Текст книги "Пираты."

Автор книги: Николя Перье

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 21 страниц)

Последние дни флибустьеров

Последний раз флибустьеры появляются на авансцене истории в 1697 году. Все еще продолжалась война. Франция воевала с Испанией и Англией. Король Франции для штурма Картахены (Колумбия) поставил во главе мощного флота сира де Пуанти. Губернатору французского порта на Эспаньоле, другу и соучастнику флибустьеров Дюкассу, был отдан приказ созвать всех «вольных стрелков» под командование де Пуанти.

В марте объединенный королевско-флибустьерский флот отплыл от мыса Тибурон (Акулий) и 13 числа следующего месяца бросил якорь в двух лигах от Картахены. 650 флибустьеров отказались служить у надменного де Пуанти, который не скрывал презрения к союзникам, и встали под командование Дюкасса.

Город пал после 14-дневного артиллерийского обстрела. Трофеи были огромны: ходили слухи, что они оценивались в 20 миллионов фунтов стерлингов. И сразу начались трения между де Пуанти и флибустьерами. Главнокомандующий настаивал, что им следует выделить такую же небольшую долю денежного вознаграждения, какая гарантировалась и королевским солдатам. А флибустьеры требовали, чтобы всю добычу разделили поровну между всеми, как всегда было у них принято.

После долгих споров де Пуанти согласился распределить между флибустьерами сумму в 40 тысяч крон, и те уже хотели поднять мятеж, но благодаря усилиям Дюкасса успокоились. Сделка состоялась, после чего французский адмирал со своей эскадрой поспешно отплыл на родину. Он был рад поскорее расстаться с шумными, мятежными флибустьерами и не попасться при этом английскому флоту, который, как стало известно, рыскал в окрестных водах в поисках противника.

Флибустьеры же решили повернуть обратно в Картахену, чтобы слегка компенсировать ту малую часть, которую получили при дележе добычи. Дюкасс – единственный, кто сохранил влияние на огрубевших моряков, – слишком ослабел от болезни, чтобы воспрепятствовать им. Достигнув Картахены, флибустьеры в течение четырех дней бесчинствовали в городе, пытая несчастных жителей, дабы те отдали им последние драгоценности, грабили церкви и монастыри, добыв трофеев на несколько миллионов фунтов стерлингов, главным образом золотом и серебром. Чтобы разделить награбленное, они отправились к своему старому пристанищу на Коровьем острове, но по пути их настигло возмездие – они были атакованы объединенным флотом англичан и испанцев. Из девяти судов флибустьеров два, на борту которых находилась большая часть груза, были захвачены, еще два оттеснены к берегу, и только остальным удалось уплыть на Эспаньолу.

Дюкасс немедленно послал донесение французскому двору с жалобой на де Пуанти за плохое обращение с ним самим и флибустьерами, а также с требованием собственной отставки. Чтобы все остались довольны, король присвоил Дюкассу звание кавалера св. Людовика и отослал миллион четыреста тысяч франков флибустьерам. Понятно, что большая часть суммы не попала по назначению, ибо на пути к ним прошла через многие руки.

Можно сказать, что с захватом Картахены в 1697 году история флибустьеров подошла к своему финалу.

«Их величайшее значение в истории, – писал Дэвид Ханней, – заключается в том, что они открыли глаза всем на всю систему испано-американского управления и торговли, вначале показав ее недееспособность, а затем и вероятность перехода в другие руки. Их существование, наравне с другими причинами, способствовало появлению вест-индских владений Голландии, Англии и Франции».

Карта Картахены

Охотники за черепами

Пираты, наводнившие большую группу островов между Китаем и Австралией, состояли из представителей двух народов – малайцев и даяков. К тому времени, когда малайцы захватили Борнео и соседние острова, они уже являлись опытными и умелыми пиратами, а местные жители – даяки – примитивными охотниками за черепами (занятие, присущее в этих краях только им). Каждый дееспособный мужчина-даяк собирал человеческие головы так же рьяно, как страстный коллекционер в наши дни собирает почтовые марки или монеты, и, подобно истинным коллекционерам, старался превзойти соседа и богатством, и разнообразием экземпляров. Но даяки достаточно быстро поняли преимущества массового пиратского промысла, к тому же выгода приумножалась тем, что появилась возможность собрать, еще больше черепов.

С помощью Криса и Аллаха

Большая часть пиратов сосредоточилась на Борнео, но и рядом лежащие острова не были обделены их вниманием. Хотя из дневника путешественника Уильяма Дампира известно, что пиратство получило распространение у народов, их населявших, довольно поздно. По крайней мере, он не упоминал об этом явлении, когда описывал свое шестимесячное пребывание среди аборигенов в племени илланун на островах Сулу в 1687 году. В то время это еще были очень мирные люди, но спустя всего сто лет илланунцы стали одними из самых кровожадных негодяев на всем архипелаге. В жестокости с ними могли сравниться лишь баланины, также обитавшие на архипелаге Сулу. Оба этих племени исповедовали магометанство, поэтому не боялись нападать на европейские корабли, никогда не щадя жизнь белого человека. (Вероятно, из-за того, что именно так с ними обходились испанцы.) Племена плавали на судах прау, похожих на средиземноморские галеры. Длина их превышала тридцать метров, у них имелось два ряда весел, за которыми сидели более ста невольников. На носу и корме стояли длинноствольные латунные пушки. По всей длине судна располагалась платформа, на которой во время сражения находились воины в алых туниках и кольчугах, а их головные уборы украшали перья. Кроме огнестрельного оружия, у них имелись копья, тяжелые двуручные мечи и малайские ножи – крисы. Зачастую туземный флот состоял из сотни прау под командованием одного-единственного предводителя.

Излюбленной разновидностью пиратства являлся захват пленных, ибо племена в совершенстве владели этим искусством. Волосатые папуасы Новой Гвинеи всегда были ходовым товаром, и многие из них, особенно женщины и дети, часто попадали в плен. Для разных рабов существовал свой рынок. Так, папуасов хорошо покупал раджа Ачина, в то время как пленников с юга Борнео продавали в Бруней. Но основной невольничий рынок находился на острове Саранчани. Все красивые девочки, независимо от расы, отправлялись на батавийский рынок, где их покупали китайские поселенцы, которым по законам их страны не позволялось иметь рабынь-китаянок.

Принц среди пиратов

Первым малайским пиратом, получившим известность, стал Рага. В течение семнадцати лет он господствовал в Макасарском проливе, между Борнео и Сулавеси, и был известен на всю округу как «принц пиратов». Рага отличался умом, коварством, жестокостью, размахом и дерзостью операций, а также совершенным равнодушием к человеческой жизни. Его пиратская банда была очень многочисленной, и он повсюду имел своих шпионов.

Рага предпринял несколько широкомасштабных действий. Например, в 1813 году он захватил три английских корабля, собственноручно обезглавив их капитанов. Возмущенные подобной дерзостью, англичане направили два военных шлюпа, чтобы выследить малайца. Некоторую помощь им оказывали голландские поселенцы в Батавии, которых Рага время от времени грабил.

Малайский пират

Экспедиция проходила совсем не так, как было запланировано, ибо преследователи сами на время превратились в преследуемых. В три часа утра в тумане, под проливным дождем, капитан одного из прау заметил британский шлюп «Лось». Приняв его за купеческий корабль, пират решил атаковать. Когда до «Лося» оставалось метров двести, пираты дали бортовой залп и с громкими криками устремились к намеченной жертве. Они слишком поздно поняли свою ошибку. На шлюпе раздался призыв к бою, и пираты получили несколько бортовых залпов, сопровождаемых троекратным британским «Ура!». Хватило нескольких попаданий, чтобы потопить пиратское судно, и вся команда погибла. Уцелели лишь пятеро, которых спустя четверо суток подобрали туземные суденышки.

Узнав о случившемся, Рага пришел в бешенство и поклялся убивать всякого европейца, который попадет к нему в руки. Слово свое он сдержал. В последующие годы, вплоть до своей гибели, Рага захватил более сорока европейских кораблей. Были уничтожены все до единого члены команды, капитанов же он убивал собственными руками. Под контролем Раги находились двести пятьдесят миль побережья Сулавеси, от пятидесяти до ста кораблей стояли в бухтах и гаванях в полной боевой готовности. На вершинах прибрежных гор постоянно сидели наблюдатели, которые, завидев корабль, сообщали о нем взмахами белого флага днем и кострами – ночью.

Неустрашимый путешественник господин Далтон имел смелость в 1830 году нанести визит Раге в его штаб-квартире в устье реки Перготтан. Смельчак не смог увидеть все, что хотелось, но ему было дозволено побродить по базару, на котором продавалась добыча с европейских и местных судов. Среди вещей, выставленных на продажу, господин Далтон увидел четыре Библии на английском, голландском и португальском языках, много европейской одежды, такой, как пиджаки, брюки, рубашки, несколько сломанных квадрантов, телескопы и бинокли, куски корабельных парусов, великое множество оружейных и плотницких инструментов и запасных частей.

Любопытный гость заметил также несколько пар женских чулок, некоторые из них были помечены инициалами, те же буквы он обнаружил на двух женских сорочках. Две красные нижние фланелевые юбки – малопригодный для тропиков предмет одежды. Когда же мистер Далтон захотел узнать, кому принадлежат эти вещи, ему прозрачно намекнули, что для его же собственного блага лучше не лезть в чужие дела. Завернув за угол жилища раджи, Далтон встретил европейскую женщину, которая, заметив его, отвернулась и поспешно вбежала в дом, явно не желая, чтобы ее рассматривали.

Конец Раги

В следующем году Рагу настигло возмездие. Чашу терпения правительства США переполнила произошедшая трагедия. Американская шхуна «Дружба» из Сейлема бросила якорь в порту на западном побережье Суматры, чтобы принять груз перца. Вахтенных не было, на борту находилось множество мирных туземцев. Но вдруг поднялся переполох, началась схватка. Безоружную команду вырезали, и лишь полдюжины моряков, включая капитана Эндикотта, спаслись, уплыв в шлюпке.

Когда весть об этой трагедии достигла Соединенных Штатов, правительство немедленно отправило командора Даунса на фрегате «Потомак» наказать убийц. Прибыв в порт, военный корабль, замаскированный под купеческий, бросил якорь на внешнем рейде. Каждое судно, которое пыталось приблизиться к нему, задерживалось, дабы не раскрывать истинного предназначения корабля. Туземцев с этих суденышек запирали в трюм, где они и лежали, с минуты на минуту ожидая смерти. Ночью три сотни солдат под командованием бывшего офицера «Дружбы» высадились на берег к западу от города и неожиданно атаковали его укрепления. На рассвете, после кровопролитного сражения, десант взял их штурмом. Город был сожжен дотла. Местные жители, включая и женщин, отчаянно отбивались, многие из них отказались сдаться и были застрелены или порублены саблями.

Прау, корабль южных морей

Сэр Джеймс Брук, раджа Саравака

Белый раджа

Став раджой Саравака, наместник из Англии Джеймс Брук уже в 1842 году понял, что навести порядок на Борнео невозможно, поскольку пиратство пустило здесь очень глубокие корни. Надо было вырвать их. Первой задачей, которую поставил себе Брук, являлось истребление мерзавцев, которые не давали возможности по-настоящему заниматься торговлей и сельским хозяйством.

Поселения двух главных пиратских племен располагались по берегам рек Саребас и Сакарран. Именно саребасские малайцы и даяки, высокие, сильные и хорошо вооруженные, насчитывающие несколько тысяч человек, первыми привлекли внимание Брука. В 1843 году вместе с капитаном Генри Кэппелом, командующим британским военным кораблем «Каприз» и смешанной евромалайской эскадрой, он поднялся вверх по реке и уничтожил все укрепления и поселения пиратов, которые попались на пути. Предводитель саребасов оказал отчаянное сопротивление, в результате чего многие англичане получили ранения. Мелкие же главари сдались без боя и дали священную клятву стать на путь истинный.

Годом позже Кэппел по настоятельной просьбе раджи Брука вернулся из Китая, чтобы оказать помощь в походе против сакарран, которые вышли на тропу войны. Сакарраны являлись более грозной силой, чем саребасы. Их военный флот насчитывал полторы сотни прау, а их предводитель, Серифф Сахиб, отличался хитростью и непомерной жестокостью.

В августе 1844 года карательная эскадра покинула Саравак, сопровождаемая артиллерийским салютом и возгласами туземцев, усеявших берега реки. Армада являла собой весьма любопытное зрелище. Первым шел вооруженный колесный пароход «Флегетон», за ним следовал британский корабль «Дидо» с эскортом катеров. Арьергард составляло множество сампанов и прау с орущими и вопящими сараваками, влекомыми непреодолимой страстью к добыванию черепов и предвкушавшими поживу.

На другой день с приливом флот поднялся вверх по реке Батанг-Лупари, бросил якоря напротив селения Патусен – цитадели племени сакарран. Крепость быстро пала, город разграбили и сожгли дотла. Флот поднялся еще выше по реке и проделал то же самое с другим селением, где обитал пиратский раджа Серифф Сахиб. За считанные часы был предан огню и превращен в пепелище город, в котором жили пять тысяч пиратов. Четыре крепости и несколько сотен лодок подверглись разрушению. Было захвачено шестьдесят латунных пушек, большое количество иного вооружения и амуниции. К вечеру каратели, усталые, но довольные удачным днем, возвратились на свои корабли, чтобы поужинать. Так всесильный Серифф Сахиб, двадцать лет правивший пиратами, был разбит и, поджав хвост, бежал искать спасения в джунглях.

Пока буйные племена держали в узде, никаких хлопот с ними не было. Но стоило в 1848 году радже Бруку уехать в Англию, как вакханалия убийств и грабежей вспыхнула снова.

1 марта 1849 года грозный флот, насчитывающий от шестидесяти до ста саребасских прау, ведомый знаменитым предводителем Какиманой из Паку, пронесся по реке Садонг. Пираты не пренебрегали даже отдельными хижинами, попадавшимися им на пути, грабя и убивая жителей. Это случилось во время сбора урожая, когда дома находились только несчастные женщины и дети, которые становились легкой добычей пиратов.

Но дикари отличались трусостью, доказательством чему служили примеры, когда им оказывали хоть какое-то сопротивление. На одной ферме работники только что приступили к делу, когда вдруг из-за излучины реки появились прау. Владелец и двадцать семь его батраков успели убежать в дом. Втащив за собой лестницы (а все малайские дома строятся на сваях), они застрелили первых трех пиратов, высадившихся на берег. Остальные тут же разбежались.

Коварство пиратов соседствовало с хитростью. Самой удобной их добычей являлись женщины, неспособные оказать сопротивление. Упомянем случай, когда несколько разбойников остались на берегу, в то время как основные силы ушли. Переодевшись в платье своих жертв и прикрыв лица шляпами, которые носили крестьяне, они залезли в каноэ и поплыли вниз по реке. Пираты громко звали женщин на сандонском наречии, обещая отвезти их в безопасное место.

Во многих случаях коварная уловка срабатывала. Перепуганные женщины с детьми на руках бежали к пиратским каноэ, и головы несчастных падали к ногам кровожадных убийц.

Малайские девушки

Среди саребасов находился старый жестокий головорез-малаец по имени Данг-Донг. Он носил одежду даяков и использовал их обычай охотиться за черепами. Однажды, когда его банда грабила хижины крестьян, Данг-Донг заметил юную красавицу, пытавшуюся убежать в джунгли. Он бросился за ней, но поскольку, копье с тяжелым железным наконечником мешало ему, Данг-Донг воткнул его в землю, решив забрать на обратном пути. Пират быстро догнал девушку, схватил ее и, держа пронзительно визжавшую жертву на руках, вернулся к тому месту, где оставил копье. Но копья там не оказалось. Тогда он поспешил с добычей к своему судну, но тут же был пронзен в шею собственным же копьем, брошенным отцом жертвы.

После возвращения из Англии Брук немедленно собрал флот, который был полностью готов к походу против пиратов 24 июля 1849 года. В его состав входили британский бриг «Роялист», принадлежавший Ост-Индской компании, пароход «Немезида» с гичкой и баркасом, военный корабль «Альбатрос», а также несколько катеров, плавучая база «Рани» и три шлюпки с «Немезиды». Сам раджа Саравака, Джеймс Брук, отправился в поход на самой большой малайской прау «Король львов», команда которой состояла из семидесяти воинов и гребцов, а также у него имелись семнадцать прау меньшего размера. К радже присоединились и местные князьки, так что туземные силы в целом составляли семьдесят боевых прау с тремя с половиной тысячами воинов. «Немезида» буксировал все лодки к устью реки, за ним следовали туземные суда.

Захваченный пленник рассказал, что большой флот саребасов вышел в море за несколько часов до появления сил раджи Брука. Раджа решил устроить засаду и ждать возвращения неприятеля.

Неминуемое поражение

Раджа Брук со своим флотом караулил свою жертву трое суток, собирая подробные сведения о неприятеле. Стало известно, что у того имеется сто пятьдесят прау, на борту которых есть мушкеты и даже латунные пушки. На каждом прау находились от тридцати до семидесяти воинов. Разведчики сообщили, что пираты совершают грабительские набеги на берега северных рек и, среди прочего, разграбили и подожгли два торговых судна из Сингапура.

Наконец пришло известие, что пираты, прослышав, что белый раджа охотится за ними, спешат домой, не подозревая о ждущей их засаде. 31 июля, под вечер, пришло судно-разведчик, принесшее долгожданную весть о приближении пиратского флота. Через полчаса выпущенная ракета известила, что вражеская флотилия уже близко, и вскоре уже различался плеск весел, хотя сами суда еще не появились в поле зрения.

Когда пираты заметили пароход, то, осознав грозящую им опасность, ударили в гонг, что означало приказ главарям собраться на совет. Звуки гонга, взорвавшие тишину, смолкли, и в черной бездне тропической ночи воцарилось безмолвие. Вдруг грянул пронзительный боевой клич. И своим, и чужим стало ясно, что пираты решили принять бой.

Но врагам уже расставили ловушки. Катера и малайские прау выстроились большим полукругом, посреди которого находилось устье реки Саребас, куда и направлялся неприятельский флот.

Когда головная пиратская прау натолкнулась на них, раздался ружейный залп, посеявший панику. Пираты устроили беспорядочную пальбу. Вскоре восемьдесят неприятельских судов наскочили на мель, остальные устремились в открытое море.

Переполох и неразбериха, вызванные стрельбой, яркими вспышками залпов, голубыми огнями, зажженными на военных катерах, дабы отличать своих от врагов, ослепительный свет ракет, взлетающих в небо, пронзительные боевые кличи – все это составляло устрашающее и в то же время великолепное зрелище, усиленное темнотой и тем, что поле битвы занимало не менее десяти квадратных километров.

Когда наступил рассвет, стало ясно, что пираты полностью разгромлены. На морской отмели валялось шестьдесят брошенных прау, огромный пиратский флот превратился в обломки, прибой качал полузатопленные лодки. Вскоре были захвачены еще восемьдесят прау. Длина некоторых из них достигала 30 метров.

В ту ночь было убито и утонуло около восьмисот пиратов. Пленных было немного. И дело тут не в милосердии, которого не знали охотники за черепами. Падая в воду, пираты не расставались со своими саблями и щитами и ожесточенно отражали любые попытки вытащить их. Этим объяснялись многочисленные раны, полученные воинами раджи.

Если бы победители удовлетворились достигнутым и вернулись домой, пираты, несомненно, быстро бы восстановили свои силы и взялись за старое. Но на этот раз раджа Джеймс Брук решил покончить с пиратством раз и навсегда. Двое суток он размещал пленников в джунглях и уничтожал захваченные прау, в которых он не нуждался.

2 августа флот раджи поднялся вверх по реке Саребас. Маленький пароход «Рани» в сопровождении боевых лодок шел впереди, за ним следовало несколько сотен туземных прау, команды которых так жаждали добычи, что их с трудом удерживали от грабежа. Пройдя милю или две, суда остановились, потому что реку перегораживали свежесрубленные деревья, связанные вместе веревками из коры ротанговой пальмы. Приходилось разрубать узлы и оттаскивать стволы прочь, чтобы суда могли пройти. Все местные жители, оказавшие сопротивление, были убиты, а хижины бежавших – сожжены. Во многих домах в изобилии имелись трофеи – человеческие головы, в большинстве своем добытые совсем недавно.

Продвижение вверх по реке вскоре превратилось в триумфальный парад. Местные управляющие и старейшины поселений выходили из джунглей, чтобы сдаться радже Бруку, и заверяли его в своих намерениях вести себя в будущем миролюбиво.

Многие сдавшиеся в плен пираты представляли собой прекрасные образцы даякских мужчин. У них были длинные черные волосы и множество медных колец в ушах, на руках и ногах. Они выглядели живой иллюстрацией бытовавшего на Борнео поверья, согласно которому следовало остерегаться даяка, носившего много колец, поскольку он, несомненно, являлся членом банды головорезов.

19 августа флот снова вернулся в устье реки и направился с визитом к даякам Кановита, в больших количествах скупавшим награбленное добро. Эти богатые скупщики краденого жили в двух огромных хижинах, стоявших на сорокафутовых сваях. В них проживало до полутора тысяч человек и хранилось множество различных товаров. В наказание за их деятельность у торговцев отобрали латунные пушки и медные кувшины. Все это впоследствии было продано раджой Бруком на общественных торгах в Сараваке, а вырученные деньги по его приказанию отдали тем, кто брал пленных живьем и не причинял им вреда. Так он надеялся подтолкнуть дикарей, особенно охотников за черепами, к более гуманным способам ведения войны.

24 августа победитель вернулся на Саравак. Благодаря Джеймсу Бруку север Борнео был полностью и навсегда освобожден от пиратов.

Саравак, освобожденный от пиратов