Текст книги "«И я ищу, ищу, ищу». Судьба советского офицера"
Автор книги: Николай Шахмагонов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 4 страниц)
– Увы, мало, удивительно мало дарит нам жизнь таких ночей, – вздохнув, сказал Теремрин.
– А ведь мы сами в этом виноваты, поскольку стремимся к другим.., – она сделала паузу и прибавила тихо, – к другим ночам.
– Возможно, не всем дано видеть прелести в том, в чём сегодня увидели эти прелести мы, – ответил Теремрин, умышленно не заметив намёка.
Ивлев встретил их у калитки.
– Это что же, так рано проснулись или всю ночь прогуляли? – спросил он с удивлением.
– Как можно спать в такую ночь!? – вопросом на вопрос ответил Теремрин. – Что за краса в ночи благоуханной! Мечтательно ласкает лунный свет; Небесный свод, как ризой златотканой, Огнями звёзд бесчисленных одет! Эти строки посвятил знаменитому Фету не менее знаменитый поэт, который подписывался «К.Р.». То был великий князь Константин Романов!
– Кстати, неутомимый благодетель кадетских корпусов, – сказал Ивлев. – Ну, так что же с вами делать? Ты, внученька, пойди всё же в дом, и хоть пару часов поспи, иначе весь день будешь клевать носом. Сон в утренние часы даст силы… Ну а ты, Дмитрий Николаевич, в машине уже не уснёшь. Помнится, мечтал о сеновале… Он в твоём распоряжении…
Елизавета пристально посмотрела на Теремрина, видимо, желая что-то сказать, но, не решилась, и, поблагодарив Ивлева, направилась к домику, где был её дедушка. И уже у калитки, полуобернувшись и показав свой пленительный в утренних лучах профиль, сказала:
– Как я вам завидую… Я тоже мечтала о сеновале! – и, смеясь, скрылась в палисаднике.
Теремрин бросился в душистое сено и утонул в нём. Надо было поспать, надо было заснуть немедленно, но вихрь мыслей наполнял его сознание. Елизавета менялась на глазах. Она оживала и возвращалась к жизни. Он понимал, что, в какой-то мере, является виновником этого её возрождения, и не знал, как быть. Что же, что он чувствовал? Пожалуй, сразу и сказать не мог. Ведь он увлечён Татьяной, увлечён серьёзно и сильно. Так почему же его так волнует душевное состояние Елизаветы? А она? Она ведь тоже мучима мыслями. С одной стороны, ни на мгновение не забывает о том, что ей сказал священник – это чувствуется по тому, как держится, что говорит. С другой стороны, нет-нет, да прорываются помимо её воли междометия, короткие фразы, которые говорят о той внутренней борьбе, что всё более охватывает всё её существо. А глаза! Глаза – зеркало души. Они сегодня сказали Теремрину о многом. Но он старался уйти от мыслей о том, что прочитал в глазах необыкновенно привлекательной женщины.
«Что же я за человек? – думал он. – Ведь просто не имею права думать о ком-то другом, кроме Татьяны. Ведь я в ответе за неё, отдавшую всё своё необыкновенное существо в полную власть мою! Нет, нет и нет! С Елизаветой – только дружба, искренняя, тёплая, душевная дружба… Да, собственно, что я возомнил? Ведь она иного и не допустит?»
И всё же он стал виновником главного – Елизавета постепенно возвращалась к жизни и возвращалась, благодаря вот этим их добрым, дружеским и совершенно безгрешным отношениям. Получалось, что он всё-таки действительно был прав, не взяв в Дивеево Татьяну.
Так думал он, одновременно понимая, что Елизавета уже и сама, возможно, не осознаёт, что может допустить и чего допустить не может. Она сама в плену мыслей, в плену сомнений, которые охватывают её, помимо воли. Заснул незаметно. Разбудил Ивлев на завтрак. Время близилось к полудню. Все уже давно поели, и завтракали они вдвоём с Елизаветой. Она успела привести себя в порядок, и тени усталости не оставалось на её красивом, ярком лице.
Они чувствовали, что минувшая таинственно-торжественная звёздная ночь невероятно сблизила их, и Теремрин не знал, как относиться к этому сближению – радоваться или, напротив, остерегаться. О том, что может быть и чего не может быть с Елизаветой, он мучительно размышлял и прежде, когда она приезжала минувшей осенью. И тогда он был связан по рукам и ногам семейными узами, а теперь ещё добавились и иные узы, источником которых стала Татьяна. А он ведь столько рассказывал Татьяне о Дивееве, обещал привезти сюда, да вот какая получилась незадача.
После завтрака, несколько позднего, решили съездить на Серафимов источник, окунуться в святую воду. Но когда подъехали к священному месту, были поражены обилием экскурсионных автобусов – очередь выстроилась неимоверная. Простоять пришлось бы до позднего вечера.
Ивлев успокоил:
– У нас ведь не один такой источник, а целых четыре. Просто о них не все знают, да и не подъехать к ним на Икарусах.
Развернулись и направились к самому ближайшему. Машину пришлось оставить на дороге, но Ивлев сказал, что ничего с ней не сделается, поскольку, если и бывают здесь, то только свои, местные. Это не посёлок, где уже полно приезжих, заражённых воровским вирусом демократии – это небольшая тропка к Богу…
Прошли по полю довольно приличное расстояние и остановились у огромного Православного креста, где, по преданию, ступала нога Самой Царицы Небесной. Елизавета остановилась перед крестом, наложила на себя Знамение Крестное и прочитала молитву. Теремрин тоже перекрестился вслед за Ивлевым и Порошиным.
Внизу, под горой яркой синевой сверкал глаз небольшого озерка. Осторожно спустились туда, главным образом беспокоясь о Порошине, потому что Ивлев, хоть они и ровесники, довольно ловко ходил по бездорожью и спускался в овраги. Привык.
Ивлев, отойдя в сторонку и раздевшись до плавок, облился сам из принесённого с собою ведёрка, затем окатил ледяной водой своего однокашника, последовавшего его примеру. Теремрин набрал следующую порцию воды и посмотрел на Елизавету. Она растерянно проговорила:
– У меня даже купальника с собой нет. Как же быть?
– Сейчас я тоже окачусь водичкой, да, может, и искупаюсь, если Афанасий Петрович позволит?! – сказал Теремрин.
– В это озерко залезать как-то страшновато, – возразила Елизавета.
– Хорошо, тогда пару ведёрок на себя всё-таки опрокину, а потом и на вас, если позволите?
– Я лучше сама…
Закончив процедуру, Теремрин поставил перед Елизаветой ведро и сказал:
– Мы поднимемся наверх, отойдём от края обрыва и там подождём!
Минут через десять Елизавета вышла наверх, необыкновенно посвежевшая и ещё более похорошевшая. Она снова перекрестилась и прочитала молитву. Сказала:
– Удивительно, ну, просто удивительно… Как заново родилась!
На обратном пути Ивлев рассказывал Дивеевские предания о «стопочке Пресвятой Богородицы», о канавке, «три аршина в ширину, три аршина в глубину, три аршина в вышину», о самом батюшке Серафиме, которому двенадцать раз являлась Царица Небесная и который, пророчествуя, твёрдо говорил, что ни слова единого против воли Её не сказал.
Когда вернулись домой, обед уже был накрыт в саду под небольшим шатром, раскинутым над столиком. Стульями служили большие чурбаки. Обед оказался обильным и вкусным. После него не могло не сморить в сон, тем более, разговор протекал вяло – усталость давала о себе знать. Теремрин уже мечтал о сеновале.
Но когда направился туда, Елизавета неожиданно сказала:
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
