Текст книги "Что еще может Путин?"
Автор книги: Николай Леонов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
Когда-то Советский Союз строил нефтепровод «Дружба» для подачи сырой нефти в бывшие социалистические страны Восточной Европы. Это было политическим решением с целью укрепить энергетическую базу своих союзников. Сейчас же ситуация в корне изменилась, мы должны быть озабочены получением максимальных доходов от продажи невозобновляемых энергоресурсов. Но не тут-то было! Мы совершенно не занимаемся проблемой глубокой переработки нефти. Из имеющихся в России 27 нефтеперегонных заводов 6 были построены еще до Второй мировой войны, еще 6 – до 1950 г. и еще 8 – до 1960 г. Т. е. это старые, морально и физически изношенные производства. Неудивительно, что все владельцы автотранспорта жалуются на низкое качество бензина и смазочных масел.
В целом даже наши старые нефтеперерабатывающие заводы загружены всего на 80% своей мощности, через них проходит не более 45% всей добываемой нефти. Остальные 55% добычи гонят в сыром виде на Запад.
Быстрей, еще быстрей, пока цены держатся на относительно высоком уровне. Иными словами, даже в топливно-энергетическом комплексе власти России проводят самую недальновидную, по существу антинациональную политику разбазаривания основного богатства страны.
Вот как ее оценивает бывший министр топлива и энергетики России в 1993-1996 гг. Юрий Шафраник: «Сегодня эксплуатация нефтегазовых месторождений стала еще более хищнической (по сравнению с советским периодом), а поддержка экономики за счет выкачивания природных ресурсов превратилась в наркоманию. Сев на «нефтяную иглу», мы губим свое будущее». (См. Ю. Шафраник. «Нефтегазовый фактор России», М. 2005 г., стр. 20). Если во времена освоения Западно-Сибирского нефтегазового комплекса дебит одной нефтяной скважины составлял 135 тонн в сутки, то сейчас он упал до уровня ниже 10 тонн, а количество скважин возросло с 4 тыс. до почти 80 тыс. Вот так выглядит реальная картина нынешних российских нефтепромыслов.
В огромной степени пороки нашего нефтегазового комплекса объясняются тем, что основные компании контролируются узкой группой собственников, кланами, при полном отстранении коллективных инвесторов в виде пенсионных фондов, сберегательных банков и пр. Основная масса населения России отрезана от главных источников национального богатства. Возьмите, например, реестр держателей акций крупной транснациональной компании «Бритиш петролеум», и вы увидите среди десятков тысяч владельцев большое число простых граждан, коллективных пайщиков и, что особенно показательно, пенсионные фонды Великобритании. У нас же круг владельцев ограничен участниками кланов.
Например, М. Ходорковский владел 85% акций «ЮКОСа». Эта же картина повторится в любой нашей корпорации, что и вынуждает нас говорить об олигархическом характере российского капитализма.
* * *
Если власть в России не заботится даже о модернизации работы топливно-энергетического комплекса, на котором покоится нынешняя видимость экономического благополучия страны, то что уж говорить о ее безразличии к другим промышленным отраслям экономики.
Послушайте мнение Николая Паничева, бывшего министра станкостроительной и инструментальной промышленности СССР, который сейчас (2008 г.) является председателем Совета директоров Ассоциации «Станкостроение», т. е. не потерялся и в годы рыночной экономики. Он опубликовал в журнале «Российская Федерация сегодня» (орган Федерального собрания РФ) № 16 за август 2006 г. статью, в которой пишет:
«За годы реформ мы отброшены далеко назад. Сегодня производство металлообрабатывающего оборудования в России меньше, чем в Японии в 82 раза, в Германии в 50 раз, в Китае в 31 раз. Потребление металлообрабатывающего оборудования в 28 раз меньше, чем в Китае, в 13,6 раз меньше, чем в Германии и в 18 раз меньше, чем в Японии».
Напомним, что по всем этим показателям прежний СССР всегда стоял на втором месте в мире, уступая только США. Без своих станков, без своего машиностроения экономика России не может производить ни производственного Оборудования, ни товаров широкого потребления.
Разумеется, мы приобретаем кое-что за границей. Скажем, в 2005 году купили около 8 тысяч единиц металлообрабатывающих станков, но из них по-настоящему современных всего около 200 штук. Получается, что мы ввозим вчерашний день, а говорим и собираемся жить в завтрашнем.
Вообще, рассчитывать на западных поставщиков нельзя. Соединенные Штаты, к примеру, до сих пор не отменили поправку Джексона-Вэнника – пережиток холодной войны, которая серьезно осложняет развитие торговоэкономических отношений с США. Стоило в 2006 году России заключить сделку о поставке боевых самолетов Венесуэле, как США немедленно приняли меры по прекращению всех контактов с фирмами «Сухой» и Рособоронэкспортом в целом. Давно известно, что после подписания договора о всеобъемлющем прекращении испытаний ядерного оружия США отказались продавать России компьютеры последнего поколения, которые позволяют производить математическое моделирование ядерных взрывов в любой среде, в частности подземных. Вот и рассчитывайте на получение новейших технологий с Запада! В 2004 году Евросоюз определил списки технологий двойного назначения, которые также запрещены для экспорта в Россию. Самые передовые предприятия машиностроения строились в прошлые годы в Москве, Санкт-Петербурге, Екатеринбурге и других крупных городах, т. е. там, где была наиболее квалифицированная рабочая сила, научные кадры, материально-техническая база.
Именно здесь в годы реформ сконцентрировалась и выросла агрессивная когорта «новых русских», для которых немедленная личная выгода дороже каких-либо стратегических национальных интересов страны. Их привлекают земельные площади, строения бывших машиностроительных комплексов. Показательна судьба Санкт-Петербургского объединения им.
Я. Свердлова, продукция которого шла на 30% на экспорт и пользовалась огромным спросом. Достаточно сказать, что только тогдашние ленинградцы и американская фирма «Броянт» могли выпускать подшипники для приборов с посадочным отверстием диаметром всего в один миллиметр. Такие миниатюрные подшипники используются в гироскопах – сердце ракет, самолетов, подводных лодок. Сейчас это объединение полностью разгромлено, выпуск продукции прекращен. Не имевшее никаких долгов предприятие куплено за смешную сумму менее 1 млн. долларов. Обращение к властям о спасении уникального производства осталось без ответа, все, мол, делается в рамках закона.
Разорен и уничтожен Московский завод шлифовальных станков, который в частности делал металлические зеркала для преобразования солнечной энергии в электрическую. Его изделия в свое время были установлены на космической станции «Мир» и доказали надежность и эффективность. На месте этого завода теперь расположен Савеловский рынок – «барахолка». Такие примеры можно приводить без конца, они служат абсолютно объективным вектором нынешней государственной политики, безучастной к деиндустриализации России, превращению ее в бескрылую отсталую страну.
Всякие письменные обращения к министрам или премьер-министру остаются без ответа или на них отвечают мелкие клерки. Оказывается, что по технологии нынешнего делопроизводства в теперешней демократической России премьер-министр отвечает только на обращения к нему министров или губернаторов. Таковы порядки!
* * *
Стоит нам заглянуть в те отрасли промышленности, которые должны были бы олицетворять подлинный технологический прогресс страны, как сердце просто обрывается от ужасающего зрелища упадка и разрухи.
Особенно наглядно это на примере авиастроения. Мало кто поверит в то, что в царской России до 1917 года было построено в общей сложности 6200 самолетов. Правда, эти самолеты были в большой степени собраны из узлов и деталей, купленных за границей. Все они предназначались для использования в военных действиях в ходе Первой мировой войны, но в то же время Россия внесла и свой немалый вклад в развитие авиации.
Работавший тогда в России великий авиаконструктор Сикорский создал первый тяжелый четырехмоторный бомбардировщик «Илья Муромец».
Российские пилоты не только постигали, но и усовершенствовали технику пилотажа. «Петля Нестерова» навсегда вошла в лексикон летчиков всех стран и поколений. О том, какое огромное внимание уделялось развитию авиации в годы советской власти, знает весь мир. Правда, приоритет отдавался военной авиации, но достижения конструкторов не могли не отразиться и на создании воздушных судов гражданского назначения. Ту104 и Ту-114 задумывались как бомбардировщики, но стали широко известны как самолеты для пассажирских перевозок. В годы СССР страна не покупала авиационную технику за рубежом, она ее продавала. Но вот наступили времена так называемых рыночных реформ, и все коренным образом изменилось. Российская авиация стала стремительно погибать.
За годы «демократических преобразований» производство гражданских самолетов сократилось в 100 раз (до 5-8 самолетов в год). Крупнейшие авиационные заводы (в Воронеже, Казани, Ульяновске), брошенные на произвол судьбы государством, едва существуют, спасаясь от неминуемой гибели налаживанием производства так называемой побочной продукции.
Коллективы высококвалифицированных рабочих, инженеров и техников вынуждены делать детские колясочки, моторные лодки, яхты и прочую бытовую дребедень. Весь самолетный парк был растащен (другого слова не придумаешь) приватизаторами.
В Российской Федерации сложилась мозаика из более чем 150 самостоятельных авиационных компаний. Некоторые из них успели захватить всего по 1 – 2 самолета. Понятно, что владельцы таких компаний не в состоянии не только обновлять свой «парк», но даже и обеспечить более или менее приличное его техническое обслуживание. Безопасность воздушных перевозок стала катастрофически падать. По числу авиационных катастроф Россия стала подниматься к «призовым местам» в мировом рейтинге. Эксплуатация на полный износ и не могла иметь других последствий. Спрос на новые самолеты упал до минимума. К тому же в России сложилась особая цена за человеческую жизнь: 100 тыс. рублей – копейки по мировым меркам! Владельцам «авиакомпаний» было дешевле заплатить жалкие страховые суммы, чем покупать новые воздушные суда Сколько бы пассажиров ни погибало, ни одна компания не разорилась, а катастрофы были одна трагичнее другой, Помнится, в Краснодарском крае произошел чудовищный случай, когда вдребезги изношенный, полусгнивший самолет развалился в воздухе во время крейсерского полета и несчастные пассажиры просто-напросто вывалите из разрушившегося фюзеляжа с высоты в 10 тыс. метров. Правительство утратило контроль над безопасностью воздушного транспорта, коррупция довела дело до полного абсурда.
В погоне за быстрой прибылью авиаперевозчики обнаружили, что можно приобретать на мировом рынке поношенные самолеты по дешевой цене. Они узнали, что в пустынях США стоят сотни отслуживших свой век или находящихся на последнем издыхании самолетов, которые можно купить за гроши. Началось быстрое насыщение нашего неба авиационным старьем. Однажды мне самому довелось лететь на старом, дребезжащем «Аэробусе», все надписи в салоне которого были выполнены на испанском языке. Зная, что в испаноговорящих государствах этот тип самолета никогда не производился, я спросил стюардессу, откуда к нам попал этот лайнер. Она простодушно сказала, что он куплен у Аргентины, которая сама приобрела этот самолет у Франции, где он благополучно пролетал 10 лет, а теперь перепродала его России после пяти лет эксплуатации его на своих линиях. Мне стало не по себе.
В таких условиях никакая авиационная промышленность выжить не может. Власть создала условия для ее гибели За годы «реформ» в воздух поднялось всего несколько аппаратов, построенных по проектам и чертежам советского периода. Это в первую очередь дальнемагистральный самолет Ил-96 и самолеты конструкторского бюро Туполева (Ту-204/214 и Ту-334). Их построено всего 14 штук, в серию они никак не могут пойти из-за отсутствия рынка. Идут годы, не прекращается дискуссия относительно будущего российской авиации, но в этой дискуссии все чаще слышны нотки глубокого пессимизма. Надо особо отметить, что основные конкуренты российской авиации – американские и западноевропейские компании не жалеют ни сил, ни средств, чтобы шельмовать в средствах массовой информации нашу отечественную продукцию. Наиболее часто упоминаемые «аргументы»: высокая шумность работы наших моторов, их неэкономичность, скромная комфортность салонов и пр. Даже нелепо говорить, что это неправда – наши самолеты не уступали по надежности своим конкурентам, и в целом их эксплуатация обходилась намного дешевле.
Однажды я находился в командировке на Кубе, со мной связался по телефону Фидель Кастро и стал расспрашивать о характеристиках самолета Ил-96, который он собирался купить в России. У него был свой резон, чтобы не тратить средства на американский самолет, потому что Куба была подвергнута бойкоту со стороны США и покупка их самолета или иного, в котором использовались бы комплектующие из США, создала бы кубинцам целую гору трудностей. Обратный путь на родину я проделал на нашем самолете Ил-96, и вот тогда мне удалось обстоятельно побеседовать с командиром корабля, пилотом 1-го класса, который в свое время испытывал первые образцы Ил-96, а сейчас летал по маршруту Москва – Гавана. Он дал исключительно высокую оценку самолету, сказав, что по совершенству своего планера он вообще не имеет себе равных в мире.
Пермские моторы, установленные на Ил-96, по надежности не уступали конкурентам, а их шумность легко было понизить улучшением технологии изготовления. Кстати, немцы были готовы вложить свои капиталы в завод авиационных двигателей, чтобы довести их до самых высоких кондиций.
На самолете Ил-96 летает и В. Путин в своих зарубежных вояжах. Но вот однажды в 2005 г. случилась маленькая накладка с его самолетом в Финляндии, когда обнаружилась неисправность в тормозной системе одного колеса. Пришлось пересесть на запасной самолет. Ситуация довольно заурядная в авиации, но в данном случае кому-то понадобилось раздуть невероятно шумный скандал вокруг этого «происшествия», о котором в обычных условиях никто и не узнает. А тут вдруг все средства массовой информации у нас и за рубежом подняли такой вой, что из правительственных кабинетов последовала команда: «Посадить все самолеты марки Ил-96 на землю и начать расследование».
Нельзя исключать, что поднятая истерика частично была направлена на срыв сделки по продаже самолетов «Ил-96» Кубе, которая уже получила 1 воздушное судно и вела переговоры о возможной покупке еще 5 самолетов.
Эти приобретения объясняются необходимостью для Кубы поддерживать активный пассажирообмен с ее новыми союзниками в Латинской Америке – Венесуэлой и Боливией, чему хотят помешать во что бы то ни стало США.
Но главное направление удара, безусловно, было нацелено на дискредитацию в принципе отечественного самолетостроения, на разрушение остатков производственных авиационных комплексов. Хотя неоправданные санкции были вскоре сняты, ущерб (прежде всего моральный, психологический) был налицо.
Эксперты в области экономики авиационных перевозок утверждают, что если бы российское правительство дало бы гарантии банковских кредитов на приобретение (на условиях лизинга) первых 100 отечественных самолетов, то наше гражданское авиастроение было бы спасено. Но государство остается глухим к этим предложениям.
Вопросы, связанные с будущим российской авиации, не сходят с повестки дня, их жуют денно и нощно средства массовой информации, но все-таки в реальной жизни дело идет к тому, чтобы дождаться момента, когда можно будет констатировать физическую смерть гражданского авиастроения в России в силу естественных причин: износа материально технической базы, утери рабочих и инженерно-технических кадров.
Признать публично неизбежность такого сценария нынешняя власть не хочет, слишком сильна будет психологическая травма для общественности.
Поэтому без конца идут совещания, обсуждения, слушания, напоминающие толчение воды в ступе.
Известный российский банкир Александр Лебедев, который имеет серьезные позиции в российском авиационном бизнесе, после одного из совещаний в Правительстве РФ сказал в публичном интервью: «Я не понял, что нужно правительству: еще одну концепцию или самолеты».
На деле все, кто связан с получением прибыли от авиационных перевозок, готовятся к тотальному переходу на иностранную технику, «Боинги» или «Аэробусы». Наши заводы будут превращены в предприятия по ремонту и обслуживанию авиационных иномарок. Дополнительным доказательством того, что российская власть намерена идти именно таким путем, является покупка в 2006 г. «Внешторгбанком» (чисто государственное предприятие) 6–7% акций крупнейшего европейского авиакосмического консорциума EADS, который через свою дочернюю компанию занимается производством «Аэробусов».
Российские авиаперевозчики основные усилия направляют на то, чтобы добиться от правительства решения о снижении таможенных пошлин на ввоз самолетов иностранного производства.
Производство боевых самолетов выживает только благодаря заказам на нашу технику со стороны зарубежных государств. Сколько времени мы сможем держаться на плаву, сказать трудно, но этот период не будет коротким из-за быстро набирающего в мире силу сопротивления гегемонизму США.
* * *
Судьбу авиастроения почти полностью повторяет автомобилестроение.
Россия покрывается сетью сборочных заводов западных компаний.
«Отверточное» производство становится основным в нашей стране, но мы должны ясно понимать, что при таком производстве львиная доля прибыли (до 90%) уйдет в карманы зарубежных фирм, поставляющих комплектующие узлы. Нам останутся крохи.
Безрадостно положение в системе железнодорожного транспорта, где износ подвижного состава достиг 80%. Нет своего производства, способного восполнить естественную убыль локомотивов и вагонов. Их приходится закупать в Украине, а ведь железнодорожный транспорт – основной перевозчик товаров и пассажиров в России. Остро не хватает цистерн и полувагонов (для перевозки сыпучих грузов), нужных для сырьевой экономики. Если в советское время ежегодно выпускалось от 300 до 400 локомотивов разных типов, то сейчас их производство едва достигает 100 единиц. Нынешнее руководство РАО «РЖД» основные усилия направляет не на модернизацию путевого хозяйства и обновление подвижного состава, а на то, чтобы любыми путями добиться отделения пассажирских перевозок (наиболее убыточных) от грузовых и получить от федерального бюджета несколько десятков миллиардов рублей на покрытие дефицита от пассажирских перевозок. Чиновники будут яростно бороться за ежегодное повышение тарифов, но не поведут и бровью, чтобы ускорить создание новых газотурбинных двигателей для современного поколения локомотивов.
До 1991 г. морской флот отечественных грузоперевозчиков был одним из самых крупных в мире, а сейчас он деградировал, как и большинство остальных отраслей экономики. На 2007 год он насчитывал около 1500 судов суммарным дедвейтом около 15 млн. тонн, что соответствует 2% от тоннажа мирового морского флота. Россия скатилась на 23 место в мире.
Обременительные условия кредитования из-за инфляции, длительные сроки строительства, невысокое качество продукции привели к тому, что российские транспортные компании предпочитают в течение последних 10 лет отдавать заказы на постройку новых судов иностранным верфям. Доля российских корабелов в пополнении флота ничтожно мала, она составляет менее 5%. Все чужое!
Речной флот России находится в тяжелейшем техническом состоянии.
На внутренних водных путях страны трудятся 9 тыс. судов, перевозящих в год более 130 млн. тонн грузов и 20 млн. пассажиров. Но что это за суда?
Их средний возраст составляет 28 лет. Никаких мер по обновлению речного флота не принимается. Он просто «догорает», а ведь некогда наша страна была пионером в области строительства речных судов (вспомните пьесу «Бесприданница» А. Островского, роман «Фома Гордеев» М. Горького).
СССР был создателем нового класса речных судов на подводных крыльях.
Сейчас же только и слышно о невыгодности и рискованности капиталовложений в речной флот в связи с сезонностью его работы, о плохом состоянии водных путей, гидротехнических сооружений и т. д.
Знаменитые на весь мир сормовские верфи в Нижнем Новгороде практически прекратили свою деятельность.
Не лучше картина и в рыбопромысловом флоте, который насчитывает более 2500 судов различного наименования. У российских судостроительных организаций есть возможности для полного удовлетворения спроса рыбаков, но тем не менее поставки судов постоянно сокращаются. За последнее пятилетие существования советской власти корабелы передали рыбакам 448 единиц рыбопромысловых судов, в первое пятилетие «демократической» власти всего 112 судов, в период первой администрации В. Путина (2001-2004 гг.) уже только 26 судов, а дальше… тишина. Родное рыболовное судостроение, считайте, умерло. Но зато с 1991 г. было приобретено за рубежом старых либо подержанных рыбопромысловых судов около 1200 единиц.
Сейчас, когда Россия собирается всерьез искать, а потом добывать топливно-энергетические ресурсы на морских шельфах, ей нужен хороший научно-исследовательский флот. В СССР такой флот был создан, но от него сейчас осталось всего 84 судна средним возрастом 24 года. К 2015 году подлежат списанию 80 судов, после чего не останется ничего. За годы президентства В. Путина было построено всего одно (!) малое гидрографическое судно.
Во всей судостроительной отрасли лучше всего сохранилось именно военно-морское направление, почти целиком сосредоточенное в Северодвинске и работающее в основном на иностранные заказы. Военные суда составляют почти 40% (от стоимости) всего оборонного экспорта.
Со времен Петра I судостроение в России в основном сосредоточено в северо-западном регионе страны (до 3/4 всех мощностей), но этот потенциал загружен всего на 20%. Оснащение наших верфей не позволяет строить современные крупнотоннажные суда (максимум, на что мы способны, это 70 тыс. тонн водоизмещения), а сырьевым олигархическим структурам нужны именно крупные суда для экспорта своей добычи, поэтому под их давлением правительство вынуждено обратить внимание на планы возрождения судостроения. Им нужны, прежде всего, транспортные средства для вывоза нефти, сжиженного газа, для развертывания работ по поиску и освоению новых месторождений на шельфе и т. д. Именно этим диктуется готовность правительства оплачивать проценты по кредитам на строительство судов, согласие на изменение налогового законодательства и т. д.
После длительных препирательств, связанных с определением долей собственности, была создана, наконец, в ноябре 2007 г. «Объединенная судостроительная корпорация», которая займется в первую очередь гражданским судостроением. Но обратите внимание на выбранное направление: газовозы и танкеры, способные работать в сложных ледовых условиях, ледокольные суда, годные для использования их в качестве танкеров, морские платформы для разведки и эксплуатации (их нужно, по словам В. Христенко, 35 штук). Иными словами, все подгоняется под интересы добычи и экспорта топливного сырья.
Россия – страна огромных расстояний. Транспорт для нее без всяких натяжек является жизненно важным, как кровеносная система для человеческого организма. Однако цены на перемещение людей и грузов становятся непосильно обременительными для большинства граждан страны.
* * *
Посмотрим, как обстоят дела в легкой промышленности, которую когда-то считал локомотивом развития страны Николай Бухарин. В силу меньшей капиталоемкости, быстрой окупаемости инвестиций, технологической простоте и постоянно растущем спросе на свою продукцию легкая промышленность может, в самом деде, получить ускоренное развитие и позволит накопить капиталы, нужные для решения более сложных задач модернизации страны. У нас перед глазами пример КНР, которая в короткий срок создала столь эффективную легкую промышленность, что заполонила своей продукцией мировой рынок. Трудно поверить в то, что легкая промышленность даже такой державы, как США, оказалась поверженной китайским конкурентом. В основном за счет экспорта товаров легкой промышленности в США КНР имеет около 200 млрд. долларов ежегодного «приварка». Страны Европейского союза с трудом отбиваются от наплыва китайской одежды, обуви и т. д., вводя ограничительные импортные квоты. На своем опыте мы знаем, что такое экспансия китайских товаров ширпотреба. Наши рынки и магазины переполнены ими.
Россия исторически имела высокоразвитую легкую промышленность, о чем напоминают знаменитые фамилии Прохоровых, Морозовых, Бахрушиных и других капитанов этой отрасли. В советские времена упор делался в основном на развитие тяжелой промышленности, на производство средств производства, чьи товары назывались «группа А».
Легкая промышленность, т. е. производство товаров потребления, была отнесена к «группе Б», которая получала меньше внимания со стороны государства, скуднее финансировалась и т. д. Качество продукции легкой промышленности резко упало, ассортимент был ограничен. Только в последние годы своего существования советские власти пытались что-то сделать для исправления положения, но не успели. Но тем не менее, легкая промышленность удовлетворяла по количеству самые насущные требования, в годы Второй мировой войны обувала и одевала громадную армию.
После известных событий 1991 года, при переходе страны к рыночной экономике, можно было предположить, что наша отечественная легкая промышленность получит быстрое и качественное развитие. Но не тут-то было! Развал СССР привел, прежде всего, к потере источников сырья для легкой промышленности, мы лишились среднеазиатского хлопка, вполовину уменьшились поставки кожевенного сырья из-за резкого сокращения поголовья своего скота вследствие роспуска колхозов и совхозов, разрыва связей с Монголией и новыми независимыми государствами Средней Азии. Границы страны были открыты «для званых и незваных, особенно для иностранных». А торговать, как известно, выгоднее, чем производить в условиях государственной разрухи и беззакония. Россия почти моментально превратилась в безбрежную барахолку. У нас появилась особая профессия «челноков», т. е. людей, которые специализировались на поездках в близлежащие страны (КНР, Турция, Арабские Эмираты и пр.) с целью покупки там товаров легкой промышленности и перепродажи их на российских рынках. За рубежом приобреталась, разумеется, самая дешевая и самая некачественная продукция. Российская власть совершенно безучастно взирала на бушевавшую стихию разрушения.
Суммарным итогом всех этих и других причин стала катастрофа легкой промышленности России. На сегодняшний день ее доля в промышленном производстве страны составляет едва 1%, а доля капиталовложений в легкую промышленность и того меньше – 0,7% от общего уровня инвестиций в промышленность. Иначе говоря, эта отрасль хозяйства продолжает умирать. Оборудование предприятий легкой промышленности на 80% состоит из унаследованных от советского периода машин, которые и в те времена были морально устаревшими, а теперь вообще выглядят антикварными. По мировым же стандартам основные фонды легкой промышленности обновляются каждые 5 – 7 лет, чтобы иметь возможность учитывать изменяющиеся требования рынка.
Парадокс состоит в том, что Россия представляет собой исключительно емкий рынок для продукции легкой промышленности в силу сурового и изменчивого климата. При всей бедности российских граждан мы вынуждены тратить на одежду и обувь значительно больше, чем среднестатистический житель планеты Земля. Наша легкая промышленность сейчас покрывает только 15-17% платежеспособного спроса, причем этот процент обеспечивается в основном только за счет государственных заказов на армию и силовые ведомства, да еще за счет выпуска тканей, которые составляют 70% от их потребления. По всем остальным позициям мы отдали наш внутренний рынок на откуп иностранным товарам.
Спрос на продукцию легкой промышленности очень велик, торговый оборот Составляет в год не менее 45 млрд. долларов и продолжает ежегодно расти, но отечественные производители остаются в стороне.
Российское правительство проявляет себя только как наблюдатель этих общих негативных процессов. Время от времени в правительстве поднимаются вопросы о состоянии дел в легкой промышленности.
Последний раз об этом докладывал заместитель министра промышленности и энергетики Андрей Реус в июне 2006 года, но он ограничился констатацией тяжелого положения в отрасли и формулированием общих пожеланий (ни к чему не обязывающих) по оздоровлению обстановки. В качестве главных причин плачевного положения в отрасли он назвал полный беспредел в импорте товаров легкой промышленности из-за рубежа и существовании теневой экономики контрафактной продукции.
Эти причины могут быть устранены только при общем оздоровлении российской политической и экономической жизни, но пока никаких признаков в этом направлении не просматривается.
* * *
Любой мало-мальски грамотный специалист скажет, что для оценки перспектив развития страны крайне важно знать состояние ее энергетического хозяйства и в особенности электроэнергетики.
Производство электричества – ключевой показатель здоровья экономики и качества жизни населения. В дореформенное время (до 1991 г.) темпы роста производства электричества постоянно опережали темпы роста экономики в целом. Это и понятно, само производство становится более энергоемким, растут бытовые потребности населения, развивается транспорт, использующий электричество как источник энергии. За 50 лет, предшествовавших наступлению «эпохи реформ», т. е. за период с 1940 по 1990 гг. производство электроэнергии выросло в 35 раз (!). В 1990 году на территории России производилось 1082 млрд. киловатт-часов, после чего наступил длительный период упадка и стагнации. Мы и сегодня не добрались до уровня 1990 г. В 2005 году производство электроэнергии в Российской Федерации составило около 940 млрд. киловатт-часов, причем часть ее мы экспортируем в соседние страны. Среди покупателей нашего электричества мы найдем и КНР, и Эстонию, и многие государства теперешнего СНГ. Основными потребителями внутри страны являются все те же олигархические структуры, которые контролируют черную и цветную металлургию, нефтедобычу и газовую промышленность.
