Текст книги "Арестантка: Тюрьма Рая (СИ)"
Автор книги: Нина Вайшен
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 28 страниц)
Глава 19. Троянские греки
Трой
Я ощутил призрачную боль на своей спине. Перед глазами снова всплыл неясный образ серой стены. В ноздри закрался запах сырости и пота. Меня словно ударили электрохлыстом, но через толстый слой верхней одежды. Через утепленное пальто. Не рассекая ткань.
Так далеко, что почти не больно. Затем ещё один удар, но ещё слабее, ещё дальше. И вроде хорошо, не отвлекает от поисков, но в то же время я отчётливо понимал, что вместе с этой болью теряется контакт с Принс.
Она уходит. Исчезает. Покидает меня. Как отец. Нет. Сердце отчаянно заныло, не желая впускать в себя холодную пустоту потери.
Нет.
Я нащупал у охранника в загрузке баллончик. Нейросеть опознала его как «Медицинский спрей с нанитами». Такие используют для операций в сложных условиях.
Да. То, что нужно. Я быстро переместился к Принс. Пульса не было. Мои пальцы вздрогнули. Я едва не выронил баллончик из рук.
Я уже не ощущал боли Принс.
Меня изнутри раздирала болезненная тишина. Я не слышал её мыслей.
Хотя нет.
Серая стена всё ещё мрела на краю сознания. Оголяя Принс живот, я одновременно притягивал этот образ, словно так притягивал назад её саму. Я ощущал напряжение, такое же, будто выполнял вираж на космическом корабле.
Я распылил ей на живот спрей. На баллончике зажглась информационная панель. Старт операции.
Главное, чтобы наниты успели её провести, пока Принс не умерла. Я удерживал ускользающий образ из её памяти. А он растворялся. И вдруг я будто вонзился в него каким-то невидимым крючком. И меня буквально вбросило в комнату с серыми стенами, вырывая из реальности.
Я уже не сидел в коридоре станции над телом Принс. Я не мог пошевелить руками, ноги словно болтались над землёй. По голой и мокрой от пота спине мазнул ледяной сквозняк. Ужас ворвался в грудь, пытался вырваться через рот криком. Но его задушили сжатые челюсти.
Во рту разлился вкус крови из прикушенного языка. По спине ударил электрохлыст. Боль обожгла насквозь, разряды тока прошли по костям, заставив выгнуться.
Следом обрушился ещё один удар, затем ещё. Я задыхался. И боль была такая, что где-то внутри зрела малодушная мольба. Остановите! Хватит!
Пожалуйста.
Только она умирала между сжатых челюстей. В покусанных щеках.
Я попытался отстраниться. Выйти. Я же на станции. Должен спасти Принс. Удар за ударом раздирали спину. Бессилие терзало сердце. Я не мог это выносить. Вернуться. Вернуться!
Но это же не со мной происходит. Это происходило с Принс.
И эта мысль била больнее, чем удары хлыста. Это не я подвешен за руки. Не меня стегают электрокнутом.
Это Принс били. Эта мысль едва ли не переломила мне хребет.
Боль принадлежит Принс. И в ту же секунду я увидел её со стороны. Подвешенной за руки, с окровавленной спиной, на которой висели лоскуты обожженной кожи. Я инстинктивно попытался выбраться из образа, не выдерживая собственных чувств. Не хочу видеть её такой. Не хочу видеть это!
Мою панику усмирила мысль, что если я хочу её спасти, наверное, я должен быть здесь с ней. Почему-то умирая, Принс вернулась в это воспоминание. Или это привязка к раю визитантес заставляет её пройти через пиковые моменты?
Принс поделилась со мной этим образом. Я успокоился. Увидел того, кто бил мою девочку. Мужчина. Лица я пока не видел. После очередного удара он опустил хлыст. Подошёл к Принс, взял её за челюсть.
– Ну что, стерва, нравится? – раздался его скрипучий отвратительный голос, и мужчина просунул палец в рот обессиленной Принс. – А как тебе понравится, если я трахну твой ротик, пока ты будешь валяться и не сможешь шевелиться от боли?
Я услышал, как Принс замычала что-то гневно, но на грани отчаяния. А это был тот самый мужчина, что встречал нас сегодня по прилёту на станцию. Тот, что был надзирателем Принс.
Объяснить, что произошло дальше, я не смог. Мной овладела ярость и такая боль, что от неё голова мужчины разлетелась серым маревом пыли. Как и всё в этой серой, теперь будто смазанной движением видеокамеры комнате.
Осталась лишь Принс, подвешенная за верёвки к потолку. Как-то по моему твёрдому желанию исчезли и цепи. И в этой комнате появился я.
Я подхватил Принс на руки и из затхлой серости мы перенеслись на залитый солнцем песок. На пляж нашего с отцом дома в Ницце.
Крепко обнял ничего не понимающую Принс. Она, дрожа, отстранилась от меня, посмотрела в мои глаза.
– Что это… было? – спросила она. – Почему ты был там?
А я просто её поцеловал, чтобы не потерять, чтобы быть уверенным, что она никуда не исчезнет.
– Я тебя не оставлю, слышишь? – сказал я ей. – Держись за мой голос.
– Держусь, – очень тихо ответила она. – Спасибо, что остановил это…
– Как бы я хотел предотвратить это. В реальном мире. На самом деле.
Принс сжала в руке горсть нагретого на солнце песка, явно наслаждаясь ощущениями. Прибой приятно ласкал слух.
– Зато у меня теперь такое чувство, что ты остановил, – она улыбнулась и так радостно, будто я действительно прилетел на Пегас гораздо раньше. – Но как ты…?
– Думаю, что это браслет…
Я не сумел договорить, и тут же вокруг меня снова проявился коридор, Принс в окровавленной одежде лежала рядом. Я скользнул рукой к её шее. Пульс был.
Показатели информационной панели на баллончике показывали, что операция выполнена на тридцать процентов. Мало. Нельзя сейчас куда-то переносить Принс.
Черт. Я испытал облегчение. Другая строка на панели сообщала, что состояние пациента стабильно. Жива. Выживет.
Третья строка гласила, что до окончания операции двадцать пять минут. Как долго. Возможно, гораздо раньше сюда ворвутся враги. Кто эти враги вообще? Империя? СИБ? Или Гомер решил, что нужно меня убить и кинуть концы в воду? Слишком я плох для марионеточного Императора. Я по-прежнему ни с кем не мог связаться, чтобы хоть что-то понять.
«Конь, местоположение?», – передал сообщение я.
Тишина пугала. Но мне почему-то показалось, что я ощущаю присутствие робота. Где-то не очень далеко. Я даже испугался нового чувства.
Муть какая-то. Не могу я чувствовать присутствие другого существа. Тем более, робота. Но будто из моей головы невидимая нить протянулась к нему.
После спасения Принс я и вовсе ощущал себя иначе. Эти нити тянулись от меня во все стороны, только словно уходили в туман. Плотный. Холодный. Чужеродный. Но я понимал, что если приложить усилия, возможно, что-то смогу разглядеть.
От раздумий меня отвлек звук взрыва где-то рядом.
Матео
Я осторожно выглянул из-за переборки. Алисия стояла сзади, и я ощущал сквозь рубашку тепло её дыхания в области лопатки. Мне нравилось, что она рядом. Мне хотелось, чтобы она осталась со мной подольше.
И дело было не только в том, что я хотел её тела. Алисия нравилась мне. Я надеялся, что она мне ещё подпоëт.
Бряцание и свист приближались. Я взвел бластер. В этих нишах было сильное эхо, звук разносился смешанным гулом и сложно было оценить точное расстояние.
Мне уже казалось, что враги вот-вот покажутся из-за угла, едва заметного в темноте. Но ничего.
И вот бряцание ввинтилось в уши. Позади. Я оглянулся. Какая-то длинная тень вылезла из люка. Запищала. Воздух разрезал синий луч бластера.
Я дёрнул Алисию за плечи, спрятал за другую сторону выступающей переборки. Нырнув туда же, едва не начал стрелять по длинной, как червяк, тени. Вовремя сообразил, что это Конь.
Он подполз к моим ногам, словно ища защиты.
Внизу, в люке слышалось, что по лестнице кто-то поднимался кто-то громадный. Я дождался, пока покажется голова. Твою мать, это тоже был робот. Огромный. Он заметил меня сразу, в тот же момент, когда я выстрелил ему в глаз. Но и его пушка успела жахнуть по переборке, за которой мы прятались.
Нас отбросило. Я закрыл Алисию своим телом от града горячих стальных обломков. Жалобный писк Коня едва-едва пробивался сквозь звон в ушах.
Реальность кружилась и плыла, но я нашёл в себе силы подняться. Снова нацелил бластер в надвигающегося на нас монстра. Его глаз я пробил, значит, были повреждены какие-то датчики.
Он пока высунулся из люка только на четверть. Такие созданы для открытой местности. Слишком громоздкие для узких коридоров.
Робот был мне знаком. Голем, модель бета. Стоят на вооружении СИБ. Мы противостояли таким на Альфа Центавра ещё во время подготовки к восстанию. Лет восемь назад.
Ему выстрелы бластера, как укусы комаров. Исключение лишь глаза. Но Голема есть баг, если достаточно сильно ударить ему в голову с двух сторон и одновременно закрыть датчик на животе, он выключается.
– Бежим! – крикнул я, одной рукой забрасывая Алисию себе на плечо. Она не сопротивлялась.
Рядом по полу забряцал Конь. Мы домчались до перекрёстка тоннелей. А там спрятались за дверью будки техобслуживания. Понятно, что вражеский робот скоро нас найдёт, и нужно было что-то придумать.
– Конь, – спросил я у робота, вроде Принс он понимал. – А ты не хочешь использовать своих греков? Маленьких таких вредителей?
Я хорошо запомнил, какими они могут быть полезными ещё на «Форс-Мажоре». Когда Трой меня спас. В первый раз.
Конь подмигнул мне жёлтым глазом. Монитор, прицепленный к его шее Смартом, был прострелен. Понял ли Конь, что я имею в виду?
– В этом роботе можно вызвать отключение питания, если давить на три точки, – бегло пояснил я. – Ты знаешь, какие?
Жёлтый глаз часто замигал. Через секунду Конь кивнул.
– Ты жми, а я его отвлеку, – сказал я.
Каждый шаг звучный шаг железного робота вызывал волну дрожи по телу Алисии. Она держалась молодцом, не паниковала, не кричала. Я взял её за руку, и она очень крепко её сжала.
Потянулся к Алисии за поцелуем, но она сжала губы и сделала шаг назад.
Я уже думал, что и в такой момент она скажет, что сначала нужно жениться. Досада кольнула сердце. Но Алисия порывисто коснулась губами моей щеки.
– Поцелуешь, когда победишь, – прошептала она.
Я потерся короткой щетиной об её щеку, будто случайно мазнул, наслаждаясь тихим стоном Алисии. Так хотелось большего.
А гул шагов робота неумолимо нарастал.
– Ладно, но тогда, – я отстранился и шагнул к выходу из будки, – это будет очень жаркий поцелуй!
Конь раскрыл своё брюхо, из него вылезли крошечные сороконожки и скрылись в темноте коридора.
Всякие геройские и самоубийственные мысли меньше лезли в голову. Да и страха не было. Как бояться, когда ждёт такая награда?
Голем показался из-за перекрёстка коридора. Синие огоньки, мигающие на его массивной фигуре немного освещали темноту вокруг. Голем натыкался об трубы, едва не вписался в угол. Врезался лбом в перекладину на потолке. Как я и думал, датчики повреждены. Уже легче.
Но меня, maldita sea, Голем заметил сразу. Дуло главной пушки на его башке загорелось синим, аккумулируя луч. Я едва успел отскочить. Переборку, за которой я прятался, выстрел превратил в искореженный остов.
Жар облизал лицо пекучей болью. Второй выстрел жахнул в десятке сантиметров от моей головы. Так близко, что даже удивительно, что не попал. Кажется, отвлекать у меня хорошо получалось. Главное, чтобы подольше. А то неровен час, я стану средней прожарки.
И не смогу поцеловать Алисию. Смогу. От очередного попадания Голема меня снова отделили сантиметры. Нижние ступени пожарной лестницы за моей спиной искривились. Расплавленное железо брызнуло мне на руку, прожигая рубашку, оставляя ожоги. Гр…
Но я всё равно смогу.
Где Конь?
Я задышал медленнее, привыкая к боли. Делая так, чтобы она не отвлекала. Бесперебойная пальба Голема прекратилась. Кажется, шла перезарядка орудия.
За массивной фигурой я заметил мельтешение. Вот и греки из Троянского Коня. Я улыбнулся. Одна из маленьких сороконожек заползла Голему на ногу. Затем вторая и третья. Вероятно система сканирования сообщила в центр принятия решений, что у Голема завелись вши. Робот замер, а потом по всей площади его тела жахнуло электричество. Три маленькие вши-сороконожки источая дым, отвалились от него.
Maldita sea! Весь мой план коту под хвост. Надо отключить датчик системы сканирования. Я и забыл о ней. Сколько лет прошло!?
Голем всё ещё стоял, замерев.
К моей радости дымящиеся сороконожки начали шевелиться и отползли подальше.
– Живучие, как настоящие вши, – нервно засмеялся я, глядя на прижавшегося к моим ногам Коня. – Можешь запрыгнуть к нему на голову? Чтобы отключить датчик?
Конь отчего-то отрицательно покачал головой. Уже слишком много повреждений? Да, он выглядел изрядно потрёпанным. Несколько лам не работали. Спина зияла пробоинами. Тогда я, не медля, запрыгнул на пожарную лестницу на стене.
Забрался на потолок. В этой части коридора он был выше, с перекладинами для крепления и переправки деталей по трассе. Голем тем временем начал палить в Коня. Вообще изначальной его целью и был робот Троя. Но почему?
Перебираясь на руках по перекладинам, а нагнал Голема, и зацепившись ногами за одну из них, свесился вниз.
Прямо к голове железного монстра. Синий свет мигающих лампочек слепил глаза. Надо было быстро повредить датчик сканирования, пока Голем не погнался дальше за Конём. Датчик находился на плече и представлял собой крошечный, покрытый прозрачным пластиком бугорок. Попасть в него фактически нереально.
Но я попытался. Выстрелил. Но понять, попал ли, не успел. В эту секунду Голем поднял голову, и в его пушке засветился зарождающийся луч.
Уклониться в таком положении я точно не мог. Ну вот зря не поцеловал Алисию. Словно забыл, что потом может никогда не наступить?
Вдруг раздался гулкий стук по голове Голема. Кто-то кинул в него обломок переборки. Небольшой, но острый. Прямо во второй глаз. Это дало мне лишнюю секунду. Я подтянулся к потолку, вытащил ноги из-за перекладины и спрыгнул на пол.
Робот выстрелил куда-то за мою спину, не задев. Только в потолке образовалась здровенная брешь.
Алисия. Я увидел, что она стояла вне кабинки. Это она кинула кусок металла, чтобы отвлечь Голема. Стало так сладко, и так страшно. Потому что чертов Голем нацелился в Алисию.
Бластер мне не поможет. А снял ли я внешнюю защиту, попал ли в сенсор, я не успел понять.
Робот уже аккумулировал заряд для выстрела в Алисию. Сердце болезненно сжалось.
Медлить больше было нельзя. И я…
И я… просто прыгнул на робота, ударяя его с двух сторон по голове. Кажется, даже электричеством меня не стукнуло. Нужно было ещё ударить робота в живот, но мне элементарно не хватило роста.
Уже в который за сегодня раз я ощущал по шее холодное дыхание смерти и чертово орудие светилось её равнодушными глазами.
Только что-то внутри робота зафырчало. И орудие погасло. Просто в одно мгновение. Я глянул вниз. Маленький грек впечатался в нужный датчик на брюхе Голема. Он выключился.
Баг у этой модели так и не устранили. Я протяжно выдохнул через рот, чтобы совладать с собственной оглушительной радостью. Спрыгнул с Голема и хищно посмотрел на Алисию.
В полумраке было не разобрать эмоций на её лице, но я уже не сумел бы себя остановить, даже если б Алисия меня испугалась.
Я в два шага подскочил к ней, взял обе её руки в свою и завёл их вверх. Алисия охнула. Я прижал к стене, не давая пространства для манëвра.
В её глазах мелькнул страх.
– А я предупреждал тебя, что поцелуй будет жарким, – шепнул я ей в приоткрытый рот перед тем, как накрыть его своим.
Она не сопротивлялась, даже едва слышно простонала, когда я скользнул языком по её губам. Чуть подалась назад, почувствовав моё возбуждение. А я придавил её своим телом, продолжая смаковать губы, чувствуя, как она медленно расслабляется. Поддаётся мне. Ещё не отвечает на поцелуй, но уже мягче, податливее. Это заводило.
Мне показалось, что за спиной я услышал чей-то кашель. Конь, что ли, научился кашлять? Плевать. Пусть даже враги подождут.
Моя рука легла на разрез платья. Я провёл линию по её обнажëнному бедру до ягодиц. Бархатистая кожа под пальцами распаляла ещё сильнее, а нежное кружево трусиков пробуждало во мне ласкового зверя. Так хотелось их снять.
Алисия вздрогнула и сбивчиво простонала мне в губы. Она права, сейчас не время.
– Всё хорошо, я не обижу тебя, – прошептал я, убирая руку. – Ты… просто такая привлекательная…
Кашель сзади усилился. Я наконец-то смог обернуться. На меня удивлённо смотрел Трой.
– Оу, – я отстранился от Алисии, она спряталась мне за спину. – Трой… мы нашли тебя?
– Да, рядом со мной взорвалась стена, и я зашёл в дыру, – уставшим голосом сказал он. – Принс ранена, я ввёл ей наниты, но нужно ещё время до завершения операции.
Принс ранена. Эти слова отрезвили окончательно. Конь жалобно пищал, тёрся об руку хозяина. Трой присел к нему и вытащил что-то из-под железной пластины на спине робота. Что-то похожее на колбу со светящимися фиолетовыми капсулами. Трой заворожённо достал одну, и на его ладони она растеклась полупрозрачной плёнкой.
– Что это? – воскликнул я.
– Не знаю, – Трой засунул субстанцию обратно в колбу, и она снова превратилась в капсулу.
Глава 20. Хрупкий мираж будущего
Шёпот
Нам здесь не будут рады. Я и не питал иллюзий на этот счёт. После восстания дела в колониях стали только хуже. А на Альфа Центавра хуже всего.
Я успел в этом убедиться, когда мы пробирались через трущобы, район так называемых каскадных общаг, увиливая от блокпостов и караульных. Единственное, чего я не ожидал: сибовцев стало меньше. Куда они подевались? Поувольнялись из-за слишком зверских приказов?
Нищие и тощие люди бродили по межмодульным коридорам. Тусклый свет едва пробивался через густой смог, создавая причудливые тени на стенах. На полу лежали груды мусора, припорошённые черной пылью. Осадками фрамиевой руды. Токсичными. Отовсюду слышались крики, плач, ругань. Затхлый запах сырости и нечистот разливался в густом смолянистом воздухе.
Мне показалось, что где-то с противоположного конца коридора я услышал:
– А вы слышали, что Принцесса жива?
Повернулся в ту сторону и увидел мужчину средних лет с редкой бородкой, в грязной футболке и штанах. Он разговаривал с двумя другими мужчинами в коричневой униформе шахтеров.
– Слышали, конечно, – ответил один из шахтёров. – Мало того, что жива, говорят, она скоро станет императрицей и освободит всех нас. Корпораты пусть сами пашут в пыли. А мы полетим на Вегу!
– А Сантьяго Родригес будет членом совета… – сказал мужчина с бородкой. – Пираты Линдроуза его поддерживают.
– А что это за совет такой?
– Ну типа советники Императрицы.
– Мне вот интересно, а почему они решили назвать новое государство Новой Империей? Почему не Республика?
– Это всё неважно. Главное, что у нас будет шанс на жизнь… – мечтательно проговорил бородач.
– А мне кажется, что это бред. Глупость какая-то, обман… Зачем кому-то делать Принцессу Императрицей. Это даже звучит бредово, – отозвался третий шахтер.
– Почему бредово? Принцессы и должны становиться Императрицами… всё верно. Карлос дал ей не просто имя, а предназначение, можно сказать, – невозмутимо ответил ему бородач.
Мы прошли мимо, и я заметил, как Альдо улыбается.
– Слухи расходятся даже быстрее, чем ты ожидал? – спросил его я.
Альдо пожал плечами, продолжая вслушиваться. Но шахтёры замолчали и разошлись в стороны, будто друг друга и не знают. По последним законам на Альфа Центавра нельзя собираться вместе больше двух человек. Исключение семьи и на работе или по пути на неё.
По моментально притихшим людям стало понятно, что идёт патруль. Угасли разговоры, ругань и даже детский плач. Пятеро мужчин в синей форме СИБ приближались. Мне показалось, что к нам. Вот мы два идиота. Зазевались. Заслушались.
Моё сердце немного ускорило биение. Ничего, поддельные документы у нас есть. Если не будет проверки через главный компьютер, то может, и прокатит. Но ребятки из СИБ направились к группе шахтёров.
Да, их застукали за беседой. Сейчас им выпишут штраф, лишат дневного пайка. Альдо, едва заметно подмигнув мне, свернул с главного коридора в побочный проулок. В таких обычно располагалось что-то типа детских площадок.
А я пару секунд глядел на самодовольную рожу сибовца из патруля. Столько упоения властью. Вот что с ними здесь делается? Почему они такие? Шахтер имел наглость что-то ответить уроду. За что получил по зубам прикладом бластера. Я ощущал общее напряжение людей. Бешенство и бессилие. Потому что, кроме патруля, по периметру коридора были выставлены лазеры. В случае хотя бы намёка на бунт расстреляют всех.
Тяжело вздохнув, я скрылся вслед за Альдо в побочном проулке.
Посреди пустой детской площадки мой взгляд наткнулся на малыша, которому было на вид лет пять. Сидел в драной кофточке рядом со сломанной качелей прямо на полу в чёрной пыли.
Скорее всего, в таких условиях малыш не проживёт и года. А может, вопрос и пары месяцев. Треклятая корпорация совсем от рук отбилась и потеряла даже намëк на человечность. Совсем перестали ремонтировать фильтрационную систему? Или вообще отключили её? Так или иначе, смертность населения выросла в разы, судя по данным.
– Вставай, – сказал я мальчишке, и Альдо посмотрел на меня так строго, что я аж опешил.
– Очень хочется есть, кха-кха, – кашляя, залепетал мальчик, и я бросил ему свой сухпай, отойдя в сторонку.
Но юркий малыш подскочил с места и прошёл за мною, схватил за рукав. Я слишком хорошо помнил, как мы с Альдо сюда прилетели двадцать лет назад, хорошо помнил, как мы набрали наших лучших солдат из местных детей. Хотя они были чуток постарше. Такой маленькой была разве что Принс. Ну и Катран где-то около того.
Память о нём отозвалась болью.
Альдо смотрел на меня с осуждением, а я вместо того, чтобы прогнать ребёнка, присел рядом, заглядывая ему в глаза. Всё равно нам нужно было ждать, пока уйдёт патруль.
– Что ты делаешь? – прошелестел мне старик. – Оставь ребёнка в покое.
Я многозначительно поглядел на Альдо, мол, чего плохого в разговоре. Может, ещё что-то узнаем.
– Почему ваше лицо похоже на астероид? – спросил малыш, внимательно меня рассматривая.
– Почему на астероид? – опешил я.
– Ну такое, кха-кха, всё в выбоинах, бороздах… – продолжая пытливо разглядывать меня, пробормотал мальчик. – Кха-кха…
Я протянул ему свою фляжку с водой, мальчонка взял её худыми ручками. Сделал глоток и перестал кашлять.
– Да я просто старый, – засмеялся я. – Ты таких здесь не видел?
Мальчик покачал головой.
– А вы слышали, что Принцесса нас скоро освободит? – голос мальчонки зазвучал с трепетом.
– Какая такая принцесса? – улыбнулся деланно я, что вообще пятилетка может знать о Принс. В годы восстания он ещё ползал.
– Ну такая! Та, что даст нам много еды и сладостей!
– Хорошая какая принцесса, – сказал я, когда мы с Альдо осторожно выглянули в главный коридор, проверяя ушел ли патруль. – Старик, слышал про такую?
– Нет, – Альдо равнодушно пожал плечами, скрываясь за углом. – Нам пора, чисто.
А я-то смекнул, что старику слова мальчонки понравились. Из коридора послышались оживлённые голоса. Патруль ушёл.
– Будут вам сладости, – сказал я мальчику и отправился следом за Альдо. – Беги домой, родители тебя, наверное, потеряли.
– А у меня нет родителей, за мной мамина сестра присматривает, – мальчик вцепился мне в рукав, направляясь со мной.
Это прозвучало как-то обыденно. А самое страшное, что такое в колониях происходило часто. Повсеместно. Люди долго не жили.
А сейчас, после поломки фильтров, возможно будут жить еще меньше. Умирать детьми. Но зачем? Какой толк с этого корпорации? Просто жестокость ради жестокости? Или они планируют закрыть шахту на Альфе? И чтобы не париться с вывозом, людей просто умертвят тут, объяснив всё аварией или вредным производством.
От этих мыслей сделалось тяжело. Мы этого не допустим. Нет.
– Ты идёшь? – Альдо поторопил меня и вдруг попятился обратно в проулок.
Патруль вернулся. Снова повисла гробовая, полная напряжения тишина, в которой громом раздавались тяжёлые шаги. Ровные. Гулкие. Патруль возвращался?
– Ну, иди к тёте, – сказал я, поспешно хлопнув мальчишку по плечу.
И вдруг сквозь дырку в его болотного цвета грязной кофточке увидел… Увидел нечто такое, отчего по спине прошли мурашки.
Я тут же приподнял ему кофту и мне стало дурно.
– Эй, Марк, ты что на старости лет? – как-то брезгливо бросил старик.
– А ты сам взгляни! – воскликнул я.
– Пойдём, – старик ушел в боковое ответвление проулка, оттуда можно было пробраться снова в главный коридор, не встретившись с патрулём.
Звуки шагов становились всё ближе. Казалось, вот-вот сибовцы со злобными рожами покажутся из-за угла. Я взял мальчика на руки и скрылся в побочном закоулке. Успел быстрее, чем сибовцы вышли на детскую площадку.
Когда мы снова вышли в главный коридор, я поставил мальчика на ноги. Оглянулся. Никаких признаков патруля. Мы оказались далеко от того места, где его встретили.
Забрались под лестницу одного из жилых модулей, и я снова посмотрел на мальчика. На спине и плечах у него были крошечные татуировки-звёздочки. Меня бросило в пот. Не показалось. Звёзды, как у меня. Метки браслета. Опять эта чертовщина. Только разве кто-то мог мальчику дать в руки браслет? Он же теперь в теле Троя. А до этого был спрятан у Матео.
Это невозможно. А я-то думал, чего меня здесь так плющит? Какое-то гнетущее ощущение. Я отошел от мальчика на шаг. Сомкнул на миг веки. Опять сознание пронзил образ гибнущих в кратере вулкана серых существ.
Шелест сквозняка розгой ударил по ушам. Будто предупреждение. Будто это были чьи-то слова. Я интуитивно ощущал интонацию. Хотя какая интонация может быть у сквозняка?
– Интересно, – холодно бросил старик, возвращая меня в реальность.
Я понял, что Альдо на самом деле в таком же шоке, как и я.
– Откуда у тебя эти звёздочки, малец? – спросил я.
– Они не у всех появились, – он гордо улыбнулся, но тут же закашлялся. – Кха-Кха. Только у избранных. Кха-Кха-Кха. Красивые же?
– Избранных? – хмыкнул Альдо.
– Ну, это мы так с парнями решили, что те, у кого есть звёздная сыпь, крутые! – парнишка сорвался с места, увидев какого-то знакомого. – Тётя, кха-кха, 3745!
– Подожди, – я достал из загрузки дополнительные носовые фильтры и протянул их мальчишке. – Знаешь, что это?
– Палочки, очищающие воздух? – удивленно сказал мальчик. – У тети закончились такие…
– Возьми, – я подмигнул.
Мальчонка, зажав фильтры в ладони, убежал, а мы с Альдо ещё некоторое время стояли под лестницей.
– Бред собачий, – сказал старик.
Я только кивнул, а он продолжил:
– В тех документах на планшете Троя, что я сумел перевести вчера, было указание на существование ещё одного инструмента для «клеймения»…
– Клеймения? – переспросил я.
– Я так называю эти татуировки. Клеймо, не иначе.
– Да, похоже, – грустно усмехнулся я, когда мы вышли из-под лестницы. – Что за инструменты?
Главный коридор заполнили люди в коричневой униформе, напоминающей лёгкий скафандр. Они спешили на смену в шахты. Мы лавировали между ними.
– Первый – браслет. Но у него очень ограниченный радиус действия. Такие применяли только на Веге. А вот в колонии на Глизе применяли звёздную вуаль. Насколько я смог перевести. Но точно сказать не могу.
Мы вышли из жилого блока рабочих в индустриальный. В воздухе летали крупные чёрные хлопья. Так и хотелось нацепить гермошлем, потому что обычные носовые фильтры уже не спасали.
– У меня столько вопросов… У визитантес была колония на Глизе?
– Вега, скорее всего, тоже их колония, – сказал Альдо.
– Колонизаторы хреновы. А что за звёздная вуаль? Что это?
– Думаю, что это, как браслет, инструмент сцепления сознания с этим раем. Просто браслет действует точечно. А вуаль по площадям…
– По площадям? – у меня аж дыхание перехватило. – Типа, как бомба?
– Типа, как газ, – отрезал Альдо. – Я так понял, что это капсула, которая растворяется в воздухе. И она даёт только такой доступ, как у тебя. Самый простой. Мелкие звезды на теле.
Мне хотелось спросить, понял ли Альдо, от чего вообще зависит доступ? Что это за вес души-то? Но я вгляделся в лицо одного из шахтеров.
– Но, может, здесь и не использовали вуаль… Может, кто-то нашёл еще один браслет? – продолжал Альдо.
А я его уже не слушал. Увидел у шахтера звездную сыпь на лбу. У другого на шее. Да звёзды были почти у половины людей!
– Здесь точно использовалась вуаль, – гневно произнёс я. – Клеймо почти у каждого второго.
– Но зачем? – Альдо резво вцепился в новую загадку. – И кто?
– А кто здесь всем владеет? – с сарказмом сказал я.
– Думаешь, корпорация Дельта?
– Конечно, старик! Сам подумай, кто бы ещё смог покрывать поползновения Гомера?
– Логично. Корпорации тоже выгодно закрыть сектор. Отец Троя пытался продвинуть их национализацию. Может, его смерть наоборот ускорила этот проект, а не затормозила? Корпорация точно не хочет потерять свои активы…
Лавируя в толпе шахтёров, мы свернули в узкий и пустой коридор. Я нащупал потайную кнопку между прутьями тонких труб. На стене загорелась маленькая панель ввода. Работает!
Я ввел шифр «Крысеныш». Это была кличка Карлоса лет до четырнадцати. Так его оскорбляли патрульные и хотели даже в насмешку разрешить закрепить её за ним документально. Только Карлос никогда не хотел кличку. Он хотел имя.
– Для нас всё это значит только одно. Гомер точно нам не друг. Не друг колонистам.
– Я в этом и не сомневался, – пробормотал старик.
Столько новой информации. Почему Трой не влезает в мои мысли сейчас? Столько нового и полезного бы узнал. Жаль, я не могу сам постучать в его черепушку.
– А зачем корпорации звездная сыпь у этих людей? Чтобы что? – спросил я.
– Они хотят, чтобы эти люди… попали в рай?
– Спрыгнув в вулкан? – нервно сглотнул я.
– Тут вулкана нет. Зато есть сломанная вентиляция, – Альдо бросил взгляд на разбросанные везде кучи черной пыли. – Смерть долгая и мучительная. Думаю, вполне подойдет для этого чертового рая.
– Но зачем корпорации Дельта, чтобы эти люди попадали в рай?
– Нужно выяснить, – закончил разговор Альдо.
Шифр и наши лица наконец прошли проверку. Дверь открылась. Ностальгия дернула струны души.
Мы вошли в штаб. Наш старый штаб. Аж в горле пересохло. Чёрный длинный коридор, давно закрытый корпоратами, потому что эта жила выработана.
Нити ржавых труб исчерчивали его вдоль и поперек. Да, казалось бы. Однообразные, удручающие пейзажи жестяных коридоров. Неживые. Унылые. А они отзывались теплом. Семнадцать лет я прожил здесь. Мы прожили здесь. Наверное, это уже и был мой дом? Дом, который я бросил?
Из коридора мы вышли на большое пространство, где стояла железная хибара. Наш тренировочный центр. Я как воочию видел Сантьяго с Карлосом, дольше других задерживающихся здесь. Вон на тех перекладинах. Подтягиваются, кто больше. Двадцатилетние лбы.
Твою мать. Только бы не зарыдать. С губ слетел смешок.
– Думал, что вас поймал патруль, – донёсся до меня голос Хила, который пришёл раньше нас, чтобы договориться с местными.
