Текст книги "Ломоносов: к 275-летию со дня рождения"

Автор книги: Нина Уткина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 12 страниц)

Происхождение любого народа, в том числе русского, Ломоносов рассматривает как результат смешения, переплетения исторических судеб ряда народов: «чистых» народов и языков нет, «ни о едином языке утвердить не возможно, чтобы он с начала стоял сам собою без всякого примешения. Большую часть оных видим военными неспокойствами, преселениями и странствованиями в таком между собой сплетении, что рассмотреть почти невозможно, коему народу дать вящее преимущество» (3, 6, 174). Состав русского народа тоже сложен: «Всех походов, преселений и смешений славенского народа для великого их множества и сплетения описать невозможно... Для того поспешаю к описанию прочих народов, поелику до нас касаются, как участники в составлении нашего общества» (3, 6, 195).

Среди этнических элементов, принимавших участие в формировании русского народа, выделяются угро-финские племена: «Многие области, которые... чудским народом обитаемы были, после славянами наполнились. Чуди часть с ними соединилась...» (3, 6, 173). Доказательством соединения славян с чудью служат названия сел, рек, городов и целых областей, а также немалое число чудских слов, вошедших в русский язык. Славяне и угро-финские народы представляют, по Ломоносову, основные компоненты в этногенезе русского народа, однако первенство в нем все же принадлежит славянам. «В составлении российского народа преимущество славян весьма явствует, ибо язык наш, от славенского происшедший, немного от него отменился и по толь великому областей пространству малые различия имеет в наречиях» (3, 6, 174).

Исторической концепции Ломоносова не свойственны идеи замкнутости, изоляционизма. Он подчеркивает взаимодействие, взаимовлияние племен, народов уже на ранних этапах их исторического бытия. М. Н. Тихомиров отмечал, что его труды «отличает одна общая замечательная черта: стремление Ломоносова показать историю славянских народов на широком всемирном фоне» (94, 73). Щербатов, Карамзин уступали Ломоносову в понимании, что «история славян и история России, трактуемая в отрыве от истории Востока, от истории Западной Европы, от истории Византийской империи и Средиземноморья, всегда будет представляться несколько неясной и случайной» (там же).

Изучая контакты славян с северо-западными европейскими народами, Ломоносов привлекал и славянские, и прибалтийские источники. Варягов он не считал одним народом: «Неправедно рассуждает, кто варяжское имя приписывает одному народу. Многие сильные доказательства уверяют, что они от разных племен и языков состояли и только одним соединялись обыкновенным тогда по морям разбоем» (3, 6, 203). Варягами назывались северные военные дружинники, предпринимавшие близкие и дальние походы в чужие земли, где они или поступали на службу в качестве наемников, или силой отбирали имущество.

То влияние варягов на русскую историю, о котором пишут норманисты, не подтверждается, по мнению Ломоносова, никакими данными. Весьма существенны результаты языкового анализа: если бы варягам принадлежало большое место в русской культуре, то «должен бы российский язык иметь в себе великое множество слов скандинавских», но их не так много, пестрят слова греческого и восточного происхождения.

Ломоносов отличал от, так сказать, варягов-профессионалов «варягов-россов», которых он отождествлял с пруссами, считая, что русская история связана больше с ними.

Появление Рюрика, выходца из «варягов-россов», не положило начало русской государственности, а внесло в нее изменения: Рюриковичи «утвердили самодержавство» (3, 6, 174) в России. До этого преобладали черты республиканского правления, что подтверждается свидетельством Прокопия Кесарийского (см. 81, 297). Переводы Ломоносова из книги Прокопия Кесарийского о быте славянских племен, об их правлении, о войнах с Византией были первыми на русском языке: «Сии народы, славяне и анты, не подлежат единодержавной власти, но издревле живут под общенародным повелительством. Пользу и вред все обще приемлют» (3, 6, 183). Теоретическая часть «Краткого Российского летописца», предваряющая родословные таблицы, заканчивалась рассказом о Гостомысле, «последнем республиканском владетеле, по коего совету избран на княжение Рурик...» (3, 6, 296).

Характеристика Ломоносовым «общенародного повелительства», свойственного древним славянам, привлекла внимание декабристов; Н. М. Муравьев и М. Ф. Орлов делали ссылки на «Древнюю Российскую историю» (см. 17, 310; 312).

Еще в 70-е годы XVIII в. чешские и словацкие исследователи заинтересовались рассуждениями Ломоносова относительно общественного устройства славянских народов в древности. Г. Добнер цитировал «Краткий Российский летописец» и «Древнюю Российскую историю» в подтверждение своих взглядов на раннюю форму правления у чехов, которую он называл «демократической» (72, 133—143). Ссылки на исторические сочинения Ломоносова приводились и по поводу древности имени славян. Ф. Пубичка, отсылая читателей к третьей главе «О дальной древности славенского народа» первой части «Древней Российской истории», писал: «Ломоносов правильно замечает, что имя это у славян было собственно в употреблении задолго до того, как стало использоваться иностранцами» (цит. по: 72, 136). Исторические труды Ломоносова были известны зарубежному читателю, так как «Краткий Российский летописец» вскоре после первого его издания был переведен на немецкий и английский, а «Древняя Российская история» – на немецкий и французский языки.

К трудам Ломоносова-историка не раз обращался Карамзин. Более десяти ссылок на них встречается в первом томе «Истории Государства Российского». В середине XIX в. взгляды Ломоносова на историю России подверглись славянофильской интерпретации. Н. В. Савельев-Ростиславич в «Славянском сборнике» 1845 г., посвященном «памяти Ломоносова и Венелина, падших в борьбе за независимость русской мысли», писал о «русской системе» в исторической науке, введенной Ломоносовым, и резко противопоставлял ее трудам всех его предшественников и современников. С сокрушительной критикой сборника выступил В. Г. Белинский. С. М. Соловьев в историографическом очерке «Писатели русской истории XVIII века» отозвался о Ломоносове как литераторе, вступившем в несвойственную ему область истории. Возможно, что на отзыве отразилась реакция Соловьева на славянофильские оценки творчества Ломоносова, которые он не разделял. Соловьеву же принадлежит мысль, что Ломоносов умел связать новую историю с древней; фигура Петра I не заслонила для него прошлого России.

В. О. Ключевский писал, что в задачу, которую решал Ломоносов-историк, входило «открыть светудревность и славные дела российского народа...» (45, 147).

Ряд положений Ломоносова не получил подтверждения в трудах последующих историков, например о тождестве «варягов-россов» с пруссами, но этим не умаляется значение его исторических исследований.

Ломоносов создавал светскую историю России начиная с самых ранних ее этапов. В духе идей раннего Просвещения разрабатывалось представление о равных возможностях всех народов приобщиться к мировой истории. С особенным вниманием историк относился к словесной, письменной культуре древнего общества, примерам мудрого правления, деяниям, не позволяющим сгуститься «тьме невежества».

В своих социальных, исторических воззрениях Ломоносов не был государственником, придающим государственному началу первостепенное значение, хотя и выступал в защиту сильного, централизованного русского государства. Его отрицательное отношение к Новгородской республике может быть в значительной мере объяснено его заботами о государственном единстве.

По словам Б. Д. Грекова, «Ломоносов понял, что... боярская республика была тормозом в прогрессивном процессе созидания Московского государства. Он не восторгается новогородскими вольностями и считает, что Ярослав Мудрый „был бы еще больше, когда б новогородцам не оставил необузданной вольности“» (24, 348).

Ломоносов не был принципиальным противником гражданского правления, он сам пишет, что «Римское государство гражданским владением возвысилось, самодержавством пришло в упадок» (3, 6, 171). Но Россия «разномысленною вольностию... едва не дошла до крайнего разрушения; самодержавством как сначала усилилась, так и после несчастливых времен умножилась, укрепилась, прославилась» (там же). Между вольностью, ведущей, как это «изыскать можно» в истории страны, к «разномыслию и разброду», и «самодержавством», полезным для «целости государств», Ломоносов выбирает последнее.

Но как бы ни поддерживалась в его трудах идея сильного, единого государства, это не меняло сути его исторической концепции, в которой первое место принадлежало народу.

Значение, придаваемое истории, зависело от свойственного Ломоносову видения мира, воспринимаемого в его всеобщей целостности и единстве, включая единство прошлого, настоящего, будущего.

Заключение

омоносов – один из тех мыслителей, кто формировал культуру Нового времени, содействуя переориентации человеческих интересов, интеллекта с проблем трансцендентного бытия на реальный мир и связанное с ним человеческое существование. Для русской культуры на новом этапе ее развития его деятельность сказалась основополагающей.

В традициях Нового времени особое место занимала наука; с нею стала сближаться философия, удаляющаяся от религии. Ломоносов стоял у истоков науки Нового времени в России. Ему приходилось решать проблемы институционализации науки, укрепления ее позиций в обществе. В его трудах разрабатывался и поддерживался определенный стиль взаимоотношений науки с церковью, обеспечивающий максимальную автономию науки и защиту ее от диктата церковных догматов.

В центре его интересов была новая картина мира, связанная с развитием естествознания. Выдвинутая им система теоретико-познавательных, мировоззренческих представлений открывала перспективы для прогресса научного знания. В этой системе возможности разума признаются безграничными, его деятельность не сковывается никакими потаенными силами или сверхъестественным вмешательством: все происходящее в мире совершается благодаря движущейся материи. Решающее значение придается принципу детерминизма и естественным закономерностям, постигаемым с помощью классической механики. Понятие бога появляется в его философии как ценностно-этическая категория, приобретающая смысл в пределах человеческой деятельности, а не познания. Идеи Ломоносова радикально противостояли агностицизму. В сложных ситуациях, порожденных трудностями научного познания, он избегал решений, идущих в русле феноменализма, любой другой разновидности агностицизма. Признание объективной основы человеческого познания, способности разума проникнуть в сущность объективных процессов и явлений, ярко выраженное в трудах Ломоносова, оставило след в русской философии, в которой и в дальнейшем не часто отдавалось предпочтение системам феноменализма, гносеологического субъективизма.

С его именем закономерно связывается начало стойкой материалистической традиции в истории русской мысли.

Черты механицизма, свойственные естественнонаучной картине мира того времени, у Ломоносова вступали в противоречие или сглаживались целостным представлением о мире. Органичная целостность бытия обычно выводилась за пределы рационального познания; если речь шла о гармонии мира, то в контексте божественной, предустановленной гармонии. Ломоносов же воспринимал целостность мира и вместе с тем признавал полную его познаваемость. Единство микро– и макроуровней вещества, материи, единство универсума, всеобщая связь и «сцепление», присущие естественному миру,– гармония взаимосвязанного целого, а не только отдельные естественные явления и процессы выступают у него предметом познающего разума.

Тенденция к синтезу характерна для его методологии. Для него, как и многих ученых его времени, экспериментальное исследование было символом нового этапа познания, пришедшего на смену схоластическому теоретизированию. Эксперимент был в духе времени, стремлений к активной человеческой деятельности, вторгающейся в естественные процессы. И все же эксперимент, по его мнению, не является исключительным средством познания, он неразрывен с теорией, отражающей необходимые связи воспроизводимого в нем явления, которое тем самым вписывается в более общий процесс, включающийся, в своем пределе, в единое бытие. Это бытие – не аморфно, не хаотично, оно обладает общими характеристиками, прежде всего количественными, которые отражаются математикой; поэтому для Ломоносова наука немыслима вне математики.

В философии XVIII в. шла борьба сторонников дедуктивных и индуктивных методов познания, анализа и синтеза, приверженцев рационализма и сенсуализма. С развитием экспериментального естествознания появился односторонний эмпиризм, позже, преодолевая его, расцвела натурфилософия, поднявшая на щит умозрение, которое она противопоставила эмпирии. Но односторонности не воспринимались философией Ломоносова, он избирал путь не столько альтернативных, сколько взаимодополняющих решений.

Бытие едино не только в настоящем своем существовании, но и во временной протяженности. Мир изменяется, однако прошлое не исчезает бесследно, и оно необходимо для познания современных процессов. Наука не может игнорировать предыдущие стадии существования, без их реконструкции трудно разобраться в современных формах, в сути происходящих явлений. Элементы исторического подхода в познании реальных явлений, свойственные работам Ломоносова, связаны с его общим видением природы, мира.

Философским воззрениям Ломоносова присуще гармоничное восприятие мира, истоки которого, возможно, заключены в его разностороннем и всеобъемлющем духовном развитии, в синтезе выдающихся способностей человека науки и искусства, отличающем его редкостно одаренную натуру.

Целостное мировосприятие, свойственное Ломоносову, по ряду черт близко стихийной диалектике, однако оно обладает спецификой – в нем меньше учитывается существование различных уровней организации, особенно поляризация структур единого целого, роль противоположных начал. В предшествующей русской мысли средоточием целостного видения мира был творец. У Ломоносова целостное видение сохраняется, но оно радикально переводится в иной план, фокусируется на мире реальностей.

Идеи Нового времени отражали исторические сдвиги, связанные с заменой феодального строя социально-экономическими отношениями общества, идущего ему на смену. В социальной философии новые идеи выражались в поддержке секуляризованного государства, росте правового сознания, концепциях внесословной ценности личности и т. п. Ломоносов не отвергал существования церкви, но руководство обществом предлагал полностью передать в руки светской власти. В его произведениях защищается светское государство, свободное от диктата религии и церкви. Тема права и закона появляется в его поэтической публицистике, здесь же высказываются идеи о значении личностного сознания, о ценности человека вне зависимости от места, занимаемого им в сословно-феодальной иерархии.

Основной постулат прогрессивной философской мысли XVIII в.– определяющая роль просвещенного разума. Его полностью разделял Ломоносов, но в самое понятие «просвещенный разум» он вкладывал совершенно определенный смысл – это разум, вооруженный наукой. Тема «просвещение и общество» у него выступает преимущественно как «наука и общество». Повышенный интерес к социальным проблемам науки сохранился в последующей истории русской мысли.

В просветительской идеологии проблема человека и его деятельности решалась во многом на гедонистической основе с элементами возникающего утилитаризма. Истоки деятельности объяснялись потребностями индивида, среди которых на первое место выдвигались стремления к собственной пользе и удовольствию. Социальная философия Ломоносова пронизана идеями активной, разумной, преобразовательной человеческой деятельности, но деятельности, изначально направленной на такие ценности, как общееи благо. Его взгляды близки радикальному крылу формирующейся в то время в России просветительской идеологии.

Философия Ломоносова устремлена к новым горизонтам, активности и прогрессу, но хорошо развитое историческое сознание позволяло ему не разрывать настоящее с прошлым, воспринимать в единой целостности судьбы народов, мира. В трудах Ломоносова рассматривались вопросы о значении России, начиная с ранних этапов ее существования, в человеческой истории. В XIX в. рассмотрение этой проблемы происходило в условиях, когда растущее осознание анахронизма социально-экономических и политических устоев крепостничества и самодержавия, сковывающих огромное государство, придавало особенную остроту идейным поискам и порой порождало экстремальные трактовки, впадающие то в самобичевание, то в эйфорию по поводу прошлого и будущего России. Размышления в предыдущем столетии тоже отличались немалой напряженностью, но протекали они все же спокойнее. В работах Ломоносова подчеркивалась давность и существенность русской истории, которая видоизменяется преобразовательными эпохами, например Петровской, но не прерывается ими. Он считал, что Россия входит в состав европейских государств и неотделима от европейской истории. В XVIII в. не надо было прилагать усилий, чтобы доказать политическое влияние Русского государства на ход международных событий, но Ломоносов убежден, что не меньшая роль принадлежит России в развитии человеческой культуры, особенно в единении Запада и Востока.

Ломоносов – мыслитель, ученый, поэт, общественный деятель – занимает свое, ни с кем не сравнимое место в русской истории, он вошел в историю мировой науки и литературы. Преодолевая сомнения и колебания своего времени, он создал систему воззрений, порождающих надежду на совершенствование мира, достигаемое разумом и энергией человечества.

Литература

1. Маркс К., Энгельс Ф.Соч. Изд. 2-е.

2. Ленин В. И.Полн. собр. соч.

3. Ломоносов М. В.Полн. собр. соч.: В 11 т. М.; Л., 1950—1983.

4. Архив АН СССР. Ф. 5, оп. 20, № 3, л. 1—2; № 5, л. 1—1 об.; ф. 3, оп. 1, № 270, л. 107.

5. Архив АН СССР. Разр. II, оп. 1, № 217.

6. Белокуров С. А.О намерении Ломоносова принять священство и отправиться с И. К. Кирилловым в Оренбургскую экспедицию 1734 г. // Ломоносовский сборник. СПб., 1911.

7. Белявский М. Т.М. В. Ломоносов и русская история // Вопросы истории. 1961. № 11.

8. Берков П. Н.Ломоносов и литературная полемика его времени (1750—1765). М.; Л., 1936.

9. Берков П. Н.Литературные интересы Ломоносова // Литературное творчество М. В. Ломоносова. М.; Л., 1962.

10. Билярский П.Материалы для биографии Ломоносова. СПб., 1865.

11. Вавилов С. И.Предисловие // Ломоносов. Сборник статей и материалов. М.; Л., 1940. Т. 1.

12. Вавилов С. И.Исаак Ньютон. М., 1961.

13. Вавилов С. И.М. В. Ломоносов. М., 1961.

14. Васецкий Г. С.Мировоззрение М. В. Ломоносова. М., 1961.

15. Васецкий Г., Иовчук М.Очерки по истории русского материализма XVIII и XIX вв. М., 1942.

16. Верюжский В.Афанасий, архиепископ Холмогорский, его жизнь и труды. СПб., 1908.

17. Волк С. С.Исторические взгляды декабристов. М.; Л., 1958.

18. Гедеон Криновский.Собрание разных поучительных слов. СПб., 1755—1756. Т. I—II.

19. Гёте И. В.Собр. соч.: В 13 т. М., 1935. Т.IX.

20. Гиларовский П.Руководство к физике. СПб., 1793.

21. Гоголь Н. В.Собр. соч.: В 6 т. М., 1953. Т. 6.

22. Гольбах П. А.Избр. произв.: В 2 т. М., 1963. Т. 1.

23. Грандилевский А.Что знают и что могут дать о Михаиле Васильевиче Ломоносове родные ему Холмогоры и Денисовка? // Ломоносовский сборник. СПб., 1911.

24. Греков Б. Д.Избр. труды: В 4 т. М., 1960. Т. 3.

25. Гуковский Г. А.Русская литература в немецком журнале XVIII b. // XVIII век. М.; Л., 1958. Сб. 3.

26. Гуковский Г. А.Ломоносов – критик // Литературное творчество М. В. Ломоносова. М.; Л., 1962.

27. Даннеман Ф.История естествознания. Естественные науки в их развитии и взаимодействии: В 3 т. М., 1938. Т. 3.

28. Демин А. С.Русская литература второй половины XVII – начала XVIII века. М., 1977.

29. Дороватовская В.О заимствованиях Ломоносова из Библии // 1711—1911. М. В. Ломоносов. Сборник статей. СПб., 1911.

30. Дружинин В. Г.Словесные науки в Выговской поморской пустыни. СПб., 1911.

31. Дружинин Е. И.Значение русско-немецких научных связей для хозяйственного развития Южной Украины в конце XVIII в. // Международные связи России в XVII—XVIII ВВ. М., 1966.

32. Ежемесячные сочинения и переводы, к пользе и увеселению служащие. 1755, август.

33. Есио Имаи.М. В. Ломоносов в японской литературе // Ломоносов. Сборник статей и материалов. Л., 1977. Т. VII.

34. Западов А.М. В. Ломоносов и журналистика. М., 1961.

35. Зубов В. П.Развитие атомистических представлений до начала XIX века. М., 1965.

36. Избр. произв. русских естествоиспытателей первой половины XIX века. М., 1959.

37. Избр. произв. русских мыслителей второй половины XVIII века: В 2 т. М., 1952.

38. История Российской Академии: В 2 т. СПб., 1875. Т. 2.

39. История русской философии. Указатель литерату ры, изданной в СССР на русском языке за 1968—1977 гг. М., 1975. Ч. 1-3.

40. История русской философии. Указатель литературы, изданной в СССР на русском языке за 1968—1977 гг. М., 1981. Ч. 1—2.

41. Капица П. Л.Жизнь для науки. Ломоносов, Франклин, Резерфорд, Ланжевен. М., 1965.

42. Карамзин Н. М.История Государства Российского: В 12 т. СПб., 1816. Т. 1.

43. Кедров Б. М., Уткина Н. Ф., Кузнецов И. В., Васецкий Г. С.М. В. Ломоносов // История философии в СССР: В 5 т. М., 1968. Т. 1.

44. Кедров Б. М., Ченцова Т. Н.К публикации заметок Энгельса о Ломоносове // Ломоносов. Сборник статей и материалов. М.; Л., 1951. Т. III.

45. Ключевский В.О. Соч.: В 8 т. М., 1959. Т. 8.

46. Копелевич Ю. X.Возникновение научных академий. Л., 1974.

47. Коровин Г. М.Библиотека Ломоносова. М.; Л., 1961.

48. Котович Ал.Духовная цензура в России (1799—1855). СПб., 1909.

49. Кузнецов Б. Г.Творческий путь Ломоносова. М., 1956.

50. Кулябко Е. С.М. В. Ломоносов и учебная деятельность Петербургской академии наук. М.; Д., 1962.

51. Куник А. А.Сборник материалов для истории императорской Академии наук в XVIII веке. СПб., 1865. Ч. II.

52. Курганов Н. Г.Книга письмовник. СПб., 1777.

53. Ламанский И. В.Ломоносов и Петербургская академия наук. М., 1865.

54. Ланжевен Л.Ломоносов и французская культура XVIII в. // Ломоносов. Сборник статей и материалов. М., 1978. Т. VI.

55. [ Лепехин И. И.] Дневные записки путешествия... СПб., 1805. Ч. 4.

56. Летопись жизни и творчества М. В. Ломоносова. М.; Л., 1961.

57. Литературное наследство. М., 1937. Т. 29—30.

58. Ломоносов М. В. в воспоминаниях и характеристиках современников. М.; Л., 1962.

59. Лотман Ю. М.К вопросу о том, какими языками владел Ломоносов // XVIII век. Л., 1958. Сб. 3.

60. Лотман Ю.Об «Оде, выбранной из Иова» Ломоносова // Известия Академии наук СССР. Серия литературы и языка. 1983. Т. 42. № 3.

61. Магницкий Л.Арифметика. М., 1703. Кн. 1—2.

62. Максимович М.Об участии Московского Университета в просвещении России. М., 1830.

63. Максимович М.Речь о русском просвещении... М., 1832.

64. Месячные исторические, генеалогические и географические Примечания в Ведомостях. 1735. Ч. 9.

65. Месячные исторические, генеалогические и географические Примечания в Ведомостях. 1740. Ч. 12.

66. Месячные исторические, генеалогические и географические Примечания в Ведомостях. 1740. Ч. 93.

67. Моисеева Г. Н.Ломоносов и древнерусская литература. Л., 1971.

68. Мордвинов С. И.Книги полного собрания о навигации. СПб., 1748. Ч. 1—2.

69. Морозов А. А.Ломоносов. Путь к зрелости. 1711—1741. М.; Л., 1962.

70. Морозов А. А.Проблема барокко в русской литературе XVII – начала XVIII века // Русская литература. 1962. № 3.

71. Морозов А. А.Ломоносов и барокко // Русская литература. 1965. № 2.

72. Мыльников А. С.М. В. Ломоносов в чехословацкой печати // Ломоносов. Сборник статей и материалов. Л., 1983. Т. VIII.

73. Ничик В. М.Из истории отечественной философии конца XVII – начала XVIII в. Киев, 1978.

74. Ньютон И.Оптика. М., 1954.

75. Павлова Г. Федоров А. С.Михаил Васильевич Ломоносов. М., 1980.

76. Пекарский П.Наука и литература в России при Петре Великом. СПб., 1862. Т. I—II.

77. Пекарский П.История Императорской Академии Наук в Петербурге. СПб. Т. 1—2. 1870—1873.

78. Плеханов Г. В.Соч.: В 24 т. М.; Л., 1925. Т. 21.

79. Полемика Г. Лейбница и С. Кларка. Л., 1966.

80. Попов А.Наука и религия в миросозерцании Ломоносова // 1711—1911. М. В. Ломоносов. Сборник статей. СПб., 1911.

81. Прокопий из Кесарии. Война с готами. М., 1950.

82. Радищев А. Н.Полн. собр. соч.: В 3 т. М., 1938. Т. 1.

83. Румовский С. Я.Изъяснение наблюдений по случаю явления Венеры в Солнце... // Торжество благополучно совершившегося в Москве коронования... императрицы Екатерины Алексеевны... СПб., 1762.

84. Рыбаков Б. А.Мир истории. Начальные века русской истории. М., 1984.

85. Рычков П.История оренбургская // Сочинения и переводы, к пользе и увеселению служащие. 1759, март.

86. Самойлович Д.Избр. произв. М., 1949. Вып. 1.

87. Санкт-Петербургские ведомости. 1748. № 43.

88. Санкт-Петербургские ведомости. 1749. № 2.

89. Санкт-Петербургские ведомости. 1749. № 44.

90. Санкт-Петербургские ученые ведомости на 1777 год. СПб., 1873.

91. Светлов Л. Б.Неизвестный литератор XVIII в. Иван Тревогин и его утопические проекты // Известия АН СССР. Отделение литературы и языка. Т. XX. Вып. 4.

92. Соловьев С. М.История России с древнейших времен: В 15 кн. М., 1959. Кн. 1.

93. Татищев В. Н.Разговор о пользе наук и училищ. М., 1887.

94. Тихомиров М. Н.М. В. Ломоносов и основание первого университета в России. М., 1955.

95. Тихомиров М. Н.Исторические труды М. В. Ломоносова // Вопросы истории. 1962. № 5.

96. Тукалевский В.Главные черты миросозерцания Ломоносова (Лейбниц и Ломоносов) // 1711—1911. М. В. Ломоносов. Сборник статей. СПб., 1911.

97. Феофан Прокопович.Рассуждение о безбожии. М., 1774.

98. Феофан Прокопович.Соч. М.; Л., 1961.

99. Чтения в императорском Обществе истории и древностей российских. 1865. Кн. 1.

100. Чучмарев В. И.Французские энциклопедисты XVIII века об успехах развития русской культуры // Вопросы философии. 1951. № 6.

101. Шевырев С.История императорского Московского университета, написанная к столетнему его юбилею. М., 1855.

102. Шеллинг Ф. В. И. Система трансцендентального идеализма. М., 1936.

103. Aikin J.The general biography, or lives of the most eminent persons of all ages, countries, conditions and proffession. London, 1807.

104. Bowring J.Specimens of the Russian poets with preliminary remarks and biographical notices. London, 1821.

105. Capek Milic.The Philosophical Impact of Contemporary Physics. N.-Y.; London, 1964.

106. Crum R. B.Scientific Thought in Poetry. N.-Y., 1931.

107. Dvoichenko-Markoff E.Benjamin Franklin, the American Philosophical Society and the Russian Academy of Sciency // Proceedings of the American Philosophical Society. Philadelphia, 1947. V. 91. N 3.

108. Grasshoff H. M.Lomonossow. Der Begrunder der neueren russischen Literatur. Halle, 1962.

109. Hessen B.The Social and Economic Roots of Newton’s Principia. Sydney, 1946.

110. Koyre A.Newtonian Studies. London, 1965.

111. Langevin L.Lomonossov, 1711—1765. Sa vie, son oeuvre. Introduction choix et traduction des textes, notes et commentaires. Paris, 1967.

112. Lomonossow M. W.Ausgewahlte Schriften: In 2 Bd. Berlin, 1961.

113. Lomonossov М. V. on the corpuscular theory. Cambr., 1970.

114. Lomonossov, Schlozer, Pallas. Deutsch-russische Wissenschaftsbeziehungen in 18 Jahrhundert, hrsg. von E. Winter. B., 1962.

115. Ostwaerd’s Klassiker der exakten Wissenschaften. Leipzig, 1910. V. 178.

116. Raeff M.Origins of the Russian Intelligentsia. The Eighteen-century Nobilities. N.-J., 1966.

117. Schofield R. E.Priestley, the Theory of Oxidation and the Nature of Matter // Journal of the History of Ideas. 1964. V. XXV. N 2.

118. Schutz W.Michail W. Lomonossow. Leipzig, 1976.

119. Sprat Th.History of the Royal Society of London for improving of natural knowledge. London, 1667 (reprint 1959).

120. Voltaire. Lettres philosophiques. Paris, 1964.

121. Watkins J.A biographical dictionary. London, 1807.

122. Wolff’s Chr.Eigene Lebensbeschreibung. Herausgegeben von Wuttcke. Leipzig, 1841.