Текст книги "Бесценный приз"

Автор книги: Нина Милн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

– Только не нам. Я понимаю твой скептицизм, но поверь, я говорю правду.

Он провел рукой по уже и без того взъерошенным волосам и тяжело вздохнул.

– Ну, хорошо, – наконец ответил он. – Я встречусь с твоей матерью и проверю, насколько твои слова соответствуют истине.

– Нет! – Восклицание прозвучало слишком резко, а его панический тон заставил Адама поднять брови. – Ты не должен этого делать.

– Почему?

Оливия сжала руки в кулаки, злясь на себя за то, что совершенно не предвидела его реакции.

– Потому что мама не знает о том, что я здесь. – Уколы совести заставили ее заерзать на диване. – Если хочешь знать, она не хотела, чтобы Зеб узнал о ребенке.

– Но почему?

– Она говорит, что это был курортный роман и она не хочет навязывать ребенка мужчине, который, как она знает, был бы ему совершенно не рад.

Адам сжал челюсти, его руки слегка подрагивали, когда он снова брал бокал.

– Но ты с ней не согласна?

– Я чувствую себя, как полная предательница, вынужденная действовать за ее спиной, – но да, я не согласна с ней.

– Почему?

Попытавшись проглотить ком, вставший в горле, она ответила:

– Потому что я выросла без отца и хочу, чтобы у этого ребенка было другое детство. Все так просто, Адам. Правда.

Глава 5

Адам постукивал пальцами по подлокотнику дивана. Слова Оливии были полны искренности, которая пробуждала в нем целую вереницу непрошеных воспоминаний.

Все сжалось у него внутри от грустных воспоминаний. О том, как отчаянно он желал узнать хоть что-нибудь о своем отце, чуть ли не поклонялся той единственной фотографии, которая у него была. Он замучил мать вопросами о нем, пока не понял, что Зеб Мастерсон не принадлежал к числу ее любимых людей, как бы она ни старалась это скрыть.

Он ни за что бы не пожелал другому ребенку такое пережить. Пережить то, что пережила и Оливия. При этой мысли он внезапно почувствовал связь между ними. Если, конечно, она говорит правду обо всем этом.

– Что случилось с твоим отцом? – спросил он.

Ее веки несколько раз опустились и поднялись, пока она пристально изучала его. Морщинка, залегшая у нее между бровей, показывала, что она раздумывает над тем, как ей ответить и отвечать ли вообще.

– Ты начала этот разговор, – напомнил он.

– Я никогда не видела его. Моя мать была очень молода, когда забеременела, – мне очень повезло, что она решила родить.

В душе Адама снова начали тесниться подозрения; он бросил еще один взгляд на фото.

– Джоди, должно быть, была очень молода. – Женщина на фотографии была вряд ли намного старше сорока лет.

– Так и есть.

– Подростковый роман, зашедший слишком далеко?

– Разве сейчас это имеет значение? – Тщательно изучив его лицо, она вздохнула и со звоном опустила свой бокал на стол. – Ты думаешь, что я все это выдумала, так?

– Я действительно не упускаю такой возможности.

– Замечательно. Если хочешь знать, мой отец заплатил моей матери за то, чтобы она держала его имя в секрете. Они заключили сделку. Он заплатил ей кругленькую сумму, и она поклялась, что никогда никому не раскроет его имени. Даже мне. – Она подвинулась в глубь дивана, сложив руки на коленях в защитной позе.

– Значит, это его проблемы, – сказал он. – Не твои. Человека, который способен на такое, лучше и не знать.

Оливия заморгала, и на мгновение ее губы расплылись в улыбке.

– Спасибо. Такие слова определенно лучше притворного выражения сочувствия.

– Пожалуйста.

Атмосфера в комнате сгустилась. Он смотрел на ее губы, и от воспоминаний о том, каковы они на вкус, его пульс участился. Она снова прикрыла глаза.

– К тому же приятно знать, что ты вообще-то можешь быть добрым. Итак, мистер Хороший парень… – Тонкий каблук ее босоножек стукнулся об пол. – Ты поможешь мне?

Адам взглянул в эти наполненные решимостью ореховые глаза, то ли просящие, то ли настаивающие на своем.

Затем он отвел взгляд и поднялся; он должен был разрушить ее колдовство. Чутье подсказывало ему, что она говорила правду; но другой инстинкт говорил ему, что на его чутье в подобном случае полагаться опасно – оно было взволновано и отравлено вожделением и странным ощущением тонкой нити, связывающей обоих.

Подойдя к окну, он выглянул наружу, пытаясь осмыслить то, что он услышал. Оливия Эванс вполне могла оказаться превосходной артисткой. Но возможно, она говорила правду. В любом случае он не мог рисковать. Если она останется здесь, он ее разговорит, она сболтнет что-нибудь, благодаря чему он разоблачит ее ложь; в любом случае ситуация будет у него под контролем.

Насколько же проще было думать, глядя на освещенную ночную панораму огромного Лондона. Даже если результат размышлений был весьма сомнительным. Он повернулся к ней лицом.

– Хорошо, – сказал он. – Я свяжусь с Зебом.

– Правда? – Она вздохнула с облегчением, плечи опустились – камень, упавший с ее души был так тяжел, что девушке казалось, его можно увидеть. Она встала и медленно подошла к нему, с бессознательной женственностью покачивая бедрами. – Спасибо. – Она положила ладонь ему на руку, у него по телу пробежала дрожь. – Если бы ты дал мне его телефонный номер, я бы…

– Не так быстро. Я с ним свяжусь, Оливия. Я поговорю с ним, и тогда мы во всем разберемся.

Она снова отступила от него на шаг.

– Нет, нет, нет. Это мне не подходит, Адам. Я хочу сказать ему о ребенке; мне нужно видеть его реакцию. Я не знаю, чем все это закончится, и я не знаю, что твой отец скажет или сделает. Но я знаю, что мне нужно присутствовать при том, что он скажет или сделает.

– Нет. – Теперь была его очередь встать в позу, освободиться от ее чар и поступить так, как он считал правильным. – Это не обсуждается, Оливия. Тебе ничего не остается, как принять все как есть.

Она проглотила слова протеста, готовые сорваться с ее губ, хотя ее зеленые глаза метали молнии.

– Что же случилось с мистером Хорошим парнем?

– Пока еще ничего. Ты хотела бы видеть мистера Не такого хорошего парня? Он уже давно бы отправил тебя отсюда. Так что предлагаю тебе принять мои условия.

– Ладно. Пока что я принимаю их. Но только потому, что проиграла. Я спущусь вниз и попрошу себе комнату.

– У меня есть идея получше.

– Какая же?

– Оставайся здесь.

– Что-что? – Усталость мгновенно испарилась. – Ты сошел с ума? Я уже сказала, то, что произошло, было ошибкой. Недоразумением…

– Успокойся. Большинство моих гостей, включая Хелен Кендерсон, остаются здесь на ночь. Это включено в цену билета. Все они верят в то, что ты – моя девушка, будет лучше, если сегодня ты останешься здесь. В пустой комнате.

– Ох. – Теперь она чувствовала себя полной идиоткой. Хуже того, она боялась, что в ее восклицании ему могло послышаться разочарование.

Он поднял брови.

– Если, конечно, ты не изменила свое мнение и не хочешь продолжить то, что мы недавно начали.

Его слова с легким налетом издевки напомнили ей о том, что Адам до сих пор не вполне верил в ее историю. Но даже несмотря на это переспать с Адамом значило бы полностью уничтожить его уважение к ней. Не говоря уже о самоуважении.

– Нет, но спасибо за предложение. И предложение пустой комнаты. Согласна, будет разумнее, если я останусь здесь на ночь.

– Значит, об этом договорились. Нэйт в любом случае отправил сюда твою сумку. Тебе нужно что-нибудь еще?

«Твое тело». Эта мысль так и вспыхнула у нее в мозгу.

– Если у тебя есть лишняя зубная щетка, мне бы она не помешала. – В зубной щетке нет ничего сексуального. Так что надо сосредоточиться на ней. Щетина, пластиковая ручка, зубная нить… Ничего привлекательного. – Так у тебя есть?

– Это отель, Оливия. Мы предоставляем гостям множество зубных щеток.

Зубных щеток. Он говорил о множестве зубных щеток, а она думала об оргазмах.

– В пустой комнате уже есть одна.

– Великолепно. Замечательно. Отведи меня туда. Я имею в виду, к зубной щетке.

Пять часов спустя Оливия открыла отяжелевшие веки. Невозможно было спать, когда их с Адамом разделяли всего несколько стен. Даже в такой кровати, при виде которой у нее буквально перехватило дыхание. Она даже приблизительно не представляла, сколько могла стоить одна ночь в подобном номере люкс с такой кроватью, роскошной, удобной и словно сделанной для греха… Неудивительно, что она всю ночь проворочалась. Оливия глубоко вздохнула.

Кофе. Ей нужен кофе. Она отправится на поиски кофе.

Взгляд в зеркало, брошенный на бегу, заставил ее содрогнуться от неподдельного ужаса. В результате того, что она проворочалась всю ночь, ее волосы стали похожи на воронье гнездо, а мешки под глазами можно было бы смело сдавать в багаж, вздумай она полететь куда-нибудь на самолете.

Хорошо. Ей нужно десять минут, чтобы придать себе более-менее презентабельный вид. Разумеется, ради себя. Это намерение не имеет никакого отношения к тому, что Адам может оказаться ранней пташкой.

Оливия открыла дверь и проследовала по коридору на кухню. Она наполнила чайник водой и открыла шкафчик, надеясь обнаружить там кофе. Наверняка ведь в отеле такого уровня найдется банка шикарного кофе?

Поиски оказались бесплодными: она обнаружила лишь несколько пакетиков дорогого чая, который, судя по запаху, был абсолютно без кофеина и вообще больше напоминал травяной сбор, чем чай. Она огляделась и увидела…

Огромную кофемашину, рядом с которой стояла банка с кофейными зернами.

Может быть, легче будет просто съесть парочку.

Только лишь идея забрезжила у нее в мозгу, как в дверь постучали. В голове появились кое-какие надежды. Может быть, это уборка комнат? Или Адам заказал английский завтрак и кофейник с дымящимся ароматным кофе и все это ожидает ее сейчас за дверью? Хорошо бы! Оливия вышла в коридор.

– Не открывай!

Но его команда достигла ее ушей на крошечную долю секунды позже, чем было нужно; она уже открыла дверь.

От вспышек фотокамер она едва не ослепла. К сожалению, несмотря на это, Оливия все еще могла видеть целую толпу репортеров, собравшихся на пороге номера. Какое счастье, что она успела причесаться и натянуть джинсы.

Щелканье фотоаппаратов оглушало ее.

– Каково это – увести мужчину от такой женщины, как Кэндис?

– Где сейчас находится изменник?

Но вот рядом с ней возник Адам, закрыв ее собой.

– Никаких комментариев, – сказал он спокойно, захлопнул дверь, коротко выругался.

Потерев шею, он посмотрел на нее:

– Ты в порядке?

– Нет. Конечно же я не в порядке. Я ожидала увидеть тосты, омлет, сосиски и кофе, а мне прямо в лицо сунули микрофон. Как они вообще попали сюда?

– В этом определенно должен сейчас разобраться Нэйтан. И я очень не завидую тому человеку из персонала гостиницы, кто дал им код от лифта. – Махнув рукой в сторону коридора, он добавил: – Я сварю кофе и объясню.

– И в чем же дело? – спросила она уже с чашкой кофе в руках. – Они сказали что-то о Кэндис.

– М-да. Кэндис решила подключить прессу, – сказал Адам. – По ее словам, она и я составили бы отличную пару и я специально пригласил ее на вчерашнее мероприятие, чтобы предложить ей перевести наши отношения на более высокий уровень. – Адам фыркнул. – Полная чушь. Тем не менее вместо этого я явился с тобой, так что, если судить с позиции Кэндис, я – изменник, а ты…

– Другая женщина? – От ужаса Оливия чуть не задохнулась. – Которая увела тебя от Кэндис.

Что-то подобное могло бы привидеться ей в страшном сне. Ее друзья, ее мать, ее клиенты развернут газеты, а на их страницах она разоблачается как другая женщина. Другая женщина, которая спала с мужчиной ради его денег.

– Ты должен как-то помешать этому.

– Ну разумеется, нам что-то нужно с этим делать.

Оливия нахмурилась:

– Так тебе действительно не все равно. Но мне кажется, беспокоишься ты не о моей репутации.

– Правильно, не она меня сейчас волнует, – сказал он. – Меня волнует, что Кэндис планирует саботировать благотворительное мероприятие, на котором я буду также присутствовать в качестве второго устроителя. Я проспонсировал благотворительный показ мод. А теперь Кэндис грозит объявить ему бойкот, вместе со всем модельным сообществом, и бросила клич всем другим женщинам, которым я тоже разбил сердца, чтобы сорвать мероприятие.

От возмущения у нее в венах закипела кровь.

– Она же не поступит так в самом деле? Ведь для нее это тоже плохая реклама, разве не так?

– Думаю, она считает, такой демарш стоит того, чтобы выставить меня первым изменником Лондона. Это особенно скажется на моей репутации благотворителя. Я не позволю сорвать мероприятие.

– Почему бы тебе не подлизаться к Кэндис? – Оливия замолчала, потому что вообще не могла представить себе, как Адам перед кем-нибудь пресмыкался бы. – Извиниться, сказать, что она все не так поняла и что мы просто друзья? В этом я тебя поддержу. Мы скажем, что я – твоя подруга, которая согласилась притвориться на этот вечер твоей девушкой, чтобы оградить тебя от охотниц за миллиардерами. Что ты не понял, что нравишься Кэндис. Что ты невероятно польщен и что будешь рад пойти с ней куда-нибудь. Тогда она примет участие в показе для тебя, и все устроится.

– Нет. – Адам смотрел на нее как на сумасшедшую. – Нет, и все. Но прими мои поздравления – у тебя богатое воображение и талант сочинять правдоподобные истории.

– Я, по крайней мере, пытаюсь. Почему бы тебе тоже не придумать что-нибудь?

– Хорошо, – медленно сказал он. – Я кое-что придумал.

– Что?

– Если нам удастся воплотить этот план, мы одним ударом убьем двух зайцев. Во-первых, я заставлю Кэндис отступить.

– Как?

– Я собираюсь предложить ей три свидания с Ноем Брэйсвейтом.

– С Ноем Брэйсвейтом? – переспросила Оливия. – С этим голливудским сердцеедом? – Она, кажется, поняла, к чему он клонит. – Также известного как Ной-два-свидания-Брэйсвейт?

– Да-да. Мы с ним играем в покер, и я его заставлю. Кэндис не упустит шанса прослыть женщиной, которая вытащила Ноя Брэйсвейта на третье свидание.

– Ну, хорошо, это должно сработать, – согласилась Оливия. – А ты, случайно, не подумал, как заставить ее отказаться от ее заявления о том, что я увожу чужих мужчин?

– Это – второй пункт моего плана, – ответил Адам, и его губы расплылись в довольной ухмылке. – Кэндис отступит, и мы останемся вместе. А чтобы не вышло, будто я – изменник и бросил тебя, ты в качестве моей девушки отправишься со мной на благотворительный показ. Ты будешь вишенкой на торте моей респектабельности.

– Ни за что, – не раздумывая ответила она.

Предыдущим вечером она уже испытала на себе, что значит быть выставленной напоказ в виде охотницы за миллиардерами или девушки-приза, с которой встречаются только из-за ее внешности. Оливия долго думала обо всем этом в предрассветных сумерках и поняла, что ее подозрения, скорее всего, оправданы. Адама в женщинах интересовала только внешность.

– Ну, хорошо, я подслащу пилюлю. Ты сыграешь роль моей девушки на модном показе, а я соединю тебя с Зебом. Ты сможешь сказать ему о ребенке.

Глава 6

Адам знал, что сделал ей предложение, от которого она не сможет отказаться.

– Ты уверен? – Ее глаза подозрительно сузились, в них, как в зеркале, отражались его собственные мысли.

– Да. – И теперь он действительно был уверен.

Лежа ночью без сна, он нашел номер Зеба, но так и не позвонил ему. Лицо Оливии слишком живо еще стояло у него перед глазами, а ее голос эхом отдавался в ушах. Ее собственный отец не пожелал ничего о ней знать, лишив ее возможности узнать что-то о ее собственных корнях. Неудивительно, что ей хочется встретиться с Зебом лицом к лицу и посмотреть на его реакцию, какой бы она ни была, пожалуй, и Адаму этого хочется.

– Я уверен, – подтвердил он.

– Это благотворительное мероприятие действительно важно для тебя, ведь так?

– Да. – Он колебался некоторое время. – Моя мать умерла от миеломы.

– Ох, Адам. Я так сочувствую тебе.

Его губы искривились в ухмылке; слишком поздно просить ее не говорить этих слов.

– Не беспокойся об этом. Главное, что я хочу, чтобы мероприятие прошло успешно. Если все так и будет, оно может стать ежегодным. И я сделаю все, чтобы это случилось. Так ты со мной?

– Я с тобой. – Босой ногой она нервно отбивала ритм на плитке теплого пола на кухне. – Что мы делаем дальше?

– Я свяжусь с Кэндис, а затем мы пригласим журналистов. Все исправим.

Он ожидал, что она будет протестовать, но вместо этого она кивнула, а затем огляделась по сторонам и задумчиво закусила губу.

– Я подготовлю декорации. Секрет хорошей подделки в деталях.

В нем снова подняли голову подозрения; могут ли ее слова косвенным образом служить доказательством тому, что она врала ему?

– Отлично. Тогда я позвоню Ною. – Он достал из кармана телефон. – Ной? Это Адам. Помнишь яхту, которую ты мне в прошлый раз проиграл? Я знаю способ, как тебе получить ее обратно. Но есть условия.

Адам обернулся к Оливии, но та уже выходила из кухни. Он задержал взгляд на ее мерно покачивавшихся бедрах.

– Адам? – Голос Ноя из-за океана снова вернул его к действительности.

– Да. Слушай…

Полчаса спустя Адам отправился на поиски своей соучастницы, чтобы сообщить ей о результатах разговора. В свободной комнате никого не было. Он закрыл дверь и пошел к себе в спальню – и так и замер на пороге, издав сдавленный смешок. На его огромной кровати лежала Оливия. То есть она каталась по ней.

– Оливия?

Она остановилась, а затем медленно, изящно перекинула ноги через край кровати и встала.

– Я просто… – Она нагнулась, возможно стараясь скрыть от него покрасневшие щеки, но в то же время неосознанно давая ему возможность бросить взгляд на притягательную ложбинку между грудей. Она подняла одеяло, чтобы открыть смятые черные простыни. – Кровать должна выглядеть так, как будто мы оба… использовали ее. Ну как? – Она взмахом руки обвела комнату.

Он проследил за ее жестом. Сумка Оливии лежала на полу у кровати. На спинке стула висело ее платье и… Ох, проклятье. При виде полоски шелка, торчащей из-под кровати, у него вспотели виски.

– Надеюсь, все выглядит так, будто я провела ночь здесь. – Покусывая нижнюю губу, она коротко кивнула. – Я еще повешу свою одежду в твой шкаф. Как завершающий штрих, будет лучше, если мы покажем, что я была здесь и раньше и «пустила корни».

Его снова одолели сомнения.

– Что-то не так?

– В самом деле? – спросил он. – Мне кажется, ты мастер выдумывать истории, создавать иллюзию действительности.

Она резко повернулась к нему.

– Что-что? Я тут стараюсь изо всех сил, спасаю твою репутацию, а что делаешь ты? Все еще обвиняешь меня в том, что я пытаюсь тебя обмануть?

– Я просто отмечаю, что ты – профессионалка в том, что касается лжи, и в этом ты превзойдешь любую другую женщину. – Проклятье, а он собирался сказать на пресс-конференции, что их связывают серьезные отношения. Ни с одной женщиной, кроме Шарлотты, он никогда не был связан подобными отношениями.

Она опустила руки и недоверчиво покачала головой:

– Думай что хочешь, Адам. Я думала, что помогаю тебе. Кэндис – вот она лжет и пытается сорвать твое благотворительное мероприятие, и… – Она колебалась. – Она пытается запятнать твою репутацию. Это плохо. Наша ложь… Она никому не повредит и поможет исправить нанесенный ею урон. Мне не кажется, что это плохо. А тебе?

– Ни в коем случае, – ответил он. – Мне просто подозрительна твоя осведомленность, вот и все.

Она пожала плечами:

– Да, у меня был опыт в подобного рода мистификациях. Были времена в моем детстве, когда мы с мамой сидели практически без денег, и нам нужно было сочинять правдоподобные истории.

– Зачем?

– Для хозяев квартиры, кредиторов, учителей… Обстоятельства иногда складывались не лучшим образом, и важно было придумать какое-нибудь прикрытие. Никому это не вредило, а когда у нас появлялись деньги, я всегда выплачивала долги.

Грудь Адама снова стеснило коварное чувство. Чувство связи между ними, вызванное детскими воспоминаниями, не слишком радостными из-за родителей. Разный опыт и разные последствия – было очевидно, что Оливия и Джоди были связаны куда крепче, чем он с Зебом. Оливию и Джоди любовь приковывала друг к другу.

– Я ничего не хочу от тебя, Адам. Кроме встречи с Зебом.

– Хорошо. – Он подошел к ней достаточно близко, чтобы почувствовать, как ее грудь вздымается и опадает, как бы отвечая на его близость. – Я понял.

– Отлично, – ответила она, и в комнате воцарилась тишина.

Было бы так просто толкнуть ее на кровать и превратить часть их мистификации в правду. Стоп. Это невозможно. Если он признавал, что Оливия рассказала о ее жизни с матерью правду, ему пришлось бы признать и то, что Джоди беременна от Зеба. Ребенок навсегда свяжет их вместе. Все станет и без того достаточно сложно, чтобы добавлять к этому еще и секс. Так что… Он собрал всю волю в кулак и отступил.

– Ты все прекрасно тут устроила. Я заставил Кэндис отказаться от своих слов, и Ной согласился сыграть свою роль. Журналисты придут через полчаса.

– Правильно. – Оливия моргнула и, поняв его намек, кивнула. – Мне нужно будет переодеться. Можно я возьму у тебя какую-нибудь рубашку? Носить чью-то одежду – это уже определенный уровень близости. К тому же я спала в своей рубашке, так что она не совсем свежая.

Адам пожал плечами:

– Я не возражаю. – Он указал рукой на шкаф. – Выбирай.

Она скользнула к шкафу и отодвинула дверцу с огромным зеркалом во весь рост. Затем она надолго замерла, уставившись на его содержимое.

– Ух ты! Одежды у тебя… – Она обернулась. – Как долго ты тут живешь?

Он нахмурился.

– Я держу здесь все свои вещи.

– Так ты здесь живешь? Это твой дом? – На ее лице можно было прочесть замешательство, как будто она не могла согласиться с подобной идеей.

– Большую часть времени я провожу в разъездах, ночую в том или ином отеле сети «Мастерсон». Но здесь могу прожить неделю или, скажем, месяц. Так что можно сказать, это – база.

Оливия заново окинула комнату долгим изучающим взглядом.

– Здесь очень… мило, – наконец сказала она.

– Мило?! Его комната была верхом роскоши.

Он проследил за ее взглядом, который перебегал с огромной деревянной кровати ручной работы к зеркальному шкафу, к стеклянному столу и телевизору с плоским экраном.

– Твое одобрение мне очень льстит, – пробормотал он, в его тоне слышался сарказм.

Ее щеки покрылись румянцем.

– Извини, – сказала она. – Это было глупо с моей стороны. Все выглядит просто восхитительно, правда. Очень впечатляюще.

– Но?.. – Он не знал почему, но ему было интересно, что она думает. Может быть, его любопытство вызвала ее странная реакция? Другие женщины охали и ахали от восторга. Оливия Эванс изо всех сил пыталась подобрать слова, чтобы сделать подходящий комплимент.

Она взмахнула рукой, ее красивые плечи поднялись.

– Просто все это выглядит не очень по-домашнему.

– По-домашнему?

– Не похоже, чтобы тут кто-нибудь постоянно жил. Я хочу сказать, ты хоть что-нибудь здесь выбрал сам?

– Я одобрил проект дизайнеров. – Он попытался скрыть, что ее слова задели его, и скрестил руки на груди. – Лишние вещи ни к чему, я не люблю беспорядка.

В доме, где он жил с матерью до восьми лет, все было до потолка забито различными безделушками и царил беспорядок. Мария Джонсон хранила все, что только возможно, в качестве воспоминаний о каждом мало-мальски важном событии своей жизни: стеклянные шары со снежной бурей, вазы, пресс-папье, статуэтки, садовых гномов. Все они наполняли их маленький дом с террасой. Может быть, она делала так потому, что шестое чувство подсказывало ей: ее жизнь закончится слишком рано.

Грусть наполнила его сердце тяжестью; он вспомнил также горестное чувство, с которым он покидал дом, который, вместе со всеми дорогими сердцу вещами, был продан или пожертвован на благотворительность его отцом.

«Вещи захламляют жизнь, – говорил ему вновь обретенный отец, кладя руку Адаму на плечи. – Я понимаю, что тебе тяжело, но ты справишься. У тебя теперь будет новая жизнь, Адам. Жизнь, полная приключений».

Эти слова вызвали у него целую бурю эмоций – грусть, любопытство, вину и страх, – и именно с этими словами он пошел по дороге, которая привела его туда, где он сейчас был, и сделала его тем, кем он стал.

Проведя рукой по лицу, Адам нахмурился.

– Вот что, – сказал он. – Давай возьми себе рубашку.

Она снова обратила свое внимание на шкаф и склонила голову набок.

– Интересно, – сказала она. – Для мужчины, который не любит беспорядка и лишних вещей, у тебя многовато одежды. Как ты ее покупаешь? Находишь что-то, что тебе нравится, и заказываешь эту вещь во всех цветах? У тебя здесь вещи трех видов. Рубашки с коротким и длинным рукавом и футболки. И каждый вид представлен пятью цветами.

Впечатляюще, она с одного взгляда разобралась, что к чему.

– Я попросил владельца бутика, который находится на первом этаже отеля, наполнить мой гардероб. Он пришел, снял с меня мерки и выполнил мою просьбу.

– Значит, дизайнер купил для тебя мебель, владелец бутика наполнил твой шкаф одеждой, и у тебя нет ничего личного. Это так…

Адам выкатил глаза.

– Удобно? – предположил он.

Она энергично покачала головой:

– Нет. Ты не понимаешь. – Она глубоко вздохнула. – Я знаю, о чем говорю. Я – персональный консультант по покупкам.

Это многое объясняло. Неудивительно, что она так сногсшибательно выглядела и что она с таким вниманием относилась к каждой перемене образа. Взломщица, горничная отеля, гостья на балу, чья-нибудь девушка… Оливия знала, как одеться для любой роли.

– Я основала компанию под названием «Ваш гардероб». – Гордость звучала в ее голосе и наполняла светом черты ее эльфийского лица. – Но главное заключается в том, что я – персональный консультант по покупкам. – Говоря, она активно жестикулировала. – Глядя на кого-то, я не думаю: «Метр девяносто, темные волосы, шоколадные глаза, тренированное тело – куплю-ка я ему две пары дизайнерских джинсов и четыре толстовки…» – Она осеклась, увидев, как его брови поползли вверх. – Я просто привожу пример.

На ее лице отразился такой испуг, что он не смог удержаться от улыбки. Увидев это, она захихикала так заразительно, что и он засмеялся. Настоящим, громким смехом. Как давно он смеялся так в последний раз? Слишком давно.

Ее глаза сияли, и она выглядела так прелестно, что захотелось шагнуть к ней и впиться губами в ее сочные губы. Все его мысли сводились к этому пункту.

Наклонившись, она сняла с вешалки одну из его рубашек.

– Я пойду преображаться, – чуть слышно сказала она и отправилась в ванную комнату.