Текст книги "Миры Артёма Каменистого. S-T-I-K-S. Дикарь. Книга 1. Игры на выживание"

Автор книги: Николай Собинин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 8 страниц)

Глава 3. Бег с препятствиями

Людей снаружи не было видно. В смысле, нормальных людей. Проходя мимо дач и коттеджей, он иногда замечал, что за ним наблюдают из-за занавесок и жалюзи, но ни во дворах, ни на улице их жильцы не появлялись, предпочитая прятаться внутри. Как видно, до большинства уже дошло, что происходит нечто неприятное, сопряженное с риском для жизни. Похоже, люди просто ждали, когда власти их спасут. Три раза «ха». Если власти сейчас и занимаются спасением, то исключительно своих разжиревших задниц. «Спасение утопающих – дело рук самих утопающих», никогда не нужно забывать эту прописную истину. Даже самый отъявленный альтруист в ситуации, когда угроза нависла непосредственно над ним и его близкими, в ста процентах случаев сначала позаботится о себе и своей семье. А уже потом задумается о том, может ли он помочь кому-то еще. Вот только какая штука: в нынешней обстановке помощь эта может слегка запоздать. И неприятный опыт прошлой ночи этот факт наглядно доказал.

Как бы там ни было, обыватели предпочитали пережидать навалившиеся проблемы, закрывшись в родных стенах. Зато вокруг постоянно мелькали медлительные «ходячие». Их было немного, но всегда в поле зрения был один или даже парочка. Поначалу Егор шарахался, едва их заметив, но после понял, что с восприятием у людоедов все не очень хорошо. Они не обращали на него никакого внимания, пока он не приближался к ним метров на пятьдесят. Но вот стоило подойти ближе, и эти «обмороки» начинали возбужденно урчать и радостно ковыляли в его сторону. Впрочем, потеряв цель из виду, они довольно скоро успокаивались и замирали. Еще одним открытием стало то, что слух у этих бедолаг работал значительно лучше, чем зрение. К тому же то самое урчание, которое они издавали, когда его видели, похоже, работало как система оповещения «свой-чужой». И дальность реагирования на это урчание была приличной. Другие «ходячие» наводились на цель с расстояния двухсот метров и даже больше. Сделав выводы, Егор начал красться, стараясь не выдать себя звуками и не мельтешить на открытых пространствах.

Похоже, вокруг творилась какая-то эпидемия, или Москва подверглась неизвестной вирусной атаке. Но при чем тут отключение света и связи? И почему силовики бездействуют? Где ребята в веселеньких скафандрах из ЦКЗ? Хотя нет, ЦКЗ это в США. Но кто-то же в нашей замечательной стране должен бороться с эпидемиями, пандемиями, вирусной угрозой? Вопросы роились тучей.

Пройдя по краю коттеджного поселка, в котором пришлось ночевать, он не обнаружил больше ничего интересного. Зато кое-что занимательное нашлось на выходе из него. На повороте трассы находился огромный, огороженный пустырь с крытым ангаром. Вывеска «Прием вторчермет и цветмет сырья» и гора черного лома на заднем плане недвусмысленно намекала на его назначение. Но привлекло внимание не это. Перед въездом на территорию, прямо у шлагбаума, на карачках стоял грузный мужик в заляпанной кровью майке-алкоголичке и растянутых трениках. На Егора он не обращал никакого внимания, потому что был жутко занят – грыз руку мелкого таджика в оранжевой спецовке. Гость из Малой Азии был, несомненно, мертв, потому что против собственного поедания никак не протестовал. Да и лужа крови, растекшаяся на асфальте вокруг него, говорила сама за себя. Жирный, лоснящийся загривок каннибала с какой-то непонятной, неприятно выглядевшей припухлостью на ней, трясся, пока «ходячий» грыз запястье покойника. Картина, которую Егору минимум тысячу раз доводилось видеть в разнообразных кинолентах, сейчас выглядела совершенно буднично и от того абсолютно сюрреалистично. Вроде бы что такого: ну грызет кто-то труп, ну и пусть себе грызет, не мешает же никому, мозги не клянчит. Завтрак подкатил к горлу.

Чтобы справиться со слабостью, Егор перехватил дробовик поудобнее и с размаху саданул жирдяя прикладом по затылку, по этой самой неприятной припухлости на нем. Хрупнуло, каннибал, как стоял на четырех костях перед трупом, так и свалился на свою жертву сверху, не издав даже звука. Все, официально можно считать этих тварей вне закона, а действия Егора самообороной.

Как видно, трагедия разыгралась буквально только что: лужа алой крови еще не успела потемнеть. Жирный, похоже, застал таджика врасплох. Тот, судя по его оранжевой спецовке и валявшейся неподалеку метле, вышел на уборку территории. Толстяк навалился на него сзади своей немалой массой и прокусил шею, после чего сразу принялся жрать. Странно, что дворник его не заметил; все «ходячие», что Егор повстречал, подкрадываться не умели, да и вообще все как один двигались довольно медленно. К тому же конкретно этот зараженный вряд ли способен подкрасться к человеку бесшумно, уж больно масса тела у него для такого дела неподходящая. Аааа… все понятно: рядом валялся айпад с наушниками, в которых шуршал фон включенной музыки; жертва просто-напросто не услышала приближения урчащей твари. Ну и разница в весовых категориях сыграла свое. Толстяк тяжелее своей жертвы минимум на полтинник килограммов, вот и опрокинул ее, а подняться уже не дал.

– Эй, мужик! Ты его кокнул что ли? – внимание привлек молодой парень, шедший с огороженной территории. Голос у него немного хрипел, словно у простуженного. Типичный чоповец, скорее всего, местный охранник. Вон и будка застекленная торчит на заднем плане. Увидев, что Егор вооружен, он положил руку на кобуру с табельным оружием. Тот, чтобы не накалять обстановку, закинул ружье на плечо и облокотился на шлагбаум. Охранник, подойдя поближе, увидел нелицеприятную картину, резко побледнел и спал с лица. Секунду боролся с позывом, но все же не смог удержать содержимое желудка. Отдышавшись, он утер рот рукавом. Во время разговора он странно тянул слова, словно ему тяжело было их подбирать.

– Вот падла, Асланбека загрыз. Чурка тупая, русским языком сказал ведь ему, чтоб домой валил. Так нет, «работать нада, насяльника, а то семье денег не хватит»! Я на минутку всего глаза прикрыл, сморило. Вторые сутки уже тут торчу, сменщик утром не пришел. Смотрю, этот его уже жрать начал. Че с ним такое, а?

Парень лет двадцати, вид какой-то потерянный, глаза смотрят вроде и на тебя, но как-то отсутствующе, сквозь. На лбу испарина выступает, которую он периодически смахивает рукой. Впрочем, у Егора и у самого вид сейчас явно не лучше.

– Эпидемия какая-то, хрен знает. Таких вот, как этот, – он пнул в бок жирного, – уже с десяток на улице видел, пока по поселку шел.

– И че теперь делать? Ты ж, по ходу, наглухо его завалил. Вон, глянь – не дышит, не шевелится. Кранты, стопудово. Ментов надо вызывать.

– Ага, вызовешь их, связь-то тю-тю.

– Точно, мать твою, я домой дозвониться не могу, какие уж тут менты. Гадство, че делать-то теперь, а? – паренек, похоже, и впрямь потерялся в нынешних реалиях.

– Как звать?

– Ваня, – он протянул липкую, вялую ладонь для рукопожатия.

– Егор! Ты вот что, Ванек. Далеко живешь отсюда?

Собеседник завис, словно задумался о чем-то своем, взгляд стал и вовсе мутным и отсутствующим. И это Егору сильно не понравилось. Затягивая и без того безобразно длинную паузу, паренек бездумно пялился в пространство, пока, наконец, не соизволил ответить.

– В Балашихе, близко совсем, – он неопределенно махнул рукой куда-то на восток. – На машине двадцать минут – и я дома.

– Оружие, гляжу, у тебя есть? – Егор кивнул на его кобуру, в надежде на то, что в ней действительно табельное оружие, а не огурец.

– Шестой разряд есть, – он наполовину вынул из кобуры потертый пистолет, демонстрируя реплику Ижмаша на старый добрый ПМ, – допуск к ношению табельного имею.

Он снова завис, оборвав свою речь на полуслове. После чего совсем уж изменившимся голосом, сказал:

– Нехорошо мне что-то. Посижу немного.

Егор уже понял, к чему идет дело. Еще немного, и в Нерезиновой станет на одного «ходячего» больше. И, судя по состоянию охранника, момент обращения человека в зараженного опасно близок. Уж очень явными были признаки – плавающая бессвязная речь, отсутствующий взгляд, испарина.

Паренек молча сидел на асфальте и покачивался назад и вперед, полностью погруженный в себя. Сколько он будет в таком состоянии, пока не понятно, поэтому Егор решил проверить «аквариум» на предмет полезностей. В обшитой кровельной жестью коробке два на два метра ничего особо интересного не нашлось, кроме неплохой финки, которую охранник использовал для бытовых нужд, и двух бутылок с водой. Финка вместе с чехлом отправилась в карман, а вот насчет воды пришлось чуток подумать. В итоге ополовиненную Егор брать не стал, кто знает, что в нее успел запустить чоповец вместе со своей слюной, а вот к запечатанной полторашке приложился от души. Выпил больше литра, но сухость во рту и дикая жажда нисколько не ослабла. Еще на столике обнаружился затертый брелок с ключами. Нажатие на кнопку – и неподалеку пикнула автомобильная сигнализация. Взвесил его на ладони, усмехнулся про себя, на секунду задумавшись о том, насколько же быстро с Егора слетел налет цивилизованности. Преступление, конечно, но после того, как он забрал огнестрел с места двойного убийства, угон чужой машины – это уже сущая ерунда. Судя по динамике происходящего вокруг, отвечать перед законом за плохое поведение вряд ли придется. А вот шансы стать урчащей тварью или отправиться на корм оным – довольно высоки. Да и глядя на бывшего охранника, Егор пришел к выводу, что машина тому уже вряд ли понадобится. За время, пока шел осмотр будки охраны, тот окончательно обратился, встал на карачки и принялся вяло жевать лицо покойного таджика. Было жаль этого молодого парня, но помочь ему было уже нечем. Вряд ли он хотел бы, чтобы его тело эксплуатировала уродливая, людоедская тварь. Так что, единственное, что Егор мог сделать для охранника Ивана, позволить ему упокоиться окончательно. После непродолжительных колебаний Егор вынул трофейную финку и, приблизившись к увлекшемуся своим обедом «ходячему», сильным ударом вогнал лезвие в основание шеи. Тот дернулся несколько раз и, завалившись на асфальт, окончательно обмяк. Егор вытер нож об одежду окончательно умершего и прислушался к своим ощущениям. Руки вспотели, стало немного не по себе, но в остальном внутри ничего не дрогнуло. Как видно, слишком много переживаний уже свалилось на его голову, эмоции просто перегорели без остатка. Ну, либо он стремительно превращается в маньяка – серийного убийцу.

Отцепил от пояса мертвого охранника кобуру с пистолетом, а заодно и широкий ремень, повесил портупею на себя и прикрыл его толстовкой. Попробовал вынуть, удобно ли, выщелкнул обойму, проверив боезапас, передвинул кордуровую кобуру вперед, чтобы не мешалась. Глянул запасную обойму в специальном чехольчике. Теперь у него, в дополнение к дробовику, есть пистолет с дюжиной патронов в двух обоймах. Подумав немного, прицепил к ремню и ножны с трофейной финкой. Надо бы заменить одежду, а то в штанах-трениках и толстовке-худи, да еще и с пистолетной кобурой и ножом на поясе, да с дробовиком на плече, выглядит он как какой-то бандит-решала прямиком из девяностых. Если он напорется на служителей закона, проблем с полицией не оберешься, к гадалке не ходи.

Напоследок, только чудом не изгваздавшись в крови и порядком вспотев, затащил трупы в «аквариум», где просиживал штаны охранник. Не из благих побуждений, просто чтобы глаза не мозолили. Все, теперь можно ехать.

Старенький, потрепанный жизнью, но вполне бодрый «седан», отозвавшийся на брелок сигнализации, завелся с полуоборота, датчик топлива показал половину бака. Егор задумался о направлении своего маршрута. Откровенно говоря, ехать в сторону центра сейчас было довольно глупой идеей, но ему как воздух необходима была информация. У сидевших по своим углам дачников, которые просто ждали дальнейшего развития событий, разжиться этим ресурсом не выйдет. Да и просто посмотреть, что вокруг происходит, будет полезно. Приняв решение, он направил автомобиль в сторону МКАДа.

Дробовик мешался в салоне, несмотря на свои довольно скромные габариты. Пришлось приткнуть его между сиденьями и «торпедой». Не очень удобно, зато практично. Меньше всего хотелось в самый неподходящий момент остаться без своего главного аргумента.

Удерживая машину на малой скорости, Егор старательно крутил головой, чтобы не пропустить ни крохи информации. Над городом явственно повисло невидимое и неосязаемое, но от того не менее страшное облако угрозы. Словно ощущение густого, влажного воздуха перед самой грозой, когда даже дышать становится тяжело. Оно проникало в каждую щель, в каждый угол. Это чувствовалось не кожей даже, а мозгом, как хрустящий песок на зубах. Люди попрятались, даже самые толстокожие ощутили этот вязкий, пробирающий до самых костей и давящий на подкорку липучий страх. На трассе было пусто, словно утром первого января. Редко-редко мимо проезжала случайная машина; было заметно, что каждый водитель стремился всеми силами поскорее оказаться дома, под защитой родных стен. Да и открывающиеся взору картины подступающего безумия подстегивали это желание, как ничто другое. То, что в городе все плохо, было ясно и без подсказок. Вот «солярка» на скорости влетевшая в бетонный столб. Лобовое и моторный отсек в хлам, все залито кровью, но людей или их тел, ни в салоне, ни поблизости не видно. Вот кровавый след через проезжую часть тянется длинной полосой, словно коровью тушу перетащили с одной стороны трассы на другую. Вот сразу два каннибала склонились на обочине над трупом пожилой женщины и рвут ее на части. Вот большегруз слетел с трассы, прихватив с собой за компанию пару помятых малолитражек, дымится в кювете и никому до него дела нет. Вот небольшой магазинчик на обочине зияет развороченными витражами. Пейзаж удручал.

Его самочувствие все сильнее сдавало позиции, голова гудела, словно церковный набат, в животе образовалась свинцовая тяжесть, еще и руки начали трястись до кучи. И захочешь – не забудешь. И все сильнее накатывали подозрения, что виной всему вовсе не вчерашнее сотрясение. Егор постарался отогнать мрачные мысли, так и норовившие залезть в голову.

А потом он нарвался. Резко и без предупреждения. Решив срезать путь через какой-то гаражный кооператив, он некоторое время петлял между рядами гаражей. В какой-то момент сверху мелькнула тень, на капот его машины с грохотом приземлилась огромная серая туша. Больше на рефлексах, чем осознанно, Егор утопил сцепление и тормоз. Движок натужно взвыл, лобовое и боковые стекла лопнули, засыпав его целым водопадом осколков. Резануло по щеке и виску, что-то теплое потекло по лицу, заливая глаза. В какой-то паре метров от себя Егор увидел мерзкую образину – двухметровый непропорциональный бабуин, под голой серой кожей которого перекатывались огромные мышцы перекачанного стероидами бодибилдера. Но самое жуткое – это его морда. Покатый лысый череп, мерзкая рожа, словно оплывший воск, с раздутыми скулами и массивными надбровными дугами, из-под которых на него колючим взглядом смотрели глаза хищника, предвкушающего вкусный и полезный завтрак. Огромная хлеборезка, наполненная гигантскими клыками, с вожделением осклабилась, нагоняя еще больше страху. Все это пролетело перед глазами за короткий миг, а в следующую секунду урод ухватился огромными лапищами – язык не повернется эти совковые лопаты с жутковатого вида когтями назвать руками, – за передние стойки и с силой рванул их на себя. Натужно заскрипел металл, крыша выгнулась дугой. В следующую секунду дробовик, лязгнув затвором, выплюнул метровый выхлоп выстрела. Егор даже не успел осознать, когда именно ружье оказалось у него в руках, настолько быстро все произошло, да и размышлять об этом сейчас времени не было.

Тяжелая пуля двенадцатого калибра вошла в подбородок, прошила уродливый череп навылет, выбросив целый фонтан крови и мозгов в воздух, и швырнула неизвестного мутанта на обочину.

– Пшел на хрен, безбилетников не возим!

Разом обмякшая туша еще не успела упасть на землю, а Егор уже отбросил ружье в сторону и утопил педаль газа в пол, одновременно с этим бросая сцепление. Движок снова взревел на максимальных оборотах и рванул с пробуксовкой, уходя в занос. И сделано это было очень своевременно. В уцелевшем боковом зеркале мелькали покатые спины друзей «бабуина» – одна образина страшнее другой. Были видны все новые и новые твари, выпрыгивающие с крыш гаражей и выбегающие из проходов, а бегут они к нему явно не для того, чтобы пожелать доброго утра. Скорее уж, страхолюдины рассчитывают поквитаться с гонщиком за своего товарища.

Завывающий, покореженный автомобиль, подпрыгнув на очередной колдобине, выскочил из гаражного кооператива, справа замелькали многоэтажки жилого комплекса. Егор вывернул руль и с очередным заносом ушел влево, не желая заезжать во дворы. У него на хвосте висело несколько жутковатых тварей, давать им шанс, теряя свое единственное преимущество – скорость, он не желал. Машина выскочила на простор абсолютно пустого шоссе; в этот миг самый быстрый из уродов, совершив головокружительный прыжок, приземлился на багажник, обрушив заднее стекло в салон. Снова заскрипел разрываемый металл корпуса, людоед расширял заднее окно в надежде дотянуться до вкусной начинки внутри. Оглянувшись через плечо, Егор осознал, что новый пассажир далеко переплюнул своего предшественника. Если тот наводил жути, то с внешнего вида этого мутанта вообще брала оторопь. Его фотографиями можно мгновенно лечить запоры в самых запущенных, терминальных стадиях.

Все, что ему оставалось, это давить на газ и, втянув голову в плечи, надеяться на чудо. Он осознавал, что стоить ему бросить руль и вновь схватиться за ружье, как его догонят и выдернут из салона машины, словно морковку из грядки, после чего от него не останется даже воспоминаний. Паника накрыла с головой, но бурлящий в крови адреналин делал свое дело. Руки уверенно рулили, ноги нажимали педали, стрелка тахометра вошла в красную зону: машина, завывая движком, неслась вперед. Впереди Егор увидел автомобильную эстакаду и направил свой болид смертника туда, давя на клаксон со всей мочи. Сделал он это не просто так, а потому что увидел там военную технику – тентованый Урал, «козел» и БТР, прямо сейчас поворачивающий боевой модуль в сторону приближающейся на огромной скорости машины. На конце пламегасителя пулемета вспух оранжевый бутон, над ним словно белые веревки мелькнули и по многострадальному «седану» несколько раз оглушительно врезал огромный металлический лом. Сзади что-то лопнуло, машина вильнула задом и, теряя скорость, пошла юзом. Оглушенный Егор нырнул вниз, под панель, изо всех сил стараясь быть маленьким и незаметным и не отсвечивать. Басовитый перестук курсового пулемета продолжил выбивать монотонную дробь, но пулеметчик, похоже, переместил прицел дальше, Егор слышал, как визжат пули, рикошетя от асфальта; кроме того, сзади явно доносился визг тварей. Через несколько бесконечно-долгих секунд стрельба прекратилась и все затихло. Распластавшись на передних сидениях, он ощутил небывалый прилив ликования и облегчения. Его в очередной раз пронесло. Сквозь звон в ушах он услышал, как с эстакады к нему обратился мрачным баритоном кто-то из спасителей.

– Слышь, гражданский! Если живой, давай бегом сюда, пока снова не набежали.

Глава 4. Солдаты бывшими не бывают

Около десятка неприглядных туш неряшливыми кучами лежали на полотне дороги, растянувшись метров на сто. Людоед, что прокатился на багажнике его машины, лежал в десятке метров позади и мелко подергивался. Он выглядел значительно массивнее и уродливее мутанта, распрощавшегося с мозгами в гаражном кооперативе. Неясно из кого получилась такая тварь, но зато предельно понятно, что попадись такой в когти – она распустит тебя на шашлык в мгновение ока. Бугрящаяся мышцами фигура, кое-где прикрытая элементами костяной брони, острейшие длинные когти, больше походившие на секаторы, и мощные, прыжковые конечности. Одного взгляда на этого монстра хватило, чтобы понять – единственная цель его существования это догонять и убивать. От мыслей о том, что было бы, дотянись существо до него, передернуло. Кинув последний взгляд на отъездивший свое седан, Егор рванул к подъему на конструкцию. Очутиться один на один с еще одной толпой неизвестных мутантов хотелось в последнюю очередь.

В этом месте Шоссе Энтузиастов пересекалось со МКАДом. На пересечении двух транспортных артерий находилась двойная восьмерка эстакады. Она занимала господствующее положение на местности, с нее прекрасно просматривались окрестности и нитки шоссе во все стороны. В верхней точке дорожной развязки расположилось два десятка мотострелков. Они-то и спасли шкуру Егора сосредоточенным огнем.

Лица настороженные, руки держат на оружии, ну хоть стволами в лицо не тычут и на том спасибо. Крепко сбитый, белобрысый лейтенант лет двадцати пяти мрачновато усмехнулся, когда Егор приблизился к солдатам:

– Не боись, подваливай поближе. Ствол только убери, а то ребята сегодня сильно нервные, не дай бог у кого рука дрогнет.

– Спасибо за помощь, лейтенант. Еще бы немного и все, поминай, как звали.

– Вон, Волкова благодари, глаз-алмаз, одной очередью тварь с тачки твоей срезал, как ножом.

Егор кивнул торчавшему из люка БТРа сержанту.

– Фигня, не благодари! Что, гонщик, небось целую стопку кирпичей отложил, пока с этим красавчиком на багажнике катался?

– Ага, булки напряглись так, что до сих пор расслабить не могу, страшнее черта тварь.

– Ну, можешь штаны проветрить, мы пока покараулим, – сержантик заржал над собственной незамысловатой шуткой, вызвав ухмылки на лицах солдат. Атмосфера немного разрядилась.

– Волков, хорош языком молоть, приступить к выполнению боевой задачи. Шутки шутить в увольнении будешь.

– Есть приступить к выполнению боевой задачи, тащлейтенант! – боец прильнул к биноклю, принявшись осматривать местность.

– Неудачное время ты для прогулки выбрал, Шумахер недоделанный. Магнитные бури, погода нелетная, ага. Я гляжу, ты уже вооружился, – он кивнул на торчавший за моей спиной дробовик и кобуру пистолета на поясе, причем без наезда, а, скорее, с одобрением. – Ну и правильно, сейчас без ствола ты автоматически превращаешься в ходячие консервы.

Он помрачнел от каких-то своих мыслей, но потом снял форменную кепи, пригладил ладонью ежик светлых волос и протянул Егору руку для рукопожатия.

– Младший лейтенант Сергей Краско, командир взвода.

Ладонь крепкая, сжал так, что косточки хрустнули. Свой человек.

– Младший сержант в запасе Егор Журавлев.

– Ну давай, младший сержант запаса, выкладывай, как докатился до жизни такой!

– Да особо нечего выкладывать, товарищ младший лейтенант. Вчера мой самолет потерпел крушение тут, неподалеку – обошлось, обделался легким испугом. Видел вонючий туман. Электричества нет, связи нет. Потом переночевал в коттеджном поселке. Ночью услышал стрельбу, крики. Стал свидетелем, как похожий урод, – Егор кивнул на лежащий внизу труп мутанта, – убил и сожрал двух моих соседей. Правда, было темно; я ничего толком не рассмотрел, зато прекрасно слышал. Ну и сходил, проверил потом. Утром пошел на разведку, столкнулся с доходягами-«ходячими». Стал свидетелем обращения человека в «ходячего», и что они нападают на нормальных людей. Нашел машину, по дороге поймал «хвост». Все, если вкратце.

Лейтенант, задумчиво выслушивавший отповедь Егора, сказал:

– Вот видишь, а говоришь – рассказывать нечего. Сколько всего за такой короткий срок успел увидеть!

– Так сложно не заметить, когда это все у тебя под носом происходит.

Егор немного помялся, но все же решил попытаться раскрутить лейтенанта.

– Слушай, Сергей, я, конечно, понимаю, секретность, военная тайна и все такое, но ты можешь хоть чуток подогреть информацией?! А то у меня чувство, словно я в дешевый фильм ужасов угодил! Ни электричества, ни связи, химическая атака какая-то, уроды непонятные по улицам бегают, людей жрут, а сами люди в зомби превращаются. На нас напал кто-то? Что за дичь вокруг творится?

Летеха лишь махнул рукой неопределенно и снова помрачнел.

– Да я сам не больше твоего знаю. Нас ночью подняли в ружье – всех, кто был в расположении – выдали технику, оружие, БК. Мол, боевая один, «красный код», приступить к выполнению. На построении нарезали задачу, я у комбата спрашиваю, в честь какого праздника салют, с кем воюем, а он и сам не в курсе. Езжай, говорят, на месте разберешься, ага. Отправили «занять ключевые точки, поддерживая порядок и безопасность на прилегающей территории»!

Последнюю часть фразы он выделил карикатурно-противным голосом, явно кого-то передразнивая.

– Вот мы тут с ночи и торчим, как чирей на носу. Тварей этих непонятных постреливаем да ждем, когда начальство соизволит объяснить, что происходит. Тут вокруг гражданских уже вовсю жрут, а наши высокие чины и не чешутся. Эх, да чего там. Одно могу сказать точно – началось все с того вонючего тумана. Он весь город накрыл, после этого сразу связь упала, начались веерные отключения электричества из-за перегрузки сетей. Ни спутников, ни GPS, ни мобильной связи, закрытые проводные каналы, дальняя связь – ничего не работает. Рации только на коротких частотах и в пределах города, да и то через раз.

Пока лейтенант делился информацией, Егор вынул бутылку с водой и приложился к ней. После дикой погони жажда навалилась на него с новой силой.

– А что насчет помешательств? Видел ведь: с народом фигня какая-то творится, они на других людей начинают нападать. Мало того, трупы жрут. И вот эти образины еще до кучи, – Егор кивнул на мутантов, преследовавших его, – это вообще ни в какие ворота не лезет.

– Траванули нас чем-то. Я не спец, но смахивает на какой-то боевой вирус или вроде того. У людей ухудшается самочувствие, головные боли, сухость во рту, нарушение координации. Потом потеря сознания и привет. Превращаются в таких сумасшедших, на других людей бросаться начинают. У меня во взводе уже семеро таких, насилу связали. Самое жуткое знаешь что? Похоже, твари эти, что за тобой гнались, раньше людьми были.

– Да брось шутить, не смешно ни разу!

Вместо ответа лейтенант просто молча протянул свой бинокль и направил его туда, где лежали трупы гнавшихся за Егором тварей. Отрегулировав резкость, Егор обнаружил, что в некоторых из мутантов и впрямь угадывались человеческие черты, разве что морды претерпели ряд изменений, слегка изменился челюстной аппарат, мышцы на ногах увеличились. Да что там, на некоторых даже остатки истрепавшейся и грязной до неузнаваемости одежды сохранились. От этой картины резко подурнело.

– У меня со вчерашнего дня голова болит, сухость во рту и слабость по всему телу. Думаешь, мы все в такое… в таких обратимся?

И тут стало понятно, отчего лейтенант Краско выглядел таким мрачным. Судя по всему, похожие мысли одолевали его и уже давно. В ответ он лишь пожал плечами. Сказать тут и вправду было нечего.

– А власти чего?

– Да что власти – согнали всех военных и ментов, до кого смогли дотянуться, типа вот как нас, на патрулирование и контроль территорий: военных на МКАД по ключевым точкам, полицию на улицы. Росгвардию и спецуру на второй периметр по Садовому кольцу раскидали. Это уже под утро. Ночью непонятного много стало происходить, мирняк обращаться начал, силовики сильно пострадали. По рации наши передают, что такая херня с обращением как у нас по всем направлениям. Здесь, за МКАДом, пока относительно спокойно, но ребята по рации говорят, что в городе обратившихся уже натуральные толпы ходят. Но зато в центре серьезных тварей пока нет, только кто из местных обратился, а они слабые и медлительные, сам, наверное, видел. Серьезные уроды вроде тех, что мы с твоего хвоста сбросили, как видно, с окраин лезут, причем, исключительно с северо-восточного направления, вот мы их и отстреливаем. Утром, когда массовое обращение поперло, сверху приказ пришел: обращенных в расход ради предотвращения распространении эпидемии. Сказали, типа не летальными способами локализовать угрозу выйдет ценой слишком больших потерь. Сволочи.

Он со злостью сплюнул на асфальт.

– У меня в «урале» семь моих бойцов урчат. И еще три «двухсотых», пока мы чухнули что к чему. И мне теперь своих ребят стрелять? Так что ли?

Ему стало искренне жаль, этого молодого, в общем-то, парня. Одно дело прикончить «ходячего», вылупившегося из незнакомого человека, как было у Егора, и совсем другое – прикончить того, с кем ты вместе съел пуд соли.

– Я про такое только в книжках читал, да в фильмах видел. У кого такое оружие может быть? Штаты, Китай? Сам как считаешь?

– Да хрен там без бутылки разберешься. Знаешь, что самое удивительное во всей этой ситуации?

– Ну, давай, порази мою расшатанную психику.

– Я разведку отправлял в пригород. За Балашихой нет больше ни хрена. Люберцы, Мытищи, Реутов на месте, а вот ни Ногинска, ни Жуковского, ни Раменок мои ребята не нашли. Как корова языком слизнула.

– Это как так? – у Егора такое в голове не могло уложиться. Куда мог деться кусок пригорода вместе с людьми и строениями?

– А вот так. Лесостепь там теперь. И река. Здоровая такая, вроде Волги в ее нижнем течении – лиманы, болотистый рай. В Подмосковье такого я что-то не припомню. Видно поэтому на дальних частотах тишина.

– М-да. И чего теперь?

– А ни хрена. У меня задача есть – вот ее и буду выполнять. А что делать дальше, и кто виноват – без меня найдется, кому подумать.

– С мирным населением как быть?

– МЧС, вроде как, занимаются, с матюгальниками ездят, просят сохранять спокойствие и оказывают помощь, где могут. И еще: я так понял, утром вскрыли склады длительной консервации – мирняку, у кого военные билеты на руках, «наследие войны» выдавать начали.

– Чтобы власти и в руки народа сами оружие дали? Не поверю ни в жизнь!

– Ты сам-то подумай, в скольких квартирах уже сейчас народу обратилось. Они ведь домашних жрать начнут. Десятки тысяч людей умрут в ближайшие часы при таких раскладах. А то и сотни. Полиция пока сдерживает ситуацию, но в каждую дыру их не сунешь. Вот власти и стараются угрозу в зародыше задавить. Проще людям оружие дать, чем к каждой квартире приставить по солдату. В обычной ситуации, я думаю, вряд ли бы наши главные на такое пошли. Вот только мне тут шепнули недавно, что в самом главном кабинете прямо во время ночного совещания несколько человек обратилось, многих кого-то погрызли. Ну и вот, ФСБшники ситуацию взяли на контроль, генералитет выдвинул инициативу. Только на это времени надо вагон, а люди обращаются непрерывно. Пока расконсервируют, пока БК доставят, пока развезут, пока людям раздавать начнут. И ведь теперь еще надо бегать по квартирам в каждую прикладом стучать: мол, открывайте скорее, я вашу мамку или папку пристрелю, чтобы они вас не съели! К вечеру в Москве будет уже натуральный дурдом. Ладно, это все лирика, а у меня своя боевая задача стоит. Пусть у начальства голова болит, как проблемы порешать, у меня и моих людей в ближайшее время есть чем заняться.