девушке, отметив, с какой неохотой та оторвалась от Эдди, потом представила Евгения, который, к ее удовольствию, выдавил вежливую улыбку. Эдди провел компанию к зарезервированному столику у сцены.

Как она и ожидала, Рут оказалась обольстительной – около шести футов ростом, с кожей, похожей на безукоризненной белизны фарфор, скромная косметика, запах шикарных духов, неземная красота золотисто-рыжих волос, ниспадающих густыми локонами до середины спины. Джесси не сразу обратила внимание на ее наряд – удивительно полные груди облегало нечто вроде гимнастического купальника, только с длинными рукавами, а внизу – яркая цветастая юбка. По сравнению с ней Джесси почувствовала себя собственной тетушкой – старой девой.

Они сели, заказали напитки, раскрыли меню, поговорили о дороге из Вустера, о погоде… Все это время Рут и Эдди сидели, непринужденно приобняв друг друга за плечи. Тогда и Джесси незаметно придвинула свой стул поближе к Евгению.

– Как чудесно, – ослепительно улыбнулась Рут, – что мы встретились. Эдди так много рассказывал о вас.

– Вот как? – озадаченно вскинул голову Евгений, покосившись на чуть смутившуюся Джесси.

– А правда, что вы с Эдди жили напротив друг друга на одной улице?

– Ну д-да, – ответила та, запинаясь. – Мы были соседями.

– Я не поверила, когда он рассказал, как детьми вы отважно совершили этот жуткий ритуал кровного братства. Я бы не осмелилась, потому что трусиха.

Джесси бросила взгляд на Эдди. Ей не хотелось посвящать этот вечер воспоминаниям, и ему, похоже, тоже.

– Я должна рассказать вам, чем мы занимались вчера, – произнесла она, резко сменив тему. – По субботам мы посещаем блошиные рынки – там можно найти удивительные вещи. У Евгения их уже целая коллекция.

Эдди приподнял брови:

– Вот как?

Евгений принялся подробно описывать свои богатства. Хорошо, что ей удалось найти способ разговорить его, но Джесси вскоре заметила – Эдди и Рут только стараются казаться заинтересованными: уж слишком он занудливо объяснял технические особенности собранных им диковин.

К счастью, подошел официант и принял заказ. Когда он удалился, Эдди дружески подмигнул Евгению:

– А я люблю продуктовые рынки, выбирать зелень и всякое такое… Между прочим, мы там и познакомились с Рут. – Он обнял девушку за плечи, а она посмотрела на него с обожанием. – Однажды я шел по рыбному ряду в Толидо…

Пока он рассказывал, Джесси нервно крутила стакан со свечей. Уж не нашел ли Эдди свой идеал? Внешне Рут удовлетворяла всем требованиям. В профессии, судя по всему, также достигла успеха. Ей не к чему было придраться. Молодая особа была просто очаровательной и бесхитростно открытой.

Вечер явно был рассчитан на то, чтобы обе пары познакомились поближе. Что ж – все шло как по маслу, даже Евгений немного оттаял, чего Джесси пожелала и себе.

Наконец официант принес заказанные ими блюда.

– Ммм, пища богов! – Джесси старалась проявить восторг, хотя у нее начисто пропал аппетит. – Пальчики оближешь.

– Ты права, – подтвердил Эдди. – Тут хороший повар, и я стараюсь обедать здесь хоть раз в неделю.

– Ты часто питаешься в ресторанах?

Он кивнул.

– Особенно когда у меня две репетиции на день.

Евгений неожиданно оживился.

– Джесси говорила, что вы играете в здешнем симфоническом оркестре?..

– Да, это моя главная работа.

– Знаете, а Джесси подала заявление на должность дирижера нашего Вустерского симфонического… При этих словах она обмерла и опустила глаза. С какой стати Евгений выдал ее секрет! А тот, как ни в чем не бывало, продолжал: – Было бы чертовски кстати, если бы кто-то авторитетный вроде вас написал ей рекомендательное письмо.

– Евгений! – взмолилась Джесси, испытывая жуткое унижение. – Эдди – человек занятой.

– Уверен, он поможет. Не так ли?

Эдди хранил молчание.

– Конечно, поможет! – простодушно воскликнула Рут. – Он добрейший на свете человек.

Джесси бесцельно копалась вилкой в своей тарелке. Эдди явно не станет вмешиваться, и она понимала почему, – он не считает ее достаточно подготовленной к дирижерской миссии.

– Посмотрим, что можно сделать, – пробормотал тот и круто перевел разговор совсем в другое русло. – Видели какие-нибудь интересные фильмы в последнее время?

Джесси почувствовала облегчение. Наконец-то нашлась тема, которую можно обсуждать безбоязненно. Пока они перебирали любимые картины, она стала успокаиваться. Ей вообще нравилось кино, а тут еще выяснилось, что они с Эдди умудрились не пропустить последних оскаровских призеров. Это совпадение позволило им спокойно проговорить до конца обеда.

Прислонившись к плечу своего избранника, Рут неожиданно сказала:

– Как странно, что он называет вас Джесс! Звучит почти как джаз. Забавно.

Эдди красноречиво усмехнулся.

– Когда мы были детьми, меня бесила ее добросовестность. Уроки сделаны, одежда всегда опрятная, пунктуальна до неприличия, ни одного отклонения ни в чем. А я обожал импровизацию! Вот в насмешку и поддразнивал, хотя мне самому больше нравится сочетание блюз – Джесс.

Только они вдвоем знали, что сие обозначает. Джесси смутилась. Евгений вдруг нахмурился. Выручила Рут. Чмокнув Эдди в щеку, она беззаботно спросила:

– А каким тогда был мой миленок?

– Ваш миленок был настоящим дьяволом.

– Вот как? – Зеленые глаза Рут округлились. – Ой, расскажите. Это пригодится, когда он будет слишком меня доставать. Знаете, он убежден, что я нытик. – Она закатила глаза: мол, такое обвинение просто смехотворно.

Джесси заметила, как Эдди чуть скривился, и подумала, что он не считает свою любимую столь уж идеальной.

Может, рассказать им одну историю, над которой можно посмеяться? Во всяком случае, она не нарушит непринужденную атмосферу, установившуюся за столом…

– Наш тогдашний директор школы мистер Келли обожал выступать на собраниях. Этот в общем неплохой человек считал себя остряком, а на самом деле шутил крайне неумело. – Подали кофе, а девушка так увлеклась, что даже не заметила, как положила себе лишнюю порцию сахара. – Так вот, на одном собрании ребята вдруг стали хохотать до слез над его плоскими остротами. Я сидела в оркестровой яме и никак не могла понять, в чем дело. Все покатывались над его дурацкими хохмами, просто умирали. Когда выглянула на сцену, знаете, что я увидела? Это чудовище Эдди Палмер держит прямо за спиной директора картонный плакатик, на котором написано: «Смейтесь». Каждый раз, когда мистер Келли произносил очередной перл, вверх взмывал плакатик, и аудитория взрывалась…

Рут упала на плечо Эдди, слезы текли из ее глаз. Евгений же, похоже, не нашел ничего забавного в услышанной истории и довольно сухо спросил:

– Директор узнал об этом?

– Боюсь, что нет, – ухмыльнулся Эдди. – Мистеру Келли, вероятно, до сих пор снится тот триумф.

– Но кое-кто из учителей все видел, – добавила Джесси.

– И что? – Эдди откровенно осклабился.

– А ничего. В том-то и вся беда с тобой, Эд. Никто не мог устоять перед твоим обаянием – тебе все сходило с рук…

Евгений постукивал ложечкой по кофейной чашке. Что его так рассердило? Джесси в смятении заморгала, ее словно окатило холодной водой: ведь они с Эдди почти час говорили друг с другом или друг о друге. Краем глаза она следила за Евгением. Он снова надулся, его взгляд с подозрением перебегал с нее на Эдди и обратно. Девушка протянула руку, погладила Евгения по плечу, ободряюще улыбнулась ему, что, впрочем, не помогло. Спасение пришло в лице молодого человека с саксофоном.

– Нам пора, – сказал он, обращаясь к Палмеру.

Тот отодвинул стул.

– Как долго вы пробудете здесь?

Джесси взглянула на Евгения.

– Одно отделение, наверное.

– Всего-то?

Эдди казался разочарованным, поднялся и пошел к роялю.

Следующие сорок минут Джесси завороженно слушала. Все пятеро музыкантов были превосходны, но ее вниманием безраздельно владел пианист. Его импровизации отличались фантастической сложностью и оригинальностью. Она смотрела только на него, даже когда он не солировал.