Текст книги "На курорте"
Автор книги: Nikto Neko
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)
А виной всему была скрипка. Глупое, глупое радио, созданное для того, чтобы создавать иллюзию живого голоса на чистенькой кухне одинокой пожилой женщины.
– Ах, прости, милый, я тоже не могу слушать скрипку, всегда плачу. Раньше вот терпеть не могла, а теперь… Ох, что это я говорю. Не слушай глупую старуху… – миссис Хадсон потянулась к кнопке, но Майкрофт остановил её руку и дослушал пьесу для скрипки с оркестром до конца, хотя время, отведённое на визит, истекло, а кое-какие вопросы не были решены. Больно уж манера исполнения напомнила характерную для мятущейся натуры его покойного братца.
Холмс, когда-то старший, а теперь последний в роду, залпом допил остывший чай и продолжил незавершённый разговор.
Этот эпизод пришёл ему на ум после случайно брошенной одним из подчинённых фразы
– Нам словно добрый ангел помогает!
Майкрофт смерил его взглядом, дело касалось сети Мориарти, и слова про Шерлока и тот свет застряли у подчинённого в горле.
Не месть, не попытка оправдаться просто власть, которую олицетворял Майкрофт, не терпела никакой иной власти на своей территории и вела методичную войну до полного уничтожения, напомнил он себе. Холмс не разменивался на борьбу за честное имя брата, за гордость семьи. Те, чьим мнением он дорожил, и так всё знали.
Мать почти переехала на кладбище, проводя там каждый погожий денёк. Майкрофт считал это глупостью. Однако любая мелочь могла резануть по глазам, запуская ассоциативную цепочку, и вспыхивала картинка, слегка затуманенная, овеянная волшебным светом прошлого. Маленькие красные ботиночки, разбитая коленка, изрисованный дневник, бутерброд с сахаром вместо соли, мусор, ерунда, глупости… слёзы. Слёзы оказывались слишком близко, сердце норовило растаять, кусочек зеркала выпасть из глаза. Он не позволял себе принять желаемое за действительное, превратить сомнительные события в деле Мориарти в подозрения, в паранойю.
Нет, ему некогда было сходить с ума, на его попечении были матушка и страна. Обязанность произвести очередное поколение Холмсов, в чём на Шерлока и раньше никто особо не рассчитывал, встала со всей неизбежностью. В положенное время, по истечении годичного траура, Майкрофт обручился с правильно подобранной юной особой из хорошей семьи и в положенное время готовился сыграть свадьбу. Вернее, готовилась немного встрепенувшаяся матушка, а Майкрофт по-прежнему всецело отдавался работе.
И работа ответила ему взаимностью, подкинув неожиданный сюрприз. Среди прочих бумаг с пометкой «особо срочно», которые Майкрофт разбирал с утра в кабинете, были три листочка, сколотые степлером. Сопроводительную бумажку он пробежал глазами и откинул, а вот при взгляде на второй лист руки Холмса затряслись. Ему уже не надо было смотреть на последнюю страницу, как никогда не требовалось заглядывать в последние страницы книг, где помещались отгадки. Он прекрасно знал каждую линию этих пальцев задолго до того, как их отпечатки осели в архивах английской полиции.
Бумажка была перехвачена у французов, и Майкрофту захотелось устроить ковровую ядерную бомбардировку Франции, благо «грязная бомба» пылилась без дела. Хозяин пальцев явно сопротивлялся, и что ещё могли с ним делать там… а собственно, где – там И кто И – что самое страшное – когда Найти воскресшего брата только для того, чтобы похоронить его снова
Майкрофт достал тяжёлый хрустальный стакан, плеснул виски на два пальца, глянул на разгорающийся за окном день, вздохнул и отставил стакан в сторону. Если распутывать нити дрожащими руками, наделаешь только хуже.
Информация, переведённая в электрические сигналы, за короткое время может облететь мир, Шерлок мог находиться в любом его уголке и в любом состоянии. Люди движутся медленнее, произвольнее. Какой из следов ещё не успел остыть Бумага со смазанными отпечатками пальцев была лишь одной из отправных точек. Майкрофт вывалил на подчинённых все сомнения, накопившиеся за два с лишним года.
Янтарная жидкость в стакане ещё колебалась, информация неслась по проводам, люди отправлялись по следу.
Майкрофт старался не поддаться ни панике, ни ложным надеждам.
Шерлок медленно приходил в себя.
Шерлок медленно приходил в себя на полу перед шкафом. Стоило открыть дверцу, как затёкшее тело вывалилось на пол. Дик, навестивший детектива с утра, сорвал пластыри с век, выдернул наушник и за подмышки потащил пленника в ванную.
– Приберись здесь! – крикнул он Людмиле.
Шерлоку казалось, что он оглох на оба уха, причём одно было словно заткнуто пробкой. а второе горело и пульсировало. Мелодия сама собой продолжала играть в голове. Шерлок никогда не любил тяжёлый металл, да ещё запись была гадкой, то тянула, то ускорялась, то шла рывками, через паузы, словно была не на диске, а на старой паршивой бобине ещё тех времён. Это безумно нервировало, хотелось кого-нибудь ударить, буквально руки чесались, и Шерлок мычал заклеенным ртом, бился телом в стены шкафа, насколько позволяло узкое пространство, а потом несколько раз приложился головой. То и дело на него накатывали приступы кашля, но температура поднялась, и жар дал необходимое забвение, к утру детектив погрузился во что-то вроде сна наяву с открытыми глазами, который безжалостно прервали.
Дик втащил его в ванную, швырнул в холодную воду и принялся макать, напевая детскую песенку
Luna, lunita,
tan blanca, blanquita.
Dime, Lunita,
Quien te lava la carita
Estas tan limpia,limpita.
Tambien te lava tu mamita -
подтверждая вывод Шерлока о его происхождении. Что происхождение, Шерлок мог рассказать про каждого из похитителей много, а уж про последние дни почти всё сколько спали, что ели, в особенности – чем занимались.
В ванну, как и в прошлый раз, вошла Людмила, прополоскать тряпку, заспанная, растрёпанная, с синяком под глазом.
Сегодня Шерлок начал захлёбываться куда раньше, у него не было возможности хватать воздух ртом, рот был по-прежнему надёжно заклеен пластырем. Наконец Дик буркнул, что у него устали руки, и вытряхнул детектива на пол. Тот с трудом сел, почему-то валяться кульком на полу казалось ему наносящим удар по достоинству. Эмоции, эмоции. Тело трясло от холода, потом его скрутил приступ кашля. Мыслить трезво не удавалось, голова была тяжёлой, гриппозной, словно заросшая изнутри горячей ватой, набивавшейся между шестерёнок, замедлявшей их вращение, именно такой болезненный образ встал перед внутренним взором Шерлока.
Дом меж тем жил своей жизнью. С кухни остро тянуло едой, мысль о горячей пище показалась довольно привлекательна, и это был дурной знак. Тёплая, чистая постель, чай с лимоном, пюре и куриная ножка. И чтобы Майкрофт сидел рядом и читал сказку.
Надеяться ли на Майкрофта Воскрешение Шерлока после того, как отпечатки покинули этот дом, было секретом Полишинеля. Кто доберётся до мнимого покойника первым Кто даст за него больше
Его опять притащили в комнату, с крюка в потолке снова свисала верёвка, и Шерлок из последних сил забился, тело протестовало против повторения вчерашней боли, стряхнув вялое оцепенение, заставив ненадолго забыть о гриппозной ломоте в суставах. Но руки завели вперёд и вверх, рывком напомнив о недавнем ужасе. Шерлок снова стоял на цыпочках. Потом Джек пропустил верёвку ему между ног, обвёл вокруг пояса и закрепил конец. Теперь, опускаясь на полную стопу или пытаясь повиснуть на руках, Шерлок бы натягивал верёвку, как бы присаживаясь на неё. Он представлял, какие сосуды будут пережаты, он знал, что при определённом усилии нежная кожа будет содрана, что этой колючей верёвкой, как пилой, можно нанести довольно глубокие раны и вызвать смертельное кровотечение. Возможно, вот он шанс, вот их ошибка, если он поранит себя достаточно сильно, им придётся обратиться к врачу, или они ослабят бдительность, и тогда… А сможет ли он бежать Сможет ли он хотя бы идти
Он попытался переместить вес. Мозг отказывался работать, отказывался выдать точное и взвешенное решение, но скоро это стало совсем неважно, потому что Шерлок увидел Джона. Тот сидел на железной кровати, поверх полосатого покрывала, привалившись плечом к спинке, крашеной голубой краской. На Джоне были привычные джинсы и свитер, в который так хотелось зарыться носом. В волосах прибавилось седины, в уголках глаз – лучиков-морщинок, сопровождавших мягкую улыбку. Кто вызывал эту улыбку, когда Шерлока не было рядом
– Джон… Джон.
Джон поднялся и подошёл к Шерлоку. Ласково провёл костяшками пальцев по колючей щеке, рывком сорвал пластырь.
– Вам есть что сказать, сэр
– Джон, я не могу без тебя, – вырвалось у Шерлока раньше, чем знакомая фигура заколебалась, принимая ненавистные очертания Чака.
Судя по солнцу и по боли в ногах, времени прошло довольно много, температура сыграла очередную шутку с детективом. Кудри уже успели просохнуть. Горло драло нещадно, в груди пекло, начинался бронхит. Потом инфекция захватит трахею и лёгкие, разовьётся отёк, и он никогда больше не увидит Джона.
– О, Джон, – глухое рыдание снова вырвалось из груди Шерлока. Мозг катастрофически терял контроль.
– Доктор Джон Хэмиш Уотсон, – довольно похлопывая себя по бедру, произнёс Чак. – Скучаем, сэр Не позволите ли… не соизволите ли… не соблаговолите ли позволить вас развлечь Тем более, что мы сами заскучали с этой ленивой шлюхой. Дебби! Косметичку!
Шерлока снова заколотило. Жар сменился ознобом. Ноги едва держали. Дебора-Людмила усердно, чуть высунув и прикусив кончик языка, накладывала макияж на лицо Шерлока, трое мужчин слонялись вокруг, отпуская грязные шуточки, строя предположения насчёт особенностей его несуществующих интимных отношений с Джоном.
Сознание снова начало отделяться от тела. Шерлок спокойно переносил насмешки, его не страшила мысль о подобном виде насилия, как таковом, отвратительнее была беспомощность, невозможность ответить, как в драке, где обе стороны на равных. Он снова сопротивлялся, но получил удар в солнечное сплетение и был брошен на кровать лицом вниз. Отсутствие логики, отметил Шерлок, зачем тогда было красить.
Руки привязали к изголовью, ноги широко развели и тоже привязали, и тут началось самое страшное. Детектив и так ощущал себя в такой позе беззащитным и слишком открытым, но первое же прикосновение послало по телу волну омерзения, заставляющую скручиваться мышцы. Он физически не мог терпеть, когда до него просто так дотрагивались чужие люди. Шерлок не всегда обращал внимание на прикосновения в драке или в медицинском учреждении, но буквально пару дней назад его тряхнуло, стоило Людмиле полезть к его лицу с платочком, хотя повреждений никаких не было. А теперь его беспрепятственно трогали, хватали, сжимали или поглаживали, чужих рук было слишком много. Только потом, какое-то время спустя после освобождения, Шерлок осознал, что они не нарушали интимных границ, ноги, плечи, спина, не более, но в тот момент ощутил позыв к рвоте. Его колотило так, что тряслась кровать, он разразился воплями ярости и гнева, перешедшими в натуральную истерику, и это, похоже, лишь раззадоривало мучителей и, казалось, никогда не кончится.
Но тут разверзлись небеса и с порога раздался знакомый голос
– Вы что творите, идиоты
– Освободить его, немедленно, – приказал вошедший, и похитители кинулись исполнять. – Ты! – обернулся он к Людмиле. – Чего-нибудь тёплого и сладкого. Вы! – опять агентам. – Прикройте его!
Ещё дрожащий и всхлипывающий Шерлок сжался в комок в углу кровати, его укутали одеялом. Случайная капля сорвалась с накрашенных ресниц. Руки не могли удержать чашку, и вновь прибывший сам поднёс её пленнику к губам. Тот сделал два неуверенных глотка. Это было какао, тёплое и до отвращения сладкое.
– Мм… Мистер Мак-Алистер, – с лицом Шерлок уже справился, а вот голос подвёл, был хриплым, тихим и дрожащим. – Я… я сейчас, – он с видимым усилием расправил плечи и поднял голову.
– Этим дуболомам только поручи что-нибудь, – проворчал, сердито покосившись на вытянувшихся в струнку агентов, Мак-Алистер. Из дверей выглянула Людмила с несвежим вафельным полотенцем в руках, просто перепуганная вусмерть женщина. – К сожалению, я не мог прибыть раньше, а они поняли приказ позаботиться о вас как-то превратно. Пошли вон! – троица неудачников, понурившись, поплелась на кухню. – Мне очень горько видеть вас в подобном состоянии, хотя я рад, что вы всё-таки живы. Пейте, пейте, – он настойчиво сунул чашку под нос Шерлоку. – Как старый друг вашей семьи, я был весьма расстроен вашей размолвкой с братом. Так подставить вас из-за женщины… Женщина, конечно, весьма достойная. Прекрасная Ирен, почти как Перкрасная Елена. Но не думаю, что вам стоит сейчас возвращаться в Англию, тем более, попадаться на глаза Майкрофту. Такие не прощают. Он завершит свою месть.
Мак-Алистер, старый лис из американской разведки, сотрудничавший ещё с Холмсом-отцом, столь же бессовестный, как Майкрофт, но куда более опытный.
– Из уважения к вашему отцу, мне бы хотелось помочь столь талантливому юноше. Новые документы, жильё, работа. Нет-нет, не полевым агентом, мне хорошо известны ваши аналитические способности. Да и наши лаборатории будут к вашим услугам, а то что это такое, эксперименты на кухонном столе, трупы в холодильнике рядом с продуктами… Наслышан-наслышан, – Мак-Алистер рассмеялся и ткнул Шерлока в плечо. Тот дёрнулся. – Я прекрасно осведомлён, что никакого кода не существует, я слышал запись, сделанную вами на крыше, разумеется. Но, надеюсь, как залог вашей лояльности, вы сообщите нам кое-какие интересующие нас факты.
Он приобнял Шерлока за плечи, и тот почувствовал, что его сейчас стошнит от этой навязчивой ласки, от фальши, от приторного напитка. Голова ещё больше кружилась, вырваться не получалось.
– Чем вы меня накачали Что будет, если я откажусь
– Понимаю, вам нужно подумать. Сейчас вы вздремнёте, и мы отправимся прямиком туда, где у нас будет возможность для более обстоятельной беседы. Видите ли, Шерлок, милый, по нашей внутренней инструкции с особо ценными материалами не проводят опасных для здоровья манипуляций вдали от квалифицированного медицинского персонала. Но дома у нас будет всё время мира и все возможности выяснить, действительно ли у вас голубая аристократическая кровь. Соглашайтесь, мы даже Джона вашего вам достанем, если для творчества так необходима муза.
– Он никогда не простит мне…
Тут с кухни послышались выстрелы, звон посуды и женский визг. Мак-Алистер поднялся, в руках у него мгновенно оказался пистолет, движения и мимика неуловимо изменились. Это уже был не добродушный пожилой мужчина, а матёрый, опасный зверь.
В дверях показалась Людмила с искажённым, заплаканным лицом.
– Свиньи, свиньи, не подходите ко мне, – повторяла она, опять с жутким акцентом, держа руку с пистолетом на отлёте, словно это была крыса или гусеница.
– Положи оружие, девочка, – медленно, успокаивающе произнёс Мак-Алистер, делая аккуратный шажок.
– Нет, нет, – всхлипнула Людмила.
– Ты меня понимаешь – ещё шажок.
В тот момент, когда мужчина оказался напротив открытого окна – что за досадная оплошность – что-то резко мелькнуло в воздухе. Мак-Алистер медленно повалился на пол, рука его дёрнулась и шальная пуля ушла в стену.
– Самая приятная часть моей работы, – довольно улыбнувшись, сказала Людмила на прекрасном английском.
– Рад, что к вам вернулся дар речи, – с трудом выныривая из волн жара, выговорил Шерлок. – Что дальше
– Код интересует не только западные державы. Кое-кто на востоке готов дать нам больше. Восточная щедрость, ты же понимаешь, Киса.
– Почему Киса
– Имя у тебя сложное. А, всё равно не поймёшь, – она быстро что-то просматривала в брошенном агентами компьютере. Было слышно, как на кухне кто-то возится с телами.
– Значит, не Россия Вы не патриотичны.
– Нет, – улыбнулась Людмила. – Я НЕ патриотична. Когда развалился Совок, мы с родителями остались в одной из азиатских республик. Феодализм, наркоторговля, подъём национального самосознания… Мне было десять лет, ты сам видишь, какая у меня внешность, а там шла гражданская война. Я, – она наклонилась к самому уху Шерлока, – исключительно НЕ патриотична. Мне платят люди, которые не знают, что кода нет, считающие, что я представления не имею об их мотивах, а мне плевать и на тебя и на них, Киса.
После этого женщина зажала ему нос, откинула голову назад и заставила допить ужасный напиток с неизвестной добавкой.
Окончательно уплывая в сон, Шерлок сожалел, что так не вовремя расклеился. Виной была усталость, не последних дней, но последних лет. Это был почти конец. Почти, если не удастся сбежать по дороге. Почти, если Майкрофт…
– Гнёздышко тёплое, а птичка упорхнула, – Майкрофт побарабанил пальцами по фотографии человека со скрипкой. Кабинет был заполнен музыкой Сарасате, на телефоне в который раз крутился подслеповатый ролик с YouTube.
Слишком много нитей в деле Мориарти вело в пустоту, источники информации возникали и пропадали, как будто их не было. Майкрофт мысленно наносил на карту маршрут гастролей заштатного оркестра, места пропажи источников информации, места «неожиданного вмешательства высших сил».
Его мысли перебил мелодичный сигнал внутренней связи.
– Требуется сделать официальное заявление. Американский авианосец нарушил водное пространство , они протестуют, Россия поддерживает протест…
Всё как всегда, улыбнулся про себя Майкрофт. Две мамаши-империи снова беспокоятся из-за деток, бывших колоний. Интересно, что янки там забыли И тут до него дошло, что именно в этой маленькой восточноевропейской стране намечалась очередная операция по делу Мориарти. Люди Майкрофта были там, не придётся тратить время на дорогу.
В течение часа перед ним был отчёт. Американцы вели Марио Гоцци, гражданина США, международного преступного авторитета, прибывшего в качестве третейского судьи на местные переделки сфер влияния. Внутри страны начались странные подвижки, люди Мориарти стремительно теряли влияние, соответственно – ещё один источник средств превращался в болевую точку, оттягивающую силы. На сегодняшний день Гоцци жил и здравствовал, разборки грозили перерасти в небольшую криминальную войну, агенты исчезли, предполагалось, что их убрали местные, всех троих. Руководил операцией старый знакомый Майкрофта, Мак-Алистер, к которому можно было обратиться напрямую. На месте дело вёл Чарльз Трейн, тоже знакомый по операции «Ковентри», в своём роде, крестник Шерлока. Предчувствуя торги с американцами и прикидывая, что можно им предложить за информацию о братетело братасамого брата, Майкрофт повертел перехваченное фото, где у стойки бара сердитый Гоцци орал в телефон, а полуголый Шерлок мило беседовал с девушкой в ярком бикини.
У Майкрофта определённо было фото этой девушки. Только на нём та больше походила на серую офисную мышку. Неброский костюм, волосы собраны в хвост, ушки торчат, минимум косметики. Провести при помощи небольшого изменения внешности можно было кого угодно, только не Холмса. Интересно, что успел передать Шерлоку Джон Знал ли младший брат, кто ему усиленно строит глазки
Майкрофт поручил Антее выяснить, чем сейчас занимается Дьяченко, что известно о людях, «случайно попавших в кадр», и связать его с Мак-Алистером.
Дьяченко быстро найти не удалось.
Мак-Алистер с ним говорить не мог или не хотел, это было плохо.
Девушку – Дебби, но скорее всего, это рабочее имя, – где-то сняли американцы, а мужчина, один из постояльцев отеля, Шарль Верне, не появлялся уже дня три. Как и оная девушка. Похоже, у них закрутился бурный роман после… драки с американцами в баре.
Майкрофт схватился за голову. А с Шерлоком иначе и не бывало.
Переход между станциями метро был длинный и гулкий. Шарканье многих ног отражалось от стен и множилось, множилось. Женщина в чёрном, с упрямо сжатыми губами, толкала перед собой инвалидную коляску, в которой, свесив голову набок, сидел небритый мужчина в камуфляже. Глаза его были туманны, из уголка приоткрытого рта тянулась ниточка слюны. Женщина поставила коляску у стены, вытащила из сумки большой пакет и картонку с надписью «У меня рассеянный склероз. Помогите на лечение». Картонку она положила на колени мужчине, пакет развернула и поставила у ног.
– Такой молодой, – сказала какая-то сердобольная бабуся. – Красивый. У меня вон тоже мужа на войне… – она бросила в пакет мелочь.
Женщина не стала спорить, кивнула. Старушка заспешила дальше. Ещё несколько монеток со звоном упали в пакет.
– Права была Ирка, покойница, красивый ты мужик, Киса, прямо отдавать жалко.
Людмила взъерошила на прощанье кудри Шерлока и пошла к эскалатору. Там о чём-то переговорила с охраной, сунула в руку полицейского купюру и поехала наверх.
С дороги она отправила смс заказчикам. Лично встречаться было слишком рискованно.
Через некоторое время к Шерлоку подошли двое мрачных мужчин и покатили коляску к эскалатору. Охранник преградил им дорогу. Разговор перерос в ссору, ссора в драку, женщина, следящая за эскалатором, засвистела. Люди стали в панике разбегаться, но были и такие, кто метнулся к эпицентру событий.
Раздались первые выстрелы.
– Кто-нибудь ещё знает, что ты жив – спрашивает Джон.
– Миссис Хадсон где-то неделю.
Сердитое сопение.
– Майкрофт примерно полгода.
– Понятно, – ревнивые нотки, Джон отворачивается к окну, пряча обиду.
Не стоит рассказывать Джону, как Майкрофт ждал, не мог работать, думал пересилить себя, но потом запретил себе прятаться в работу, его ошибки обходились окружающим слишком дорого. Не стоит рассказывать, как брат обнял его, незаметно проверяя на целостность, он видел фотографии места, где держали Шерлока, и весь вечер, который они провели за обсуждением планов, периодически осматривал кисти рук, длинные белые пальцы, ощупывал их, подносил к глазам. Почему-то навязчивым кошмаром последних часов для Майкрофта было, что Шерлоку переломали пальцы, методично, один за другим, надёжно, чтобы он навсегда попрощался со скрипкой, и старший снова и снова тянулся к рукам младшего, впервые за много лет нарушая личные границы, а тот, тоже впервые за много лет, сдерживал раздражение.
«Враги нашли меня чуть раньше», – это только про себя. И про полгода, проведённые в двух шагах от дома, когда всё изнывает от желания сделать наконец эти последние два шага, тоже пока только про себя. Нервам Джона и так досталось, стоит их поберечь.
Пусть эта история останется для Джона заметкой в «Сан» о перестрелке среди бела дня в метро одной из восточноевропейских столиц, зевком и вздохом ничего удивительного.
– Пожалуйста, отойди от окна, Джон, человек, с которым нам предстоит столкнуться, отличный стрелок…
