Текст книги "Положи себя под елку"

Автор книги: Нина Князькова

Соавторы: Князькова Нина
сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 3 страниц)

На звонок в дверь ответили не сразу. Минут пять пришлось, и звонить и стучать. За дверью послышалось недовольное ворчание, а потом дверь распахнулась, и передо мной предстал Ванюша в семейных трусах и очень заспанным видом.

–Ленка? Ты чего здесь? Ты же вроде с Коробовым?

–Вань помоги, а? Я от Коробова и прячусь!

–Ты с ума сбрендила? Если этот захочет, то из под земли тебя достанет.

–Этот не захочет, Вань. – На глазах появились слезы. – Совсем не захочет.

Видимо на моем лице было написано нечто, из-за чего мне сказали:

–Держи ключи. Девяносто пятая квартира. Там Гришина девушка живет. Они вчера на две недели в Тай улетели. Просили присмотреть за хомяком. Так что держи и присматривай. Продукты занесу вечером. Продержишься?

–Спасибо, солнышко мое. – Порывисто обняла ангелочка.

–Ну вот, я солнышко, а плачешь по другому. – Ванька почти сердито отодвинул меня от себя. – Ленка, если он тебя не найдет, переезжай ко мне. Нафиг этих буржуев. Заживем с тобой в свое удовольствие.

–Спасибо, Вань, – прошептала я, – но я, наверное, не смогу.

Я поцеловала друга в колючую щеку и побежала на этаж с девяносто пятой квартирой. Нашла, распахнула дверь. Обычная однокомнатная хрущевка. Скинула с себя сумку в прихожей. Сняла зимние кроссовки и прошла на кухню. Там стоял вольер с хомяком. Я постучала по стеклу.

–Привет. Тебя как зовут? Не знаешь? Я тебя Вадимом назову. Хоть один у ног моих будет ползать, – грустно хмыкнула. – Не могу я без него, понимаешь. – Уселась на пол рядом с клеткой. – И с ним не смогу, если он другую любит. Или маньяк какой… Влюбилась, наверное.

Я просидела у стены с хомяком до вечера, плакала, смеялась, иногда дремала, пока в дверь тихонько не постучали. Поднялась, и поняла, что сидела все это время в пуховике. Быстро его сбросила и пошла открывать дверь. За порогом стоял Ванька с двумя пакетами еды. Быстро отодвинул меня от двери, занес пакеты на кухню и сказал:

–Захарова, ты бы умылась что ли. – Впихнул меня в крохотную ванную. Я посмотрела в мутное зеркало и ужаснулась. Лицо в жутких разводах туши. От прически из-за бурной ночи и не менее бурного утра осталось одно название. Кожа бледная, из-за слез все в красных пятнах. Да уж, такую даже Ванька не захочет.

Я заперла дверь, быстро разделась и встала под душ. Тугие струи по-тихоньку возвращали энергию в тело. Стало немного легче. Я переживу. Я смогу. Я сильная. Пусть больше не полюблю, пусть всю жизнь одна буду, но я буду стараться жить нормально.

Закуталась в полотенце, и в висящий рядом мужской халат. Вышла из ванной и направилась на кухню. Ванька стоял у плиты и что-то самоотверженно готовил. Глянула через плечо. Макароны по-флотски. Я обняла его сзади за плечи. Он развернулся ко мне лицом и быстро прижался к губам. А я…. я отодвинулась. Мне после Коробова все отрезало. Мне было мокро, холодно, липко и противно.

–Прости, Вань, – прошептала, – я не смогу. – Подняла глаза, полные слез, – никогда не смогу.

Ванька понимающе кивнул, и молча, отвернулся к плите. Я же ушла в комнату, посмотрела на расправленный диван, сдернула с кресла плед, завернулась в него и прилегла на край. Дальше не помню, видимо уснула.

Проснулась я уже утром. Часов в восемь. Прошла на кухню, там стояли вчерашние макароны, на столе лежала пачка печенья, в холодильнике масло и молоко. И записка : «Если что-то понадобится, приходи». Ну, до нового года мне точно ничего не понадобится. В комнате стоял старенький ноутбук. Включился. Я перепроверила свою дипломную работу, и решила отнести ее в деканат заранее. Двадцать пятого декабря. Я точно знала, что мой куратор до обеда будет находиться там.

О Коробове старалась не думать. Но где там. Как только разобралась с дипломной работой, мысли тут же вернулись к нему. И уже помешивая макароны, я вспомнила то, что мне не давало покоя. Мы не предохранялись. Совсем. И я в первые двадцать четыре часа не приняла «от всего предохраняющую» таблетку. Вот дура. Сейчас поздно уже. Уже жуя макароны на кухне, представила ребенка от моего сероглазого. И поняла, что хочу от него ребенка. Что бы не случилось. Хочу маленького сероглазого человечка, который будет прижиматься ко мне и называть мамой. Так, диплом я получу через месяц-два. Работу, думаю, тоже найду. Если что, родители в первое время не оставят. Проживем. Выживем.

Пообедав и вымыв посуду, снова пошла в комнату. И тут увидела газету. Видимо Ванька вчера принес. Развернула и тут же села в кресло. На главной странице была фотография меня и Коробова, прижимающегося ко мне в танце. Причем моего лица практически не видно, зато его видно абсолютно все. Как он, прикрыв глаза, и зарывшись в мои волосы, держит меня двумя руками, как самое большое в мире сокровище. И заголовок: «Кто она, тайная невеста господина Коробова». Я опять разревелась, съезжая с дивана на пол. Если я так каждый раз буду реагировать на его фото в газете, я просто не выживу. Мне определенно нужна помощь Альки. Но боюсь, что ее телефон прослушивают. Поэтому нужно дотерпеть до завтра. Сдам дипломную в деканат, и тогда уже нам не страшен сероглазый Коробов.

Я осторожно вынырнула из квартиры. На лестничной клетке никого. Лифт не стала вызывать. Не люблю я их. Выскользнула из подъезда. Снова никого. Направилась в универ. Благо всего два квартала. Быстро добежала до входа, оглянулась. Никого. Похоже у меня паранойя. На то, чтобы сдать дипломную руководителю ушло еще полчаса. В итоге он махнул на меня рукой, выдав предварительное «сдала». И сказал приходить за дипломом через месяц.

Я счастливая выскользнула из кабинета, и тут же наткнулась на Маринку. На мрачную Маринку.

–Захарова, если ты брата моего бросить решила, то чего ему об этом не сказала?

–Марин, ты чего? – Я предсказуемо начала оправдываться. – Это он молчит, как партизан. Любит деваху, какую-то левую, и молчит. Я то здесь причем? – И чего это я мямлю и оправдываюсь?

–Дура ты Ленка! Любит он тебя! Он третий день, как ты ушла, пьет. Меня на порог не пускает, говорит, что я во всем виновата. – Маринка шмыгнула носом. – А мне переживать нельзя, я беременная, третий месяц. Съезди к нему, а!

Я, конечно, понимаю, что мной манипулируют, что только и хотят, чтоб я к нему поехала. Но осознание того, что ему сейчас плохо, просто бьет по нервам.

–Как пьет? Почему не пускает?

Я побежала к выходу из универа, на ходу набирая Альку.

–Да, – голос заспанный. – Привет подруга. Чего на этот раз?

–Аль, если мужик пьет и бесится из-за того что ты ушла, это что значит?

–Это значит, что ты дура, если от него ушла!

–Это-то я поняла, а мне что сейчас делать?

–Руки в ноги и к нему, а то сопьется ненароком, – и отключилась. Подруга блин.

Я выскочила из-за ворот универа и хотела уже бежать по тротуару, как рядом затормозил тот самый «ровер». Не раздумывая нырнула в салон.

–Здравствуйте, Елена Аркадьевна. – Это Пашка, – вас домой?

–Да, Паш. Домой.

Охранник нажал на газ и машинка резво полетела по улице. У дома мы оказались через семь минут. Не дожидаясь, пока мне откроют дверь, побежала в холл дома. И тут же нырнула в лифт. Нажала этаж и закрыла глаза. Как же эта сволочь медленно едет. Вывалилась из лифта, тяжело дыша. Не давая себе передумать, нажала на кнопку звонка. Дверь открыл Костя.

–Елена Аркадьевна?

–Кость, ну хоть ты то прекрати… Где он? – Охранники на меня явно обиделись, что сбежала.

–В вашей комнате.

Я тут же бросилась в указанном направлении. Открыла дверь.

На кровати не было ни подушки, ни одеяла, ни простыни. На тумбочке лежала моя косметичка, моя обувь была расставлена рядом с кроватью. Что здесь все-таки происходит? Тут увидела руку, высунутую из шкафа и сжимающую полупустую бутылку «Джек Дениелс». Вот буржуй. Даже напивается элитным алкоголем. Я резко распахнула дверцы шкафа. Сероглазая сволочь спала на моей подушке, в моей простыне на голое тело, под моим одеялом и сжимая в руках мою одежду. Не платья, а мое китайское барахло, включая пижаму со смурфиками. Причем пижаму прижимали к себе с особой нежностью. Отобрала бутылку.

–Кость, – позвала я. Охранник тут же втиснулся в комнату. – Достань ка Коробова из шкафа, промой его в ванной и проветри комнату. Я буду в гостиной ждать.

Развернулась и вышла. Зашла на кухню. Вылила содержимое бутылки в раковину. Нашла кофе-машину. Включила. Тут из комнаты донесся отборный мат. В качественном мужском исполнении. Видимо, Костя как следует исполнил мою просьбу. Сделала две порции кофе, захватила стакан воды и антипохмелина и пошла в гостиную. Слава богу, шторы здесь были задернуты. Только успела сделать глоток кофе, как в комнату ввалился Коробов в одном полотенце и Костя, мокрый и с ссадиной на челюсти. Видимо попало.

–Кость, можешь идти. Спасибо.– Сказала я и благодарно посмотрела на своего помощника. Константин незаметно подмигнул, и быстро вышел. Где-то захлопнулась входная дверь.

Я взяла стакан с антипохмелином и подошла к Вадиму. Тот неверяще на меня уставился, но стакан взял, залпом выпил, подошел к столу и поставил. Повернулся ко мне.

–Лена, – голос хриплый, как будто или молчал три дня, или кричал и сорвал совсем.

Подошел ко мне. Нежно взял за подбородок и провел большим пальцем по нижней губе. Наклонился, прижался губами к виску, обнял и шумно выдохнул.

–Лена, – хрипло прислонился губами к уху, – Ленусик, солнышко мое, зайка, радость моя. – Объятия стали крепче.

Отстранилась, сдернула с дивана плед:

–Ложись, тебе поспать нужно.

Коробов угрюмо хмыкнул:

–Без тебя все равно не усну. Все три дня отрубался только после литра коньяка.

–Ложись, – я присела на диван и похлопала рядом с собой. Приглашая. – Мне тоже поспать нужно.

Сероглазый медленно, пошатываясь, подошел и сел рядом со мной. Я легла, утягивая его за собой. Немного поерзал, устраиваясь поудобнее, обнял меня, переложил мою голову себе на плечо, уткнулся носом в мою макушку и довольно засопел. Через пять минут я тоже начала засыпать, уткнувшись носом в шею своего благоверного.

Проснулась я от того, что мне было очень жарко. Открыла глаза. В комнате стоял полумрак. Вокруг моего тела руками и ногами обвивался голый Коробов. Полотенце видимо потерялось где-то. Хорошо хоть я в одежде. Хотя, чего хорошего? Было неимоверно жарко, я все-таки в джинсах и свитере. Попыталась пошевелиться, но куда там. Меня прижимали к мужскому телу так, как будто боялись потерять даже во сне. Хм, раз уж выбраться не дают, займусь изучением лежащего рядом организма.

Медленно раскачивая руку, освободила ее от захвата, и положила Вадиму на плечо. Скользнула ладошкой ниже, на смуглую грудь. Начала водить подушечками пальцев по доступной мне территории. Коробов судорожно вздохнул и открыл глаза.

–Лен, – Коробов попытался меня поцеловать, но моя ладошка уперлась ему в грудь.

–Не сейчас, Вадим. – Я начала возиться, выбираясь из под мужского тела. Коробов, нехотя, позволил. Я встала, нашла телефон и посмотрела на время. Шесть вечера. Повернулась к голому олигарху, нагло развалившемуся на диване, нашла на полу полотенце и бросила ему.

–Сейчас поговорим, или подождать, когда ты оденешься? – О, да. У меня к нему было много вопросов, но эта обнаженка меня как-то отвлекала.

–Оденусь, – голос хриплый, – если пообещаешь не сбегать.

Я кивнула. А что делать то. Мне сейчас и прятаться то негде. Я уверена, что охрана уже выяснила, где я была. Коробов, слегка пошатываясь, пошел в свою комнату.

А я на кухню. Включила свет, провела ревизию холодильника. Негусто, но жить можно. Поставила чайник. Кофеина мой организм больше не выдержит. Нашла две чашки, чайные пакетики залила кипятком. Нашла корзинку с печеньем и поставила на стол. Только села на небольшой диванчик, стоящий в углу, как тут же передо мной положили пачку с фотографиями. Моими фотографиями. Я подняла взгляд на Коробова. Он уже успел натянуть на себя белую футболку и потрепанные синие джинсы. Упал на стул, стоящий напротив меня и поднял виноватые глаза. Я взяла в руки фотографии и дрожащими руками начала перебирать. Все они были сделаны в один день. Почти пять лет назад. Как и та, в его бумажнике. Снова посмотрела на Коробова, боясь, что он сейчас заговорит, и расскажет нечто страшное. Он как-то нервно раскачивался на стуле, вцепившись пальцами в столешницу, и заговорил почти шепотом:

–Мне было девятнадцать, когда мы с отцом первый клуб открыли. Я всегда был стратегом, мне нравилось играть с цифрами, подстраивая их под себя. В двадцать пять у меня уже было все то, чего многие и в сорок то не имеют. – Грустно улыбнулся, – и мне стало скучно. У меня было все: квартиры, машины, девушки, меня принимали в любые компании, набивались в друзья. Я уже не знал, как себя развлечь. В одной из компаний попробовал травку. Чуть позже порошок. К двадцати семи я уже два года сидел на наркоте. – Он закрыл ладонью глаза и продолжил. – В тот день мне позвонила Маринка, она фотоаппарат дома забыла, попросила в универ на выступление привезти и пофотографировать. Я согласился. Приехал я, уже когда выступление началось. Встал в сторонке, а тут ты. Сначала мне смешно было. Маленькая девочка с копной рыжих волос. А потом ты начала двигаться, и все, я пропал сразу. Никогда не думал, что можно так танцевать, как маленький соблазнительный ангелочек. Я только на середине выступления вспомнил про фотоаппарат и начал фотографировать.

Выступление закончилось, я очнулся уже в полупустом зале, когда меня Маринка за плечо потрясла. Она уже знала тогда про наркотики. Я ей купил квартиру в надежде, что она родителям не расскажет. – Отнял руку от лица. – Да, мне было стыдно, что я зависимый. Маринка залезла в фотоаппарат, и увидела там только твои снимки. Схватила меня за руку, дотащила до машины и увезла к себе в квартиру. Там накинулась на меня, рассказывала, какая ты хорошая, как тебе трудно в городе одной, как ты стараешься, какая ты сильная девочка, вон ногу перед выступлением потянула, и все равно выступала. Как тебе учеба первое время тяжело давалась, что ты учила по ночам. И что тебе такой наркоман, как я, никуда не уперся. После этого сказала, что дает мне неделю подумать, либо я лечусь и начинаю жить, как нормальный человек, либо она все рассказывает родителям и вообще отказывается от меня как от брата. Отобрала у меня все документы, ключи от машины и квартиры, телефон, заначки и деньги. И закрыла меня в своей квартире. На неделю. Наркомана со стажем. Благо, холодильник был забит едой до отказа.

Но я голода не чувствовал. И ломки почти не чувствовал. Я просто лежал на диване и просматривал двадцать твоих фотографий. И на каждой ты была разной. Живой. – Он хмыкнул, – даже твои фотографии были более живыми, чем я тогда. Разве я мог тогда не влюбиться?

Меня Маринка так и нашла через неделю, спящим в обнимку с фотоаппаратом. Тогда она и стрясла с меня обещание, что сам я к тебе никогда не подойду, и жизнь портить не буду. А я хотел подойти, схватить в охапку и утащить к себе. И чтоб руки не чесались, попросил отца присмотреть за бизнесом и рванул за границу. Там работал, как проклятый, чтоб о наркотиках не думать. И о тебе. Даже девочек на ночь выбирал на тебя похожих. Через два года вернулся. И решил, что хватит сходить с ума. Расширил бизнес, чтобы думать некогда было. Нашел себе Лесю, максимально на тебя не похожую. Наорал на родителей по поводу женитьбы. И все уже вроде устаканилось, как ко мне в квартиру ввалилась ты. – Коробов замолчал.

–Без сознания, – подсказала я.

–Да. И на себя не похожая. Точнее не похожая на те фотографии. Лицо у тебя стало худее, фигура женственнее. Я тебя сразу даже не узнал. Узнал только, когда в коридоре увидел с распущенными волосами. Я даже глазам не поверил, стоял там и моргал.

–И целоваться полез, – перебила я.

–Полез. Так это ж от счастья. А потом ты сбежала. Я тогда полночи не спал, парней напряг выяснить о тебе всю информацию. А что? Маринкин запрет я не нарушил, это не я к тебе пришел. Я тогда много думал. Даже решил, что даже если ты будешь радом со мной только ради денег, я это переживу. Но как оказалось, деньги тебя не интересуют. И мне впервые в жизни пришлось попытаться зацепить девушку не баблом, а чем то еще. После совместной ночи я думал, что у меня получилось. Проснулся утром, а тебя нет, рядом валяется твоя фотография. Вещи твои на месте, обувь тоже, а тебя нет. Вызвал парней, они сообщили, что ты ушла рано утром, они проводили тебя до магазина, а потом ты исчезла. Через три часа поисков я начал пить. Парни всех твоих родственников прошерстили. Знакомых объехали. А тебя нигде нет. Где ты была?

–У Ваньки, – Я поняла, что охрана, скорее всего, это уже выяснила. Костяшки на сжатых в кулаки мужских руках побелели. Я встала, готовясь обойти Коробова, и поставить полупустую чашку в мойку.

–Ты его любишь? – Я даже вздрогнула и остановилась. Вопрос был каким-то вымученным и обреченным что ли.

–Нет, он просто друг. Я его никогда по-другому не воспринимала, и между нами никогда ничего не было. – Я подошла к мойке и поставила посуду.

Повернуться не успела, так как меня прижали спиной к мужскому телу. Коробов зарылся носом мне в макушку и шумно выдохнул.

–Лен.

–Мм?

–Не уходи от меня больше. Пожалуйста. – Его нос начал съезжать по моему затылку, шее, спине и остановился в районе поясницы. Вадим забрался руками под свитер. – Я без тебя чуть не сдох. Если сможешь принять тот факт, что я бывший наркоман, и что пять лет тобой одержим, и если хоть немного тебе нравлюсь, не уходи.

А я.. А что я? Я люблю это недоразумение, оказавшееся по совместительству крупным бизнесменом и психологически неуравновешенным маньяком. Я развернулась к нему лицом, Коробов стоял теперь на коленях, уткнувшись лбом в мой живот. Зарылась пальцами в короткие жесткие волосы:

–Куда ж я теперь от тебя денусь. – Дождалась, пока он не поднимет лицо ко мне, – мы же не предохранялись.

Коробов засмеялся. Счастливо так, зарылся лицом мне в живот. Оттуда раздалось глухое:

–Лен, пока я на коленях, может, согласишься и женой моей стать? А то два раза по полу ползать не хочется.

Эпилог

Новый год мы встретили с родителями Вадима. А после уехали в его загородный дом. Двухэтажный. Но мне там было легче, чем в квартире, главное шторы на втором этаже не открывать.

Замуж я согласилась, но постаралась сделать это оригинально. Утром первого января, пока Коробов спал, надела красивое белье, нашла на первом этаже наряженную елку до потолка, притащила кресло, поставила под елку. Нацепила на себя огромный бант, со словом «ДА», и уселась ждать. Если честно, еле успела. Через минуту послышались шаги, и в гостиную влетел лохматый Вадим с дикими глазами.

–Я думал, что ты снова исчезла, – пробормотал он, видимо, пытаясь сообразить, чего это я тут расселась в таком виде. А потом до него дошло, на губы скользнула самодовольная усмешка. – Это что, все мне?

Я осторожно кивнула, не зная, что он еще отколет. Кто их знает этих олигархов. Меня тут же сгребли в охапку и прижали к себе.

–Я тебя не отпущу, слышишь? Не смогу! – Пробормотали мне на ухо. Нацепили на руку кольцо и утащили. Нет, не в постель, а завтракать, утверждая, что голодная жена – вредная жена.

Я очень даже согласилась с этим. Я вообще человек покладистый. Через десять дней работать согласилась работать личным переводчиком. Через месяц на пышную свадьбу. Через год родить прелестную девочку, копию папа. Ксероксом себя даже почувствовала. Научилась усмирять характер мужа, а он нашел подход ко мне. Но на каждый новый год просит меня сделать ему один и тот же подарок. Громким шепотом, вгоняя меня в краску шепчет: «Положи себя под елку!»