Текст книги "Откуда в городе ястреб"
Автор книги: Нодар Думбадзе
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)
Думбадзе Нодар
Откуда в городе ястреб
Нодар Владимирович ДУМБАДЗЕ
ОТКУДА В ГОРОДЕ ЯСТРЕБ?!
Рассказ
Перевод К. Коринтэли
Арчилу Эргемлидзе
Дыхание моря достигало кофейни. Воздух был тяжелый, соленый и влажный. Я и Ачико сидели за круглым столиком и в ожидании кофе потягивали коньяк из крохотных, с наперсток, рюмочек.
Бармен – армянин-репатриант четко манипулировал маленькими медными джезве, двигая их в раскаленном песке, – точно музыкант, выстукивающий на доли ритм блюза. Кофейня, сооруженная из обожженного бамбука под огромной цветущей магнолией, сама похожа была на отдыхающего, который вышел на набережную попить кофе. Бармен принес джезве и наполнил наши чашки до краев. Я, не дожидаясь, пока осядет пенка, отпил глоток, глубоко вдыхая пьянящий аромат.
– У тебя что, глотка луженая? – спросил меня Ачико, поспешно ставя обратно свою чашку.
– Нигде не варят кофе так, как в Батуми, – помолчав, сказал я с удовлетворением.
– В Сухуми, – заметил Ачико и поднес чашку к губам, но отпить все не решался, только жадно вдохнул пар и прикрыл с наслаждением глаза.
Пока Ачико раскачивался, я выпил свой кофе и опрокинул чашку на блюдечко, как обыкновенно делают любители гадания на кофейной гуще.
– Ты умеешь гадать? – поинтересовался Ачико.
– Да так, немножко.
– Кто научил?
– Соседка, Ляля. Она потрясающе гадает. В прошлом году, перед рыбалкой на Кодори она мне погадала. Сказала, будь осторожен, тебе встретится змея.
– Естественно, человек, отправившийся рыбачить на реку, может встретить змею, чего там гадать! – засмеялся Ачико.
– Что было, то и рассказываю.
– Ладно, валяй! – махнув рукой, сказал он.
– В первый же раз, как я забросил сеть, вытащил из воды полутораметровую змею...
– Врешь! – прервал он меня.
– Клянусь матерью!
Ачико протяжно свистнул.
– Она мне еще раз гадала...
– И что?
– Вижу, говорит, тебя на чьей-то могиле, ты стоишь на коленях с цветами в руках.
– И что?
– Наутро умер Гулда.
– Ну да!.. – Чашка застыла в руке Ачико.
– Вечером того дня Ляля прибежала ко мне выражать соболезнование... стала извиняться, я, говорит, дура, глупая, такое тебе нагадала... а сама ревет...
– Ерунда, простое совпадение... – сказал Ачико и задумался.
– Возможно. Только с того дня я больше не гадал.
– Ерунда, – повторил Ачико и перевернул свою чашку прямо на столик.
Я не промолвил ни слова и отпил коньяк.
– Ну-ка, загляни в мою чашку, – через некоторое время сказал Ачико и протянул мне свою чашку.
Я взял у него чашку, заглянул. Дно было совершенно закрыто гущей, а на стенках обозначились какие-то причудливые узоры и иероглифы.
– Не умею я гадать, – сказал я, протягивая ему чашку обратно.
– Давай, давай, – подзадорил он меня.
– Плохая чашка, – заявил я.
– Все-таки что ты там видишь? – не отступал он.
– Море. Море вижу и корабль...
– А капитана? – засмеялся он.
– Птицу вижу.
– Может быть, самолет? – снова засмеялся он.
– Настолько я не разбираюсь, – сказал я и вернул чашку.
Кофейня со стороны дороги приличия ради была огорожена неким подобием проволочной изгороди. Вдруг на эту изгородь прилетел воробей.
– Чирик! – возгласил он и оглядел нас.
– Ага, твое предсказанье сбылось, птица – вот она, черед за капитаном корабля, – начал балагурить Ачико.
Воробей глядел на нас, глядел, потом взъерошился, распушил перышки, встряхнулся и вдруг, сорвавшись с изгороди, прилетел и сел прямо на наш столик.
– Однако какой нахал, – удивился Ачико.
Воробей набросился на маленький огрызок хлеба, пытаясь ухватить его клювом. Его крохотные лапки и коготки смешно скользили по пластику стола. Наконец он кое-как ухватил клювиком хлеб и, вспорхнув, улетел снова на свою изгородь. Оттуда он продолжал посматривать на нас, не выпуская из клюва своей добычи, затем раскрыл крылья и куда-то улетел.
– Видал, как он нас ограбил, этот разбойник? – удивленно глядя на меня, сказал Ачико.
– Гениально назвали его русские – воробей!
– То есть в чем гениальность?
– "Вора бей", понимаешь?
– Да ради бога, это ты сейчас придумал, – пренебрежительно проговорил Ачико.
– Не я, а русские придумали пичуге такое название.
– Вообще-то верно, название точное, – усмехнувшись, согласился он. Гляди-ка, он опять тут как тут! – воскликнул Ачико и подвинул на краешек стола еще кусочек хлеба. Воробей на этот раз к хлебу не прикоснулся, сидел себе на изгороди, склонив набок голову, и глядел на нас вызывающе, с задором.
– Чирик, чирик, – произносил он время от времени и менял при этом место.
– Могу спорить, что он знает грузинский и подслушивает нас, серьезно сказал Ачико.
– Смотри, не ляпни что-нибудь, вдруг он турецкий шпион! – предостерег я Ачико и от души расхохотался.
– Ты шутишь, а он гляди как слушает.
Воробей и вправду вел себя удивительно. Он склонил головку таким образом, что одно его ушко было обращено к нам.
– Кыш, сплетник этакий! – прикрикнул на него Ачико и взмахнул рукой. Воробей не шелохнулся.
– Ну, господин воробей, чего изволите? – осведомился тогда Ачико.
Воробей ему что-то ответил.
– О, пожалуйста, сию минуту! – Ачико засуетился и поставил на землю свою чашку.
– Чего он хочет? – поинтересовался я.
– Кофе, говорит, желаю, небось сами пьете, а я разве не человек?
Воробей слетел с изгороди на землю и с опаской стал приближаться к чашке.
– Иди, иди, не бойся! – подбодрил его Ачико.
Воробей заглянул в чашку и принялся клевать кофейную гущу.
– Но, но, не увлекайся, чего доброго, сердце испортишь, забеспокоился Ачико и нагнулся, чтобы поднять чашку. Воробей вмиг улетел обратно на изгородь.
Ачико насыпал себе на ладонь хлебные крошки и протянул воробью.
– Закусывайте, сударь!
Воробей после недолгого колебания распустил крылышки и подлетел к руке, но не сел, а начал описывать над ней круги. Видимо, считая, что осторожность никогда не мешает, он несколько раз облетел протянутую ладонь Ачико не шевельнулся, замер, и воробей решился – сел на его ладонь. Но прежде чем начать склевывать крошки, он заглянул в глаза Ачико.
Невольно и я посмотрел ему в глаза. Они были полны безграничного удовольствия и любви, карие глаза Ачико. Воробей доверился этим глазам... Он спокойно начал клевать крошки с огромной ладони.
Покончив с этим делом, воробей снова уселся на изгороди и вытер клювик о раздувшийся зоб.
Затаив дыхание, наблюдал я за всей этой сценой. Если бы кто-нибудь со стороны видел все, что здесь сейчас происходило, ни за что не поверил бы, что воробей этот не дрессированный и Ачико не его дрессировщик.
– Ты просто Дуров! – с восторгом сказал я ему.
– Не я Дуров, а он, смотри, что он со мной выделывает, – возразил вошедший в азарт мой приятель и насыпал крошки себе на голову. Пожалуйте, сударь, угощайтесь! – пригласил он птичку, широко разводя при этом руки.
И вдруг произошло что-то невероятное... невероятное и ужасающее... Огромная крестообразная тень пронеслась над столом, и воробышек исчез! Исчез наш воробей!
– Что случилось? – спросил ошеломленный Ачико.
– Ястреб... – едва ворочая языком, проговорил я.
– Куда девался воробей? – надтреснутым голосом спросил он.
Я приподнял плечи и с трудом проглотил слюну.
Он вдруг сорвался с места и подскочил к бармену.
– Помоги!
– В чем дело?
– Воробей!
– Что за воробей? – обалдел бармен.
– Ястреб, моего воробья унес ястреб!
– Ты что говоришь, слушай, откуда в городе ястреб? – взмахнул рукой бармен и пошел на свое место.
Ачико бросился ко мне.
– Куда делся воробей?!
– Сядь, – попросил я его.
– Куда делся, говорю!!
– Ястреб его унес...
– Как это унес?! Мы сидели втроем, ели, пили, смеялись, а он налетел, утащил – и все, и больше ничего?!
– Полно, Ачико, – взмолился я.
Ачико смотрел на меня дикими глазами. Потом сел, опустил лицо в ладони. Долго он так сидел.
– Ладно, Ачико, будет тебе... – Я положил руку ему на плечо. Он стремительно поднялся и ушел, не оглядываясь...
Какое-то время я продолжал сидеть в одиночестве. Потом ко мне подошел бармен.
– Упился? – спросил он.
– Кто?
– Твой друг.
– Да нет, понимаешь, мы ведь даже и не пили, сидели втроем, вот так: я здесь, он там, а он...
– Кто это "втроем"? – Бармен подозрительно поглядел на меня, потом на бутылку, но бутылка оказалась почата всего лишь на два пальца.
– ...он, воробышек, сидел там, на изгороди, и вдруг этот ястреб...
– Да вы что, оба спятили, откуда в городе ястреб! – вышел из себя бармен.
– Говорю, ястреб, вот как сейчас тебя вижу...
– С тебя десятка, – холодно прервал меня бармен.
Я протянул ему десятку и встал. Когда я вернулся в наш номер, Ачико лежал навзничь на своей кровати.
Он плакал.
