Текст книги "Десять встреч вперед (СИ)"

Автор книги: Николай Волков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 4 страниц)

Хоть я и хорошо знаю родной город, но, все-таки, в нем постоянно находятся уголки, добраться до которых у меня не бывает ни времени, ни сил, ни желания. Последнее, впрочем, очень часто бывает из-за того, что постоянно находятся какие-то дела,  которые не дают мне потратить слишком уж много времени на себя.

Именно в один из таких уголков и притащила меня Ольга.

Не вполне осознавая, куда я попал, я петлял за ней следом по темным коридорам, пока, наконец, мы не оказались в довольно большой зале, где трудилась куча народу.

– Где мы?

– Здесь реставрируют предметы искусства.

Подобное место было для меня настолько в новинку, что я принялся все деловито изучать, не мешая, впрочем, работать людям.

Около одной из почти восстановленных картин я замер.

– Проняло? – участливо поинтересовалась моя спутница, и я медленно кивнул.

– Еще как.

– Слава богу. Значит ты не безнадежен.

Мы стали медленно осматривать все картины, скульптуры, книги... Это было странное, почти невероятное, ощущение того, что я вновь начинаю жить. Жить чужой жизнью. Эмоциями и страстями тех, кто творил, застывшими в едином моменте времени навечно. Несовершенными, иначе бы они не оказались здесь, но, при всем этом, изумительными по своей красоте

– Интересно, – сказал в какой-то момент я – а почему я раньше не додумался до такого простого решения?

– Потому, что ты слишком много думаешь о том, чем занимаешься, и у тебя не хватает времени на это.

Спустя пару часов, когда мы налюбовались на все, что находилось на реставрации, и вышли на улицу, я все еще не мог окончательно выбросить из головы увиденное.

За долгое время это было первое, что дало мне ощущение близкое к эмоциям и чувствам, и это было...

Я до сих пор не могу подобрать подходящих слов, чтобы это описать.

– Слушай, не знаю как ты, но я проголодалась. Куда пойдем?

– Выбирай – машинально ответил я.

Ольга кивнула, и уже спустя двадцать минут мы сидели в каком-то странном заведении, где царило приглушенное освещение, играла джазовая музыка, и практически не было народу. Создавалось легкая иллюзия того, что хоть ты и сидишь на виду у всех, но остаешься невидимкой для всех, пока не покидаешь свой столик.

Сделав заказ, мы стали неторопливо потягивать напитки.

– Откуда ты знаешь про эти места?

– В мастерской работает один друг отца, и я периодически туда заглядываю, а это заведение... Скажем так, я была настроена провести здесь не один вечер. Случайно его нашла, но с моим парнем мы здесь так и не побывали.

Сделав глоток коньяка, я поинтересовался:

– Какой он?

Вопрос вызвал улыбку.

– Забавный. Глупый. Гордый.

Я покачал головой.

– Ты не любишь его.

Она возмутилась.

– Это еще почему?

– Потому, что иначе ты вообще не смогла его описать, а на твоем лице появилось бы полумечтательное выражение. Поверь мне, ты его не любишь. Может и хотела бы, но это не так.

– Конечно, мистер всезнайка.

Я отмахнулся.

– Разумеется, ты будешь утверждать обратное. Всем людям свойственно хвататься за иллюзии, и жить, свято веруя в их правильность. Помнишь, я говорил тебе, что склеивал разбитые сердца?

– Да.

– Я не врал. Только по большей части это было в одностороннем порядке. Очень редко было так, что я видел настоящее чувство, и оно было обоюдным, а обычно все сводилось к развенчиванию иллюзий, и поддержке, чтобы человек мог жить дальше и продолжать искать того, кто не только не разобьет его сердце, но и всегда будет оберегать его. Поверь, я узнаю настоящее чувство даже сейчас, когда сам не способен чувствовать.

Она молча пила свой коктейль, и я видел, как на ее лице отражается весь процесс обдумывания услышанного.

– Ну, предположим. И кого же, по-твоему, я люблю?

– Отца, мать... Меня.

– Ах ты...

Она замахнулась на меня рукой, но я отклонился.

– Ты самый наглый, беспринципный тип, которого я знаю!

Я усмехнулся.

– Ты забыла добавить, что я еще и симпатичный. А также то, что я интригую тебя тем, что старательно не похож ни на кого. Что я сволочь, но при всем этом, ты не хочешь, чтобы со мной что-то произошло. Что я нравлюсь тебе, и эти пять дней, которые мы с тобой проводим вместе – лучшие из тех, что были в твоей жизни. И еще то, что ты так и не можешь забыть тот поцелуй.

Проклятье, иногда мне кажется, что мои чувства и эмоции были созданы для того, чтобы видеть, когда стоит остановиться в моем безудержном трепе. К этому моменту я уже слишком долго обходился без них, и отвык от подобных бесед, поэтому и не заметил момента, когда надлежало прекратить «срывать покровы с тайны».

Свою затрещину я получил вполне справедливо. Вовсе не из-за того, что был неправ, а как раз наоборот. Я был слишком прав, и она не хотела, чтобы я знал о том, каким я предстаю перед ней.

Неожиданно, я осознал, что не люблю эту девушку. Умную, красивую, милую, достойную лучшего варианта, который ей могла преподнести жизнь.

Я не любил ее, но мне хотелось позаботиться о ней. Не любил, но с ней мне, наконец-то, было спокойно и комфортно. Не любил, но она понимала меня лучше, чем все мои знакомые, включая Олега. Для многих людей этого было бы более чем достаточно, чтобы завести семью, но я не принадлежал к многим.

Я не любил ее, потому, что не мог ничего чувствовать.

Но впервые со дня смерти матери мне захотелось чувствовать, только для того, чтобы я смог полюбить.

Нам принесли еду, и на некоторое время мы были избавлены от разговоров и рукоприкладства.

– Зачем ты со мной? – тихо спросил ее я, когда тарелки опустели.

Она с сомнением посмотрела на меня, думая, не собираюсь ли я устроить еще что-то подобное.

– Я серьезно. Твоего парня уже возвращают, и этого я отменять не буду. Ты можешь спокойно уйти, и после того, что я сегодня устроил, это будет принято спокойно и логично. Если хочешь – можешь это сделать прямо сейчас. Я готов разорвать договор на форс-мажорных обстоятельствах. Ты получишь все причитающееся, а я буду справляться в одиночку. Мне не привыкать.

Она долго изучала меня, прежде чем ответить.

– Может ты и чертов гений, который щелкает всех людей как орешки, может ты и можешь заставить всех плясать под твою мелодию, но... Ты так и не понимаешь, почему я с тобой.

– Почему?

Началась блюзовая композиция, и она поднялась из-за стола. Неторопливо обойдя его, она взяла меня за руку и потащила танцевать.

Танцы никогда не были моей сильной стороной, и максимум, что я мог заставить себя сделать в парном танце – не наступать на ноги партнера.

Мы медленно покачивались в такт музыке, когда она прошептала:

– Потому, что ты прав, и потому, что я хочу, чтобы ты не просто знал об этом, но и смог почувствовать.

Я усмехнулся.

– Помнишь, что я тебе говорил в машине, когда мы ехали в ночной клуб?

Она недовольно отстранилась.

– Все-таки ты мерзавец.  Тебе обязательно момент портить?

– Нет.

– Тогда, сделай милость, заткнись, и давай просто потанцуем.

Мы танцевали, и пили. Говорили о всяких пустяках, и я, на спор, убедил официанта в том, что мы представители журнала, который рассказывает про лучшие заведения города, после чего весь персонал чуть ли не каждый наш вздох ловил.

Когда наступил вечер, я отвез ее к ней домой, но мы еще добрых полчаса стояли на ступеньках ее подъезда, поскольку никому не хотелось заканчивать этот вечер.

– Вот твой мобильник, – сказала она, наконец.

– Значит, ты идешь домой.

– Да.

– Не забудь придумать, откуда у тебя взялся телефон и все эти вещи. Твои родители не идиоты, и они поймут, сколько все это стоит.

– А что бы предложил ты?

– Что у тебя завелся богатый поклонник, который женат на своей работе, но не мог отказать себе в удовольствии увидеть тебя в таком виде.

Она рассмеялась.

– Как тебе удается так выворачивать правду, что она идеально легко рассказывается, но не выдает ровным счетом ничего?

– Годы практики.

– Знаешь, я намерена узнать твой самый главный секрет. Мне неудобно обращаться к тебе обезличенно, и не нравится называть тебя Посредником. Я намерена узнать твое имя.

Я покачал головой.

– Слишком большой риск.

– К черту риск.

– Нет. Риск не для меня, а для тебя. Поэтому – не скажу. Но ты можешь сама придумать мне имя. Обещаю, что буду откликаться на любое.

– Даже на Тузика? – невинно поинтересовалась она.

– Если ты решишь, что оно мне подойдет – да.

Она улыбнулась.

– Не буду я тебя так называть. Увидимся завтра?

Я отрицательно покачал головой.

– Нет. В понедельник. Так и тебе с родителями доведется побыть, и мне все подготовить для основных действий.

– Она огорченно вздохнула, и в этот момент я увидел на ее лице искреннее нежелание так бесцельно терять время.

– Я занимаюсь опасными вещами, – напомнил я – а ты из-за меня пропустила неделю учебы, и будешь разбираться с тем ворохом проблем, которые возникнут из-за новых шмоток. Плюс еще и подруге разболтаешь обо мне...

Она слегка оторопела, после чего рассмеялась.

– Как ты, все-таки, это делаешь? Я только что думала о том, что она даже не поверит, если я все ей расскажу.

– Ты девушка. А подруга – человек, которому можно рассказать все, и она будет рада за тебя. Вот только ограничься той же версией, что и с родителями... И, желательно, без подробностей о том, где мы бывали и с кем общались. Да и вообще, поменьше об этом, ладно?

Она кивнула, и я увидел, как она старается внутренне рассортировать то, что было, на то, что можно рассказывать, и то, что не стоит.

Я прикоснулся пальцами к ее подбородку, мягко поцеловал, и тихо шепнул:

– Увидимся... И...  спасибо за вечер.

После чего, развернулся на каблуках, и отправился в ночь, на ходу включая мобильник.

Старые связи

Два выходных дня пролетели в делах и заботах, успокаивании одних клиентов, и раздаче обещаний другим.

Мои планы приходилось менять по ходу дела, но основной канвы я, все-таки, придерживался, и, к своему удивлению, обнаружил, что столкнулся с определенными трудностями, притом не с той стороны, с которой их ждал.

Я не скучал по Ольге, справедливо корректируя свои планы так, чтобы обходиться без нее, но... Она была мне нужна.

Честно говоря, для меня это было внове. Даже в своей прошлой жизни я ухитрялся все делать так, чтобы ни от кого и ни отчего не зависеть, но именно ее присутствие, хотя бы просто как зрителя, давало мне преимущество, и надежду на то, что я «не безнадежен».

Вызвонив ее в воскресенье вечером, я сообщил ей время и место встречи, и попросил привезти мне сменную рубашку, с учетом того, что она должна быть под запонки. Девочка поняла все правильно, и я был уверен, что она не преминет воспользоваться случаем и вновь покрасоваться передо мной в максимально эффектном виде.

Когда она постучала в дверь, я еще не был готов, поскольку она прискакала на полчаса раньше, но все-таки открыл, пропуская ее в гостиничный номер.

Она поморщилась, чувствуя от меня перегар, отодвинула туфлей бутылку из под виски, валявшуюся при входе, и остолбенела, когда осознала то, что на мне нет ни единой нитки.

– Привезла рубашку? – поинтересовался я, и, дождавшись ее кивка, протянул руку за пакетом.

– Ты... не...

– Одет? Я знаю.

Взяв пакет, я направился в комнату, а она, на несколько секунд задержавшись, за мной.

Этих нескольких секунд мне хватило для того, чтобы бросить рубашку на кровать, и разбудить этим лежащую там девицу.

Она что-то невнятно замычала, пытаясь продлить свой сон, но я, подойдя, звонко шлепнул ее по голому заду, и произнес:

– Брысь отсюда. Я сейчас тоже уйду, у меня дела.

Услышав сдавленный звук исходящий от Ольги, я развернулся к ней, и...

Такой смеси чувств мне больше не доводилось видеть никогда.

Шок, изумление, ярость и горькая обида, ненависть и жажда убийства – все это единомоментно отразилось на ее красивом лице.

Отразилось лишь для того, чтобы через две секунды оказаться взятым под контроль, и лишь горечь в следующей фразе подтверждала, что все это я видел на самом деле.

– Чисто физиологические потребности, да?

Я кивнул, и направился в ванную, чтобы принять душ, одеться и побриться.

Когда я вернулся, в номере была лишь Ольга.

– Надеюсь, ты ее не в окно выкинула, – сказал я, глядя на приоткрытую оконную раму – было бы потом сложно объясняться с милицией.

– В окно я выкинула ее одежду.

Не углубляясь в дальнейшие расспросы, я кивнул, оправил одежду и направился на выход из номера, а она, закусив губу, пошла следом за мной.

Уже в лифте я повернулся к ней.

– Ты, наверняка, считала, что прошлая пятница очень многое значила для нас обоих?

– Между прочим, я так и считала! – крикнула она мне в лицо.

– И ты права. Она действительно многое значила. Вот только я не сплю с теми, с кем работаю. Да и... Такая пятница должна была бы быть не одна, чтобы ты могла получить то, что ты хочешь.

– А ты сам?!? Ты сам-то этого хочешь, чудовище?!?

– И тут ты тоже права. Я чудовище, и, да, я этого хочу. И боюсь.

Она умолкла и до самого выхода на улицу молчала.

– Почему? – тихо спросила она.

– Потому, что для того, чтобы сделать свою работу я должен быть чудовищем, а если ты преуспеешь, я перестану им быть, и за это поплатимся мы оба.

– Я не про то. Почему ты этого хочешь?

И вновь внутри меня тоскливо заныло.

– Потому, что я хочу чувствовать не только касание губ, при поцелуе, но и сам поцелуй. Весь его вкус. Все эмоции, которые он несет, а не просто сухость губ, и влажность языка. А пока – чувствовать большее я не способен.

Она посмотрела на меня долгим взглядом.

– Я бы может и поверила, не скажи ты это так равнодушно.

Мы сели в поджидавшую нас машину, и отправились заниматься делами.

Откровенно говоря, дела шли довольно неплохо, и узел на шее наркодельца уже начал затягиваться. Я постепенно стягивал все воедино, и многие уже обвиняли его людей в своих неудачах, в том, что те утаивали, или, наоборот, утаскивали информацию, крали доходы, ну и так далее. Потихоньку весь криминальный мирок вставал на уши от такой неслыханной наглости, и мелкие сошки уже начали расплачиваться за это прямо на улицах. Единственное, о чем я предупреждал всех, это не должно было вылиться в полномасштабную войну, которая вполне могла бы утопить город в крови.

Пока что охота на него была в начальной стадии, и мне было не нужно, чтобы он понял, что происходит что-то из ряда вон, тем более, что мне нужна была эта громадная поставка наркотиков в подтверждение его интересов.

Мне нужно было его обвинить, притом с уликами.

Доказывать я, разумеется, ничего не собирался, но, в конце концов, я и не в суд его планировал тащить. Люди, которым предназначались эти улики, решали вопросы быстро и кроваво.

Во всей этой ситуации мне требовалась помощь Ольги, на которую наш делец явно положил глаз, и которая, по задумке, была представителем «клиента», и в такой комбинации, в принципе, могла, до определенного предела, вить из него веревки.

– Куда мы едем? – холодно поинтересовалась она.

– К тому человеку, который устроил нам экскурсию по лабораториям.

Она выругалась так, что это совсем не вязалось с ее обликом.

– И что нужно сделать?

– Лишний раз подтвердить ему заинтересованность в поставке, немного пофлиртовать, и... В общем, поморочить голову.

– Пофлиртовать?!?

– Что-то не так?

– Я не собираюсь с ним флиртовать!

Я тронул плечо водителя, и попросил прижаться к обочине, после чего открыл дверь перед Ольгой.

– Выходи.

– Что?!?

– Выходи. Ты знаешь, чем я занят. Дело важное и серьезное, и мне нужно довести его до конца. Раз ты не планируешь мне помогать, ты мне не нужна. Твой парень вернется и так, а все, что ты уже получила – можешь оставить себе в качестве компенсации за время и силы. И побыстрее, у меня времени не так много.

– Ты не можешь так поступить!

– Я это уже делаю. Ты мне нужна, но ты не незаменима. Твоя обида на меня за сегодняшнее утро не должна помешать тому, что нужно сделать. Не можешь или не хочешь – выметайся. Ты изначально соглашалась на то, что будешь моим сопровождением, и у тебя было уже несколько шансов на то, чтобы отойти в сторону. Ты ими не воспользовалась. Это – последний раз, когда я предлагаю такое. Дальше игра пойдет намного серьезней, и  либо ты со мной до конца, либо уходишь прямо сейчас, и забываешь про нашу встречу, и про все, что было. Решай. Даю тебе минуту.

Двадцать четыре секунды спустя она захлопнула дверь.

– Поехали!

Водитель невозмутимо тронулся с места, а мы отвернулись к разным окнам.

Честно говоря, я был удивлен, а этого со мной не происходило уже давно. Зная о том, что происходит, и чем предстоит заниматься, по логике вещей, она должна была уйти, но осталась. Я был бы удовлетворен тем, что она отойдет от дела и останется в безопасности, но... Какая-то часть меня была рада тому, что она осталась.

Когда мы доехали до места, я понял, что Ольгу следует злить побольше. Она превосходно сыграла свою роль, отчаянно флиртуя с «целью», и явно старалась отплатить мне, за все. Хоть ее отношение к нему и не поменялось, и она вновь почувствовала себя грязной, после общения с ним, но я видел, что ее запал еще не кончился, и, пока мы ездили по делам, использовал это на полную катушку.

Однако, когда она выдохлась, и не осталось ничего, кроме усталости, я решил несколько изменить порядок, и, хоть дел было еще выше крыши, назвал водителю адрес, по которому мы еще не были с ней.

– А там кто? – устало поинтересовалась она.

– Всего один человек. С ним не надо работать, с ним ты немного придешь в себя. И кстати, ты уже не злишься на меня.

– Конечно. Сил уже нет.

– Дело не только в этом. Просто ты поняла, что я не фантики раскладываю, а серьезным делом занят, в котором от малейшего нюанса все наперекосяк пойдет.

Она с минуту помолчала, прежде чем сказать следующую фразу.

– Обещай мне одну вещь.

Я вопросительно приподнял бровь.

– Обещай, что этот наркоделец сдохнет, когда мы закончим. Я жить спокойно не смогу, если буду знать, что где-то живет человек, который так вел себя со мной.

Я долго смотрел на нее, вот так легко приговаривающую человека к смерти.

– Обещаю.

– Тогда, – слабо улыбнулась она – у меня хватит сил, чтобы помочь тебе до конца.

– Человек сам не знает предела своих сил, – заметил я – и, обычно, меж тем как человек говорит, что выдохся, и тем моментом когда он действительно выдохнется, проходит еще довольно внушительный промежуток времени.

– Ты по такому принципу носишься как угорелый даже ночью?

– Да. Усталость – это состояние разума, который перегружен впечатлениями от событий. Есть еще и усталость мышечная, но с ней все проще – часовая передышка вполне в состоянии ее компенсировать. Большинство людей впитывают все впечатления, мне же – это не нужно. Зная с кем я имею дело, я впитываю не впечатление от человека, а информацию о том, что и как он делает, и как себя ведет. Во-первых, это куда меньший объем, который, к тому же, легче усваивается, и поэтому не перегружает мозг, а во-вторых это позволяет намного быстрее реагировать. Как результат, мозгу нужна куда меньшая передышка. Лично мне хватает трех-четырех часов, чтобы снова быть в форме. Хотя, иногда, я не отказываю себе и в долгом сне. Это хорошо разгружает разум. Обычно такое бывает, когда я заканчиваю работу.

Она долго смотрела мне в глаза, прежде чем спросить:

– Скажи, та девушка, которая у тебя сегодня была...

– Да?

– Ты ее специально подбирал?

– Подобрал в казино, где был накануне. Нужна была разгрузка физиологии, а она подвернулась.

Ольга кривовато усмехнулась.

– Ты хоть ее внешность помнишь, чудовище?

– У меня эйдетическая память... – начал было я, и осекся, сообразив то, что она имела в виду.

Возможно, что мое подсознание сыграло со мной паршивую шутку, и именно поэтому из всех девушек бывших в том казино я выбрал именно эту. Ее внешность, очень во многом, напоминала Ольгу.

– Дошло?

– Да.

– Тогда я не в обиде. Ты не спишь с теми, с кем работаешь, а замена мне – была тебе нужна. Вот ты и нашел, чем заменить. Может все-таки скажешь, куда мы едем?

Я немного помолчал.

– К одному знакомому, со старых времен. С тех времен, когда я еще мог чувствовать. Я, тогда, помог ему, и он сказал, что когда бы я ни пришел, для меня всегда найдется то, что мне будет нужно.

– Он очередной делец?

– Хозяин салона.

– Какого?

– Официально? Массажного. А остальное увидишь.

Я не кривил душой. Вход в здание обозначался как массажный салон, и этой практике здесь уделялось достаточно внимания. Абы кого сюда работать не звали, да и клиентура приходила довольно солидная, поэтому работали здесь на совесть, и не только милые девушки на ресепшне, но и опытные массажисты и мануальщики.

Впрочем, даже они не знали, что за неприметной дверью с навороченным электронным замком, пароль от которого знали только те, кому хозяин выдавал его лично, скрывается еще целый арендованный этаж с комнатами, да еще и бассейном в подвале. Это был салон где вы могли получить покой и умиротворение, причем при помощи исключительно законных метод, но в такой компании, что вам не хотелось отсюда уходить. Здесь не просто работали профи – эти профи отличались тем, что у каждого был диплом по психологии, медицине, выдающаяся внешность, и умение держать язык за зубами, если клиент расслабившись начинал говорить лишнее.

Когда я посоветовал хозяину заведения открыть и эту часть, он не поверил в успех, но я сам, периодически, поставлял ему клиентов, которые начинали приходить сюда с завидной регулярностью, предпочитая заплатить намного больше, но получить именно то, что было им необходимо, от прекрасно сбалансированной кухни, подобранной индивидуально под человека, и до того, о чем клиенты уже лично могли договориться со своими специалистами.

Впрочем, на последнее, хозяин глаза закрывал, справедливо считая, что надбавка в двадцать пять процентов с каждого такого заработка является довольно справедливой компенсацией за то, чтобы вовремя отвернуться и соблюсти приличия.

Сам я прибегал к услугам заведения лишь пару раз, когда было необходимо расслабить цели, и не злоупотреблял этим, превращая их в полезных его бизнесу постоянных клиентов.

Охрана меня знала, и поэтому, когда прошел вместе с Ольгой прямиком к нужной двери, даже не дернулась, лишь проводив пристальными взглядами, в которых читалась правильная бдительность.

Пройдя сквозь дверь и рамку металлодетектора, я выудил из карманов все металлическое, и прошел к основному бару, куда, следом за мной, устремилась и моя подопечная.

– Смотри, Оль, это заведение, равных которому в городе нет. К примеру, ты нигде не встретишь бармена, способного изъясняться на шести языках, имеющего диплом психолога, и глазомер, которому спокойно можно поспорить с глазомером лучших снайперов. А уж напитки он смешивает так, что сразу чувствуется, что он не зря этому пять лет учился. Шеф на месте?

Бармен кивнул, и поправил меня:

– Уже восемь языков. У нас появились клиенты из Китая и Кореи. Пришлось соответствовать.

– Хорошо, учту. Позови шефа, мне с ним надо потолковать, а сам – позаботься о моей подруге.

Он улыбнулся, выставил пару коктейльных бокалов с разным содержимым перед нами, и удалился за начальством.

Попробовав коктейль, Ольга недоверчиво подняла бровь.

– Хочешь спросить, как он понял, что тебе хотелось бы? Не знаю. Но в выборе напитков он никогда не ошибался.

Потягивая коктейли, мы слушали легкую, расслабляющую, музыку, и ждали появления моего знакомого.

– Здесь... Шикарно. Не понимаю, это заведение, куда должны приходить все важные шишки, так почему же здесь пусто?

– Те, кто здесь – сейчас по комнатам. Конечно, здесь считается хорошим тоном, по приходу, выпить чего-нибудь в баре, а уже потом идти отдыхать, но здесь не бывает толпы. Все, кто сюда приходят, ценят приватность.

– Они приходят сюда за...

Невысказанный до конца вопрос о сексе повис в воздухе.

– Только если это – именно то, что им нужно. Да и то, это на усмотрение работников. Если клиент им нравится, они могут договориться в частном порядке. Но обычно, сюда идут за другим. Сама увидишь.

Появившийся хозяин избавил меня от необходимости продолжать.

– Сколько лет, сколько зим... Ты у нас бываешь настолько редко, что я каждый раз начинаю беспокоиться за тебя.

Мы пожали руки, и один этот жест сделал глаза Ольги большими и круглыми. На ее памяти, я никому не давал руки.

– Мы не по делу. Точнее, по делу, но по твоему. Девушка устала и вымоталась, а она мне нужна завтра в превосходной форме. Позаботишься о ней?

– Само собой, дружище... Сейчас, позову людей, и пусть выбирает себе того, кто ей по вкусу придется. А ты? Выглядишь уставшим.

– Ощущаю себя также. Слишком много дел.

– Оставайтесь оба. Тем более, что та, кого ты привел ко мне работать сегодня на месте. Уверен, она захочет с тобой повидаться.

Я припомнил рыжую девчушку, у которой были легкие задатки психолога, но имевшую чересчур большую страсть к аферизму на этой почве.

Я нашел ее как раз тогда, когда она проворачивала очередную аферу с одним из моих «клиентов», старательно ведя его к бракоразводному процессу. «Клиента» я тогда защитил, а девочку пристроил в хорошие руки, и был уверен, что за ней присмотрят и удержат от новых афер.

Значительно подросшая девушка уже превратилась в красивую молодую женщину, и, увидев меня, довольно резво подбежала здороваться. Ольга с легкой ревностью смотрела на то, с какой нежностью она со мной поздоровалась, и, внезапно, сказала:

– Она. Пусть она будет моим сопровождением.

Понимая, что это сказано неспроста, я нахмурился, но согласно кивнул. В конце концов, моя нынешняя помощница заслужила и отдых, и ответы на свои вопросы, которых у нее накопилось уже сверх всякой меры, а задавать мне их она и не пыталась, прекрасно понимая, что я их просто проигнорирую.

– Покажите мне здесь все.

Позволив им удалиться, я посмотрел на хозяина заведения.

– Кто она тебе? Очередная, кого нужно пристроить? – поинтересовался он.

Я отрицательно покачал головой.

– Пристраивать ее не нужно. Она на своем месте.

– И где же ее место?

– Рядом со мной. Только я это еще не хочу понимать, а она еще не может этого понять.

Он улыбнулся.

– Давно вы с ней знакомы?

– Восемь дней.

Мы помолчали, и бармен налил нам каких-то настоек.

– Будь это кто другой, я бы рассмеялся, услышав про такой срок.Но ты всегда мне ухитрялся доказать, что знаешь людей лучше, чем они сами.

– Будь это кто-то другой, я бы сказал иначе. Но ей не быть моей женой, если ты подумал об этом.

– Тогда кем?

– Помощницей. Ученицей. Может быть – любовницей.

Он проглотил настойку, зажевал ее предложенной закуской, и тихо произнес:

– Тогда я не завидую тем, кто решится ее тронуть. Если ты настолько чувствуешь, что это твое...

Проглотив содержимое шота, я коротко выдохнул.

– Я изменился. Уже давно. Но она та, кто способен вернуть меня прежнего. Сейчас, если возникнет необходимость, я легко могу ей пожертвовать, и даже не пожалею об этом, но... мне не хватает меня прежнего, а это значит, что у нее есть шанс.

– Почему ты изменился настолько?

Я улыбнулся.

– Дружище, не стоит. Поверь, я эти трюки знаю намного лучше, чем ты, и мне не поможет сейчас то, что я тебе могу рассказать.

Он пожал плечами.

– Ты не пробовал. А попытаться стоило бы.

Отрицательно качнув головой, я ответил:

– Моя история, если я ее расскажу, изменит практически любого человека. Изменит так, что ему уже не быть прежним. Тебе не стоит меняться. У тебя и так все хорошо.

Кашлянув, он посмотрел на меня.

– Начни с массажа и бассейна. А потом... Если хочешь, договорись с девочками. Я сам им лично все оплачу. Эта девушка не узнает.И расслабься. Здесь нет дел, и нет тех, кому нужно помогать, кроме тебя. Я попрошу остальных клиентов изменить свои планы.

Кивнув, я, волевым усилием, расслабил мышцы, даже не понимая до того, насколько был напряжен. Теплая волна прокатилась по телу, сообщая о том, что кровоток приходит в норму.

– Пусть нас разбудят в половине седьмого утра. Как раз успеем позавтракать и доехать.