Текст книги "Фантастические создания (сборник)"
Автор книги: Нил Гейман
Соавторы: Диана Уинн Джонс,Питер Сойер Бигл,Ларри Нивен,Сэмюэль Р. Дилэни,Эдит Несбит,Энтони Бучер,Мария Хэдли,Аврам (Эйв) Дэвидсон,Ннеди Окорафор,Е. Лили
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]
Элина смотрела на Таспера с ожиданием.
Он собирался спросить ее о письме, но вместо этого неожиданно для самого себя сказал:
– Повар только что уволил нового слугу.
– О-хо-хонюшки! – вздохнула Элина и покачала головой. – Мне опять придется искать другого.
Злясь на самого себя, Таспер предпринял еще одну попытку:
– Знаешь что? Я удивляюсь, как этот повар еще не уволил нашего кухонного бога!
– Тише, тише, дорогой! Не стоит так говорить о богах! – испугалась его набожная мать.
Время было безнадежно упущено, Таспер потерял все шансы поговорить с кем-то о письме. И оно стало его личной, захватывающей тайной. Про себя Таспер называл его «посланием от Неизвестного». Иногда, когда никто не мог слышать, он шепотом произносил это странное слово – «Неизвестный». Впрочем, он с тем же успехом мог произносить это слово в полный голос и даже иногда позволял себе так делать. Но ничего не происходило, поэтому вскоре ему это надоело.
Ему было о чем подумать и без этого.
Таспера приводили в восхищения Правила, Законы и Системы.
Правила и Системы были важной составляющей жизни людей в Тире. С этой точки зрения у людей было очень много общего с жителями Небес. Люди подробно описывали все тонкости своего правильного бытия и поведения в произведениях типа «Семь признаков настоящей учтивости» или «Сто дорог к истинной вере». Таспер рос в окружении подобных сводов правил со своих трех лет – он всю сознательную жизнь слушал, как его мать, почтенная Элина, обсуждает с подругами тонкости «Семидесяти двух заповедей хорошей домашней хозяйки».
Таспер вдруг понял, что все эти впитанные им буквально с молоком матери Правила и Законы создают великолепную основу для того, чтобы подниматься все выше и выше, к совершенству.
Он составлял бесконечные списки правил и дополнения к правилам, он постоянно добавлял новые правила, которые помогали обойти старые правила, не нарушая их. Он изобретал все новые кодексы, писал книги и чертил диаграммы. Он придумывал игры с запутанными и очень сложными правилами и играл в них со своими друзьями. Тот, кто смотрел на эти игры со стороны, мог найти их крайне непонятными и даже бессмысленными, но Таспер и его друзья играли в них взахлеб. И самым сладостным моментом во всех этих играх был момент, когда кто-либо прерывал игру и кричал с восторгом: «Я придумал новое правило!»
Это увлечение правилами, которое слегка напоминало навязчивую идею, продлилось до того момента, как Тасперу исполнилось пятнадцать лет.
Однажды он шел домой из школы, обдумывая свод правил для «Двадцати модных причесок».
Надо сказать, что к этому времени Таспер уже проявлял определенный интерес к противоположному полу, хотя девочки в свою очередь его совершенно не замечали.
Он шел и думал о том, какая девочка должна носить ту или иную прическу, как вдруг взгляд его наткнулся на надпись, сделанную на стене мелом:
Если правила – это основа мышления и путь к совершенству, то почему не существует совершенных правил? – говорит Мудрец-Разрушитель.
Таспер был потрясен.
Он никак не мог понять – кто и каким образом мог прочитать его мысли и написать их мелом на стене.
Кто такой этот Мудрец-Разрушитель?
В этот день на Небесах снова началась паника.
Зонд собрал всех богов в тронном зале.
– Итак, Мудрец-Разрушитель объявился и начал действовать, – сообщил он с явной тревогой в голосе. – Империон! Я думал, ты избавился от него?
– Я тоже так думал, – ответил Империон, которого вся эта ситуация пугала и расстраивала чуть ли не больше, чем самого Зонда: получалось, раз Мудрец все равно явился, он, Империон, совершенно напрасно отобрал у несчастной матери Нестары ее ребенка и сам лишил себя удовольствия общения с ними.
– Я совершил ошибку, – признал он.
В разговор мягко вмешался Окк.
– Отец Зонд, – сказал он, – могу ли я просить позволить мне заняться проблемой Мудреца, чтобы больше не случилось досадных промахов и ошибок?
– Это как раз то, что я собирался сделать! – с благодарностью изрек Зонд. – Все согласны?
Все боги были согласны – они были слишком напуганы и слишком заняты, чтобы думать о чем-то еще.
А Таспер поспешил домой и стал расспрашивать родителей о Мудреце-Разрушителе. Он всегда думал, что они знают все на свете, и был очень разочарован, когда выяснилось, что это не так. Правда, у них был сосед, который послал Таспера к другому соседу, у которого был друг, который слышал о Мудреце. И когда Таспер наконец добрался до него, тот поведал ему, что, говорят, Мудрец – это один очень умный молодой человек, который зарабатывает на жизнь тем, что дразнит богов.
На следующий день кто-то смыл написанные мелом слова со стены.
А еще через день на той же самой стене появился очень плохо напечатанный плакат:
Мудрец-Разрушитель спрашивает: является ли вопрос ответом? Приходите в Малый концертный зал сегодня в 18:30 – и вы узнаете ответ!
В 6:20 Таспер сидел за ужином и напряженно размышлял.
А в 6:24 он принял решение и вышел из-за стола.
В 6:32 он прибыл в Малый концертный зал – это оказалось небольшое, довольно ветхое здание неподалеку от его дома.
Но там никого не было. Ворчливый сторож неохотно сообщил Тасперу, что мероприятие, о котором говорилось в листовке, уже было – вчера.
Таспер развернулся и пошел домой, крайне раздосадованный.
Он всем сердцем стремился теперь выяснить – является ли вопрос ответом. Потому что это был поистине глубокий вопрос. И Таспер начинал понимать, что человек, который называет себя Мудрецом-Разрушителем, обладает по-настоящему незаурядным блестящим умом.
Очень расстроенный и разочарованный, на следующий день он отправился в школу по дороге, которая вела мимо Малого концертного зала. Оказалось, что тот сгорел – от него остались лишь обгоревшие, почерневшие обломки кирпичей. В школе многие возбужденно обсуждали эту новость и говорили, что в Зале начался пожар примерно в семь часов вечера накануне.
– А вы в курсе, что за день до этого в Зале выступал Мудрец-Разрушитель? – спросил Таспер.
Именно так он обнаружил, что был далеко не единственный, кто интересуется Мудрецом.
Половина его класса восхищалась Мудрецом-Разрушителем.
И даже девочки, услышав от него о Мудреце, проявили заинтересованность.
– Он просто потрясающий! Как он говорит о богах! – сказала одна из девочек. – Никто до него не задавал таких вопросов!
При всем этом никто толком ничего не знал о Мудреце, а те немногочисленные сведения, которые удалось найти, были получены из вторых и третьих рук.
Но зато один из одноклассников показал Тасперу аккуратно вырезанную из газеты статью, в которой известный ученый рассуждал о так называемой «Доктрине Разрушения». Там говорилось, очень многословно и наукообразно, что Мудрец и его последователи выступают против почитания богов и против правил. Конечно, это не много дало Тасперу, но все же это было хоть что-то.
Теперь он с сожалением должен был признать, что его увлечение правилами и восхищение порядком было заблуждением и причиной его отставания от своего же собственного класса в том, что касалось знаний об этом новом, замечательном учении. Таспер немедленно присоединился к адептам Доктрины.
Он вместе со своими одноклассниками по крупицам собирал информацию о Мудреце и носился по всему городу, оставляя на стенах надписи: «Разрушение – это клево!»
А сам Мудрец долгое время после этого проявлял себя только возникающими на стенах надписями мелом, которые исчезали почти сразу:
Зачем молиться?!
Почему путей к Вере именно сто, не больше и не меньше?
Можем ли мы достучаться до Небес?
Что более важно: Процесс или Результат?
Если мы достигнем совершенства – что случится с богами?
Таспер старательно записывал эти изречения.
Да, он снова был одержим – как раньше правилами, он снова находился в восхищении, но на этот раз все было по-другому.
Теперь он все время размышлял.
Сначала он пытался придумать умные вопросы, которые можно было бы задать Мудрецу. Он очень старался найти вопросы, которые никто раньше не задавал. Но потом, в процессе, он увлекся и вскоре понял, что думает о другом: ему было интересно, как Мудрец ответил бы на свои собственные вопросы и на те, которые он, Таспер, ему бы задал. Он думал о правилах и системе, о Небесах – и вдруг начал понимать, что все эти вопросы задаются не просто так и что все они имеют глубочайший подтекст. Но какой?
Думать было легко и приятно.
И однажды, в то утро, когда впервые побрился, он понял.
Чтобы быть богами, богам нужны люди!
Ослепленный этим открытием, Таспер невидящими глазами смотрел на свое отражение в зеркале, на свое собственное лицо, с одной стороны вымазанное белой пеной для бритья.
Ведь без верящих в них людей боги просто ничто!
Идеально организованные Небеса, все эти правила и своды законов на земле – все это было из-за людей!
Это было невероятно. Трансцендентально.
Таспер ошарашенно смотрел на себя в зеркало, но вместо отражения видел строчки из письма Неизвестного.
«Неужели это все время было у меня перед самым носом?! Как я мог этого не видеть?» – спрашивал он себя.
Но он все еще не был абсолютно уверен в своей правоте.
Единственное, что он знал точно, – пришло время разобраться с этим вопросом.
Таспер подумал, что Крестоманчи, скорее всего, и есть тот самый Мудрец – почти наверняка! Эта мысль его не на шутку разволновала – ведь Мудрец проявил необъяснимый интерес к нему, обычному подростку, Тасперу Алтуну! А исчезающее письмо – это очень в духе Мудреца.
Но Мудрец продолжал прятаться и ускользать.
Следующее упоминание о нем было в новостях: там сообщили, что в Галерее «Селестия» произошло нечто странное. «Крыша здания обрушилась, – говорилось в новостях, – буквально через несколько секунд после того, как молодой человек, известный под именем Мудрец-Разрушитель, закончил свою очередную лекцию и вместе со своими последователями покинул здание».
«Он не из тех, кто сомневается, – сказал себе Таспер. – Он знает о богах все. И он знает, что делает».
Вместе с одноклассниками Таспер совершил паломничество к разрушенной Галерее.
Это здание было лучше, чем Малый концертный зал, – вероятно, дела Мудреца пошли в гору.
Все были очень взволнованы и возбуждены. Одна из девочек нашла в газете маленькое рекламное объявление, где говорилось, что Мудрец якобы должен читать следующую лекцию в огромном Королевском Хрустальном Дворце. Да, Мудрец явно поднимался все выше в этом мире! Таспер и его одноклассники надели лучшие наряды и отправились на эту лекцию, но оказалось, что время лекции в объявлении было указано неверно и к моменту прибытия школьников она уже закончилась. Толпы разочарованных людей двинулись прочь от Дворца – и тут грянул взрыв. Большая удача, что обошлось без жертв. В полиции заявили, что это была бомба. Таспер и его друзья помогали оттаскивать оглушенных и напуганных людей подальше от места взрыва и пылающего Дворца. Это был очень впечатляющий и захватывающий опыт, но это был не Мудрец.
Теперь Таспер понимал, что он никогда не будет счастлив, если не найдет Мудреца. Он убеждал себя, что просто хочет узнать, прав ли он в своей трактовке вопросов, но в глубине души знал, что дело не только в этом. Каким-то образом их судьбы были тесно связаны: он знал, что Мудрец хочет, чтобы Таспер нашел его.
Тем временем по школе и по городу ходили упорные слухи, будто Мудрец счел, что хватит с него лекций и взрывов, и решил удалиться ото всех и писать книгу. Называться она якобы должна была «Вопросы Разрушения».
Слухи также утверждали, что поселился Мудрец инкогнито где-то в районе улицы Четырех Львов.
Таспер отправился на улицу Четырех Львов.
Там он без стеснения стучал во все двери и спрашивал всех встречных прохожих, не знают ли они, где живет Мудрец. Довольно часто его посылали «спросить невидимого дракона», но он не обращал внимания на грубиянов и продолжал свои расспросы, пока кто-то не обмолвился, что, возможно, миссис Тунап из дома 403 знает, где его искать.
Таспер с замиранием сердца постучал в дверь дома 403.
Миссис Тунап оказалась весьма чопорной дамой в зеленом тюрбане.
– Боюсь, я не могу тебе помочь, мой дорогой, – сказала она. – Я здесь совсем недавно.
И прежде чем Таспер успел отчаяться, добавила:
– Прежние владельцы сдавали жилье внаем, и снимал его очень приятный, тихий джентльмен. Он уехал незадолго до того, как я купила этот дом.
– А он не оставил, случайно, свой новый адрес? – Таспер ждал ответа, затаив дыхание.
Миссис Тунап проконсультировалась со старым конвертом, прикрепленным к стене у нее в холле.
– Погоди-ка, погоди-ка… Он переехал на площадь Золотого Сердца, мой мальчик.
Однако на площади Золотого Сердца бывший жилец с улицы Четырех Львов, который наверняка являлся Мудрецом-Разрушителем, только осмотрел комнату, а потом ушел.
Тасперу пора было возвращаться домой.
Его родители не слишком доверяли подросткам, и их сильно беспокоило, куда это каждый вечер уходит их сын.
Как ни странно, дом 403 по улице Четырех Львов в ту же ночь сгорел дотла.
Таспер подозревал, что это не совпадение: за Мудрецом след в след шли убийцы.
Теперь его решимость найти Мудреца стала еще сильнее. Он почему-то знал, что может защитить Мудреца, спасти, если найдет его раньше убийц. И, разумеется, он не винил Мудреца в том, что тот все время бежит и прячется.
А Мудрец снова переехал.
Молва донесла, что теперь он обитает на улице Куропаток.
Добравшись туда, Таспер выяснил, что искать следует на площади Фонтель. А с площади Фонтель Мудрец перебрался на Ветреный бульвар. И оттуда – в очень непрезентабельный домик на Станционной улице.
После этого было еще много адресов.
И в какой-то момент Таспер почувствовал логику, скрытый смысл во всех этих перемещениях.
Он интуитивно чувствовал, куда Мудрец должен отправиться в следующий раз.
Любой самый незначительный намек, вскользь брошенное упоминание о новом квартиранте – и вот Таспер уже стучится в дверь, его посылают к невидимому дракону, а его родители недоумевают и страшно переживают, куда же с таким постоянством отлучается каждый вечер их несовершеннолетний сын.
И все же Мудрец был неуловим.
Как бы быстро ни соображал Таспер, как бы ни спешил – он всякий раз приходил к опустевшему гнезду.
Единственным утешением для него было то, что все-таки он все время на шаг опережал убийц: бывало даже такое, что дом взрывался или загорался еще до того, как он успевал покинуть улицу, на которой он стоял, но он опережал их.
Всего лишь на один шаг.
В конце концов поиски привели его к очень бедному жилищу на улице Единорога. Таспер отправился туда после долгого дня, который вынужден был провести в школе, хотя и страшно устал, – Мудрец мог снова улизнуть в любую минуту. Не важно, сколько раз ему это удавалось, – Таспер питал очень большие надежды на улицу Единорога.
Дом был одним из тех очень бедных, убогих строений, которые Мудрец предпочитал в последнее время.
Но увы – надеждам Таспера снова не суждено было сбыться.
Толстая женщина, которая открыла ему дверь, грубо расхохоталась ему прямо в лицо:
– Не отвлекай меня, парень! Иди и спроси невидимого дракона!
И она захлопнула дверь прямо перед его носом.
Таспер остался стоять на улице, уставший и униженный.
И он совершенно не представлял, куда ему двигаться дальше.
Ужасная мысль вдруг посетила его: он все это время ужасно ошибался… он обманывал самого себя… он глупец, глупец, непроходимый глупец: никакого Мудреца просто не существует!
Чтобы выкинуть эту мысль из головы, Таспер дал волю гневу.
– Ладно! – крикнул он в закрытую дверь. – Я пойду и спрошуневидимого дракона! Вот именно – пойду и спрошу!
Влекомый гневом и злобой, он бросился к реке.
Встав на ближайшем мосту, прямо посередине, Таспер перегнулся через парапет. Да, он понимал, что выглядит полным идиотом, – ведь никаких невидимых драконов на самом деле не существует! Он был абсолютно уверен в этом. Но ему было плевать на все – он все еще был в ярости и должен был сделать именно то, что собирался. Хотя если бы на мосту в этот момент был кто-нибудь еще, Таспер, скорее всего, развернулся бы и ушел. Но мост был пуст.
Чувствуя себя довольно глупо, он стал читать молитву, обращенную к Окку, богу океанов, – ведь именно Окк отвечал за все, что было связано с водой. Таспер произносил молитву очень тихо, перегнувшись через парапет, – никто не мог увидеть и услышать, что он делает. Закончив, он произнес:
– Если невидимые драконы существуют… я бы хотел поговорить с одним из них. Мне нужно спросить кое-что.
Его обдало брызгами, какой-то влажный ветер внезапно дунул ему в лицо. Послышался странный хлопок, Таспер повернул голову на звук и увидел, как по поверхности моста, на расстоянии примерно двух футов друг от друга, растекаются три мокрых пятна, каждое размером с две его вытянутых руки. Сразу вслед за этим неведомо откуда на парапет хлынула вода – с высоты, примерно равной росту Таспера, умноженному на два, плюс еще немножко.
– Это… это я воображаю себе дракона, – сказал Таспер и неуверенно улыбнулся. – Потому что если бы драконы действительно существовали – их появление выглядело бы именно так. Ведь у невидимых водных драконов нет ног, а в высоту они достигают – достигали бы, если бы существовали на самом деле, – как раз где-то одиннадцати футов.
– Вообще-то во мне четырнадцать футов, – сказал голос из ниоткуда.
Он прозвучал у самого уха Таспера, так что тот невольно вздрогнул и отступил на шаг.
Кто-то невидимый дыхнул туманом прямо в лицо Тасперу и нетерпеливо сказал:
– Что ты хотел спросить у меня, дитя бога? Давай скорее.
– Я… я… я… – заблеял Таспер.
Дело было даже не в том, что он напуган.
Происходящее рушило всю его стройную теорию о том, что боги нуждаются в людской вере, а иначе они не смогут существовать.
Впрочем, он все же собрался, и его голос лишь совсем немножко дрожал, когда он заговорил:
– Я ищу Мудреца-Разрушителя. Ты знаешь, где он?
Дракон засмеялся.
Это был интересный звук – похожий на то, как люди иногда пытаются изображать чириканье птиц.
– Боюсь, я не могу сказать тебе точно, где находится Мудрец, – ответил голос из ниоткуда. – Ты должен найти его сам. Просто подумай как следует, дитя бога. Ты должен был заметить, что во всем этом есть некая закономерность.
– Да уж, несомненно, закономерность присутствует! – сказал Таспер. – Куда бы я ни пришел – он уже исчез, а место вдруг оказывается охвачено огнем!
– Это неприятно, – согласился дракон. – Но в его перемещениях тоже есть закономерность. Найди ее. Это все, что я могу сказать тебе, дитя бога. У тебя есть еще вопросы?
– Нет. Что удивительно, – произнес Таспер. – Спасибо большое.
– Да пожалуйста, – ответил невидимый дракон. – Люди часто советуют кому-то спросить нас о чем-то – и так редко делают это почему-то. Встретимся как-нибудь еще.
Снова влажный ветер коснулся лица Таспера.
Он посмотрел на воду – и увидел длинную плоскую волну и серебряные пузырьки на поверхности. И больше ничего.
Таспер с удивлением обнаружил, что ноги у него дрожат, и, кое-как взяв себя в руки, отправился домой.
Оказавшись в своей комнате, он, повинуясь внезапному импульсу, снял висевшее в изголовье кровати изображение домашнего бога – Элина всегда настаивала на том, чтобы оно там висело, – и аккуратно спрятал его в коридоре.
Затем он взял карту города, красный маркер и обвел в кружок все места, где побывал в поисках Мудреца.
Увидев, что получилось, Таспер начал волноваться.
Дракон был прав – закономерность явно существовала.
Мудрец поначалу селился в самых лучших районах города, затем постепенно переселялся во все более скромные, и теперь должен был оказаться в самом что ни на есть убогом районе, прямо около станции… прямо на стыке этого худшего района и более приятной части города.
То есть там, где находился дом Алтунов.
Значит, Мудрец где-то совсем рядом! Он должен быть здесь – ведь улица Единорога совсем недалеко отсюда!
Тасперу просто надо найти дом, в котором пожар.
Снаружи темнело.
Таспер отдернул занавески и уставился на пустую улицу.
И – да, вот оно!
Красные и оранжевые отблески слева – на улице Осенней Луны, их прекрасно видно!
Таспер вслух рассмеялся.
Он был почти благодарен потенциальным убийцам Мудреца!
Таспер помчался по ступенькам лестницы вниз. Вслед ему летели обеспокоенные крики родителей, братьев и сестер, но он просто захлопнул дверь за собой. Через две минуты он был уже на месте пожара. По улице метались обезумевшие от страха люди, они пытались спасать имущество, вытаскивали мебель из дома, кто-то бережно устраивал в обожженном огнем кресле растерянную пожилую даму в коричневом рваном тюрбане.
– Скажите, у вас был квартирант? – спросил ее Таспер очень настойчиво. – Где он сейчас?
Дама все пыталась поправить свой безнадежно испорченный тюрбан: она была в шоке и ни о чем другом думать не могла.
– Его здесь нет, – ответила она рассеянно. – Думаю, сейчас он в гостинице «Полумесяц».
Таспер не стал медлить и снова побежал вдоль по улице.
Гостиница «Полумесяц» находилась буквально в соседнем доме.
Большинство ее постояльцев и посетителей бара сейчас, должно быть, помогали пострадавшим на пожаре, но все же внутри горел слабый свет, достаточный для того, чтобы прочесть объявление, размещенное в окне.
«Сдаются комнаты» – вот что в нем было написано.
Таспер ворвался внутрь.
Бармен в одиночестве стоял у окна и смотрел на пылающий по соседству дом. Он даже не взглянул в сторону Таспера.
– Где он? Где ваш новый постоялец? – задыхаясь, крикнул Таспер. – У меня для него послание. Срочное!
Бармен, не поворачивая головы, буркнул:
– Вверх по лестнице, первая комната слева, – и меланхолично добавил: – Крыша рухнула. Да, им следует поторопиться, чтобы огонь не перекинулся на соседние дома.
Таспер взлетел наверх и повернул влево. Коротко стукнул в дверь, распахнул ее, не дожидаясь ответа, и вбежал внутрь.
Комната была пуста.
Свет горел, кровать была разобрана, на столе стояла пустая чашка, вокруг которой валялись какие-то обрывки бумаги. На камине стояло большое зеркало.
А рядом с камином, за ним, виднелась еще одна дверь.
Она слегка подрагивала, словно кто-то буквально секунду назад захлопнул ее за собой.
Таспер ринулся к этой двери.
Краем глаза он заметил свое отражение в зеркале на камине – и очень удивился: у него не было времени останавливаться и выяснять, в чем дело, но каким-то странным образом это зеркало, старинное, потемневшее и треснувшее, на мгновение сделало его отражение на несколько лет старше, чем он был на самом деле. В нем он казался взрослым – лет двадцати или чуть больше.
Таспер огляделся.
Он вспомнил письмо от Неизвестного.
Время пришло. Он знал это.
Сейчас он увидит Мудреца. Нужно только позвать его.
Таспер стоял у двери в нерешительности.
В письме говорилось, что однажды ему нужно будет лишь позвать.
Взявшись за ручку двери, Таспер слегка толкнул ее вперед и тут же придержал пальцами.
Там, за дверью, Мудрец.
Таспером снова овладели сомнения.
«А так ли я уверен, что богам нужны люди? – думал он. – Действительно ли я так верю в это? Что вообще я скажу Мудрецу?»
Он потянул дверь на себя – и она закрылась.
– Крестоманчи… – жалобно выдохнул Таспер.
В пространстве произошло некое движение, словно кнут рассек воздух где-то позади.
Таспер резко обернулся и раскрыл глаза в изумлении.
На кровати теперь сидел высокий мужчина.
Он выглядел довольно экстравагантно в черной длинной ночной рубахе с вышитыми на ней ярко-желтыми кометами. С одной стороны рубаха задралась и являла миру изнанку – ярко-желтую с черными кометами. Мужчина оказался высок, у него были гладкие черные волосы, очень яркие черные глаза, а на ногах – нечто, до крайности напоминающее красные домашние шлепанцы.
– Слава Небесам, – проговорил этот странный персонаж. – На какое-то мгновение я испугался, что ты откроешь эту дверь.
Звук его голоса внезапно заставил Таспера вспомнить о том, как он появился в этом городе.
– Это ведь вы привели меня сюда через картину, когда я был маленький! – воскликнул он. – Вы Крестоманчи?
– Да, – кивнул его собеседник. – А ты – Таспер. А теперь нам обоим надо побыстрее убираться отсюда – пока дом не сгорел!
Он схватил Таспера за руку и потащил к двери на лестницу.
Как только он распахнул дверь, в комнату немедленно ворвался густой дым и послышался гул огня. Гостиница была уже вся в огне. Крестоманчи поспешно закрыл дверь, от дыма оба немедленно начали кашлять, причем Крестоманчи делал это так отчаянно и хрипло, что Таспер испугался, что тот задохнется. Комната теперь была в дыму, струйки которого пробивались сквозь щели в полу, заставляя Крестоманчи надрывно и беспрестанно кашлять.
– Похоже, я все-таки подхватил этот грипп, – выдавил Крестоманчи между приступами кашля. – Да, вот так-то. Такая жизнь, парень. Эти твои организованные боги не оставляют нам другого выхода.
Он пересек комнаты, подошел к двери за камином и открыл ее.
За дверью оказалась абсолютная, черная пустота. Космос.
Таспер от страха не сдержал крика.
– Да, именно, – прокашлял Крестоманчи. – Иди же навстречу своей смерти – это твое предназначение!
– Но почему мы не можем просто выпрыгнуть в окно? – попытался найти другой выход Таспер.
Крестоманчи покачал своей гладко причесанной головой.
– Не можем. После того что они сделали тут, не можем. Нет. Нам нужно наконец не убегать, а повернуться к ним лицом и явиться прямо в их святая святых. Можно попросить тебя одолжить мне твой тюрбан на время нашего путешествия? – проскрипел Крестоманчи. – Я хочу использовать его вместо ремня. На пути к Небесам, возможно, будет прохладно, а у меня под рубашкой нет даже нижнего белья.
Яркая рубашка Крестоманчи действительно была из довольно тонкой ткани.
Таспер медленно размотал свой тюрбан.
Явиться перед богами без головного убора… вообще-то это нехорошо, конечно, но уж точно не хуже, чем явиться к ним в ночной рубахе, думал он.
Тем более что он же все равно не верит ни в каких богов!
Он развязал тюрбан и протянул Крестоманчи синее полотно, Крестоманчи обернулся им поверх своей черно-желтой рубахи и, казалось, чувствовал себя вполне комфортно.
– Ну а теперь держись за меня, – скомандовал он, – и все будет в порядке.
Он схватил Таспера за руку и нырнул в космическую пустоту.
Сначала Таспер был слишком ошеломлен, чтобы разговаривать. Он мог только поражаться тому факту, что они поднимаются все выше в небо по невидимым ступеням. Крестоманчи шел так, будто для него это было совершенно обычным делом, время от времени заходясь кашлем и слегка дрожа от озноба, но при этом ни на секунду не выпуская руку Таспера. Буквально за одно мгновение город превратился в кучу маленьких огоньков у них под ногами, среди огоньков выделялись два ярко-красных пятна – это были дома, где бушевал пожар. А потом эти огоньки пропали и вокруг заплясали звезды, приближаясь и снова удаляясь, потому что путешественники уже поднимались еще выше, к другим звездам.
– До Небес путь неблизкий, – заметил Крестоманчи. – Есть еще что-нибудь, что бы ты хотел знать?
– Да, – сказал Таспер. – Вы имели в виду, что боги пытались убить меня? Почему?
– Они пытались уничтожить Мудреца-Разрушителя, – ответил Крестоманчи. – Это не одно и то же. Хотя в данном случае… Ты же знаешь, что Мудрец-Разрушитель – это ты?
– Нет, я вовсе не Мудрец! – запротестовал Таспер. – Мудрец намного старше меня, и он задается такими вопросами, которые даже не приходили мне в голову, пока не услышал о нем!
– Ну да, – сказал Крестоманчи. – Боюсь, что вышло чудовищное недоразумение. Это ошибка того, кто пытался убрать тебя из этого мира, когда ты был маленьким ребенком. Таким образом он хотел спасти и тебя, и весь суперорганизованный мир Тира. Но беда в том, что в идеально организованном мире Тир пророчества всегда сбываются, а пророчество говорило, что ты должен начать проповедовать в двадцать три года. То есть в этом году. Вот как бы то ни было – а должен. Тебе даже не нужно было появляться. То есть Мудрецу – ему не нужно было даже появляться. Вот скажи – ты когда-нибудь говорил с кем-то, кто действительно слышал лекции Мудреца?
– Нет, – ответил Таспер. – Никогда.
– И никто их не слышал, – продолжал Крестоманчи. – Но так или иначе – ты уже начал делать свое дело. Сначала ты написал книгу, на которую, правда, никто не обратил особого внимания…
– Нет, это ошибка! – снова запротестовал Таспер. – Он… я… Мудрец написал книгу послетого, как закончил публичные выступления.
– Но разве ты не видишь, что на самом деле все совсем не так, как тебе казалось? Они водили тебя за нос все это время – и только для того, чтобы ты оказался там, где тебе следовало быть. В этой комнате в гостинице должна была начаться твоя карьера. Но я полагаю, ты уже слишком стар для того, чтобы ее начинать. И подозреваю, что мои звездные друзья тоже это сообразили и решили тебя прикончить. С их стороны это было довольно некрасиво, и я обязательно сообщу им о своей точке зрения на этот поступок, как только мы прибудем на место.
Он снова начал кашлять – здесь, среди звезд, было действительно жутко холодно.
Таспер смотрел на темноту у себя под ногами – мир исчез, там ничего не было, кроме холодной, черной, пугающей темноты. Но вот блеснули первые лучи солнца, а потом, по мере того как они поднимались все выше, свет солнца становился все ярче, и наконец оно выкатилось огромным ярким шаром у них под ногами.
Какие-то неясные воспоминания забрезжили в памяти у Таспера – он отгонял их от себя, но безуспешно.
– А откуда вы все это знаете? – спросил он напрямую.
– Ты когда-нибудь слышал о боге по имени Окк? – Крестоманчи снова надсадно закашлялся. – Он пришел ко мне семь лет назад – когда тебе должно было быть столько лет, сколько сейчас. Он был встревожен и беспокоился, что… – Его снова душил кашель. – Прости, я, пожалуй, поберегу дыхание до Небес.
Они карабкались по звездам – и звезды кружились вокруг, пока наконец они не достигли темного свода, который засветился изнутри перламутровым светом, как только они приблизились.
Крестоманчи выпустил руку Таспера и с удовольствием и очевидным облегчением высморкался в вышитый золотом носовой платок.
Перламутровый свет сменился серебряным, а серебро скоро вылиняло в ослепительно белый.
Теперь они шли через анфиладу ослепительно белых огромных залов.
Все боги собрались, чтобы встретить их, и никто не осмелился бы назвать эту встречу сердечной.
– Прошу прощения за свой внешний вид, я неподобающе одет, – раскланялся Крестоманчи.
Таспер взглянул на богов, потом на Крестоманчи – и, вспыхнув, съежился от стыда. Сказать, что Крестоманчи был одет неподобающе, было мало. Он был в ночной рубахе, на ногах у него болтались красные домашние шлепанцы с мехом, а на поясе горделиво синел мятый и изрядно поистрепавшийся в дороге по звездам тюрбан Таспера, повязанный кокетливым бантиком.
