Текст книги "Миры Артёма Каменистого. S-T-I-K-S. Дикарь. Книга 1. Игры на выживание"

Автор книги: Николай Собинин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 8 страниц)

Глава 2. Осознание

Пробуждение было резким, словно кто-то невежливо толкнул под бок. Егор открыл глаза и некоторое время не мог понять, где он находится. Ощущение было такое, словно случилось что-то плохое, только он еще не понял, что именно. Наконец, придя в чувство, осознал, что отдых не особо помог поправить самочувствие. Голова разболелась еще сильнее, во рту снова пересохло, а по телу волнами перекатывалась слабость. Как видно, сотрясение оказалось серьезнее, чем он думал. Придется все-таки наведаться в больницу.

На город уже опустились сумерки. Выйдя на декоративный балкончик второго этажа, Егор вдруг понял, что вокруг творится что-то нехорошее. Что-то очень-очень нехорошее. В чернильном сумраке не горело ни одного фонаря, нигде вокруг, на сколько хватало глаз, вообще не было заметно никаких источников света, разве что иногда фары проезжающих автомобилей подсвечивали верхушки деревьев далекого парка. А ведь прошло уже несколько часов с момента отключения электроэнергии. Для Москвы это абсолютно ненормально, так быть не должно. Прислушавшись, Егор с нарастающим ужасом обнаружил, что в темноте кричат люди. Много людей, с разных сторон и кричат очень нехорошо. К тому же он услышал, как там и сям бахают одиночные выстрелы, раздаются короткие автоматные очереди, слышится какой-то грохот и звуки автомобильных аварий. Какого лешего тут творится? Он проморгал очередной путч? Или какие-то радикалы вдруг решили показать свои зубы?! Нет, чуйка подсказывает, что тут какая-то другая, принципиально иная беда.

От размышлений отвлекло странное громогласное урчание, раздававшееся из темноты неподалеку. Звук был ни на что не похож и издавался существом явно внушительных габаритов. Затрещали кусты, послышался звон стекла и грохот за забором соседнего участка. Истошно закричала женщина, сиплый мужской голос сыпал отборным матом. Шум стоял такой, словно бригада прилежных таджиков разбирала соседний коттедж по кирпичикам на скорость. Вопль женщины захлебнулся, дважды гулко бабахнул дробовик, потом все стихло. Егор, холодея от липкого страха, сжался в комок за бортиком балкона и старался лишний раз даже не дышать, чтобы ненароком не привлечь к себе ненужного внимания. Стычка явно закончилась не в пользу хозяев дома. Потому что он отчетливо слышал очень неприятные звуки, которые вечерний сквозняк доносил с соседнего участка – там кто-то рвал тела на части и жадно их заглатывал. Громкое чавканье, треск рвущихся связок и сухожилий, а также характерный тяжелый запах скотобойни он почувствовал даже отсюда, ошибки быть не могло. Кто-то, не слишком дружелюбно настроенный, только что убил минимум двух человек в каких-нибудь тридцати метрах от него и сейчас их натуральным образом жрал. И у этого кого-то хватило дури за пару секунд выбить двойной стеклопакет (или что он там сломал с таким звоном) и остаться в живых после дуплета из дробовика в упор. Егор потерял счет времени, пока ждал, когда же, наконец, неизвестный людоед закончит свою трапезу и свалит в темноту. В какой-то момент он вновь услышал треск стекла под тяжелыми шагами. Потом невидимый убийца перемахнул через двухметровый забор, тяжко приземлившись на асфальт, и остановился прямо напротив дома, где притаился Егор. Он отчетливо услышал, как людоед шумно вдыхает воздух, и представил себя маленьким сверчком, забившимся между половицами. В этот момент тварь, стоявшая в темноте, утробно взрыкнула и рванула вдоль по улице куда-то в темноту. При этом Егор мог бы поклясться, что она издавала отчетливое цоканье, словно была подкована на манер лошади. Какой-то черт с копытами и рогами, не иначе.

Шумно выдохнув, он понял, что все это время боялся дышать. Накатила слабость, пришлось некоторое время посидеть на месте, приводя дыхание, а заодно и мысли, в порядок.

То, что это какая-то тварь, а не сбрендивший человек или животное, не вызывало сомнений, даже несмотря на то, что он так толком ничего и не разглядел в потемках. И кем бы она ни была, вряд ли Егора ждала бы иная судьба, нежели людей из соседнего дома, будь он обнаружен. Не многовато ли происшествий для одного дня? Авиакатастрофа, выброс непонятного химиката, отключение света, а теперь еще и человекоядные твари гуляют по улицам. И судя по какофонии звуков в наступающей ночи, тварь эта однозначно не единичный случай. Такое происходит повсюду, докуда достает его слух; эта все нарастающая стрельба и ночные вопли явно не просто так. Такое ощущение, что город провалился в какой-то филиал ада. А его крыша и здравомыслие отправились куда-то следом.

Ладно, для начала надо взять себя в руки. И постараться не попасть на дно чьего-нибудь желудка, пока власти не возьмут ситуацию под контроль. Уж кого-кого, а всяких силовиков, полицаев, росгвардейцев, да и просто разнообразных вояк в Нерезиновой хватает. Правда, остаются вопросы: насколько эффективны они будут в борьбе с подобными тварями, что с легкостью перепрыгивают двухметровые заборы, едят людей и спокойно бегут себе дальше после выстрела из ружья в упор.

Как бы там ни было, ему сейчас необходимо затаиться и сидеть как минимум до утра тише воды и ниже травы. Но перед этим он наведается на соседний участок. Необходимо удостовериться собственными глазами в том, что он не сошел с ума и все вокруг – не одна большая галлюцинация, навеянная травмированным мозгом. Может он сейчас вообще лежит в коме из-за повреждения мозга и видит цветные кошмары? Не исключено, но оставим этот вариант, как маловероятный. Необходимо действовать по ситуации, с остальным позже разберемся. К тому же на месте разыгравшейся трагедии по соседству осталось лежать бесхозное ружье. А оружие ему сейчас точно не повредит; будь это глюк или реальность – не имеет особого значения. Пока стоит принять все происходящее просто как данность.

Натянув кроссовки и прихватив с кухни тяжелый нож для рубки мяса, он осторожно, по сантиметру, приоткрыл входную дверь, чтобы не дай бог не выдать своего присутствия, и, крадучись, выскользнул на улицу. Успокоив дыхание перед участком, где случилась трагедия, потянул на себя кованую калитку. Та заскрипела «на всю ивановскую», заставив похолодеть от страха. Вот куркули проклятые, пожалели солидола для петель, а ему теперь трястись. Впрочем, никто не набросился на него из темноты и ладно.

В дом словно попал выстрел из «шайтан-трубы». Одна из стен была полностью разворочена, входную дверь вывернуло из косяка, она лежала рядом с крыльцом. Пришлось очень постараться, чтобы не нашуметь обломками металла, кирпичей и битого стекла. Пробираясь по завалам, Егор, аккуратно подсвечивая себе вспышкой телефона, кое-как проник внутрь пострадавшего дома. Картина, представшая перед ним в неровном свете светодиода, оказалась достойной лучших голливудских ужастиков. Внутри он обнаружил два сильно обезображенных и обгрызенных трупа. Даже толком понять их половую принадлежность не представлялось возможным: черепа и кости разгрызены мощными челюстями, все кругом в крови и ошметках внутренностей. От этого вида в очередной раз замутило, но уходить пока что еще рано. После непродолжительного копания в обломках добычей Егора стал куцестволый полуавтоматический дробовик «Hatsan» двенадцатого калибра в тактическом обвесе. Поскольку владелец успел сделать всего два выстрела, он сперва было решил, что стреляли из двустволки, но, как видно, людоед просто не дал погибшему шанса расстрелять магазин. Ружье вроде бы не пострадало, лишь заработало несколько глубоких царапин на цевье и стволе, чуть погнулась вентилируемая планка, да треснула линза в коллиматорном прицеле, из-за чего его пришлось сорвать с крепежа. Егор впотьмах потыкался по дому, пока не нашел в кладовке открытый металлический сейф, в котором, по-видимому, и хранилось ружье. Тут же, в одном из отделений, обнаружилась початая пачка феттеровских патронов с волчьей картечью и полпачки патронов, снаряженных пулями. Прихватив их с собой, а заодно взяв из оружейного шкафа масленку с ружейным маслом и принадлежности для чистки, благо все это лежало в одном месте, он осторожно, чтобы не нашуметь и не привлечь кого-то нежелательного, вышел во двор. Плеснул, не жалея, из носика масленки на петли калитки, чтобы та не заскрипела вновь на весь район, и быстро вернулся в свой дом.

Уже внутри накрыло отходняком. Перед глазами стояла картина разрушенного, заляпанного кровью и остатками тел, усыпанного разгрызенными костями дома. Руки начали трястись от перенапряжения, а в горле пересохло. Благо на кухне стояла большая бутыль с артезианской водой, он выпил не меньше пары литров. Егору понадобилось некоторое время, чтобы прийти в норму. Немного переведя дух, он поднялся наверх и спрятался в детской комнате. Завесил покрывалом окно, чтобы лишний раз не выдать себя движением и светом фонаря, после чего принялся за осмотр своего трофея.

Причина, по которой покойный сосед выстрелил всего дважды, обнаружилась моментально при тщательном осмотре его оружия. При перезарядке третий патрон не дослался до конца в казенник и уткнулся в подающую полку. Механизм заело, а времени на то, чтобы передернуть затвор, людоед стрелку не дал и прикончил его. Судя по всему, царапины на цевье и стволе оставлены как раз таки когтями неизвестной твари, они внушают уважение. В ружье были заряжены картечные патроны, однако не было причин полагать, что они сильно подпортили людоеду жизнь, уж очень резво тот рванул с места преступления.

Вторая плохая новость заключалась в ненадежности найденного оружия. Меньше всего Егору хотелось бы, чтобы в тот момент, когда на него бросается неизвестный противник, ружье заклинило в его руках. Впрочем, причина этому обнаружилась довольно быстро. Видимо, бывший владелец этого турецкого полуавтомата относился к типу людей – любителей выездов на природу и пострелушек по банкам. Причем делалось это, скорее всего, шумными компаниями под шашлыки и алкоголь. На это указывает тактический обвес «турка» – пластиковая пистолетная рукоятка и приклад с регулируемой по высоте подставкой под щеку, выемки в прикладе под дополнительные два патрона, вентилируемое цевье с кучей планок Пикатинни, на которых угнездился мощный фонарь и ЛЦУ, не самый бюджетный коллиматорный прицел, сейчас уже приказавший долго жить. Наряжать свое оружие таким образом принято у людей, которые в своей компании негласно меряются между собой, у кого ствол длиннее. Хотя, по факту, практической пользы от всех этих приблуд никакой. Егор в силу своих хобби сталкивался с подобными людьми множество раз, и не сказать, чтобы совсем не понимал их пристрастия к оружию и его кастомизации. В последнее время это стало модным – перекочевав к нам из США через интернет. Сейчас, на волне веяний, появилось множество компаний, занимающихся продажей так называемой «тактической» амуниции – одежды, снаряжения и обвесов для оружия, как для всяких разных страйкболистов, так и для «реальных пацанов», уважающих запах сгоревшего пороха по утрам. И дела у этих компаний большей частью идут успешно. Ему ли не знать; ведь компания, в которой он работал, вела дела с одним таким учреждением. Ладно, ему без разницы, у каждого человека свои причуды, главное, что он теперь вооружен.

Судя по всему, владелец как раз таки недавно ездил на очередные пострелушки и забыл или поленился почистить оружие после них. На это же косвенно указывает початая пачка, в которой осталось меньше половины пулевых патронов. Это он, конечно, зря сделал. Механизм полуавтоматических ружей, а особенно тех, что работают на принципе отвода газов из ствола, очень чувствителен к загрязнению. Старая смазка, кусочки пыжей, лесной сор и продукты горения пороха засорили механизм настолько, что он просто-напросто не смог полноценно дослать патрон в ствол. И эта ошибка стоила владельцу жизни. Хотя, кто его знает, спасли бы его несколько дополнительных выстрелов или нет. Сейчас этого уже не выяснить.

Чтобы не наступать на грабли бывшего хозяина, Егор разрядил «турка», разобрал его, старательно почистил и протер все детали промасленной ветошью. Заодно ознакомился с устройством – меньше будет тупить в процессе, все же оружие незнакомое, держать такие стволы в руках ему еще не доводилось. Прошелся шомполом по каналу ствола и нашел там подтверждение своим мыслям – тот был наглухо засвинцован, пришлось попотеть, гоняя латунный ершик туда-сюда. Как видно, покойник не слишком-то утруждал себя заботой об оружии. За что и поплатился. Все же не зря дернуло прихватить из ящика всю приблуду для чистки, сразу пригодилась. У Егора прописные истины на тему важности ухода за оружием вбиты в подкорку – спасибо отцу, который начал таскать сына на охоту, когда тому еще и четырнадцати не было. Закончив чистку, аккуратно собрал все детали, проверил еще раз работу газоотводника и спуска и снарядил ружье пулями. В магазин влезло семь магнумовских патронов, плюс один в стволе и еще два в нише на прикладе.

Оружие в руках сразу придало уверенности в себе и было именно тем, чего ему не хватало. До этого он чувствовал себя посреди неизвестности практически голым, а сейчас даже немного успокоился. Восемь сорокаграммовых латунных пуль могут помочь пересмотреть свои взгляды на жизнь кому угодно, а стрелять Егор умел. Теперь, явись к нему какой-нибудь агрессор, Егору есть чем его серьезно огорчить. Жаль только пулевых патронов маловато, всего пятнадцать штук. Ладно, на крайний случай есть еще полная упаковка картечи. К тому же, как известно, дареному коню в зубы не смотрят, да и вообще остается лишь надеяться, что стрелять ему вовсе не придется. Он не горел желанием выступать против тварей, способных ломать стены и сжирать двух людей за неполные десять минут.

Теперь оставалось только тихо дожидаться рассвета и идти на разведку. Если уж придется рисковать своей шкурой – он будет делать это при свете дня. А пока придется посидеть в карауле несколько часов, наблюдая за обстановкой в городе и слушая неспокойную ночь.

Под утро, в предрассветном сумраке, к воротам пришел человек. Судя по весьма печальному прикиду, вялым движениям и плохой координации, в гости заявился пьяный вдрызг местный бич. Он встал перед воротами, покачиваясь с пяток на носки, и завис перед ними. Егор уже полчаса наблюдал за странным алкашом, но тот продолжал стоять на месте, ничем себя больше не проявляя, лишь покачивался время от времени. И этим вызывал все больше подозрений. Пьяный человек должен вести себя совсем не так. Решив, что наблюдение вряд ли добавит хоть каплю информации, он принял решение посмотреть на «пьяницу» поближе. Взяв в руки дробовик, остро пахнущий ружейной смазкой (Егор сделал себе зарубку в памяти, что все излишки масла надо будет срочно удалить с поверхностей – он еще не забыл, как усиленно втягивала воздух ночная тварь, значит с обонянием у нее все в порядке) он, крадучись, подошел к калитке и приотворил ее. За створкой ворот его не было видно, но странный мужик четко среагировал на звук, издал подозрительно знакомый урчащий звук – словно всхлипнул где-то глубоко в утробе – и поковылял в приоткрытые ворота. Егора он пока не заметил и шагал покачивающейся медленной походкой вглубь двора. Тут стало ясно, что поведение этого пьяницы не зря показалось ему странным. У того был серьезно обгрызен затылок и область левого уха – даже кость белела под истерзанным мясом. Кровь из раны залила ему всю спину, одежда буквально пропиталась ею. Выглядело так, словно на него напали сзади, повалили на живот, а затем долго и обстоятельно грызли. Причем, судя по виду ранений и количеству потерянной крови – вон как спецовка с эмблемой какой-то интернет-компании ею пропиталась – мужик уже явно должен был «откинуть кроссовки». Однако, вот он, пусть медленно и неуверенно, но ковыляет, вяло переставляя заплетающиеся ноги.

Егор затворил ворота, накинул щеколду, чтобы ненароком не привлечь кого-нибудь нехорошего снаружи. Обгрызенный мужик снова среагировал на скрип и, повторно издав урчаще-всхлипывающий звук, бодро поковылял в сторону человека. Одного взгляда в лицо покалеченного хватило понять, что с тем далеко не все в порядке, зеленка тут точно не поможет. Кожа лица посерела и приобрела неприятный, неживой оттенок. Мимические мышцы расслабились, лицо обвисло на костях черепа словно силиконовая маска. Глаза затянуло каким-то бельмом, зрачки расширились до предела, а белок набряк сеткой крупных, оранжевых сосудов. Да и сам взгляд этих глаз не мог принадлежать живому человеку – на Егора смотрела урчащая кровожадная тварь, что видела в нем лишь еду. И ни капли разума в этом мутном, нечеловеческом взгляде не просматривалось. К тому же этот кадр умудрился где-то подхарчиться: рожа вон вся кровью перемазана.

– Мужик, резко остывай, а то голову снесу! – сказано это было больше для самоуспокоения, чем в расчете на какую-то адекватную реакцию. И его вновь удивило, насколько хрипло и неестественно звучит собственный голос.

Зомби – а этот обглоданный мужик не мог быть никем иным, кроме того самого клишированного монстра, образ которого современный кинематограф заездил до совсем уж постыдных дыр, – лишь снова заурчал, протянул к нему руки и прибавил скорости. Впрочем, был он медлительным и не выглядел слишком опасным. Главное – не дать себя покусать, вбитые все теми же фильмами стереотипы были непобедимы. Приняв решение, что сейчас вполне можно обойтись и без стрельбы, Егор крутнулся, пропуская зомбака мимо себя, и с силой пнул его в колено, лишив равновесия. Сустав отчетливо хрустнул и ходячий труп, обдав его таким мощным амбре, словно только что вылез из сельского сортира, в котором просидел весь последний год, завалился и с треском приложился лбом о бордюр дорожки через лужайку, выложенной тротуарной плиткой. Удар был такой силы, что свод черепа не выдержал и зомби, засучив ногами, вскоре затих.

– Дерьмо!

Егор в сердцах сплюнул. Он не планировал убивать «алкаша», просто хотел обездвижить безумца или кем он там являлся. Теперь впереди нарисовалась перспектива влипнуть по сто девятой статье УК «непреднамеренное убийство». Наверняка нельзя сказать, обратимо ли состояние «ходячего» или нет. А в нашем окончательно свихнувшемся мире наверняка найдется группа идиотов, способных защищать права людоедов в свете их неспособности делать это самостоятельно. Или какой-нибудь подонок, который готов пойти на любые обвинения, лишь бы заработать на этом немного зелени и сделать себе пиар. После того, как в Европе появился прецедент по защите прав педофилов, Егор утратил всякие иллюзии в отношении здравомыслия современного социума. И загреметь на нары из-за этого «поехавшего» засранца у него не было никакого желания.

Что любопытно, никакие угрызения совести его абсолютно не мучили. В мыслях он очень четко осознал, что убитое им существо больше человеком не является. Не было в его взгляде абсолютно ничего человеческого, достаточно одного взгляда. И он очень сомневался, что современная медицина, на своем текущем уровне, вообще способна вернуть «ходячего» с той стороны. Мозги у «зомби» явно отказали, а это совсем не тот орган, который можно выключить, а потом включить обратно, и он будет работать, как и прежде. Процесс явно необратим. Так что Егор просто не воспринимал убитого, как человека. Какой-то жутковатый зверь, не более. Это и позволило ему снять с себя все моральные ограничения в отношении «ходячих».

Придя к такому умозаключению, Егор кивнул сам себе, чтобы больше к этой теме не возвращаться, и приступил к осмотру трупа. Похоже, он ошибся, этот потрепанный невзгодами мужик вряд ли был зомби в классическом понимании этого слова. Тело было теплым, даже горячим, а зомби, насколько ему помнилось по голливудским фильмам, были хладнокровными. Кровь продолжала течь из ран на затылке, хотя не так уж и обильно. А значит, кровоток у этого типа тоже есть, сердце должно было биться, пока тот был жив. Плюс обнаружился источник того самого жуткого смрада – мужик на совесть загадил штаны, опорожнив в них содержимое собственного кишечника. Что, опять же, указывает на то, что перистальтика кишечника в норме. Отсюда вывод – вегетативная нервная система работает как и раньше, пострадала только высшая нервная деятельность; проще говоря, у мужика отключилось мышление вместе с мозгом, после этого телом управляло только чувство голода и примитивные поведенческие реакции. Похоже, этот несчастный подвергся какому-то заражению, которое помутило его рассудок и заодно нехило подняло ему живучесть. Раны на шее и затылке выглядели ужасно, обычный человек давно бы свалился от шока и кровопотери. Хотя он и не выглядел уж слишком бодрым, ковылял едва-едва. Для здорового, физически полноценного мужчины этот зараженный не представлял никакой серьезной угрозы. От него вполне реально отбиться, даже не имея никакого оружия. Егор вон, одной ногой управился. Правда, нужно быть осторожным; кто знает, что за зараза попала в организм покойника и как она передается другим.

А еще его все больше начали беспокоить его собственные головные боли и слабость, непрекращающиеся уже почти сутки. Поначалу он списывал это на сотрясение и стресс, но чем дальше, тем хуже становилось состояние. В голову закралась жуткая в своей омерзительности и от того не менее логичная мысль – что если скоро он сам станет точно таким же «ходячим»? Будет, покачиваясь и неловко ступая непослушными ногами, шататься по улицам и выслеживать неосторожных людишек. От этой мысли вспотели ладони, а самочувствие, без того далеко не радужное, стало еще хуже.

Кое-как пересилив слабость и собственную брезгливость, Егор натянул садовые перчатки и, вновь отворив ворота, потащил тело в соседний двор. Хоть для себя он и решил, что убитый им больше не человек, но осложнять жизнь собственной сестре, оставив на ее лужайке обгадившееся тело с размозженным черепом, ему не хотелось. Поэтому от трупа было решено избавиться.

Снаружи никого не было, только вдали, вроде как, маячили «коллеги» покойника. Хотя наверняка с такого расстояния и не скажешь. В любом случае, на Егора они не обратили никакого внимания. Бросив труп перед развороченным крыльцом соседнего дома, он вернулся в свой двор. Теперь, даже если выяснится, что этого убогого убивать не стоило, пусть менты разбираются, откуда он взялся; там уже и так два изуродованных тела имеются. Одним трупом больше, одним меньше – разницы никакой. Вернувшись в дом, Егор перекусил нехитрой снедью, купленной вчера в супермаркете. После чего, порывшись в кладовке, нашел небольшой спортивный рюкзак и принялся собираться на выход. Необходимо было выяснить, что творится в городе. К тому же неплохо бы наведаться в аптеку за обезболивающим – голова болела все сильнее, слабость тоже давала о себе знать. В идеале, вообще-то, заглянуть бы к врачу. Но почему-то он был уверен, что в больницу соваться сейчас явно не самая здравая из идей. Если по улицам пошли алчущие плоти твари, они сползутся в больницы и госпитали со всей округи как мухи на мед. Также не стоило забывать и про ночного громилу. Кто знает, сколько таких уродов ошивается по окрестностям.

Закинул в рюкзак патроны, бутылку воды, немного еды и консервов, огляделся по сторонам. Немного подумал, что делать с ружьем – документов у него, разумеется, не было. Да и вообще, разгуливать в пределах любого населенного пункта с собранным и заряженным оружием это, считай, все равно, что нарываться на проблемы со служителями закона; для них такие вещи, что тряпка для быка, мигом встанут в стойку. Можно было бы завернуть его в куртку или какой-нибудь мешок, для маскировки. Но потом он вновь вспомнил про «ночного гостя» и просто повесил ружье на плечо. Если такой «товарищ» выскочит внезапно из подворотни, времени на выстрел у него будет всего ничего. А уж если не повезет нарваться на ментов, можно попробовать просто скинуть ствол и прикинуться шлангом. В любом случае, проблемы с законом не так критичны, как проблемы с жизнью и здоровьем. Картинка растерзанных трупов в доме по соседству все так же стояла перед глазами лучше любого напоминания. Заперев дом и вернув ключ под коврик, Егор отправился на разведку.