Текст книги "Как я встретила тебя"

Автор книги: Нина Романова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

В общем, месяца два прошло. Звоним мы продавцу, думаем, была, ни была, может быть продал, чего мы так тогда мучаемся.

Набираю, а он говорит: «Да есть покупатель, ищет не достающую сумму». Уточняю цену. Выясняется, что стоимость поднялась на 2 миллиона рублей с тех пор.

И тут у меня перещелкнуло в мозгах: «Ну, сколько можно еще сидеть и ждать. Вот оно, то, что ты все время хотел. Посидишь еще и уйдет».

Я слушала Петра затаив дыхание.

–Снимаю все деньги, которые накопили, продаю машину, беру ипотеку. В общем, еле успел выкупить дом. И был счастлив до умопомрачения, переплатив за него.

– Вот видишь, Алина, какая цена за медлительность и страх?

–В моем случае пара лимонов – смеялся Петр.

–Но ведь самое поразительное, что люди живут всю жизнь с ожиданием чуда. Сами не зная, чего хотят. Хотелка в голове отключилась еще в детстве. И мучаются, вроде все нормально, но противно на душе.

–Да, Иваныч, ты прав. Мне еще повезло, что мечта еще с юности была построить конюшню и разводить лошадей. Но тогда родители заявили -сначала закончи вуз, получи специальность и прочее в том же духе. Закончил, потом на работу и покатилось.

–Да, Петр, чтобы решиться на такое, нужно быть очень смелым человеком.

–Не смелым, Алин, а дураком, что столько лет не своей жизнью прожил. Но и прежняя профессия пригодилась. Сайт свой сделал. Буду людей учить верховой езде и туристов на выходные по берегам Волги, да по Плесу катать.

Петр протянул мне визитку:

–Приезжай, когда захочешь, всегда будем рады тебе.

Я взяла желтый кусочек картона с изображением лошадки:

–Мне как-то неудобно. Просто сейчас нет лишних денег.

–А я не из-за денег приглашаю. Просто катайся сколько душе угодно. Держи еще несколько визиток, знакомым раздашь.

–У меня и знакомых то не особо.

– Вот и будет повод расширить круг друзей.

«Удивительный человек Иваныч»-раздумывала я, дома помешивая борщ: «Провели вчерашний вечер и сегодняшний день вместе, как лучшие друзья, а знакомы то мы всего три дня. Зачем я ему?»

Мои размышления прервал телефонный звонок:

–Алинка, свет мой, мне нужно срочно уехать в командировку на неделю. Петровича не на кого оставить, заберешь его завтра?

Я слегка опешила. Собаки мне нравятся, но у нас дома всегда жили только коты. А Петрович – это большая такая лайка.

–Иваныч…

–Справишься, не сомневаюсь. Приходи завтра в десять утра, все расскажу.

«Ну вот тебе здравствуйте, отказа естественно не принимается».

Глава девятая

В доме у Иваныча наблюдался легкий хаос.

–У тебя Мамай пронесся.

–И не говори, не могу собираться. Вечно вещи пропадают куда-то.

–Рюкзачок совсем не большой, что его собирать, десять минут и все готово.

–В следующий раз, позову, поможешь все упаковать. Сейчас такси ждет.

Иваныч подвел меня к холодильнику и показал, где лежать большие говяжьи кости и куриные окорока.

–Крупа в шкафу. На всякий случай, сухой корм в кладовке. Вот ключ. Но Петрович не любит эти магазинные корма, это я так.

–А кладовка то где?

– Вот видишь, дверь синяя?

Я разглядела в дальнем углу комнаты не большую дверь.

Петрович стоял рядом, вилял хвостом, а потом положил передние лапы на плечи хозяину, пытаясь облизать все лицо.

–Перович, уймись, неделю всего не увидимся. Лучше присматривай за Алинкой, оставляю ее на тебя.

Лайка посмотрела на меня своими пронзительными голубыми глазами, как-бы соглашаясь с хозяином, что за мной нужно присматривать.

–Все, присядем на дорожку.

Иваныч сел на высокий барный табурет, я на краешек кресла, а Петрович, между нами.

За окном сигналило такси.

Мы с Петровичем долго стояли, провожая уже исчезнувшую из вида машину.

–Пойдем, погуляем? предложила я.

Я шла вслед за Петровичем, он бежал немого впереди, все время, оглядываясь, чтобы я не отставала.

Я думала, что уже изучила все закоулки Плеса, но ошибалась. Петрович, как опытный экскурсовод водил меня по местам, одно красивее другого. На одном мы задержались подольше. Сидели на холме, провожая теплоходы.

Хотелось перенестись на белую палубу, чтобы стать участником речного круиза.

Когда мне было 12 лет, папа подарил путевку на две недели на большой речной теплоход, на детскую смену, что-то типа пионерлагеря, но гораздо круче.

Мы путешествовали по реке, останавливаясь на несколько часов в крупных городах. Выходили на берег на экскурсию, и чтобы купить что-то вкусненькое.

В одном из городов попали на центральный рынок, я взяла коричневатый, густой, вкусно пахнувший топленым молоком варенец и сразу его съела.

В другом городе все покупали соленую рыбу, а потом складывали ее в трюм на хранение до прихода обратно домой. Так к концу путешествия все судно пропахло соленой, копченой рыбой и икрой.

«На теплоходе музыка играет, а я одна стою на берегу»– вспомнились слова старой песни.

Но вообще-то я была не одна, а с Петровичем. Он уже был готов идти дальше.

–Ты не проголодался?

Петрович тряхнул головой, призывая продолжить прогулку.

«Интересный у меня сегодня пушистый гид. Куда только ведет?».

Вскоре, за поворотом показался большой деревянный двухэтажный дом с огромными окнами и кружевными наличниками, и ставнями.

«Ох, какая красота! Не думала, что деревянные дома такими бывают. Терем не иначе».

Петрович заскочил в открытую калитку.

–Петрович, ты куда? – мне ничего не оставалось делать, как тоже войти во двор.

Я услышала красивое пение и звуки пианино.

На деревянном балконе показалась женщина лет 40. Ее внешность была яркой: высокая брюнетка, с волнистыми густыми волосами по плечи, с широкими бедрами и узкой почти девичьей талией.

Она громко возюкалась с собакой:

–Петрович, ты, что опять Иваныча в командировку отправил? А что он нас не предупредил?

Она разговаривала с лайкой будто тот, мог ей ответить. Наконец, женщина обратила внимание на меня:

–Девушка, что вы тихонько стоите у калитки, проходите в дом. Меня Татьяна Ермолаевна зовут. Вас Петрович сюда привел?

Я кивнула:

–Да. А меня Алина.

Я поднялась по деревянной лестнице с резными перилам наверх, на большой уютный балкон-веранду.

–Алина, давай на «ты».

–Давай.

Я стала привыкать, как здесь просто и легко люди переходят на «ты». И общение сразу становиться душевным.

–Петрович, ты оголодал?

–Да, мне пора его накормить.

–Поест здесь. С утра кучу всего наварила. Как знала, сделала хаш, думаю, он против не будет. А ты Алина садись здесь.

Тамара Ермолаевна пододвинула плетеное кресло с уютной вышитой восточным узором подушечкой.

Петрович затрусил в кухню в предвкушении любимого угощения.

–Хитрюга! –из кухни слышалось чавканье и довольное урчание.

Во дор влетели дети. Я сначала не поняла сколько. Они наперебой закричали «Мама, мама, мамочка». И помчались, обгоняя друг друга по лестнице вверх.

Я сидела в некотором смущении и замешательстве. И легкая тень зависти пробежала внутри. Еще недавно я хотела родить ребенка от Него. Ну да что там.

Девочка, постарше пробегая мимо крикнула мне: «Привет». А мальчишки пронеслись напрямую в кухню. Все пятеро были загоревшие и крепкие. На икрах ног поблескивали песчинки, прилипшие к мокрым ногам на пляже.

–Как водичка сегодня?

–Мамулечка, теплая-претеплая! Петрович, ура! Пойдем с нами гулять.

–Куда гулять, только вернулись.

–Ну мамулечка, ну пожалуйста….

–Ладно, только сейчас мойте руки и обедать.

Обо, мне казалось, забыли. Но нет:

–Алина, помоги мне пожалуйста. Я прошла в кухню.

На столе лежала горка розовых крупных помидор и огурцы. Я принялась резать легкий летний овощной салат.

Тамара Ермолаева раскладывала по тарелкам желтый круглый рассыпающийся картофель, политый сливочным маслом и сверху усыпанный жаренными подосиновиками и белыми грибами.

У меня потекли слюнки.

–Давай мы их быстренько накормим, и после сами пообедаем.

–Давай-согласилась я. -Не много пробыв в этом доме я чувствовала себя своей, будто сто лет всех знаю.

Ребята наскоро поели и тут же убежали на реку вместе с Петровичем.

–Как вы умудряетесь за всеми уследить? Четыре сыночка и лапочка дочка.

Мы сидели на балконе-веранде и ели умопомрачительно вкусный хаш с зеленью и картошечку с грибами.

–Ну как, это когда один ребенок сначала тяжело и не понятно, а когда их много, привыкаешь-хохотнула Тамара Ермолаевна-Тем более трое не мои.

–Соседские ребята?

–Нет, все наши.

Наверное, большое изумление застыло у меня на лице.

–Ну, что ты удивляешься. Хотя, конечно, для обычных людей может звучать диковато. Ладно-махнула она рукой-Не буду мучать тебя. В общем, они все братья и сестры, но мамы у них две. А папа один.

–Иваныч?

–Иваныч, куда от него деваться.

–Тогда, где еще одна жена?

–Бывшая-поправила меня Тамара Ермолаевна.-Должна приехать вечерним поездом. Живет во Владимире. А летом и осенью мы стараемся большой семьей собраться.

То, что я слышала казалось для меня совершенно диким и неожиданным. И я не нашла ничего лучше, как спросить:

–Как же зовут вторую супругу?

–Нателла.

–Мальчик помладше и девочка мои. А три старших это ее. Но, конечно, мы их не делим. У них две мамы. Они нас так и называют: мама Тома и мама Ната.

–И вот этот сказочный дом Иваныч построил для вас?

–Ну а для кого-же.

–Тогда почему он в отдельной квартире-мастерской живет?

–Художники, Алина, народ своеобразный. Так ему больше нравится. Когда хочет к нам приходит, может неделями жить, а может раз в месяц появиться. Мы не обижаемся.

Я сидела и переваривала услышанное: «Ай да Иваныч!».

Тамара Ермолаевна продолжала:

–Мы его очень любим. И это не потому, что он нам дом огромный построил, да еще и в дивном месте, и не потому, что он нам денег дает. Не было бы этого, мы бы все равно его любили бы.

Вот такой не обычный у меня обед получился. Тамара Ермолаевна предложила:

–Пойдем прогуляемся?

Я была не против. Интересно, отметила про себя, в последние несколько дней я почти на все предложения отвечаю «да» и случается это легко и непринужденно. Раньше бы я точно дальше калитки не прошла бы.

Мы неспешно шли по улице. Я сорвала ивовую веточку, чтобы отгонять комаров.

–Тебе, наверное, интересно, как я познакомилась с Иванычем?

Татьяна Ермолаевна чуть кивнула.

–Случайно зашла в его яркую мастерскую. И Иваныч сразу пригласил меня в ночной поход. -Я чуть прикусила язык.

–Не переживай, знаю, что вы просто так звезды считали. Да, и если не просто, то это не мое дело.

–Ты так спокойно относитесь к тому, что Иваныч знакомиться с женщинами? Неужели не ревнуешь?

–А зачем? Он же не моя собственность. Ему хорошо, и нам тоже. Знаю, что у него много разных знакомых женщин во многих городах, и не только в России, но и за границей.

Я молчала, в очередной раз думая: «Тогда я-то Иванычу на кой сдалась?»

Тамара Ермолаевна словно услышала меня:

–Алин, мне кажется, что Иваныч почувствовал, что-то с тобой не так. Он человек отзывчивый и всегда готов прийти на помощь.

–Ты хочешь сказать, что он меня просто пожалел?

–Ничего я такого не хочу сказать. Не пожалел, а почувствовал, что тебе нужна помощь.

За разговорами мы оказались на не большом уютном речном пляже.

–Давай искупаемся? -предложила Тамара Ермолаевна.

–У меня купальника нет.

–Бюстгальтер с плавками есть?

–Ну да.

–Тогда, и думать нечего, смотри какая вода теплая.

Тамара Ермолаевна разделась и нырнула с ходу в воду.

Я подошла, окунула ноги в реку и почувствовала приятную теплоту нагретой солнцем воды.

«Блин, у меня белье как назло белое». Я оглянулась-вокруг никого не оказалось, разделась и быстро зашла в воду и поплыла.

Невыразимое блаженство испытываешь, когда плаваешь на закате солнца. Вода теплая как парное молоко нежно обволакивает со всех сторон. Золотистая солнечная дорожка уходящего солнца, и последние его лучи-просто сказка. Становится так хорошо, будто нет ничего, только ты, вода и солнце.

Мы с Томой, так она попросила себя называть, чтобы не напрягать наше общение, сидели на берегу и сушили мокрые от воды волосы. Даже комары не могли испортить этого чудесного вечера.

–Что ты завтра делаешь?

«Знакомый вопрос»– улыбнулась я про себя.

–Ничего особенного, книжки почитаю.

–Завтра день рождения у моего сыночка Лешика. Приходи.

–Мне приятно, что ты приглашаешь.

–Алин, давай без церемоний. С Натой познакомишься. Она своеобразная, но добрая.

–А что Леша хочет в подарок?

–Ой, ну много что он хочет. Особенно торт с клубникой, вишней и взбитыми сливками. Сама обычно кулинарю, но такая красота только в кондитерской «У Соболевых» продается.

–Ну и отлично! Значит с подарком проблем нет!

Я встала, чтобы размять ноги. Тамара присоединилась. Мы, пританцовывая шли по длинной песчаной косе, довольные сегодняшним вечером.

Глава десятая

Кондитерскую у «Соболевых» я знала очень хорошо. И была там частым посетителем. Тортики – это моя слабость. Я готова была есть их каждый день. Окружающие завидовали, потому что я уплетала все за обе щеки и при этом ни капли не толстела.

Но сейчас мне было сказано: убрать мучное, включая хлеб, из моей жизни. Я открыла заветную дверь кондитерской. Из зала умопомрачительно пахло ванилью, шоколадом, вишней в коньяке, миндалем и прочими вкусностями. Слюнки текли от одного вида этой роскоши.

Я увидела шедевральный торт, заказанный Лешкой в подарок. Он стоял посреди витрины на круглой расписанной под «гжель» большой тарелке на ножке.

–Привет Вероника.-я хорошо знала всех продавцов, и они меня тоже.

–Привет, что-то давно тебя не было. Случилось что?

Я только вздохнула:

–Случилось. Мне запретили есть тортики. И вы потеряли своего постоянного клиента. Но сегодня я покупаю «Ягодный вернисаж».

–Королевский выбор.

–Да уж, мой любимый. Одному мальчику в подарок на день рождения.

–О, а давай на тортик еще цифры добавим. Это быстро. У нас тут есть готовый набор из безе. Сколько ему лет исполниться?

Тома говорила вчера, что 10, ну точно!

–10 лет.

–У сладкоежки круглая дата. На, держи тебе еще в подарок коробочку шоколадных трюфелей.

–Ой, какая прелесть! Бельгийский шоколад? Я открыла серебристую коробку с красным бантом, внутри так вкусно пахло!!! -кажется я стала более остро чувствовать запахи. Потому что не ем сладкого, а больше нюхаю.

Я шла по городу вся такая воодушевленно-воздушная в легком платье из голубого и зеленого шелка с рисунком с огромным красивым тортом в руках.

Петрович был рядом. Наигравшись вчера с ребятами, он пришел ко мне вечером. Петрович унюхал тортик, и кажется не прочь был тоже его попробовать.

Когда я вошла во двор вся компания была в сборе и даже больше: соседские друзья-подружки весело болтали, шумели, смеялись и носились.

Посреди стриженного газона расположили навес и длинный стол со стульями.

На краю стола стоял огромный, наверное, тульский самовар, расписанные чайнички-заварнички, кувшины с морсом, и шампанское.

Я отыскала Лешку в этой кутерьме и подарила ему торт.

–Ой, Алина, спасибо тебе! Мой любимый тортик!!!-Леша повис у меня на талии, а потом чуть закружил за руки.

Я так растрогалась, и ощутила себя частью этой шумной и веселой компании.

Тома увидела меня с балкона:

–Алина, как хорошо, что ты здесь!

–Я уже иду.-на ходу отвечала ей поднимаясь наверх по знакомой лестнице.

–Ната на рынок за арбузом и дыней пошла. Помоги тут кое-что дорезать.

–Да с удовольствием!

Мы носили вниз всякие вазочки с бутербродиками, салатами, крошечными котлетками, пирожками. Чего только не было.

–Сколько же гостей?

–Ну считай: я, ты, Ната, родители почти всех деток, что во дворе, и ребята. Итого 15.

–Тома, сказал бы, я раньше бы пришла помогать.

–Ничего, мы с Натой справляемся. Лишний человек на чужой кухне сама знаешь больше мешает. Ну разве что салатики дорезать.

Я ощутила давно забытое. Будто у меня день рождение. Мы накрываем стол, или идем в ресторан, все в сборе, мама, папа… семья.

Больше так не будет. Я ощутила огромную пустоту в свой первый день рождения, через год, когда мамы не стало.

Она не поцеловала меня с утра. И не поздравила. Не поторопила, чтобы я быстрее шла с работы, потому что праздничный стол ждет. Мне тогда стало больно и одиноко.

А теперь я окружена семьей, пусть не моей, но все равно приятно, когда вокруг много счастливых смеющихся лиц.

Тома еще раз разгладила белоснежную скатерть и убежала наверх переодеться и привести себя в порядок.

Я же была вовлечена в игру жмурки, старалась поймать с завязанными глазами хоть кого-то из детей. И в конце концов мне это удалось. И как!

–Леша! Поймался! Именинник! Я его поцеловала в щеку.

Мне казалось очень неправдоподобным, что сейчас в наш век телефонов и интернета эти дети играют в подвижные игры, а не сидят, уткнувшись в смартфоны рядом друг с другом, но одновременно далеко.

«Удивительно»-пробормотала я вслед своим мыслям. Наверное громче, чем хотела.

–Что же вас удивляет?

«Наверное, Ната»-догадалась я.

Передо мной стояло почти не земное, романтичное создание, возраст которого не определялся. «Но она наверняка старше Томы, раз бывшая жена». Высокая, стройная, со светлыми волнистыми волосами, собранными в воздушную прическу. Белое плиссированное платье было чуть ниже колен. Из украшений только два бриллианта поблескивали в ушах.

Мы познакомились. Тем временем Тома присоединилась к нам, и двор сразу наполнился ее звучным голосом и смехом. Она хохотала с детьми и шутила с нами, забавно изображая кого-то из них.

Собрались все. По очереди и наперебой поздравляя и целую Лешку. А он рад быть в центре внимания, и общаться со всеми.

Лешка оказался общительным мальчиком с большим врожденным чувством юмора. Дети, да и взрослые смеялись над его шутками.

Все так вкусно ели, и еще вкуснее веселились. Играли в «Угадай кто», пантомимой изображая кого-то из присутствующих. Много-много пели веселых песен детских и не только. Петрович тоже сидел важно рядом, его морда была наравне со столом. Я отвлеклась на секунду и кусочек торта, лежащего на тарелке был мгновенно съеден-слизнут весь без остатка.

–Петрович, ну вот как ты посмел? Стыдобища! – ругалась Тома.

Петрович опустил чуть голову, изображая раскаяние. Я гладила его, приговаривая:

–Правильно Петрович. Ты мне помог не соблазняться, друг.

Я узнала в этот день, какой у Томы восхитительный сильный оперный голос. Сидела на травке перебирая шелковистые зеленые стебельки и слушала, как она поет. Я представила себя барышней в поместье из прошлого века, слушающей романс «Белой акации гроздья душистые».

–Алинка, почему ты не поешь? -Тома подсела ко мне на травку.

–У меня голоса нет. Пою как павлин.

–Голос есть у всех, просто его не развивали. Я тебе не говорила, что я педагог по вокалу. Приходи ко мне.

–Я бы с радостью, но у меня сейчас нет лишних денег.

–Приходи так, начнем заниматься.

–Мне как-то неудобно.

–Неудобно штаны на ветру одевать. Приходи.

Такого радостного и веселого дня рождения я и не могла вспомнить. Впервые за несколько лет я от души смеялась.

Вечером мы провожали всех по очереди. Мой дом оказался последним. Попрощались с Томой и Натой у калитки.

Петрович как верный рыцарь был со мной рядом. Я к нему так привыкла за несколько дней, что и не представляла как всю жизнь прожила без собаки.

Глава одиннадцатая

Укладываясь спать, я прокрутила в голове яркие события сегодняшнего дня. Интересно, почему почти не помню своего детства. Ни детских праздников, ни веселья.

Мы жили замкнуто и в постоянной нехватке денег. Не то чтобы голодали, но никогда не могли позволить себе лишнего: продуктов, вещей. И покупая что-то вроде дивана или холодильника, мы потом долго экономили. Помню папа не позволил маме купить ковер, при всем том, что его нужно было еще суметь «достать». И мама несла этот дефицитный товар обратно сама со своей подругой по улице. Конечно, не хватало многих приятных вещей, чтобы навести уют в доме.

Маленькой я часто слонялась из комнаты в комнату, повторяя «мне скучно, почему у нас нет музыки, почему к нам не приходят гости». Часто болела, наверное, чтобы обратить на себя внимание. Потом меня стали считать болезненным ребенком, зимой почти не выпускали на улицу на горку, чтобы я не подхватила простуду. А летом у нас была постоянная работа в огороде на грядках, поэтому такая роскошь как плаванье в речке или на озере, общение со сверстниками почти мне была не доступна.

Наверное, поэтому то я и выросла диковатой, стеснительной и зажатой. Но внешность была яркой, мужчины стали замечать меня. Но из-за застенчивости я не могла долго и весело дружить с парнями. Только в общей кучке в компании чувствовала себя свободно.

А вот, что до личных отношений, попадались парни, которые мне не очень нравились, мне было не жалко потерять их, и с ними я чувствовала себя «как рыба в воде». А те, что нравились, яркие, сильные, интересные надолго около меня не задерживались.

Конечно, я знала, что нужно было что-то с этим делать. Как-то развивать себя: пыталась учиться играть в большой теннис-тогда была на него мода, учила английский, ходила на шейпинг, заучивала даже веселые истории и анекдоты, которые толком не могла рассказать, научилась шить и старалась одеваться со вкусом.

Даже ходила в библиотеку-интернета тогда не было и листала журналы, чтобы быть в курсе какие музыкальные группы и в каком стиле поют. Начала практиковать приемы из книжки по эротическому массажу.

Блин, но ничего из этого не могла довести до конца. Мой английский так и остался не смотря на столько попыток, на уровне начальный. Хотя я раз десять точно, покупала в разное время курсы и месяца по три серьезно занималась, а потом все мои занятия сходили на нет. И так со всем.

Даже получила права категории «В» и ездила не много на нашей старенькой, купленной еще в эпоху дефицита всего «Жигулях» семерке. Но до автоматического навыка не доездила. Папа боялся доверить мне машину. Но ему пришлось все-таки это сделать, когда у него резко село зрение, и он почти ничего до операции не смог видеть. Он контролировал меня как мог, пока я везла всех до дачи и обратно, до гаража, и до дома. Вот и весь мой навык.

Сейчас модно стало и вроде так и надо в семье иметь по одной, две машины. Даже до ближайшего магазина, особенно в больших городах все ездят на авто. Удобно, быстро, да и тяжестей не нужно носить.

Но я не хочу автомобиль, потому что тогда вообще не будет возможности двигаться. А куда? Из машины до лифта и обратно? Я осознала, что мне нужно очень много двигаться хоть пешком, хоть бегом, и чем больше километров-тем лучше, иначе будет совсем плохо.

Вот так, я становлюсь спортивной по неволе, очень сильная мотивация оказывается болезнь и страх того, что тело может окончательно разрушиться.

А так, конечно, когда живешь обыкновенной жизнью, и чувствуешь себя как все-ни хорошо, ни плохо, вроде бы обыкновенно, никогда не будешь задумываться о том, что человеческое тело создано для движения, а не для сидения в кресле или лежания на диване.

В субботу в ресторане пивка, винца или конька накатил и вроде хорошо, вроде расслабился. И поехали со следующей недели по накатанной колее. Работа сидя в кресле, дом, работа-машина сидя в пробке-дом, работа-дом. Иногда в отпуск.

И вроде времени уже и нет на себя, особенно после тридцати пяти лет. И твоя батарейка уже на треть пуста. И уже не весело почти, а так подобие веселья-выпил-накатил, чуть отпустило.

Я поглаживала густую шерсть Петровича, который уютно устроился рядом на полу, пока я терзала записями свой дневник при приглушенном свете ночника.

«Тома предложила заниматься вокалом-почему бы и нет. Несуразная мысль, я что певица что ли какая. Да и не до того мне сейчас»-думала, проваливаясь в сон.

На следующей день на работе нам объявили, что направление сокращается, работать будем по пол дня, ну и денег получать в два раза меньше.

Куда девать внезапно освободившееся время, я еще не совсем представляла.

Как интересно, у меня никогда не хватало времени или устремления серьезно заниматься собой, все урывками начну-заброшу, хотя семьи с детьми не было. И я думала, ну вот ели замуж выйду и ребенка рожу времени ведь еще меньше на собственное развитие останется, я ж вообще ничего успею.

Но находясь в одиночестве я также ничего не успевала, либо с возрастом стало не хватать энергии, да и желания. А потом стали появляться мысли: «Нафиг все это, уже начинала, опять все забросишь, опять ничего не получится». Или: «Живут же все обыкновенно и ничего счастливы». В общем, не заметно болото стало засасывать.

Эпизодически появлялись парни, потом и мужчины, я ходила на короткие свидания, вроде время проходило весело. Но эти свидания ни во что серьезное не перерастали. Романы были скоротечными. И всегда после таких отношений оставалась в душе пустота, горечь, что вот опять меня такую яркую и прекрасную оставили.

В одном из худших вариантов меня даже обманули, стащив из семьи приличную для нас сумму денег.

Это случилось, когда мама еще была жива. Познакомила она меня с обычным парнем, который занимался ремонтами. Вроде нормальный, букеты роз вначале носил.

Говорил, что к алкоголю стойкое у него отвращение. Мы стали приглашать его на семейные обеды, и он скоро стал почти членом семьи.

Вскоре он сделал мне предложение руки и сердца, меня смутила такая стремительность. Но, конечно, на тот момент под давлением мамы, тебе уже тридцать, а ты не замужем, и общественным мнением-вот детей рожать пора, я подумала: «Ну а чем не вариант, приятный, ласковый, обходительный, и устала я уже разыскивать принца на белом коне».

Я постепенно стала привыкать к Кириллу, принимать активное участие в его жизни, а именно в его спасении. Так как он родом был из нашего городка, но лет семь своей жизни прожил в Омске, где неудачно женился, родил дочь и вроде как развелся с женой, которая его со свету сживала ревностью и придирками.

Но меня все равно смущали их ежедневные созвоны по телефону, даже когда мы гуляли вместе по улицам. Было что-то не нормальное, когда он мне показывал жену в свадебном платье и чуть не рыдал над этими фотосессиями.

Потом вся наша семья прониклась к его горестному положению, что живет он где попало, а его отроческую квартиру кто-то из родственников сумел присвоить за годы отсутствия.

Мы решили помочь ему с бизнесом и встать снова на ноги. Дали в пользование свою старенькую «Жигули»-папину любимую машину. Чтобы он возил на объекты кое-какие стройматериалы и ездил по заказчикам, так как Кирилл собирался заниматься изготовлением корпусной мебели.

Первыми заказчиками решили стать тоже мы, тем более нам действительно нужен был встроенный шкаф в спальню. Мы вручили тридцать тысяч рублей Кириллу и стали ждать.

Но случилась удивительная для нас вещь, после получения денег Кирилл внезапно пропал. Сначала он, конечно, съездил вроде за фурнитурой, но так ее и не купил. Потопом стал говорить, что чувствует себя не хорошо, приболел. А после и вовсе перестал звонить.

Близилось восьмое марта. Но ни поздравлений, ни шкафа мы так и не получили.

Мои друзья предлагали поймать и наказать его за все выходки, но я так морально устала от всего, что просто махнула рукой и отказалась от мщения и преследований.

Правда, он принес месяца два спустя мятую мокрую пятитысячную купюру, совершенно потрёпанный и пьяный. Бог отвел как говориться от этого человека.

Вот такой был у меня гротескный короткий роман. Я потеряла часть самоуважения к себе. Если меня вот так можно обманывать, значит я уже ни на что не гожусь, наверное, не интересна настоящим нормальным мужчиной и заводить со мной длительные отношения никто не захочет.

Еще до того, как меня так обмануть Кирилл сказал, что я слишком хорошая, красивая и бла-бла-бла. Интересно почему таких хороших женщин обманывают и бросают?

Ему хотелось драйва, приключений, а я слишком милая и домашняя. Сейчас это недостаток. А что теперь всем быть стервами? На полках магазинов много книг вышло в свет о том, как стать стервой.

Милой и домашней быть скучно и не модно. А если у тебя суть такая? Или это не суть, а просто привычка, которая вторая натура. Меня с детства приучали быть хозяйственной, прибираться в доме, уметь готовить и работать в садах. Считали это правильным.

Я сидела за уроками, или читала книги. За лето прочитывала весь список, который рекомендовала нам учитель литературы. А что до подвижных, командных игр, то я стеснялась, что не умею играть в волейбол, баскетбол или еще что.

Я смотрела с окошка девятого этажа в наш двор, где на волейбольной площадке по вечерам собирались мои сверстницы и бывшие подружки, общались с мальчишками, завязывали школьные романы.

А я сидела дома, как царевна Несмеяна. Изредка я ходила в гости к соседке, и наблюдала как она гладит сшитые собственноручно на уроках труда брюки. Она сказала мне: «Выходи гулять, что ты сидишь все время дома?» А я как обычно застеснялась.

Я была очень застенчивым подростком, молчаливая и боялась в обществе больше трех человек что-то рассказывать. Мне казалось, что я говорю всякую ерунду и никому это слушать не интересно. Хотя я читала книг больше, чем все мои подружки по двору. Но анекдот как следует рассказать не могла, что-то бормотала и забывала.

Даже когда мы ездили классом на турбазы, обычно это происходило зимой, я старалась не попадаться на глаза одноклассникам, особенно мальчикам. Мы ходили по заснеженным тропинкам вдвоем с подругой и еще с какой-то девочкой из класса.

И мне было невообразимо не ловко, и одновременно скучно. В то время как другие девчонки были центром внимания, я старалась быть как можно более не заметной, потому что ужасно стеснялась.

И так во всей общественной жизни. В школе я, конечно, училась хорошо, и отвечала уроки бойко, и даже творчески могла решить задачу по математике, и написать с удовольствием сочинение. Но физкультуру ненавидела, так как там заставляли бегать, а после этого болел бок, либо играть в баскетбол, в который играть я не умела, а только позорилась.

На переменках я почти ни с кем не общалась. Хотя были моменты повального увлечения игры в марки. Это когда у тебя была коллекция красивых марок, и у твоего одноклассника тоже. И вот вы по очереди стучали ладошками по марке друг друга, и если она переворачивалась, то становилась твоей.

Еще у нас в классе были дети, которые приезжали в школу из более отдаленных районов на автобусе. Они постоянно таскали в портфелях что-то съестное. Ходили в маленький овощной магазинчик, напротив школы, и покупали там замороженные ананасы, или копченый минтай.

После этого появлялась мода у всех таскать в школу и минтай, и ананасы. Мы дежурили на звонках. Поедая эти новшества.

Потом стали появляться длинные сосательные конфеты в виде сосулек. А после сушёные в пакетиках бананы.

Мы с подругой стаи дружить с мальчиком, одним на двоих, который появился в школе в четвертом классе. Его родители были военными, переезжали из города в город, в конце концов и до нашего доехали.