Текст книги "Ожерелье из янтаря"

Автор книги: Нина Сасовец

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 13 страниц)

Один раз Ула брала Найрани с собой в горы. Они переправились на другой берег реки на деревянной лодочке, привязали лодку к дереву и пошли вверх по горной тропе. Ула собирала травы. Найрани, пытавшаяся запоминать их названия и назначения, еле поспевала за Улой. Не привыкшая к прогулкам в горах, Найрани быстро устала. Платье впитало пот и липло к спине. Казалось, этой горе нет конца. Не слишком крутой склон кое где выставлял выщербленные ветром камни из под поросли трав. Ловко шагая по естественным высоким каменным ступеням, Ула оглядывалась на Найрани. Та поднималась по склону, цепляясь за выступающие камни руками. Ноги с непривычки дрожали. Хорошо, хоть волосы догадалась заплести. Наконец Ула дала сигнал для отдыха. Найрани села на камень, спиной к склону и попыталась выровнять дыхание. Они поднялись совсем не высоко. Однако деревня просматривалась очень хорошо. Найрани с любопытством рассматривала ее. Она видела, как у противоположного края деревни трое охотников освободили своих ящеров, сели верхом и уехали куда-то в сторону перевала. Видела женщин, стиравших белье на реке и группку детей, собиравших домашних гусей в загон. Видела коров и коз, пасущихся высоко почти на отвесных склонах. Надо же, такое грузное животное как корова оказывается может ловко взбираться по склонам. А козы вообще просто прыгали по камням. Коровы были все рыжие. Вот тоже удивительно. В родной деревне Найрани коровы обычно пестрые, а эти почти все светлые, почти желтые. У некоторых белые отметины на ногах и мордах. Многие коровы были с телятами. Внизу почти у самой деревни пасся огромный темно-рыжий бык. А на поляне возле общего костровища кто-то сидел. Найрани насчитала четыре мужские фигуры. Одну из них она бы узнала даже с такого расстояния.

Айгир стоял перед Главой. На скулах охотника ходили желваки, руки сжались в кулаки.

– Нет, я не стану! Не стану заявлять на нее права!

– Айгир, притащить ее в деревню было твоей идеей. Никто тебя не заставлял. Теперь ты в ответе за девушку, – Глава был непреклонен

– Мне вообще не нужна женщина. У меня и дома-то нормального нет. Куда я женщину приведу?

– Вот тебе еще один повод взяться за ум.

– А меня и так все устраивало!

– Если тебя все устраивало, зачем ты схватил то, что тебе не принадлежало? Пришла пора думать, что ты делаешь и как ты это делаешь. Ты уже не мальчишка, чтоб мы прощали тебе твои проказы. Ты Охотник клана. Ты мужчина – отвечай за свои поступки.

– Мне не нужна эта девка и пресмыкаться перед ней я не буду.

– Ты сделаешь все необходимое, чтоб загладить свою вину перед ней!

– А если я не стану?

– Тогда ты уйдешь из клана!

– А как же Яра?

– Твоя сестра останется в клане.

– Дараман, это не честно! Она еще слишком молода, я не могу оставить ее одну!

– У девчонки, которую ты украл тоже возможно был старший брат, отец или мать. Ты оценил ее не дороже племенной коровы или козы. Откуда в тебе такое высокомерие?

– Я думал о выгоде клана!

– Вот и возьми на себя ответственность за нее. Построй дом, создай с ней семью, послужи на благо клана.

– Ты не оставляешь мне выбора! Я не могу выбирать между сестрой и свободой!

– Если ты сам не готов к ответственности, как ты можешь решать судьбу других людей? Завтра вечером возле костра будет сбор. На нем свободные мужчины клана смогут заявить о намерениях относительно девушки, если захотят. Ты тоже заявишь. А сейчас иди. Решение за тобой.

Айгир высвободил своего ящера, вскочил ему на спину и с одним мощным рывком ящер взлетел.

– Дараман, правильно ли мы поступаем? Не наделает ли он глупостей? – один из старейшин, сидящих подле Главы, задумчиво теребил посеребренную первой сединой бороду

– Не наделает, – спокойно сказал Глава и улыбнулся. Хитро блеснули голубые глаза.

– Ты что-то видел, Дараман? – спросил второй старейшина. – Ты смотрел в пламя?

– Да. А ты, Зайтар, разве не заметил? Они Предназначенные. Они оба питаются силой от Земли, их магия имеет одинаковую природу и стремится соединиться воедино.

– Но если они так и не полюбят друг друга?

– В этом вся сложность. Предназначение не всегда означает любовь. Предназначенные – это двое, способные соединиться в мощный энергетический союз, питать друг друга и дать очень сильное потомство, – сказал Дараман, поднимаясь. – Пойдем созывать Клан.

Айгир поднялся высоко. Вершины непроходимых гор проплывали под ним. Где-то внизу под ним парил орел. Айгир улетал дальше вниз по течению горной реки, на которой стояла их деревня. В долину реки с горных стен срывалось множество водопадов. Айгир летел к одному конкретному, который очень любил. Тай-Куру. «Рычащий». Айгир приземлился на отвесный выступ над водопадом. Каменный балкон шириной в пару шагов, а под ним широкий ревущий белый поток воды, устремляющийся вниз с почти двухкилометровой высоты. К выступу вела узкая тропа, петляющая по почти отвесному горному склону вниз. Охотник сел на край выступа и свесил ноги вниз. В груди клокотало возмущение. Проклятая девка! Зачем он вообще поперся в ту часть леса? Ведь никогда не залетал так далеко. Что заставило? Его неуемное любопытство? Или скучающая без приключений задница? С каким ветром в его голову залетела мысль поймать женщину для клана? Может, это потому, что они шли группой? Так много и такие непуганные? Выбирай любую. Легкая добыча. Почему он не бросил попытки, получив по морде корзинкой в первый раз? Почему не бросил девку там, на поляне, когда смотрел в шоколадные глаза и чувствовал, как невидимый ошейник сдавливает горло? Это чувство проникло под кожу и разрослось там как корневище гриба в стволе дерева. Надо было вернуть ее на ту поляну, где он поймал ее или бросить в лесу. Нет, бросить ее в лесу он не смог бы. Совесть бы не позволила. Вот теперь расплачивайся за свою глупость. Говорят, что интуиция – это способность головы чуять задницей. Видимо жажда добычи и приключений отключила у него чувствительность филейной части тела. И вот теперь ему выкрутили руки. Или добиваться девки, которая ему нужна как кроту панамка, или оставить сестру и уйти из клана. Яра. Как он оставит ее? Она единственная, кто заботится о нем. Его милая сестренка. Худая, с каштановыми косичками и россыпью золотистых веснушек на вздернутом носике. Его поцелованная солнышком лисичка. Ей всего пятнадцать лет. Еще ребенок. Ему придется согласиться с требованиями Главы. Но он будет делать все, чтоб тянуть время. Та девка тоже не горит особо желанием сближаться с кем-то. А с ним, так уж особенно. Он видел, как ее коробило, когда он стоял рядом. А может ей понравится кто-то другой из тех, что выйдут завтра к ней из круга. Или пройдет этот злополучный год, девица умчится к себе домой и все будет как раньше – идеально.

День начался для Найрани с сюрприза. К ее домику пришел сам Глава. Просил ее вечером быть у костра. Как же его зовут? Ах да, Дараман. Она вспомнила. Красивый мужчина все-таки. Ладная фигура, широкие плечи, крупные руки. Воплощение спокойной чистой силы и надежности. Как солнце. Недосягаемое, но обогревающее всех. Каждый вечер ты знаешь, что оно снова обязательно взойдет и по-другому быть не может. Так и этот мужчина – всегда был и всегда будет. Загорелая кожа и голубые глаза. Яркие как весеннее безоблачное небо. Удивительно. Почему у остальных Охотников глаза желтые, а у него – голубые? Может он не носит в себе ящера? Хотя Ула говорила, что все Охотники имеют ящера, значит и он тоже. Она уже видела троих сегодня, когда смотрела с горы на деревню. Все трое были бескрылые, но разные. Надо будет расспросить Улу про них. Интересно, зачем Глава просил ее быть у костра? Хочет, чтоб она вливалась в их общество? Найрани не слишком-то хотелось идти. Ее мысли еще не пришли в равновесие после прошлого диалога с Айгиром. Рисковать вступить в новый она не была готова. Однако пропустить приглашение Главы клана – будет уже вторым проявлением неуважения с ее стороны. И если уж выбирать между тем, чтоб прогневать Главу или терпеть наглую ухмылочку Айгира, то пусть лучше маячит перед глазами эта желтоглазая колючка. Ведь именно Глава будет решать вопрос о ее возвращении домой. Чтоб скоротать время до вечера, Найрани сначала шила, потом села за вышивку. Руки привычно и ловко втыкали иглу в ткань будущей наволочки. Тянулись за игольным ушком разноцветные нити. Плотными рядами ложились стежки. Прорисовывался на ткани оранжево-желтый букет. Но мерные движения рук шли в разрез с мечущимися мыслями Найрани. Интуиция подсказывала ей, что сегодня будет непростой вечер. Ведь не даром сам Дараман приходил. Может он решил отменить это ее годовое заключение здесь? Может скажет, что отправляет ее домой? Но тогда почему именно у костра? Почему не сказал это утром лично? Найрани упрекнула себя за мнительность. В конце концов, кто сказал, что все в этой деревне делается из-за нее? Может у них просто какой-то праздник. Но тогда Ула бы наверняка сказала. А что, если Глава решил подобрать ей супруга из числа своих Охотников? Если он все же заставит ее вступить в брак? Ведь деревня ведет очень уединенную жизнь, сторонние женщины тут появляются редко. А вступать в браки с деревенскими женщинами чревато кровосмесительством, ведь многие жители приходятся друг другу близкими или дальними родственниками. Но нет, не похож Дараман на человека, способного нарушить свое слово. Есть в нем что-то надежное. Такой, если бы и собирался отдать ее Охотникам, сделал бы это сразу, как только ее привезли в деревню. Найрани отложила вышивку. Все равно не получается сосредоточиться на работе. Найрани встала. Лучше на реку сходить перед Сбором. Может это отвлечет.

Найрани смотрела на себя в зеркало. Ула подарила ей новое платье. Белое льняное с завышенной талией и рукавами-фонариками. Оно расходилось от лифа широкой юбкой, круглый вырез, приоткрывал ключицы и шею. Найрани нервно приглаживала ладонью волосы, зубья гребня зарывались в гладкие длинные волнистые пряди волос снова и снова.

– Найрани, ты так без волос останешься.

– Ничего, может лысая я стану неинтересна клану и меня отпустят.

– Успокойся. Ничего страшного сегодня не произойдет.

– Ты знаешь, что будет там, на поляне?

– Нет, но я уверена в Дарамане. Он не допустит несправедливости.

– Хотела бы я быть так уверена, – перехватив волосы на затылке ленточкой, которую тоже дала Ула, Найрани улыбнулась своему отражению. Улыбка получилась какая-то натянутая и жалкая. – Ладно, пойдем к костру. Пора.

Возле костра собралась вся деревня, как и в тот первый раз, когда Найрани присутствовала здесь. Глава клана сидел на шкуре. В этот раз по левую руку от Дарамана полулежала на подушках женщина – его пара. Она показалась Найрани изумительно красивой. Высокая, изящная, светловолосая. Глядя на них, Найрани вдруг вспомнила слова Айгира об истинной связи. Глава и его пара действительно были связаны. Они как-будто светились одним светом. Все в их жестах, взглядах говорило о том, что они ни на секунду не забывают друг о друге. В какой-то момент Найрани даже почувствовала связывающую их энергию. Как она сплетается между ними. Удивительное ощущение. Глава склонился к своей женщине и что-то сказал ей. Его взгляд лучился нежностью и расплавленной любовью. Женщина в ответ ласково коснулась ладонью его щеки и улыбнулась. Найрани с удивлением заметила, что никого вокруг не смущало такое проявление чувств. В ее родной деревне не принято было проявлять свои привязанности на людях. А тут это казалось таким естественным. Интересно, как это – чувствовать на себе такой взгляд? Даже Вегран так на нее не смотрел. С вожделением – да, с интересом и жаждой в глазах. А здесь в глазах Дарамана, направленных на свою возлюбленную, читалось еще что-то. Найрани изо всех сил пыталась определить это. Пожалуй, глубокое принятие своей пары, преданность и свобода в дарении этой любви. Казалось, что сама сущность мужчины излучала свет для своей женщины. И в ответ получала такую же полную отдачу. Безусловную и чистую. Найрани задумалась. О себе, своем нареченном. Сейчас она мысленно сравнивала себя с этой светловолосой женщиной рядом с Главой. Смотрела ли она так же на Веграна? Наверное, нет. Смогла бы она когда-нибудь так смотреть на него? Она не могла ответить себе на этот вопрос. Но ведь Глава жил со своей женщиной уже довольно долго. Наверное, такое чувство приходит со временем. Найрани вздохнула, отвернулась и тут же столкнулась взглядом с Айгиром. Он нахмурившись смотрел прямо на нее. Руки сцеплены на груди, брови сдвинуты к переносице. Найрани смутилась. Что он подумает? Ведь она только что так настойчиво разглядывала Дарамана и его пару! Он что, злится? Может он решил, что она влюбилась в Главу? Решил, что она хочет влезть в этот союз? А если он расскажет кому-то? Теперь Найрани испугалась. Да ее же просто высмеют. А потом каждый житель деревни будет показывать на нее пальцем и говорить: «Вон несчастная, которая страдает по нашему главе, поэтому не смотрит на других». И ведь бесполезно будет объяснять, что ей вообще не нужен никто из этих мужчин и уж тем более Глава. Такие вообще живут с ней в разных мирах. Айгир продолжал сверлить ее желтым взглядом. Найрани не знала куда пристроить руки. Теребила кончик пояса и нервничала все сильнее. Сидящая рядом Ула приобняла ее за плечи. Найрани выдохнула. Какая ей вообще разница, что подумает о ней этот желтоглазый наглец? Почему у нее внутри все переворачивается, когда он на нее смотрит? Почему ей хочется убежать и спрятаться, следы замести, откреститься, отгородиться, окопаться, закрыться в домике и записку на дверь повесить: «Никого дома нет».

Глава поднял руку и стих бой барабанов. Все как по команде повернулись в сторону главы и уселись на свои места.

– Сегодня мы собрались здесь, чтоб поприветсвовать нашу гостью. Подойди сюда, девочка! – Дараман улыбнулся Найрани со своего места. Найрани оцепенела. Руки сделались тяжелыми и железным кольцом обхватили колени. Пальцы впились в ткань платья. Ула ласково подтолкнула ее в спину и Найрани встала. На негнущихся ногах она вышла в центр круга к костру. Остановившись напротив Главы, она опустила голову и уставилась на свои сцепленные руки.

– Назови свое имя, дочка, – попросил Глава.

– Найрани, – еле слышно выдохнула девушка.

– Откуда ты?

– Из Игриса.

– Как зовут твоего отца?

– Кириан.

– Приветствуем тебя, Найрани – дочь Кириана! – громко сказал Дараман. Его фразу подхватили десятки голосов, мужских и женских. Найрани подняла голову. Ее имя выкрикивали в разных сторонах круга, ее приветсвовали с теплотой в глазах. Без осуждения или неприязни. Никто не смотрел на нее как на чужеземку. Все искренне радовались ей. Ей стало тепло. Она расслабилась. Перестало дрожать что-то в животе, отпустили горло невидимые тиски. Найрани сглотнула и улыбнулась в ответ этим людям, прославляющим ее отца, даже не зная его. Найрани с благодарностью посмотрела на Главу. Он снова поднял руку и гул голосов моментально стих.

– Ты будешь жить с нами ближайший год. Потом, если захочешь, уйдешь. Если захочешь остаться, мы будем рады. А пока мы принимаем тебя в клан! Ты можешь считать другом или братом каждого Охотника здесь, сестрой каждую женщину в клане. Ты можешь обратиться за помощью к любому из здесь сидящих и тебе не откажут! Но и каждый сидящий здесь может придти за помощью к тебе! Ты можешь найти себе занятие по душе, можешь изучать магию в нашей школе. Можешь выбрать себе пару среди нас. А потому я спрашиваю каждого свободного Охотника из сидящих здесь: Кто из вас намерен претендовать на эту женщину как на свою пару?

Сердце Найрани упало в пятки. В панике она смотрела, как с разных сторон круга в центр выходят мужчины. Один, два, три. Трое? Глава представил их ей по очереди. Первый мужчина – Сатар был высокий и черноволосый. Короткие, будто срезанные ножом волосы топорщились в разные стороны. Черная короткая борода и густые брови придавали ему мрачноватый вид. На его предплечьях синей краской был вытатуирован незамысловатый рисунок – концентрические круги и стрелы. Второй – коренастый белобрысый крепыш по имени Нирс задорно улыбался и подмигивал Найрани. Третий был просто огромен. Высоченный. Найрани при своем немалом для женщины росте доходила ему до середины могучей груди. Длинные волосы были собраны в узел, открывая бычью шею. Огромные запястья обвивали кожаные плетеные шнурки. Этого здоровяка звали Микан. Найрани растерянно переводила взгляд с одного на другого, как вдруг краем глаза уловила движение сбоку от себя. Внутри будто что-то сначала натянулось до предела, а потом оборвалось. С нарастающей паникой Найрани обернулась на движение и обомлела. В центр круга шагнул Айгир...

Найрани казалось, что ее мир сократился до пространства между этими мужчинами, сомкнулись вокруг нее тисками его границы. Все остальное Найрани воспринимала уже через пелену своего смятения. Дараман объявил каждому из них, что они могут добиваться ее внимания любыми доступными им способами кроме грубого насилия, что они могут в любой момент оставить ее по своему желанию, что она вправе не принимать знаки их внимания и не обязана выбрать кого то. Ну хоть это радует. Дальше вечер пошел своим чередом. Жители деревни общались, пели песни, ели мясо, танцевали под звуки барабанов и какого-то круглого пузатого инструмента со струнами. Новоявленные кандидаты в мужья расселись недалеко от Найрани. Они по очереди доливали ей вина в чашку, подкладывали мяса ей на тарелку. Найрани смущенно слушала шутки Нирса. Микану, видимо, была чужда романтика и он просто сидел рядом. Ула в красках описывала ей достоинства каждого из претендентов. Найрани узнала, что дом Сатара стоит рядом с домом Главы. Сатар – один из лучших следопытов клана. Микан силен в боевой магии (именно его щит защищает деревню от посторонних вмешательств), а Нирс хвастался своим умением владеть почти любым оружием и неукротимой мужской силой, чем вгонял Найрани в краску. И только Айгир сидел за ее спиной и смотрел мимо нее.

Закончился вечер, мужчины проводили Найрани к домику и оставили ее, смущенную таким обилием внимания. Она развела огонь в печи и заварила чай. Подхватив с тарелки булочку, Найрани вышла на крылечко. Она очень устала за этот вечер. Устала от внимания и от попыток сохранить остатки достоинства. Больше всего ей хотелось сбежать со Сбора с криками: «Папочка, забери меня отсюда!». Удерживало только опасение разозлить Главу. Ну и еще вид ухмылочки Айгира при ее трусливом бегстве. Этот-то зачем вышел в круг? От скуки разве что. Или, чтоб ее позлить. Ведь ясно было с самого начала, что симпатии к ней у него нет. Да и он сам говорил, что семьей обзаводиться не намерен. И потом сидел молча отдельно от их компании. В общем, какие бы ни были у него мотивы, пусть и дальше соблюдает дистанцию. Ее это устраивало. Еще бы остальных женишков отвадить и можно будет спокойно жить.

Женихи, однако, отставать не собирались. Найрани бегала от них. Пряталась в домике, напрашивалась в горы с Улой, уходила к реке. Лишь бы только не сталкиваться с ними. Не видеть желание и надежду в их глазах. Айгир издали наблюдал за ее маневрами, понимающе ухмылялся, но ближе не подходил.

В один из дней Найрани снова сбежала к реке и спрятавшись за валунами грелась на солнышке. Осень еще не вступила в свои права, но ее прохладное дыхание уже ощущалось в потяжелевшем небе. Стали короче дни и все чаще тучи заволакивали солнце. Но этот день порадовал великолепной погодой. Найрани развалилась на плоском камне, зажмурилась и подставила лицо солнцу. Как хорошо, спокойно. Поверхность камня нагрелась за день и теперь отдавала мягкое тепло. Привычно уже шумела вокруг неуемная речка. Найрани уже впадала в полудрему, когда ей на лицо неожиданно упала чья-то тень, заслонив солнце. Найрани открыла глаза и увидела над собой улыбающееся девичье лицо. Светлые веснушки золотистой россыпью покрывали курносый носик и щеки девушки. Огромные серые глаза лучились озорством и весельем. Светло-каштановые волосы, выгоревшие сверху почти до рыжего цвета, были собраны в два кудрявых хвостика. У кого-то Найрани уже видела такие же пряди в волосах. Юная, совсем еще подросток. Найрани удивленно рассматривала это конопатое чудо.

– Привет. Ты Найрани, да? – спросила девчонка.

– Я видела, как ты пошла к реке и решила познакомиться, – не дождавшись ответа тараторила девица. – Меня Ярой зовут.

Найрани улыбнулась и села. Яра тут же сбросила туфли, плюхнулась на камень на освободившееся место рядом с Найрани и свесила ноги в воду.

– Хорошо здесь, да? Я сюда тоже часто прихожу, – Яра окунала стопы в реку и шевелила пальцами в воде. Найрани кивнула.

– А ты очень красивая, только вот кожа у тебя слишком белая. Тебе надо больше загорать,– со знанием дела отметила Яра.

– Спасибо, – Найрани теперь тоже трогала пальцами ноги речную воду.

– А ты уже выбрала себе жениха? Кто из четверых тебе нравится?

– Нет, не выбрала, – напряглась Найрани.

– Выбирай Айгира, – авторитетно заявила Яра.

– Почему?

– Потому что за Микана выйду замуж я. Нирс слишком не серьезный, а Сатар, наоборот, слишком серьезный. Такой кислый, как клюква без сахара, – Яра наморщила веснушчатый носик.

– А Айгир, значит, нормальный? – хихикнула Найрани.

– Айгир идеально тебе подойдет. Вот увидишь. С ним не соскучишься.

– Да уж, это точно, – хмыкнула Найрани. – А тебе нравится Микан, да?

– Даааа! – мечтательно протянула девушка. – Он такой сильный, и большой, и красивый! Ой, только ты ему не говори, ладно?

– А тебя не смущает, что он выбрал меня?

– Нет. У вас с ним все равно ничего не получится, – махнула рукой Яра. – И он поймет, что его суженная – это я.

– Хорошо, я оставлю его для тебя. – Найрани улыбалась. – А что же Айгир? Он тебе не нравится? Он вроде тоже не уродливый.

– Ты думаешь? – стрельнула глазами Яра. – Нравится, но совсем не так.

Девушки сидели на камне и болтали, пока солнце не скрылось за горами. Камень, на котором сидели Яра и Найрани быстро остыл. Яра пригласила Найрани в гости на чай.

– Это, наверное, неудобно, – засомневалась Найрани. – Что скажут твои родители? Вдруг им не понравится?

– У меня нет родителей, – пожала плечами Яра. – Они умерли, когда я была совсем маленькая. Я живу с братом, а его не будет дома до темноты.

– Хорошо, тогда пойдем.

Найрани сидела в маленькой чистенькой кухоньке и смотрела, как суетится возле чайника девочка. Сколько ей лет? Не больше четырнадцати на вид. Найрани видела в ней себя. Тоже рано осталась без матери, тоже с малых лет училась вести хозяйство сама. Девочка летала по кухне и тараторила без умолку. Две пузатые кружки с голубыми цветочками на боку уже были полны. Яра едва присела за стол, как хлопнула входная дверь.

Брат пришел! – взвизгнула девочка и бросилась к двери.

Найрани обернулась и поперхнулась чаем. У входа Айгир обнимал Яру. Брат! Найрани отметила, как они похожи. Так вот у кого она видела эти рыжеватые выгоревшие пряди. Девочка повисла на нем. Брат ее новой подружки являлся главной занозой в жизни Найрани. Боги, вы наверное издеваетесь? Если бы Найрани могла, она бы провалилась сквозь пол и землю, испарилась бы, растворилась бы в воздухе. Но нет. Деревянная табуретка с прежней жесткостью ощущалась под пятой точкой. Мгновение, другое и желтые глаза взглянули на Найрани поверх каштановой макушки девочки. Из его взгляда моментально улетучилась теплота. Он снова стал колким и насмешливым.

Надо же, у нас гости! Соскучилась? – иронично бросил Айгир.

Я, наверное, пойду. Извините, – Найрани встала из-за стола.

– Нет уж, сиди. Надо же тебе где-то прятаться от женихов.

Найрани вспыхнула. Яра подскочила к ней и обняла ее за плечи.

– Она не прячется! Это я ее пригласила, – вступилась Яра, усаживая Найрани на стул. – А ты чего такой колючий? Будешь грубить – пришью тебя ночью за штаны к матрасу. И не обижайся, если прихвачу заодно что-нибудь лишнее. Садись лучше за стол. Сейчас покушать тебе соображу.

Яра выскочила во двор. Айгир сел за стол и положил локти на скатерть. Найрани смотрела на него почти в упор и вдруг представила его пришитым к матрасу. Напряжение спало и Найрани даже едва слышно фыркнула.

Что, представляешь себе, как выпускаешь мне кишки?

Нет. Представляю себе твой зад, пришитый к матрасу.

Ну и как он тебе?

Кто?

Не кто, а что. Мой зад. Нравится?

Тьфу. Ну почему ты всегда выворачиваешь смысл моих слов?

Это ты про задницу заговорила. Тебя никто за язык не тянул.

Мне лучше уйти. Я не знала, что Яра – твоя сестра.

Да, иди-иди. И не стоит прятаться здесь от Охотников слишком часто. А то все решат, что ты выбрала меня.

А зачем ты вообще вышел тогда на Сборе? Зачем заявился?

У меня не было выбора.

О чем ты?

Не важно. Главное, у тебя есть достойные претенденты. Советую тебе присмотреться в их сторону.

Мне незачем присматриваться.

Ну да, конечно. Я забыл. Этот твой суженный.

Да.

Признайся, что тебе просто страшно, что кто-нибудь из Охотников тебе понравится и тебе захочется остаться тут. Это же пошатнет твой маленький уютный мир. Поэтому ты прячешься от них. Поэтому не оставила им даже шанса понравиться тебе.

Не правда. Я не боюсь.

Можешь сильно не прятаться. Они скоро разочаруются в тебе и сами отстанут.

Почему?

Потому что ты прячешь свою сущность. Боишься ее. Зачем Охотнику женщина, которая не знает, что она женщина.

Бред! Конечно, я знаю, что я женщина.

Ты не умеешь чувствовать себя женщиной. А значит, мужчину своего ты тоже не почувствуешь.

Да что ты вообще обо мне знаешь? Как ты можешь делать такие выводы?

Ты имей смелости хотя бы самой себе признаться, что я прав. А ведь я прав. Ты зажатая, закомплексованная дурочка. Ты три недели просидела в домике. Очень смело закрыла дверь. Может даже и стулом ее подперла? Даже пугливые зайцы каждый день выходят из норы.

Найрани встала из-за стола, попрощалась и ушла. Даже Яру не дождалась. Сбежала. Внутри все клокотало. Да кто он вообще такой? Репейник желтоглазый. Привязался, тролль сварливый. И хуже всего то, что он прав. Ей действительно страшно подпустить к себе кого-то.

Айгир не обернулся, когда входная дверь хлопнула за Найрани так, что косяк задрожал. Правильно. Пусть обижается и злится. Пусть бежит. Пусть спрячется. Пусть будет подальше от него. Так и надо продолжать. Авось проблема сама отпадет. Любой из трех, вышедших в круг мужчин имеет право отойти в сторону. Любой, кроме него. Потому что от этого зависит судьба Яры. В общем-то эта девчонка с равнины не такая уж плохая. Просто ее научили прятаться и скрываться, зажимать свою силу. Вот, что бывает, когда растешь среди чужаков. Ула рассказала у костра. Надо еще пару раз припугнуть девчонку.

Найрани металась по домику. Не могла найти себе места. Взялась за вышивку – руки дрожат от злости. Побросала нитки обратно в корзину. За шитье браться тоже бессмысленно. Будет такой же итог. Кудель лезла клочками, рвалась и путалась нить. Найрани чертыхнулась и забросила веретено подальше. Надо успокоиться. Откуда в ней взялось столько злости? Столько гнева? Что такого сказал этот желтоглазый, что она так завелась? Мало ли кто что говорит, уговаривала себя Найрани. Не помогало. Взялась готовить ужин, тут же порезалась и со злости воткнула нож в разделочную доску. Найрани вышла из домика. Хлопнула дверь и, отскочив от удара, осталась открытой. Найрани было плевать. Почти бегом она бросилась к реке, прыгнула по камням на самую середину русла, шагнула в воду. Намокшую юбку подхватило течение. Найрани не заметила холода воды. Вода доходила до середины бедер. Преодолевая течение, Найрани перешла реку, выбралась на другой берег, сделала несколько шагов в сторону гор и взорвалась. Сгусток силы – невероятно плотный, образовавшийся в теле где-то в районе солнечного сплетения, росший все это время после разговора с Айгиром, в мгновение сжался до предела и вырвался. Крик, переходящий в визг смешался с ударной волной магии. Магический удар остриг траву вокруг Найрани, прошел волной через пространство, содрогнулись горы, откуда-то сверху со склонов покатились камни. Тяжело дыша, Найрани ловила отголоски своей магии, отражающиеся от окрестных гор и пыталась осознать, что же сейчас произошло. Откуда в ней такая сила, что деревья на склонах гор полегли? Как хорошо, что этот выброс случился здесь, а не в деревне. Она ведь могла убить кого-нибудь! И, о Боги, она что, кричала? Орала, как резаная? Да что с ней вообще такое? С каких пор она поддается эмоциям? Но ведь раньше она никогда не попадала в такие ситуации. Она вообще вела очень спокойную жизнь. Да ведь у нее вообще не было таких сильных негативных эмоций. Никогда. Это только Айгиру удается выворачивать из нее такие переживания, после которых она чувствует себя разбитой. С каких пор она ведется на провокации? В том, что он ее провоцирует на что-то уже сомнений не осталось. Только вот на что? Что ему нужно? Хочет, чтоб она его ненавидела? Что ж, у него хорошо получается. Она не оставит просто так, без ответа его выкрутасы. Придет время, она отомстит. А пока, нужно бы ей позаботиться о том, чтоб не снести кому-нибудь голову из-за нового выплеска магии. Как там говорила Ула? Микан лучший в боевой магии здесь? Что ж. Нужно с ним поговорить. Может он научит, как это сдерживать.

Найрани вернулась к домику, придерживая мокрую юбку, чтоб не липла к ногам. На крылечке, скрестив ноги, сидела Яра.

Ты где была? У реки, да? Я так и подумала. Оттуда такая волна магии прикатилась! Твоя что ли?

Найрани прикусила губу.

Ну ты даешь! А Айгир говорил, что ты так не умеешь!

Найрани почувствовала, как внутри снова нарастает знакомая уже буря.

Тихо, тихо! – затараторила Яра. – А то ты тут что-нибудь снесешь.

Найрани закрыла глаза и попыталась глубоко дышать.

Тебя Айгир обидел? Ты так быстро убежала. Ты прости его. Он иногда бывает такой вонючкой!

Это уж точно, – Найрани все еще пыталась справиться с подступающей истерикой.

Яра сбегала в домик и принесла воды. Найрани села на крылечко и сделала глоток.

Сегодня я точно пришью его к матрасу!

Забудь. Не стоит.

Знаешь, я не ожидала, что он выйдет к тебе на Сборе.

Я тоже.

Но я рада. Наверное, ты ему понравилась. Ты такая красивая. Я всегда мечтала о сестре. Но мой брат ничего не знает о девочках, – Яра закатила глаза.

Это заметно, – согласилась Найрани.

А он тебе нравится? Ну хоть чуточку?

Извини, Яра, но нет. Мне никто не нравится. Думаю, что не получится у меня пары ни с одним из Охотников.

Но почему? Ты же даже не попробовала!

Я не собираюсь пробовать.

Это все из-за того, что Айгир наговорил тебе? Ты не думай плохо, он хороший. Он умеет оберегать и заботиться.