Текст книги "Сердце Луминара (СИ)"

Автор книги: Ния Рабин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 13 страниц)

Глава 4
Император и единороги

Крылья ирлинга разрезали облака, а я вцепилась в его плащ так, будто от этого зависела жизнь всей Вселенной. Что, впрочем, было недалеко от истины.

– Ты можешь не душить меня, – усмехнулся он, слегка наклоняя голову. – Падать я не собираюсь.

– Легко тебе говорить, – процедила я, глядя вниз на пропасть, где клубились розовые туманы. – У тебя тут крылья, а у меня… Только пижама с мишками!

Он рассмеялся, и вибрация груди заставила меня покраснеть. Внизу мелькнула зелень – не просто трава, а калейдоскоп из изумрудных, бирюзовых и золотых оттенков.

– Держись, – предупредил мужчина, и мы спикировали вниз, прямо сквозь облако.

Парк встретил нас мелодией колокольчиков. Нет, серьёзно – воздух звенел, будто тысячи невидимых флейт играли в такт нашему приземлению. Кейлон мягко опустился на землю, а я, сползая с его рук, едва не угодила лицом в клумбу.

– Эй, осторожнее! – он подхватил меня за талию. – Эти цветы кусаются.

– Что⁈ – я отпрыгнула, глядя на невинные фиолетовые бутоны.

– Шучу, – ухмыльнулся он. – Но некоторые растения здесь… капризны.

Парк был похож на помесь ботанического сада и цирка шаманов. Деревья с прозрачными листьями, сквозь которые струился розовый свет солнц. Кусты, чьи ветви извивались, словно пытаясь поймать пролетающих мимо светлячков. А между ними – фонтаны. Не водяные, а… воздушные. Струи ветра, сплетённые в вихри, поднимали вверх лепестки, создавая живые скульптуры. Один вихрь внезапно принял форму кошки, другой – что-то похожее на варана среднего размера, третий… ну, что-то очень… непонятное.

– Эм, твой парк немного…

– Живой? – закончил за меня он. – Да. Воздух здесь не подчиняется полностью даже мне.

Как бы в подтверждение его слов, небольшой вихрь подкрался сзади и дернул меня за прядь волос.

– Ай! – я обернулась, но шаловливый ветерок уже унёсся к кустам.

– Не обращай внимания. Это элементали воздуха или, как многие их называют, духи ветра. Они очень игривы и любят новеньких, – сказал он. – Особенно тех, кто пахнет… ванилью и страхом.

– Это не страх, – фыркнула я. – Это здоровая паранойя. Ты же император, да?

Он замер, затем медленно повернулся. Его крылья сложились за спиной, превратившись в серебристый плащ.

– Как ты догадалась?

– О, да тут даже слепой заметит, – я махнула рукой в сторону парка. – Воздушные фонтаны, грифоны, которые тебя слушаются, и этот… – я указала на его плащ, сотканный из перьев, похожих на лезвия. – Весь твой вид кричит «я тут главный».

Он засмеялся. Звук был тёплым, как первый луч солнца после грозы.

– Тогда представлюсь официально: Кейлон Ветрокрылый, император Этернии, повелитель воздушных островов и… – он сделал паузу, подмигнув, – профессиональный укротитель грифонов.

– Аврора Поднебесная, – я сделала реверанс, нарочито нелепый в пижаме. – Бывший библиотекарь, любитель эльфийского эля и жертва межгалактического похищения.

– Какого похищения? – он приподнял бровь.

– Ну, вы же тут с двумя солнцами. Значит, технически…

Он покачал головой, жестом останавливая меня, типа «потом расскажешь», и приглашая идти за ним по тропинке. Воздушные фонтаны расступились, образуя арку из кружащихся листьев.

– Аврора Поднебесная, – повторил за мной, – Откуда такое красивое имя?

– Поднебесная… – ногтём провела по узору на руке, будто пытаясь стереть память. – Фамилия из приюта. Воспитатели любили красивые легенды. «Аврору» дали в честь северного сияния – говорили, будто в ночь моего рождения небо пустилось в зелёный танец. Аврора Бореалис. Но «Бореалис» не влезло в документы.

– Что такое приют?

– Это детский дом… дом сирот или тех от кого отказались родители, – грустно ответила.

Кейлон замер. Его крылья, только что игравшие солнечными лучами, резко опали, словно птица, нащупавшая холод ветра. Внезапно он наклонился так близко, что я увидела в его глазах отблеск далёких звёзд – и что-то глубже, болезненное.

– Эти… родители. Они… – голос его сорвался, будто слова застряли в горле, обжигая невысказанным.

– Меня оставили в коробке у дверей. Даже имени не дали, – я фальшиво усмехнулась, сжимая руки в замок. – Зато теперь фамилия как суперспособность – все сразу видят, что я «не от мира сего».

Тишина повисла тяжёлой тканью. Ветер, игравший с лепестками крупных цветков на деревьях, замер, будто затаив дыхание.

– Прости, – прошептал Кейлон, и это прозвучало так, словно он извинялся за весь мир. Его пальцы дрогнули – едва уловимое движение, будто он хотел коснуться моей руки, но сдержался. – Здесь… у нас… – он резко вдохнул, и крылья за его спиной сомкнулись в тугой щит. – Детский смех стал призраком. Мы забыли, как пахнут волосы младенца. Как держать на ладони жизнь, которая весит меньше пера.

В его словах была горечь столетий. Я вдруг поняла – он не просто император. Он – правитель, чьи подданные медленно исчезают, как песок сквозь пальцы.

– А ты… – его голос стал тише, почти беззвучным. – Ты выросла без их тепла. Без сказок на ночь. Без… – он запнулся, с трудом подбирая слова, словно сам боялся этой боли.

– Без «мама принесёт тебе луну», – закончила я за него. – Зато научилась сама луну доставать.

Кейлон взглянул на меня так, будто я была той самой Авророй – неземной, рождённой из сполохов. Но в его взгляде не было жалости. Было что-то похожее на ярость – не ко мне, а к судьбе, укравшей у нас обоих то, что должно быть священным.

– Здесь, – он резко вскинул руку, и ветер поднял с земли вихрь из лепестков, – дети не рождаются уже около трёхсот лет. Мы прячем колыбели. Превращаем детские комнаты в склепы. И я… – его крылья вздрогнули, – я бы отдал корону, чтобы услышать хотя бы один плач новорождённого.

В его словах звенела такая щемящая тоска, что я невольно потянулась к нему. Остановилась в сантиметре от его руки.

– А я… – голос мой предательски дрогнул, – я мечтала, что однажды они вернутся. Скажут: «Прости, мы испугались» или что-то в этом роде. Даже ложь стала бы подарком.

Кейлон закрыл глаза. По его лицу пробежала тень, будто он видел всё – и холодные стены приюта, и девочку, прижимающую к груди потрёпанную книгу с картинками драконов.

– Ты не одна, – произнёс он наконец, и это звучало как клятва. – Теперь у тебя есть я. И я… – он открыл глаза, и в них горело что-то опасное, первобытное, – я сделаю так, чтобы наши дети никогда не узнали слово «приют».

Ветер вдруг ожил, обвивая нас обоих, как невидимое одеяло. Где-то вдали запел кристальный родник, будто сам Луминар давал обет.

А я, вдруг осознав вес этого обещания, впервые за долгие годы позволила себе поверить – может, где-то во Вселенной действительно есть место, где чужие становятся семьёй.

– Расскажи, что ты знаешь о Луминаре, – решил сменить тему Кейлон.

– Что? – я чуть не наступила на цветок, который дёрнул меня за штанину. – Эй, прекрати!

– Они чувствуют твою магию, – объяснил Кейлон, не сдерживая улыбку. – Ты для них как… что-то новенькое и при этом родное.

– Прекрасно, – проворчала я. – Значит, Луминар – это три империи, много различных рас и магических существ, беда с рождаемостью и я, видимо, должна это исправить, найдя трёх своих истинных.

– Точно, – он кивнул. – Но начнём с начала.

Мы вышли на поляну, где в пруду из «как будто жидкого серебра» плавали рыбы с крыльями, я так и не поняла, что это такое. Магия!!! Кейлон щёлкнул пальцами, и из воздуха возникла карта, словно нарисованная светящимися чернилами.

– Смотри. Вот три империи:

– Этерния, где мы сейчас находимся – воздушные острова, вулканы. Народ – ирлинги. – Он указал на свои крылья. – В основном магия ветра и огня.

– Приморда – леса, озёра, пустыни. Оборотни, основная магия земли и воды. Их император Руйбир… – он поморщился. – Нрав у него, как у спящей саламандры: проснётся – сожжёт.

– Лумелия – царство эльфов. Леса, где деревья выше гор, цветы, что лечат раны, и Арданар – их император. Хитрый, как лис, но… – он замолчал, будто подбирая слово. – Надёжный.

– А остальные расы живут везде? Я на площади видела нескольких представителей. – спросила я.

– Да, они спокойно живут во всех империях. Раньше жили более обособленно все расы, но потом стало всё чаще встречаться истинные из разных рас и со временем как то все перемешались. Раса передаётся по отцу, а магия может передаться от любого родственника, тут не угадаешь, – усмехнулся Кейлон.

– А ещё тут есть феи, гномы, орки… – продолжила я, вспоминая слова жрецов.

– И магические существа, – кивнул он. – Например…

Где-то в кустах раздался звонкий топот. Из зарослей выскочило существо, от которого у меня перехватило дыхание.

Единорог!!!

Но не белый, а светло-розовый, словно облако на закате. Его грива переливалась перламутром, а рог излучал мягкий золотой свет.

– Это Искорка, – Кейлон протянул руку, и единорог упёрся мордой в ладонь. – Она обожает яблоки с корицей.

– Можно… погладить? – я осторожно приблизилась.

Искорка фыркнула, затем толкнула меня носом в плечо. Её шерсть оказалась мягче шёлка.

– Она тебя приняла, – улыбнулся Кейлон. – Это редкость, обычно единороги сторонятся чужаков.

– Наверное, чуют, что я не враг ей, – я провела рукой по гриве, и Искорка издала звук, похожий на мурлыканье.

– Эти существа – часть баланса, – продолжил он. – Как и грифоны, саламандры, фениксы. Но с тех пор, как Сердце Луминара украли…

Он замолчал, глядя на карту, где светящиеся линии начали мерцать тревожно.

– Дети, – прошептала я. – Жрецы говорили, что их нет уже века.

– Да, – он сжал кулак, и карта рассыпалась на искры. – Сначала девочки перестали рождаться. Потом и мальчики. Как я уже говорил, последний ребёнок Луминара родился около трёхсот лет назад. Скоро мы все вымрем, как минимум от старости. Наш жизненный цикл в среднем около пятисот лет… Не трудно догадаться, что нам осталось немного.

Ветер вокруг нас завыл, поднимая вихри из лепестков. Кейлон вздохнул, и буря утихла.

– Магия тоже стала непредсказуемой. Заклинания срабатывают не все, вулканы просыпаются без причины, а грифоны… – он кивнул в сторону, откуда прилетел «шалун». – Стали без причины нападать.

Я присела на камень, стараясь переварить информацию. Искорка легла рядом, положив голову мне на колени.

– И всё это из-за пропажи Сердца?

– Сердце Луминара поддерживало баланс, – он сел напротив, его крылья обвисли. – Без него мир умирает. Медленно, но необратимо.

– А я должна его найти, – заключила я. – Но для этого…

– Тебе нужны мы, – он посмотрел на татуировку на моей руке, где серебристая звезда горела ярче остальных. – Трое истинных.

Тишина повисла густым ковром. Даже ветер-проказник затих.

– То есть, ты… мой первый? – спросила я, краснея.

– Согласно пророчеству – да.

– А многомужество… это нормально? – я потыкала пальцем в траву, избегая его взгляда.

Он рассмеялся, но в смехе слышалась горечь:

– Раньше это было обычным делом. Любовь не делится – она умножается. Но сейчас… – он махнул рукой. – Женщин единицы.

– О, – вспомнила я опять площадь.– А как же так, я видела на площади существ и они небыли старыми?

– Почти у всех рас внешность прекращает изменяться после совершеннолетия и уже лет за десять – пятнадцать до ухода на перерождение начинает стремительно стареть.

– Вот это даа, – удивилась я.

Искорка вдруг подняла голову и ткнула рогом в мою ладонь. Золотой свет окутал руку, и татуировка ответила белым сиянием.

– Видишь? – Кейлон показал на свою шею. Его символ пульсировал в унисон с моим. – Мы связаны. И нам нужны остальные.

– Значит, путь лежит через другие империи, – прошептала я, глядя на звёзды татуировки.

– Да, – он встал, отряхивая плащ. – Слеза поведёт тебя. Но начинать стоит с Приморды.

– Почему именно с неё?

– Потому что их император… – Кейлон нахмурился, подбирая слова. – Он не верит в пророчества. Чем раньше ты его убедишь, тем меньше шансов, что он испортит твои планы в зародыше.

– Обнадеживает, – я съёжилась. – А потом?

– Потом – Лумелия. Эльфы мудры, но их правитель потребует доказательств.

Он повернулся, и его крылья расправились, отбрасывая на траву узор из света и теней.

– Ты только что прибыла, а я ещё даже не показал тебе Этернию. – В его голосе внезапно зазвучали нотки азарта. – Как насчёт прогулки по облачным базарам? Или хочешь увидеть, как танцуют ветра в Час Заката? А может даже успеем на праздник в честь Бога Фенираэля, бога ветра и огня.

Я замерла, не ожидая такого поворота.

– А как же пророчество? Приморда…

– Приморда подождёт день-другой, – он подмигнул. – Даже императорам позволительно иногда нарушать планы. Тем более… – его взгляд скользнул по моей пижаме, – тебе нужно хоть что-то кроме этой милой пижамы в гардеробе.

Искорка фыркнула, будто поддерживая идею.

– Но…

– Никаких «но». – Кейлон подхватил меня за талию и усадил на спину единорога. – Сначала ты увидишь мой мир. А потом… потом мы начнём спасать его.

Глава 5
Аэрия, танец и нежность

Белоснежные шпили замка, отливавшие перламутром в лучах заката, казались лёгкими, как облака. Кейлон шёл впереди; его крылья, серебристые и переливчатые, будто сотканные из света, слегка трепетали на ветру. Я замедлила шаг, пытаясь впитать в себя весь этот нереальный мир. Стены замка не были холодными – они сияли мягким розовато-золотым свечением, словно впитавшим тепло солнца. Витражи изображали не абстрактные узоры, а живые сцены: незнакомых мне ещё, но красивых существ, танцующих в небе, реки, бегущие сквозь луга. Что-то щемящее и сладкое сжало сердце. Это место словно ждало меня.

– Нравится? – Кейлон обернулся, и в его улыбке промелькнула уже привычная игривость.

– Кажется, я сейчас поверю в сказки, – прошептала я, чувствуя, как губы сами растягиваются в улыбке.

– А ты ещё не веришь? – Он приподнял бровь, но тут же махнул рукой. – Ты, наверное, долго будешь привыкать. Расскажешь как-нибудь о своём мире?

– Да, конечно.

Двери распахнулись беззвучно, будто их толкнул ветер. Навстречу вышел ирлинг с крыльями тёмно серого цвета, которые переливались, как шёлк. Его глаза, ярко-голубые, словно небо на рассвете, сразу устремились ко мне, полные любопытства и… надежды? Он слегка склонил голову, и серебристые пряди волос упали на лоб.

– Император Кейлон, – его голос звучал тепло, как весенний ручей. – И… леди. Добро пожаловать в Аэрию.

– Кордан, это Аврора. Моя истинная пара. – в этот момент глаза Кордона широко распахнулись от удивления, а на лице промелькнуло неверие, которое быстро сменилось понимание и трепетом.– Прикажи подготовить для неё смежную со мной комнату и закажи платья – те, что сами подстраиваются под размер. Завтра докупим всё необходимое, – смущённо произнёс Кейлон. – Аврора, это Кордан, управляющий замка и мой хороший друг.

– Всё будет готово в кратчайшие сроки. А пока, может, предложить леди отдых в малой гостиной?

Малая гостиная оказалась уютным уголком, где даже воздух пах ванилью и старыми книгами. Стены, обшитые деревом с резными узорами, отражали солнечный свет, а диваны с горой подушек манили присесть. На столе, покрытом кружевной скатертью, уже дымился чайник; вокруг порхали крошечные огоньки-помощники, раскладывая печенье в форме звёзд.

После чая Кейлон проводил меня в комнату. Она оказалась зеркалом моих тайных желаний. Здесь были полки с книгами, окно с видом на сад, где цвели синие розы, и два платья, парящих у зеркала. Одно – цвета ночи, усыпанное крошечными звёздами, второе – нежно-голубое, словно утренний туман. Я решила для начала ополоснуться, прежде чем надеть платье.

Оглядевшись, я заметила две двери, сливавшиеся со стенами, и предположила, что одна из них точно ведёт в ванную комнату.

«Ох, надеюсь, тут всё устроено так же, как я привыкла. А то в некоторых романах описывают такие устройства, что не разберёшься», – подумала я, выбирая дверь слева от кровати.

Я угадала. Это была ванная комната, и, «слава всем богам миров», она напоминала земную. Небольшая душевая кабина, круглая и неглубокая чаша, а сбоку стояла ширма. Заглянув за неё, я обнаружила самого обычного «фарфорового друга». Вдоль стены располагались большое зеркало с мраморной раковиной и шкаф, в котором я нашла полотенце и халат. Всё – в бело-золотых тонах. Очень красиво.

Так как времени было в обрез, я решила быстро ополоснуться. Два золочёных вентиля, на полочке – несколько стеклянных бутылочек с рисунками, обозначающими, что одно для волос, а остальные для тела. Накинув кружевной халат, я вернулась в комнату и подошла к платьям.

Прикоснувшись к тёмно-синей ткани, я ощутила, как она обвила тело, превратившись в лёгкое платье с кружевными рукавами и мерцающими звёздами. Сидело оно просто идеально.

Кейлон ждал у выхода, его плащ переливался, как северное сияние.

– Ну что, прогуляемся? – протянул он руку.

Я не успела дотронуться до его ладони, как он резко обхватил мою талию и стремительно взмыл в небо. От испуга я вцепилась в его плечо, уткнувшись лицом в шею. За какие-то пару минут мы долетели до города и приземлились, судя по всему, на центральной площади.

Вечерний город встретил нас музыкой. Улочки, днём казавшиеся прямыми и чопорными, теперь извивались, словно в танце за счёт магических фонарей в виде светлячков, которые висели повсюду, окутывая всё романтическим сиянием.

– Ты молчала весь путь, – заметил Кейлон, когда мы поднялись на мост над рекой.

– Просто пытаюсь понять… почему вы все верите в меня?

Он повернулся, и в его глазах отразились огни Луминара – города, который уже стал частью моей судьбы.

– Потому что иногда чудеса случаются. Или… потому что нам очень нужно, просто необходимо, чтобы они случались.

Его рука коснулась моей, и я вдруг осознала: даже если я не та самая душа из пророчества… здесь, в этом месте, мне хочется ею стать.

Кейлон вёл меня по улицам Аэрии, и я не могла оторвать глаз от чудес вокруг. Магазины со сверкающими витринами, магические лавки, а над нами пролетали ирлинги, чьи крылья создавали причудливые тени на зданиях.

– Кейлон, – обратилась я к императору, – ты говорил про праздник в честь бога Фенираэля. Расскажи подробнее о богах вашего мира?

Император улыбнулся, его крылья чуть приподнялись, будто радуясь возможности поведать мне об этом.

– Конечно, Аврора. В нашем мире четыре великих божества. Первым расскажу о Фенираэле, покровителе ирлингов, как ты правильно заметила. Это бог ветра и огня. Представляют его существом с крыльями из пламени и дыма, глаза его горят угольным светом. Он символизирует перемены, энергию и очищение через огонь. Его ритуалы обычно связаны с факелами и танцами. Особенно они важны для урожая или защиты наших земель. Во время праздников мы запускаем в небо горящие фонарики, чтоб почтить его силу.

Я представляла себе этот момент: сотни светящихся точек медленно поднимаются в небо, освещая темноту мягким светом. Сердце наполнилось теплотой.

– Завтра в полночь будет именно такой праздник! – добавил Кейлон, и его голос зазвучал немного громче, словно он хотел, чтобы все услышали его энтузиазм. – Я очень хочу, чтобы ты присутствовала там.

– Конечно, это будет удивительно! – воскликнула я, уже предвкушая это зрелище.

Но мой интерес не ограничивался лишь одним божеством.

– А кто ещё? – спросила я, продолжая нашу прогулку.

– Богиня Мириния, – начал Кейлон, – она богиня любви, жизни и материнства. Её красота сравнима с первым весенним цветком. Говорят, её волосы как золотые лучи солнца, а глаза – два глубоких озера, полных жизни. Она символизирует не только любовь между людьми, но и гармонию природы, плодородие земли и животных. Символ её – цветок лунного лотоса, который расцветает только в полнолуние. Весной проводится «Праздник Первого Цветка», где люди дарят друг другу цветы и признаются в любви. Жрецы благословляют молодожёнов, чтобы их союз был крепким и счастливым.

Мне понравилось описание этой богини. Как будто бы я видела её перед собой, стоящую среди цветущего сада, где всё дышало жизнью и радостью.

– И ещё есть бог Азраиндиль, – продолжил Кейлон. – Ему больше поклоняются эльфы и феи. Это мудрый и спокойный бог, чья сила пронизывает каждое растение. Его изображают высоким эльфом с волосами, сплетёнными из лиан. Он покровительствует не только растениям, но и всем, кто использует их для исцеления. Его символ – Древо Жизни с золотым листом внутри. Эльфы и феи проводят «Обряд Вечного Роста», где сажают новые деревья и поют древние песни, чтобы укрепить связь с природой.

Я представила себе это древо, огромное и могущественное, корни которого уходят глубоко в землю, а золотой лист на нём кажется настоящим источником жизни.

– Последний бог – Теранис, – закончил Кейлон свой рассказ. – Бог плодородия и воды. Ему больше поклоняются оборотни. Это могучее существо с кожей, напоминающей кору деревьев, и волосами, струящимися как реки. Он символизирует стабильность, рост и циклы природы. Оборотни поклоняются ему через ритуалы у священных источников или древних деревьев, принося дары – плоды, цветы или воду из чистых ручьев. Его символ – дерево, корни которого опутаны рекой.

Каждое описание было настолько живым, что казалось, будто эти боги действительно существуют рядом с нами, защищают и поддерживают мир Луминар.

– И у каждого свой храм? – спросила я, стараясь понять всю сложность их веры.

– Нет, у них единый храм, – ответил Кейлон. – Они семья, многомужество пошло от них и все берут за пример их семью: жена и трое мужей, поэтому один храм. Жрецы следят за порядком и помогают людям общаться с божествами.

Мы остановились у одного из красивейших фонтанов, где вода переливалась разными цветами, словно отражая историю каждого божества.

– Завтрашний праздник будет особенным, он начнётся в полночь, – повторил Кейлон. – Там начнут собираться участники, будут готовить специальные магические горящие сферы. А после предлагаю один день отдохнуть и на следующий отправиться в Приморду. Нужно встретиться с императором Руйбиром.

– Почему именно так быстро? – спросила я, хотя сама понимала, что времени терять нельзя.

– Потому что Руйбир… – Кейлон задумался, подбирая слова, – он скептик. Помнишь я уже говорил, он не верит в пророчество. Чем раньше ты появишься перед ним, тем быстрее он поможет найти нам второго истинного.

Это объяснение заставило меня немного нервничать, но я знала, что должна быть готова ко всему.

– Хорошо, – согласилась я. – Значит, завтра праздник, а потом Приморда.

Кейлон протянул мне руку, и мы продолжили прогулку, пока город вокруг нас не начал готовиться к ночному торжеству.

Когда розовые солнца начали клониться к горизонту, а два ночных светила ( да, да… необычно, но их тоже оказалось два) уже выглядывали из-за туч, Кейлон предложил мне слетать на поляну на краю острова. Он говорил о Часе Заката – особом времени, когда ветры танцуют под музыку двух лун.

– Ты должна это увидеть, – сказал он, его глаза загорелись таким же огнем, как и пламя заката. – Это место, где воздух живее всего.

Мы взлетели, и я обняла его за талию, чувствуя, как серебристые крылья расправляются за его спиной. Ветер играл с моими волосами, и я впервые почувствовала себя свободной, словно часть этого мира. Под нами проплывали облака, похожие на сахарные холмы, а затем мы достигли поляны, которая действительно казалась концом света.

Здесь был только край земли, который плавно переходил в бесконечное небо. Уходящие розовые солнца окрасили всё вокруг в теплые тона, а два серебристых светила стали медленно подниматься над горизонтом, создавая невероятную игру цветов.

– Это… – начала я, но слова застряли в горле. Спектакль природы был слишком прекрасным для человеческого языка.

Воздух начал двигаться, будто оживший. Вихри скручивались в спирали, переплетались друг с другом, образуя причудливые узоры. Они были словно танцующие духи, парящие в такт неслышимой мелодии.

– Здесь всегда так? – спросила я, не отрывая глаз от этого зрелища.

– Только в Час Заката, – ответил Кейлон, его голос звучал мягко, почти шёпотом. – И только здесь.

Он подошел ближе, и я почувствовала тепло его тела. Мы стояли рядом, наблюдая за тем, как ветры продолжают свой танец. Его крылья слегка трепетали, словно тоже хотели стать частью этой магии.

Я повернула голову, чтобы посмотреть Кейлону в глаза. Его лицо было серьезным, но в нем читалась искренность. Я никогда не думала, что кто-то может одним только взглядом окружить теплом душу, особенно после того, как всю жизнь чувствовала себя лишней.

– Знаешь, ты похож на этот закат, – улыбнулась я. – Такой яркий, что больно смотреть, но невозможно отвести взгляд.

Его губы дрогнули в улыбке, и в следующий момент он сделал шаг вперед, оказавшись совсем близко. Сердце забилось чаще, и я поняла, что между нами возникло что-то новое – что-то, чего раньше не было.

– Аврора, – произнес он, его голос стал глубже, – я знаю, что мы только встретились, но… ты уже изменила мой мир.

Я хотела что-то ответить, но слова застряли где-то внутри. Вместо этого я просто подняла руку и коснулась его щеки. Его кожа была теплой, а глаза сияли, как звезды в ночном небе.

– И ты изменил мой мир, – прошептала я.

И в этот момент он сделал то, чего я никак не ожидала, но очень желала. Он обнял меня. Его руки легли на мои плечи, а затем переместились на талию, притягивая ближе. Я замерла, чувствуя, как его серебристые крылья мягко обволакивают нас обоих, создавая что-то вроде защитного кокона.

– Не бойся, – прошептал он, будто прочитав мои мысли. – Просто позволь этому случиться.

А потом его губы коснулись моих. Этот поцелуй был мягким, осторожным, словно он боялся разрушить что-то хрупкое. Но вместе с тем в нем было что-то мощное, что-то, что пробуждало во мне новые чувства.

Мир вокруг нас исчез. Больше не было ни танцующих ветров, ни розовых солнц, ни двух лун. Были только мы двое, связанные чем-то, что нельзя было объяснить словами.

Когда он отстранился, я почувствовала, как его руки все еще держат меня, а его глаза внимательно изучают моё лицо.

– Это было… – начала я, но снова не смогла найти подходящих слов.

– Магия, – закончил за меня Кейлон, и в его голосе слышалась улыбка. – Простая и настоящая магия истинности, целостность душ.

Мы снова вернулись к наблюдению за танцем ветров. Теперь каждый порыв воздуха казался мне символическим, как будто сама природа одобряла наш первый поцелуй.

– Значит, это правда, – нарушила я тишину через некоторое время. – Любовь не делится, она умножается?

– Именно так, – ответил он, не отводя глаз от неба. – Когда находишь истинных, каждый новый союз делает тебя сильнее.

– Звучит немного страшно, – призналась я.

– Может быть, – согласился он. – Но страх – это часть любви. Как и радость.

Мы провели там еще много времени, пока ветры не успокоились, а две луны не заняли свои места на небе. Когда мы вернулись обратно, я чувствовала себя другой. Что-то изменилось внутри меня, и я знала, что это изменение связано с Кейлоном.

– Завтра много дел, днём пройдёмся по мастерам и лавкам, а вечером праздник в честь Фенираэля, – напомнил он, когда мы уже шли обратно.

– Обязательно пойду, – ответила я, чувствуя, как внутри меня зарождается волнение.

Ночью, лежа в своей комнате, я долго не могла уснуть. Перед глазами стоял тот поцелуй, те первые объятия, и я понимала, что это только начало. Передо мной открывался совершенно новый мир – не только физический, но и эмоциональный. Мир, где можно было быть сильной и уязвимой одновременно, где можно было позволить себе чувствовать.