Текст книги "Рассвет для солнца (СИ)"

Автор книги: Нина Баскакова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 11 страниц)

Глава 7

Лето в этом году выдалось жаркое и почти без дождей. А это было в свою очередь непривычно. Сенька заканчивал учебу и погрузился полностью в подготовку сессии. Архип устроился работать в магазин строительных материалов. Неожиданно это работа ему начала нравится. Жизнь начала налаживаться. Вернулись посиделки с друзьями. Теперь у него появились деньги, поэтому он выглядел в их глазах лучше. Даже Ритка к нему стала подсаживаться. Но она ему перестала нравиться. Он видел ее наштукатуренное лицо и вспоминал, как стены штукатурил в пекарни. Что-то изменилось. И понять эти изменения он не мог.

Она вошла в магазин сверкая тонкими загорелыми ногами в джинсовых шортах. Солнцезащитные очки на волосах, красная помада на губах и длинные когти на руках. Топ с раскрытым воротом и без рукавов не оставлял простору для фантазии. Дерзко и ей это шло. Хотя, на его вкус, можно было и побольше одежды надеть. Не дома все-таки.

– Какие люди. Неожиданно, – она улыбнулась.

– Привет, Зин. Опять что-то строить будешь?

– Договорились с сестрой, что ремонтом займусь в доме. Поэтому у меня большие планы.

– У тебя какой-то год ремонта.

– Получается, что так. Да я же бюджетно все делаю. Без сильного разрушения. Но согласись, что лучше свежие обои, чем времен моей мамы.

– Дядя Миша будет делать?

– Нет. Он с внучкой и женой на даче. Сама справлюсь. Динка пока в санатории. А я одна. Вот и буду по вечерам развлекаться.

– Помощь нужна? – Архип не хотел опять ввязываться в подработку. Но сами вырвались сами по себе.

– Не откажусь от компании, – согласилась она. – Только вечером.

– Понятное дело. Я до семи работаю.

– В этом городе ничего, кроме сетевых магазинов, до девяти не работает, – усмехнулась Зина. Они пошли выбирать материалы. – У тебя как-то пусто.

– Так рано еще. Народ позже подходит. А если честно, место не особо проходное.

– Заметно, – оглядывая пустой зал, сказала Зина. – И нравится тебе работа?

– Не жалуюсь.

– Это хорошо. Мне еще нужна машинка, чтоб траву косить.

– Да покошу я тебе траву, – поморщился Архип.

– Халтура нужна? – прямо спросила его Зина.

– Чисто по дружбе.

– Ну раз по дружбе, тогда я двумя лапками только за, – рассмеялась Зина.

– Слышу знакомый смех, – откуда-то сбоку появился мужчина, который только вошел в магазин.

– Димка! Вот тебя сразу узнала! – рассмеялась Зина, оглядывая вошедшего мужчину.

– А ты прям красотка, – ответил блондин с зелеными глазами.

– Стараюсь.

– В городе из-за сестры?

– Пришлось вернуться.

– Слышал, но не видел. Ремонт?

– Да.

– А мне нужно гвоздей купить. Слушай, Зин, ты же на машине? Подкинешь меня? До «кольца»?

– Подкину. Не вопрос, – согласилась Зина. Она уплатила покупки. Дима помог ей погрузить обои и краску. – Хип, еще увидимся.

– Конечно, – ответил тот, наблюдая, как она уезжает со старым знакомым. Какое-то неприятное чувство горечи кольнуло в груди.

Она точно не была принцессой или феей. Роковая красотка, которая берет от жизни, что хочет и идет дальше своей дорогой. Любительница легких отношений. Она чем-то напоминала ему Ритку, которая уже завела новый роман. А он продолжал на все это смотреть, только уже не испытовал сожаления и злости. Прошла любовь? Возможно. Таких много. Чего переживать об одной, когда таких много. Нечестных, готовых пустить к себе в постель кого угодно и не скрывающие этого. Девицы, которые порхают бабочками, не задумываясь о зиме и семье. И чего его так к ним тянет? А пора было признать, его тянул к Зине. Они не виделись почти месяц. Он часто думал о ней, хотя и гнал мысли, но они возвращались. Специально перешел на другую работу, чтоб быть подальше от нее, но… несмотря на это связываться с ней не хотелось.

– Как жизнь? – в магазин заглянул Сенька.

– Сдал?

– Все закрыл. Теперь свободен, как птица, – ответил брат.

– Чем займешься?

– Махнем с друзьями дикарями на море. Деньги на билет есть, а там, как-нибудь выкрутимся.

– Мать с ума сойдет от такой авантюры.

– Мне уже восемнадцать. Могу ехать, куда захочу, – довольно сказал Сенька.

– Не думая о родных.

– Это ты слишком сильно за все переживаешь. Проще надо жить. Намного проще. А мать переживет. Если все время около ее юбки сидеть, то ни мира не узнаешь, не себя не познаешь. Слышал о познании себя?

– Ты про Тибет и монастыри?

– Не, в монастырь не хочу. Там девчонок нет, а парни меня не заводят. Поэтому только море и солнце.

– С матерью сам объясняйся.

– Объяснюсь. Хип, дай денег. Сегодня праздновать окончание учебы будем.

– Пару сотен могу дать, но у меня не бездонный кошелек.

– А было бы круто такой кошелек иметь, – усмехнулся Сенька, забирая деньги. – Матери скажи, чтоб ночевать меня не ждала. Я на ночную рыбалку. Пойду рыбку ловить.

– Удачной рыбалки, – ответил Хип, с сожалением отмечая, что завидует брату. Так легко и беззаботно жить у него не получалось. Всегда мешало чувство ответственности. Сенька же мог это чувство легко отключать. Словно мог на какую-то невидимую кнопку нажать. Все-таки, жить просто – это целое искусство, которое не каждому дано.

Солнце продолжало побивать температурные рекорды. Было душно. Вместо того чтоб куда-то тащиться, хотелось пойти на реку. На крайний случай в душ сходить. Но Хип вроде договорился с Зиной помочь ей с ремонтом. А слово держать было нужно. Он набрал ее номер. Она не ответила. Повторил несколько попыток. Только с третьей донесся ее вялый голос.

– Не надо приезжать.

– У тебя все в порядке? – спросил Хип.

– Нормально, – пробормотала она. В трубке раздалось несколько всхлипов, помле которых пошли гудки.

– Ага, так и слышу, что все нормально, – пробормотал Хип. Вздохнул. Ну и чего лезть, куда не просят? И опять это паршивое чувство выбора, как в дурацкой игре, когда главный герой стоит на распутье и думает: уничтожить ему эту планету или оставить в живых. Утешить эту девицу или мимо пройти. И в каждом случае свои плюшки, которые довольно вкусные. А в этом случае какие плюшки? Очередная порция душещипательных историй, от которых кровь стыла в жилах? И чувство желания обнять и утешить?

Выругавшись, он пошел ее искать. Так как Зина явно плакала, то скорее всего раны в берлоге зализывает. И чего случилось? Утром ведь веселая была. Довольная. Теперь же ей опять плохо. Бабочка опалила крылья?

Он злился. Злился на себя, что не мог пройти мимо, на себя, что она вернулась в город. Отвратительная ситуация, от которой по-хорошему надо было бежать, но Хип шел к ней домой. Еще в последний раз, он запомнил ее квартиру в холодном и каком-то нежилом подъезде. Дом, в котором поселилось отчаяние. Оно словно липкими щупальцами проникало под кожу, отравляя душу. Вздрогнув от хлопнувшей двери, Хип решил, что ему играть в компьютерные игры противопоказано и пора с этим завязывать. Надо другое хобби найти. Хип позвонил в дверной звонок. Трель долго раздавалась по пустым комнатам. Раздались шаги.

– Кто? – не открывая дверь, спросила Зина.

– Я.

– Сказала же, чтоб не приходил.

– Но пришел.

– Зачем?

– Так и будем здесь разговаривать? – в свою очередь спросил Хип. Она задумалась. Все-таки открыла дверь. Губа разбита, нас распух. Под глазами расплываются синяки. В глазах слезы и злость. С растрепанными волосами она походила на ведьму. – Чего надо?

– Лицо мазью мажешь?

– Что? – от удивления она икнула. – Ты пришел…

– Завтра все опухнет и совсем страшно станет, – спокойно ответил Хип. Она отрицательно покачала головой. – Так я и думал. Сейчас вернусь.

– Не надо… – растеряно и тихо попросила она.

Он даже не обернулся. Пошел в аптеку. Набрал мази от синяков. Заодно и в магазин зашел, где пельменей купил и газировки. Явно домой он не попадет сегодня. Нельзя ее было одну оставлять. Вот просто чувствовал, что нельзя.

Второй раз Зина открыла быстрее. Все в той же длинной футболке, с растрепанными волосами и настороженным взглядом, словно он пришел к ней с мыслями, чтоб ограбить. Хип пошел сразу ставить воду под пельмени. Зина ходила за ним по пятам.

– Будешь? – открывая газировку, спросил Хип.

– Зачем?

– Сладкая, с щекочущими пузырьками. Вроде вкусно.

– Зачем ты пришел? – спросила она, беря стакан с газировкой.

– Давай без этих сложных вопросов и философии. Пришел и пришел, – ответил Хип, залпом выпивая стакан с газировкой. – Душно у тебя. Давай окно хоть откроем. Пусть и полный штиль, но может хоть сквозняк организуем.

– Хип… Ты…

– Может стоит заявление написать? – спросил он.

– Нет.

– Дело твое.

– Не доказать, – ответила Зина, пряча взгляд.

– Даже если постараться?

– Я думала. Над этим. Второй раз проходить через эту грязь не хочу. У него связи. У меня тоже есть знакомые, но по таким мелочам их беспокоить не стоит. И… Знаешь какая это грязь, когда приходится рассказывать с подробностями. Вновь окунаться в это дерьмо, а потом кошмарами мучится. И самое противное, что я не смогла дать отпор. Ведь ходила на курсы самообороны, а не смогла справиться. Ступор. Он мне нравился. В школе. Даже влюблены была. О детях мечтала. Мальчике и девочке. Они красивыми бы были. Потом влюбленность прошла, но то светлое чувство, оно осталось. И пусть я потом с ребятами из гаража сошлась, но Димка – это же рыцарь. И почему-то этот рыцарь оказался подонком. Это было так неожиданно, что мир рухнул. Просто развалился на кусочки. А вместе с ним и я, – она растеряно посмотрела на Хипа.

– Сейчас будем есть.

– Не хочу. Я в комнате полежу. Ты ешь, – ответила Зина.

Она ушла. Хип подошел к окну. Достал сигарету. В первый раз он оказался в такой дурной ситуации. И второй раз такое переживать он не хотел. Рад бы ей помочь, да разве в его это силах? Один человек не может мир изменить. Только разобьется в лепешку.

Пельмени закипели. Он положил их в здоровую железную миску и пошел в комнату, прихватив газировку.

– Сейчас будем есть.

– Хип, спасибо, но у меня аппетита нет, – ответила Зина, не поворачивая головы от телевизора.

– Вначале ужин, потом намажу тебя лекарством, а потом все остальное, – повторил Хип. – Вдвоем аппетит придет.

– Нет. Да и губа болит.

– Надо съесть хотя бы штучек пять. Смотри, они мелкие, – он взял одну штучку. Подул на нее, протянул на вилке Зине. Она вздохнула. Хотела отказаться, но не стала. – Вот и молодец. Ты когда нервничаешь, то не ешь?

– Нарушено все это. После рождения ребенка. Я просто забыла что такое еда. А потом, когда чуть не померла от истощения, вроде стала есть, но аппетит редко когда возвращается.

– Вернется.

– Тебе не противно со мной сидеть рядом?

– Должно быть?

– Да.

– Не противно. Ешь и не думай о ерунде.

– Я ведь сама виновата. Спровоцировала своим видом, смехом, поведением.

– Самобичеванием не занимайся. Блин, я с тобой рядом сижу. У меня мыслей о том, чтоб тебя изнасиловать нет. А ты при мне и куда более откровенно вела.

– Почему?

– Чего почему?

– Почему у тебя не возникает таких мыслей?

– Считаю себя нормальным мужиком. Да и как может заводить дерущаяся женщина?

– Да, ты фею ищешь. Которая будет хлопать глазками и…

– Я никого не ищу. Живу, существую, работаю. У меня скучная жизнь, но менять ее меня не тянет. Надоело мечтать о пустом, – продолжая впихивать в нее пельмени, сказал Хип.

– Больше не могу. Иначе твои усилия окажутся напрасными, – ответила Зина.

– Выгодная ты дюймовочка. Всего ползернышка в день ешь.

– Ты не напоминаешь крота.

– Нет. Я с другой планеты прилетел, – хмыкнул Хип.

– С Марса?

– Может и оттуда. Дай пульт. Извини, но смотреть, как выдают тридцатилетнюю тетю замуж у меня желания нет. Если у самой не хватило ума мужа найти, то вряд ли другие тетки ей это помогут сделать.

– Мне уже больше тридцати.

– И чего? Хочешь на такой программе оказаться? – щелкая каналы, спросил Хип.

– Нет. Но я такая же тетя…

– Другая, – остановившись на юмористическом сериале, ответил Хип. После этого достал тюбик с мазью. – Теперь надо тебе лицо восстановить. В аптеки сказали, что поможет за три дня. Первым планом у нас лицо, а дальше будем заниматься душой.

– Хип…

– Не спрашивай. Сейчас помогу намазать. И ни о чем говорить не будем. Будем просто смотреть телевизор. Душный вечер, дерьмовый день. А завтра будет дерьмовое утро. Но жизнь продолжается, – он вздохнул, заметив в ее глазах слезы. – Ничего, прорвемся.

Ответом был неуверенный кивок. Так они и сидели весь вечер. Зина тихо плакала. Он молчал. Гладил ее по руке и молчал, думая почему такая дерьмовая жизнь и почему все так паршиво.

Утром Зина проснулась одна. Тело болело и ныло. В квартире стояла духота. Окна открыты и ни ветерка. Футболка прилипла к вспотевшему телу. Задралась, открыв синяки на ноге. Такие же красовались и на руках. Отвратительно. Некрасивое напоминание о вчерашнем дне. Она не ожидала такого от Димы. Просто не ожидала. Поэтому и впала в ступор, когда…

Забыть. Прогнать все воспоминания. Запретить об этом думать. Просто не думать и не вспоминать. Не дать себе замкнуться. Она и не такое переживала. У нее твердая шкура. Только с каждым разом все сложнее людям доверять.

Зазвенел телефон. Работа. Вот это и отвлечет. Выключили электричество. Велев закрыть магазин, Зина начала звонить на станцию и выяснять причину отключения. Холодильники, печки – один убыток. Так как свет обещали восстановить только к вечеру, пришлось ехать за генератором. Как она такое не предусмотрела? Ведь знала же, что в этом дурном городе всегда что-то случается. И это что-то будет обязательно плохое.

День пролетел незаметно. К вечеру ветер пригнал тучи. Резко похолодало. Пошел дождь, который хорошо подходил под настроение Зины. А оно было на нуле. Хотелось напиться, нареветься в подушку и забыться. Скоро наступит ночь. Ночью же придет бессонница, которая будет выпивать силы и нагонять думы, от которых охота было повеситься. Днем еще было солнце. Работа отвлекала, а ночью… Ночь была временем страха.

Решив, что ночью все равно не уснуть, Зина поехала в деревянный дом. Нужно было содрать старые обои. Этим она и решила заняться вечером. Бутылка вина, музыка и старые обои – хорошая компания, чтоб прочувствовать все одиночество и свою ничтожность. Зина знала, что это временно. Вначале принять ситуацию, потом научиться с ней жить и примириться со случившимся. Она это уже проходила. Но сейчас жалость к себе мешала принять произошедшее. Ощущение грязи было слишком сильным.

Мелкий и противный дождь стекал по стеклам, делая мир серым и грязным. Но так и было. Этот мир был вымаран в грязи, а люди только больше добавляли грязи своими поступками, уничтожая друг друга, как морально, так и физически. И от этого было больно.

Бутылка не открывалась. Так и стояла на подоконнике со штопором, который застрял в пробке. Зина смотрела на серость. Дождь завораживал, заставлял думать и вспоминать. Раскладывать жизнь по полочкам и понимать, что все давно испачкалось и сгнило. Как ни странно, но жалости о содеянном не было, как и не было желания все изменить, кроме рождения малышки. Ее не надо было на свет рожать. Было стыдно, что она ее не уберегла и заставила мучиться. А еще жаль было Динку. И…

Стук в дверь заставил вздрогнуть. Открывать не хотелось, но стучали настойчиво. Еще и лай доносился с улицы. Зина взяла скалку и пошла открывать дверь. На пороге стоял Хип. Около его ног лаяло серое существо.

– Мы промокли, пока тебя искали. Так как ты телефон не поднимаешь, то пришлось половину города пешком пройти, – сказал Хип.

– Наверное разрядился, – сказала Зина.

– Так пустишь или нам придется на пороге стоять?

– Заходите, – пропустила их Зина.

– Нам вытереться бы чем-нибудь. Это чудо я уже вымыл из бочки. Даже с шампунем от блох. Так что он чистый. Осталось только вытереть и накормить. Так как у тебя еды вряд ли будет, мы с собой немного захватили, – забирая у нее старое полотенце и протягивая пакет, ответил Хип.

– Курица и кости? – спросила Зина.

– Еще и хлеба батон. Сделаешь нам поесть?

– Я не ждала гостей.

– Знаю. Мы нежданно заявились. Он так и вовсе останется, – кивнул Хип в сторону псины. Тот радостно гавкнул, заставив вздрогнуть Зину. – Тебе нельзя без собаки в частном доме. Да и Динке повеселее будет. Он хоть и молодой, но судьба его потрепала. Мать его за сараями родила. Отец неизвестен. Судя по разномастному помету, у нее в женихах отбоя не было. Тех, кто покраше был, разобрали, а он страшен до безобразия, но красив своей дворовой красотой. Вот как взглянешь, так сразу видно, что он дворянских кровей. Так вот, зиму он переживал под теми же сараями, питаясь вынесенными ему объедками. С детворой играл. А потом его в семью взяли. На поводке ходить учили. Даже командам выучили. Но семья решила уехать в Москву. С собой его брать никто не хотел. И прямая дорога оказалась Серому на улицу, потому что никому такое чудо не нужно. – Пес молча слушал Хипа, лежа на сыром полотенце. Даже не перебивал. – Так как на улице жить ему уже не нравилось. Псу уже четвертый год как никак. В таком возрасте уже теплая подстилка и миска с едой больше интересуют, чем улица. Я ему предложил к тебе пойти. Дом охранять. Сказал, что живут в доме две женщины, одни и без охраны. А вдруг чего случится и защитить некому. Не порядок. Серый согласился. Во всем должен быть порядок. Клыки у него крепкие. Смелости на десятерых хватит. Он согласен у тебя жить.

– Считаешь, что можешь вот так прийти ко мне с собакой и…

– Уже пришел. Давай готовить. Жрать охота, аж живот сводит, – сказал Хип. Пес согласно завилял хвостом. – Пока с ним возился, пока тебя искал – весь вечер убил.

– Можно было и не искать.

– Зин, я что? На сухаря бездушного похож? Вроде нет. Думаешь я не понимаю, что тебе фигово? Понимаю. И это бесит. Не должно быть так, – ответил Хип. У него зазвонил телефон. Вздохнув, он ответил на вызов. – Мам, сегодня не жди. Где я? Там же где и вчера был. И чего? Я Сеньке не отец. Влиять на него не могу. Хочет уехать путешествовать, так пусть едет. У меня на него влияния нет. Я считаю это глупой идеей. Но его не переубедить. И чего? Это ты на него кричи, а не на меня. И тебе не хворать.

– Давай…

– Давай. Я согласен поужинать, – упрямо посмотрев на Зину, сказал Хип.

– Невыносимо.

– Нет. Вполне терпимо. Невыносимо было бы, если я пришел бы и закинул ноги на стол. А пока еще вполне мирно и терпимо. А главное, что правильно. Одну тебя сейчас оставлять нельзя. Это я точно знаю. Остальное же… Можно и на экспромт пустить. Ведь большая часть нашей жизни – это импровизация, – ответил Хип. – Вот я и импровизирую.

Пес гавкнул. Уткнулся ему носом в руку и хитро посмотрел на Зину. Она вздохнула и пошла на кухню. Еще один вечер, чтоб забыться? Только ведь от произошедшего не сбежать.

Глава 8

Хип взял с подоконника вино. Покрутил его в руках. Зина в это время жарила курицу и нарезала салат из завалявшихся в холодильнике помидор и огурцов.

– Ужин с вином, как в кино? – спросил Хип.

– Оно не открывается.

– Ничего. Откроем, – ответил он, открывая бутылку. – Один раз в жизни пил вино. На юбилеи у матери.

– Больше пиво?

– Пиво. Несколько раз водку. Один раз самогон пил. Вино – это девчачий напиток. Или для красоты. Ужин, свечи, романтика.

– Романтика в компании, а не в свечах.

– Возможно. Чем хотела сегодня заняться? Пока я к тебе не завалился?

– Ремонтом.

– Может завтра? А сегодня устроим романтический ужин, как в кино?

– Я не хочу есть.

– Так составишь мне компанию. Нам компанию, – поправил Хип, потому что пес возмущенно гавкнул. – Завтра ремонтом займемся. Как у тебя день прошел?

– Чего?

– Спрашиваю, как день прошел. Чем сегодня занималась? Или из квартиры не выходила?

– С генератором ковырялась, – ответила Зина. Неожиданно для себя, она стала жаловаться про то, что сегодня отключили без предупреждения электричество. Ей пришлось срочно покупать генератор, а потом еще искать человека, который его бы наладил, потому что у нее самой это сделать не получилось.

– Значит день прошел плохо.

– Не совсем плохо. Почти все распродали. Хорошо пирожки берут. Если такими темпами будут расти продажи, то быстро окупится. Даже быстрее, чем я ожидала. Еще идея есть договориться с магазинами и продавать им эти пирожки. По всему городу. Но тогда придется еще одну смену набирать, чтоб в ночь было кому работать. Или две смены. Смотря как продажи пойдут. Пока мы работаем пятидневку.

– Значит завтра не работаешь?

– Нет.

– И у меня выходной.

– И чего?

– Ремонтом займемся, – ответил Хип. Задумчиво улыбнулся. – Все равно на улице дождь зарядил.

– Опять у меня ночевать собрался?

– Я не хочу оставлять тебя одну. Мало ли чего тебе в голову придет.

– Не придет. Просто пореву, погорюю над своей жизнью и продолжу работать дальше. Так что не переживай, – ставя тарелки и курицу, сказала она. Принесла два бокала.

– Извини, но я замерз сидеть в мокрой одежде. Так что романтичный ужин будет не таким уж романтичным, – уходя в комнату, сказал он. Вернулся уже без рубашки и джинс. В одних трусах. – Второй раз у тебя в гостях и мокрый, как морской дьявол.

– Тебе зонтик нужен.

– Там так льет, что никакой зонтик не поможет.

– Хип, мне не нравится наша дружба, – сказала Зина, наливая вино по бокалам.

– Чем? – спокойно спросил Хип.

– Я не вижу в ней смысла.

– А в дружбе должен быть смысл?

– Не знаю. Думаю, что должен.

– Мне всегда казалось, что главное, чтоб с человеком можно было хорошо общаться. Но теперь ты мне глаза открыла.

– Чего ты злишься? – спросила Зина.

– Я не злюсь. Устал. Просто устал. Думал вначале, что это усталость от работы. Но сейчас-то чего уставать в магазине? По сравнению с работой у тебя, там отдых. Усталость скорее от жизни. От понимания, что вокруг все как-то неправильно. Думал, что счастье в деньгах. Вот было бы у меня их много, тогда бы все и было хорошо. Теперь смотрю на тебя и понимаю, что это вранье. Ну есть у тебя деньги, а счастья-то нет. Не вижу я его в твоих глазах. Да и о проблемах знаю. Так где оно это счастье. Тот смысл, что раскрашивает нашу жизнь? В курице, которую я сейчас ем и в бутылке вина? В красивой женщине, что рядом? Блин, со стороны посмотреть, так я живу идеальной жизнью. Только почему на душе так дерьмово? Ты любишь советы давать. Вот и ответь.

– Не знаю, – ответила Зина. – Я не знаю ответов на твои вопросы. Не знаю откуда приходит усталость от жизни. Просто живу и все. Как умею. Ставлю предел и к нему стремлюсь. Остальное меня не особо касается.

– Идешь вперед и не оглядывешься по сторонам?

– Как-то так.

– Тебе надо немного поесть. Вино без еды для желудка вредно. Давай я тебе грудку положу.

– Терпеть ее не могу. Одно время худела и только этой грудкой и питалась. Уже столько лет прошло, а я ее до сих пор видеть не могу.

– Тогда ножку. Она вкуснее, – кладя ей на тарелку мясо, сказал Хип.

– Согласна. Вкуснее.

– А я знаю ответ на свой вопрос. Мы все стремимся к какой-то своей мечте. Своему идеалу. И это мечта до такой степени идеальная, что ее никогда не достигнуть, потому что достигая ее, мы сразу же о ней забываем. Ставим себе другую цель. Ту, которая опять будет вне нашей зоны досягаемости. Гонка, которую мы не можем выиграть, пока не остановимся. Вот от нее и есть эта усталость. Ставишь себе цель и понимаешь, что эта цель тебе не нужна. Она нужна другим. Все про нее говорят. Вот и стремишься к ней.

– Это про какую цель сейчас говоришь? Про фею? – с интересом спросила Зина.

– Ритка была ею очень долго. Нравилась мне. Почему-то казалось, что рядом с ней я найду это счастье. Знаешь, как торт какой-то. Вот его съем и точно все хорошо будет. Но разве торт может сделать человека счастливым?

– Смотря какой. Может там веселого порошка в крем добавили. Тогда очень весело будет, – хмыкнула Зина.

– Глупость какая-то.

– Не, меня так на наркоту подсадить пытались. Добавили в крем таблетки измельченные. А у меня организм не принимает. Я сразу белочку ловлю. Да такую сильную, что мои знакомые испугались, что я их просто прирежу. Поэтому отказались от этой идеи.

– Жуткие ты вещи рассказываешь.

– Что поделать. Прошлое у меня богатое, – она улыбнулась. – Хип, найди себе нормальную девчонку. Знаешь, такие есть девочек, которые целыми днями с книжками просиживают, а домой возвращаются к девяти вечера. Цветочки, которые от одной мысли о поцелуях краснеть начинают. Женись на ней. Будет тебе счастье.

– Не думаю, что из этого что-то получится, – он допил вино. – Чем-то на компот похоже.

– В голову слегка дает.

– Не почувствовал, – ответил Хип. Скинул кости собаке. Закинул тарелку в раковину. – Не умею я красивых слов говорить.

– Ага, такую речь тут выдал и не умеешь красиво говорить.

– Это ерунда. На меня иногда находит. А вот красивых слов, которые так девчонкам нравятся, у меня говорить не получается. Я только рядом могу быть. Даже жалеть толком не получается. Вроде знаю, что тебе сейчас плохо, а утешить не получается. Только ерунду говорю.

– За поддержку спасибо, но это лишние. Сейчас я немного не в себе. Но пройдет время и все наладится. Но пока я не в себе, пока стены разрушены, я могу привыкнуть к такой поддержки. К твоей компании. В мои планы это не входит. Одно дело, когда все честно и правила игры оговорены. Когда знаешь, что ждать дальше. Поэтому мне и нравятся ни к чему не обязывающие отношения. Тогда люди знают, что хотя и знают на что идут. А вот когда идет игра «и хочется и колется, да мамка не велит» – я это не люблю. Определяться человеку с его желаниями? Зачем? Дружба с тобой мне невыгодна. Ты прав, я использую людей. И дружба это такое же использование. С тебя мне поиметь нечего. Твое участие в моей судьбе слишком дорого обойдется для меня. Ты играешь. Неосознанно, но играешь. Хочешь посадить меня на короткий поводок, чтоб я думала о тебе? Ждала у окошка или звонка телефона? Гадать: придешь ты или нет? А ты будешь изображать занятость? Я предлагала честное общение, а не играть.

– А никто и не играет, – ответил Хип. Подошел к ней. Осторожно снял солнцезащитные очки, в которых она ходила по дому, пряча синяки. Уродливый синий цвет раскрашивал ее лицо. Распухший нос и глаза, в которых притаилась боль. – Ты не хочешь ждать звонка. И я не хочу его ждать так же как и ты. Мы в этом с тобой похожи. Поэтому и зашли в тупик. Только у нас с тобой одна большая проблема, которую стоит учитывать. Мне нравится вот это все. Очень не нравится, – Хип обвел пальцем ее лицо. – Знал ведь, что ты найдешь приключения. Больно уж ты их искала. И мне это не нравится. Не должно быть так.

– Мир несовершенен.

– Тогда нам придется его сделать совершение.

– И как ты предлагаешь это сделать? Пойти спасать исчезающие виды животных? Помогать кому-то?

– Предлагаю начать с себя. Поможем друг другу, а потом и за остальных примемся.

– Идеалист! – отвернулась Зина.

– Ты такая же. Только об этом забыла, – ответил Хип. – А я напомню. Но потом. Сейчас замерз до жути. Пошли кино смотреть.

– Опять что-то дурацкое?

– Да. Что-то дурацкое и неинтересное, – сказал он, выливая в бокалы остатки вина. Зина убрала курицу под недовольное ворчание Серого, который явно думал, что они о ней забудут и все это достанется ему одному.

– Я все равно против, – сказала Зина, глядя поверх бокала на Хипа.

– Против меня?

– Да.

– Ты мне тоже не нравишься. Слишком часто бесишь. Ничего. Терплю же тебя, – ответил Хип. Зина подавилась после его слов.

– Осторожнее, – усмехнулся он.

– Чего тогда ты тут забыл?

– Меня раздражает твоя откровенность, наглость, покровительственный тон и желание казаться умнее, чем ты есть. Не нравится, что ты успешнее и богаче меня. Не нравится даже думать, как ты эти деньги зарабатывала и считать сколько у тебя было любовников, которыми ты гордишься. Я не хочу быть одним из длинного списка. Или тем мальчишкой, с которым ты тусила, когда пришлось вернуться в родные края. Не хочу, чтоб ты меня использовала. Значит и дружить с тобой тоже не хочу.

– И чего ты хочешь?

– Найти ту, которая кажется давно потерянной. Вот с ней и жить.

– Чего?

– Ты спросила, я ответил. Пошли кино смотреть.

– Это слишком нагло, – покачала головой Зина.

– Нормально, – допивая вино, сказал Хип. – Все-таки оно похоже на компот. Пойдем кино смотреть.

– Выгнать бы тебя.

– Там дождь на улице. Поэтому мы с Серым категорически несогласны, – ответил Хип и пошел в комнату.

Зина проснулась в чьих-то объятиях. Так как она лежала к этому человеку спиной, то понять кто с ней лежит в одной кровати было проблематично. Оставалось лишь вспоминать. Вот она пила вино с Хипом. Они опять философствовали о жизни, потом смотрели телевизор. Он лег на диване, а она на кровати. Нет, он принципиальный. Она как-то предложила ему лечь с ней, но он отказался. Значит и сейчас с ней спать не станет. Только кроме него больше никого и не было в доме. Паника. Зина резко повернулась и столкнулась нос к носу со спящим Хипом. Выглядел он так, словно дался с кошкой. На груди красовались красные полосы от когтей, на плече синяк. Такой же синяк расплывался на скуле. Слабый, но заметный. И где подраться успел? Или с псом воевал? Зина попыталась встать, но он ее только крепче прижал к себе.

– Спи, – не открывая глаз, сказал Хип.

– Не хочу.

– А чего ты хочешь?

– Умыться. Зубы почистить.

– Ура, связанные ответы пошли, – одной интонацией сказал он. Лениво открыл глаза. Посмотрел на нее. – Какой ты ночью бред несла…

– Не помню.

– И как все куда-то встать порывалась? Тоже не помнишь?

– Нет.

– А я тебя ловил и спать укладывал, – он вздохнул. – Ты переоцениваешь свои силы. Дерешься как кошка, но не больше. Дикая кошка.

– Перестань. Это пошло.

– Сравнивать с животными? Удивила. Уже лучше кошкой быть, чем какой-нибудь рыбкой.

– Ты чего у меня в кровати забыл?

– После того, как рядом лег, ты по дому бродить перестала. И меня выгонять. Я думал, что только ужастики страшны. Нет. Страшнее них может быть только женщина, которая лунатничает.

– Никогда за собой такого не замечала.

– Стресс и все такое, – ответил Хип. – Надо тебе чай успокоительный перед сном пить, а не компот из бутылки хлестать.

– Я ее все равно открыть без тебя не смогла.

– А, значит это я виноват? – он опять усмехнулся. – Ладно. Пусть буду я.

– Отпусти меня.

– Не. Не отпущу, – сказал он, но руку убрал, давая ей возможность выскользнуть из кровати. Пес тут же подскочил к ней. Завилял хвостом.

– Мы гулять, а с тебя завтрак, – поднимаясь, сказал Хип. – Пойдет и вчерашняя курица. Еще кофе. Скоро придем.

Они ушли, оставив Зину одну. В доме было прохладно. Сыро. Она достала теплый свитер и легинсы. А мысли невольно были вокруг Хипа. Попытки понять его действия у нее просто сваливались к абсурду. Он говорил одно, а делал совершенно другое. Позвонила Дина, с которой они поговорили несколько минут. Хоть кому-то хорошо. Голос был бодрый, что не могло не радовать.