Текст книги "Последняя Надежда (СИ)"
Автор книги: Нина Князькова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
– Я куплю, – еле выдавил пересохшим горлом.
Она, отчего-то испугалась и убежала за дверь. Я встряхнулся, оглядел больницу и выхватил из кармана телефон. Набрал Толика.
– Ты еще в городе? – Спросил отрывисто.
– Да. – Недоуменно ответил он. – Обратно собираюсь.
– Мне срочно нужен томограф, и не важно, сколько он будет стоить. – Рявкнул в трубку.
– Обоснуй. – Тут же потребовал мой жадный друг.
– Надя в больнице с травмой головы. И врача еще какого-нибудь найди хорошего. Чтобы к ночи все было здесь. – Распорядился и сбросил вызов.
Набрал Корсарова.
– Догилев, я еще на работе, – отчитался тот. – Чего звонишь?
– На Надю напали, мы сейчас в больнице, она без сознания. Ударили по голове рядом с домом Анны Николаевны. – Принялся перечислять я.
– У меня есть в городе знакомый следователь. – Тут же среагировал Гек. – Участкового сейчас найду. Евгению Лаврентьевичу еще позвонить надо, у них собаки хорошие.
Дюхе сообщать не хотелось, так как Анжелика неизвестно какой фортель может выбросить, еще и беременная… Но объяснить ситуацию надо, а то дойдет от кого другого в искаженном виде.
Набрал сообщение и отправил. Никакого ответа не последовало, а это значило лишь одно – Андрей скоро заявится в больницу со своей ненормальной женой.
Через двадцать минут к нам вновь вышла медсестра с мятой газетой в руках. Странно поглядывая, она протянула мне газетный кулек. Я автоматически взял.
– Тут вот… жалко же, пропадут. А вы в город увезите, в парикмахерскую сдайте, там точно возьмут. Их только от крови отмыть надо. Вы муж, да? – Она с интересом на меня посмотрела.
– Жених. – Бросил уже вслед уходящей женщине.
Раскрыл кулек и покачнулся. Там лежала Надина коса, песочного цвета и с так и не снятой резинкой. Несколько прядей испачканы кровью. Твою мать! Внутри меня начала зреть злость. Убью урода, который с ней это сделал.
– Что там? – Мама заглянула в кулек. – Ох!
Я быстро все смял и положил во внутренний карман куртки. Пусть там полежит.
– Что с ней? – В больницу вбежала Анжелика, позади которой быстро шел брат.
Мама тут же взяла их на себя и принялась рассказывать о произошедшем. Андрей подошел ко мне.
«Ты как?»
Я поморщился.
– Может быть, вертолет вызвать, и ее в нормальную больницу транспортировать? – Я уже вытащил телефон, но Дюха его отобрал.
«Подождем». – Покачал он головой.
Глава 7
Виталий
Ждали мы еще около часа. Что же они там так долго делают? О самых плохих предположениях думать не хотелось. За это время забегал местный участковый, который взял с нас показания и убежал искать душегуба. Анжелике позвонил отчим, он сам уже был на месте преступления, но там уже напал снег, и особых следов не было. Собака пометалась по улице, но так никого и не нашла.
Приехал Корсаров, который сообщил, что знакомый следователь уже едет в село. Телефон вновь запиликал. Толик.
– Нашел? – Спросил, ответив на звонок.
– Нашел. Врача уже везу, а аппарат доставят через несколько часов. Только это… ну, я просто другого не нашел. В общем, он не стационарный, а передвижной… Такой, в фургоне на колесах.
– Мне пофиг какой он! Мне надо, чтобы все это было здесь! – Рявкнул я.
– Не нервничай, все будет. – Успокоил меня Гарин.
Еще десять минут моего пустого бегания от стенки до стенки и к нам, наконец, вышел врач. Никакой обреченности в том, как он держался, не было. Более того он выглядел довольным. Я несколько расслабился.
– Вы родственники девушки? – Он окинул нас всех взглядом.
Мы все синхронно кивнули.
– Операция прошла успешно. Очень хорошо, что не было перелома основания черепа, так как удар был очень сильный. Нам удалось снять отек, хоть пока и не полностью. Сейчас нужно только ждать восстановления сосудов. Но организм молодой, не испорченный, сосуды в очень хорошем состоянии. Я думаю, что она очнется в течение суток, но более точных прогнозов дать не могу. – Он достал из кармана лист бумаги. – Надо бы прикупить вот этих лекарств. В нашей аптеке почти ничего нет. Если через несколько часов не начать их вводить, то есть риск возникновения тромбов.
Дюха выдернул из его рук список, прочел и кивнул.
«Я съезжу».
– Может, лучше я? – Встал Корсаров.
Брат покачал головой и кивнул подбородком на Анжелику, обнимающую бабулю. Гек понятливо кивнул.
– Ладно, все равно еще следователя ждать. – И уселся на место.
– К ночи прибудет томограф. Когда Надю можно будет осмотреть на нем? – Спросил торопливо.
– Томо-ограф? – Неверяще протянул врач и удивленно на меня посмотрел. – Вы купили для больницы томограф? – Я кивнул. – Тогда, как установим, так и…
– Он передвижной. – Вспомнил.
– Хмм. – Мужчина потер подбородок. – Тогда, как только аппарат прибудет. В идеале, конечно, пациентка должна очнуться. Но мы уже будем смотреть по общему состоянию. Сейчас важнее начать вводить необходимые препараты.
– А ее транспортировать в город сейчас можно? Вертолетом, например. – Хотелось узнать больше информации.
– Вертолетом не получится, у нас нет безопасной вертолетной площадки. И вообще, сейчас для пострадавшей, чем меньше движений, тем лучше. Вы ее после окончания в хороший лечебный санаторий свозите. Так правильнее будет. – Посоветовал доктор.
Я кивнул.
– К ней можно? – Хотелось бы убедиться, что с ней все в порядке.
– Она все равно сейчас спит…
– Мне все равно. – Начал заводиться.
Врач помялся.
– Понимаете, у нас реанимация выглядит не лучшим образом и нуждается в ремонте.
– Мне все равно. – Повторил упрямо.
Врач сдался.
– Переоденьтесь в стерильный комплект одежды, который можно купить у нас в аптеке, и проходите. – Он вздохнул. – Только ведите себя тише.
Корсаров тут же подорвался и побежал в аптеку. Анжелика, подхватила Анну Николаевну за руку и потянула на выход. Мама решила их отвезти. Лишь после этого я задумался о том, что никто не позвонил Надиным родителям. В больнице находились лишь друзья и… я. Ну и ладно, у меня и номера их нет. Анжелика позвонит, если посчитает нужным.
Через десять минут я, облаченный в тонкий синий медицинский костюм, входил в палату реанимации. Мда, ремонт здесь точно не помешает. Стены обшарпаны, кровати еще советские, с щитами под матрацем. Приборы допотопные, провода которых обмотаны изолентой. Надо хоть какой-то будет ремонт здесь сделать, если я в этой деревне жить собираюсь.
Надя лежала на кровати, щит которой был чуть приподнят к изголовью. Голова замотана бинтами, под глазами синяки, кожа белая, с легкой синевой, во рту трубка. Сжал руки в кулаки.
Рядом оживилась медсестра.
– Ох, жалко как. Молоденькая девчушка совсем. Хорошо, что Николай Ефремович у нас с золотыми руками…
– Выйдите. – Прошипел тихо.
– Но как же… – Попыталась возразить она.
– Выйдите! – Сказал уже громче.
Как ни странно, женщина послушалась и прикрыла за собой дверь. Я поежился от сквозняка, гуляющего по палате. Ну, уж нет, Надя в таких условиях лечиться не будет. Набрал сообщения Дюхе, Темычу и Корсарову. Пусть завтра будет готова нормальная палата.
Затем, все-таки собрался с силами и подошел к кровати. К горлу подступила неприятная горечь. Я не привык видеть Надю такой беспомощной. Она всегда боролась, она всегда старалась быть сильной, по крайней мере, при мне. Присел у кровати на корточки.
– Блин, Надька. Добегались. – Вынес вердикт. – Все хватит, теперь вообще тебя из поля зрения не выпущу.
О неизлечимых последствиях сегодняшней травмы думать мне не хотелось. Да и черт с ними. Она мне любая нужна. И вновь сей факт дошел до меня лишь сейчас. Что я там раньше вещал о расплывшейся фигуре и гипотетических недостатках? Дебил. В следующий раз нужно будет самому себе врезать, чтобы чушь не нес.
Надя размеренно дышала, укрытая по горло тяжелым ватным одеялом. То есть, и терморегулирующих покрывал у них здесь не водится? Ну да, можно было это и раньше предположить. До того, как мы начали строить коттеджный поселок, больница готовилась к закрытию и денег на нее уже давно не выделяли. Сейчас же начался приток людей в деревню, и деньги на содержание вновь начали выделять. Копейки, конечно. А ремонт надо бы здесь сделать. Анжелику подрядить нужно, она сможет раскрутить областное здравоохранение на нужные манипуляции.
Просунул руку под одеяло и нащупал прохладное Надино запястье. Сжал немного, пытаясь добиться хоть какой-то реакции. Чего ждал непонятно. Наверное, стандартного поведения, при моем прикосновении к ней. Чтобы она подскочила, и начала на меня кричать. Как бы я обрадовался этому сегодня. Естественно, ничего подобного не произошло.
Тыльной стороной второй руки провел по ее щеке. Если сейчас найдут того урода, который на нее напал, сломаю каждую кость, которая у него имеется. Это кем нужно быть, чтобы беззащитную девушку ударить? Да еще с такой силой…
Через десять минут в палату заглянул тот самый Николай Ефремович и сообщил, что меня ждут в приемном покое. Напоследок сжал чуть сильнее Надину руку, поднялся с корточек и пошел, куда сказали.
– И зачем меня сюда привезли? У меня завтра вечером самолет. Мне на симпозиум нужно собираться. – Ворчал невысокий полноватый мужчина в очках.
Позади него стоял Толик и устало закатывал глаза. У стены заметил Вениамина, который виновато на меня посматривал.
– Я в город уезжал. – Пояснил он в ответ на мой вопросительный взгляд.
Кивнул, принимая объяснение. Будь Кулаев в деревне, мог бы предотвратить нападение.
– Кто? – Спросил хрипло.
Парень только покачал головой и отвел взгляд. Ладно, позже его допрошу.
– Ба, Николай Ефремович, что вы здесь делаете? – Привезенный мужчина поздоровался с хирургом. – Я думал, что вы в столице оперируете, а не в нашей дыре. Я вас еще на конференции по новым техникам запомнил.
– Да-да, – согласился доктор. – Так получилось, что пришлось переехать. Я так понимаю, что вас пригласили, дабы проверить мою работу?
– Боже упаси, чтобы я вас проверял. Посмотрю, вдруг вы еще какое нововведение применили. Поучусь, так сказать. – Он повернулся к Гарину. – Что же вы не сказали, что у вас здесь мировое светило медицины оперирует?
– Как будто я знал. – Пробурчал Толик.
– Ну, идемте-идемте. Не терпится посмотреть на работу мастера. – Потер руки пухлячок и посеменил к двери.
– Это кто? – Кивнул им в след.
– Это лучший врач в области. – Пожал плечами Толик. – Весь мозг мне выклевал, пока ехали. – Пожаловался.
– Переживет, – выплюнул. – Томограф где?
– Выгружают. Еле-еле пролез в дверь. Потом подключать и настраивать будут. Я его вместе с перевозной установкой купил, так что можно по деревням ездить и людей обследовать. Лике бы понравилось такое вложение. – Съерничал Гарин.
– Поговори мне тут. – Хмуро пригрозил.
Пока врачи вели консилиум, осыпая друг друга непонятными терминами, я ждал в коридоре. Настолько ушел в себя, что вздрогнул от того, что мне на плечо легла рука. Дюха. А рядом стоял хмурый Евгений Лаврентьевич.
– Что-то известно? – Спросил Анжеликиного отчима.
Он тяжело вздохнул и опустился на стоящий у стены хлипкий стул. Потер глаза. Ночь уже все-таки, а командир части далеко не мальчик.
– Я говорил со следователем. У них из ближайшей колонии два индивида сбежали четыре дня назад, предположительно отправились в эту сторону. Найти их не могут. Видимо, хорошо знают местность и где-то прячутся. Все въезды-выезды перекрыты. Сейчас зима и до конца недели их все равно должны найти. Тяжело выжить в таких условиях. – Он поморщился. – Надежда как?
Я покосился на закрытую дверь.
– Сказали ждать. Перевозить нельзя, да и в Тивже оказался один из лучших врачей в стране. Аппаратуры только не хватает, но это мы исправим. – Попытался включить голову.
Мужчина кивнул.
– Ладно. Если что-то известно будет, сразу сообщу. – Евгений Лаврентьевич поднялся и, четко отбивая шаг, направился к выходу.
«Домой поедешь?» – Спросил брат.
Я покачал головой и снова с тоской посмотрел на закрытую дверь, из-за которой доносились голоса докторов.
«Тогда держи. Мама сказала передать. Ремонт палаты завтра начнем. Ночь уже на дворе».
Взял в руки два пакета. Ага. В одном контейнер с едой, в другом упаковки лекарств.
– Спасибо.
Дюха ободряюще сжал мое плечо и тоже ушел. Он не может здесь со мной находиться, у него жена беременная и… ненормальная. Учудит еще чего.
Врачи вышли только через час, когда я уже успел умять все, что было в пакете. До этого момента даже не догадывался, что был так голоден.
– Пациентка стабильна. Николай Ефремович ювелирно очистил все сгустки и смог снять большую часть отека мозга. Прекрасная… прекрасная работа. – Пухлый доктор радостно потирал руки. – Сейчас главное вводить ей нужные препараты. Конечно, МРТ после того, как она очнется, тоже не помешает сделать, во избежание, так сказать. Еще повезло с тем, что девушка молода и сосуды находятся в очень хорошем состоянии.
– Ее можно перевезти в другую больницу? – Спросил.
– Не раньше, чем через неделю. Да и то, я бы не рекомендовал. Под надзором такого специалиста, да без лишней тряски, она будет куда быстрее восстанавливаться.
Я кивнул, принимая ответ. Что ж, придется в этой больнице организовать Наде идеальные условия. Завтра душу вытрясу из отделочников, но чтобы за день отделали одну палату.
Меня разместили на ночь в соседней палате, так как домой я идти отказался, а в реанимации лежало всего два человека. Помещение оказалось еще хуже, чем то, в котором лежала Надя. Всю ночь ворочался, пытаясь заснуть на неудобной кровати, и лишь под утро забылся беспокойным сном.
– Ну чего, спит еще? – Громкий шепот пронесся по палате и разбудил меня.
Резко сел на кровати, ощущая ломоту во всем теле. В дверном проеме стояла Вика Елизарова и виновато на меня смотрела.
– Что случилось? – Спросил сиплым голосом.
– Ничего. Ты спи-спи. Мы сами справимся. – Она попятилась.
– А ну стоять! – Скомандовал. – Рассказывай, давай.
Виктория немного потопталась на месте.
– Ну, мы это, одну палату вычистили. Сейчас шуметь будем, окна менять, стены красить…
– Ну, так меняйте. – Отмахнулся.
– Угу. – Она скрылась за дверью.
Через минуту где-то еле слышно зашумел перфоратор. Я усмехнулся, шумоотражатели повесили. Молодцы. Посмотрел на часы. Девять утра. Это во сколько же рабочих Елизарова пригнала, что они уже площадку подготовили? Страшная женщина. Не в смысле рожи, а в смысле сущности. Попадись ей мужик, в бараний рог его скрутит, при этом мило улыбаясь и не повышая голоса.
Зашел к Наде. В палате ничего не изменилось, кроме того, что здесь постоянно присутствовала медсестра. Ну и Надя была укрыта новеньким термоодеялом. Отлично, здесь тоже позаботились.
Быстренько сбегал домой, где помылся и позавтракал. Мамы не было. Записка на столе гласила, что она ушла к Анне Николаевне, а после к Дениске отправится, ее Темыч отвезет. Ладно, хоть машину оставила. Говорил же, что нужно две покупать.
В больнице была непривычная суета. Привезли новые кровати. Вовремя, а то у меня после прошедшей ночи все мышцы болят. Нашел Вику, гоняющую отделочников по периметру с максимальной скоростью.
– Мы решили еще несколько палат сделать. Надо бы еще инфекционное отделение подремонтировать, но это уже летом. Там сейчас пациенты лежат. – Отчиталась она.
– Надю еще не перевезли? – Спросил.
– Нет. Врач ее в томограф запихал, чтобы аппарат проверить. Больше-то не на ком экспериментировать. – Пожала она плечами. – Эй, ты куда это несешь? – Вдруг повысила голос Елизарова глядя мимо меня. – Тебе сказали в третью это нести, а ты куда?
Обернулся. Тощий парень пытался тащить стеклопакет, но его отчего-то шатало по коридору. Пригляделся. Подросток какой-то.
– Это кто? – Нахмурился.
Вика вновь повернулась ко мне.
– Так администрация школы узнала, что случилось. Их тоже допросили. И про ремонт сказали. Вот они старшеклассников в качестве подсобной силы на сегодня нам выделили. Ничего, подросткам работать полезно. – Елизарова явно не видела в этом ничего предосудительного.
Надю привезли через полчаса. Она все еще спала.
– Судя по результатам, отек спадает быстрыми темпами, так что к вечеру пациентка должна проснуться. Думаю, что вы палату для нее успеете подготовить. Спасибо большое за томограф. Это просто бесценное приобретение для больницы. – Принялся благодарить Николай Ефремович, но я лишь отмахнулся. Для себя ж старался. – И за ремонт. Я уж переживал, как еще зиму протянем.
Вышел из больницы и только хотел позвонить в контору, как на парковке появились машины Гарина и Хохрикова. Оба моих друга синхронно вышли из машин, и я сдавленно хрюкнул от смеха. Толик светил синяком на челюсти, Яшка сверкал синяком под глазом. Та-ак, и чего не поделили?
– Хороши! – Констатировал.
– Выселяй его от меня. – С ходу потребовал Толик.
– И чего драться то сразу было. – Возмутился Яков.
– А теперь по порядку. Что случилось? – Смел перчаткой снег со ступеньки и сел на крыльцо.
– Я ночью домой приезжаю, смотрю, а этот гном все консервированные опята съел. Те, которые я по Танькиному рецепту делал. – Гарин укоризненно направил палец на оппонента.
– Так вкусно же. – Развел руками Яшка. – Я никогда такой вкуснятины не ел.
Я вздохнул. Нет, ну когда все проблемы уже закончатся? Нашли из-за чего подраться. Из-за грибов, е-мое.
– Так, Толян, вези его к Анне Николаевне. Пусть у нее пока потусуется. И ей помощь, и ему хорошо. А теперь марш на работу, дел невпроворот. – Рыкнул на них.
– Да были мы уже на работе. Просто телефон у тебя не отвечает, а Вику отвлекать не хотелось. – Пояснил Толик. – А Надя не будет разве у Анны Николаевны…
– Нет! – Отрезал. – Дома будет, со мной, под присмотром.
– Ну да, она же сейчас сопротивляться не сможет. – Подкольнул Гарин и скрылся в машине от моего нехорошего взгляда.
Когда машина отъехала, Хохриков уселся на ступеньки рядом со мной.
– Я бы хотел берег осмотреть, пока снега немного выпало. Провожатого мне надо. – Он задумчиво почесал бороду.
– Анжелику спроси. Она тебе быстро человека местного найдет. В идеале, забирай Кулаева, он здесь вырос. Более того, он что-то вроде местного ведьмака здесь. Или как там… Колдун, короче. Точное место скажет, где строить лучше всего. – Сдал я кузнеца.
Яшка кивнул и тоже быстро уехал. Я еще немного постоял на крыльце, втягивая в себя холодный воздух. Курить хотелось, как ни странно. Давно не курил. Потом вспомнил, что Надя не любит табачный дым и пагубное желание прошло само собой. Вот так и надо дальше.
Вынул из кармана телефон, посмотрел на выключенный экран севшего аппарата. Придется у Елизаровой отобрать, чтобы Лике позвонить.
Глава 8
Надежда
В голове стучали отбойные молотки. Много. С разных концов. Глаза отчего-то открываться никак не хотели. Такое ощущение, что веки опухли, и их никак не поднять. Пришлось приложить усилие. Зрение почему-то замутнялось. Моргнула несколько раз, чтобы лучше видеть.
Оглядела помещение, где я находилась. Веселенькие желтые стены, приглушенный свет, Анжелика в кресле-качалке тычет пальцем в планшет. Только ковра с олешками на стене не хватает для полной домашней обстановки.
Разлепила сухие губы и хотела сказать «привет», но из меня вырвался лишь невнятный хрип. Лика тут же вскинулась и уставилась на меня.
– Ой, проснулась! – Она с кряхтением выкарабкалась из высокого кресла. – Подожди. Сейчас воды дам.
Через секунду мне в губы уткнулась трубочка. С жадностью глотнула воды.
– Много не пей. Затошнит. У тебя сильное сотрясение, плюс наркоз был.
С сожалением выпустила трубочку и повернула голову. Комната тут же закружилась, превратившись в солнечное пятно с рыжим облаком посередине. Остановившись на половине поворота, решила больше не рисковать.
– Где я? – Зажмурилась, пытаясь восстановить резкость зрения.
– В нашей больнице. Правда, пришлось эту палату срочно ремонтировать, и сушить тепловыми пушками, но зато тебе тут будет тепло и комфортно. Вика даже краску специальную без запаха нашла. – Тут же оповестила подруга.
Я сглотнула.
– Сколько…?
– Сутки уже прошли. Даже больше немного. Виталик скоро на стену полезет. Вертолет хотел тебе организовывать, только врач отговорил. – Шепотом добавила она. – Он в контору уехал, попросил мне за тобой присмотреть. Сказал, что преступнику добивать тебя в моем присутствии сущее самоубийство. Вон, даже биту в угол поставил. – Она кивнула в сторону, но голову я поворачивать не стала. – Вся область на ушах стоит, ищут того, кто на тебя напал. Ты хоть его видела? Удар сзади был нанесен, могла и не видеть. Или не помнить. – Рассуждала Лика, избавив меня от необходимости отвечать.
В это время дверь открылась, и в палату вошел Догилев. По привычке дернулась, тут же заработав резкую головную боль. Словила неодобрительное поджатие губ.
– Не дергайся. Трогать не буду. – Глухо сообщил он.
Тут же поняла, что не против того, чтобы он меня трогал. Стрясенное сознание сразу же напомнило о том, как мне с ним спокойно и комфортно, не смотря на постоянные ссоры.
– Мгм, – Согласилась. И тут же добавила. – Спасибо.
По тому, как помрачнел Виталик, поняла, что забыла добавить, что за палату и уют, а не за отсутствие прикосновений ко мне. Однако мужчина понял все не так. Через минуту, восстановив душевное равновесие, он спросил.
– Ты помнишь, кто это сделал?
Я закрыла глаза.
– Нет. – Голос был очень хриплым, и снова захотелось пить.
Вновь открыв глаза, заметила пристальный взгляд Догилева. Не поверил. Ну да, вру я так себе.
– Я сейчас врача позову. – Анжелика быстро исчезла за дверью, давая нам время поговорить.
Виталик встал у кровати так, чтобы мне не было нужды поворачивать голову.
– Очень больно? – На последнем слове его голос сорвался.
Я удивленно посмотрела на него.
– Нет. – Ответила тихо. – Голова кружится.
Он кивнул и как-то несмело улыбнулся. Странно, обычно он очень уверен в себе, а тут какой-то… сомневающийся.
– Я в армии, когда сотрясение заработал, тоже не комильфо было. Тошнило неделю. Такое ощущение, что в мозгах куча муравьев носится. – Выдал он неожиданный факт. Но быстро посерьезнел. – Если будет очень больно, говори. Укол сделают.
Так как я ни разу не партизанка, то боль терпеть и не собиралась. Но пока особо сильно виски не ломило, если головой не вертеть. На вопросительный взгляд Догилева согласно опустила ресницы.
– Как себя чувствует наша пациентка? – Послышался голос от двери. Я перевела взгляд и удивленно посмотрела на отца одного из своих учеников. – Надежда Ивановна, очень хорошо, что вы проснулись. Сейчас самое время, чтобы вас осмотреть. – Он вытащил из кармана маленький фонарик.
– Я хорошо себя чувствую. – Невнятно сообщила, еле ворочая языком.
– Ну-ну. Вам не стоит напрягаться. Меньше разговаривайте, больше слушайте. А то к вам с утра следователь пожалует и придется отвечать на всякие неудобные вопросы. А еще у вашей палаты военные дежурят на всякий случай. Преступника то так и не поймали. Сколько я вам пальцев показываю? – Доктор то светил мне в глаза, то руками передо мной водил, то нажимал на мои руки, спрашивая реакцию. – Угу. – Наконец, закончил он. – Отлично. При таком сильном повреждении, как у вас, вы удивительно предрасположены к быстрому восстановлению. Вот что значит молодой и здоровый организм. – Довольно заключил он. – Сейчас придет медсестра и введет вам препараты. А после отдыхайте.
– Мгм, – согласилась.
У медсестры под напряженным взглядом Догилева тряслись руки, однако она попала мне в вену с первого раза. Под таким же пристальным взглядом вколола мне лекарство внутримышечно. Я бы покраснела, если бы могла. К счастью, я так устала, что мне было уже все равно. Едва за медсестрой закрылась дверь, как мои глаза закрылись. Уже проваливаясь в темноту, почувствовала рядом с собой терпкий мужской запах.
– Спи, – скорее почувствовала, чем услышала шепот, и погрузилась в сон.
Утром проснулась рано, за окном было еще темно. В голове немного шумело, но я списала это на то, что на моей голове тугая повязка. Привычно осмотрелась в полумраке палаты. В кресле-качалке, где раньше сидела Лика, посапывал Виталик. Светлая трехдневная щетина выбивалась из привычного образа, но и в таком виде он был удивительно хорош собой. Сморгнула набежавшие непонятно отчего слезы.
Сидит тут, красивый такой, а у меня голова замотана. И страшная я вся. И вообще, образина по жизни. Шмыгнула носом и тут же скривилась от боли в затылке. Блин, даже нормально всплакнуть не получается.
– Надь, ты чего? – Догилев проснулся и быстро перебрался ближе к кровати.
Ну вот, еще и человека разбудила. Новая порция слез хлынула из глаз.
– Так, я сейчас позову кого-нибудь. – Виталик метнулся к двери, но я его задержала.
– Нет, стой. – Еле выговорила, но он послушно остановился. – Это я так. Видимо последствия сотрясения. – Решила списать все туда.
– Точно не больно? – Опасливо спросил он.
Хотела помотать головой, но вовремя вспомнила, что делать этого нельзя.
– Нет.
Он осторожно отошел от двери, сел в кресло и уставился на меня, как удав на… удавиху. Я попыталась собрать в мозги в кучу (в моем случае чуть ли не в буквальном смысле) и задалась одним важным вопросом.
– Почему ты спишь здесь… в кресле?
– Потому что кровать для меня забыли поставить. А на том исчадии, на котором ночевал вчера, я лежать больше не согласен. – После недолгого молчания ответил он.
– Тогда почему ты домой не уехал? – Я попыталась нахмуриться, но из-за повязки ничего не вышло.
Виталик укоризненно на меня посмотрел и помолчал. Ясно. Догадайся, мол, сама.
– Сейчас обход будет. – Догилев демонстративно посмотрел на часы.
Мне тут же стало интересно, сколько сейчас времени, но часов я нигде не увидела. Если только у сидящего передо мной мужчины отобрать.
Минут через десять в палату вошел вчерашний доктор, который держал большую папку. Все так же посветил мне в глаза фонариком, поспрашивал всякие глупости, навроде моего имени и даты рождения. Затем, еще раз осмотрев меня, заявил, что сейчас меня покормят, затем перебинтуют голову, и после этого со мной хочет побеседовать человек в погонах.
Кормили меня куриным бульоном, так как все остальное через трубочку было проблематично употреблять. Догилев заботливо держал трубочку у моего рта и не говорил ни слова. Потом мою голову перевязывали, для чего меня приподняли на «умной кровати».
– Вот так. Сейчас повязку сменим, и все хорошо будет. – Причитала медсестра в возрасте, пока доктор осматривал результат. – Эх, жаль, такие волосы пришлось отрезать…
Я тут же смутилась. Помимо страшной морды лица, еще и волосы обкорнали. Пугало огородное.
Пока забинтовали, пока вкололи все лекарства, я так устала, как будто два дня без перерыва копала картошку. И потолок еще несколько минут вертелся во все стороны, не смотря на то, что я лежала и не двигалась.
– Надежда Ивановна, как вы себя чувствуете? Готовы встретиться со следователем? – Спросил доктор обеспокоенно. – Может быть, вам позже с ним поговорить?
– Нет-нет. – Запротестовала. – Со мной все хорошо.
Мужчина лишь вздохнул, покосился на стоящего в стороне Догилева и выглянул за дверь. В палату вошли двое мужчин, и одного из них я знала очень хорошо.
– Евгений Лаврентьевич. – Обрадовалась.
– Ох, Надька-Надька. Я тебе уже сколько лет твержу, чтобы ты меня дядей Женей величала. Не слушаешься никак. Вон чего учудила, в больнице лежишь…
– Я случайно. – Попыталась оправдаться.
– Я это от вас с дочкой уже десять лет слышу. – Пожурил он меня. – Ладно, опустим лирику. – Дядя Женя посерьезнел. – Вот этот гражданин, главный следователь области, хочет с тобой побеседовать.
Я согласно опустила ресницы.
– Гражданка Паркунова Надежда Ивановна? – Голос мужчины был слишком громким и резким, я невольно поморщилась.
– Да.
– Так, – он заглянул в бумаги. – Вы проходите потерпевшей в деле о покушении на убийство.
– Да? – Теперь уже удивилась. Если бы хотели убить, то одним ударом дело бы не обошлось.
– Вы помните, кто на вас напал? – Мужчина острым взглядом впился в мое лицо.
– Она не помнит. – Встрял Виталий.
– Господин Догилев, гражданка должна сама отвечать на вопросы. – Предупредил представитель власти и вновь повернулся ко мне. – Может быть, у вас есть предположения, кто это сделал? К примеру, бывшая ревнивая подружка вашего молодого человека? Или недовольный оценкой ученик?
– Что вы? – Возмутилась я. – У меня все ученики замечательные.
– Хмм, – следователь вновь уткнулся в бумаги.
Продолжить допрос он не смог, так как в палату без стука ворвался взъерошенный Артур. Я даже поморгала, пытаясь убрать глюк, но парень был настоящим и никак не хотел исчезать.
– Товарищ командир, собака, которую мы у саперов одолжили, нашла орудие преступления. Сейчас парни сообщили. – Он чуть повернулся ко мне и подмигнул. Моргнула в знак приветствия.
Дядя Женя, державший меня за руку, тут же выпрямился.
– Что? Где?
– Это полено. Нашли в поленнице у дома Екатерины Паркуновой, когда проверяли ближайшие дворы. Там ворс от шапки остался и пара капель крови. – Отчитался Артурка. – Извини. – Проартикулировал мне одними губами.
Я криво улыбнулась. Отец не просто идиот, он круглый идиот, если принес то, чем меня ударил к дому.
– Ванька объявился? – Догадался Евгений Лаврентьевич и повернулся ко мне. – Снова дарственную просил?
– Да, – теперь-то уж чего отпираться.
– Подождите, – встрял следователь. – Кто такой Ванька, и какая дарственная?
– Иван Паркунов – отец Надежды Ивановны. Ее бабушка чуть больше десяти лет назад написала завещание, где все свое имущество оставила единственной внучке. Шесть лет назад, женщина умерла, и Надя вступила в права наследования, так как, как раз восемнадцать лет исполнилось. Об этом узнал ее отец, который так же претендовал на наследство и с тех пор он регулярно требует от дочери написать на него дарственную и отдать имущество ему. Сейчас, видимо, дошел до крайней меры, и для большей убедительности ударил дочь по голове поленом. – Пояснил Шулетов и повернулся к Артуру. – Его взяли?
Парень кивнул.
– Так точно. Скрутили сразу же, как собака показала. Не тетю Катю же связывать. – Добавил он неразборчиво.
– Твою мать! – Зло выругался Догилев и пнул свежепокрашенную стену. Скривившись от боли, отвернулся к окну.
Точно. И мою мать тоже. Уверена, она скоро появится в больнице и начнет выносить мне мозг. Хотя, возможно в реанимацию ее не пустят. Но я же когда-нибудь отсюда выйду, и тогда от нее точно покоя не будет.
Дядя Женя понимающе посмотрел на взбешенного Виталика, а следователь явно вознамерился побеседовать с моим родителем. Я мысленно пожалела бедного мужчину в погонах. Моего отца не каждый выдержит. Совершенно невозможный человек.
Через две минуты в палате остались лишь Догилев и я. Он все так же изучал что-то в окне. Я даже с кровати чувствовала его напряжение и раздражение. Нарушить тишину не решилась, так как чувствовала, что где-то накосячила.
