Текст книги "Ребусы жизни, или Шарада для любимого (СИ)"

Автор книги: Нинель Языкова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 10 страниц)

– Я смотрю, чувство юмора ты от счастья не потеряла.

– И авантюризм тоже. Нужно быть просто сумасшедшей, чтобы ввязаться в это дело.

– В какое дело, – не поняла я.

– Да в конюшню эту. Но раз уже все сделано, деньги вложены, причем мои и не малые, то мне придется, закатав рукава, серьезно им заняться. Рекламу организовать, составить бизнес план и так далее. Сама понимаешь, работы непочатый край. К слову сказать, во мне проснулось честолюбие. Хочется, что бы все было на высшем уровне. А для этого потрудиться надо на славу.

– Все равно, без помощников тебе не обойтись. Слушай, чем голову ломать, обратись ка ты к Люсе. Она тебе все рассчитает в лучшем виде. Где придет доход и где ждать расход. Люся – профи. С этого начинала свою банковскую карьеру.

– Точно. Пусть поможет. Отдаст свой долг за Марата.

Мы с Дашкой громко рассмеялись, вспомнив наши проделки за последнее время.

– А где Бутончик, – спросила я подругу.

– Спать уложила, – важно и серьезно ответила Дашка, – у ребенка днем должен быть отдых. А хочешь на лошадок посмотреть?

– Хочу, только не близко. Я их побаиваюсь. И не долго. Домой пора. У меня, ведь, тоже работа. Хоть я и свободный художник, а заказчиков подводить нельзя. А то клиентура от меня отвернется. У нас, людей искусства свои законы и правила. Все должно быть выполнено в срок. Не то будут предъявлены претензии. А мне не пристало ломать свой имидж.

– Да ладно. Можно подумать, что у вас не бывает сбоев в работе.

– Бывает, но не желательно. Теперь, когда сама стала бизнес леди, прочувствуешь, каково это быть хозяйкой конюшни. Посмотришь, какие будут предъявлять к тебе требования заказчики и клиенты. Тут надо быть во всеоружии. И клиентам угодить и что бы рэкет не наехал.

– За рэкет я не боюсь. Во-первых, у нас животные, сплошь, авторитетные. Сама понимаешь, кто у них папа с мамой. А во-вторых, крыша у нас уже есть.

– Когда это вы успели?

– Как это когда? А Владимир Николаевич, он что, не наша крыша?

Дашкиной наглости можно было позавидовать. Надо же, слету определила место оперу. Ну и хватка. У такой дело быстро развернется. Это уже не ледяной айсберг, лениво дрейфующий в холодных водах, а быстрый и молниеносный таран, от которого, врядли, увернется Владимир Николаевич. Да и мы все, если она нами займется.

Мы подошли к довольно большому загону, где на зеленой траве паслись и мирно бродили две лошади. Вернее, два коня. Это были прекрасные высокие статные жеребцы. Один черный, словно вороное крыло, другой – коричневый, как молочный шоколад. Шерсть их блестела на солнце и отливала у одного – темным синим цветом, у другого – горячим золотом. Увидев нас, они легкой трусцой подбежали к оградке и вытянули свои теплые пахучие мордочки. Наверное, хотели познакомиться, или просто из любопытства.

– Я захватила хлеб. На, покорми их. Это так приятно. Только давай на раскрытой ладошке. А то нечаянно укусят.

Я маленькими шагами приблизилась к ограждению. Лошади, громко фыркая и, косясь на меня миндальными глазами, с опаской принюхивались к лакомому угощению. Наконец, их теплые губы коснулись моих ладоней. Корочки хлеба исчезли как по волшебству. Я сразу влюбилась в этих величественных животных. Стоит один раз пообщаться с ними, и ты покорен на всю оставшуюся жизнь.

– Вороного жеребца зовут Метеор, гнедого – Федором, – с видом знатока произнесла Дашка.

– Смешное имя, – хихикнула я.

– Да, его хозяин – еще тот юморист, – и подруга на ушко прошептала мне фамилию известного на всю область крупного бизнесмена, имевшего в своей собственности сеть аптек нашего города. – Но это ни о чем не говорит, – продолжала Дашка с умным выражением лица, – питомцы для нас превыше всего.

Я улыбнулась. Мне так было смешно смотреть на подругу со стороны, как она важничает. Как рассуждает о лошадях, до этого момента никогда в жизни вживую их не видев.

– Ну что, фермерша. Давай, показывай своё хозяйство, да я поеду уже домой. Еще добираться часа три.

Мы прошли мимо ограды и вошли в большой сарай, который действительно был когда-то в свое время конюшней. Правда, он был старый, потрепанный временем, и кое-где, сквозь деревянные стены, пробивались солнечные лучи. Но, крышу перекрыли, она не текла, и в конюшне было сухо, вкусно пахло сеном и конскими лепешками.

Петрович с Лешкой трудились, выгребая лопатой навоз и испорченную солому. Костя им помогал, носил чистое сено из сарая, который мы прозвали сеновалом. Мужчины трудились легко и слаженно. Жалко было отрывать их от дела, но нужно было ехать. Мы попрощались с хозяевами, договорились с Дашкой созваниваться и сели в Костин автомобиль. Предстояло еще заехать в лес за моей машиной.

– Глядя на них, мне так захотелось работать на природе, на свежем воздухе, – говорил любимый, сидя за рулем Ланоса. – Может, купим себе домик в деревне, коровок. У Дашки с Лешкой конюшня, а у нас животноводческая ферма. Будем бычков на продажу выращивать.

– Нет, Костик, это не для меня. Я к корове подойти боюсь, не то, что к быку. Да, и дома с садом мне в городе хватает. Времени нет у себя за цветами ухаживать. Про деревню поговорим потом, разве что на пенсии. Но, это, я думаю, не скоро будет.

– Ого, куда загнула.

– А что, тебе слабо со мной так долго прожить?

– Машка, да я с тобой не то что до пенсии, а и потом – еще, еще и еще после пенсии.

Так, шутя и подразнивая друг друга, мы доехали до моей «Куколки». Я пересела в свою машину, и мы современным обозом числом в два автомобиля направились домой: Костя – ведущим, а я – ведомым.

Как хорошо дома! Я так соскучилась по своим цветам, по своему саду, по мастерской. Были уже сумерки, когда я ставила машину в гараж. Жанна, соседка, кричала за оградой, что, пока меня не было, Зевс бдел за порядком у меня на участке, диким лаем отпугивая случайных прохожих. Марго с радостью побежала благодарить своего верного дружка, и их носы сквозь забор касались друг друга.

– Смотри, целуются. Это любовь называется, – смеялся Костя.

– Что ты говоришь, а я и не знала, – шутила я в ответ.

Мы вошли в дом, Марго осталась на улице. У нее было очень много собачьих дел: погонять непрошенных кошек и котов, нарыть новые ямки, найти норки полевых мышей, поставить свой автограф на всех углах. Застолбить, так сказать, свой участок.

Наш же вечер пошел по установившемуся порядку. Я так в него втянулась, что не хотела ничего менять. У нас уже вошло в привычку, что вечером за ужином мы обсуждаем прошедший день и строим планы на будущий. И заканчивала я его, как правило, в постели на плече у любимого.

Вот и сейчас все шло по сценарию. Я лежала у Кости под мышкой и с грустью думала о том, что все так быстро выяснилось. Что уже не буду сидеть в кустах и отмахиваться от назойливых комаров, шпионя за Лешкой. Не буду с Марго мчаться по перрону вслед за поездом с биноклем на шее. А жаль. Я так втянулась в эту остросюжетную жизнь, мне так нравилось подбирать каждый раз себе новый костюм к очередной, выдуманной роли. То, представляя себя агентом 007, то гламурным художником, то фотокорреспондентом. Я вспомнила, как нас с Костей чуть не записали в террористы, и хмыкнула.

– Чего не спишь, – сонным голосом спросил Костя.

– Тебе, теперь, со мной будет не интересно.

– С чего ты взяла?

– Ну, ты привык меня видеть каждый раз разной, придуманной. А с этого вечера я буду постоянно обыкновенной. Тебе станет скучно, и ты меня бросишь.

– Тю, тебе в голову всегда на ночь такие бредовые мысли приходят? Что бы не спать и другим не давать?

– Нет, не всегда. Только сегодня. Я подумала о том, что бы нам было весело, нужно заняться ролевыми играми.

– Чем?

– Это когда ты жеребец, а я – нежная кобылка. И ты гонишься за мной, что бы взнуздать меня.

– Ты, вообще в своем уме? – Приподнялся на локте Костя. – У тебя с головкой все в порядке?

– Или ты бык, такой сильный с красными горящими глазами, а я молоденькая телочка. И тебе нужно немедленно меня осеменить. И ты бьешь нервно копытом об землю и раздуваешь ноздри от возбуждения.

– У тебя головка совсем бо-бо. Это, наверное, от переутомления и от сильного воображения. Не хватало еще, что бы я пришел с работы домой, а меня на кухне ждала девятиклассница с бантиками в голове, беленьком передничке и с указкой. Или еще лучше, медсестра в халате со шприцом в руке.

– А что тебе не нравится?

– Все. Прекращай этот дурацкий разговор. Я тебя люблю такой, какая ты есть. Ты нравишься мне в мастерской в своей свободной блузе, которая вся испачкана маслеными красками. Во дворе в цветастом платье, которое напоминает мне радугу, когда ты поливаешь цветы. Наконец, в костюме Евы здесь, рядом со мной. И я не хочу чужих медсестер и горничных. Тем более учениц. И поставим на этом точку. Давай спать, актриса ты моя. – Костя чмокнул меня в нос и засопел, а я еще долго ворочалась без сна, представляя себя в разных пикантных ситуациях, где главная роль была отведена мне и моему любимому.

В детстве, когда мне читали сказку, я заранее хотела знать, чем же закончатся приключения главных героев. А повзрослев и взяв книгу в руки, меня тянуло сразу посмотреть на последние страницы. Но, будучи взрослой, я понимала, что зная, что там, в конце, мне не будет интересно читать начало. И я себя сдерживала, за что и была всегда награждена открытием тайны или отличным сюжетом с прекрасным эпилогом.

Но жизнь – это не художественная книга. Не возможно за один миг перелистать и узнать, что ждет её участников. Каждый день – это страница загадочного романа, листая который, мы прочитываем его постепенно, день за днем, год за годом. И кажется, что вот это мгновение будет длиться долго-долго. А, когда оно заканчивается, думаешь, что пролетело так быстро, как экспресс поезд. Был сегодня здесь, тук-тук, тук-тук, тук-тук, и ты уже – там.

Так и лето, проскакало галопом по полям, лугам, лесам. Не задержалось ни на минутку. Отбыло свой срок и улетело жар-птицей в дальние края. Только его и видели.

И, сидя с Дашкой и Люсей за столиком открытого кафе, слушая их болтовню, я тихонько для себя подводила итоги своей бурной деятельности, проделанной за это время.

Картина, которую я написала для салона, получилась очень даже ничего. В магазине художественных изделий купила багет под старину, покрытый золотой краской и лаком. Не широкий, и не узкий, среднего размера, с красивым орнаментом, он, как нельзя лучше, поставил последний штрих в моем произведении.

С Виолеттой Эдуардовной мы договорились, что я сама принесу картину к ней в салон. И, когда я шла по бульвару, неся в руках свое сокровище, некоторые прохожие смотрели мне в след с интересом: «А что же такое красивое несет эта девушка?» Я шла с гордым видом и всем улыбалась, потому что это счастье, когда получилось то, что ты задумал, тютелька в тютельку, что нет никаких сомнений по поводу своего творения.

Что и говорить, я была горда и счастлива. И эти чувства не покинули меня, когда я зашла в салон, и когда мы, с Виолеттой Эдуардовной сами вешали картину на стену, как раз напротив входа, что бы каждый, кто открывал дверь, сразу обращал внимание на эту красоту.

Меня даже не волновало, понравится или нет моя картина заказчице. Главное, что она мне очень нравилась. А я была уверена в своем вкусе.

Конечно, и у Виолетты Эдуардовны вкус был, что надо. Она считала себя знатоком искусства и посещала все художественные выставки в нашем городе.

Когда мы повесили картину, и свет, льющийся из окон, осветил её, у нас захватило дух. Дашка, а это была она, как живая, застыла на полотне. Казалось, что вот сейчас, она шагнет через порог и растворится, как лунный свет в ночи. Картина отливала серебром и дышала прохладой.

– Ах, – воскликнула Виолетта Эдуардовна, – это просто какое-то наваждение. Мне показалось, что на меня подул легкий ветерок. Машенька, вы – чудо. Это как раз то, что я ожидала. Выполнили заказ точно по моему вкусу. Я вся дрожу от восторга и радости, что буду только одна обладать такой красотой. Вы даже не представляете себе, какой я произведу взрыв зависти у своих подруг. Да ко мне с месяц все будут ходить табунами, лишь бы посмотреть на мое приобретение. Но, у меня будет условие. Только через косметический кабинет, – засмеялась хозяйка салона, – нечего даром глазеть. Пусть раскошеливаются, не бедные.

Мне была очень приятна её оценка моего творчества. Я вся светилась от удовольствия. Как хорошо, когда ты доставляешь радость кому-то. Давать, намного приятнее, чем получать.

Я сидела и вспоминала, как мы весело щебетали с Виолеттой Эдуардовной за чашечкой кофе, отмечая сделку, у нее в кабинете, когда услышала, как Даша у меня спросила:

– Пойдем, Маша?

– Куда, – не поняла я, прервав свои мысли.

– Что ты вечно витаешь в облаках. Нас Люся приглашает на свою свадьбу. Я сказала, что мы пойдем.

– Ты выходишь замуж?

– А что тут удивительного? У нас сильные чувства друг к другу, а я – так вообще от него тащусь. Правда, ему не говорю, что бы не задирал нос. Роман мне предложил выйти за него замуж, я дала согласие. Сама советовала не тянуть, ковать железо, пока горячо. Вот я и кую. Элька с Гариком должны были расписаться в августе, так отменили свою свадьбу. У нас теперь будет общая. У Эльки с Гариком, и у меня с Романом. Дата назначена на конец сентября.

– Теперь у вас всех будет одна фамилия – Орловы, и вы все будете вить одно родовое орлиное гнездо, – заулыбалась я, радуясь от чистого сердца за приятельницу.

– Да, и нечего завидовать. Может, я еще одного птенца произведу на свет. Я себя чувствую такой молодой, что кажется, что я моложе Эльки. – Глаза у Люси светились счастьем.

– Надеюсь, ты нас приглашаешь вместе с нашими мужчинами? – Спросила Дашка. – А то Алексей меня, после того, как нашелся, стал сильно ревновать.

– Это от того, что ты очень хороший работник и без претензий, – стала я дразнить подругу, – он не хочет тебя потерять. Кто будет даром на конюшне навоз таскать.

– Да еще в постели с ним кувыркаться. – Добавила Люся. – Сама подумай.

Мы с Люсей весело шутили над Дашкой.

– Ага, смейтесь, смейтесь, дурынды. А что вы скажете на то, что меня приглашает на отдых с собой в Румынию Николай Георгиевич. А? Съели?

– Ты же у него уже не работаешь.

– Ну и что, он меня все равно домогается. Звонит постоянно на мобилку.

– И ты согласилась? – Спросила Люся.

– Да, но при условии, что вы тоже со мной поедете. Представляете, мы втроем, в Румынии. Красота!

– Можно съездить. Отпраздновать девичник. Как раз будет бархатный сезон. – Поддержала Люся.

Я представила себе нас в купальниках на берегу моря, мужчин румын, темноволосых и жгучих, с цыганской кровью и поняла, что без приключений не обойдется.

– Нет, девчонки. Все это без меня. Я не поеду. У меня тайное дело.

– Какое? Скажи, если не секрет.

– Для вас не секрет. Только никому ни слова.

– Заметано.

– Я работаю над чудом.

– Это как?

– Хочу ребенка от Кости. И, если я с вами поеду, то работа по этому вопросу будет остановлена. А мне не желательно прерывать процесс.

– То, что дети – чудо, это точно. Особенно маленькие. Я свою Розочку просто обожаю. Сейчас представить себе не могу, как я раньше без нее была, – с нежностью в голосе произнесла Дарья.

– К слову сказать, и сам процесс по сотворению чуда чудесный, – надо же, опять каламбур. – Не хочу его останавливать.

– А Костя знает о твоем тайном замысле?

– Нет, я ему еще не сказала. И не хочу пока. Пусть это будет для него сюрприз. Ну, все, девчонки, мне пора. Засиделась здесь с вами. Пойду творить чудеса.

Я попрощалась с подругами и пошла домой, где меня ждал Костя. По дороге думала о нашем разговоре с девчонками, и решила, пока любимому ничего не буду говорить о своих планах. С этой тайной я стану для него загадкой. Причем, любимой загадкой. Вот и хорошо. Так даже интересней. Я мысленно представила себе Костика, его нежные руки, его низкий голос, и сердце быстрее и громче застучало у меня в груди. Вдруг в голове что-то щелкнуло, и строчки легли прямо перед глазами:

 
   Загадки жизни разгадать,
   Нам не дано порой.
   И то, что в жизни суждено,
   Все сбудется с тобой.
   И чем загадок больше в ней,
   Тем мы становимся сильней!
 

Ну, что же, решай свой ребус, Костик. Вперед!