Текст книги "S-T-I-K-S. Самурай: Красный медведь (СИ)"

Автор книги: Николай Свистунов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 31 страниц)

После загрузки райцентра мертвый город с базой сектантов в отношении тварей опять опустел, и в этом плане в нем стало безопасно, но остались проклятые партизаны людоеды. Они снова нас обстреляли и в этот раз не так удачно для нас. Трое маленьких детей сидевших вместе на одном кресле в автобусе умерли сразу, и еще один скончался, несмотря на оказанную помощь. Вместе с ними погибло и двое взрослых, но это воспринялось легче. Меня взбесила смерть детей, но я не мог позволить себе броситься на немедленную охоту за людоедами. А как хотелось.

Как только заперлись в доме крепости, лучшего места пока просто не нашли, отправил измученного физически и морально Каспера искать новое место под временную базу. Нам нужно было еще задержаться в городе. Людей нужно было хоть немного познакомить с реалиями этого мира и подготовить к путешествию в Мехзавод. У нас было всего 12 человек помощников из такой толпы. Нужно было привлечь к делу еще хотя бы несколько человек, а от остальных любой ценой добиться адекватного поведения. Иначе это было стадо, с которым мы бы никуда не доехали. Пропали бы сами и их бы всех сгубили.

К вечеру из отловленных у загрузившегося кластера осталось всего 14 взрослых и 9 детей, но эти уже точно не должны были переродиться. Люди успели какое-то время пообщаться с бывшими пленниками сектантов, попробовали, что такое живец и уже кое-что знали о происходящем, но в первую очередь я намеревался устроить для них большую лекцию. Эльза лектором не была, но на эту роль подходила лучше всех. Поэтому собрав большинство бывших пленников и всех отловленных людей, я привел им нашего снайпера.

– Начинай, – кивнул я Эльзе.

Она вздохнула и начала.

– Я далеко не специалист, но как-то слушала пару лекций в нашем Исследовательском центре на эту тему, так что кое-что могу вам рассказать. Попрошу вас слушать не перебивая. Если будут вопросы, запомните их и задайте в конце лекции, – Эльза вздохнула. – Начнем с того что все вы заражены, как и все мы. Чем заражены доподлинно неизвестно, но есть предположение, что это гриб. Это предположение не аксиома, а только гипотеза, но она считается или истинной или наиболее близкой к ней версией. В общем, наш общий на всех, и нас и монстров, паразит это гриб. Размножается он, спорами заражая крупных хищников и всеядных. Под всеядными я имею ввиду всех кто потребляет мясо. Сюда попадают: человек, медведь, свинья, обезьяна и все прочие. Этот гриб довольно быстро поражает нервную систему, что вы могли видеть на примере своих соседей, друзей и родственников, – она тяжело вздохнула, услышав, как в уголке всхлипывает мужчина в полицейской форме. – И только не думайте, что мне легко об этом говорить. Я сюда попала точно так же как и вы, поэтому пережила или могу представить, что пережили вы, – Эльза прикрыла глаза. – Гриб попадает в нас при дыхании. Особенно много его в тумане, что вы видели, попав сюда. У него специфический запах и с обычным туманом его не спутаешь. Но гриб есть не только в тумане. Мы каждый день и каждый час дышим спорами этого гриба. Они везде, и нужно постоянно не снимая носить противогаз или нечто вроде противогаза, что бы остаться нормальным человеком. Если ты вдохнул этот воздух, то ты или иммунный или бездушная тварь. Иммунные, как вы знаете, это про нас, но сейчас я говорю о грибе вообще. При попадании в дыхательные пути он быстро поражает нервную систему и или подчиняет человека себе или у него не получается. Если получается то он, то есть этот гриб, прорастает и подчиняет себе поражённое существо. В результате получается пустыш. Личность и все человеческое в нем мертво. Мозг подчинен неразвитому паразиту. Начинает формироваться нарост на затылке. Его симптомы можно встретить и у иммунных. Появляется нечто вроде родинки, – на этих ее словах многие стали щупать свои затылки. – Вам беспокоится не о чем. У иммунных это или исчезает совсем или так маленьким наростом и остается. Но у не иммунных гриб уже захватил управление мозгом, как я только что сказала. Он не развит. Оттого и заторможенность у пустышей. Они словно зомби из классических фильмов. Они медлительны и все что могут это жрать, жрать и жрать. При поступлении пищи поразит, начинает развиваться и проникать глубже. Он берет под себя вообще все и начинает изменять носителя. Заражённые становятся подвижнее, сильнее и умнее. Появляются охотничьи и стайные инстинкты как у нормальных хищников… – она продолжала рассказывать, но меня отвлек Нахал.

Отрывок 32

– Сам, мы нашли тайник, – шепнул он мне на ухо.

– Она там? – спросил я.

– Не знаю. Мы не открывали. Там ящик железный, – сообщил боец.

– Пошли, – я кивнул Эльзе, дав знать, что все в порядке, дал знак Фоме с рукой в шине остаться с ней и направился с Нахалом в апартаменты Бугра.

Тайник располагался банально под половицами. Ребята его нашли и вскрыли. Там оказался упомянутый железный ящик. Совсем небольшой. Видимо в нем кваз хранил только самое ценное. Ящик был закрыт на небольшой навесной замочек, который мы сломали на раз. Всех ценностей в ящике оказалась только белая жемчужина. Все остальное для нас ценности не представляло. Разве что только как доказательства преступлений кваза. Фотографии маленьких голых девочек сделанные на моментальный фотоаппарат находившийся тут же.

– Сожги, – велел я кому-то из ребят, рассматривая белку и понимая, что должен ее проглотить вот прямо сейчас.

Она теплела в руках, завораживала меня, и точно кто-то на ухо шептал, что нужно ее слопать. Нечто подобное испытываешь, если долго держать в руках черную или красную жемчужину, но те ощущения в сотни раз слабее. По сравнению с этим их почти что и вовсе нет.

– Командир, может в СБ передать? – благоразумно спросил Мушкет и вырвал меня из паутины в которую я попался.

– А? – захлопал я глазами.

– Фотографии эти может в СБ передать или хантерам? – повторил наш водитель.

– Да пожалуй, стоит, – покивал я.

– Да ты ешь ее командир. Не стесняйся. Человеком станешь, – говоря с доброй насмешкой, Нахал кивнул на жемчуг.

– Точно не сейчас, – покачал я головой на полном серьезе и заставил себя убрать белку во внутренний карман. – Боюсь я выпаду из строя. Ведь будет обратное превращение, и я не думаю, что оно пройдет легко и быстро. И вообще может не стоит мне ее есть. Тут надо думать. По-хорошему ее надо делить как часть трофеев. Не думаю, что кто-то кроме вас двоих и Каспера одобрит, если я ее вот так по крысиному слопаю, – тяжело вздохнул, понимая, что не проглотить ее будет тяжело.

– Ну, так-то да, – понурил голову Нахаленок.

– В общем да стаба забываем о ее существовании, а там определимся, как ее делить или что с ней делать, – закончил я этот разговор и убрал белую жемчужину к обычному хранившемуся у меня в специальном красном пластиковом пенале жемчугу.

Наутро мы перевезли всех людей в новое место. Это было полуподвальное помещение под торговым центром. Туда же с бывшей базы сектантов вывезли все представляющее для нас ценность. Потом пытались поймать сектантов партизан, но ничего не вышло. Они это город знали гораздо лучше нас. Всех результатов, что Нахал нарвался на пулю и присоединился к идущему на поправку Кирпичу. Ну, хорошо хоть никто не погиб и этих уродов заставили забиться поглубже и глаз не казать.

Пока занимались людьми, да ловили недобитков, прошло несколько дней. Пришло время оставить город, но прежде нужно было наведаться в райцентр. Твари из него в большинстве своем убрались на случившуюся не очень далеко очередную перезагрузку кластера. Мы же надеялись взять кое-какое добро из в этот раз никем не тронутых магазинов. В итоге убили на это еще день, но обзавелись целым грузовиком добра, включая оружие из оружейки полицейского пункта, добро из охотничьего магазина и добро из магазина электроники. Помимо прочего добра в том же магазине электроники взяли почти игрушечные квадрокоптеры. Пусть почти игрушки, главное, что на них были камеры, и они оказались легки в управлении. Это были те самые средства разведки, что мне так хотелось завести, и которых не было. Все надеялся взять их на каком-нибудь кластере и не покупал. Вот и взял.

Наконец, стали собираться в обратный путь к Мехзаводу. Люди, немного свыкшиеся со своей новой участью, успокоились. Многие жертвы сектантов, так вообще воспаряли духом и всесторонне сотрудничали, что бы поскорее попасть в общество, где тебя никто не хочет сожрать. Так что добровольцев набралось 29 человек. Большую часть этих людей, включая Гаяне, которую у Нахала, похоже, получилось, как я хотел, вовлечь в нашу группу, вооружили. На фоне общего количества помощников вышло не так много как хотелось бы, но все же это был хороший прирост. Особенно если учитывать что среди них нашлось несколько служивших и неплохо обращавшихся с оружием. На них я особенно рассчитывал. И рассчитывал не только в дороге. Хотелось, что бы они примкнули к моему отряду на постоянной основе вместе с Гаяне.

В дороге наши добровольцы должны были обеспечивать вспомогательную охрану трех автобусов и грузовика с добром. Мы же выступали в качестве настоящей охраны этого "каравана". ЗИЛ Монстр головной дозор, а Тигр замыкающая машина. Гаяне забрали к себе в ЗИЛ. Вооружена она была только пистолетом ПМ и только что бы выделить ее на фоне не добровольцев, ехавших почти грузом и не делающих для своего спасения практически ничего. Иного оружия ей пока не доверили, но только пока.

В пути в задачи девочки входила воздушная разведка. Вместе с Каспером они очень быстро и достаточно хорошо освоили квадрокоптеры и управляли каждый своей летающей машиной. Благодаря им мы с высоты пяти – десяти метров просматривая дорогу впереди и по бокам. Парень должен был везти квадрокоптер впереди на расстоянии от колонны. Девочка же поведет свой аппарат на расстоянии в несколько десятков метров от передней машины.

Пришло время отправляться и стали грузить всех по автобус. Я проверял, как распределили вооруженных добровольцев, как погрузили наших уже почти здоровых раненых и как разместили оставшихся сиротами детей. Они все собрались вокруг одной единственной женщины. Эта женщина, Ольга, потеряла своего ребенка и была убита горем, но нашла в себе силы на заботу о чужих детях. Теперь до Мехзавода у них была только она. Это потом иммунных детей, если тут такие есть, всех разберут. А что делать с не иммунными? Как их спасти? Будь у меня девять белых жемчужин, раздал бы всем им, не задумывался о последствиях и долгах перед товарищами по мероприятию, но у меня она всего одна. Как принять решение кому из детей жить, а кому умереть?

– Что там? – обратил внимание на возникшую на ровном месте суету.

– Да тут свежак решил у Мушкета автомат забрать, – Нахал видевший все в окно ответил со смехом, словно произошло что-то веселое.

– Живой? – спросил я, уже направляясь к месту происшествия.

– Кто? Свежак? Или Мушкет?

– Нахал, – я чуть добавил в голос рычания.

– Все целы. Мушкет, правда, свежаку в морду сунул, – доложил Нахал.

Тут я рассмотрел свежака. То был мужчина лет 20 в изодранной полицейской форме и без фуражки. С одним капитанским погоном на плече. Второго не было. На поясе его все еще красовалась открытая пустая кобура. Тот самый полицейский, которого мы спасли последним. Он до сих пор не пришел в себя до конца и оружия ему не доверили, хотя изначально я на него рассчитывал как на имеющего стрелковую подготовку.

– Ты чего товарищ офицер, на моих людей кидаешься? Мы к свежакам со всей теплотой, но попытка отнять оружия может плохо кончиться для тебя. Особенно в такой непростой момент, – воззвал я к голосу разума.

– Застрели меня, – уставившись с мольбой, попросил он.

– Он походу с ума сошел, – предупредил Мушкет.

– Не сошел! Я в своем уме! – взвизгнул он. – Мои друзья, сослуживцы, моя семья. Жена и дочь. Все остались там. Они все обратились, – тут по его щекам покатились слезы.

Мужик спрятал лицо в руках и зарыдал.

– Смотрите, что бы с собой не покончил, – велел я сразу всем.

– Проследим, – кивнул Фома. – Вставай, мент. Пошли в автобус. Ты живой и это главное. А семья твоя и друзья они живы там. Тебе же говорили, что мы всего лишь копии, – пулеметчик поднял раскисшего полицейского и при помощи еще какого-то слабо знакомого мне свежака завел его в автобус.

Хорошо, что тот не сопротивлялся. Просто рыдал и не мог заставить себя успокоиться. Ничего. Главное мужика прорвало. В этот раз он не просто скулил, его действительно прорвало. Пусть выйдет горе со слезами, а там может быть найдет человек в себе силы жить. Ну а если не найдёт, то с этим ничего не поделаешь. Недаром считают, что суицид это вторая, если не первая причина смерти по распространенности среди переживших первые дни в Стиксе иммунных. Вешаются. Режутся. Стреляются.

Дорога не была ни быстрой, ни простой. Мы добирались четыре дня. Было несколько серьезных стычек с заражёнными. Но к нашему счастью, несмотря на все проблемы никто, не погиб. Отчасти случилось это не только из-за воздушной разведки замечавшей заражённых и позволявшей переждать опасность, но еще и потому, что мы всегда знали, куда будет направлена атака и в любой момент были готовы прикрыть нужный автобус. Маленькие дети лакомство для перерожденных почти или вовсе равное мелким и травоядным животным. Они же, по сути, еще не заражённые и не иммунные, что почему-то вызывает особенный ажиотаж.

В общем, так или иначе, мы сумели добраться до КПП на окраине стаба. Правда, теперь это был не просто контрольно-пропускной пункт, а серьезное укрепление. Поставили арку с воротами способными пропустить даже самый большой карьерный грузовик. От ворот в обе стороны пока разбегался только забор из колючей проволоки, но в планах имелась стена, превосходящая по грандиозности Великую китайскую. За воротами у дороги уже были возведены мощные стены будущей трехэтажной казармы совмещенной со штабом конкретно этих ворот и некоторыми службами, что разместятся тут же и будут заниматься обслуживанием этого направления. Вокруг этого сооружения возникла отдельная двухметровая стена и стахановская стройка продолжалась. Завод тратил невообразимо огромные ресурсы в попытке превратиться в мегаполис среди стабов.

Само КПП перенесли на добрый километр вглубь от границы стаба. Когда ехали по дороге к нему видели таблички "Мины" по обе стороны дороги. Похоже, заводчане решили сделать минное поле перед будущей стеной вокруг всего стаба, а не вокруг города. Это была серьезная работа и серьезный задел на будущее. Верилось, что скоро тут везде, в пределах стаба, можно будет ходить почти без оружия.

Проехали через традиционную здесь змейку из врытых торчком бетонных блоков и уперлись в ворота. Перед ними имелся небольшой ДОТ с досмотровой группой. Я оставил свое место за пулеметом, и направился к встречающим нас бойцам, сообщив по рации, что обойдусь один и никому, особенно свежакам, выходить пока не надо.

Представился ребятам, пояснил что привез полно свежаков, достал паспорт из родного мира, с которым так и не расстался, а из него достал местные документы и уже их предъявил. Меня стали расспрашивать, где я был и что видел. Я вывалил на них почти все. Не упомянул только белую жемчужину. Заметил, как один из бойцов подает знак старшему. Похоже, он был ментатом и подтвердил, что я не лгу. А я и не лгал. Я просто не договорил про одну «мелочь».

Жест ментата несколько успокоил встречающих.

– Заработать на людях решили? Быстро сообразили, – заулыбался старший.

– Ты о чем вообще? – совершенно его не понял я.

– Так вы чего? Не в курсе? – перестал улыбаться он.

– Не в курсе чего? – вздохнул я.

– Так администрация за свежаков, приведенных в стаб теперь премию дает. Говорят, Механик решил значительно наше народонаселение увеличить. Отсюда и премия. Вы их только всех сразу на Фильтр везите. Всех новичков теперь через него. Иначе премию не дадут.

– Что за Фильтр? – последовал новый вопрос от меня.

– Новый санпропускник. Временный. Он перед внешним городом прямо по дороге на въезд. Там увидите знак. Его не пропустишь, – охотно пояснил командир бойцов стаба.

– И что будет с новичками после этого Фильтра?

– Да что и всегда было. Пусть ищут себе работу по душе и живут на благо стаба. Кто в рейдеры пойдет, кто в строевые службы, а кто в обслугу. Может, у кого дары ценные появятся, но сгодятся все толковые. Ну а бестолковых жизнь сама приберет, – он развел руками.

Я покивал, в принципе соглашаясь с его словами.

– Так мы проезжаем? – спросил его.

– Нет. Сначала выводи всех. Я взгляну, – не пошел на уступку стабский.

– Ну как знаешь, – поджал губу я и велел по рации всем выходить.

Толпа свежаков вышла из автобусов. Пока с каждым перекинулись парой слов, потом пока мы их погрузили. В общем обычно я на воротах никогда очереди не видел, но в этот раз за нами она образовалась. Пусть и не большая

– Езжайте, – командир стабских торопя нас, дал знак открывать ворота.

Ворота стали открываться. Я дал знак машинам двигаться и поспешил запрыгнуть на кузов пикапа Монстра. Забирался уже на ходу. С кузова кивнул старшему наряда. Тот поднял руку, вроде как помахать собрался, но не помахал. Мы не так хорошо знакомы для этого. А так все правильно. Нужно быть вежливым и тогда люди к тебе потянутся.

Нашли новый обозначенный старшим наряда Фильтр легко. Как он и сказал, нужно было просто не пропустить большой указатель. Почти билборд. За ним имелась новая дорога, ведущая к обнесенному колючкой палаточному городку. Меня это сначала напрягло, но потом сообразил, что лучше совсем свежих подержать в карантине. Деятели бывают разные. Кто-то может и будущего пустыша притащить со свежего кластера.

Нахал, как и Кирпич, уже перестал пользоваться льготами раненого, и я взял его с собой на разведку. Машины остались перед очередным КПП и пришлось идти внутрь пешком. Поговорили с дежурными, выяснили, что сегодня на пропускнике дежурит Медевак и всех предстоит провести через него и через ментата. Потом людей разместят тут в палатках, а после начнут распределять кого куда. Людям в палатках можно не оставаться, если они гарантированно иммунные, но в этом лагере какое-то время выдавали живчик и кормили, так что обычно оставались и иммунные.

Направился прямиком к знахарю. Добродушный мужик хорошо меня помнил, а еще лучше помнил Дизеля, поэтому встретил нас ласково, предложил чаю или чего-нибудь покрепче. Я отказался и рассказал ему свою проблему с детьми оставшимися сиротами. Он покивал, порадовал, что сможет понять будут они иммунными или нет и сказал вести их к нему и сразу предупредил, что с не иммунными детьми будут проблемы. Иммунных прямо сию секунду заберут в приют, где они, скорее всего, и пары дней не проведут, а вот с не иммунными все плохо. Таких никто не возьмет. Рвать себе сердце, зная, что чадо обратится это своего рода форма извращения.

Повел сироток к знахарю в первую очередь. Только двое из 9 детей оказалось будущими иммунными, а старшая из не иммунных могла обратиться в течение месяца или двух. Ее вес подходил к предельному. Если будет сидеть на голодной диете, то может, протянет несколько дольше. Хорошо хоть у остальных время пока еще было. Сравнительно не много, но было. У следующего по старшинству ребенка оставался примерно год жизни.

Приговоры детям вместе со мной выслушивала Ольга. Она хлопала глазами и не знала что сделать. Я был уверен, что скажи ей в тот момент, что ради спасения детей нужно зарезаться, и она зарезалась бы хоть ради спасения всех, хоть ради спасения одного единственного ребенка. Наверное, тогда я и понял окончательно, что должен сделать. У меня было время подумать об этом, но окончательное решение я так и не принял. Теперь же проклял бы себя, если бы проглотил жемчужину сам или продал ее что бы разделить с наемниками и обеспечить благополучие отряда.

При знахаре пообещал Ольге, что если буду жив никто из детей не обратиться. Сказал вести всех не иммунных обратно в автобус. Они поедут с нами и будут жить с нами. Ольга, если хочет дальше смотреть за детьми, пусть тоже остается и в автобусе остальным пусть ничего не говорит. Пусть пожимает плечами и утверждает, что ничего не знает. Ольга покивала и увела детей. Ей самой, как и всем взрослым, еще предстояло пройти ментата. Его проходили все, кто желал получить ментаткарту и легальное положение. Для новеньких пожелавших присоединиться к моему отряду это была обязательная процедура.