Текст книги "На курорте"
Автор книги: Nikto Neko
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)
Название На курорте
Автор Тёмная сторона Силы
Пейринг МайкрофтШерлок, ДжонШерлок
Жанр ангст, хёрт-комфорт
Рейтинг NC-21 за насилие, секса здесь нет
Предупреждение пытки, майндфакинг
Дисклеймер не моё, а жаль
Написано на Шерлок-фест по заявке Нон-кинк 13.62 Шерлок Майкрофт. Американская спецслужба узнает, что Шерлок жив и намерена вытянуть из него секретный код. Пытки. Майкрофт пытается спасти брата. А!
Автор не помнит, было ли у американского агента, который выпал из окна, имя в сериале, поэтому пусть будет Чарльзом Трейном. Действие происходит в одной из восточноевропейских стран, на ваш выбор.
– Какая же ты всё-таки бездушная скотина! Как! Как ты мог так поступить со своими близкими Ты представляешь хоть на минуту, что мы все пережили Что я пережил Во что превратилась моя жизнь без…
Это почти признание. Скула саднит. Сердце сжимается, будто бы Джон держит его в кулаке крепко и осторожно, словно птицу. Шерлок проглатывает подступившие к глазам слёзы и говорит
– Джон, закрой шторы поплотнее, за домом могут следить.
Не рассказывать же Джону, в конце концов…
Дебби отставила коктейль и потянулась.
– Мне скучно.
– Я не нанялся тебя развлекать.
Чаку тоже до смерти надоело торчать у бассейна, следя за объектом. Объект развлекался в холодке возле барной стойки, лапая задницы двух девиц. Толстые пальцы в перстнях скользили по загорелой коже, девицы вертелись и повизгивали, бармен скалился, подмигивал и тоже, кажется, был не прочь прыгнуть в постель богатенького объекта.
У Деборы задница и сиськи тоже ничего. Отличное прикрытие. Девчонка, обожающая парней с большими деньгами, большими пушками и большими членами. Считает Чака таким же бандитом, как этот макаронник, приехавший сюда расширять бизнес, в дела не лезет. Отлично отвлекает внимание на себя. Для этого Чак её здесь и подцепил. Заскучала Ну пойди развлекись. Думает, он не заметил, как она уже полчаса пялится на вон того пижона
Дебби облизнулась. Мужчина, надо отдать ему должное, действительно был красив. Хорошо сложенное, проработанное тело, покрытое ровным загаром. Тут завидовать нечему, Чак и сам держал себя в отличной форме. Плавки-бермуды не дают уточнить, будут ли удачными планы Дебби на вечер. Губы… Чак и сам был бы не против, если бы ему с такими губами отсосали. Романтические кудри – в драке дают преимущество противнику. Глупая машина для секса, как раз самая пара для этой соски. Ну кто играет в пляжный волейбол, не снимая тёмных очков
Правильно. Бамс! Попытка неловкого флирта – брошенный Дебби предмету интереса мячик – сшиб чёртовы очки и безнадёжно их испортил. Уборщики метнулись подбирать осколки, Дебби тут же взяла быка за рога, принялась ощупывать лицо жертвы, первый тактильный контакт прошёл успешно.
– Ах, вы ничего себе не повредили Я такая неловкая!
Пижон дёрнулся – кажется, что-то всё-таки повредила, – и заворковал в ответ по-французски всякую банальщину. Типа с ним всё хорошо и от такой прелестной девушки готов стерпеть что угодно. Образ рыцаря дополнился новыми подробностями.
Рыцаря. Стоп. О дьявол и все его черти! Чак замер, сердце подскочило к горлу и бешено забилось. Пред ним стоял покойный Шерлок, мать его, Холмс, недоделанный сэр, родственник Снежной Королевы, не вылезающий круглый год из пальто и вечно бледный до синевы. Стоял тут загорелый, в пёстрых плавках, в тёмных контактных линзах и клеился к чаковской типа девушке, социопат, асексуал и всё такое прочее. Ну вот, они уже идут к бару выпить, Дебби и его повышение по службе, золотая голова, ходячий сейф для ключика от всех дверей. Становятся рядом с объектом, бывшим объектом, к чёрту объект, он ничего не стоит по сравнению с этим бриллиантом. Щебечут. Дебби ни слова не знает по-французски, но язык любви интернационален, Холмс, скотина, улыбается и хлопает глазами, как чёртова кукла, трогает её за кончики пальцев, рука медленно скользит выше, а рядом объект с перекошенной рожей, бросив своих девок, грязно ругается по телефону, но это уже не важно. Есть хороший повод для драки.
Крикнуть, сдёрнуть его с барного стула, ударить в живот так, чтобы никто не заметил быстрого укола, ещё пару горячих, чтобы из носа брызнуло. Ребята моментально подыгрывают Джек оттаскивает Чака, Дик уводит едва переставляющего ноги Холмса, «я его друг, я позабочусь о нём…». Наконец, около отеля они прихватывают эту дуру, лезущую мириться Дебби. За вещами можно будет заехать позже. Тут недалеко, на побережье, есть тихий, уединённый домик.
Шерлок находился в бегах уже долгое время. В первые месяцы азарт охоты и чувство свободы – наконец-то он отделался от Майкрофта – кружили голову. Он играл в одиночку, перевоплощаясь то в одного, то в другого персонажа этого театра одного зрителя, его герои обрастали собственными связями, беззастенчиво использовали ресурсы чужих сетей для обрыва одной-единственной, на которой сейчас сосредоточился Шерлок. Издалека он кое-что подкидывал братцу, человека, информацию, улику, но осторожно, через вторые и сто первые руки. Возможно, Майкрофт о чём-то догадывался, но на контакт выйти не пытался. По его опеке младший брат ничуть не скучал. Собственно, скучать было почти некогда. От отсутствия приключений он не страдал, от отсутствия средств к существованию – тоже. Не все герои, роли которых он исполнял, были существами сугубо мирными, водились за ними разные дела, которыми Шерлок и в прежние времена не брезговал, вроде взлома чего угодно или лазанья по чужим карманам, а над парой противников пришлось учинить физическую расправу лично. Он не предполагал ставить своё имя под нынешними подвигами после ожидаемого воскресения, ему не нужны были лавры человека, насолившего куче влиятельных людей по всему миру, а уж имена и адреса Шерлок менял с видимой лёгкостью.
Но постепенно эйфория сошла на нет, накапливалась усталость от постоянных перемен, знакомства с новыми и новыми людьми, непрерывного внимания, назойливого интереса, неприятных касаний, постоянного ожидания ловушки. Росла глухая тоска по Джону, единственному человеку, подобного которому он не встречал ни до, ни после, по прежней жизни, которая, даже если удастся вернуться, никогда не будет такой, как прежде, ведь не войдёшь в одну реку дважды. Увеличивалась вероятность ошибки, всё чаще хотелось забиться в глухую щель, не выходить утром из дома, не вылезать из тёплой постели, как в детстве, перед ненавистной школой. Каждый раз, устраивая себе передышку, отдалявшую конечный результат, Шерлок боялся, что она затянется слишком надолго.
Хочешь удержать равновесие – выбери точку и зацепись за неё взглядом. Хочешь идти прямо, не петляя, – выбери точку и зацепись за неё глазами. Шерлок выбрал своей точкой устойчивости Джона, во-первых, потому что иначе не мыслил, во-вторых, потому, что иначе и быть не могло.
Второй постоянной его жизни был Майкрофт, но это было постоянство зазеркалья, приближения к предмету, от которого бежишь. «Нет, – бормотал беглый детектив, выбираясь из очередной передряги, – я и в этот раз сам справлюсь».
Находились люди, по тем или иным причинам прикрывавшие ему спину, но никто из них не брал так дорого, как Майкрофт, и никто не клал так истово свою жизнь на алтарь, как Джон.
Начало очередного лета застало Шерлока на берегу моря в отеле, считавшемся здесь фешенебельным, но западнее потянувшим бы едва ли на три звезды. Человек Морана прибывал решить накопившиеся вопросы, и детектив собирался устроить к его приезду небольшую заварушку. В один из дней он проник в отель под видом отдыхающего, используя минимум одежды и грима, из оружия имея при себе только руки, ноги и остро отточенный ум.
Как обычно, в таком виде он не остался без женского внимания. Последней в этот день девушкой оказалась Людмила Дьяченко, бывшая соседка по Бейкер-стрит. По-английски она говорила с едва заметным акцентом. Стоило обратить внимание на парня, с которым она только что поругалась, но расстояние и тёмные линзы несколько мешали. Кажется, Шерлок сталкивался с этим человеком раньше. А пока двое заочных знакомцев разыграли как по нотам сцену ухаживания в шаге от красного, разгневанного Марио Гоцци, оравшего в мобильник заварушка начиналась.
С парнем Людмилы, вернее, с его кулаками, Шерлок познакомился минутой позже.
Шерлок очнулся в тёмном, тесном, душном и холодном месте, скрюченным в три погибели. Это было похоже на старинный ларь для муки, с каменными стенками и полом и толстой деревянной крышкой. Отодвинуться от стенок, тянувших тепло из тела, не было никакой возможности, изменить позу получалось только слегка. Ни распрямить до конца спину, подогнув колени, ни выпрямить ноги, согнувшись, ни повернуться с боку на спину, не удавалось. Свет и воздух едва просачивались в щели, это Шерлок заметил, подавив первый приступ паники. Видимо, сунули его сюда недавно, зная, что действие лекарств проходит он ещё не успел замёрзнуть, тело не затекло, всё это только предстояло, а вот мочевой пузырь уже давал о себе знать. Ни верёвок, ни кляпа не было. Детектив толкнул крышку рукой, плечом, сильнее, ещё сильнее, та не поддавалась.
Снаружи играла негромкая, лёгкая музыка, слышались голоса, но разобрать их было невозможно.
Шерлок прикинул, стоит ли звать на помощь. Возможно, чем дольше его оставят в покое, тем лучше. Он прикинул, кто бы и по какой причине мог захватить его в плен. Увы, на этой войне было слишком много сторон, слишком много пересекающихся интересов. Русская мафия Дьяченко могла работать на кого угодно. Её «парень» – тоже, и не факт, что они знали всё друг о друге. Для начала следовало уйти в несознанку, пусть сами всё расскажут. А как правильно начали, классическая пытка неизвестностью и тесное помещение… Дальние чердаки чертогов разума были забиты самой разнообразной информацией, попадавшейся под руку, в том числе, как вести себя во время похищения, заключения, допроса, пыток… Кто предупреждён, тот вооружён, и при их с Майкрофтом образе жизни – совсем не лишнее знание. Шерлока передёрнуло. Ему совсем не хотелось познать отличия теории и практики в данном вопросе.
Темнота сгущалась, видимо, садилось солнце, или уходило на другую сторону. От скуки ощущения в теле обострялись. Щиколотка зачесалась, но дотянуться до неё в этой тесноте не представлялось возможным. Мышцы ныли от неподвижности, всё время хотелось потянуться. И в туалет хотелось всё больше. Детектив оттёр с верхней губы засохшую кровь из разбитого носа. Зубы целы, нос распух, на скуле, видимо, синяк. Щетина начала колоться. Значит, всё-таки закат.
Дом жил своей жизнью. Хлопали двери, стучали шаги, звенела посуда. Детектив прикинул объём помещения, его содержимое, рост, вес и пол обитателей. Трое мужчин и одна женщина. Дьяченко, её дружок и два добрых самаритянина, разнявших драку
Очень хотелось пить, последствия транквилизатора. Шерлок подумал, что умение обходиться без сна и пищи долгое время может очень даже пригодиться в ближайшие дни. Из мемуаров одного путешественника, читанных в детстве, он помнил, что можно обмануть себя, посасывая пуговицу или камушек, но из подручных средств оказались только собственные пальцы. Тут Шерлок припомнил ещё кое-что. Собрав волю в кулак, он прокусил палец, наугад в темноте вывел SH в том углу, куда, по его подсчётам, будет падать меньше всего света, где надпись скорее всего не сразу обнаружат. Потом, как ребёнок, свернувшийся калачиком и посасывающий палец, принялся, отвлекая себя, строить планы на будущее. Не на ближайшее, это были бы опасные и тревожные мысли, нет. Детектив попытался представить, куда вырулят разборки местных банд без его корректировки. Выходило, что отсутствовать стоит не более трёх дней, но ему и самому хотелось бы убраться отсюда как можно раньше.
К утру Шерлок впал в странное состояние между сном и явью. Когда крышку откинули и попытались поставить его на ноги, тело отказалось повиноваться, а занемевший, «перехотевший» мочевой пузырь отозвался резкой болью.
– Доброе утро, мистер Холмс, сэр, не желаете ли чашечку кофе и тост с джемом в постель Или предпочтёте яичницу с беконом – издевательски обратился к нему вчерашний кавалер Дьяченко. Кто-то из его помощников за подмышки удерживал Шерлока в вертикальном положении. Вот теперь детектив его вспомнил. Сволочь, поднявшая руку на миссис Хадсон. Другие агенты звали его Чак. Тогда он работал на ЦРУ, но времена меняются, подождём делать выводы.
– Я не очень хорошо понимаю английский, – разлепив пересохшие губы, ответил Шерлок по-французски. – Меня зовут Шарль Верне, я немедленно требую, чтобы меня отпустили. Вы представитель властей В чём меня обвиняют Я требую встречи с французским консулом. Немедленно.
Вместо ответа Чак ударил Шерлока в низ живота, а второй похититель разжал руки. Детектив читал про этот трюк, он без удивления, но с неудовольствием обнаружил себя на полу в луже собственной мочи.
С него сбивали спесь. Он должен был сгорать от стыда. Да он и сгорал от стыда, к собственной полной неожиданности. По счастью, месье Верне был обыкновенным обывателем, ему не нужно было корчить из себя героя. Шерлок не стал тратить лишних сил, он лежал в луже, сгорал от стыда, а между тем оглядывал комнату, ища пути к спасению. Руки и ноги кололо, словно тысячей иголок, это восстанавливалось кровообращение и возвращалась чувствительность.
– Приберись здесь, – прикрикнул Чак на топтавшуюся в углу Людмилу.
Шерлоку ловко связали руки за спиной, щиколотки ног, и поволокли в ванную.
Ванна уже была наполнена водой. Детектива бросили туда лицом вниз. Он мог задержать дыхание почти на две минуты, но мучителям не стоило это знать раньше времени. Разум твердил, что они не утопят его, пока не получат нужной информации, вероятность, что это просто месть, была ничтожно мала, вероятность того, что его всё-таки утопят по глупой неосторожности, тоже, но тело протестовало, билось, выкатывало глаза и судорожно хватало воздух ртом, когда голову за волосы вытащили на поверхность. Месье Верне не заботился о сохранении лица, причитал по-французски, сыпал известными ему французскими, английскими и немецкими ругательствами, то требовал отпустить, то призывал на головы похитителей все возможные неприятности. Смущало только то, что Чак и его приятели не прятали лиц. То ли были слишком уверены в успехе, то ли не собирались оставлять Шерлока в живых.
А потом думать стало совершенно невозможно. Чак макал пленника в воду лицом размеренно, методично, заставляя дышать в определённом ритме, от этого в голове появились пустота и лёгкий звон. Это одна из медитативных практик, а также хороший способ лечения насморка, выпало откуда-то из памяти. А потом его сунули под воду надолго, слишком надолго, выдернули на секунду и опять сунули, слушая, как он вопит, и вдыхает воду, и пускает пузыри… Рядом хлюпающая носом Людмила полоскала грязную тряпку в раковине.
– Может, он и правда француз – услышал над собой Шерлок голос одного из помощников Чака. – Никто б не смог так притворяться. Я б давно на родном языке заорал.
Детектив благословил бабушку, мать и няньку. Английский он выучил в очень раннем возрасте, но всё-таки первые слова произнёс не на нём.
– Кто его знает, – пожал плечами Чак. – Он чёртов гений.
Его ни о чём не спрашивали. Он кричал – его макали. Он молчал – его макали. Он сопротивлялся, он не сопротивлялся, результат был один. Это тянулось бесконечно.
– У меня всё готово, – просунул в двери голову третий мужчина.
И Шерлока вытащили из ванны. Он не чувствовал под собой ног, тело казалось неимоверно тяжёлым. Какая-то часть сознания отметила, что это из-за разницы плотности воды и воздуха. Хотелось немедленно озвучить эту догадку, но детектив лишь выругался. Горло саднило, лёгкие жгло. С ярких плавок лило на пол.
– Замочил штанишки
Плавки разрезали и отбросили. Шерлока втащили в комнату и привязали к стулу. Третий похититель подошёл к нему со спины, чем-то позвякивая, и погладил сморщенные от долгого пребывания в воде кончики пальцев. Шерлок попытался взглянуть на него через плечо, но что там делают с его руками разглядеть, естественно, не смог.
– «Перчатки смерти», – произнёс мужчина задумчиво. – Вы боитесь смерти, Холмс Как вам удалось выжить
– Да что вам от меня, в конце концов, надо Я ни черта не понимаю из вашей тарабарщины! – взвился «месье Верне».
– Ненавижу ждать, – зевая, заявил Чак. – Дикки, раздавай карты.
Дикки, стоявший позади Шерлока, подошёл к главарю, поигрывая двумя чайными ложечками. Он выудил из кармана новую колоду, распечатал и уселся на пёстрый ковёр, потому как сидячих мест в комнате было недостаточно.
– Джек, Дебби, идите сюда! – крикнул Чак, потом обернулся на Шерлока – Пятого игрока под стол!
Шерлоку с его места видны были все карты на руках, в голове зароились сочетания и комбинации, хотелось прикрикнуть на этих идиотов, которые совершали глупейшие ошибки с полным непониманием, но он усилием воли оторвал взгляд от игроков и принялся вновь и вновь оглядывать комнатку. Обычная для этой местности комната деревенского дома. Два окна, лавка вдоль стены, под которой Шерлока прятали. Шкаф с горкой, полной хрусталя и дешёвых побрякушек. Железная кровать. На полу ковёр, и на стене какое-то убожество. Из окон тянуло, мокрого Шерлока била крупная дрожь. Окна на восток. Высота небольшая. Время около полудня. На полу брошенная детская игрушка. За спиной стол, на нём негромко жужжит компьютер. И дверь в коридор.
– …три, четыре, пять, – прерывая мысли Шерлока, Чак сосчитал взятки. – А теперь я оглашу самую приятную часть правил. За каждую взятку получаем одну прищепку, – он встряхнул пластиковую корзинку с яркими пластиковыми же прищепками, тысячи хозяек во всём мире развешивали с помощью таких же бельё. – Я беру свои пять прищепок и делаю так.
Чак подошёл к Шерлоку, слегка оттянул кожу и первая прищепка сжалась на ней .
– Раз, два, три, четыре, пять.
– Я вам не долбанная рождественская ёлка!
Похитители дружно покатились со смеху.
Когда очередь дошла до Деборы-Людмилы, та отказалась участвовать в издевательствах.
– Нет уж, сучка, ты будешь, – Джек, сидевший рядом, ухватил её за волосы. – А то посажу на его место.
Всхлипывающая женщина дрожащими руками развесила свои первые две прищепки. Она отводила глаза, пыталась проигрывать, потом её посадили на мизере… Тоже ничего нового, теперь она как бы с ними, подумал Шерлок.
Постепенно он согрелся. Резкая, нерегулярная боль отвлекала и от холода, и от мыслей, не давала укрыться в чертогах разума. Немного помогал пересчёт произвольных предметов, но на глазах сами собой выступили слёзы.
Через некоторое время Дик снова обошёл Шерлока сзади и взял за руку. В этот раз у него могли оказаться и не ложки. Он отвязывал правую руку, Шерлок пытался сосредоточиться, думая, как одной рукой справиться с четверыми (Людмилу как противника определённо нельзя было сбрасывать со счетов). Однако в голову лезла всякая ерунда. Что теперь это могут оказаться не ложки, а иголки под ногти, или щипцы для тех же ногтей, память и воображение подкидывали всё новые и новые картинки, все выкладки могут оказаться неверными, это месть, месть и ничего больше, они замучают его и убьют. Они могут сделать с ним всё, что угодно. Волосы на загривке Шерлока встали дыбом. Он рванулся с криком, без всякого расчёта, на одних животных инстинктах. Все трое мужчин разом кинулись на него, на пальцах оказалось что-то вязкое, не кровь, не кислота, всего лишь резко пахнущая типографская краска.
– Ненавижу ждать, – заявил теперь уже Дик, помахивая листом с отпечатками пальцев.
Некоторые из прищепок разлетелись по полу, и места, откуда они сорвались в драке, саднили. Остальные защипы занемели. Тело притерпелось.
– Продолжим, друзья мои, – Чак жестом указал на листок, разрисованный, словно флаг Багамских островов, и корзинку.
Шерлок скрипнул зубами. Дик сунул подсохший лист в сканер.
К моменту прихода ответа над Шерлоком уже откровенно издевались. Мочки его ушей украшали две красные прищепки. Ещё одна, синяя, держалась за перегородку носа. Ещё парочка, украшавшая нижнюю губу, мешала говорить, когда он ответил на вопрос Чака.
Глянув на экран компьютера и хмыкнув за спиной пленника, тот подошёл, заглянул Шерлоку в лицо и наконец снял с него линзы.
– Зачем вам это – спросил Чак наконец-то по-французски.
– Мне не нравится естественный цвет моих глаз, – зная, что эта часть игры уже кончена, ответил детектив.
– А доктора он вполне устраивал.
Шерлок пожал плечами, хотя внутри у него всё вскипело.
– Время пить чай, время пить чай! – потрясая звеневшим мобильником, весело заорал Джек.
– Собери прищепки, – приказал Людмиле Дик. Та принялась ползать на карачках по полу.
– Да с него, дура! И чаю нам сделай!
Женщина заметалась. Шерлок прикрыл глаза. Освобождённое тело вспыхивало болью, губу раздуло, мочки ушей болезненно зудели.
Шерлок сидел и думал, что передышки, наверно, бывают даже в аду. Нет, это ещё был не ад, только верхняя ступенька лестницы, ведущей в его бесконечные бездны. Из своего опыта он знал, что такое настоящая боль, и раны, и кровь, его били и пытались убить, его брали в заложники, но никогда не причиняли намеренно физических страданий, долгих, методичных, выматывающих. Краткая стычка, и он, как правило, с победой, в руках друзей, или врачей, или просто в относительном покое. Шерлок почти с нежностью подумал о Майкрофте, о его «кавалерии», которая не прискачет. Хватятся через пару дней в оркестре второй скрипки, капризного Сигерсона, но вряд ли в его поисках заберутся так далеко.
Детектив в очередной раз напряг и расслабил мышцы, надеясь растянуть и стряхнуть верёвку. До узлов он пока не смог дотянуться. Он вновь оглядел комнату в поисках острых предметов. Тщетно.
Места защипов болезненно зудели, невозможность почесаться неимоверно раздражала. Снова хотелось пить и в туалет, кажется, это теперь станет традиционной проблемой. Зря он поддался соблазну и напился воды в ванной. Технически Шерлок знал, сколько человек с его параметрами может обходиться без воды, пищи, сна, воздуха, без отправления нужд – без обратимых последствий, без необратимых последствий. Симптомы всплывали в памяти, только пожелай. Да и на собственном организме кое-какие эксперименты детектив проводил, но вот так, по совокупности… Он знал свой болевой порог – довольно низкий. Он не знал только пределов своего терпения в подобных обстоятельствах, досадное упущение, надо будет потом попросить Джона помочь потренироваться.
Оставалось рассчитывать на недальновидность мучителей, плохо знавших его и пока примеривающихся. К примеру, наготой Шерлока смутить было невозможно, хотя одежда давала необоснованное чувство физической защищённости. А вот Майкрофт, знавший его, как облупленного, уже довёл бы братца до белого каления без всяких физических мер.
Эх, Майкрофт-Майкрофт… Нет, за эти годы Шерлок справлялся без него, справится и в этот раз, в очередной раз доказывая себе, что чего-то стоит. Жаль, радость победы разделить будет не с кем. Да, раз они сделали одну ошибку, сделают и другую, главное – сохранить силы и…
– Эй, – громким шёпотом позвала его Людмила. – Мистер, вы говорите по-английски Вот чёрт, вот чёрт… Как я могу вам помочь Послать сообщение
Она говорила с варварским акцентом самые простые, заученные из разговорника фразы.
– Развяжи меня.
– Трое мужчин. Нет. Опасно.
– Я справлюсь. Уже справлялся. Вот чёрт. Я могу, – как можно чётче, несмотря на раздувшуюся губу, постарался выговорить Шерлок.
– Они нас убьют.
– Тебя-то уж точно, если не поможешь мне!– взорвался Шерлок. Понятное дело, кто из них кого убьёт, он сильно сомневался, просто пока старался не демонстрировать лишних знаний.
– Для чего В чём причина
– Понятия не имею.
– Лукавите, мистер Холмс, – громко и насмешливо сказал от двери Чак. – Где же ваша хваленная дедукция Вы кое-что прихватили на тот свет. Ключ.
– Мы бы с удовольствием послушали сказки на ночь о ваших приключениях на том и этом свете, – добавил Дик и рявкнул на Людмилу – Сдрысни!
Та поняла, видимо, по интонации, и убежала на кухню. Оттуда послышались её возмущённые крики, брань, звук оплеухи.
– Ну, пока Джек немного занят с девушкой, нам тоже есть чем заняться.
Похитители перекинули верёвку через крюк в потолке, на котором висела люстра. Пленника отвязали от стула и потащили на середину комнаты. Будут вешать Вряд ли, раз нужна информация, попытался он подавить логикой новый приступ паники. Одним концом верёвки зацепили связанные запястья сопротивляющегося Шерлока, не желающего облегчать врагам работу.
– Не дёргайся, – кулак Чака врезался в солнечное сплетение детектива, перед глазами потемнело. Скрючившись на полу, Шерлок заметил в руках агента нож и сгруппировался, прикрывая живот, ударить он мог только ногой, потому что руки по-прежнему был и связаны за спиной, но пока не мог даже вдохнуть как следует. Чак перерезал одним движением верёвку на щиколотках и вздёрнул Шерлока на ноги. Тот почувствовал, как руки резко потянуло вверх, выворачивая в плечах, и поднялся на цыпочки пытаясь облегчить боль. Верёвка ещё натянулась.
Скосив глаза через плечо, Шерлок увидел, что другой конец верёвки закреплён на полуоткрытой двери. Импровизированный аналог дыбы. Получалось либо висеть на вывернутых руках, что причиняло резкую боль, либо стоять на цыпочках, пока ничего, но скоро неудобная поза даст себя знать. Можно было без труда догадаться, когда начнут нестерпимо ныть те или иные мышцы, какой силы рывок серьёзно повредит сустав. Похоже было на глупые фильмы, которые они с Джоном пересматривали на досуге, когда заранее известен конец и хочется переключить канал, прекратив тошнотворно скучные метания.
– Итак, не хотите поделиться с нами своими мыслями, сэр – широко улыбнулся Чак. Дик слегка налёг на дверь, у Шерлока захрустело в спине, до боли потянуло под мышками. – Нам нужен код. Ничего личного, сэр.
– Я думаю, – вырвалось у Шерлока, – что меня окружают идиоты, верящие в детские сказки. Умственно отсталые сотрудники государственных служб равномерно распределяются по обе стороны океана, что даёт кое-кому из присутствующих возможность работать на две разведки.
Шерлок чувствовал, что его дыхание участилось и стало мельче, кожа покрылась потом.
Дик потянул сильнее, потом отпустил и снова потянул. И снова отпустил.
Поссорить похитителей не вышло.
– Про себя мы и так всё знаем, – улыбнулся Чак. – Код, сэр, вот что интересно.
Пожалуй, это было хуже, чем «не умничай» и «отвали». Хуже, чем флэшка с военными планами, выброшенная в бассейн. Хуже, чем отражённое в кривом зеркале безумие нарколечебницы.
– А если я скажу, что его нет – простонал Шерлок. Ему словно отрывали руки по живому. Слёзы текли из глаз сами собой.
– На ваше счастье, мы не поверим. А если поверим – вот оно море, камней на берегу полно. Могила у вас уже есть, кажется
– Вот засранец, даже с братом делиться не стал.
Брат. О господи, брат. Вездесущий Майкрофт. Никакая информация не может сохраниться в тайне, это лишь вопрос времени. Времени.
Чак глядел на Шерлока, поигрывая самой обычной вешалкой для брюк. Потом примерился, закрепил зажимы на сосках забившегося Шерлока и слегка потянул за крючок.
Боль была повсюду. Дёрнувшись от резкой, словно удар тока, вспышки в груди, разошедшейся волной по всему телу, детектив слишком сильно потянул руки, и в глазах потемнело. Взмокший в одно мгновение, тяжело дыша, словно рыба на суше, он с ужасом смотрел, как Чак вешает на крючок вешалки старый чайник.
– Вы мертвы, и ангелы взвешивают ваши злые и добрые дела. За каждый неправильный ответ я буду подливать сюда немного воды. Вы же умный человек, мистер Холмс, давайте учиться на чужом опыте.
Нудную, выматывающую боль терпеть было немного легче. Сознание словно раздвоилось. Мысли были ясными, как никогда, восприятие обострилось. Шерлок в объёме, в подробностях, одновременно изнутри и со стороны видел целиком весь дом, даже те части, которых никогда не видел глазами, восстановленные по случайной трещине на потолке, по сквознякам, шагам и пятнам вечернего света на грязном ковре. Ему неожиданно пришло в голову решение одной задачи на стыке химии и физики, которая очень бы помогла в судебной экспертизе, но года три решаться не желала. Старая железная кровать, стоявшая у дальней стенки, чудесным образом приблизилась, и можно было сосчитать каждую чешуйку облупившейся голубой краски, каждую ворсинку на полосатом покрывале.
И где-то на периферии боль зудела, как комариный рой, накатывала волнами в такт прибою, шумевшему почти под окнами, медленно, как вода, поднималась по ногам выше и выше. Дика сменил Джек, потом Дик вернулся, а Чак ушёл на кухню, там что-то падало со стола, ножки ритмично скребли по полу…
Очнулся Шерлок на полу, развязанный, с бутылочкой нашатыря под носом. Его скрутил очередной приступ кашля, такой же сильный, как тот, что привёл к резкой, до обморока, боли. Надо было вырваться, прыгнуть в окно, бежать, плыть, вырваться, вырваться, но кашель только отдавался болезненным эхом в не желающих двигаться ногах и руках.
На какое-то время его оставили в покое. Потом сыто улыбающийся Чак приподнял голову пленника за волосы и спросил
– Как вы относитесь к Железной Деве, сэр О да, вы патриот и любите классику, – он медленно приоткрыл дверцу шкафа, и Шерлоку представилось утыканное гвоздями нутро. Нет, не может быть, его же даже не ударили ни разу по-настоящему! Паника парализовала, мешала дышать, мешала думать. Тело – только транспорт, но вдруг оно показалось таким родным, таким идеальным, стоило представить его осквернённым, повреждённым, изломанным, стоило представить разум запертым в бесполезном, неисправном носителе, как накатывала волна отвращения и ужаса. Разум держался из последних сил.
Нет, конечно же, нет. Всего лишь запись, старая, заезженная запись. И пластырь. Заставляющий молчать, не дающий закрыть глаза, не позволяющий маленькому наушнику выпасть из правого уха. Громкость на максимум, верёвка, привязывающая запястья к лодыжкам, душная темнота, пропахшая нафталином, щелчок ключа.
– Мы даём вам время обдумать нашу просьбу до утра.
Майкрофт Холмс не любил сантиментов. Он не позволял себе слабостей, просто не имел на них права. К настоящему моменту у него осталась всего одна, приобретённая ещё до решения круто изменить собственную жизнь.
Как-то, сидя на кухне миссис Хадсон, он задумался, не утратит ли со смертью мамули нравственные ориентиры, и ему стало страшно. Майкрофт и так заигрался в бога со своей политикой.
