Текст книги "Потрошитель"

Автор книги: Никс Смит

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 20 страниц)

Раман переступил через порог, по обе стороны которого стояли бархатные кресла. Однако он предпочел стоять и ждать. Говорить прежде, чем Элиана сама что-то спросит, – это тоже нарушение приличий. Раман бывал здесь столько раз, что все это выучил наизусть и знал, что можно, а что – нельзя.

Элиана некоторое время смотрела куда-то поверх него, потом оперлась на подушки и медленно села. Забросив волосы за спину, положила ногу на ногу и расправила халат. Взяла сигарету из коробочки черного дерева, стоявшей на столике в головах ее ложа, вытянула левую руку и откинула рукав халата. Потом что-то промурлыкала, и на кончике наманикюренного ногтя возник огонек, от которого она и прикурила. Потом вдруг огонек вытянулся к потолку, разросся в кипящий огненный шар, который стал блекнуть, превращаясь в оранжево-красный туман, расползающийся по потолку. Дымка постепенно меняла цвет и наконец растаяла.

Когда Раман снова перевел взгляд на Элиану, она, изогнув бровь и чопорно улыбаясь, пристально смотрела на него.

– Зачем пожаловал?

– Мне нужна твоя помощь.

– Конечно! – Улыбка ее стала невыносимо надменной. Она закрыла глаза и выпустила клуб сигаретного дыма. Потом сложила губы трубочкой и застыла. – Наверное, ты принес деньги.

– Да.

– Денег мне сейчас хватает.

Раману было известно, что для нее это достаточное основание, чтобы отказаться от работы, вообще от всякого сотрудничества.

– Но, может быть, это такая работа, которая тебе понравится.

– Может быть, – ответила Элиана. – Но это мне решать.

Она помолчала и улыбнулась. Теперь улыбка стала более теплой. Она искоса глядела на Рамана, поигрывая бровью.

– Так чего ты от меня хочешь?

И тон, и манера, в которой это было сказано, казались зазывными, но Раман знал, что отвечать тем же не следует. Элиана просто играет им, ей это нравится. Напомнив себе, с кем он имеет дело, Раман подавил нетерпение.

– Речь идет о человеке, которого мне нужно найти.

– А почему я должна тебе помогать?

– Я тебе тоже помогу.

– С чего ты решил, что можешь мне помочь?

– Может быть, у тебя найдутся дела, которые ты бы не хотела делать сама.

Теперь она заулыбалась во весь рот, откинула голову, как будто залилась смехом, но – нет: она просто прилегла, опираясь на локоть, и ее волосы вновь рассыпались по плечам и подушкам.

– Ты знаешь, что я теперь не могу пачкаться, – сказала она улыбаясь. – Это нечестно.

Понятно, она предпочитает, чтобы он не имел представления о том, зачем бы ей могли понадобиться его услуги. Такая беседа может продолжаться часами, она способна играть в эти игры хоть всю ночь.

– Есть и другие, кого я могла бы убедить выполнить мою просьбу. Почему мне надо использовать именно тебя?

Раман припомнил тех семерых, сидящих на лестнице при входе… Может быть, это ее последователи, может быть – ее банда. Элиана и раньше говорила, что у нее множество связей, разок-другой упоминала даже о своих «слугах», но никогда не договаривала до конца.

– Что в тебе такого особенного, что я должна отдать тебе предпочтение?

Раман выбрал самый простой ответ, который был правдой:

– Такая квалификация есть у немногих.

И снова Элиана заулыбалась, будто хотела рассмеяться. Раман вообще никогда не слышал, чтобы она смеялась. Иногда Раману доводилось слышать учащенное и шумное дыхание, которое чем-то напоминало смех человека. Бывало, иногда она хихикала. Сейчас же послышалось мурлыканье. Черный кот повернулся и посмотрел на нее. Элиана взяла его на колени и стала нежно почесывать между ушами. Кот заурчал, поглядывая на Рамана глазами-щелочками.

Раман ждал.

Элиана оторвала взгляд от кота и посмотрела на Рамана.

– Ты, наверное, думаешь, что я считаю тебя привлекательным?

Раман ничего не ответил – это и так ясно. Ему доводилось оценивать ее способности по этой части, и всякий раз – по ее инициативе. Его это не удивляло – множество женщин находили его впечатляюще сильным, и это делало Рамана в их глазах соблазнительным, а потому желанным.

– Может быть, я и соглашусь помочь тебе, – заговорила Элиана, рассеянно улыбаясь. – Расскажи мне побольше. Все, что знаешь. Любопытства в ней не меньше, чем надменности.

– Человека, которого я хочу найти, называют Потрошителем, – объяснил Раман. – Профессия у нее – как и у меня.

– Что это значит – как и у тебя?

– Она – наемник. Убийца и шантажистка. Многие годы избегает ареста. Репутация сильного бойца, очень умна.

– Она убивает ножом?

– Нет, обычно из пистолета.

– Сколько ей лет?

– Не знаю.

– Она высокая?

– Для женщины – да.

– Какого цвета у нее волосы?

– Она их красит. Иногда волосы каштановые. Каштановые с белыми прядями. И еще лицо разрисовывает – в красную и черную полосы.

– Поэтому ее и называют Потрошителем? [41]41
  Игра слов: stripe – потрошить, разрывать и одновременно – полоса (англ.).


[Закрыть]

Раман пожал плечами – объяснение не хуже и не лучше других.

– Может быть.

– Она – человек?

– Очевидно.

– Она использует магию?

– Никто не знает. Говорят, что какие-то колдовские способности у нее есть.

– А физическое развитие?

– В прекрасной форме.

Губы Элианы искривились в усмешке:

– Я имею в виду, что она пользуется колдовством только для развития своего тела и физической силы. Эдакое полумирское применение магии.

– Этого я не знаю.

– Ясно.

Раман достал из кармана куртки пластиковый пакет с наклейкой «Улики».

– У меня есть вот это. Потрошитель надевала это во время одного из убийств.

Элиана коротко глянула на него и выразительно вздохнула – то ли недовольно, то ли нетерпеливо. Пакет вырвался из рук Рамана, взлетел и опустился в руки Элианы.

– Что это? – спросила она, склонив голову, с любопытством рассматривая пакет. – Какая-то маска?

– Да, – ответил Раман.

– Годится, – сказала Элиана, резко вставая. – Пошли.

Прижав черного кота к груди, Элиана пересекла комнату и открыла узкую дверцу. Раман знал, что дверца вела на такую же узенькую лестницу. Он двинулся вслед за Элианой, но потом остановился. Две дюжины кошек тоже потянулись к лестнице вслед за хозяйкой. Еще несколько появились из-за спины Рамана из другой комнаты. Куда они спешили, Раман не знал. Знал он, однако, что если наступить хоть одной из этих тварей на хвост, это вызовет гнев Элианы, хотя она не подавала виду, что замечает их присутствие.

Единственное, что Раман заметил, – черная кошка была не такой, как все. Иногда казалось, что ее интеллект здорово превосходит уровень обычной кошки. Она реагировала на каждый жест хозяйки и ни на миг не теряла бдительности. Даже когда Элиана спускалась по лестнице, черная котяра, укрытая белокурыми локонами, сидела у нее на плече и пялилась желтыми глазищами на Рамана.

Раман подождал, пока скроются вслед за Элианой все эти твари, оглядел пол вокруг себя и только тогда последовал за хозяйкой.

Лестница была крутой и достаточно широкой, чтобы Раман не царапал стены плечами. Ступеньки были покрыты ковром, но под ним чувствовалась твердость камня. Лестница кончалась маленькой площадкой, всего в квадратный метр, в углу был проем, такой узкий, что в него Раман мог протиснуться только боком, отодвинув тяжелую черную портьеру.

Комната, в которую он попал, была небольшой, стены, потолок и пол – черные. Пол – гладкий, как стекло. Единственным источником света служили сотни свечей, уставленные в шесть ярусов на дальней стене. Как и раньше, Раман не приметил ни малейшего следа ни пыли, ни грязи; воздух был прохладный, чистый и свежий. Ясно, что здесь регулярно убирали. В углублении на потолке жужжал маленький вентилятор.

Две с лишним дюжины кошек, следовавшие за Элианой вниз по лестнице, расселись на полу, некоторые повалились на бочок или на брюхо. На какое-то мгновение они показались Раману обычными кошками, которые ничем, кроме самих себя не интересуются. Но Раман зная, что это не так.

Элиана стояла перед стеной, украшенной свечами. В центр стены был встроен застекленный шкафчик, покрытый черной тканью, который она именовала алтарем. В комнате была масса зеркал и разнообразных емкостей вроде чаш и урн, а также множество прочего товара, который Раман видел наверху, в лавке.

Внезапно Элиана вскинула руки, и пламя свечей стало ярче. Кошки подняли мордочки и принялись умываться, потягиваться и почесываться. И это было только начало.

Элиана сбросила сияющий халат и осталась в черном крошечном бикини. Раман наблюдал за ней со спины. Тело у нее было стройное, пышное, выточенное весьма соблазнительно, но без излишеств. Раман почувствовал, что возбуждается – впрочем, это всегда происходило с ним, когда поблизости оказывалась полуобнаженная женщина.

Зная Элиану, он не сомневался: она обернется к нему хотя бы для того, чтобы убедиться, что он на нее смотрит. Однако обернулась на него не она, а кошка. Устроившись у ног хозяйки, эта черная образина уставилась на Рамана, разинула пасть и зашипела. Он знал, что это предупреждение, поэтому опустился на пол и сел по-турецки, прижавшись спиной к стене. Стоять здесь не разрешалось, само по себе присутствие при священнодействии – великая привилегия. Он должен был сидеть тихо и не шевелясь – до тех пор, пока сеанс магии не будет завершен.

Элиана отбросила волосы за спину и стала что-то напевать. Шагнув к алтарю, она бросила щепотку какого-то порошка в металлический тигелек. Вспыхнуло синеватое пламя, и Элиана разбросала порошок по всем четырем углам комнаты. Напев становился все громче и громче:

– Духи, взываю к вам… Духи, взываю к вам…

Раман вдруг почувствовал, что в комнате распространяется какое-то необычное напряжение, пронизывающее его мозг. Напряжение превратилось в вибрацию, от которой кружилась голова. Если бы он сейчас попытался встать, то неминуемо свалился бы. Ему казалось, что он прирос к полу и не в силах пошевелиться. Ощущения пренеприятные, но ему доводилось переносить их и в прошлом. Элиана говорила, что это побочные эффекты магии.

Теперь она раскачивалась перед алтарем и распевала во весь голос, звеневший, как золотой колокольчик, изумительно чистыми трелями. Голос был настолько красив, что даже красота его обладательницы поблекла и потеряла очарование. Никогда раньше Раману не приходилось слышать ничего подобного. Голос завораживал, пленял его.

Элиана пустилась в танец, вращая бедрами, сладострастно поглаживая соблазнительные выпуклости своего прекрасного тела. Она кружилась в медленном танце, ее движения своей чувственностью соперничали с великолепием голоса.

Какая магия заключалась в этом ритуале, Раман не знал, да его это не очень и заботило. Для него этот полный соблазна танец означал только одно – приглашение, и у него не было сил сдерживаться – он завелся с пол-оборота. Следующие минут пятнадцать он отчаянно боролся с желанием встать и естественным образом ответить на зазывные песни сирены. Кровь толчками билась во всем его теле, в паху кипел расплавленный металл. При этом он понимал, что Элиана, намеренно или бессознательно, всего лишь забавляется. Если бы он попытался последовать ее приглашению и собственным побуждениям, если бы вмешался в магический ритуал, Элиана пришла бы в ярость, а в состоянии гнева она по-настоящему опасна.

Однажды она одним-единственным взмахом руки и произнесенным шепотом словом швырнула его о стену этой комнаты с такой силой, что Раману показалось, будто ему сломали позвоночник. Еще раз… ни за что!

Внезапно по кругу, который в танце описала Элиана, выросла стена огня. Клубящиеся тучи дыма вознеслись к потолку и рассеялись. Когда пол очистился, Раман увидел Элиану стоящей на коленях в центре круга. Ее лицо было обращено к алтарю.

Она продолжала петь, но теперь тише. Время от времени она принималась раскачиваться, взмахивать руками, и всякий раз возникали новые магические эффекты. Комната как будто затуманилась, Раман почувствовал, как тяжелеют его веки. Казалось, что нет сил бороться со сном… и вдруг он увидел, как Элиана на четвереньках крадется к алтарю. Колдовство становилось все более серьезным. В воздухе вибрировала энергия. А Элиана изменилась – лицо ее стало напоминать кошачью физиономию на медальоне. Глаза сверкали, ногти стали когтями длиной в палец, а руки стали лапами, казалось, что вся она покрылась золотистой шерстью. Раскачиваясь взад-вперед, иногда даже вертясь на месте, она шипела и рычала, время от времени скаля зубы, обнажая пару небольших клыков, торчащих в верхней челюсти.

Все кошки в комнате окружили ее. Сидя на задних лапах, они следили за ней как завороженные.

Всякий раз, когда Элиана двигалась, они прыгали в сторону, чтобы освободить ей место. Как только Элиана останавливалась, они тоже замирали, как статуи, словно перед ними возникал их кошачий бог.

Есть ли у кошек бог? Не успел Раман сосредоточиться на этой мысли, как магия снова захватила его. Глаза закрылись. Когда он открыл их снова, то разглядел в зеркале над алтарем колеблющийся образ, прозрачный, как вода, различимый, как волны тепла, поднимающегося от горящих свечей. Этот образ, как и тот, на медальоне Элианы, был похож на кошачью морду. Элиана сидела перед ним на пятках, откинув голову назад, разбросав свои длинные волосы по полу. У нее за спиной, образуя идеальный полукруг, сидели кошки.

Мелодичный голос шептал что-то так тихо и невнятно, что Раман ничего не мог разобрать.

Прошло еще некоторое время, и Раман вдруг понял, что Элиана снова облачилась в свой золотистый халат. Теперь она лежала в середине комнаты на боку, положив голову на руку. Образ в зеркале исчез. Свечи давали обычное тусклое пламя. Элиана смотрела на Рамана томным взглядом. Кошки толклись вокруг нее туда-сюда, мурлыча и мяукая, потираясь о нее боками, будто старались привлечь ее внимание.

Улыбаясь, Элиана протянула к Раману руку, подзывая его приблизиться.

Раман осторожно поднялся на ноги. Голова была ясной, он чувствовал себя сильным, здоровым и бодрым. Он шагнул в центр комнаты и опустился на одно колено. Соблазнительно улыбаясь, Элиана пробежала кончиками пальцев по его груди и шее и притянула его к себе так, что он почувствовал на лице дыхание – ее и черной кошки, сидящей у лица хозяйки.

– Я знаю, где Потрошитель, – промурлыкала Элиана, сверкая глазами и улыбаясь, – я тебе ее покажу. Но сначала ты мне отслужишь.

Естественно.

– Что я должен сделать?

Элиана притянула его голову к себе.

– Есть один человек, его надо наказать, – сказала она тихо, – наказать физически. Это нетрудно. Тебе нетрудно.

– Это все?

Она улыбнулась, изогнув бровь.

Такое желание у нее никогда не бывает единственным. Во всяком случае, второе – совсем не такое неприятное, как первое. Раман ждал, что она скажет.

– Разденься, – промурлыкала она. Раман с готовностью исполнил ее приказ.

37

– Вы готовы?

Кэркленд посмотрел на женщину, которая стояла рядом с ним в кабине лифта. Звали ее Вал Пандольфини, по происхождению она была итальянкой, хотя по внешности догадаться об этом было невозможно. Волосы у нее были густые и длинные, с медным отливом. Лицо – мертвенно-бледное, хотя на щеках розовел слабый румянец. Цвет лица, глубокие темные тени под глазами, черная помада на губах и черный лак на ногтях делали ее похожей на зловещего вампира. Черная летная куртка тоже не радовала глаз. Обтягивающая черная мини-юбка могла бы поправить положение, но голые молочно-белые ляжки и идиотские ботиночки на низком каблуке полностью все перечеркивали.

Конечно, это на его, Кэркленда, личный вкус: в конце концов, они здесь в лифте не для чего-нибудь, а по чисто профессиональным причинам. Мисс Пандольфини, примерно двадцати семи лет от роду, является ветераном разведбюро полиции «Минитменов» с трехлетним стажем. Она полицейский регистратор, опытный и хорошо подготовленный специалист по секретным операциям.

– Двадцать шестое июля, – сказала она, глядя прямо перед собой на двери лифта, – 19 часов 53 минуты, дело № 23054. – Она повернула голову к Кэркленду. – Сопровождаю лейтенанта Кэркленда, отдел убийств, Центральное отделение, допрос по делу, место – Платинум-Мэнор. Все, что я вижу и слышу, с этого момента будет фиксироваться, лейтенант.

Кэркленд кивнул:

– Хорошо.

С виду ни за что не скажешь, что в ее глаза вмонтированы кибертелекамеры и защищенный регистрирующий модуль, в чем и заключается пре-лесть системы. С момента включения модуля все, что мисс Пандольфини видит и слышит, становится документом, пригодным для представления в суде. Ее записи даже лучше тех, что можно получить со скрытых камер, потому что модуль ее памяти опломбирован в суде и может быть вскрыт только в присутствии судьи. Ни одна попытка чуждого вмешательства не укроется от внимания официального судебного эксперта.

Несмотря на ее сходство с вампиром, Кэркленд был очень доволен, что Вал сейчас рядом с ним.

Дверь лифта скользнула в сторону. Выйдя из кабины, Кэркленд огляделся и сразу же остановился, Пандольфини – тоже. Коридор, ведущий от лифта, был совсем коротким – метров шесть-семь. Это был частный вход в две квартиры-люкс в кондоминимуме. Слева от лифта стояли трое в защитной темно-серой армейской экипировке – от шлемов с отражающими забралами до полужестких кирас, армированных перчаток и обуви. У двоих в руках были армейские короткоствольные карабины, у третьего – полуавтоматическая винтовка. С другой стороны лифта стояли еще двое бойцов с карабинами.

Кэркленд мгновенно понял, что если это засада, то они с Пандольфини, можно считать, уже мертвы.

– Мы копы, – выпалил он. Это надо было сказать немедленно.

Троица приблизилась. Тот, что с полуавтоматом, встал посредине и заговорил тусклым скрипучим голосом. Кэркленд подумал, что голос синтезирован компьютером.

– Ваши документы.

– Оба вооружены, – это сказал кто-то еще. Наверное, у кого-то из них сенсор, детектор оружия.

Кэркленд медленно откинул левую полу куртки, медленно полез во внутренний карман, потом так же медленно достал оттуда свой полицейский значок.

– Кэркленд, – назвался он, – лейтенант Кэркленд, отдел по расследованию убийств.

– Кто второй? – проскрипел охранник с полуавтоматом.

– Сержант-детектив Вал Пандольфини.

– По какому вы делу, лейтенант?

У Кэркленда устала рука, и он убрал значок во внутренний карман. Пандольфини сделала то же самое.

– Я здесь по официальному полицейскому расследованию, а вы-то кто, черт подери?

– Агент два-девять-пять, командир наряда, агентство «Бэрнот Эскорт», отдел чрезвычайных ситуаций.

– Отлично. А не могли бы вы убраться с дороги?

– Я свяжусь с командованием, – ответил два-девять-пять. – Постойте пока.

Его тон действовал Кэркленд у на нервы, но он терпел и стоял спокойно. Он сталкивался с охранниками из агентств тысячу раз, многие из них были настоящими психопатами. Остальные – просто сумасшедшие. У «Бэрнот», по слухам, репутация неплохая, но это не значит, что у среднего их оперативника нормальный психотип. Береженого Бог бережет.

– Скажите, – заговорил бэрнотовский агент, – кто у вас старший, лейтенант?

– Капитан Энрикес.

– Верно. Проходите.

– Спасибо, приятель.

Агент «2-9-5» проводил Кэркленда до двери и нажал кнопку интеркома. Дверь скользнула в сторону, и Кэркленд вступил в маленькую, отделанную сверкающими мраморными панелями комнату, в которой стояло несколько предметов антикварной мебели. Пандольфини встала рядом и обвела взглядом комнату – она знала, куда смотреть. В тот же момент дверь, ведущая в апартаменты, скользнула в сторону, вошел человек в белой куртке слуги и приблизился к Кэркленду.

– Чем могу помочь, сэр?

– Мне нужен мистер Охара.

– Прошу извинить, – сказал слуга, – но мистера Охары сейчас нет.

– Правда? – Кэркленд поднял брови, будто от удивления. – А может, ты проверишь еще разок? Мой хороший приятель только что видел, как мистер Охара с двумя подружками подъехал к дому. А если его все же нет, то мы с детективом Пандольфини сядем и будем здесь сидеть, пока мистер Охара сам не поймет, что он уже дома. И знаешь, приятель, лучше ты ему прямо так и скажи.

Слуга на мгновение нахмурился, затем скользнул обратно к двойным дверям.

Двумя минутами позже Кэркленд уже шел по отделанному прозрачным пластиком балкону, с которого открывалась панорама огромного ботанического сада Платинум-Мэнор. Его рекламу он видел где-то на территории и в подземном гараже. Допрос Охары не должен означать, что Кэркленд подозревает его в каком-то преступлении, в нарушении законов Филадельфии. Кэркленд просто уточняет ситуацию. Это официальная версия сегодняшнего визита. На этот раз Охара встретил его в черном атласном халате и комнатных туфлях. Увешанный золотыми украшениями, с видом властелина мира, он восседал на бархатном диване и снисходительно улыбался. На столике возле дивана стояла в ведерке со льдом бутылка шампанского, а рядом с ней тарелка икры. На том же диване расположилась парочка блондинок, которые выглядели законченными нимфоманками, только и ждущими употребления. Обе были голые, похожие друг на друга как две капли воды и не выказывали ни малейшего желания хоть как-то прикрыться.

– Добрый вечер, лейтенант! – сказал Охара. – Чем могу помочь?

Кэркленд сначала собирался представить детектива Пандольфини, но по здравом размышлении оставил эту затею. Вопрос Охары требовал прямого ответа.

– Не могли бы вы объяснить, почему вы скрываете информацию, важную для расследования убийства?

– Прошу прощения?

– Роберт Найман, Стивен Джордж, Томас Харрис. Когда вы стали руководителем «Экзотек», все трое были переведены в Отдел Специальных Проектов в Джерментауне. Вы говорили, что реорганизовали структуру «Экзотек», и это правда, но все эти изменения были завершены в течение первых шести месяцев вашей работы. Найман, Джордж и Харрис не получили новых назначений в этот период вплоть до взрыва в Отделе Специальных Проектов.

– Прошу извинить, лейтенант, – Охара все еще говорил с видом падишаха, – но вы оперируете ложными сведениями.

– Да? А я так не думаю.

–Трое несчастных, о которых вы говорите, получили новые назначения задолго до инцидента в Отделе Специальных Проектов.

А вот это – вранье. Интуиция и раньше подсказывала Кэркленду, что этот человек врет. Но на этот раз в его распоряжении была не только интуиция. Он получил бумаги из офиса вице-президента КФК, парня по имени Торакидо Бунтаро. В них говорилось, что Найман, Джордж и Харрис получили новые назначения все-таки после того инцидента. Это подтверждал и директор «Экзотек» по кадрам. Кэркленд был совершенно убежден, что Охара новыми назначениями либо расплатился с этими тремя за услуги, либо выдал аванс за молчание. Вопрос состоит в том, что же эти трое, теперь уже убитые, видели или сделали в Отделе Специальных Проектов, чтобы заслужить такую любовь Охары.

Может, они грозили о чем-то проболтаться? Не сам ли Охара организовал их устранение? – Тогда, в Сиэтле, вы работали на компанию «Серетек». Руководили огромным биоинженерным проектом. Один из главных исполнителей проекта погиб в автокатастрофе, которую департамент полиции Сиэтла квалифицировал как подозрительную. Кое-какая информация по проекту исчезла. Вскоре после этого вы покинули «Серетек».

– Да, я ушел оттуда, – ответил Охара, улыбаясь во весь рот. – Вы должны помнить, лейтенант, я ведь подвергся нападению в собственном доме, лечился больше года, а потом решил начать все сначала.

– Когда вы встретились с человеком по имени Джон Брендон Конвей?

– А почему вы об этом спрашиваете?

– Простите, но я первый задал вопрос.

– Конечно же я слышал это имя. Да его любой слышал.

Вот это правда. Конвей – посредник, один из самых серьезных и труднодоступных. Он работает на многонациональные корпорации и на правительства. Его сделки оцениваются пятнадцатизначными суммами.

– Ну, – заметил Кэркленд, – все про него только слышали, а вот вы его видели. В Торонто. Наверное, там вы ему и продали информацию, которую украли в корпорации «Серетек».

– Лейтенант, взвешивайте свои слова, – холодно парировал Охара, – я могу начать судебное преследование за клевету.

– Следовательно, вы опровергаете то, что я сейчас сказал?

– Определенно.

– Насколько я понимаю, вы отвергаете также, что использовали эту сделку для приобретения места в Совете «Коно-Фурата-Ко Интернэйшнл»?

– Я не делал ничего подобного.

Охара продолжал блистать улыбкой, но Кэркленд заметил трещину в броне – уголок левого глаза Охары стал подергиваться. Может быть, это просто мышечный спазм, вызванный усталостью, но Кэркленд думал, что дело не в этом. Этот тип вел себя слишком самоуверенно для человека, у которого такие проблемы.

Кэркленд надеялся, что детектив Пандольфини засекла это подергивание.

– Ладно, «Серетек» – это старая история и вообще не имеет никакого отношения к Филадельфии. Да и то, как вы пролезли в Совет КФК, полиции не касается. Я спрашивал вас из чистого любопытства.

– Вы очень любопытный человек, лейтенант!

Кэркленд кивнул. Замечание Охары вовсе не было дружелюбным, но пока что можно воспринимать его как комплимент.

– А теперь вернемся к вопросу о ваших погибших служащих. Найман, Джордж и Харрис работали в отделе Специальных Проектов. Последние посты, которые они занимали, образуют лестницу, которая ведет прямо к вам. Как вы думаете, что бы это могло значить?

– Вы профессиональный детектив, – отреагировал Охара, – вы мне и объясните.

– Я задал вопрос, мистер Охара.

– Я не обязан заниматься предположениями.

– Правда? Это интересно! – Кэркленд достал из кармана куртки сложенный лист бумаги. – Это копия меморандума. Возможно, вы его еще не видели, потому что сегодня рано уехали из офиса. Приказ вице-президента КФК всем «без исключения и изъятия» руководителям и сотрудникам корпорации оказывать содействие полицейскому расследованию смертей Роберта Наймана, Стивена Джорджа и Томаса Харриса. «Без исключения и изъятия» – это цитата.

– Могу я взглянуть?

Кэркленд сложил бумагу и опустил обратно в карман куртки.

– Как вы понимаете, это мой экземпляр. Я уверен, вас в офисе ожидает точно такой же.

Левое веко Охары задергалось сильнее.

– Так что же вы делаете по поводу этих событий? Найман, Джордж, Харрис. Потом вы. Что бы это значило?

Улыбка Охары на мгновение угасла.

– Не имею ни малейшего представления. – сказал он.

– Возможно, вы– следующий.

– Следующий? В каком смысле?

– Следующий, кого должны убить. – Это смешно!

– Правда? Тогда почему вооруженные охранники стерегут вашу дверь?

– Простая предосторожность. – Против чего?

– Мы живем в мире насилия, лейтенант!

– А может быть, «Серетек» хочет вернуть украденную у нее информацию? Может, они хотят отомстить? Может быть, тот, кто убил трех ваших служащих, просто мстил? Может быть, то, что произошло в Джерментауне, сделало его несчастным?

– Я… я ничего об этом не знаю.

– Харрис руководил джерментаунской группой и докладывал непосредственно вам. Следовательно, вы были полностью в курсе всех дел Отдела Специальных Проектов.

– Я руководитель «Экзотек». В конце концов, я контролировал все ее группы и подразделения, а не только Специальные Проекты.

– То есть вы хотите сказать, что группа, которая принесла вам забойные хиты столетия, такие как чип «Вызов Эбберлета», работала сама собой? И вы не обращали на нее какого-то особого внимания, не помогали ей больше, чем любому другому отделу «Экзотек»?

Охара откинул голову и тихо засмеялся.

– Конечно, я принимал участие в руководстве отделом СП и не вижу в этом ничего противозаконного.

– Не видите?

Веко Охары продолжало дергаться. Кэркленд посмотрел на него и сказал:

– В прошлый раз, когда мы с вами беседовали, а может – в позапрошлый, вы сказали, что Роберт Найман был простым исследователем до того, как вы его продвинули. Верно?

– Несомненно.

– Да, это очень мило, но я недавно просмотрел послужные документы, и они говорят о Наймане нечто другое.

– Что вы имеете в виду?

– Найман был магом.

– Это не так!

– Это именно так! – У Кэркленда были и копии личных дел, и показания свидетелей, которые удалось откопать его детективам. – У вас в Джерментауне была целая компания магов, ритуальная команда. Там вы и получали сырье для вашей серии син-тесенсорных чипов «Герметическая Библиотека». Найман был магом, а катастрофа в отделе СП привела его к таким ожогам, что он больше не мог заниматься магией. То же самое случилось с Джорджем. У него тоже были ожоги. Теперь они оба мертвы. Таким образом, из семи магов в живых остался только один. Трое погибли во время катастрофы, трое убиты. Жив только один, который как-то выпал из поля зрения. Вы знаете, о ком я говорю, мистер Охара?

Подергивание века стало настолько сильным, что Охара вынужден был потереть глаз. Но это не помогло.

– Извините, – его широченная улыбка снова исчезла. – Я не могу вспомнить имя. Да, был там еще один человек.

– Адама Малик.

– Да… Думаю, так.

Кэркленд решил покончить с вежливостью.

– Это парень, выживший в катастрофе, в которой погибли трое его коллег, а еще трое были ранены. Потом он исчез. Вам не приходило в голову, что он мог заиметь на вас зуб!

– Но почему?

Кэркленд усмехнулся. Вранье Охары становилось все более очевидным и до смерти надоело лейтенанту.

– Знаешь, приятель, в чем твоя главная проблема? Ты слишком озабочен безопасностью собственной жопы, чтобы думать о тех, кто умер из-за твоих ошибок.

Допрос окончен. Кэркленд повернулся и вышел.

В спальне Охара сорвал халат и бросил его на пол. Он чувствовал, что задыхается. Руки тряслись, чертово веко дергалось беспрерывно. Все из-за этой сволочи Кэркленда, из-за его вранья, намеков и завуалированных угроз. Но Охару так просто не одурачишь. Если бы у этого подонка Кэркленда было на него что-то серьезное, он бы пришел его арестовывать, а не запугивать. А если Кэркленд еще что-то скрывает, то нарвется на такие неприятности, с которыми не сможет справиться. А как это устроить, Охара знает. Если не законным путем, так криминальным. Не удастся убедить – придется убить. Заказать убийство бездарного толстяка полицейского недорогого стоит. Денег у Охары хватит. Денег у него выше крыши.

Одна только мысль об этом оборванце Кэркленде завязывала нервы Охары в узел. Чтобы расслабиться, чипа «Лучше, Чем в Жизни» уже недостаточно. Нужно что-то посильнее. А то, что ему нужно, уже ждет его на мраморной полочке в ванной – подарочек одной из телок.

Он прошел туда через внутреннюю дверь. Блестящая прямоугольная коробочка из золота, отделанная внутри голубым бархатом. Пневматический инъектор блистал хромировкой. Охара обычно не любил нагружаться наркотиками так рано, но сегодня был особый случай. Он вставил ампулу в рукоять инъектора, как заряжают автоматический пистолет, затем прижал ствол к левому плечу и надавил на спуск. Сначала руку закололо ледяными иголочками, но потом Охару захлестнуло потоком удовольствия.

В следующее мгновение он уже пребывал в состоянии эйфории, чувствуя себя самым счастливым человеком на земле. А еще спустя два мгновения ощутил себя твердым, как сталь, готовым протрахать всю планету насквозь.