Текст книги "Играть, чтобы не проиграть"

Автор книги: Нила Кинд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

Нила Кинд
Играть, чтобы не проиграть

Глава 1

Лика услышала, как в туалет кто-то вбежал, зажурчала вода, наверное, этому кому-то было необходимо просто помыть руки. Кладбищенский туалет не отличался комфортом: одна раковина на четыре кабинки, из которых три почему-то были закрыты, наверное, для удобства уборщиц, а возможно, потому что в будний день наплыва посетителей не ожидалось.

Она вышла из кабинки, оправляя футболку, подняла глаза и застыла: взгляд наткнулся на… пенис, из которого, собственно, и журчало. И это было так неожиданно, что она несколько мгновений не могла оторваться от его лицезрения. Что-то там в ней замкнуло или перемкнуло. К тому же элементарно отнялись ноги от ужасной мысли, что она по ошибке зашла в мужской туалет. Наконец, она оторвалась от «зрелища» и перевела взгляд выше, на зеркало. Из него ей улыбались голубые глаза, и теперь Лика влипла в них, как муха в мёд, словно пыталась распробовать сложный состав: и смущение, и весёлость и чисто мужской интерес, с каким незнакомец оценивал её внешние данные. В отличие от мухи, которой из мёда уже никогда не вырваться, Лике удалось прервать зрительный контакт и юркнуть обратно в кабинку.

Вода, то есть вовсе не вода, журчала ещё какое-то время, потом раздался шум уже настоящей, из-под крана, потом голос того, кому принадлежали увиденные ею части.

– Девушка, умоляю, простите! Страшный конфуз! Понял, что забежал на чужую территорию, когда терпеть не было никаких возможностей! Меня уже нет, смело можете выходить.

Лика действительно услышала удаляющиеся шаги, выждала ещё, продолжая сгорать от стыда, что не сразу убежала. Теперь ей казалось, что она таращилась на пенис до неприличия долго. И понимала, что «картинка» будет преследовать её не один день, и даже, что гораздо вероятнее, не одну ночь. Наконец она решилась выглянуть из кабинки. Почему-то на цыпочках прошла к раковине. Никаких следов «посторонней жидкости» не осталось, мужчина всё тщательно смыл. Она быстро сполоснула руки и ринулась на улицу. Ей требовалось скорее вдохнуть воздуха, сердце всё ещё гоняло кровь с такой скоростью, что было удивительно, как она не расплёскивается, ломая тонкие стенки сосудов.

За дверью сразу натолкнулась на те же самые голубые глаза. Смущение из них исчезло совершенно, остался только смех. И, что ужасно, к нему добавился вполне реальный, а следом весёлая тирада:

– Девушка, только не умирайте. Мы, конечно, уже на кладбище, но, ей-богу, краше в гроб кладут. Мне очень жаль, что я довёл вас до такого состояния. Очень хочу искупить свою вину. Кстати, то, что вам довелось увидеть, относится к моим достоинствам, а не к недостаткам, это вам подтвердят все мои четыре жены, если вы у них спросите.

Лика продолжала зависать на его глазах. Да что с ней творится?! Ей нужно бежать прочь от стыда! Но вместо этого она выдавила из себя:

– Вы мусульманин?

– Эм-м, почему вы так подумали? Ах, нет, жёны не одновременно, в строгой последовательности друг за другом в течение двадцати лет. Мне сорок, и я опять свободен. Впрочем, вряд ли надолго. Чувствую, что я снова влюбился. Ура! На ваше личико вернулись живые краски, а то вы были прямо иллюстрацией к выражению «бледна как смерть». Хотя к нашей ситуации больше подошло бы, если бы вы были красной как помидор.

Лика немедленно «добрала сочности».

– Ну что? Едем?

– Куда?

Его напор абсолютно лишал её воли.

– Как куда? Буду искупать вину хорошим вином. Вы ведь тоже свободны.

Это был намёк на отсутствие обручального кольца. Лика невольно спрятала правую руку за спину.

Мужчина опять рассмеялся:

– Обручальных колец вы могли бы нацепить хоть десяток. В вашем случае это всё равно бы не означало, что вы замужем.

Лика опять почувствовала стыд. Наверняка он сделал такой вывод по тому, как она пялилась на его «достоинство», как на невидаль какую…

Незнакомец решительно взял её за руку и буквально потащил за собой.

– Едем, едем, мне не терпится наполнить наше знакомство другими событиями, чтобы при взгляде на меня у вас в памяти не возникала лишь одна картинка.

– Никуда я с вами не поеду, – Лика опомнилась, что даже не высказала возражения против его планов.

– Не заставляйте меня включать сразу всё моё обаяние, дайте шанс оставить что-то про запас, – в голосе мужчины, кстати, очень приятном, ей послышались умоляющие нотки, хотя преобладали всё равно весёлые и насмешливо-озорные.

Туалет располагался почти у выхода с кладбища, а потому на парковке они оказались довольно быстро.

– Я с вами не поеду, – Лике самой не понравилось, насколько слабо и неубедительно прозвучал её протест.

– Посмотрите-ка мне в глаза, – незнакомец развернул её за плечи к себе лицом. Лика опять словно приклеилась к голубизне, правда, сейчас мужчина стоял в тени и чёрные зрачки сузили радужку до тонкого ободка, но и этой голубой полоски хватило, чтобы крепко удерживать Лику в плену. – Назовите причину, по какой вы не хотите провести со мной вечер.

Лика постаралась собраться с мыслями. Сделать это, глядя незнакомцу в глаза, было трудно, но и отвести взгляд она не могла, он приворожил её какой-то магией, это точно.

– Вдруг вы маньяк, – привела она довод, который первым пришёл ей в голову.

– Причина не принимается, тем более что вы так обо мне не думаете.

– В вас встроен детектор лжи?

– Нет. Но я профессиональный аналитик, и, кстати, уже многое понял про вас.

– Например?

– С чего начать: с профессии, возраста, отношений с мужчинами?..

– С профессии, – Лика выбрала самое безопасное и, на её взгляд, самое трудно определимое.

– Только, чур, уговор: если я угадываю, вы едете со мной.

– Ладно, – согласилась Лика, уверенная, что через пять минут пойдёт на свой автобус.

– Вам сразу результат или с обоснованием?

– С обоснованием.

– Хорошо, мой дорогой Ватсон. У вас пальцы пианистки, ногти коротко острижены, значит, играете регулярно, но характер человека, легко теряющегося в непредвиденных обстоятельствах (Лика опять залилась краской), говорит о том, что концертной деятельностью вы не занимаетесь. Вероятнее всего, вы преподаёте игру на фортепьяно. В музыкальной школе или колледже, в деталях я могу ошибаться, но мне кажется, скорее первое, чем второе.

Лика в изумлении смотрела на него. А ведь действительно «элементарно, Ватсон».

– Я прав?

– Да, – неуверенно протянула она.

– Тогда едем, – он опять взял её за руку и подвёл к какой-то суперкрутой машине. Лика, конечно, не разбиралась, но по значку определила, что это «Порше».

Мужчина галантно открыл перед ней дверцу и, дождавшись, когда она сядет, так же галантно, закрыл. Занял водительское место и, улыбаясь (впрочем, улыбка не сходила с его губ с первой секунды их «знакомства»), сказал:

– Ещё немного аналитики: сюда вы приехали на автобусе, в машинах ездите крайне редко, у вас нет привычки пристёгивать ремень. Такси отвергаю по той причине, что с зарплатой учительницы музыки вам наверняка приходится экономить.

Лика промолчала, потянула ремень.

– Давайте я вам помогу, – он наклонился в её сторону, Лика вжалась в спинку кресла, но незнакомец всё равно умудрился, натягивая и пристёгивая ремень, коснуться рукой её груди. Под тонкой летней футболкой он не мог не видеть, что на ней нет лифчика, и уж точно не мог не знать, как отреагируют на его прикосновение её соски, особенно с учётом её взбудораженного состояния.

Глаза Лики налились сердитыми слезами, а мужчина сделал вид, что ничего не заметил, завёл машину и, трогаясь с места, спросил:

– Продолжим изучать ваш портрет? Вторым пунктом шёл возраст. Заранее хочу предупредить, что цифра, которую я назову, никак не связана с тем, на какую вы выглядите. Выглядите вы на 25, говорю вам как мужчина. На самом же деле вам лет 35, могу ошибаться на плюс-минус год.

Лика опять удивилась точности «попадания», так что даже слёзы передумали вытекать и спрятались в глубине в ожидании нового повода.

– Это я определил по выражению ваших прекрасных глаз, – свои он уже не отводил от дороги, поток был плотный, машину вёл плавно и уверенно. – Теперь об отношениях с мужчинами. – Он помолчал. – Рассказывать?

– Валяйте, – смирившись, произнесла Лика, – уж раз вы читаете меня как открытую книгу, читайте вслух, чтобы я не заскучала.

На этот раз он бросил на неё взгляд, в котором не было и следа улыбки.

– Мужчина в вашей жизни был один и очень давно. Рискну предположить, что он был женат, но на момент вашей встречи и начала интимных отношений вы вряд ли об этом знали. Возможно, ваша с ним история закончилась как раз по причине того, что вам открылась правда.

Лика отвернулась к окну, долго смотрела на едущие в соседнем ряду автомобили.

– Я опять угадал? – тихо спросил он.

Она промолчала.

– Осталось имя.

– Неужели и это можете? – усмехнулась Лика. Напоминание о её давнем романе неожиданно вернуло ей спокойствие.

– Это самое сложное, потому что имя себе не вы давали, а ваши родители, но, если принимать во внимание, что имена оказывают на человека влияние, то на вас явно повлияла буква «л», причём мягкая, то есть в сочетании с гласными «е», «ю», «и»: Лена, Лера, Люба, Лина, Лита, Лика… Лика. Тут, не буду скрывать, мне помог ваш взмах ресницами.

– Странно, что у вас было только четыре жены. При той скорости, с какой вы прочитываете женщин, их должно было быть гораздо больше.

Он рассмеялся.

– У прекрасных дам есть один секрет: они быстро обзаводятся новыми страницами. Хотя лично я был бы рад найти такую «книгу», которую, прочитав, сразу бы хотелось начать перечитывать.

Лика почувствовала на себе его короткий изучающий взгляд.

Глава 2

– Я готов уравнять наши позиции и поделиться информацией о себе. Меня зовут Альберт. Никак не Алик. Первая жена не смогла это усвоить за два года нашего брака, пришлось с ней расстаться.

– Вы не шутите?! Из-за имени?! – не поверила Лика.

– Это показатель, что человек не уважает то, что важно для другого, плохая черта для семейной жизни.

– Согласна. Но можно я извлеку урок из этой информации? Назову вас Аликом, и вы меня высадите возле метро.

– Нельзя. Во-первых, так нечестно. Во-вторых, это не неуважение, а озорство и запрещённый приём, – тут же отреагировал он и ненадолго замолчал, совершая сложный обгонный манёвр.

– Продолжаем разговор, – процитировав Карлсона, снова заговорил он.

– Что значит «профессиональный аналитик»? – вклинилась с вопросом Лика.

– Я биржевой игрок. Анализирую рынки, тенденции, ситуации, происшествия, всего не перечислить, и играю на бирже. В основном успешно. Поэтому каждой моей жене после развода остаётся хорошая недвижимость и солидный счёт. Подумайте над этим, – он бросил на Лику весёлый взгляд.

– Над разводом? – не осталась она в долгу.

– Да, пожалуй, я сморозил глупость, – покаялся Альберт. – Я лишь хотел сказать, что выходить за меня замуж совершенно безопасно и даже выгодно.

– Вы делаете мне предложение стать вашей пятой женой с гарантией обеспеченного будущего? Постоянно жениться – это ваше хобби? – Лике стало смешно.

– Ну вот, вы наконец-то улыбнулись. Лика… Очень красивое имя… На самом деле просто так жизнь сложилась. Я влюблялся, одновременно с признанием в любви делал предложение, почему-то для меня это два неразрывных момента. А потом, так уж выходило, брак исчерпывал себя. Жить без чувств к человеку, которого видишь каждый день, с которым делишь постель, я не умею.

– То есть уходили всегда вы? – Лика отважилась посмотреть на него. До сих пор его образ словно бы расплывался из-за смущения, которое охватывало её, как только она бросала на него взгляд. Как правило, украдкой. Красивое волевое лицо, тёмные волосы, ближе к чёрным, на щеках – щетина, но явно не от небрежности, а тщательно поддерживаемая именно в таком виде.

– Не слишком разочарованы?

Лика смешалась: не поняла, к чему относился вопрос, к его женитьбам или к её разглядыванию, а потому решила перевести разговор.

– И как долго продолжались ваши браки?

– Первый, как я уже говорил, два года, хотя мог закончиться и раньше, я дал ей шанс исправиться, однако только время потерял. Второй длился шесть лет. От этого брака есть сын, ему недавно исполнилось восемнадцать. Мы с ним хорошо ладим, можно сказать, друзья. Третий был опять коротким, три года, а вот последний – аж девять лет. От него у меня семилетняя дочь. Ради неё, собственно, и подзадержался в этом браке… Считаете, что я рассуждаю слишком цинично? – спросил он, поймав на себе задумчивый взгляд.

– Альберт, куда мы едем? – Лика опомнилась, что заслушалась и не заметила, как они очутились уже в центре.

– Ужинать, – не моргнув глазом ответил он.

– В этом виде?! В джинсах и футболках, в которых мы были на кладбище?!

– Я же не сказал, что в ресторан. В ресторан я с удовольствием приглашу вас как-нибудь в другой раз. – На этой фразе Альберт въехал во двор дома, расположенного прямо напротив Третьяковской галереи.

– Приехали, – объявил он.

– Но… это жилой дом, – растерялась Лика.

– Жилой. Я здесь живу. После последнего развода мы поделили недвижимость так: жена выбрала загородный дом, а мне осталась эта квартира.

– Альберт, я к вам не пойду, – воспротивилась Лика. – Спасибо, что подвезли. Станция метро недалеко, эта ветка мне очень удобна. – Она попыталась отстегнуть ремень, но с первой попытки у неё не получилось.

– И не отстегнётесь, пока не скажете «да». Я же не просто так привёз вас к себе. Хочу показать вам один предмет, который вам понравится… И совсем не тот, о котором вы подумали, судя по тому, как загорелись ваши уши.

Лика опять чуть не расплакалась от унижения. Альберт тут же нажал какую-то кнопку, ремень отстегнулся и плавно уехал в своё гнездо, Лика рванула ручку дверцы, и, когда уже была готова поставить ноги на асфальт, сзади раздалось:

– 1856 год, Bechstein, рояль после отличной настройки.

Как Альберт и рассчитывал, Лика замерла, потом робко повернулась к нему.

– Клянусь, вы сможете уйти в любой момент, в какой захотите.

Она колебалась.

– Право, Лика, я не маньяк и не насильник, – додавливал её он. – Я как на духу рассказал вам всю свою жизнь. Что касается ужина, я имел в виду демократичную пиццу с бутылкой очень хорошего красного вина.

– Ну хорошо, – сдалась она. – Я только посмотрю на рояль.

В лифте Альберт нажал на верхнюю кнопку.

– А зачем вам рояль? Вы играете? – спрашивая, Лика непроизвольно устремила взгляд на его руки – с красивыми длинными пальцами и ухоженными ногтями.

– Нет, просто не удержался, когда увидел. Для меня это инвестиция, ну и, безусловно, эстетическое наслаждение.

Альберт открыл дверь. У него был роскошный пентхаус с потрясающим видом из панорамных окон, но взгляд Лики как прилип к стоящему в центре огромного помещения произведению рояльного искусства, так и не отрывался от него. Она двумя движениями скинула кеды, оставшись в трогательных белых носочках, и медленно подошла к инструменту.

– Можно открыть? – спросила она, обернувшись на хозяина.

– Я надеялся, вы на нём сыграете, – серьёзно ответил Альберт.

Он залюбовался тем, как благоговейно подняла она крышку, ласково провела тыльной стороной ладони по чуть желтоватым клавишам, села, на секунду задумавшись, опустила руки, и… случилось волшебство. Во всяком случае так показалось Альберту. Красивейший ноктюрн Шопена, один из его самых любимых, первый из девятого опуса. Он подошёл к роялю, слегка облокотился и слушал, разглядывая исполнительницу. Лика ему нравилась. Самое удивительное, что она не относилась к «его типу» женщин. Он всегда был неравнодушен к блондинкам. Все его четыре жены имели светлые волосы. Лика же была кареглазой шатенкой. Длинные, до середины спины, локоны она носила на прямой пробор, над высоким лбом закручивались непослушные пушистые завитки. Большие глаза были очень выразительными, воистину «зеркала» её души. Он вспомнил, как увидел их первый раз. «Зеркала» в зеркале. Бедная, как же она перепугалась. А ведь, цитируя Карлсона, «дело-то» было вполне «житейское». Но это для замужней женщины, а вот для неё, давным-давно не ложившейся в одну постель с мужчиной, конечно же, было потрясением…

Лика играла очень хорошо. Альберт мог сравнивать и оценивать. Ему было любопытно, как будут развиваться их отношения. Одно он знал наверняка – ему хочется продолжения. Он намеревался приложить для этого все усилия. И даже мечтал бы оставить её на ночь прямо сегодня, «ковать» эту «железку», пока она горяченькая, пока её грудки помнят его прикосновение. И если бы на ней была юбка, а не джинсы, он бы предпринял попытку, потому что шансы на успех стремились бы к ста процентам. Юбка позволяла во время поцелуя скользнуть по ножке рукой, нежно, но решительно обхватить ладонью тугие выпуклости попки, а затем сместить её на самое горячее и трепетное место, и там уже подключается природа, лишая женщину воли к сопротивлению. Но… на Лике джинсы, а этот предмет одежды не мешает только тогда, когда желание интима одинаково сильное у обеих сторон. Сейчас же Лика полна стыдливости, напичкана моральными принципами и прочей дребеденью. Альберт поймал себя на мысли, что ещё никогда ему не приходилось предаваться подобным размышлениям под живые звуки рояля.

– Браво, Лика, – искренне сказал он, когда где-то под потолком растворился последний звук. – Я восхищён и очень вам благодарен. И прошу – сыграйте ещё что-нибудь.

Лика не заставила себя упрашивать. Альберт видел, какое наслаждение, почти чувственное, получает она от звучания и мягкости клавиш. Пентхаус наполнился чарующими звуками ещё одного ноктюрна.

– Лика, а сыграйте всё, что вы помните наизусть, – попросил он, желая продлить удовольствие.

Она улыбнулась, так светло и нежно, находясь ещё под воздействием музыки, что у него перехватило дыхание.

– Вы обещали покормить меня пиццей.

– Да, пять минут, – обрадовался Альберт, – сейчас закажем. В соседнем доме отличная пиццерия, я их любимый клиент. У вас есть предпочтения?

– А что говорит вам ваше аналитическое мышление?

Альберт всмотрелся в её глаза.

– Вам ответить честно?

– Ну да… желательно, – уже менее уверенно произнесла Лика, ожидая подвоха. – А что, эта информация ещё хуже, чем про возраст и мужчин?

– А чем плоха информация про возраст и мужчин? Мне оба пункта очень понравились, – Альберт опять не улыбался, смотрел серьёзно. Лика смутилась.

– В отношении еды вы живёте по принципу «голод – лучший повар», и, когда хотите есть, вам абсолютно всё равно, будет ли это утка по-пекински или сосиски с яичницей.

– А что по поводу пиццы?

– То же самое. Всё равно с чем, лишь бы побыстрее.

– Это очень плохое качество? Может послужить причиной для развода?

Альберт порадовался появившемуся в её голосе лукавству. Оно сулило приятные перспективы.

– Наоборот, это очень мило.

Он задержался на её глазах, непривычных для него, карих, даже не заметил, что повисло молчание. Лике же показалось, что от возникшего напряжения завибрировал воздух. Настолько, что вибрация коснулась струн и рояль томно вздохнул.

– Простите, Лика, я сам схожу за пиццей. Вы пока осмотритесь тут. Я мигом.

Альберт умел выбирать из двух решений правильное. Сейчас она запросилась бы домой, смущённая тем, что случилось. Теперь же, в его отсутствие, переведёт дух, придёт в себя, и они смогут продолжить вечер…

Глава 3

Лика медленно обошла огромное помещение, на его площади запросто разместилось бы три полноценные трёхкомнатные квартиры. Искусной расстановкой мебели оно было поделено на зоны. Отдельной была только ванная размером тоже с квартиру, какую-нибудь стандартную однушку. Лика хотела помыть руки, но над круглой стеклянной раковиной не увидела ничего похожего на кран. Как воспользоваться унитазом, она тоже не поняла. Лика вернулась к панорамной стене. Вечерело. Уходящее солнце продолжало отдавать тепло железным крышам перед тем, как оставить их остывать под холодным лунным светом.

Она снова села за рояль. Почему-то сегодня из-под пальцев лился только Шопен. Необычный день… Скоро она поставит в нём точку. Ещё чуть-чуть насладится звуками волшебного инструмента… Ещё чуть-чуть позволит себе полюбоваться голубыми глазами и… руками – только их видом! – и всем обликом Альберта, таким уверенно-мужским, знающим себе цену… Он ей «не по карману». Слишком роскошный, привык к таким вещам, с которыми она даже не знает, как обращаться… Они из разных миров. К тому же довольствоваться ролью «одной из» было унизительно, а для неё – вообще неприемлемо.

Лика не услышала его шагов. Альберт старался ступать тихо, очарованный её задумчивостью и нежностью звуков, наполняющих его квартиру. Лика так глубоко ушла в себя, что он успел накрыть стол. Вернулся к роялю и опять стоял, облокотившись, разглядывая свою гостью.

Лика доиграла и вздрогнула, наткнувшись на глаза, о которых не переставала думать.

– Лика, я покорён тем, как вы умеете погружаться в музыку.

Она встала, бережно закрыла крышку.

– Альберт, вашей ванной я смогла только полюбоваться, но не поняла, как помыть руки.

Лика улыбалась, светло и спокойно. Приняв для себя решение о «точке», она почувствовала облегчение и уверенность.

– Пойдёмте покажу, там всё очень просто, но простота скрыта за внешней сложностью. Мне следовало сразу показать вам, я виноват, Лика, простите. – Со своей привычкой анализировать он не мог не отметить произошедшие в ней изменения. Всего четверть часа назад она не пошла бы так смело за ним в ванную и вообще не завела бы о ней разговор.

– Здесь всё для таких лентяев, как я, которые не любят поворачивать-заворачивать краны.

Едва его руки оказались над раковиной, как из мраморной стены, из невидимых на первый взгляд отверстий полилась точно отрегулированная струя тёплой воды.

– Унитаз тоже всё сделает сам, – произнёс он как можно более нейтральным тоном.

Лика ответила так же нейтрально:

– Теперь понятно. Спасибо.

Альберт вышел. Его расстроили перемены в Лике. Она явно приняла решение расстаться с ним на «дружеской волне». Впрочем, её решение непременно разобьётся об его решимость. Он разлил по бокалам вино. Несколько пицц с пылу с жару источали божественный аромат.

– Боже, как я проголодалась, – весело сказала Лика, усаживаясь напротив. Она подошла так бесшумно, что он не успел подняться, чтобы отодвинуть для неё стул.

– Я тоже, и очень рад вашей компании, – Альберт улыбнулся ей в ответ. – Предупреждаю, у меня созрело много тостов, – произнёс он, стараясь «вернуть» Лику под своё «влияние».

– Начинайте, – с шутливой важностью кивнула она.

Он поднял бокал.

– Хочу выпить за своего друга, – в глазах Лики появилось лёгкое удивление, – он покинул этот мир два года назад, но продолжает проявлять обо мне заботу, организовал для меня встречу с потрясающей женщиной.

– То есть сегодня вы навещали его могилу? – чуть растерянно спросила Лика.

– Да, – Альберт протянул руку, мягко коснулся своим бокалом её, раздался нежный звук.

Едва они сделали по глотку, он продолжил:

– И сразу вдогонку второй – за необычность нашего знакомства.

– Альберт! – воскликнула Лика. – Я не могу за это пить! – Она поставила бокал и прижала ладони к воспламенившимся щекам.

Альберт же вдруг так ясно вспомнил потрясённое выражение её лица в зеркале, что на него напал смех.

– Нет, Лика, ну право, это… было… так… – он не мог говорить, смех буквально душил его. Лика не смогла противостоять заразительности его веселья и тоже расхохоталась.

– Мне повезло, я буду вспоминать ваше милое личико, а вот вы… – он хохотал, вытирая слёзы, сгибаясь и чуть не падая со стула.

– Альберт, замолчите немедленно, я не хочу умереть голодной, – уже задыхаясь и не в силах смеяться дольше, взмолилась Лика.

– Давайте скорее выпьем за что-нибудь серьёзное, за рояль и за Шопена, – беря себя в руки, предложил Альберт.

– С удовольствием, – подхватила Лика.

– Теперь ешьте, тут всё на ваш разнообразный вкус.

Они съели по два куска, снова выпили, теперь уже, по настоянию хозяина, за «гостью».

– Лика, – Альберт снова стал очень серьёзен, – я намерен начать за вами ухаживать.

– Звучит как вызов на дуэль, – попыталась улыбнуться Лика, но его тон и взгляд не позволили ей свести всё к шутке.

– В определённом смысле так и есть. Мне предстоит побороться за вас.

– С кем? Вы же сами пришли к выводу, что у меня никого нет.

– С вами. Это гораздо труднее, но я просто обязан одержать победу.

– Почему? Потому что не привыкли проигрывать?

– Нет, потому что вы мне нужны.

За панорамной стеной совсем стемнело, свет Альберт не зажигал, комната освещалась лишь огнями вечернего города. Воздух вокруг опять завибрировал, вызвав отклик у чувствительного рояля.

– Альберт, проводите меня до метро, – попросила Лика, испугавшись.

– Смеётесь? Какое метро? Мы вызовем такси, я провожу вас до дома.

– Нет, Альберт. Пожалуйста, не настаивайте. Или до метро, или на такси, но только до того места, которое я укажу.

– Так… Для полной аналитики мне пока не хватает данных. Единственное, что понятно, вы не хотите, чтобы я узнал, где вы живёте. Ухаживать за вами будет непросто. А вы ещё спрашиваете, с кем я буду бороться, – ворчливо сказал он, доставая из кармана телефон и делая заказ.

– Пока ждём, поиграете ещё?

Лика снова села к роялю. Альберт принёс торшер, чтобы осветить клавиатуру, и занял «своё место», теперь уже с бокалом в руке.

– Что вам хочется послушать? – Лика подняла на него глаза и тут же опустила их, обстановка была слишком интимной, чтобы выдерживать его близость.

– Ещё раз первый ноктюрн…