Текст книги "Глухой (ЛП)"
Автор книги: Нил Ксавьер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)
* * *
Вскоре после того, как мы с Дином расстались, я понимаю, что Макс до сих пор у меня в голове. Слова, которые она сказала мне, преследуют меня, только теперь они переплетаются с моими собственными. Все сложно.
Бл*дь, чья это вина вообще? Не надо так на меня смотреть. Не один я виноват. О, а это что должно означать? Да, Макс, выложила больше карт на стол. Но… Какого хера я вообще спорю о ней? Вам не понять. Никому не понять. Если я открыто влюблюсь в нее больше, чем уже влюблен, я подпишу ей смертный приговор. Я могу убить ее. Это то, что делают в моей семье. Я бы лучше отрезал себе член ножом для масла, чем навредил ей, и, вероятно, именно поэтому стоит пустить ситуацию на самотек.
Я откидываю голову назад на подголовник кресла машины, и пялюсь на фасадное окно TKO.
Кого я, бл*дь, обманываю? Я не могу держаться от нее подальше. Дерьмо, я не делал этого в последнее время, и это были самые лучшие недели моей гребаной жизни. Вы видели глупый, одурманенный взгляд на моем лице. Он неестественный.
Выскальзывая из машины, я направляюсь к входной двери с единственной мыслью в голове. Мне нужно показать Макс, что она моя. Что все между нами по-настоящему. Что я пытался сделать все правильно. Поэтому я свожу ее на поздний ланч.
Парень ведь повел бы свою девушку на свидание на ланч, правильно? Боже, я, бл*дь, правда, только что сказал это? Я хочу официально заявить, что сказать эти слова вслух, подобно тому, когда кто-то выдирает тебе зубы пассатижами. Но я все равно их сказал. Я хочу, чтобы мне доверяли.
Дверь распахивается, и я вижу одного из постоянных барменов. Я быстро приветствую его.
– Как дела, Том?
– Неразрушимый, – отвечает он, протирая шот.
Двое мужчин постарше сидят возле бара: один – с газетой, второй – смотрит телевизор. Когда Том произносит мое имя, они оба оглядываются через плечо, а их нахмуренные брови уступают место улыбке на губах.
Думаю, они обо мне слышали. Нет, ну, правда? А кто не слышал?
Я направляюсь в служебную комнату для работников и должностных лиц. Как только прохожу мимо офиса Фрэнка, он тут же выкрикивает мое имя.
– Неразрушимый, на пару слов!
Разочарованный тем, что он мешает мне добраться до Макс, я опираюсь на дверной косяк.
– О чем?
– Заходи, заходи, – машет он рукой. – И закрой дверь.
Осторожно, я вхожу в комнату и закрываю за собой дверь.
Последний раз, когда Фрэнк хотел поговорить со мной, был тогда, когда он хотел скормить толпе большое шоу. Хотел, чтобы я стал боксерской грушей на ринге. Это позволило бы большим потокам денег течь ему в карман. После я спросил его, хотел бы он превратиться в боксерскую грушу. И это был последний раз, когда Фрэнк приближался ко мне за закрытой дверью с подобной чушью. Теперь вы, может, и знаете это обо мне, но на случай, если не знаете, дайте я проясню. Мне не нравится быть боксерской грушей. Вообще.
– Чего ты хочешь, Фрэнк?
Откидываясь в кожаном кресле, он складывает руки на животе.
– Что? И даже тепло не поприветствуешь меня, Келлар?
– Говори, Фрэнки.
– Ненавижу, когда ты называешь меня так.
– А я ненавижу, когда ты прерываешь мои дела.
Фрэнк кивает и закидывает ноги на стол.
– У меня хорошие новости.
– Твой парик наконец-то перестал съезжать?
Вы ведь не думали, что у него настоящие волосы?
Фрэнк ухмыляется во все зубы.
– В конце сентября грядет турнир. Три дня. Соберутся всем мои лучшие бойцы.
– Какой в этом смысл?
– Смысл в том, что там будет агент, который подыскивает себе новый талант.
Я проглатываю напряжение, которое начинает сжимать мое горло. Этого разговора не происходит.
– И поскольку ты мой наилучший боец, он приедет не за тобой.
Какого хера…
– Перед «Ночью Боя» другой агент придет на твой бой. Ты можешь знать его как Гадюка-Джейк. Я знаю его как Джейкоба Андерсона.
Мой мозг наилучшим образом старается понять, что Фрэнк, мать вашу, пытается мне сказать. Не работает.
Вы… вы понимаете, что он пытается мне сказать?
– Джейкоб Андерсон, который вывел на ринг Дилана «Яростного Кулака» Джонсона.
– Дилан один из самых рейтинговых бойцов в своей лиге за последние два года.
– Он также вывел Генри «Молнию» Моргана в первые ряды.
– Генри проиграл всего три боя за всю свою карьеру.
Фрэнк цепляет дерзкую ухмылку на свою рожу.
Если бы я не был уверен, что он собирается сказать мне что-то, что я хочу услышать, я бы двинул ему по этой ухмылке. Вы бы заплатили, чтобы увидеть это.
– Ага. Джейкоб придирчив в выборе бойцов, в которых он инвестирует, так же как в выборе галстуков, – Фрэнк закатывает глаза. – Они всегда серые, всегда отутюженные, но у них всегда слегка другой оттенок.
Какое мне нахер дело до галстуков этого чувака?
– Зачем он приходит на бой?
– Затем, что он готов сделать свое следующее инвестирование. Когда-то он говорил мне, что у него глаз наметан на поиск талантов. Талант на только дает результат, но и приносит прибыль, а ты, Келлар, ходячая коробка с деньгами. Потерять тебя ради высшей лиги не так уж страшно. Быть местом, где большой парень вроде тебя дрался до того, как попасть в высшую лигу? В этот бар толпа польется больше, чем уже льется. А охота Джейкоба за тобой? Ну, давай скажем, что эти галстуки не из дешевых.
Я не в силах сказать ни слова.
Ну, а что мне сказать? Один из самых известных рекрутеров приедет, чтобы посмотреть на меня. Меня. Он приедет, чтобы посмотреть на Логана «Неразрушимого» Келлара. Паренька, который ступил на ринг только, чтобы не закончить в тюрьме. Паренька, который всю свою жизнь бежит от возможности иметь что-то постоянное. Паренька, который может получить свой золотой билет. Если я получу его… как сказать этому «нет»? Кто вообще сказал бы «нет»? Вы можете поверить в это дерьмо?
– Не разочаруй меня, Келлар, – Фрэнк выбрасывает вперед указательный палец.
Инстинктивно, я указываю своим на него.
Я приношу этому ублюдку столько денег, что он должен целовать мою мошонку.
– Именно об этом и подумал, – он давится смешком. – Подумай об этом, и подготовься соответствующе.
Неуверенный, воодушевление или нервозность перекачиваются по моим венам, я сую руки в карманы шорт, и все равно чувствую тревогу. Мне нужно к Макс. Нужно поговорить с ней об этом.
Вы можете представить выражение на ее лице? Ее восторг? Она всегда такая красивая, когда улыбается, особенно, когда речь идет о моей карьере и обо мне. Бл*дь, я сейчас улыбаюсь, как дебил.
– А я когда-нибудь выхожу на ринг неподготовленным?
Фрэнк опускает голову, будто чувствует стыд за то, что предположил такое.
Нахер его, он должен чувствовать стыд. Я сто процентов своего свободного времени провожу на сраном ринге.
– Так я и думал, – я поворачиваюсь и собираюсь уйти.
– Увидимся в «Ночь Боя», Неразрушимый.
Я даже больше не дышу в сторону Фрэнка, когда продолжаю идти по коридору к маленькому кабинету, в котором, знаю, Макс практически живет. Большую часть своего времени они работает с тем ослом Тони.
О, что такое? Тот парень – настоящий червяк. Я бы, смеха ради, двинул ему в челюсть. Пусть знает свое место в ее жизни, которое – для протокола – здесь. И только здесь. Вы скажете ему об этом, или мне самому это сделать? Хотя, если это сделаете вы, он хотя бы еще будет дышать после этого.
Открывая дверь кабинета, я не удивлен, увидев его морду здесь, но меня шокирует, что Макс здесь нет. Я отказываюсь входить в кабинет, поэтому скрещиваю руки на груди. Не проходит и секунды, как он замечает мое присутствие.
Что я могу сказать? Я освещаю комнату.
– Могу чем-то помочь?
– Где Макс?
Тони засовывает карандаш за ухо.
Это должно сделать его круче? Потому что это делает его похожим на старшеклассника.
– Не здесь.
– Да ты просто кэп.
– Тогда почему спрашиваешь? – его обратный вопрос заставляет меня заскрипеть зубами, пока я сую руки в задние карманы.
Он, и правда, мне не нравится. Я уже упоминал это?
– Ты знаешь, где она?
Хитрая улыбка крадется по его лицу.
Давай. Один гребаный удар. Это все, о чем я прошу.
– Знаю.
Я не в настроении играть в его игру, поэтому грубо рычу и спрашиваю:
– Где?
– Не здесь.
Кулаки снова сжимаются в карманах.
Видите? Он нарывается на нокаут.
– Ладно, – я медленно киваю, расслабляя кулак. – Я найду ее. Но хочешь небольшой дружеский совет? – Тони поднимает голову и ждет моего продолжения. – Если дело не связано с работой, держись нахер подальше от Макс.
Нормальный человек понял бы, что пора нахрен закрыть свой рот и отвалить. Вместо этого эта тупая задница широко лыбится.
– И в чем здесь дружественность?
– В том, что я не врезал тебе в морду кулаком.
Это факт.
Он кивает, но ухмылка, которая должна быть стерта с его лица, все еще там.
– И почему я должен держаться подальше от нее?
– Потому что.
– Исчерпывающий аргумент.
Мой кулак снова сжимается. Ярость, которую я сохраняю для зала, шипит от желания выйти наружу. Резко выдыхая, я произношу:
– Потому что она – моя.
Вот. Я сказал это. Я заклеймил ее. Она – моя.
– А это так? – Тони откидывается в своем кресле. Карандаш, который торчал за ухом, теперь в его руках. Он постукивает по нему пальцем.
Выпрямляясь, я произношу.
– Да. Она – моя девочка. Так что отвали нахрен.
– Твоя девочка? – в его голосе прорывается намек на хихиканье.
К черту все. Я собираюсь выбить из него дерьмо. Даже не думайте останавливать меня.
– Если она твоя девочка, почему ты спрашиваешь меня, где она?
От его вопроса я до боли сжимаю челюсти.
– И если она твоя девочка, почему я знаю, где она, а ты – нет?
Мои глаза не отрываются от безмозглого отморозка передо мной, но мое терпение на его счет испарилось. Клянусь, еще одно слово…
– Она не твоя девочка, Келлар. – Его телефон начинает звонить, и он подвигает его к себе. Прежде чем ответить, он широко улыбается. – По крайней мере, пока… – не давая мне шанса ответить, он поднимает трубку. – Тони.
Он поворачивается ко мне спиной и начинает с кем-то разговаривать.
Он, бл*дь, правда, только что сказал мне это? Этот членоголовый только что сказал мне, что она – не моя? Что? Вы правда только что спросили меня об этом? Нет. Нет, я не думаю, что в его словах есть смысл. Он чертовски ошибается. Вы чертовски ошибаетесь. Закройте рты. Просто… заткнитесь.
Покраснев от злости, я разворачиваюсь и иду в направлении входной двери. Когда я выуживаю телефон из кармана, то едва контролирую пальцы. Несколько щелчков, и я набираю номер Макс, пока второй рукой машинально открываю дверь своего авто.
Наконец-то я слышу в трубке ее жизнерадостный голос.
– Алло?
– Где ты, ЧЕРТ ПОБЕРИ?
– А, так мы больше не здороваемся? – ее сарказм заставляет меня закрыть глаза.
Я не в гребаном настроении.
– Не заставляй меня повторять, Макс.
Она вздыхает.
– Дома.
– Почему ты, бл*дь, не на работе?
– Потому что я отпросилась до конца дня.
– Где ты, бл*дь, была?
Теперь я слышу раздражение.
– Гуляла.
– Где гуляла?
– Почему у меня ощущение, будто мне стоит позвонить адвокату?
Я ударяю кулаком по рулю, а затем рычу:
– Где, Макс?
– Гуляла! Везде! Господи, Логан, я ходила на занятие по йоге, которое прошло хреново, потому что я не рождена для того, чтобы скручиваться в крендель.
Я скручу ее задницу в крендель в своей постели. Отшлепаю ее за то, что сейчас она доставляет мне столько проблем.
– Заскочила в книжный магазин и прикупила новую книжку. Перекусила с Тони…
– Ты обедала с тем ублюдком?
Она еще раз выдыхает.
– Да.
– В забегаловке?
– Нет. Он повел меня в милый итальянский ресторанчик.
Конечно, он повел. Он, наверное, и счет оплатил. Пытался показать Макс, что он сделал бы для нее, если бы она была с ним. Нахер. Его.
– Рассказывать, что я ела?
– Макс… – я предупреждаю всего лишь тоном.
– После этого я принесла Эрин кофе-гляссе на работу и теперь собираюсь принять душ. Еще какие-нибудь сраные вопросы, господин адвокат, или мне можно покинуть зал заседания?
Ее слова заставляют меня снова врезать кулаком в руль.
– Ты сегодня остаешься дома или снова идешь на свидание?
– Остаюсь дома. Ты пропустил мимо ушей ту часть, где я сказала, что купила новую книгу?
Улыбка грозится появиться на моем лице.
Она такой ботаник.
– Мы закончили? – снова спрашивает она.
– Ага, – я кладу трубку, прежде чем подавиться смешком и бросить телефон на пассажирское сидение.
Мы, бл*дь, закончили. Мы закончили с бредом, где она не моя. Мы закончили со свиданиями с Тони. Очевидно, она не усвоила вчерашний урок, когда мой язык был между ее ног. Но она усвоит. Она усвоит, что не стоит подпускать к себе то двуликое отродье.
Глава 5
Логан
Я сбрасываю с себя обувь в ту же секунду, как переступая порог дома. Сразу же мчусь наверх, чтобы доказать Макс, что она – моя. Я не хочу использовать слово «девушка», но чувствую, что до этого дойдет.
К черту все. Если мне придется назвать ее так, чтобы удержать его член подальше от нее, черт возьми, будьте уверены, что я это сделаю. Даже если это пугает меня до чертиков. Я не знаю, смогу ли быть тем типом парня, но я, бл*дь, точно хочу им быть.
Я толкаю рукой дверь спальни Макс. Я готов открыть огонь и сказать ей все как есть, но вижу ее, стоящую ко мне спиной возле зеркала комода всего лишь в полотенце. Без предупреждения, мой член вскакивает под тканью шорт, стирая в порошок мой первичный план.
Может, я и отлично владею языком, но со словами у меня всегда было херово. Мой член всегда общается лучше. Поверьте мне, когда я говорю, что дамы никогда не жалуются на темы разговора, которые он поднимает.
Чувствуя, как во мне просыпается что-то дикое, я приближаюсь к ней. Она оглядывается через плечо, и тут же сильнее сжимает полотенце.
– Теперь мы не только не здороваемся, но еще и не стучим?
Мои глаза упиваются ею. Я бы с удовольствием раздвинул эти ноги цвета кофе со сливками. Руки чешутся прикоснуться к этим фигуристым бедрам. Схватить их. Эти идеальные сиськи едва ли помещаются под ярко-синим полотенцем.
Ага. Очень красноречиво.
Не сказав ни слова, я кладу руки на комод по обеим сторонам от Макс, загоняя ее в ловушку, словно дикий зверь. От нее слышится слабое хныканье, и оно становится громче, когда мои губы касаются мягкого местечка у нее под ухом.
– Логан… – шепчет она, пока я провожу зубами по ее свежей, еще немного влажной коже.
Бл*дь. Она свежая, словно мороз.
Я прикусываю ее шею, и ее тело грозится растаять. Мои бедра толкают ее вперед, когда я перестаю посасывать кожу.
Ее крик становится еще громче.
– Логан…
Отвожу свои губы и позволяю им путешествовать по ее уху.
– Так меня зовут…
Прежде чем у Макс есть шанс сказать хоть слово, я дергаю руками за полотенце, и она вскрикивает, когда оно оказывается на полу. В эту же секунду, она вздергивает руками вверх, чтобы прикрыть свои красивые сиськи, но я ловлю ее запястья и прижимаю их к комоду.
– Не. Шевелись.
– Логан, не…
Я усиливаю хватку. Достаточно, чтобы оставить синяки.
Это единственный способ показать миру, что она моя.
– Не. Шевелись, – повторяю я. Мои ладони теперь скользят вверх по ее предплечьям, пока губы проделывают путь по ее шее, а язык изучает ее кожу и перемещается на другую сторону ее шеи по затылку. Покусывание и посасывание заставляют мой член просто вырываться из шорт.
Я рычу.
– У меня в жизни не было такого жесткого стояка.
В ответ на мои слова она продолжает хныкать. Я позволяю своим пальцам скользить вниз по ее бедрам, которые я теперь сжимаю с такой же силой, как и запястья секунду назад. Одним резким движением, я подтягиваю ее к себе настолько близко, что дразнящий жар ее киски может обжечь мой член.
Мне стоит взять ее прямо здесь.
– Эта киска влажная для меня, Максимус?
Он дергает челюстью, чтобы ответить, но ничего не выходит. Я впиваюсь зубами в ее кожу, и она кричит:
– Да…
Мой язык проходится по только что укушенной коже, чтобы утихомирить боль, пока мои пальцы скользят по ее бедрам и погружаются в ее складки без предупреждения. Макс резко выдыхает, пока я начинаю быстро двигаться, раскрывая ее.
Удерживая губы возле ее уха, я произношу:
– Это – мое, Макс, – двигаю пальцами быстрее, и ее бедра начинают двигаться со мной в такт. – Моя киска, Макс. – Ее голова откидывается назад, и изо рта вырывается стон, который эхом прокатывается по комнате. Подсознательно я двигаю бедрами навстречу ей, в темпе со своими пальцами, и начинаю понимать, что ее оргазм уже близко. Чем быстрее и сильнее я толкаюсь, тем жестче удерживаю ее свободной рукой за запястье на комоде. Я хочу этот гребаный оргазм. Я хочу, чтобы она кончила быстро и жестко. – Дай мне то, что мое.
Крик становится еще громче.
– Логан…
Как хорошо, что мы одни.
– Логан… О, боже! – она выкрикивает и кончает на мои пальцы, и сжатия мышц ее киски хватает, чтобы вырвать из меня предупредительный рык до того, как я впиваюсь зубами в мочку ее уха.
– Боже…
Это была самая невероятная вещь, которую я когда-либо видел, и если я не уйду прямо сейчас, я…
Она скользит свободной рукой себе за спину и обхватывает мой член.
– Бл*дь...
Глядя на меня через плечо, она всасывает нижнюю губу в рот, и одного этого взгляда достаточно, чтобы заставить меня кончить, как жалкого двенадцатилетнего парнишку. Я накрываю ее рот своим, позволяя своей руке обхватить ее грудь. Мои пальцы перекатывают ее сосок, а легкое потягивание за него заставляет ее сжать мой член сильнее. Наши языки не ждут прелюдии, прежде чем сплестись.
Бл*дь, я люблю ее язык.
Они обхватывают один другого, пробуя. Толкаясь. Борясь. Оба настроены стать чемпионами в своем сексуальном соревновании. Внезапно Макс разворачивается в моих руках и стягивает мои шорты вместе с боксерами вниз до колен, будто желает получить меня внутрь себя так же отчаянно, как я хочу оказаться внутри нее.
Я не могу просто взять и трахнуть ее у комода. Это ведь не романтично, так? Не лучше, чем в машине?
В момент, когда ее язык двигается по верхней губе, я рычу и снова разворачиваю ее, наклоняя ее тело над комодом. Сжимая ее талию одной рукой, второй я загоняю в ловушку ее тело. Вид передо мной пробуждает во мне желание вогнать в нее свой член. Макс касается моего паха попкой, будто просит об этом. Из меня вырывается еще один рык.
Бл*дь. Как мне, мать вашу, противиться этому?
Я двигаюсь рукой сбоку по ее бедру, пока наклоняюсь вниз и шепчу над ее ухом:
– Это то, чего ты хочешь, Макс? Чтобы я трахнул тебя у этого комода, малышка?
Когда ее попка выгибается перед моим членом, я закрываю глаза, тяжело раздумывая над тем, чтобы дать ей то, чего она хочет. Чтобы обойтись с ней так же, как я обхожусь со всеми женщинами. И вот здесь понимание ударяет по мне.
Я не могу трахнуть ее, как всех других, потому что она – не все. Она заслуживает лучшего, чем это. Она заслуживает гораздо лучшего. По крайней мере, проклятую кровать.
Моя хватка на ее бедрах слабеет, и тогда Макс начинает тереться своей попкой о мой член. Я снова стону.
Бл*дь, как же тяжело уйти от этого.
Будто чувствуя, что я готов спасовать, она приподнимается и трется об меня так, что ее влажная киска касается головки моего члена.
Дерьмо.
Мое тело подается вперед, прижимая ее к комоду. Одну руку я опускаю на ее затылок, а второй – мертвой хваткой впиваюсь в комод. Едва ли в силах остановить свое тяжелое дыхание, я произношу:
– Не пытайся меня поиметь, Макс. Не. Сейчас.
Она бросает игривый взгляд через плечо.
Да будь она проклята. Я знаю, что он значит.
Ее бедра снова потираются об меня, и ее киска накрывает мой член второй раз. Я закрываю глаза и начинаю ласкать свой член, потираясь о ее скользкие складки, не входя, но все равно наслаждаясь их влажностью. Не трахай ее у комода. Не трахай ее у комода. Макс продолжает покачивать бедрами, чтобы встретить мои маленькие толчки, которые делает мое тело, даже без моего соглашения.
Мне нужно уходить. Мне нужно…
Удовлетворенный выдох слетает с ее губ.
– Логан…
Мой член дергается от ее ответа, и я зарываюсь пальцами в ее киску. Если мы продолжим это, нет ни единого шанса, что я не кончу. И снова, будто услышав меня, она насаживается немного сильнее, и это движение посылает идеальное ощущение в мои яйца, потому что они начинают подтягиваться. Они хотят освобождения.
– Макс… – в этот раз я предупреждаю громче.
Играя со мной, она снова выгибает попку назад.
– Да?
– Будь ты проклята, – за моим рыком следует еще один выстрел удовольствия по моему телу. – Не опускай ее… Я собираюсь…
– Собираешься что? – В этот раз движение ее тела заставляет мой член уткнуться в место, в котором он так хочет оказаться.
И словно по щелчку пальцев, через меня проходит знакомое покалывание. С еще одним толчком ее тела, мой член отпускает все и несколькими резкими выстрелами покрывает моей спермой ее складки между бедер, после чего я просто не могу сдержать ругань.
– Проклятье…
Мое тело слегка опускается на ее, и я слышу, как тяжело она дышит. Это прекрасный знакомый звук. Он похож на напряжение, которое исходит от ее тела после того, как она удовлетворена. Это звук, к которому я так привык.
И который я чертовски люблю. Который звучит здесь и сейчас для меня и только для меня.
Мгновение никто из нас не двигается.
Слушайте, я знаю, что нам нужно поговорить. Я знаю, что должен объяснить ей раздражение, которое испытываю к Тони, и что она, на самом деле, моя – в постели и вне ее, – но дайте мне секундочку. Всего лишь секундочку, чтобы насладиться миром здесь, в этот момент. Просто, бл*дь, не думать…
– Логан, – громко произносит она, и сексуальность, которая слышится в ее голосе, теперь исчезла. – Ты меня раздавишь.
– Да, – я отлипаю от ее тела и тут же тянусь за шортами, благодарный за то, что моя сперма попала на Макс и на полотенце под ней. – Прости.
Она поворачивается с нежной улыбкой на лице, и ее идеальное тело снова заставляет мой член шевельнуться. Серьезно? Ты упорный ублюдок! Ты только получил ее! Не прошло и пяти сраных минут. Я вижу, как в ее голове вращаются колесики, пока она обдумывает то, что хочет спросить.
Честно? Я не вынесу разговора прямо сейчас. Я облажаюсь еще больше, чем уже облажался, и сымитировав половой акт. Нет. Мне нужно убираться отсюда. Мне нужно собраться со своим дерьмом, чтобы не облажаться еще раз, и сделать все правильно.
Макс открывает рот, но я обрываю ее:
– Мне нужно идти.
Ее глаза распахиваются, выкатываясь из орбит, отчего выглядят чересчур большими под линзами очков.
Почему они внезапно стали похожи на микроскопы?
– Ч... ч… чт… – это все, что слетает с ее губ до того, как я покидаю комнату. Я оставляю стоять ее голой и в шоке, и делаю ситуацию еще более запутанной, чем она была до этого.
Ладно. Да, слинять после такого, наверняка, было паршиво. Но вы можете представить на секунду, насколько бы хуже все обернулось, если бы я попытался сказать ей всю эту хрень о том, что хочу быть парой? Особенно после того, что я сделал. Она, вероятно, отмахнулась бы от этого, типа это было просто способом для меня трахнуть ее, а это последняя вещь, которую я хочу. Я хочу, чтобы Макс знала, что когда я похороню себя глубоко в ней, это не потому, что я лелею кучку ложных надежд о сексе, или мне просто нужно куда-то засунуть свой член, а потому что я серьезен в этом. Потому что она, на самом деле, моя. Потому что я, бл*дь, люблю ее.
