Текст книги "Неразлучные враги"

Автор книги: Ноэль Бейтс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 9 страниц)

Ноэль Бейтс
Неразлучные враги

Пролог

Весна в этом году выдалась поздняя. Автобусная остановка оказалась разбита, так что Келли негде было спрятаться от дождя. Сегодня утром ее машина отказалась заводиться, а она понятия не имела, когда ремонт автомобиля будет ей по карману. Девушка подняла воротник плаща и спрятала руки в карманы.

Движение транспорта приостановилось возле светофора на углу. Сначала Келли не обратила внимания на блестящий темно-синий двухместный автомобиль, который притормозил рядом с ней. Неожиданно дверца открылась и властный голос отрывисто произнес:

– Садитесь.

Келли не имела привычки подчиняться таким бесцеремонным командам и обычно не принимала помощь от незнакомых людей. Зажегся зеленый свет. Но водитель, по-видимому, не собирался трогаться с места. Раздались нетерпеливые гудки стоящих сзади машин. Все люди в очереди на остановке развернулись и посмотрели на нее. Ладно, с мрачным удовольствием подумала Келли, по крайней мере ее мокрый плащ оставит восхитительную лужу на этих шикарных кожаных сиденьях. Машина рванула вперед – Келли едва успела захлопнуть дверцу. Девушка постаралась сесть поудобнее. Она не хотела жаловаться и доставлять этим удовольствие зловредному водителю. По счастью, ей это удалось, и вскоре Келли снова обрела хотя бы видимость спокойствия. Она послала в сторону водителя яростный взгляд.

Марко Петронидес вел машину молча. Время от времени его горделивый профиль освещался желтым блеском уличных фонарей. Прерывисто вздохнув, Келли откинулась на сиденье. В машине было тепло и удобно. Играла тихая музыка.

Спустя какое-то время она решила нарушить молчание.

– Спасибо за помощь. Едва уловимый сарказм в ее голосе заставил его черную бровь слегка дрогнуть.

– Я старался не для вас, мисс Гловер, а для себя.

– Сестра Гловер, – резко напомнила Келли.

– Ах да, сестра Гловер, – согласился Марко. – Вы действительно дипломированная медсестра?

– Конечно.

– Когда и где вы получили диплом?

– Я не стану отвечать, – резко оборвала его Келли. – Меня нанимает администрация больницы и проверяет мою квалификацию.

Потрясающие глаза цвета лазурита сверкнули как две льдинки.

– На самом деле это не так, – заметил Марко. – Вас наняло агентство по подбору кадров.

Келли уклонилась от прямого ответа, небрежно пожав плечами.

– Нет никакой разницы. Это очень уважаемое агентство.

– Надеюсь. Сколько вам лет, мисс… сестра Гловер?

– Не понимаю, какое отношение к вам имеет мой возраст.

Марко посмотрел на нее с холодным презрением.

– Двадцать четыре – двадцать пять максимум. Келли рассмеялась.

– Я польщена. На самом деле мне двадцать девять.

– Неужели? – Он удовлетворенно улыбнулся, словно ловко схитрил и обманом заставил ее ответить. – Вы знаете, сколько лет моему отцу?

– Я читала его медицинскую карту, – холодно ответила Келли. Интересно, куда он клонит? – Ему семьдесят два.

– Почти семьдесят три. Разница больше сорока лет.

– Боже мой, гений математики собственной персоной!

– У вас острый язычок, мисс Гловер. Не боитесь порезаться?

– Ну, если такое произойдет, я всегда смогу зашить себя прямо на рабочем месте, – отшутилась Келли.

– Полагаю, если вы хотите и дальше работать там, где сейчас, следует вести себя более… осмотрительно, – заметил Марко. В его голосе звучала угроза. – Не думаю, что больнице или агентству придутся по душе ваши отношения с одним из пациентов. Который к тому же годится вам в дедушки. Келли уставилась на собеседника, шокированная и возмущенная.

– Вы заблуждаетесь, мистер Петронидес, – сказала она, сжимая руки в кулаки. – Мои отношения с вашим отцом исключительно профессиональные.

– О, не сомневаюсь. – Марко так посмотрел на нее, что Келли поспешила проверить, не слишком ли у нее короткая юбка. – Весь вопрос в том, о какой профессии идет речь.

Келли резко вдохнула и постаралась погасить вспышку ярости, которая клокотала внутри.

– Вы можете высадить меня здесь, – с ледяной вежливостью сказала девушка. – Остаток пути я пройду пешком.

– Я довезу вас до дому.

– Не стоит беспокоиться.

Синие глаза насмешливо блеснули.

– Боитесь меня?

– Разумеется, нет.

– А следовало бы, – заметил Марко и ехидно улыбнулся. – Я могу быть очень опасным.

– Весьма мелодраматично, – подколола его Келли. – Лучше следите за дорогой.

Кто-то собирался переходить, и Марко притормозил. Келли тут же воспользовалась моментом и выскользнула из машины, прежде чем он смог ей помешать.

1

– Он подъехал, я только что видела его машину!

– Кто? – спросила Келли, не отрывая головы от стопки лабораторных отчетов. Можно было только гадать, чье появление так взволновало сестру Стенфорд.

– Марко Петронидес! – Лорен Стенфорд, счастливая в замужестве женщина, мать двоих неугомонных мальчишек-подростков, воплощение компетентности и профессионализма, взволнованно обновила губную помаду, заглядывая в крошечное зеркальце, прикрепленное к двери служебной комнаты. – Даже тебе придется признать, что он неотразим.

– Возможно, – уступила Келли. Насмешливые огоньки блеснули в ее прекрасных серых глазах. – К несчастью, он знает об этом, что портит все впечатление. Как бы то ни было, я тебе его дарю, – добавила она. На стене замигала лампочка. – Пойду, опорожню судно миссис Райзер!

Келли всегда предпочитала чем-нибудь заняться, когда Марко Петронидес приезжал навещать своего отца. За свою жизнь она достаточно насмотрелась на красивых и высокомерных представителей мужского пола. Она и парой слов не обменялась с Марко. В этом не было нужды. Достаточно одного взгляда на его уверенную походку, когда Петронидес пересекал больничный двор, направляясь к палатам, на горделивую посадку темноволосой головы, легкую циничную усмешку, застывшую на жестко очерченных губах, чтобы понять: этот человек смотрит на весь мир, как на личные владения.

Гены, подумала Келли. Старший Петронидес, его отец, что называется, больничный кошмар – даже врачи его побаиваются, а медсестры то и дело выбегают из палаты в слезах. Хотя, если быть честной, сама Келли не слишком страдала от капризов норовистого пациента. В прошлом она работала операционной сестрой, и ее нелегко было запугать. А старику, похоже, нравится, что она не пасует перед ним. Не раз Келли замечала странный блеск в его глазах, когда наступало время очередной «очной ставки».

Не надо забывать, говорила себе Келли, что старик тяжело и серьезно болен. Паралич кого угодно может изменить. Скверный характер, возможно, единственный способ показать свою значимость. Человек, чьи ум и энергия позволили создать фактически с нуля целый гостиничный комплекс на родном острове Родос, не мог так легко смириться с недугом, хотя ему уже давно перевалило за семьдесят. Да и любой бы взбесился от такой семейки. Все эти племянники и племянницы, кузены и кузины, суетящиеся вокруг, постоянно ругались друг с другом по поводу наследства, как будто старик уже умер.

Но сына Келли не могла упрекнуть в участии в этих перебранках. Марко приезжал ежедневно, хотя обычно не задерживался более двадцати минут. Каждый раз они с отцом громко спорили. А потом старик всегда пребывал в отличном расположении духа.

Келли вошла в палату миссис Райзер. Краем глаза она заметила в коридоре младшего Петронидеса. Лорен права, Марко действительно неотразим. Высокий, более шести футов роста, широкоплечий, сегодня он, впрочем, как всегда, был одет в невероятно дорогую кожаную куртку, его длинные мускулистые ноги обтягивала мягкая ткань джинсов.

На самом деле Келли никогда не удавалось детально разглядеть его лицо, и она могла только нарисовать в своем воображении высокий лоб, прямой нос и твердый подбородок. Его черные волосы были коротко пострижены и аккуратно приглажены. Наблюдая его походку, точнее уверенную, немного ленивую поступь, Келли внутренним чутьем угадывала в нем скрытую энергию первозданных джунглей. Настоящий хищник: темный и опасный.

Самое лучшее, твердо напомнила себе девушка, избегать Марко любой ценой. Пусть Лорен строит ему глазки, если уж ей невмоготу, сама Келли предпочитала оставаться в стороне. И, кроме того, она была слишком занята, чтобы тратить время даже на размышления о Петронидесах.

Когда агентство направило ее работать в частную клинику, Келли не слишком обрадовалась. Будущие пациенты представлялись ей избалованными дамочками, прошедшими курс косметической хирургии, либо раздражительными престарелыми бизнесменами с букетом болезней, чего можно было избежать, уделяй они поменьше внимания выпивке и побольше спорту. Однако, проработав в клинике почти пять недель, Келли поняла, что болезнь не щадит ни бедных, ни богатых. Никакие деньги не избавят человека от страданий, перед болезнью все равны. И работа в клинике такая же сложная и стоящая, как в любой другой больнице.

Миссис Райзер действительно нуждалась в помощи. Келли подложила ей судно, поправила одеяло. Затем осторожно вынула его и накрыла бумажными салфетками, направляясь к выходу. Она открыла дверь и чуть не столкнулась с человеком, шедшим по коридору. Громкие шаги выдавали презрительное безразличие к покою прочих смертных.

Ее взгляд скользнул по крепким как скала плечам, обтянутым черной кожей. Невероятно синие глаза цвета лазурита поймали взгляд Келли. Их потрясающая синева в обрамлении черных ресниц поразили девушку. Смешно – она-то считала, что Марко унаследовал карие глаза отца, хотя, насколько Келли знала из полузабытых лекций по генетике, необязательно, чтобы цвет глаз переходил от отца к сыну… В синих глазах сверкнула досада. – Нужно смотреть, куда идете, – раздраженно упрекнул ее Марко.

Келли разозлилась. То, что случилось, целиком на его совести. Однако непрофессионально и к тому же бессмысленно спорить с ним. Поэтому Келли удержалась от резкого замечания. – Прошу прощения, – сдержанно извинилась она и прошла мимо по направлению к туалету.

Сегодня он продержался гораздо меньше, чем обычно. Видимо, в очередной раз поссорился с отцом, предположила Келли. Они слишком похожи – оба гордые и упрямые. Очень жаль, что сын не смог преодолеть свой нрав, чтобы побыть наедине со стариком – в конце концов, Марко единственный сын. И хотя старый Петронидес никогда в этом не признается, он безумно любит свое чадо и постоянно говорит о нем.

Мать Марко родилась в Англии. Карлос никогда не рассказывал Келли, из-за чего брак распался. Марко было двенадцать лет. Мальчик уехал с матерью. Шесть месяцев спустя она погибла в автокатастрофе. Марко, однако, отказался вернуться к отцу и предпочел жить с теткой.

Сын вырос, но по-прежнему отказывал просьбам отца взять на себя управление семейным бизнесом. Вместо этого он занялся собственным делом. Марко занял несколько сотен фунтов стерлингов как первоначальный капитал, издал развлекательный журнал, первый тираж которого бесплатно раздавался на каждом углу по всему Лондону. Журнал быстро завоевал популярность – рекламодатели фактически осаждали владельца. Марко стал миллионером менее чем за два года.

Теперь он занимался всем понемногу – рестораны, магазины аудиозаписей, спонсирование театральных постановок.

Когда Карлос пребывал в скверном настроении, он обзывал сына ловеласом.

– К нему всегда кто-то липнет, – ворчал старик, – он постоянно меняет девушек. У него, конечно, хороший вкус. Но ни одну из них я не хотел бы видеть матерью своего внука.

Маловероятно, подумала Келли, что Карлос преуспел в своем стремлении направить сына на путь истинный. И неудивительно. Марко, казалось, имеет все, о чем любой другой мужчина может только мечтать, – эффектную внешность, кучу денег и множество роскошных женщин для приятного времяпрепровождения. Тех женщин, которые часа три тратят на маникюр, которые даже не представляют, что такое отработать десятичасовую смену, не имея порой времени не то что поесть, а хотя бы присесть отдохнуть.

Келли поймала свое отражение в блестящей стали подсобного кабинета и нахмурилась. Хотя Келли и не причисляла себя к лиге женщин во вкусе Марко Петронидеса, тем не менее считала себя симпатичной. Но сейчас?.. Просто кошмар!

А дело было в волосах. Конечно, следовало хорошенько подумать, прежде чем доверять Шарон роль парикмахера! Просто другой оттенок, уверяла сестра. Ничего кардинально нового. По мысли Шарон, это должно было помочь Келли немного прийти в себя после разрыва с Тимоти. Волосы стали желтыми.

Первым побуждением Келли было броситься покупать новую краску, чтобы вернуть волосам природный каштановый цвет. Но Шарон сказала, что обратная процедура окрасит волосы только в зеленовато-бежевый. Тогда Келли пришлось сделать стрижку как можно короче, и аккуратно заправлять волосы под рабочую шапочку, пряча, отрастающие темные корни. Подумаешь, просто сменила имидж – Келли никогда не теряла чувство юмора. Мать Тимоти, особа утонченная и изысканная, наверняка упала бы в обморок, если бы увидела ее сейчас.

Келли как раз собиралась вернуться в палату, когда почувствовала, что одна из подвязок на поясе расстегнулась. Она любила шелковые чулки и всегда с удовольствием надевала их. Эта привычка осталась с прошлой работы – при постоянной жаре в операционной и статическом электричестве от приборов Келли чувствовала себя в колготках просто неудобно.

Наверно, кое-кто сказал бы, что крайне непрактично покупать шелковые чулки на зарплату медсестры, однако Келли могла бы с этим поспорить. Шелковые чулочки служили ей гораздо дольше, так что они оказались и более экономичными. Кроме того, Келли нравилось ощущать прикосновение мягкого шелка к коже. Поставив ногу на коробку с бумажными салфетками, она приподняла подол униформы и осторожно подтянула шелк от лодыжки до бедра.

Странное ощущение покалывания затылка подсказало ей, что за ней наблюдают. Она медленно повернула голову. Марко Петронидес стоял в дверном проеме, вальяжно прислонившись к костяку крепким плечом. Синие глаза бесцеремонно обозревали стройные ноги Келли.

Келли вспыхнула, опустила ногу и быстро одернула юбку. Она не была уверена, что голос ей подчинится, поэтому лишь слегка приподняла бровь. Жест, она надеялась, равный холодному немому вопросу.

– Мисс Гловер?

– Сестра Гловер, – поправила Келли. Достойно и официально.

Марко усмехнулся.

– Мой отец сказал, что вы его любимая медсестра, – заметил он пренебрежительно.

– Вот как?!

– Он не сказал почему.

Келли пожала худенькими плечами.

– А разве должна быть особая причина?

– Нет, если это не касается моего отца. – Дерзкие синие глаза снова оглядели ее с головы до ног, глаза бесстрастного оценщика. Взгляд задержался на непокорных прядях, выбившихся из-под шапочки, скользнул вниз до стройных лодыжек в шелковых чулках, отметил каждый изгиб и каждую выпуклость на ее изящной фигурке. – Ничего особенного, на мой взгляд.

Его последняя реплика была понята ею безошибочно. В глазах Келли блеснула ярость. Однако резкие слова не успели сорваться с ее губ. Раздался требовательный сигнал одного из пациентов. Ее вызывали.

– Надеюсь, вы извините меня, – подчеркнуто официально сказала Келли. – Боюсь, я слишком занята в данный момент и не смогу уделить вам время.

Марко посторонился. Легкая улыбка тронула его губы.

– Конечно. Не смею задерживать милосердного ангела, спешащего к страждущим.

Он нарочно оставил слишком узкий проход из комнаты, и Келли невольно задела его плечом. Она постаралась не придать значения прикосновению к мускулистому, подтянутому телу, но все же не смогла сдержать легкую дрожь. Марко все понял и засмеялся. Гордо вскинув голову, Келли зашагала прочь.

Хорошо, что на этот раз миссис Райзер нужно было только поправить подушки. Руки Келли слегка дрожали. Идиотка, резко обругала себя девушка. Не следовало позволять этому нахалу так вести себя. Плохо же она усвоила жизненный урок. А должна была наизусть выучить правила поведения с такими высокомерными парнями. В конце концов, за одного из них она чуть не выскочила замуж.

Доктор Тимоти Крамер. Самый талантливый молодой врач в госпитале Святого Марка. Красивый, богатый, обаятельный, уже в должности ординатора и, конечно, через несколько лет станет известным ортопедом, как и его отец. Можно сказать, что Келли невероятно повезло поймать такого жениха. Но вся беда в том, что и Тимоти думал точно так же.

Свадьбу отменили за несколько недель до назначенного срока. Уже было сшито платье, заказаны цветы, разосланы почти две сотни приглашений. Больше того, уже стали приходить подарки. Однако напряжение в отношениях не спадало, и Келли пришлось признать, что все ее сомнения по поводу предстоящего брака имели под собой более серьезные основания, чем предсвадебная лихорадка.

Конечно, Тимоти не понял ее. Впрочем, этого и следовало ожидать. Ее жених пришел в ярость. Однако те слова, что он сказал, даже делая скидку на его состояние, только убедили Келли в правильности принятого решения. Разве могла она быть счастлива с человеком, который считал, что его невеста должна всю жизнь благодарить судьбу за такое счастье. Дочь почтальона выходит замуж за Крамера!

После разрыва помолвки Келли стало крайне затруднительно видеть Тимоти почти каждый день в операционной. В конце концов, она поняла, что другого выхода нет, и написала заявление об уходе. К счастью, угрызения совести по поводу несостоявшегося брака не слишком ее угнетали. А спустя какое-то время Келли услышала от общих знакомых, что Тимоти нашел утешение в лице хорошенькой практикантки-фармацевта. Тогда предложение сестры вернуться в Лондон и пожить немного у нее показалось не таким уж плохим. Хотя Келли предвидела определенные трудности. Ее сестра работала модельером-дизайнером. Она придумывала и шила шикарную одежду для рок-звезд, комиков и саксофонисток из женского джаз-банда.

Опасения Келли подтвердились. Как бы сильно сестры ни любили друг друга, они были очень разные. Собственное жилье оставалось лишь мечтой. Большая часть сбережений Келли ушла на дом, который они приобрели вместе с Тимоти. Ее бывший жених с неохотой, но согласился вернуть часть депозита, но оплата адвокатских услуг и растущие день ото дня побочные издержки поглотили значительную часть этих денег. А, кроме того, расходы на подготовку к свадьбе. Шарон назвала сестру сумасшедшей, когда узнала о ее намерении возместить родителям Тимоти каждый пенни из тех денег, что они потратили. Возможно, она была права, ведь идея шикарной свадебной церемонии принадлежала именно им. Келли в душе возражала против такой расточительности – ее будущие свекор и свекровь были людьми состоятельными, – но гордость не позволяла ей возражать открыто. И вот она здесь, свободная и одинокая. Ее банковский счет пуст. Конечно, на теперешнем рабочем месте она потеряла в зарплате и должность была гораздо ниже, но, по крайней мере, прокормить себя она могла…

Раздался еще один сигнал вызова. Келли покачала головой. У профессии медсестры есть неоспоримое преимущество – совершенно не хватает времени на собственные проблемы, всегда найдется пара других, более важных и срочных дел.

2

– А, доброе утро! Кто, черт возьми, придумал утро?

Келли с улыбкой смотрела, как ее сестра бродит по кухне. Ее волосы, покрашенные красными перышками, торчали во все стороны, шелковое кимоно, которое Шарон надевала вместо халата, волочилось по полу.

– Ты рано поднялась, – заметила Келли. Шарон покачала головой.

– Я еще не ложилась. Это кофе? Есть еще?

– Есть, но, если ты собираешься в постель, не пей, а то не заснешь.

Шарон зевнула.

– Если я хочу спать, мне ничто не помешает. Ты сегодня работаешь?

– Да. Мне уже пора выходить. Я сегодня снова на автобусе.

– Машина по-прежнему капризничает? – сочувственно поинтересовалась Шарон. – Послушай, сестренка, не могла бы ты на обратном пути пройтись по магазинам? Знаю, моя очередь, но я обещала, что тот серебристый пиджак для Кифера будет готов к вечеру: у них сегодня концерт, А я схожу на следующей неделе.

Клянусь!

Келли не стала спорить, хотя просьба сестры ее не порадовала. Уже третий раз за месяц она делает покупки вместо Шарон. А это значит, что придется выйти раньше на две автобусные остановки и пройти весь оставшийся путь пешком, нагруженной сумками и пакетами. Ладно. Все-таки Шарон помогла сестре, когда та осталась без дома. К тому же Келли знала, что не полностью оплачивает свою часть аренды.

– Нет проблем, – весело согласилась она, повесила сумочку через плечо, проверила, взяла ли ключи, и помахала сестре рукой. – Чао, дорогая, увидимся вечером.

– Угу, – кивнула Шарон, зевая во весь рот. – Не перетруждайся.

Келли ждала лифт и улыбалась. Она очень любила свою сестру, но не знала, как долго сможет жить с ней вместе. Ванная комната служила складом для отбракованной одежды, везде валялись кусочки ткани, катушки с нитками. Кухня вообще не поддавалась описанию: посуда мылась только тогда, когда нужно было ее использовать.

Однако справедливости ради надо заметить: Шарон ничуть не виновата, что у Келли с утра плохое настроение. Она почти не спала ночью. Как ни старалась, назойливые воспоминания не давали заснуть. И когда раздался звон будильника, Келли чувствовала себя совершенно разбитой. Она с трудом поднялась с постели. Хорошо, если удастся успеть на автобус. В противном случае опоздание на работу неизбежно.

Снова пошел дождь. Ах да, сегодня же суббота, вспомнила Келли. Значит, автобус придет полупустой. Не все так плохо, как кажется на первый взгляд.

Но где гарантия, что день будет удачным и дальше? Жизнь полосатая, и Келли убедилась в этом сразу же, когда пятнадцать минут спустя вошла в комнату для медсестер. Там все ходуном ходило: Лорен кипела от возмущения, а молоденькая медсестра плакала. Гневные вопли раздавались из угловой палаты. Келли не составило труда понять, кто стал возмутителем спокойствия. Карлос отборно ругался сразу на греческом и на английском.

– Тупица. Если бы ты работала на меня, я бы убил тебя на месте.

– Что произошло? – спросила Келли, убирая сумку в свой шкафчик.

– Диана попыталась взять у него кровь на анализ, но не смогла попасть в вену, – объяснила старшая сестра. Ее голос звучал как у больных на грани нервного срыва. – Он взбесился и швырнул в нее графин. Не могла бы ты посмотреть? Кажется, вам удалось найти общий язык.

Келли усмехнулась.

– Хорошо, я попробую. А у нас точно нет ядовитых стрел в шкафчике с медикаментами?

Она забрала у Дианы поднос и шприц и, расправив плечи, направилась в палату Карлоеа Петронидеса. Ее встретил яростный взгляд разбушевавшегося демона. Последствия инсульта сказались на его лице.

– Где вы были? – воинственно потребовал он ответа.

– Я только что заступила на дежурство, – спокойно сообщила Келли. – Как вы знаете, время от времени я езжу домой. А вот вам не стоит быть таким грубым и невоспитанным с людьми.

– Они меня раздражают, – пробурчал Карлос, нетерпеливо дергая простыню. – Подхалимы. Льстецы.

– Возможно, – сказала Келли. Она поставила поднос на прикроватную тумбочку, достала пару бумажных салфеток, чтобы вытереть воду на полу. – Они вас боятся.

– Вы хотите сказать, что я задира? – ощетинился старик.

– А вы как думаете?

– Ну вас мне не испугать.

– Нет, – подтвердила Келли. – Так что просто успокойтесь и позвольте мне взять кровь.

– Хорошо, – согласился Карлос и протянул руку. – Колите, если должны. За последнюю пару недель вы выкачали из меня столько крови, что можно насытить ею целую стаю вампиров!

– Это все для вашей же пользы, – сказала Келли. Старик улыбнулся. Неудивительно, что он разозлился, подумала она, посмотрев на истерзанную руку. Диана сделала четыре или пять попыток, чтобы ввести шприц, чем, конечно, причинила Карлосу лишнюю боль. Взять кровь оказалось нелегким делом – вены как тонкие нити просвечивали под иссохшей кожей. – Думаю, лучше попробовать фокус с теплой водой, – предложила Келли и взяла таз из раковины. – Просто расслабьте руку на несколько минут в воде: это расширит вену. Вы же хотите закончить процедуру до того, как к вам придут посетители?

– Гм! Подхалимы, вся компания, – отстранение усмехнулся он. – Они приходят ко мне только по одной причине. Из-за моих денег.

– Я уверена, это не так, – успокаивающе произнесла Келли. Она ловко вскрыла стерильную упаковку и вставила иглу в шприц.

– А зачем еще им навещать старика? – спросил Карлос. – Посмотреть на мое милое личико?

– Может быть, из-за вашего очаровательного характера, – с улыбкой предположила Келли.

В ответ старик разразился смехом.

– А вы ничего. Лучше, чем вся эта шайка лицемерных родственников вместе взятых. Кроме моего сына, конечно, – добавил он в порыве родительской гордости. – Он не похож на остальных. Марко никому не льстит!

При упоминании о Петронидесе-младшем Келли покраснела. Она согнула руку Карлоса, натянула жгут и начала аккуратно ощупывать вены.

– Вы видели моего сына? – спросил Карлос. Проницательные карие глаза сфокусировались на ее лице.

– Мельком. – Разумеется, она не собирается ему рассказывать о том, как его сын подвез ее до дому.

– Ни разу не взял у меня и пенни! Он открыл все магазины сам. Занял денег у парня, владельца китайского ресторана, и возвратил долг через два года, с процентами!

– Да, вы рассказывали, – мягко напомнила Келли. – Теперь на минуту сожмите кулак.

– Я говорил ему, когда он только начинал, что это сумасшедшая идея. Вы когда-нибудь слышали, чтобы кто-то сделал деньги, раздавая товар бесплатно? Но он не послушал меня. Упрям как настоящий мужчина!

– Тогда он похож на вас, не так ли? – улыбнулась Келли.

– Конечно. Похож! – согласился Карлос, принимая ее слова за комплимент. – Идет собственным путем, слушает только себя. И он прав! Это важно. Он прав.

Келли постаралась не вслушиваться в это языческое восхваление Марко Петронидеса. Уже при одной мысли о нем ее сердце билось чаще.

– Думаю, вот она… – пробормотала Келли, протерла тампоном кожу, а затем ввела иглу так нежно, что Карлос, казалось, ничего не почувствовал. – Вот так! Разве больно?

– Нет, когда делаете вы, – неохотно согласился он. – Почему другие не могут сделать так же безболезненно?

– Они смогут, если вы будете вести себя как следует.

– Ба! Вы говорите, как школьная учительница. Вы мне нравитесь. – Его глаза стали как щелочки. Сверкнули озорные искорки. – Вы умная. Не впадаете в истерику, когда с вами говорят несколько грубовато. И хорошая медсестра.

– Спасибо, – улыбнулась Келли. Переставив поднос на стол, она помогла Карлосу сесть и поправила подушки так, чтобы ему было удобней. – Ну вот. Подержите руку неподвижно несколько минут. Не хотите посмотреть телевизор?

– Нет, не беспокойтесь, – отказался Карлос. – Там и смотреть-то нечего.

– А почитать? Газету? Книгу?

– Нет, благодарю. Не хочу тратить время на чтение, текст все равно сливается с бумагой.

Келли улыбнулась.

– Ничего страшного, – сказала она. – Скоро вы вернетесь домой. Вы, должно быть, ждете не дождетесь.

– Гм! Чего мне там ждать? Я сейчас как жалкая развалина. И если умру, моя проклятая семейка только обрадуется.

– Не так скоро. Хорошие люди молодыми не умирают, – сказала Келли. Она знала, как вывести старика из угрюмого настроения. – Нельзя так легко сдаваться. Кроме того, разве вам не хочется им насолить?

Слова Келли пришлись старику по душе.

– Хочется, – радостно согласился Карлос. Он помолчал минутку, наблюдая, как Келли поправляет складки штор. – Послушайте, у меня есть к вам предложение, – резко выпалил он.

– Да?

– Родственники настаивают, чтобы я нанял кого-нибудь присматривать за мной по возвращении. Не желаю, чтобы вокруг меня суетился незнакомый человек. Я хочу, чтобы это были вы.

Келли удивленно посмотрела на него.

– Вы хотите, чтобы я поехала на Родес вместе с вами? О нет, так не пойдет, – покачала она головой. – Спасибо, конечно, за предложение, но эта работа меня не привлекает. Вы без проблем сможете найти кого-нибудь через агентство.

– Я хочу, чтобы это были вы, – настаивал Карлос с нетерпением человека, не привыкшего получать отказ. – Работа не будет трудной.

Воспринимайте ее как оплачиваемый отпуск. Три или четыре месяца на солнце, один-единственный пациент. Я хорошо заплачу.

– Вопрос не в деньгах…

– Очень хорошо. – Он назвал сумму, от которой у Келли перехватило дыхание. Следует отказаться. А то старик решит, что ее легко купить, раздраженно подумала она. И тем не менее Келли колебалась. Предложение было крайне соблазнительным. Она смогла бы по возвращении снять собственное жилье, вместо того чтобы делить его с Шарон. Кроме того, старик ей был симпатичен: за его раздражительностью и гордостью Келли угадывала очень одинокую душу.

– Я… подумаю, – уступила девушка.

– Как долго?

– Спешить некуда, вас выпишут не завтра. Карлос нетерпеливо покачал головой.

– Я не люблю, когда все решается в последнюю минуту. К тому же, – добавил он, сверкнув глазами, – мне вредно волноваться.

Келли рассмеялась.

– Ах вы хитрец! Это запрещенный прием.

– И то, правда, – согласился Карлос. – Я использую их всю жизнь и слишком стар, чтобы меняться;

– Я подумаю. – Это все, что Келли могла обещать.